***
Утречко было не очень весёлым, потому что кто-то не помыл перед сном голову и теперь у него самого вместо волос деревянные сосульки. Я подскочил с кровати, схватил полотенце и убежал в ванную. Я знал этот дом наизусть, потому что бывал я у Тилля не редко, а чаще всего после пьянок мне приходилось ехать к нему, так как доковылять до дома в таком состоянии равноценно было взять медведю и полететь, то есть не-ре-аль-но. Выйдя из ванной, я наткнулся на Тилля. - Доброе утро, – с небольшой долей безразличия я ответил ему, проходя мимо. - Ага, доброе… - он так смотрел за мной вслед, как будто его удивляет моё поведение… да, это типичный похуизм. Ну, а что мне делать, если я и сам не знаю, что сегодня было?! Уж точно не упасть перед ним на колени и со слезами кричать: «о боже, прости меня! Я не знаю, что на меня нашло тогда! Я не помню что произошло, но прости!» Пф, да никогда! Я зашёл в свою комнату и плюхнулся на кровать. Повесил полотенце на изголовье и начал массировать мокрые волосы, потом взял расчёску и зализал их. - Ну вот, теперь я похож на член, – я взлохматил их - получилась какая-то белиберда. Когда мои волосы высохли, я начал опять ставить «ёжик». Опять портить волосы этой дребеденью, но выглядит круто. Всё, «ёжик» поставлен, одежда на мне, а делать, сука, нечего. Решил позвонить детям: набрал номер Киры, нажал зелёненькую кнопочку и раздались гудки. - Алло? - Кира, привет, у вас там всё нормально? - Всё отлично. Сейчас как раз с Мерлином и Максим играем, а Марго пошла ей кашу покупать. Тебе дать Мерлина? - Да нет, не надо. Для меня главное узнать, что с вами всё в порядке. - Всё отлично! Настроение у всех супер! Максим ни разу даже не плакала. - Это хорошо. - Кира? – послышался голос Марго на другом конце, – ой, ладно, сейчас Марго уже пришла. Надо там помочь разобрать всё. - Пока. - Удачи! – гудки. Так приятно слышать её голос, но так стало сразу пусто внутри из-за частых гудений. Делать нечего. Пойти покурить, что ли?.. да, я так и сделал: взял сигареты, зажигалку и пошёл на балкон. Сел в кресло, закурил сигарету и, выпустив дым из лёгких наружу, расслабился. Голова просто перестала работать, и я закрыл глаза. Всё красное, слегка видны сосуды на веках и больше ничего. Солнце светило ярко, облаков почти не было, но тут всё потемнело. Я открыл глаза и увидел спину Тилля. Сделав пару затяжек, я привстал, сбросил ударом пальца пепел с сигареты в пепельницу и обратно приставил сигарету к губам. Сделав ещё одну затяжку, у меня перед глазами пронеслась та ночь. Я начал всматриваться в каждый кадр, только что оказавшийся у зрачков, делая всё чаще затяжки, нервно, чуть ли не роняя саму сигарету, сбрасывать пепел. Вот я сижу, а вот лежу… твою мать, какого хрена я лёг на его колени?! Ладно, может, устал. Дальше… сука… Я сжал окурок в руке и бросил его в пепельницу, затем соединил руки в замок, поставил их на подлокотники и уткнулся губами в этот замочек, сдвинув брови. Чёрт подери, что тогда произошло? Всё темно,… а потом ошарашенное лицо Тилля. Но что-то мягкое коснулось моих губ… такое мягкое, но вокруг что-то колючее… приятный запах, знакомый. Даже обидно немного от незнания произошедшего сегодня ночью. В отчаянии, я откинулся назад, выдохнув, и уголком глаза заметил Тилля в соседнем кресле, правда, через столик. Он внимательно читал газету. Может он помнит, что же произошло?.. - Тилль. - М-м? – не отрываясь от чтения занятной бумажки, он промычал, подавая знак, что готов говорить со мной сейчас. - А что сегодня было? - Когда? - Утром, то есть ночью, – он на половину сложил газету и посмотрел на меня, подняв одну бровь. - М-да, у тебя, походу, действительно проблемки, – он сложил газету в четыре, положил на столик рядом с пепельницей и встал, – подожди меня здесь. Он ушёл, а я остался выполнять его слова. Сейчас часов, так, 12, а холодно как в 5 утра. Примерно через 10 минут Тилль вернулся с двумя чашками кофе в руках. Это то, что сейчас нужно, для того, чтобы согреться. Когда он поставил одну, я схватил её и начал выхлёбывать горячий кофе. Я ощущал, как он течёт вниз, доходит до желудка и это тепло распространяется по всему телу, вызывая мурашки и приятную дрожь. Я выдохнул, закрыв глаза. - Ну, что ж, начнём с того, что мы были в Германии. - Да ладно?! - Мы были в Мекленбурге. - Да что ты говоришь?! – слегка подыгрывая, я отвечал ему. - И, ты не поверишь, - он так же отвечал, специально показывая всё на пальцах, руках, ногах, да на всём теле. - Ну?.. - У меня дома, – он округлил глаза и увеличил их до таких размеров, что они чуть ли не вывалились из глазниц. - Что?! Охрине-еть… - я сделал так же и открыл рот. - Да, я сам офигел! – он шумно выхлебнул кофе. - Ладно, всё, хватит, - сказал я, закурив очередную сигарету. Выпустив изо рта облачко дыма, продолжил, - что вообще происходило? Надеюсь, ничего серьёзного?.. - Ну, не знаю, серьёзно это было или нет, но… ты, как бы, поцеловал меня, – с не большой усмешкой сказал он, посмотрев на меня. - Что?! – какого хрена? Да как вообще?! - Не, ну, а что?.. - Как ты можешь быть таким спокойным?! - Ну, ты и так был не в себе, так что меня твоё поведение немного удивило, конечно, но потом я понял, что у тебя действительно какие-то проблемы и наплевал на это. - Да как ты… как вообще… да… тьфу на тебя! – я отвернулся от него, скрестил руки, положил ногу на ногу, нервно продолжая делать затяжки. - Да ладно тебе. Просто скажи, какие у тебя проблемы? - Не знаю. - Какие-нибудь ссоры? - Нет… - Проблемы с Emigrate? - Нет. - … кто-нибудь обидел? - Да нет же! – я повернулся обратно, сбросил пепел с сигареты и отпил ещё кофе. - А что тогда? - Не знаю… – Такое странное ощущение… я не управляю своим телом. Оно двигается, не по моей воле… Я изящно изогнул руку, поставив чашку на место, слизал с губ оставшуюся капельку кофе, томно прикрыв глаза. Придвинул зажатую между пальцев сигарету к губам, сделал затяжку, перед этим не заметно облизав фильтр кончиком языка, и выпустил дым. Откинулся назад, закрыл глаза и приоткрыл рот, затем страстно облизал губы, закусив нижнюю. Мне так хочется, чтобы Тилль всё это видел. Почему-то мне сейчас захотелось засунуть руку в штаны и начать дрочить, застонав, как шлюха. Чтобы убрать себя от этих мыслей, я встал и облокотился на перила балкона, выперев задницу назад. Чёрт возьми, от этого я сейчас получаю кайф и почему? А хрен его знает. - Народ, вы есть-то, будете? – на балкон зашла Софи. Как же мне сейчас хочется запустить ей в глаз окурок, но я положил его в пепельницу. - А, да, сейчас придём, – сказал ей Тилль и Томалла вышла, - может, тебя к психологу сводить? Он поговорит с тобой, может, поймёт, почему ты весь на нервах?.. - Да я не думаю, что это связано с моей психикой, – совершенно спокойно ответил я и медленно взял со столика кружку с тарелочками. - Ну, - он встал и начал брать вторую кружку и газету, - может, и нет, но это хоть какой-то вариант, - он слегка улыбнулся, посмотрев на меня. Потом повернулся и начал идти к выходу, – я могу тебя подвезти. - Спасибо, но я лучше вызову такси. - А по-моему лучше, если я поеду с тобой, а то вдруг ты чего-нибудь сотворишь там?! – я услышал его тихий смешок, который заставил меня улыбнуться. Мне стало так приятно из-за того, что он за меня беспокоится. Мы зашли в кухню. На столе уже стояли две порции для нас обоих, а рядом со столом была Софи, раскладывала вилки. Вот воткнула бы на себе эту вилку в глаз… и что сейчас в голове у меня творится?.. я отдал кружку и тарелочки Тиллю и сел за стол, пока он мыл их. Я извинился перед Софи, просто опустив голову, как первоклассник разбивший окно в школе. Тилль домыл посуду, повернулся, приобнял её со спины за талию, поцеловал за ухом и прошептал, чтобы она шла отдохнуть. Тварь! У меня подступил комок к горлу, в груди всё сжало, лёгкие как будто перекрыло, а солнечное сплетение начало понемногу сгорать, делая больно всему телу. Тилль сел за стол напротив меня, взял вилку, посмотрел на меня и застыл: - Опять аппетит пропал? - Да нет. - Тогда почему не ешь? - Не хочу, – он со звоном положил вилку и встал. - Так, такого просто не может быть, – Тилль встал сбоку меня, повернул к себе лицом, взял тарелку, вилку и, набрав немного рагу, начал тыкать мне между губ. - Ешь. - Нет. - Я сказал – ешь. - Нет. - Ладно, – Он поставил на стол тарелку, положил в неё вилку, подошёл к рукомойнику и вымыл с мылом там руки, при чём, давольно тщательно. Вытерев руки полотенцем, Тилль вернулся ко мне, – откроешь рот? - Уум, – отрицательно промычал я ему, помотав головой. - Хорошо, – он взял вилку с рагу, а два пальца другой руки подвёл к моим губам. Засунул один палец между губ, а потом сразу же второй и начал тыкать, чтобы я рассоединил зубы. Я начал дёргаться и, когда чуть не упал, открыл рот. Благодаря этому Тилль всё-таки смог засунуть пальцы между зубов и начал их разводить, раздвигая челюсти, а потом быстро засунул вилку с рагу, вытащил пальцы, а затем и пустую вилку. Я разжевал рагу и проглотил. - Ты что творишь?! - Ну, вот, съел, – с улыбкой сказал он и уже начал подбирать вилкой ещё одну порцию рагу, – а теперь следующую… - Нет, я сам! – я аккуратно отвёл вилку, а потом, когда она оказалась на тарелке, я взял её и засунул в рот. Он с удовлетворённой миной вымыл руку и сел за стол. Вот засранец… хотя он правильно сделал. Без него я бы, наверное, вообще не начал есть. Он конечно молодец, но зачем таким варварским способом?! Я быстро съел рагу раньше него и уже встал, чтобы пойти в свою комнату, но тут: - Чай, кофе? - … кофе, – я сел обратно. Он положил вилку и пошёл варить кофе, слегка улыбаясь, – давай, я, а ты ешь. - Да ладно. Он включил конфорку и встал там, не двигаясь, следя за туркой. - Ну, сядь ты, я постою. - Нет, лучше я, – не выдержав, я встал и направился к его тарелке. Я взял вилку, тарелку, набрал рагу и подвёл поближе к лицу Тилля. - Дай я хотя бы покормлю тебя… Он повернулся, открыл рот, я засунул туда вилку и, когда он накрыл её губами, вытащил. Он вернулся к турке. Мне показалось забавным так кормить его, и я уже с улыбкой давал ему каждую новую порцию, а он мне после каждого глотания всё больше напоминал Киру, Максим, Мерлина,… чёрт возьми, я же забыл им позвонить. А ладно, попозже, а сейчас пока этого надо накормить. В тарелке рагу было не так много и поэтому, когда Тилль всё съел, кофе в турке ещё не закипело. Я поставил всё в раковину и посмотрел на него. - У тебя рядом с губами соус, - я прищурился, медленно поднимая руку. - Где? – он слегка повернул голову в мою сторону, и я провёл пальцем по испачканному месту, затем я подставил палец к его губам и он медленно открыл рот. Мы смотрели заворожённые друг другу в глаза, ничего не говоря. Он закрыл рот, и я почувствовал его зубы, тёплый влажный язык и сухие, но мягкие и такие же тёплые губы. Его язык двинулся и слизал соус с пальца. Я захотел ощутить его язык не пальцем, а чем-то другим. Я открыл рот, слегка высунув и приподняв язык, прикрыл глаза и приблизился к его лицу. Я медленно высунул палец, облизал его, а затем и нижнюю губу Тилля. Внизу всё загорело. Сейчас я захотел его обнять и страстно поцеловать, но я остановился, понимая, что именно для него это будет поцелуй с другом. Я отпрыгнул, а он продолжал смотреть на меня ошарашенными глазами. А потом повернулся к турке. - Может тебе, это, к психиатру, а то ты тут чудишь… - примерно через пять секунд он выключил кофе. Как?! Вот как он сразу таким спокойным становится? У меня до сих пор сердце не успокоилось и он, наверняка, слышит, как оно бьётся. - Может… - ответив, я плюхнулся на стул, когда он уже начал разливать кофе по чашкам. Тилль поставил напротив меня кофе, сел рядом, а между нами поставил эклеры. Они были покрыты слоем шоколада, ровным, который блестел так, как будто только сейчас этот шоколад на них и налили. Из дырочки верхнего эклера очень медленно и незаметно стекал светло-бежевый крем, смешивался с шоколадом и создавал интересный рисунок. От эклеров пахло свежей выпечкой, тёмным шоколадом, запах которого отдавал небольшой горчинкой в горле, орешками и ванилью. Я взял этот верхний: он тёплый, мягкий, лёгкий, как пушинка и хрупкий как фарфор. Я откусил, и капелька крема упала мне на штаны, оставив свой след на майке и в углу губ. Я медленно положил эклер обратно, Тилль заметил капельки крема на одежде и подскочил: - О боже, ну, как же так-то? – он схватил со стола позади него полотенце, вернулся ко мне и, сначала с майки, потом нагнулся и стёр со штанов. Но там всё равно осталось пятнышко и он начал сильнее тереть, пытаясь избавиться от этого злосчастного пятна. Он опёрся рукой о моё колено, а второй случайно задел ширинку. О да, расстегни её… К паху начала притекать кровь, и я закатил глаза, представляя всякие пошлые картинки. - Ну, думаю, скоро исчезнет, - он посмотрел на капельку в углу губ, – а это, может, сам сотрёшь? Я открыл глаза и слизал её. Тилль вернул взгляд на ногу. - Чё, давно секса не было? – спросил он, не отрывая глаз со штанов. Я опустил голову и… чёрт, у меня стояк. - Ладно, - Тилль схватил меня за руку и поднял со стула, втолкнул меня в мою комнату и, прежде чем закрыть дверь, сказал: - когда закончишь свои дела, одевайся и выходи, – конечно же, я начал выполнять его указания: запер дверь на защёлку, включил ноут, поставил его на кровать и сел напротив. Приспустил штаны с боксами, достал член и за несколько секунд зашёл на порно-сайт, включил первое попавшееся видео, уставился в экран и начал водить рукой по возбуждённой плоти. Как только там уже были слышны стоны девушки, мне в голову прилетел Тилль. Он стоял в не двусмысленных позах, абсолютно обнажённый, мокрый, в сперме, смотрящий на меня жалобными глазками и просящий продолжения моих действий. От этого я возбудился ещё больше, думая, что это он сейчас мне дрочит. Я упал на спину и начал тихо постанывать, отключившись от компа, от стонов девушки, от пошлых звуков в видео, не задумываясь ни о чём другом. Я даже не думал, что меня может возбудить ТАКОЕ, но мне почему-то этого показалось мало. Я перевернулся на живот, уткнулся лицом в одеяло, остановил руку, засунул палец другой в рот, смочил и просунул его в анус. Сначала из-за новых ощущений вытолкнул, но потом они мне понравились, и я засунул второй. Внутри так горячо, влажно и приятно. Я начал опять стонать, схватившись за член. Двигая руками в один темп и, постепенно ускоряясь, мне пришлось уткнуться в простынь и стонать туда, чтобы никто не услышал. Одна рука начинает уставать из-за не удобного положения, вторая – аналогично. В голову опять приходил Тилль, но я представлял, будто это именно он ебёт меня в зад сейчас, а не мои пальцы. И вот ещё пара толчков и трений ладони о плоть и я кончаю себе в руку, падая на кровать и держа свою сперму. Отдышавшись, я встал, взял салфетку, вытер руку и снова плюхнулся на кровать. Через время мозг включился, я услышал стоны актрисы, и мои мысли смешались: теперь Тилль трахал свою Софи. От этого меня чуть не вырвало, бросило в жар и к горлу подкатил комок. Я быстро вырубил видео, комп и захлопнул его. Ещё немного полежав, я встал, подошёл к шкафу, достал вещи и бросил их на кровать. Переодел штаны, снял футболку, бросил её на кровать и надел чёрную рубашку, носки; подошёл к зеркалу, подкрасился, схватил полотенце и ускакал в ванную. Там быстро смыл с волос липкую дрянь, в своей комнате высушил волосы феном и надел шапку. Взял телефон, бумажник и вышел из комнаты. В гостиной уже сидел, развалившись на спинке дивана, Тилль. Как только я начал натягивать сапоги, он подошёл, тоже быстро надел свои и вышел, захватив куртку. Через полминуты вылетел и я за ним. Как только я вышел, увидел на входе заведённую машину Тилля. Я сел в неё и мы уехали. Минут за 20 мы доехали до самой большой больницы в городе, поднялись на третий этаж, прошли немного от лифта и оказались у кабинета психолога. Я вошёл, а Тилль остался ждать в коридоре. В кабинете нежные коричневые и иногда чёрные тона. Прямо, напротив меня стоит стол, за ним как раз и врач, на вид лет 40, немного видна седина. Он что-то внимательно пишет в бумагах, смотря через свои очки. За ним окно, закрытое тюлем. По бокам от тюля привязаны занавески золотого тёплого оттенка. В стену, с правой стороны встроен огромный аквариум, в котором медленно и лениво плавают тридцатисантиметровые рыбы. На полу бежевый пушистый ковёр, слева такого же цвета кожаный диван, стены немного потемнее, а рядом с диваном стоял высокий шкаф с папками. Не отрываясь от бумаг, психолог показал ручкой на диван, даже не посмотрев на меня: - Садитесь или же можете лечь. Как вам удобно, – я медленно подошёл к дивану: сначала сел, а потом так же медленно свалился на бок и расслабился, положив голову на подлокотник, а ноги - на другой. Через пару минут врач снял очки, положил их на стол вместе с ручкой и повернулся ко мне, положив ногу на ногу: - Давайте познакомимся, - Хорошо. - Я врач-психолог, Генрих Хартманн. - Отлично. Я пациент, Рихард Круспе. - Отлично. Вы не могли бы о себе поподробнее рассказать: чем занимаетесь, отношения в семье и, конечно же, сама проблема с которой вы ко мне пришли? - Хорошо. Я – соло-гитарист в немецкой метал-группе. Отношения с участниками сейчас нормальные, - он одел опять очки и начал что-то записывать. А я, увлёкшись рассказыванием, засунул руки под голову и стал рассматривать потолок, - а раньше были, как на "струнке", которая постоянно рвётся, при плохом разговоре тем самым портя весь «инструмент». Но спустя несколько лет мы купили новые "серебряные струны" на эту «шестиструнную гитару», обновили её и теперь ей хоть и 20 лет, она всё равно как новая. - А отношения с кем вы ассоциируете самую тонкую струнку? - Да не знаю даже. У каждой струнки есть препятствия и у этой то же самое. Бывшие поддавались и рвались бы, но эта просто разрезает препятствия и почти что не двигается с места. - Тогда, самую толстую? - А эта просто отталкивает препятствия и порвать её не возможно, если не специально распилить. - Т. е. у вас с ними настолько крепкие отношения? - Да. - И они не могут относится к проблеме?! - Ни как. - Как отношения с другими людьми? - Детей обожаю и они меня. Была у меня девушка, но мы с ней давно разорвали отношения, так что семья тоже не имеет к моим психам отношения. - А теперь вы можете рассказать, что это за психи и я, думаю, пойму причину. - Хорошо. Всё это началось, когда я приехал перекантоваться к своему другу. Тилль согласился и Софи тоже. - А Тилль – это кто? - Мой друг и участник группы. - А София? - Его залетевшая подруга. Кстати, насчёт неё, я знал, что она залетела, но она меня настолько начала раздражать, что я заорал на неё. - И что Вы хотите этим сказать? - Вы заорали бы на беременную девушку? - Нет. - А я о чём?! - А почему она вас раздражала: запах, голос, внешность, характер? - Да я и сам не понимаю. Она просто идеальная: и фигура, и лицо, и голос, и характер, но всё равно настолько она меня бесила… - Вы были весь на нервах. Вы не знаете причину своего раздражения? - Да нет. Вот именно, что настроение у меня было просто супер, погода там чудесная, воздух. Всё отлично. - Похоже, вас раздражает именно она. А друг? - Тилль? Так он наоборот, успокаивает. Вот он пришёл ко мне ночью, после того, как я наорал на Софи и, только услышав пару его слов, я успокоился. - От пары слов успокоиться… - Да, так и до этого было. И, знаете, когда он меня успокаивал, это звучало так нежно, так тепло, как будто с собственным ребёнком разговаривал,… так сразу хорошо становилось, что появлялось желание обнять что-нибудь, пусть даже и подушку. - А у вас не происходило каких-нибудь странностей в вашем же поведении? - Ой, да дофига. Первое – когда заорал на Софи. Ну, действительно странно орать на беременную. Второе – вечером, когда Тилль ко мне пришёл, он поговорил со мной и, я вам говорю, приятно стало так, как рядом с мамой, хоть мы и ссорились часто. Так тепло стало… - я закрыл глаза, глубоко вдохнул и расслабился. – Рядом с ним так горячо. У него такое горячее тело… я просто лёг к нему на колени, потому что так теплее… и приятнее. А потом я поднялся и… твою мать! – я подскочил и открыл глаза, – точно, ведь я действительно его тогда поцеловал! - Это уже третье? - Без языка, просто в губы и всё! - Это я уже понял. Рассказывайте дальше. - А теперь уже язык пришёл в ход. Я облизал его губу! - Осознанно? - Да я ваще, как будто отключился! - Понятно. - А дальше – вообще… я ногу испачкал, когда мы ели и он начал вытирать пятнышко. Из-за этого трения пару раз задел ширинку и всё! - Что всё? - Стояк! Я постоянно каждый день что-нибудь да задену членом и хоть бы хнырь. А вот, на тебе! И вы даже не поверите, на что я дрочил… на свои же мысли! - Эм… - Я представлял голого Тилля. Вы понимаете, го-ло-го! И от этого я возбуждался! А потом он с Софи начал всплывать и меня чуть не вырвало. - Думаю, на этом можно закончить. Подождите пару минут, и я вам всё объясню, а пока расслабьтесь, – я лёг обратно. Через две минуты он повернулся ко мне и снял очки. - Вы влюблены, мой друг. - … - …в Тилля. - Что?! – я подскочил, – Неужели это так?! - Вы знали? - Не надо мне сейчас ничего объяснять до меня и так сейчас всё дошло. - Эх, все бы так… - Я тоже не верю! - я встал, кинул на стол 100 долларов, - сдачи не надо! - и вылетел из кабинета. Выйти из кабинета – вышел, но тут же поцеловал пол. - О боже, Рихард, ты как? – Тилль потянул меня за плечо, пытаясь поднять и посмотреть на моё лицо. Я молчал. Он помог мне встать и сесть на скамейку, стряхивая пыль. Всё-таки я в него влюблён. Что-то внутри горит, но всё равно холодно. На голову со всех сторон начало давить от осознания безответной любви. Да, это больно. Теперь мне так же больно, как и многим девушкам. Теперь мне так же тяжело, как и им. Как же это ужасно. Я мучал их, а теперь сам же страдаю. Любовь пройдёт, но Тилль точно будет расспрашивать, что говорил психолог. - Что он сказал? – Тилль, стряхивая пыль с ног, спросил. Как я и думал. И что я скажу? «Тилль, а я, оказывается, люблю тебя» или может «Тилль, я люблю тебя! Бросай всё, и мы уедем вместе подальше от людей! Нет, мы поедем в Канаду и там поженимся!» Никогда так не скажу! - Рихард? - Да просто там проблемы в Emigrate. - Джо что-то натворил? – он так это говорит уверено, что я сам поверил. В голосе слышна злость, твёрдость и большая часть беспокойства и волнения, – или ещё какие-нибудь проблемы? - Да нет… просто,… там на всех разозлился, потому что никак не могу поехать в тур с ними и новый альбом, наконец, дописать из-за Rammstein, – кое-как я соврал, – вот, злость до сих пор осталась. - Какая интересная злость. - Да… - блин, как объяснить поцелуй? – потом когда-нибудь объясню. - Ладно. Поехали уже, а то меня достал этот запах больнички?! – я молча встал и пошёл к лифту. За мной последовал Тилль.***
Войдя в дом, у меня появилось чувство усталости и я, переодевшись, упал на кровать. Блин, и что я теперь должен делать? Я и так догадывался, что неравнодушен к Тиллю, а теперь уверен в этом на 100%. Что делают люди, когда влюбляются в кого-то? Начинают добиваться его или её любыми способами, но вначале пытаются как-то забыть про этого человека… это точно не получится. А добиваться, и смысла нет – Тилль мужиков не любит, хотя с Джо сосётся, хе-хе… вот бы мне оказаться на его месте. Он всегда очень близок к Тиллю, они откровенны друг с другом, они любят друг друга, как и я своих детей. Они лучшие друзья, а мы с Тиллем? Мы вместе, без ребят, ходим в клубы, вместе там снимаем шлюх, вместе работаем над песнями, у нас похожая жизнь, у нас похожие интересы, но чем-то мы всё равно различаемся, как небо и земля. Говорят, что противоположности сближаются, но мы никак не приблизимся друг к другу, так как похожи, ведь в земле есть вода, так как и в облаках на небе. Мы всегда будем на расстоянии. В Америку он приезжает не ко мне, а к Джо. Хоть между ними ничего и нет, всё равно больно. А вдруг он больше никогда не приедет? А вдруг его больше не будет? А может его уже нет? Разве я есть? Кто существует? Мы есть?.. никого. Мы существуем только для других, но не для себя. Без нас кому-то будет хуже, а нам, что до этого? А всем ли будет плохо из-за моей смерти? А будет ли плохо Тиллю, если я умру? А если он будет только рад, то смысл жить? Смерть для Тилля… ха-ха, глупо звучит, но всё же… ему будет плохо без меня? Ему будет меня не хватать? А вдруг это будет равноценно потере маленькой машинки? Или всё-таки потере смысла жизни? Чего я стою? Какова моя цена? Он смог бы купить меня? Кто я для него? Что я для него? Вряд ли я найду ответы на все эти вопросы, но я знаю, что я для него - друг. Близкий друг… очень близкий. Я уверен, что ближе, чем Джо… нахожусь к нему. Я часто рядом с ним. Я часто соприкасаюсь с ним. Я часто вижу его. Посмотрит ли он на меня, если я сейчас выйду? Заметит ли он меня? Я медленно встал и вышел из комнаты. На пороге у выхода стоял Тилль, целовавший Софи, провожая её. Когда моя дверь захлопнулась, он резко повернулся ко мне. - О, Рихард. Вот ты мне сейчас и нужен! – закрыв дверь, он начал подходить ко мне, – Пойдём на балкон? – он обнял меня за плечо, и мы пошли в сторону указанного им места. Я сел в одно из кресел и закурил. Тилль сел во второе и достал сигарету, похлопал по карманам, а потом повернулся ко мне: - Рих, дай зажигалку. - Лень доставать. - Тогда давай так, – он привстал, приблизился ко мне над столиком, держа между пальцами и губами сигарету, притягивая её ко мне. Я понял, что он хочет и притянулся навстречу ему, чтобы он закурил от моей сигареты. Концы сигарет соприкоснулись, и я посмотрел на взгляд Тилля: он был устремлён на мою сигарету. Заметив, что я не делаю затяжку, он поднял глаза и посмотрел на меня. Вот бы сейчас убрать сигареты и поцеловать его… я сделал затяжку и, когда сигарета Тилля наконец начала сгорать по нескольку миллиметров от каждой его затяжки, он отстранился и откинулся на спинку. - И всё-таки, ты мне расскажешь, что сказал психолог? - Я тебе говорил… - Ложь. - Да почему сразу «ложь»? - Да потому что, я звонил Джо и он сказал, что ты там тише воды, выше травы. Ты ни на кого не орал, у тебя там всё было нормально. - … - Просто назови мне истинную причину, Рихард, - он приподнялся, - может, я могу помочь?.. - Нет, не сможешь… - Почему? - Потому что такова проблема! Ни ты, ни Софи, ни Кира, ни Джо, никто! - Чё ты, как беременный психуешь? Или ты беремен? - Заткнись! - Ладно, прости, – я отвернул лицо от него и опустил голову, – эй, ты чего? - Я ж беремен! - Ну, что ты так обижаешься? Я вернул руку к столику, чтобы сбросить пепел и Тилль схватил её. - Скажи всё, как есть. Я испуганно смотрел на него, потому что видел, как в его глазах блестел гнев. Он ждал от меня ответа и если я его не дам, он измучает меня. Он всегда добивается, чего хочет и сейчас, возможно, он тоже дойдёт до того, чего желает знать. Но я упёртый… - Рихард, - его выражение смягчилось, хватка ослабла, голос утих и с такой нежность сейчас проговорил моё имя, - мне действительно нужно узнать. Ты мой друг, а если моим друзьям плохо, то плохо будет и мне, – я был готов растаять в его глазах. Они такие тёплые и нежные… в них видна доброта, сожаление, волнение и что-то ещё. - Поверь, но если я скажу, будет ещё больнее и нам обоим. - С чего ты взял? Просто скажи. - Нет. - Это касается семьи или Emigrate? - Нет. - Rammstein? - Нет. - Меня? - Да. - Фух, хоть это выдавил, – он затушил наши сигареты и взял мою руку двумя своими, – теперь не отпущу, пока не скажешь. - Я буду молчать вечно, – да, я хочу, чтобы ты держал меня так всегда. Держи меня крепче, прижми меня к себе. - Хорошо, – он убрал одну руку, встал и я пошёл вместе с ним в спальню. Мы поднялись на второй этаж, Тилль подошёл к шкафу, а я потащился за ним. Мы уже держались друг за друга, а не только он меня. Тилль достал какую-то сумку и из неё вылезли стальные наручники с ключом. - Эй, ты чё делаешь? - Я просто устал держать, – он прикрепил их к нашим рукам и опустил меня, – а ключ ты не получишь, пока не скажешь. - Эй, а как я в туалет буду ходить? - … со мной. - А в душ. - Буду рядом стоять… в кабинке, хе-хе-хе. - Не смешно! - Ладно, что-нибудь придумаем. - Да уж поскорей бы. Мы спустились и сели вдвоём на диван. Тилль положил свободную руку на спинку, запрокинул голову и раздвинул широко ноги, что задевал меня коленом. - Тилль? - М? - Я хочу в туалет. - Блин, – он лениво поднял голову и повернул её в мою сторону, – ссать? Срать? - Отлить. - Ладно, пошли, – Тилль встал и потащил меня с собой. Он закрыл за нами дверь и отвернулся от меня. Я же в свою очередь подошёл к унитазу, поднял крышку, сидушку и начал расстёгивать штаны. Я быстро справился с молнией и отстегнул пуговицу. - Ну ты там долго ещё? - Да я только штаны расстегнул. Я стянул немного боксы и достал член. Рука Тилля случайно прикоснулась к нему. Он немного напрягся, и она дотронулась снова. Тилль не выдержал и повернулся ко мне. - Так, всё, перестань дёргать мою руку, – он начал второй рукой убирать первую, но только чаще начал задевать мою плоть, – ты можешь держать его нормально. - Я держу! - О боже, дай я буду держать, а ты ссать, – он потянул руку к члену, но я убрал её. - Эй-эй, не трогай. Мой! - Вот говорил бы так Марго. Меньше хлопот было бы с детьми. - У тебя самого третий родится! - Ладно, ладно… ты ссать-то собираешься? - … - я опустил голову и посмотрел на член, – я стесняюсь. - Твою мать! – он отвернул голову и корпус, – всё, я отворачиваюсь и ничего не вижу. - И уши заткни. - Как?! – он повернул голову немного ко мне, но тут же отвернул. - Ну, давай я тебе второе сам прикрою, – он приложил руку к одному уху, а я ко второму, ближнему ко мне. Спокойно поссав, я натянул боксы обратно и Тилль повернулся ко мне. Моя рука уже была не на ухе, а на щеке. Я сжал пальцы за ухом и начал медленно притягивать его лицо к себе. Я прикрыл глаза и, когда лицо было уже близко, я зажал его нижнюю губу, между своими. Открыв рот, я провёл по ней языком, потом она опять оказалась между моими губами. Через несколько мгновений, я отпустил её, отстранился и посмотрел в глаза Тилля. Мои глаза сейчас округлились до таких размеров, что в теперешнюю глазницу можно засунуть шар для боулинга и ещё парочку бильярдных. Они сейчас такие же большие как и у Тилля. - Что сказал психолог? - Не меня выражения лица, он как робот задал вопрос. - Хоть убей, – так же ответил ему и я. В туалете повисла тишина. Мы продолжали стоять, не меняя позы, выражения на лицах и было слышно только биение моего сердца. Затем Тилль нажал на рычаг и мы продолжили опять стоять не двигаясь. - Что сказал психолог? - Хоть убей. - Ладно, – ещё несколько секунд висела тишина, и Тилль сорвался с места, пошёл в свой кабинет, сел за ноут и начал печатать. - Что ты делаешь, мне же неудобно. - Вот, - он повернул экран в мою сторону и я увидел мужчину в чёрных очках, – он будет тебя мучить, пока не расскажешь. - Я покончу жизнь самоубийством. - Ладно, – он отвернул экран и стал дальше печатать. - Вот, - он повернул его снова. На экране была милая девушка с длинными золотистыми волосами и серо-зелёными глазами, – она соблазнит твоего сына, и он будет у неё в рабстве. - Только через мой труп. - А тот мужик, которого я тебе показывал, тебя грохнет и положит тебя прямо у Мерлина на пороге. По-моему гениальный план. - А по-моему - идиотский! - Ладно тебе, – он повернул ноут в свою сторону, сделал пару нажатий клавишами и закрыл. - А теперь скажи, зачем ты прицепил наручники? - Чтобы мучить тебя. - Чем? – я устало всё произносил, делая вид, будто это меня раздражает. - А тебе разве удобно так? И ещё я буду мучать тебя постоянным вопросом: «что сказал психолог?» - На который я не отвечу. - Твои проблемы. В комнате повисла тишина. Она была ещё секунд 10, но её прервало ворчание живота Тилля. - Есть хочешь? – с усмешкой сказал я. - Угу, – взгляд у него сейчас был как у маленького ребёнка, просящего у мамы конфетку. - Пошли, – я встал, потащив его за собой. Мне сейчас было приятно. Он так за меня беспокоится и поэтому собирается вытащить из меня правду, чтобы сделать мне лучше, думая, что это какие-то ссоры, драки, раздражение. Помочь мне. Вряд ли он её узнает сегодня, завтра, после завтра… вряд ли когда-нибудь узнает мои истинные чувства. Я заберу эту тайну с собой в могилу. Никто не узнает. Как только мы вышли в дверь позвонили. Мы посмотрели в глазок: это Софи. Как только дверь открылась, Тилль тут же выхватил у неё из рук два пакета. Один дал мне, а второй продолжил держать. Он приблизился к Софи и поцеловал её в скулу. Затем повернулся ко мне, слегка похлопал по почкам, сказав «пошли». Мы вошли в кухню, и он поставил свой пакет на стол, рядом – мой. - Как раз вовремя, – он раскрыл пакет и я увидел, что там лежат продукты. Он начал доставать по одному, а я из второго, аккуратно ложа на стол. Увидев все продукты, у меня сразу в голову пришло какие блюда можно сделать из них. Я начал делить на группки, для каждого блюда. - Нам всё равно часть продуктов придётся спрятать, – я его не слушал и продолжал внимательно разделять. Наплевав, Тилль взял две самые большие группки и, потащив меня с собой, засунул в холодильник. Я на него смотрел несколько секунд, а потом голова врубилась, что надо идти готовить. Я как робот вернулся обратно, взял одни отделённые продукты и переложил на кухонный стол. Тилль сделал то же самое с другой кучкой. - Мясное рагу умеешь делать? - Объяснишь – научусь. - Ну, а Гратен из цветной капусты ты уж подавно не сможешь. - … что? - И не слышал, – я косо посмотрел на него, но потом вернулся к продуктам, – тогда будешь просто помогать, а я буду делать два блюда одновременно. Я достал автоматом, не глядя, тёрку и протянул её вместе с сыром Тиллю. - Три, – всё-таки утренние завтраки, приготовленные у Тилля к лучшему. Теперь я эту кухню, как свои 20 пальцев знаю. Я достал с полочки тарелку и отдал её ему. Всё. Всё готово и повар удовлетворён своими творениями. Два блюда красовались в двух разных тарелках. Оба были прекрасны по виду и по вкусу, я уверен. Я достал две тарелки и положил по разному количеству еды: в одной чуть ли не тонна еды, а во второй, вряд ли грамм наберётся. Немного подумав, я достал третью и немного повернулся корпусом к Тиллю, который в свою очередь складывал всю испачканную посуду в раковину. - Сколько Софи накладывать? - Чуть побольше, чем тебе и гораздо меньше, чем мне. - Okay. Мы поставили тарелки на стол, затем вилки. Мы весело помыли посуду вдвоём, к этому времени подошла Софи и мы поели. Это было затруднительно, поэтому с Тиллем мы ели по очереди. Я собирался пойти в комнату, но тут моя рука потянулась в другую сторону. - Эй, остановись. Ты куда? - В туалет. - Зачем? - Срать. - А-а, отпусти меня! - Нет, я же сказал, пока не скажешь, не отпущу. - Я скажу, только не тащи меня туда! - Хорошо, но смотри… - он достал ключ из кармана и открыл наручники, высунул мою руку и тут же её схватил, - говори. - Нет. - Сегодня. - Нет! - Завтра. - Да нет же тебе говорю! - Ну, тогда… - он начал подводить наручники к руке. - Стой! Я расскажу, но только не сейчас и не сегодня, и не завтра. Только не надо меня с собой туда водить в такие моменты. Хорошо? - Хорошо… тогда у двери будешь сидеть. - Ну, блин… - он потащил меня к указанному месту и поставил у двери туалета, а сам вошёл. Я, как и дал слово, простоял, точнее просидел, и, как только Тилль вышел на мою руку упал кусок холодного металла. - Тилль. - М? - Я теперь тоже в туалет хочу. - Ссать? Срать? - Отлить, – он помог мне встать и, когда мы вошли в туалет, повторилось то же, что уже было сегодня вечером, но в этот раз сопротивления было меньше. Нам было нечего делать, и мы просто сидели у него в кабинете, каждый сидел за своим ноутом, друг напротив друга, не разъединяя руки. В его кабинете было темно, и только экраны ноутбуков освещали комнату. У него стоит стол напротив окна, за которым мы сейчас и сидим. Рядом со стеной диван, а напротив - книжный шкаф. Здесь можно было бы жить. Тилль печатает молча что-то. Очередной стих?.. а я просто лазаю в интернете: то на Rammstein’овский сайт зайду, то в Facebook, то чисто по просторам гугла, вводя идиотские слова и фразы. Я заметил, что Тилль стих, я не слышал больше стуканья по клавишам. Он встал, потянув мою руку, и подошёл к шкафу. У меня появилось ощущение, будто я его теряю и схватил крепко за руку, таща немного обратно. Он повернулся и посмотрел на меня. Глаза были полузакрыты, на губах виднелась улыбка, а дыхание говорило о полном спокойствии и умиротворении. - Просто больно, когда натягивается, – я быстренько придумал отмазку и подождал, пока он сядет, затем отпустил. Мы ещё где-то минут 20-25 просидели в тишине, когда он читал книгу, а я продолжал своё занятное дело. Его глаза начали слипаться. Он закрыл книгу, положил рядом с окном и выключил ноут. - Пошли, а то я сейчас здесь усну? - Хорошо, – я быстро вырубил комп. И пошёл с ним в мою комнату. Кровать была достаточно широкой, чтобы мы поместились и, поэтому кое-как переодевшись, мы спокойно легли и укрылись. Никто никому не мешал, не пинался. Тилль сразу отвернулся от меня, оставив мне только свою руку, а я повернулся в его сторону. Немного, даже обидно от этого. А что мне обижаться-то? Мы ж не любовники, чтобы нос к носу спать, да ещё и в объятиях. Я не мог заснуть, а только смотрел на его затылок и спину. На шее виднелись складочки, плечи поднимались от дыхания Тилля, спина была под чёрной майкой, и были видны только очертания лопаток, рука, тянущаяся ко мне была мускулистой. Я поднял одеяло и смотрел дальше на его тело: немного видна талия, дальше задница, на которую я засмотрелся и залез полностью под одеяло. - Перестань ёрзать, – услышал приятный баритон сверху. Я тут же вылез и Тилль повернулся ко мне. Я разглядывал его умиротворённое лицо. Через некоторое время его дыхание стало медленным, было слышно милое сопение, а лицо никак не менялось. Вскоре и я погрузился в царство Морфея.