Неделя

Play-лист: Coldplay – Sparks Sigur Rós – Sæglópur Йозеф Гайдн – Симфония №103 Es-dur "С тремоло литавр"(полностью)       Я чувствую тепло, приятный запах и щекотание за ухом. Медленно открыв глаза, я невольно улыбнулся и посмотрел на то, как лежу: одна нога на Тилле, рука обнимает его, голова на плече, а сам Тилль лежит неподвижно и перебирает мои волосы за ухом. - М-м. – Немного поёрзав на нём, я промычал. - Проснулся? - Как видишь. – Я встал и оседлал его. Мне в зад упёрся его член. Хоть он был и не возбуждённый, я хорошо его ощущал. - Что-то не так? - Нет. – Я встал, а затем последовал и он. - Хи-хи. Посмотри в зеркало. По его указанию я подошёл к зеркалу и взглянул на лицо в нём, а точнее на волосы… Полный пиздец! Я взял расчёску, быстренько расчесал, а затем надел шапку. - Нормально? - Да. После его ответа, я достал из шкафа штаны и надел на уже оголённые мною ноги. Я начал стягивать майку, но тут, вместо того, чтобы висеть в моей руке, она повисла на наручниках. - Блин. - Возьми майку. - Зачем? – Несмотря на вопрос, я всё-таки достал её из шкафа. - Пойдём. – Он схватил меня за руку и потащил в сторону двери. Мы поднялись в спальню. Тилль быстро переодел штаны, снял свою майку, и она составила компанию моей на цепи. - Ну, и чего ты достиг? - Теперь ты не один такой без майки. - Ага-ага. Очень смешно. - Ладно. – Он достал ключ. – Где твоя майка? - Вот. – Я показал ему этот чёрный кусок ткани, из которого вылезают ещё два белых. Тилль дал мне ещё и свою. - Как только я сейчас открою наручники, майки упадут, и ты повесишь эти две и главное правильно. - Ну, ладно. - Он засунул ключ в дырочку, и цепь обвился, роняя наши майки. Почему-то появилось ощущение, что связь с Тиллем прервалась, и я быстро схватил его за мизинец. Он сначала поднял голову и посмотрел на меня непонимающим взглядом, а потом вернулся к наручникам. Я спокойно повесил майки на цепочку, Тилль застегнул наручники, и мы закрыли оголённые торсы под чёрными тканями. Мы сидели на кухне и ели яичницу. Меня одного всё раздражало, и я не выдержал, бросив вилку: - Так, всё! Меня это достало! Какого хера я должен есть левой рукой?! - А меня задолбало то, что когда ты ешь правой рукой, моя без надобности поднимается. - А ты ешь левой. - Нет. - Тогда корми меня! - Нет. - Корми, гадёныш! Корми! У тебя будет ребёнок, и ты должен опять научиться ухаживать за детьми! Значит, корми! – Закатив глаза, Тилль всё-таки взял мою вилку и протянул её с яичницей мне. Я с удовольствием глотал каждую новую порцию белка и хлеба, измазанного желтком. Моя тарелка опустела, и я принялся мирно хлебать чай, а Тилль доедал своё. Через время он тоже начал попивать чай. Как только его чашка лишилась чая я отнёс её и мою в раковину. - Куда ты так спешишь? - А, да, Тилль, - я повернулся к нему и опустил голову, - я давно хотел тебе сказать… - Неужели?! Да, я тебя слушаю. - Знаешь, я… - взял его руку, которая была прикреплена наручниками к моей и начал водить по ней большим пальцем, а затем поднял голову. – Я… я хочу… принять ванную, а вот это мне мешает. - Я поднял его руку и показал ему. - Блять… боже мой, у меня там есть шторка. Зашторишься - и я тебя не увижу. - Но неудобно будет мыться, блеать! - А ты моей рукой мойся! Она настолько волосатая, что может заменить мочалку, блеать! - Нет, я хочу мыться своей собственной мочалкой, а не твоей рукой! - Тебе не нравится моя рука? - Она сильно волосатая! - Зато у меня на груди волосы растут! - У меня тоже! – Я поднял майку. - Ха-ха, как бильярдный шар! Ты сравни с моей! – Он тоже поднял майку. - Ничего нету, говоришь?! А ты потрогай! – Я схватил его руку и ладонью коснулся своей груди. - А ты мою потрогай! – Он проделал то же самое с моей второй рукой. Мы сейчас скалили друг на друга зубы, но в глубине души мне было до жути приятно. Сейчас он прикасается ко мне, не отвергает этого, а я касаюсь его тёплой груди. Я чувствую его быстрое сердцебиение. Он напряжён, крепко держит мою руку, даже не собираясь её отпускать. Он как будто специально тянет её, чтобы я чувствовал, как много в нём адреналина в этот момент. Я невольно улыбнулся, сделал спокойное лицо и просто смотрел ему на грудь. - Чё ты лыбишься? – Он тоже убрал с лица злобную гримасу, его сердце успокоилось, но рука продолжала притягивать мою руку к своей груди. Я не выдержал и начал гладить, задевая соски. - Эй-эй. – Он кинул меня обратно в реальность. - Что «эй-эй»? Я проверяю. – Да, отмазка не очень, ну, хоть что-то. - Ага-ага. - У меня в паху больше! – Я убрал руку и придвинулся к нему, посмотрев в глаза. - Да-да-да. – Тилль прорисовал взглядом на потолке круг и посмотрел на меня. - Засунь руку мне в трусы… - О, парни, что делаете? – На кухне появилась Софи. - Идём в душ! – Я схватил его руку и потащил за собой. Мы вошли в комнату и закрыли на защёлку. Как только я начал снимать майку я заметил, что это не получится из-за наручников. - Раздевайся. - Ты хочешь меня изнасиловать? - Нет. - Тогда нафиг? - Я не хочу потом тебя ждать, когда ты помоешься! Будем вместе мыться! - Ну, ладно. – Он снял майку, и она повисла вместе с моей на цепочке. Он отстегнул и эти две майки как тряпки упали на пол. Я снял штаны, одновременно с носками и трусами и мы уже оба нагими зашли в кабинку. Душ был довольно большой, но всё равно нам вдвоём было немного тесновато Я показал ему пальцами вниз и он посмотрел на мой пах. - Хе-хе. - Засмеявшись, он показал на свой. Я с сердитой миной отвернулся и посмотрел на стенку. - И что ты там говорил? Я молча включил и подстроил воду, схватил мочалку, выдавил на неё гель для душа и начал быстро водить ею по себе, царапая свою кожу. Потом посмотрел на Тилля: он продолжал улыбаться, смотреть на меня и не двигаться. Меня это раздражало, я взял двумя руками мочалку и, приложив к его груди, начал драить кожу. - Эй! - Он немного заулыбался, но не стал останавливать меня, а я продолжал свои действия. Провёл по шее, а потом начал сбавлять силу. Я внимательно следил, как с его шеи, плеч струйками стекает пена и остаётся только покрасневшая кожа. Я отмыл одну руку от геля и провёл ею по его шее, стирая остатки множества маленьких пузырьков. Опять вымыл руку, провёл ещё раз и теперь уже начал спускать руку ниже. Затем поднял обратно к шее и посмотрел Тиллю в глаза. Я томно прикрыл глаза и начал придвигаться к нему, проводя мочалкой по талии, спускаясь к бёдрам и направляясь к его члену. С лица Тилля потихоньку начала пропадать улыбка, взгляд становился непонимающим. Он не двигался с места и просто смотрел молча на меня, как бы спрашивая «чё ты делаешь?» Оказавшись уже совсем близко с его лицом, я выдохнул и все мысли к чертям схуярили из моей головы. Тело не слушалось. Да кого оно могло слушать, когда мозг даже не подаёт признаков жизни?! Сейчас я мог только чувствовать своими губами его губы. Слегка влажные, тёплые, тонкие и до жути приятные. Я зажал его верхнюю губу между своими двумя, прижался ближе к нему, ощущая всем телом его тепло, спустил руку с мочалкой ещё ниже. Она была уже между моим и его пахом. Я начал водить теперь уже специально по своему животу, чтобы прекратить этот прилив крови к паху, до жути приятный и валящий с ног. Потом я просто выронил мочалку, провёл рукой к талии и прижал Тилля ближе к себе, завлекая его же руку за спину. Я проник языком в его рот, ещё больше возбуждаясь и спуская руку ниже к его ягодицам. Я почувствовал, как моя рука оказалось в медвежьей хватке, оторвалась от спины, а вторая небольшой шлепок и, - упала с плеча. Губы и язык потеряли приятные удовольствия со ртом. Я резко разъединил веки и увидел глаза Тилля: в них был гнев, непонимание, беспокойство и ужас. - Что сказал психолог? - Не скажу. - Я нахмурился и отвернулся. - Отвечай! - Он повысил тон, и мне стало немного страшно. - Нет! - Почему?! - Он зол. Он зол, потому что беспокоится. - Не скажу, вот и всё! - Сукин сын! - Я почувствовал на щеке шлепок, а затем на всём теле самого Тилля. - Прошу, скажи, ты меня любишь? Просто скажи, что любишь. - Я обнял его. - Скажи это. - У меня появилось желание заплакать, что я собственно и сделал. - Умоляю, скажи что ты любишь меня. - Я люблю тебя. Я безумно люблю тебя! Я не могу жить без тебя! Я очень сильно люблю тебя... очень... - я зажмурил глаза, прижимая его ближе. Мои утверждения, что я не скажу ему это никогда - провалились, и теперь Тилль обо всём знает. И что мне теперь делать? Он же меня возненавидит, он будет избегать меня, хотя, я думаю, он не такой жестокий. Он отпустил меня, держась одной рукой за мою, и взял ключ из кармана штанов. Подвёл этот кусок металла и моя рука оказалась свободна. Он кинул наручники на валяющуюся нашу одежду на полу, повернулся и посмотрел на меня. Не выдержав такого напряжения, которое, похоже, ощущал только я, выбежал из ванной, кое-как прикрывшись полотенцем и захватив свои вещи. Я сидел в тишине на своей кровати, согнув колени, положив на них руки и уткнувшись туда носом. Я вдыхал запах влажной одежды, смотря куда-то сквозь пол. Из окна падали светлые, прожигающие лучи солнца на коричневый паркет. Я поднял взгляд и начал следить за каждой лавирующей пылинкой. Они как будто внутри этой речки света. Это, оказывается, очень увлекательно, что я даже не услышал, как открылась дверь, чей-то до жути знакомый голос и трясение на кровати. Я не отвлекался от слежения за маленькими пылиночками. - Рихард? – Даже помахавшая перед глазами рука не оторвала меня. Даже неконтролируемый поворот головы не так уж меня и отвлёк. Я медленно привыкал к тому, что вижу. Через секунд 10 до меня дошло, что передо мной человек. Вновь помахавшая рука натолкнула меня на мысль, что этот человек реален и только потом я понял, что это Тилль. - Чего тебе? – Я равнодушно задал вопрос, чтобы не зареветь от боли внутри. - Ну, как бы, обедать будешь или голодовку устроил? - Не хочу. - Никакой «не хочу». Поел и всё. Я не хочу, чтобы ты потом шарахнулся на пол от голодного обморока. - Просто не хочу. Аппетита нет. – Опять он за меня беспокоится. Я отвернулся, в надежде опять увлечься разглядыванием пылинок, но луча уже не было. Меня одолел гнев, меня всё сейчас бесит, каждое шуршание, каждый звук раздавался в моём мозгу, как рядом с колоколом храма. - Как говорится, аппетит появляется во время еды. – Он встал с кровати, продолжая смотреть на меня. – Идём. - No. - Ну, на хер. – Он схватил меня за руку и потащил в сторону двери. Я на автомате начал сопротивляться, но всё тщетно. Вскоре я дошёл до кухни. И в гостиной и в кухне была пустота. - А где Софи? - Уехала. - С чего это вдруг? Куда? – Я начал медленно садится за стол. Я беспокоился, что нет Софи. Кто оторвёт меня от Тилля? Кто остановит меня перед прыжком на него? Кто будет стеной между нами? Только Софи и её ребёнок. - К маме. Она так иногда уезжает. Иногда со мной, но я ж не могу оставить тебя одного и поэтому она одна уехала. – Он поставил тарелку, передвинул чашку, вилку, ножик. «…не могу оставить тебя…» эта божественная фраза… несколько слов и я готов растаять прямо на стуле. Хоть мне сейчас было и приятно от этих слов, но я всё равно пытался показывать равнодушие и кусочек гнева. Я хочу, чтобы он подумал, что моё отношение к нему дружеское. Но это всё равно трудно не поцеловать его губы, трудно не обнять прекрасное тело, трудно устоять перед мягким, нежным, но не сладким запахом, который дурманит любую голову, нос которой только сделает вдох. Мозг мгновенно отключается, в голове работает только фантазия, сердцебиение учащается, хочется запрыгнуть и обнять источник столь приятного запаха. Вся одежда пропахла именно этим запахом. Немного пота, одеколона, который въелся в кожу, по капле шампуня, геля для душа, приятный запах табака и кофе. Всё это превращается в просто не выносимый аромат. Он врывается в нос, идёт к мозгу и к хуям взрывает его. Но на мозг действует не только запах, но и его проникновенные глаза. Они меняют цвет, они проникают глубоко в душу. Когда его взгляд только коснётся меня, тело вздрагивает, идёт приятная дрожь от мозга к копчику и ниже… - Ты есть собираешься? – Голос Тилля вывел меня из мыслей. Он так же восхитителен, как и глаза. - Да! И нечего мне напоминать! Я не склеротик! - Хех. – Он улыбнулся и продолжил трапезу. Я взял вилку и начал быстро и жадно съедать все, что вижу на тарелке, сдвинув брови. Я пытался показать, будто я зол, но мне было приятно за то, что он продолжает относиться ко мне, как к другу. Он так же беспокоится за меня, он улыбается мне, он не боится подходить близко и всё же… мне больно. Больно от того, что он не отталкивает меня, а просто держит за руку и не подпускает к себе ближе. - Тилль? - М-м? - А когда Софи приедет? - Дней через пять, неделю. - А чё так долго она там будет делать? - Боже мой, это ж женщины. Пять прошедших минут они могут описывать полтора часа. А они ещё шопингом будут заниматься, потом всё мерить уже дома, попивая чаёк и рассказывая то, что происходило у них неделю назад. Вот я не понимаю, как жизнь женщины может быть такой насыщенной, что если написать книгу, описывающую одну неделю её жизни, то она будет толще полного собрания произведений Агаты Кристи о мисс Марпл*. И это только одна неделя. - Ха-ха, ну, это ты загнул. - Верно... один день. - Хо-хо. – Я мирно пил чай, взявшись двумя руками за кружку. Помыв с Тиллем посуду, я пошёл на балкон. Взял телефон, набрал номер Киры, приложил к уху и услышал гудки. - Алё? - Кир, как вы там? - Как всегда отлично. Лучше просто не бывает! - Это хорошо. - Как сам? - Нормально. Спокойно, тихо, никто не мучает и в то же время не скучно. - Отжигаешь? - Нет. Я тут к психологу сходил. - Вау. А чё не к психиатру, ещё веселее было бы? - Хех. А ведь идея… без вас скучновато немного. - Ум-м. А у кого ты сейчас живёшь? - У Тилля. - И что тебе там скучно должно быть? Вы ж всегда вместе куда-нибудь да умотаете и не важно, в какой стране и городе. - Ну, да. - А у нас тут только утром скучно, потому что Максим ночью не спит, а только под утро засыпает и поэтому надо тихо себя вести. А тихо – это ничего не делать. Марго уходит и нам с Мерлином надо следить, когда она проснётся, чтобы покормить и переодеть. - О, помню, как я с вами так же мучился. - Ха-ха, мы мучители маленькие. - Как ты это точно подметила. - Ой, ладно, мне пора. Передавай привет Тиллю, Софи и их ребёнку. - Хорошо. - Всё, давай. Я люблю тебя. - Я тебя тоже люблю. – Гудки, давящие на мозг. Ударяющие прямо в виски и отдающиеся эхом в ушах. Я засунул телефон в карман, зажёг сигарету, вдохнул и выдохнул серый дымок, расслабившись в кресле. Каждая последующая затяжка доставляла мне неимоверное удовольствие. Вторая сигарета и то же самое. Надеюсь, это будет продолжаться вечно. На балкон зашёл Тилль и я затушил сигарету. - Тебе Кира «привет» передавала, а ещё твоему ребёнку и Софи. - Ей тоже от меня передай. - Мне перезванивать? – Я достал телефон и показал ему. - Нет. – Он сел в кресло и тоже закурил. Я начал третью и опять упал в облако кайфа. Мне нравилось и, что я курю и, что Тилль рядом. Он не избегает меня и это уже приятно. Хочется, чтобы мы опять были привязаны наручниками друг к другу. Хочу опять в туалете смеяться из-за неудобств. Почему это было такое короткое время? Я знал, что он рядом со мной, я чувствовал его тепло, а теперь он так далёк. Он так далеко от меня. Я посмотрел на Тилля, на его руку, на его глаза, на его губы, которые выдыхают полупрозрачное серо-белое облачко, волосы, пирсинг, шею, уши, пальцы. Я смотрел на всё. - Тилль? - М-м? - Дай руку. - Ну на. – Он протянул её мне, положив на столик. Я взял её, не думая даже об освобождении потом. Для меня сейчас было главное только ощущать Тилля. – И зачем ты меня держишь? - Просто. Тут зазвонил его телефон, и он взял его свободной рукой. - Да?... сегодня? Во сколько?.. хорошо… ага, возьму. – Он с улыбкой посмотрел на меня и положил телефон в карман. – Народ зовёт нас в клуб. - Кто? - Пауль и Шаня. - Так они ж уехали. - Да они узнали, что там буря и поэтому решили на время остаться. - М-м. - А куда? Во сколько? - Kit Kat. К 22 или позднее. - Вай, какие шалунишки. - Давай, тогда через время на квартиру в Берлин поедем. - Ладно. – Я затушил сигарету и просто начал смотреть в небо. – По детям скучаю. Немного, даже одиноко без них. - А я на что? - Ты-то друг, с тобой чисто повеселиться можно, поболтать, а они для меня родные. - Зараза. Я с тобой больше знаком, чем Кира тебя знает. Я знаю каждую клеточку твоего тела, потому что когда что-то не так с кожей ты говоришь нам.* И почему-то роднее для тебя - она. - Но она же дочь. - А я друг. О чём ты бы с ней сейчас разговаривал? - Обсуждали бы истории, произошедшие с нами. - Как же это весело… - Чё ты так взбесился? - Ничего, прости. - Да ладно тебе. – Я сжал его руку сильнее и улыбнулся. Он тоже поднял уголки губ. - Ну-с… - он встал, а я потянул его обратно. – Мне спросить разрешения? - А, да, извини. – Я отпустил его и опустил голову. Тилль поднялся в спальню и больше я ничего не слышал в своей комнате. Я успел переодеться, подкрасить глаза, ёжик поставить и даже посидеть на кровати и подумать о смысле жизни. Не найдя ответа на свой вопрос, я вышел из комнаты и сел на диван в гостиной. Я расслабился и погрузился в свои мысли. Я резко подскочил от неожиданного прикосновения к плечу. - Есть будешь перед выходом? - Не, не хочу. - Ну, хотя бы кофе выпей. - Да не, ничего не хочу. - Ну, ладно. Не хочешь, как хочешь. Через время мы собрались и за 2 часа доехали до квартиры Тилля. Там было адски тихо и пусто. А адски, потому что жутковато. От неё… как бы так сказать… не было запаха живого. Ощущалось такое родное, тёплое, но не живое. Пустое, мёртвое… и, сука, пыль, духота, омертвивший весь воздух в квартире. До боли в груди приятно здесь находиться. Сколько весёлых воспоминаний,… а этот говнюк взял и в другом городе купил дом, а теперь там со своей шлюхой живёт. Да что б он сгнил и Тилль переехал сюда, чтобы находился всегда рядом. В квартире не было ничего кроме мебели и херовой тучи писем. Мы просидели тут, пока Тилль делал свои дела, а т. е. убирался. - И смысл? - Что? - Нафиг ты всё здесь убираешь, если она опять будет пустовать? - А я один раз в месяц сюда приматываю, убираюсь, а потом несколько дней живу здесь, когда Софи уматывает. Я ж в её отсутствие по клубам свободно шатаюсь, а то постоянно орёт на меня, если изменю.* - М-м. – Тут мне в голову впиздила стрелой одна идейка. – Ладно, я тогда пойду, чтобы тебе не мешать. - Куда? - Да я сейчас кое-что куплю, что хотел и вернусь. - А, ладно. Я направился к своей цели – в sex-shop. Мне так понравились пальцы в жопе. Я купил три фаллоимитатора: один маленький, второй подлиней и потолще, а третий, как Тиллен член, если не меньше. Ну, я видел размеры, надеюсь, что не прогадал, ведь такой же хотел выбрать по размерам.* Так же я купил смазку, потому что слюней мне не хватит. Я мирно вернулся домой с чёрным пакетом руках. Квартира была уже убрана, а Тилль сидел и что-то печатал в ноуте на журнальном столике. Он свернулся почти в комочек и быстро, не поднимая рук, набирал текст, даже не смотря на клавиатуру. Неужели опять вдохновение налетело? Я сел рядом. - Чё пишешь? - Пишу второй том «Мёртвых душ» в стихах. - Эм… - Да стих написать захотелось. - Ну, как всегда в принципе. - Чё купил? - Да… - и чё сказать? – а-а, Кира попросила кое-что купить. – Он посмотрел на пакет и вернул глаза в монитор. - В sex-shop’е? - Да… там для фотосессии. - Вау. Садо-Мазо? - Да, садо-мазо… - я отвёл глаза, немного отвернув от него голову. - У нас ещё три часа, - он нажал на Enter и повернулся в мою сторону. – Что будем делать? - Ну… не знаю. Пойду, покурю. – Я встал, уже даже пошёл, но тут же упал обратно на диван, когда мою руку потянуло туда. - Ну-ка стоять. Нихрена ты не пойдёшь курить. - Почему? - Сдохнешь раньше меня, хоть и младше. - Да мне насрать! – Я вырвал руку и всё равно ушёл на балкон. Может я сильно грубо с ним? Я сидел на балконе и по его просьбе не сделал ни одной затяжки и даже не дотронулся до сигарет. Я просто сидел и смотрел на город. Хоть и вечер, он освещён солнцем до сих пор. Небо кросно-розовое с одной стороны, а с другой - сине-серое. Может, пойти и извиниться? Нет, нехер было мне указывать! Но всё-таки, можно же сказать всего лишь одно слово, которое, наверняка, поднимет ему настроение. Легко подумать, но трудно сделать. А ведь так хочется извиниться за всё, что я ему сделал. А не могу, и он с моим бессердечием и самовлюблённостью давно смирился. Собравшись с силами, зажав свою гордость в кулак, я зашёл обратно в гостиную. Тилль мирно и тихо печатал что-то на компе, быстро, без остановок. Руки слегка дёргались, а всё остальное делали пяльцы. Я зажал нижнюю губу между зубами и прикрыл глаза. Я смотрел на его тело, волосы, затылок. Я заметил небольшую торчащую прядочку на макушке. Я тихо подошёл и нежно-нежно прикоснулся к его волосам, разгладив их. Затем, не отрывая руки, опёрся на его плечо и пригнулся к его уху. Он перестал печатать и я нежно, шёпотом, обжигая мочку, сказал: - Прости. – Он вздрогнул. - Твою мать, Рихард! – Я выпрямился и, обойдя диван, сел рядом с Тиллем. - Я за 100 лет, наконец, извинился, а ты ещё и ругаешься! - Ладно, ладно, извини. – Он положил руку мне на плечо. - Извинения не приняты! – Я как маленький ребёнок обиделся, скрестил руки, и немного отвернулся от него. - Да хватит ты обижаться! – Он потянул меня к себе, взяв за второе плечо. – Или тебе соску дать? Я просто отвернулся. Он, слегка хихикнув, посадил меня к себе на колени, положил одну руку под лопатки, а вторую поперёк живота. Пакет спал с запястья. - Ля-ля-ля. – Запел тихо Тилль, покачивая меня. – Памперс поменять? Ехидно улыбается, смотрит на меня нежно, как реально на ребёнка. Я в изумлении смотрел в его глаза, приоткрыв рот. Следил, куда они смотрят, хотел прочитать мысли в них, хоть какие-нибудь. - Ты типа моя мама, да? - Ну… типа. - Хорошо. Я быстро задрал его майку, пока он только соображал, что где происходит, натянул ему на голову и прильнул к его груди, вдыхая запах одеколона и пота. Зажал между губами сосок и начал посасывать, пытаясь высосать сладкое молоко. Затем я провёл по нему языком и прикусил. Положил одну руку на плечо Тилля, притянув ближе. Этот процесс мне так понравился, что кровь хлынула к паху. Я начал запускать руку в штаны, не расстёгивая пояс. Внизу всё было горячо, температура всего тела немного повышалась, сердцебиение и дыхание учащались, желание трахнуть Тилля увеличивалось. Я чувствовал рукой, как майка дёргается. Снимает? - Я же сказал, «типа». – Я вскочил, схватил пакет и ушёл. - Ладно, пойду, сложу, всё равно ещё время есть. Подумал, что я сейчас просто вещи сложить ушёл? Хе-хе. Ага, в твоей спальне, совсем один и с тремя фаллоимитаторами. Член стоял по стойке смирно и, оставалось только как дрочить, что я собственно и сделал. Я спустил штаны и встал раком на кровать. Схватился за член и начал водить по нему рукой. Позже застонав, провёл свободной рукой по своему прессу, подбираясь к груди. Схватился за сосок и сдавил его между пальцами. Я слегка вскрикнул, но мне стало ещё приятнее. Посмотрев на пакет, мне пришла в голову мысль использовать их сейчас. Я остановился, потянулся за ними, достал от туда смазку и самый маленький фаллоимитатор. Я положил всё рядом с головой, облизал два пальца и засунул один из них в анус. Ощущения были привычные и, поэтому сразу засунул второй. Стало уже приятней, засунул третий и закатил глаза, одновременно работая второй рукой. Уже забыв, про купленное, кайфовал от своих действий и стонал в одеяло. Во рту выделялась слюна и создавала влажное пятно на коричневом покрывале. Через время я всё-таки остановился, открыл баночку и смазал псевдо-член вазелином. Подведя головку к аналу, я вздрогнул. Он такой холодный. Введя его до конца, расслабился, взялс за член и начал в одном ритме двигать руками. Застонал уже чуть громче, уткнулся в одеяло и попытался хоть как-то сдержаться, прикусив губу. Я постоянно увеличивал темп, меняя направление фаллоимитатора и, наконец, задел простату. Дотронувшись до неё вновь, чуть ли не закричал от кайфа. Темп увеличился до бешеного и теперь я стал часто задевать ту точку. В голове всплывали пошлые картинки, главным героем которых был Тилль. Жар, удовольствие, желание обвалились на меня, впитались в кожу, протекли по крови в венах к сердцу. Теперь оно часто ударяется об рёбра. Ещё пара толчков и я изливаюсь на кровать. Вытащил фаллоимитатор и положил на капли спермы. Где-то за минуту я отдышался и только после кое-как начал соображать. Твою мать! На кровати теперь будет заметное пятнышко. Я встал, подтянув штаны, достал из пакета салфетки, которые мне дали в sex-shop’е, вытер постель, затем фаллоимитатор и сложил всё обратно. Когда я сделал несколько шагов, появилось странное ощущение и не очень-то и приятное. Тилль мирно сидел на диване и продолжал что-то печатать. За окном стемнело, включили фонари. Я выкинул салфетку в мусорку, а пакет спрятал во внутренний карман куртки. Подошёл и сел рядом с Тиллем. - Чё печатаешь? – Я внимательно посмотрел на экран, пытаясь понять смысл написанного. - Да что-то вдохновение напало, что остановиться не могу. – Он нажал на одну кнопку и отстранился. – Всё. На, прочитай, а я пока отдохну. – Он повернул ноут в мою сторону, а сам откинулся на спинку дивана. Я начал внимательно читать. Текст был с небольшим количеством ошибок, но хорошо срифмованный и со смыслом. Как всегда это был стих, «написанный Джокером». Он был психологический и до жути интересный. Абзац. Что-то другое. Другой смысл, довольно простенько написано и немного жуткий. Абзац. Строчки километровые, но в каждой большой смысл. Много повторяющихся слов, тех которых я до сих пор не знаю. Этот стих спокойный, рассказывающий не о жизни, не о развитии, как в предыдущих, а о стоящей на месте вещи. И всё же эта вещь жива. В этом срифмованном кусочке рассказывается о принадлежности, действиях этой вещи, но не о продвижении, росте и развитии. Что-то о венах, крови, боли, жизни, о второй жизни… любовь, расставание, падение… о чём он? Последнее четверостишье: «…Работает, создавая жизнь другому. Остановившись, может убить кого-то, Повредить «это» даже чужому И спасёт «это» что-то некто, Кто ни отдал «это» неживому.»* Коротенькое и немного запутанное. Весь стих как загадка. Наверняка, название будет разгадкой. Четвёртый абзац. Всё кратенько и про жизнь какого-то человека. В голове играет музыка и стих уже не читается, а поётся. Последний: «Я не слышу, не вижу, не чую. Я просто тень в темноте. Меня никто не увидит и, вряд ли, заметит, Но я нахожусь в тепле. Я один, меня бросили братья И спасенье мне только - смерть. Но тут я услышал проклятье И теперь меня больше нет. Я испарился, как в воздухе пыль Я забылся для всех, кого знал. Теперь для всех я простая гниль, Которая держит острый кинжал. На плечах моих чёрная ткань. Теперь я буду карать вас Не смотря, будет то вечер или рань. Я буду бить и над вами летать И я буду жить, а вы умирать.»* Пошла небольшая дрожь по телу. Появилось ощущение, что за мной следят. Я посмотрел в окно. Там уже было темно, в комнате тоже. Тилль не двигался. Я поджал ноги и продолжил так сидеть, оглядывая комнату. Тилль начал медленно поднимать голову. На моё тело упал обжигающий холод, я перестал чувствовать конечности и просто смотрел на него. Подняв полностью голову, Тилль посмотрел на меня. Находился в одном положение ещё чуть больше секунды и быстро двинулся ко мне, схватив меня за плечо. - Эй, что с тобой? – Его выражение лица было обеспокоенное. – Что случилось? О, боже, - он привстал и обнял меня, прижимая к груди и уткнувшись лицом в шапку. – Тише, тише… - он успокаивал меня, шёпотом говоря, произнося моё имя. Я через ткань чувствовал его горячее дыхание. Стало так тепло. Когда я почувствовал, что моё тело снова может двигаться, я крепко обнял Тилля, будто боясь, что потеряю его сейчас. Что он испарится, как герой его стиха. - Мне страшно… - он посмотрел на часы. - Уже 11. Пойдём? - Попозже. - Ладно. Ещё подержав в объятьях, он отпустил меня, но всё же оставил одну свою руку на мне. Отмотав колёсиком вверх до первого стиха, повернулся ко мне: - Ну как? - Как всегда жутко ахуенно. Именно жутко. - Да они все у меня такие. - О да, - вспоминаю его стихи из сборника. Я даже начал беспокоится за его психику тогда. – Я, так понимаю, одна из них - песня? - Всё правильно понимаешь. Просто у меня в голову лезло всё так кратенько, ну и решил песенкой сделать. – Он взял мои руки и сжал их. – Тебе холодно? - С чего ты взял? - У тебя руки ледяные! – Он подскочил, убежал в спальню, достал там плед, принёс и накрыл меня им. Затем снова убежал, но уже на кухню. Минут через 5-7 он вернулся с чашкой кофе. Из неё шёл белый, полу-прозрачный пар. Он поставил её на стол, сел рядом со мной и начал тереть меня по плечам и рукам. Становилось действительно теплее. Потом Тилль протянул мне кружку и приобнял. Я начал медленно попивать кофе, чувствуя, как оно течёт рядом с сердцем, лёгкими, спускаясь ниже. Когда мои ноги и руки потеплели, а чашка опустела, я поставил её на стол и, укутавшись в плед, положил голову на плечо Тилля. - Согрелся? - Угу. - Поедем? - Угу. - А другие какие-нибудь звуки издавать можешь? - Угу. - Например?.. - «Ага». - Ещё. - Да поехали уже, а то до завтра будем сидеть. Уже пол одиннадцатого. – Сказал я, посмотрев на время, в углу монитора. - Ладно. Мы встали и направились к выходу. За полчаса мы добрались на такси до места назначения. Если честно, водитель посмотрел на нас так жутко, когда Тилль сказал, куда нам надо, что я аж забоялся, будто мы забыли одеться, но я посмотрел на нас и убедился, что мы полностью одеты. Что такого странного, когда два друга направляются в клуб? Правда это место называют «Извращённый мир Германии»*, потому что там только похоть и разврат, мир потому что дохера где был, постоянно перемещался.. ну, и что тут такого?! Мы всего лишь ехали, чтобы развлечься, а не ебаться друг с другом. Как только мы вошли, нам в лицо ударил отвратительный запах пота, алкоголя, табака, духов, одеколонов, спермы и засохших слюней. Короче, того, что вообще может пахнуть. К нам подошли шатающиеся Пауль и Шнайдер. О боже, как же они наклюкались. От них просто разит запахом пива. - Опа, мужики! Как же я по вам соскучился! – Пауль начал к нам лезть обниматься, точнее, падать, но Дум схватил его за руку, что-то тихо ему пробормотал и Пауль вновь посмотрел на нас. – А, да, точно. – Он поднял указательный палец вверх, а-ля-пришла-в-голову-чудесная-мысль, повернулся к нам, встал как солдатик, нагнулся и потянул руки куда-то взад себя. – Вэлком ту з-з-з-з(welcome to us)… Пауль вновь стал медленно падать вперёд, но Шнайдер встал сзади него и приподнял. Его поза выглядела двусмысленно, даже очень двусмысленно, а когда он поднял его, то они чуть ли не засосались. Или это действительно так, или меня глюкануло. Они кое-как потопали в непонятном направлении, пытаясь петь то, что играет в клубе. Тилль сразу сел за барную стойку заказав стакан пива. Я же заказал виски, сев напротив. Я положил ногу на ногу, держа бокал кончиками пальцев, чуть ли не роняя его. Я рассматривал тело Тилля, а он искал в толпе девчонку, которую можно было бы снять. - Эй, красавчик, - писклявый голос шепнул мне на ухо. Из-за неожиданности я выплюнул почти всё содержимое бокала на Тилля. - Э-эй, - протянул Тилль, оттряхивая со штанов виски. - Прости. - Я ещё немного откашлялся и повернулся к девушке. Посмотрел на неё снизу вверх, ехидно улыбнулся, выпустив все свои гормоны, прикрыл глаза. Провёл рукой по талии, затем изменил всё лицо на серьёзное и, показав ей фак, отвернулся обратно. - Чё так резко? - Спросил Тилль. - Шлюха. Бесит. - Что? Это говоришь ты, человек, снимающий всё, что движется женского пола? - Да, я! - Я нервно начал попивать содержимое бокала, затем, опустошив его, поставил его на стойку, щёлкнул бармену и заказал стакан пива. - Чё с тобой? Ты ебанулся башкой об дерево? Или об столб? - Тилль непонимающе смотрел на меня. Как же меня всё сейчас бесит. Весь на нервах. Как много здесь шлюх, которые мне противны. Такая же девка подошла к Тиллю сзади: - Да подожди ты. - Отмахнулся от неё Тилль. Верно, а то заебали уже. - Что-то случилось? - Нет. - А тогда назови причину такого поведения. - Нет. - Тогда в чём проблема? - Да ни в чём. - Я чуть ли не за один глоток выпил пиво, поставил со звоном на стойку стакан, вытер «усы», шлёпнул руками по коленям и встал. - Ну что ж, go искать шлюх! Тилль, допив пиво, поймал ту, которую недавно послал и спрятался в заветной комнате. Я же вернулся обратно за барную стойку, посмотрев на пару девушек. Они мне впервые стали противны из-за своего грязного и пьяного вида. Я заказывал и заказывал напитки, пока не оказался в стельку пьян. В голову начали приходить сумасшедшие мысли: изнасиловать колонну, побить в баре весь коньяк, убежать, вернуться сюда с тонной динамита и взорвать это место к чертям, налить себе в трусы пиво и узнать ощущения, когда захочется в туалет, идти не в нужное место, а обоссать всю толпу. Но вместо этого на колонны я только смотрел, коньяк пил, пиво вообще не заказывал и уходил только в туалет. И всё-таки я в задоре. Где-то недалеко послышались знакомые песнопения. Ну, а кто это может быть, если не Пауль с Крисом?! И мои догадки полностью верны. Я встал, пошатываясь, дошёл до них и всматривался в их лица. Вскоре они меня заметили. - Рихааааарррд! - прокричал Пауль. - … - я смотрел то на Шная, то на гнома и каждых раз моё лицо становилось всё печальней. - Ребята,.. - притянул Ландерса к себе и поцеловал его рядом с губами. То же самое сделал и Думу. Они не отталкивали, потому что уже «папа-мама сказать не могли»*. - Я вас так люблю! - Крепко обнял их за шеи. - А мы тя обожаеееемм! - Протяну Кристоф и чуть ли не упал на меня в месте с Паулем, но пройдя несколько шагов мы плюхнулись на диванчик, заказали выпить и начали болтать и ржать на весь клуб.