Неделя

Авторы извиняются за задержку главы, так как были довольно большие проблемы и проверка, написание частей шли медленно. Ещё раз приносим свои извинения. Надеемся, что глава получилась хорошей. Приятного чтения. P.S. Ваши верные авторы

Play-лист: Vive la Fête – Noir désir Боже, как же весело! Сидел бы тут вечно и ржал бы над шутками Пауля и подколами Шнайдера. Выпивал бы пива до тошноты. Но неожиданная фраза, о том, что Олли приехал забрать парней, уменьшила улыбку на лице, а полное одиночество на диване испортило мне настроение вконец. Подошла какая-то девчонка, села рядом и положила пальцы на ширинку. Продолжая смотреть вперёд себя, я резко выдавил: - Пошла на хуй, - она же в недоумении поморгала. - Что? - По-шла-на-хуй, - она слегка толкнула меня и ушла. Я остался один, как Бетховен перед смертью. - Эй! - знакомый голос. - Чё ты тут один? По состоянию, похоже, что ты встретил ребят… так чё такой кислый? - Тилль сел рядом со мной, положив за мою голову руку. - Та фсё атлиищно! - я повернулся к нему с улыбкой, взяв бутылку с пивом. - Да ты в говно нажрался, - с усмешкой слукавил Тилль. - Иа? Нихуя! - да, сейчас я не такой уж прям и пьяный, просто уже спать хочу из-за алкоголя. Ну, и, вообще, чё бы не подурачиться?! Да и скрыть грусть помогает. - Ладно, я такси уже вызвал, так что скоро поедем. Ебать, как я хочу спать. Мои глаза уже почти закрылись, музыка для меня стала тише играть, Тилля уже почти не было видно, тело слабело, так и норовило упасть на диван. В итоге я всё-таки упал на Тилля. - Чё, дрыхнешь? - телефонный звонок меня немного ободрил. - О, это такси, уже подъехали. Давай, вставай, - Тилль начал меня поднимать, а я неохотно поднялся на ноги и поплёл ими до выхода. Когда мы вышли на улицу я запел: - Вези меня домой, прижми к своей груди, раздень меня, укрой и женщину найди,* - я заметил, что водитель из машины на меня косо посмотрел, когда я проголосил на всю улицу. Моя рука была на шее Тилля, тело болталось, опираясь на неустойчивые ноги. Дойдя до машины, Тилль затолкал меня внутрь, сам сел и, назвав водителю адрес, мы поехали, а я погрузился в глубокий сон. Проснулся я от лёгкого толчка и от множественных произношений моего имени. Мы приехали. Вошли, дверь закрылась, и Тилль кинул меня на диван, нагнувшись надо мной, чтобы отдышаться. Мои руки легли по бокам от головы, ноги свисли на пол, шапка была набекрень, а на лице виднелась улыбка и сонные глаза. Я смотрел на лицо Тилля. Не удержавшись, поднял руку и погладил его по щеке. Он от неожиданности посмотрел на меня с широко открытыми глазами, затаив дыхание. - Как же я тебя люблю, - Тилль ещё некоторое время смотрел на меня, потом положил ладонь на руку и я от усталости просто закрыл глаза. Мои руки легли на живот, и я вновь оказался на руках у Тилля. Он понёс меня и положил на кровать. Утро просто чудесное. Я сел на кровати и потянулся вверх руками, напрягая мышцы, пробуждая клеточки тела, заставляя кровь течь быстрее, сердце биться чаще... я в пижаме? Когда успел? Пощупал голову: волосы есть, шапки нет. Полностью встав с кровати, я заметил на тумбочке воду с пузырьками, две таблетки и записку. Голова немного побаливала, и я проглотил одну таблетку, запив минеральной водой. Когда боль утихла, я осмотрел своё тело. Всё на месте. Я оголил тело, достал штаны из шкафа и переоделся. Там же лежала моя шапка, которую я и одел. Опустив голову, я заметил утренний стояк. Ну, а как же?! Но, чтобы, наконец, проснуться, я отправился в ванную. Нагнулся над раковиной, посмотрел в зеркало, снял шапку, включил ледяную воду и, набрав в руки воды, плеснул себе в лицо. Рефлекторно я открыл рот и глубоко вдохнул, затем начал восстанавливать дыхание. Холодные струйки медленно стекали по шее, ключицам, груди, где они и остановили свой путь. Я вновь посмотрел в зеркало и опять «кинул» себе в лицо порцию ледяной воды. Крутанул крантик, вытер лицо и посмотрел на мужчину в зеркале. Я пощупал щетину на подбородке, и он то же самое, я почесал щёку и он повторил мои действия, я взял машинку, включил её, и она завибрировала у меня в руке. Человек в зеркале, как и я, подвёл её к лицу. Появилось такое ощущение, будто это не я. Положив машинку на раковину, опять окунулся в ледяные капли сточных вод. Я взял баллончик, выдавил белое мягкое облачко и нанёс на лишние волосы на лице, следя за действиями того парня. Вымыв руку, я взял машинку, и вновь она зажужжала у меня в руке. Я долго смотрел в зеркало и всё-таки провёл ею по щеке. Когда вновь умылся, я посмотрел в зеркало. На себя. Я взял карандаш, подвёл брови, глаза и надел шапку. Всё, это Рихард Цвен Круспе. Взял щётку, выдавил на неё пасту и, потерев зубы, и ополоснув щётку в воде, взял карандаш и вышел. Лёгкий ветерок, дующий из комнат квартиры, попал на ещё не высохшие капли и заставил меня слегка вздрогнуть. Когда я вошёл в комнату и сложил всё по местам, вспомнил о записке. Я взял её и увидел красиво вырисованные буквы Тилля. Я вспоминал его нежные, большие руки, широкие и затвердевшие пальцы, которые крепко держат ручку, как он двигал запястьем, когда писал, чтобы вывести каждую букву. Я возбуждался ещё больше, в паху приятно загорело. Наконец, я решил прочитать текст: «Меня позвали в студию потому, что Якобу не понравился один момент в Spieglein*. Как ты знаешь, мы записываем по десяткам дублей начиная сначала каждый раз* и представь, сколько это займёт времени с перерывами петь песню, идущую около 5 минут?! Я ушёл примерно часов в 9 и вернусь около двух. В холодильнике еда, просто нагрей; если захочешь что-нибудь приготовить – продукты там же и их много. Можешь делать, что хочешь. Захочешь уйти – ключи на тумбочке в прихожей, только не потеряй их. Если будет что-то срочное - позвони, если не буду отвечать, подожди, перезвоню через время. И, кстати, звонила Кира, сказала, что Мерлин прилетит через 4-5 дней, а через несколько дней и она сама. Говорили, что они очень тебя любят. Ну, всё, думаю, всё написал. Главное не шали. Твой Тилль.» Мой… конечно же, он имел ввиду – друг и ничего больше, но всё равно приятно. Я положил её обратно на тумбочку. Затем сел на кровать, опёрся спиной о прохладную стену и расстегнул штаны. Я один в доме, я могу сейчас орать и никто меня не услышит. Сейчас часов 11-12, так что Тилль не скоро приедет. Никто не узнает, что я делал здесь. Я побежал в прихожую; мой пакет лежал на тумбе и я, схватив его, вернулся в комнату, кинул на кровать и вновь ушёл, но теперь уже в спальню Тилля. На кровати лежала смятая майка. Я взял её, приложил к лицу, сделал глубокий вдох и закатил глаза. Дурманящие запахи сигарет, одеколона, пива и чего-то родного, смешавшиеся в одно амбре, валили с ног. Было бы глупо кончать от майки. Я спустился вниз в свою комнату, бросил её на кровать и, когда собирался идти в душ, почувствовал, что моё тело совершенно чистое, я ни ощущал дискомфорта от грязи. Когда я успел помыться? Забыв об этом вопросе, я сел на кровать, вытащил из пакета второй по размерам фаллоимитатор и смазку. Похоже, в этот раз мне будет больнее, чем в прошлый. Я стянул с себя штаны с трусами и кинул подальше от себя. Встал на колени, нагнулся вперёд и опёрся о руку. Проведя второй по плоти, тихо, еле слышно, облегчённо простонал. Я оттянул крайнюю плоть и тыкнул пальцем в кончик головки и вновь начал его гладить. Иногда сжимая, вскрикивал и закатывал глаза. Я засунул два пальца в рот и обильно их обслюнявил, затем подвёл к анусу и ввёл один очень медленно. Внутри так горячо, так влажно, так мягко. Немного поводил палец туда-сюда, я засунул второй и сделал то же самое, постепенно ускоряясь. Я взял фаллоимитатор, смазал его, прикоснулся головкой до ануса и вздрогнул. Холодная. Начал медленно вводить. Сначала было не больно, но когда вошёл до середины, зад как будто бы порезало. Проталкивая дальше, становилось больнее и, наконец, я ввёл до самого конца и расслабился. Я начал медленно двигать наружу и внутрь. Начал привыкать. Когда уже темп ускорился, я задел простату. Вскрикнул и выгнулся. Схватился за член и начал надрачивать и громко стонать. Я выкрикивал имя Тилля, ускоряя темп; представлял именно его сейчас надо мной, прижимающего меня к себе. Я уже ощущал его влажное от пота, горячее от желания, рельефное тело. Я чувствовал каждый изгиб, своей спиной, каждый волос, затвердевшие соски, каждую капельку пота, которая трётся между нами. Даже пупок. Становилось всё приятнее, и, даже не задевая простату, я получал удовольствие. Мысли создали другую реальность, которая так и останется всего лишь мыслями. Я уже вижу Тилля под собой; его лицо, искорёженное из-за получаемого удовольствия; иногда всплывающую улыбку, которая намекает, на то, что скоро всё закончится, но это ещё не последний раз; глаза, уходящие постоянно вверх под веко; руки, убирающие с моего лица падающие пряди волос и капли пота. Он быстрее двигает бёдрами, из-за чего темп становится бешеным. Поняв, где находится точка, заставляющая меня разливаться в экстазе, он стал задевать именно её. Я начал царапать его грудь и, спустя буквально несколько минут я излился на его живот. Но, через время я понял, что это всего лишь постель. Разочаровавшись, я упал на кровать, закрыл глаза, начал тяжело дышать, выравнивая дыхание. Через время вытащил фаллоимитатор, положил рядом и, пошатываясь, дошёл до ванны. Смыв весь пот, капли удовольствия, боли и маленькой доли стыда с себя, я вернулся в комнату, взял салфетку и вытер с одеял и фаллоса всю слизь. Сложив всё в тумбочку, а что-то выбросив, я пошёл завтракать. Пройдя в гостиную, посмотрел на часы: уже час. Да ладно, есть ещё время фигнёй пострадать. Достав из холодильника две тарелки, нагрел всю еду в микроволновке. Тем временем налил себе кофе. Быстренько всё съев, я вновь залез в холодильник, достал оттуда несколько овощей, разложил на столе, надел на себя фартук и достал ножи. То — помою, то — почищу, то – порежу. Я услышал поворот ключа в замке, стук обуви об пол и тихие шаги. Никак не обращая внимания, я продолжал заниматься своим делом. - Ри... хард... - Привет, - не поворачиваясь, ответил я Тиллю. - Почему ты голый? - я сразу положил руки на стол. - Ой, чёрт, я и не за метил. Прости. Я просто привык ходить нагим по дому,* - я повернул голову, улыбнулся, увидел его округлённые глаза и вновь продолжил готовить. - Ладно... - он медленно прошёл в кухню и стал рядом со мной. - Что делаешь? - Потом узнаешь. - ОК. А ты оденешься? - Не сейчас. - ОК... одежду принести? - Отстань! - Так нести или нет? - Да неси! - ОК. Я ощутил горячее дыхание, мягкое прикосновение на пояснице и ткани на плече. Я прикрыл глаза и откинул голову назад. Она на что-то легла. - Я одежду принёс, - горячий воздух обжёг мою кожу. - Ты уже весь холодный. Я повернул голову и увидел Тилля. Он смотрел на меня. Я провёл рукой по его щеке, приблизился ближе и поцеловал его губы. Поднял голову с плеча, обвёл руками шею, полностью закрыл глаза, крепко прижался и вторгнулся языком в чужой рот. Я начал медленно спускать одну руку вниз, но они обе отстранились назад и губы Тилля пропали. Я неохотно открыл глаза и нахмурился. - Одевайся. Обиженно промычав, я повернулся к плите и продолжил готовить. - Так согреюсь. - Ну, ладно, – он повесил вещи на спинку стула и сел за стол за мной. Я ощущал его взгляд на себе; слышал шуршание одежды о тело, когда он двигал руками и ногами, меняя позу, его тихое и спокойное дыхание, которое иногда сбивалось… А вдруг он мне на задницу посмотрел и нервничает? Не, ну, а вдруг?! Я нагнулся, типа приглядеться на то, что сотворил, и отставил зад. После этого услышал небольшой удар кости о стол. Да, да, нервничай. Наконец, я доготовил, снял фартук, не поворачиваясь, медленно потянулся и, после того, как опустил руки, слегка простонал, резко выдохнув. Затем взял с полки тарелку, наложил в неё дохрена жратвы, что мне на неделю бы хватило, повернулся, поставил рядом с Тиллем тарелку и заметил небольшое напряжение в лице и глаза, уткнувшиеся куда-то вперёд. Я вернулся обратно, взял кружку, налил чай и вновь поставил на противоположной стороне стола. Опять отвернулся, взял вилку и она оказалась рядом с тарелкой. Я снова посмотрел на лицо Тилля: оно ещё больше напряглось. Взгляд был направлен мне куда-то ниже пояса. Я хитрожопо улыбнулся и не удержался не спросить: - Чё, нравится? - Да. То есть, нет,… не, как бы, норм, просто… у тебя что-то на бедре, - он поднял руку из-под стола и протянул, удлиняя её пальцем, в сторону моего бедра. Я опустил голову и решил посмотреть что там. Соус, то же, что и в тарелке Тилля. Он потянулся над столом и провёл по пятнышку, мельком заглянув мне в глаза, прежде чем вернуться назад. Он облизал палец и потянулся к вилке. - А чё не языком? - …Не дотянулся бы. Я спокойно стоял напротив него, следя за тем, как он ест. Я абсолютно голый и он, похоже, этого никак не замечает и не реагирует. Он быстро поедал всё, не успевая прожёвывать, проглатывал, иногда запивая. Через время я отвернулся от него и начал мыть посуду. Брызги попадали на кожу, становилось немного холодно, появлялась небольшая дрожь, кожа покрывалась мурашками и всё же, как будто пёрышком щекочут по животу. На спину легла контрастом горячая рука, а в раковину опустились тарелка с кружкой. Рядом с ухом тихо прошептал низкий голос «спасибо» и рука ушла с моей спины. Я улыбнулся и, не отвлекаясь от своего занятия, спросил: -А поцеловать в благодарность? -Куда, в зад что ль? - съязвил Тилль. -Ух, какой шалун, сразу к последнему пункту переходишь?! - Тилль, поняв, что говорить дальше бессмысленно, махнул рукой и ушёл. -И, кстати, оденься. -Чё, возбуждает? - я заулыбался ещё шире. В ответ Линдеманн что-то прорычал и быстрым шагом вышел вконец из кухни и, вроде, по звукам, ушёл наверх, в спальню. Интересно, что он там делает? Домыв, наконец, всю посуду, расставив всё по местам, взял свои вещи и решил подняться к нему и поприкалываться. Но, когда я заглянул из-под пола, Тилля нигде не было.* Я полностью поднялся в комнату и начал разглядывать по сторонам. И тут заметил, как одеяло еле-заметно двигается. Подошёл к изголовью, присел и увидел спящее, умиротворённое лицо Тилля, накрытое покрывалом. Он тихо похрапывал и сейчас был похож на ребёнка. Губы были в форме трубочки, из-за щеки, на которой он спал, был похож на хомячка, а из-за век, под которыми так энергично двигается яблоко, появлялось ощущение, что он смотрит какой-то боевик. Бедный, устал. Я убрал упавшую на лицо прядку, от которой Тилль старался отмахнуться. Я просто сидел и не двигался, следя, чтобы ему ничего не мешало спать, даже я, и, поэтому медленно, тихо дышал. Я положил голову напротив его лица и начал вглядываться в его морщинки, искать седые волосы. Неожиданно он начал морщиться. Я понял, что лучше мне уйти и, встав, я на один момент вновь восхитился им и поцеловал в висок. Затем я тихо спустился вниз. Я вошёл в свою комнату и кинул вещи на кровать. Достал из кармана штанов телефон, открыл окно и высунулся туда. Не POV - Кира. - Даров! Кира отошла на несколько минут, - на том конце прозвучал голос Мерлина. - Мерлин! – радостно прокричат Рихард. – Боже мой, как я рад тебя слышать! Я так по вас соскучился! Как вы там? - Да всё отлично! Мы часто с Максим гонки устраиваем, кто быстрее до кухни добежит. У нас счёт 3:2 в её пользу. Отвечаю, сегодня точно сровняю счёт. - Ай-ай-ай, в мать растёшь.* - Пф ха-ха-ха! Неожиданно сверху услышался какой-то удар. - Чёрт, Мерлин, всё, давай, что-то случилось в спальне Тилля! - Ладно, удачи. Рихард, даже не думая одеть что-нибудь на себя, помчался наверх. В голову начали лезть самые разные мысли, из-за которых Цвен покрывался холодным потом и ускорялся. Наконец, оказавшись наверху, он застыл и потерял дар речи. На полу, недалеко от кровати, лежал Тилль. Круспе упал на колени рядом с его головой, медленно нагнулся, чтобы послушать сердцебиение, дыхание, потрогать лоб. Всё в норме. Он встал с другой стороны и нежно, медленно, как фарфоровый чайничек, приподнял и повернул голову Тилля в свою сторону. Его глаза были закрыты, губы слегка рассоединены и лицо выглядело таким же умиротворённым, как и во время сна. Вокалист неожиданно начал жмуриться, Рихард пригнулся к его лицу ещё ближе. - Рихард… - единственное, что смог прохрипеть Тилль и вновь закрыл глаза. Названный быстро перенёс валяющееся тело на кровать и укрыл, погладив по голове. Затем спустился за телефоном и вновь оказался у кровати друга. Быстро набрав дрожащими пальцами номер, приложил к уху холодную технику. - Флаке! - Что? Что такое? - Ты сейчас очень занят? - Да нет. А что случилось-то? - Не знаю. Тилль упал! - М-м… а поподробнее? - Короче, Тилль спал, потом я поднимаюсь в его спальню, а тут он на полу, хоть был в кровати! Флаке, что это? - Та-ак... сердце бьётся? - Да. - Дышит? - Да. - Температура есть? - Нет. - Хм-м, когда он заснул? - Недавно. Где-то полчаса назад. - Во сколько он заснул вчера? - А он сегодня заснул. - Оу, а тогда во сколько сегодня? - Не знаю, думаю, примерно в 1-2 часа ночи. - А во сколько проснулся? - Около 7-8 утра. - Ага… он ходил куда-нибудь? - Да, он уходил записываться в студию к Якобу. - Опа, а на долго? - Часов на 5-6, если не больше. - Ещё лучше! Он же ж сейчас в отключке? - Да. - Всё понятно. - Что понятно? - Он просто переутомился и, похоже, сильно. Он же все эти дни не высыпался из-за Софи, - в сердце будто кольнуло. – Он даже иногда мне звонил и спрашивал, «как быстро и крепко заснуть». Дай ему просто отдохнуть. - Хорошо. - Всё, давай, удачи, - Флаке отключился, и на том конце стали слышны только гудки. Рихард положил телефон на тумбу, посмотрел на Тилля и лёг рядом с ним. Он смотрел на его умиротворённое лицо, не чувствуя холода, беспокоясь за его здоровье, думая о том, что сделала Софи. Цвен гладил скулу Тилля, как будто бы успокаивая. Но неожиданно в голову Круспе залетела последнее слово Тилля: «Рихард». Он хитро улыбнулся, поцеловал Тилля в лоб и уткнулся ему в грудь. Через время, наконец, почувствовав холод, Рихард забрался под одеяло, прижавшись и обняв Линдеманна. Он внимательно вслушивался в его сердцебиение, которое убаюкивало его, наслаждался теплом его тела, слушал его милое сопение... Цвен томно и лениво открыл глаза. Перед ним оказалась ямочка между ключицами. Он поднял глаза и посмотрел наверх. Там было лицо до сих пор спящего вокалиста. Круспе немного вылез из-под одеяла, поднял голову и посмотрел в сторону окна. Был уже вечер. Гитарист вновь вернулся на постель. Он залез полностью под одеяло, оставив небольшую дырочку для света, и стал рассматривать тело друга сквозь майку. Он провёл рукой по серой ткани, ощущая рельеф. Он поцеловал ямочку над самым воротом майки, сдвинул пальцем майку в бок и поцеловал ключицу, одновременно медленно задирая майку. Когда та была выше сосков, слегка спустился немного вниз, начал расцеловывать грудь, ощущая под губами волоски, чувствуя уже ставший родным запах. Рихард обхватил губами один сосок и посмотрел наверх узнать, проснулся ли Тилль. Последний мирно спал, а его друг продолжал свои ласки, уперев глаза обратно в грудь. Цвен, помучив, облизнул сосок и спустился ещё ниже, целуя ели заметный пресс, скрытый под чёрными волосами. Тут он заметил движение и мычание. Тилль проснулся. - Что ты делаешь? - сонный Линдеманн пытался как-нибудь понять, что твориться внизу, сквозь закрытые веки. - Доставляю тебе удовольствие, - Рихард улыбнулся и поднялся наверх, перевернув того на спину и седлая его бёдра. - Разве неприятно?! - Не знаю, как сказать, но в этот момент во сне меня ели, - он потёр ещё спящие глаза, пытаясь лучше разглядеть человека на себе. - Оу, неужели так больно? - Круспе продолжал улыбаться, слегка нагнулся вперёд и начал водить руками по груди и животу Тилля. - А я ведь хотел сделать приятно... я должен исправить эту ошибку, - он уже потянулся к шее вокалиста, но большая рука остановила его голову, не давая ничего больше. - Боже, перестань. - Хех, я для тебя уже бог? - Цвен взял его руку и начал облизывать пальцы. - Рихард, отвали, - Линдеманн вернул себе свою руку и положил её на живот. - Тебе не нравится? - гитарист вновь подался вперёд, но его вновь остановил, теперь уже палец Тилля, положив на губы. - Хм, тогда ты сам поцелуй меня. - Ещё чего! - тот лишь ещё хитрее улыбался и целовал палец на губах. - Тогда дай обещание. - Какое? - Что поцелуешь меня. - Пф, только на том свете и то, после получишь по яйцам. - Нет, я не про тот свет, - Рихард поднялся, взяв с собой руку Тилля. Он начал расцеловывать ладонь и каждый палец. - В самом редком случае. - И в каком же? - рука вокалиста легла ему же на пах. - Если я заплачу. - Редкий случай? Да ты можешь во время резки лука заплакать! - Нет, именно во время эмоционального расстройства. - Фух, хоть успокоил. Ты не плакал лет сто! - Вообще-то, одиннадцать месяцев с «копейками»... - Ой, да пофиг. Я ж говорю, на том свете поцелую. - Может и там. Так ты согласен на это? - Слышь, а нафиг спорить? - Если ты не примешь этот спор, то я буду подкатывать к тебе до конца твоих дней. Даже с твоим трупом в крематории буду флиртовать, - Круспе тихо засмеялся, услышав нервный глоток друга. - Либо ты его примешь, и я не буду к тебе приставать, ну, постараюсь хотя бы, а после поцелуя ты меня даже не увидишь... - Согласен! - резко выкрикнул Тилль, протягивая руку, для заключения пари. Когда Рихард сжал её, он нагнулся вперёд и слегка чмокнул в уголок губ. - Эй, ты ж... - Мы ещё руки не рассоединили. Когда «замок» был разрушен, гитарист поднялся с кровати, взял свой телефон и медленно направился к лестнице. - И, кстати, - Рихард резко остановился и повернул голову в сторону Тилля. – Оденься, наконец. Круспе лишь хитро улыбнулся и всё-таки спустился на нижний этаж. Тилль сел на кровать, соображая, какое он сейчас дал обещание, но успокаивал себя на том, что вряд ли когда-нибудь его придётся выполнять: «Да тьфу, он вообще не плачет... а вдруг... да не, бред! Он даже от лука не плачет, что уж там от психического расстройства... а если... да не, вряд ли будут такие ситуации! Да их вообще не будет! - Тилль обдумывал все варианты, чтобы этого избежать и всё же появлялись те, из-за которых пришлось бы всё-таки выполнять против воли. Он даже придумывал те варианты, чтоб итог был сразу: - он сказал, что пока не будет лезть и подкатывать, но на расстоянии тоже может что-нибудь-то сотворить. А, может, сейчас пойти его и чмокнуть и тогда ж я его вообще не увижу?! Фу, нет, лучше тогда в тот момент, который бывает очень редкостным. Да, лучше тогда!» Тилль с серьёзным лицом поднялся с кровати, чтобы оторваться от своих мыслей, но тут в его голову влетела новая: «А когда Рихард тут оказался? - он стоял на месте, пытаясь врубиться, что же было. - Ну, вроде, я лёг спать, а потом... вот засранец!» Вокалист быстрым шагом направился вниз в комнату своего друга. Открыв дверь, он увидел его спокойно лежащим на кровати с оголённым торсом. Тот читал книгу, от чего отвлёк Линдеманн. Гитарист ошарашенный вздрогнул, и книга покосилась вбок, за которой Рихард и увидел потревожившего его человека. - Слышь, ты чё ко мне в кровать залез? - Круспе сел на кровати, отложив книгу в сторону и согнув ноги в колени. - Вообще-то... - Мало ли что ты там со мной делал когда я спал?! - Да я с... - Не, ну, а вдруг это был уже конец... - Нет, я... - И вообще, нафиг ты ко мне в комнату припёрся? - Ты... - Захотел меня изнасиловать? - Да нет же. Я... - Ага, ты изнасиловал и уже засосал меня раз 300 и теперь хочешь взаимности? - Ага, а ещё... - А ни-ху-я! - Тилль... - Какая к чёрту взаимность?... - Тилль..! - Не, ну какая взаимность, когда ты... - Тилль! - гитарист поднял голос, чтобы хоть как-то успокоить поток рассуждений. У него это получилось, и Линдеманн мгновенно замолчал, медленно сев на кровать. - Не собирался я тебя насиловать. - Признай, ведь были такие мысли. - Тилль... - Ведь были, да? - Да, были! - Ес-с-с..! - О, боже... - Так зачем ты ко мне в кровать полез? - Считай, что я просто решил поспать... с тобой. - Ага, я так и знал! - Тилль резко подпрыгнул и показал на Круспе пальцем. - И потом ты меня изнасиловал! - Да не насиловал я тебя! Просто... чуть потискал... - вокалист напрягся, - но не больше! И это было только начало. - Ага, значит ты уже собирался меня насиловать! - Да нет! - Рихард на время замолчал и задумался. - Короче, считай, что я хотел тебя изнасиловать, только дай мне дочитать. - Он вновь вернулся к книге. - Я так и знал. Я так и знал… - Он вышел из комнаты, повторяя одну и туже фраз несколько раз, постепенно затихая, и направился на балкон. Пощупав по карманам, он понял, что у него появилась проблемка: - блин, опять, походу, в машине оставил. Он вернулся в комнату Рихарда и открыл дверь: - Эй, у тебя есть... - он прикусил язык, увидев, как Круспе стоит к нему спиной и просто подтягивается. Каждая мышца, лопатки, каждая мускула так красиво придаёт рельефность спине гитариста, спрятавшись под кожей. Тилль вслушивался в тихий хруст просыпающихся суставов, всматривался в тени на теле, на руки, поднимающиеся вверх, на поясницу с которой всё больше спускаются штаны. - А? Ты что-то хотел? - Цвен повернул к нему голову, чтобы узнать причину очередного захода в его комнату. - … Ты... Ты уже подготавливался к изнасилованию? Вот засранец! - гитарист только закатил глаза. - Ладно, можешь дать зажигалку? - Могу дать вместе с собой, - Линдеманн не удачно понял шутку. - Что? - В смысле я пойду вместе с тобой, а то так хочется, - он взял с тумбочки пачку сигарет, зажигалку и книгу. Круспе направился в сторону балкона. Тилль не отрывал от него взгляд, удивляясь, почему он не валит его. Он пытался найти хоть одну деталь, чтобы поймать на домогательстве. Не известно, зачем ему это, но очень хочется поймать. Рихард сел в одно из кресел, а во второе — Тилль. Гитарист закурил сигарету, глубоко вдыхая и медленно выдыхая, наслаждаясь моментом, согреваясь. Линдеманн, зажав сигарету между пальцев вспомнил, что нет зажигалки: - Рих, дай закурить?! - он уже потянулся через стол. - А, да, точно, прости, - Круспе лишь тыкнул в него зажигалку. Тилль медленно опустился обратно, находясь в небольшом шоке, обиде. - … спасибо. Цвен продолжал читать книгу, сидя в полной тишине, а вокалист лишь наслаждался таким спокойствием и что-то всё-таки ему не нравилось. Он всматривался в фиолетово-синее небо, всматривался в оставшиеся небольшие облака, которые уже намеривались поплыть по этому бескрайнему морю, богатому яркими звёздами. Тилль считал еле заметные несколько звёздочек на небе. Затем он встал и посмотрел на озеро. В нём отражалось то же самое, но всё действительно больше было похоже на море: волны, рыбки. Он опустил взгляд и посмотрел на клумбы. - Подожди меня здесь некоторое время, - он затушил сигарету и бросил её в пепельницу. - Угу... - Рихард почти не подавал признаков жизни, а лишь ещё глубже погружался в рассказ. Тилль спустился к своему садику и начал разглядывать каждый цветочек, иногда зарываясь в землю. Что-то выдернул, что-то засыпал и закопал, что-то отрезал, что-то убрал. И так все 20 с лишним цветочков. Поняв, что они все в порядке, вокалист полил их, стараясь молоденьким не попадать струёй на бутоны. Затем он закрыл воду и отложил шланг. - Ты всё? - сзади подошёл Рихард. - А, да, - он заметил, что тот принёс поднос с двумя чашками кофе, сигаретами, зажигалкой, книгой и как бы своим обездвиживанием и молчанием намекает на то, что у него надо его забрать. Тилль было полез за подносом, но заметил землю на пальцах. - Не беспокойся об этом. Иди лучше помой руки, - Цвен отошёл и поставил поднос на столик, а затем ушёл в дом. Тилль стоял у крана, быстро смывая грязь. Он думал: «почему он ушёл? Зачем? Он боится меня? Да чего ему бояться-то?!». Линдеманн поспешил за гитаристом, чтобы всё разузнать. Он уже почти вошёл в дом, но тут же во что-то врезался. Он немного опустил голову. - Ты хотя бы смотришь, куда идёшь? - Рихард понемногу начал злиться. - Ох, прости. - Я полотенце принёс, - Круспе протянул Тиллю кусочек ткани. - Спасибо. - Да не за что, - гитарист завернул за угол и во дворе начал медленно загораться свет. Тилль сел за стол. На столике уже и так стояли пепельница и его пачка сигарет, которые он и взял, закурил и посмотрел на идущего в его сторону Цвена. Он уже был в толстовке, в шапке, джинсах и кедах. Он медленно шёл по тропинке, смотря куда-то на стол. Дойдя, сел напротив Тилля, быстро закурил, сделал пару затяжек, отпил кофе и, открыв книгу на выделенной закладкой странице, начал читать. Линдеманн же смотрел на спокойное, кажущееся суровым лицо Круспе. Он следит, как тот редко делает затяжки, смотрит в его задумчивые глаза, следит, как нечасто подрагивает кожа на шее, сотрясающаяся пульсом. Следит, когда тот облизывает губы, отпив кофе. - Что за книга? - ...М? - Рихард, спустя некоторые секунды молчания поднял голову. - Как книга называется? - А,.. «Моя чужая дочь», Сэм Хайес. - Мм, а в каком жанре? - Психологический триллер. - Воу, - Тилль замолчал, поняв, что разговор нормально не пойдёт, так как Рихард вновь начал читать. - Как там твои дети? - он отпил немного кофе. - Всё хорошо. - Мм, а Марго? Круспе закатил глаза и оторвался от книги на несколько секунд, чтобы дать ответ: - Тоже, - затем, уже занервничав, продолжил читать - Мм, а..? - Да ты задолбал! Что ещё? - гитарист повысил тон, закрыл книгу, вложив туда закладку, и положил на стол, сердито посмотрев на Тилля. - Последний вопрос:... - Что?! - Что ты в моей кровати делал? - Насиловал! - Не, я бы сразу почувствовал. - А-а, боже! Хотел изнасиловать! - Тилль замечал в глазах ложь. - А если честно? - Да какая разница?! Это так важно..? - Да, - Рихард закатил глаза, немного успокаиваясь и формулируя фразу. - Ну, ты просто шарахнулся в обморок, а я единственный, кто это услышал. Вот и всё. И чё ты вообще встал с кровати… а кстати, ты ж моё имя в отключке назвал, - Цвен посмотрел на Тилля, прищурив глаза, пытаясь заметить что-то в глазах. - В смысле? - А ну-ка, признавайся, что тебе снилось? - Ой, да не помню я, - Линдеманн, поняв, что сейчас узнают сюжет его сна, который в свою очередь не такой уж и приличный, начал каким-либо образом отмазываться. - Да помнишь ты всё. Я ж тебе рассказал, что случилось, а теперь ты, давай, признавайся. - Тилль немного задумался, придумывая хорошенькую историю. - Ты нас с Софи запалил, и я на тебя крикнул. - Да? - ища подвох, Рихард допил кофе и вновь закурил. Цвен глубоко вдохнул, из-за чего его скулы сразу же выделились, и тут же медленно выдохнул белый прозрачный дым. Тилль следил за его губами, пальцами, образовавшимся облачком, сигаретой и предложил, посмотрев на лицо Круспе: - А давай пойдём в клуб? - Шолле повернул голову, посмотрев в глаза Линдеманну, из-за чего тот, как будто на мгновение потерял дар речи. - Ммм, зачем?! – обидно он промычал, - …опять трахаться? Вокалист молчал. Он витал где-то в своих мыслях. Рихард, поняв, что ответа всё-таки не дождётся, решил приколоться, чтобы привести того в сознание: он встал перед ним на колено, приложил одну руку к сердцу, а вторую протянул Тиллю: - Heirate Mich! - затем тихо прибавил, - молчание — знак согласия. Линдеманн посмотрел на него. Его выражение лица не менялось. А Рихард начал округлять глаза, в которых виделось недоумение, радость, веселье и страх. Его немного пугало, что Тилль повёлся на такую шутку, соглашался молчанием. Это даже не шутка, - сценка. Рихард видел, что тот не в порядке. Он заволновался, пытаясь заглянуть глубже в его глаза, положил руки на его колени, сел на корточки. Затем повёл одну руку вверх по бедру и положил её на руку Тилля. - Хей, всё нормально? - Тилль кое-как отвлёкся и попытался врубиться в ситуацию. - Нет! - Он резко вырвал руку. - Тогда что случилось? - Понимаешь, - Тилль замешкался, - мы с тобой мужчины, и у меня есть девушка и мы, как бы сказать, не подходим друг другу и... - Ты о чём? – он прищурил глаза. - В общем, я не могу выйти за тебя! - Что? Ты настолько тормозной? - А что-то не так? - Тилль сначала посмотрел куда-то мимо Рихарда, а потом вновь на него. - Я о замужестве говорил минут пять назад, а до тебя только сейчас дошло. Всё точно нормально? - Круспе посмотрел из-подо лба. - Вроде как, - он вновь посмотрел мимо гитариста. - Отвёл глаза, значит — врёшь, - он ткнул в него пальцем. - Да я..! - А если честно? - Всё отлично. - Я думал, что ты хороший актёр... - Рихард положил руки на колена Тиллю. - Я не знаю!.. - Oh, my got..! - он уткнулся в кисти. - Не, ну, честно, - затем Круспе положил на них подбородок. - Честно, не знаю, - он смотрел ему прямо в глаза. - ОК, понятно, - Рихард встал и направился в сторону дома, прихватив с собой пустые кружки. - Ты куда? - Пойду, отнесу, а потом почитаю. И, кстати, - он остановился и повернулся к Тиллю, - насчёт клуба, давай сходим, развеемся, повеселимся? - Ладно. - Тогда во сколько отправляемся? - Ну, сейчас уже половина седьмого, - сказал вокалист, посмотрев на часы. - Давай через полтора часа выедем? - Okay, - гитарист продолжил свой путь. Тилль ещё долго смотрел ему вслед, затем перевёл взгляд в сторону на поднос и заметил книгу Рихарда. - Забыл, - он взял её и быстрым шагом направился за Круспе. Он посмотрел на кухне — не было, затем вошёл в его комнату — тоже пусто. Он зашёл даже в свой кабинет, который был так же пуст, затем наверх, вновь на улицу — нигде не было. Наконец, решил зайти в ванную. Рихард был там, он стоял на середине комнаты в одних боксах, которые он уже начал приспускать, из-за чего уже было видно слегка бледную попку Круспе. - Чего тебе? - гитарист повернул в его сторону голову. - Да, вот, ты книгу забыл. - И зачем было её сюда нести? Ладно, давай, - он взял протянутую Тиллем книжку и ушёл в свою комнату, где её и оставил. Затем вновь вернулся в ванную. Опять стал посреди комнаты и продолжил снимать боксы, но, когда снял уже с задницы, остановился. - Что-то ещё? - … а? - Ты долго будешь ещё здесь стоять? - А, нет, я уже ухожу, - Тилль вышел и закрыл за собой дверь. Потом ещё постоял возле неё, пока не услышал, как струи воды бьются об плитку. Он отправился прямиком к себе в кабинет. Рихард, наконец, вышел в зал и почувствовал холодок, заставивший его встрепенуться. Одно полотенце было низко на бёдрах, вторым — вытирал тщательно голову. В этот момент Тилль вылетел из своего кабинета и, не заметив, врезался в гитариста. От столкновения полотенце спало с бёдер, но ни один, ни другой этого не заметили. - Ой, прости, - начал оправдываться вокалист. - Смотри куда прёшь! - Кстати, ты мне как раз сейчас и нужен. Короче, пацаны опять нас зовут в Kit Kat... - Опять туда? Опять на нас будут странно смотреть, - Круспе закатил глаза, а после устало посмотрел на потолок. - Да, так вот, идти с ними опять или в другой клуб? - Да давай с ними, а то заскучаем вдвоём. - Хорошо и ещё. Мы поедем на берлинскую квартиру? - Да ну. Всё равно мы только туда приедем и сразу же уедем, - ответил Рихард, посмотрев на висящие, на стене часы. Было уже семь с лишней парой минут. - ОК, - Тилль посмотрел на свои часы. - У нас есть один час. - Ну и отлично. Ой, да можно ещё и на два часа задержаться. Клуб-то не до 10 ночи работает, а до утра и вообще с 11 часов, - Рихард улыбнулся и направился в свою комнату, продолжая вытирать голову, а Линдеманн следил за его шагами, медленно поднимая взгляд с пяток вверх. - Эй! - М? - Круспе резко повернулся. - Ты полотенцем-то прикройся. - Какое полотенце? - гитарист недоумевающе посмотрел на Тилля, а потом перевёл взгляд, куда указывала его рука и на лице появилась улыбка. - А-а, не заметил, - он подобрал его, продолжил путь до комнаты и, перед тем, как зайти, сказал «спасибо», не повернув головы. Тилль вновь вернулся в свой кабинет, проникая в этот уголок тишины и умиротворения. Тихий стук в дверь примерно в 11 часов ночи из-за которого Тилль подпрыгнул и спокойный негромкий голос: - Я уже собрался. Ты идёшь? – Рихард запустил из гостиной свет в кабинет. - Конечно. - Отлично, - он ушёл, оставив дверь открытой, направляясь в сторону одежды и обуви. За ним лёгкой пробежкой отправился Тилль.