Неделя

Авторы вновь приносят свои извинения. Оказывается авторы начали писать уже и следующую часть, но не врубались, почти закончили и потом оказалось, что написано уже две главы. Авторы раскаиваются в своей глупости и просят ваши извинения. Приятного чтения. P.S. Ваши верные авторы.

Play-лист: M83 – Skin Of The Night Florence and The Machine – No Light, No Light Primordial – The Coffin Ships Когда они приехали в клуб, было около часу ночи и, конечно, на них опять налетела та парочка. - Псныыыы! – еле-стоя на ногах, прокричал Пауль в сторону ребятам. К нему подошёл Шнайдер, кинул руку на плечо и что-то прошептал на ухо. - Ё-мана рот! - Ландерс скрылся в толпе вместе с барабанщиком. - О боже... - Рихард прикрыл лицо рукой, понимая, что они «чуток» перепили. - Я так понимаю, они никак не выедут из Берлина. - Я сомневаюсь, что они хотя бы на концерт придут. - Да и доползут, вряд ли. - Да и трупы смысла не будет нести. - Чё ты сразу на трупы перекинулся? - Тилль с улыбкой посмотрел на гитариста. - Да я думаю, что они напьются до потери пульса. - Вероятнее всего. Они как всегда сели за барную стойку, на своё «охотничье место», для поиска молодых девчонок. Это место, где они постоянно спорили, кто подцепит первый. Иногда скаля друг на друга зубы, а потом, громко смеясь, огорчались они после каждого провала. В этот раз Рихард победил и ускакал за бордовые шторы. POV Тилль Я помню тот сон. Помню, что там было. Помню, что Рихард там делал, но до сих пор никак не могу себе в этом признаться. Говорят, что сон – это наши потайные желания, но почему именно так? Почему именно он? Помню, как Цвен на меня накинулся, начал расцеловывать лицо, провёл языком от подбородка до скул, ехидно улыбаясь. Смотря мне прямо в глаза, он расстёгивал ремень на моих штанах. Пряжка звенела в его руках, что создавало хоть какой-то шум в зависшей паузе. Как я только умудрился всё это услышать? Мы ничего не говорили и не будем говорить. Мы будем молчать. Он медленно стянул штаны, не отрывая от меня глаз и не убирая улыбку с лица. Рихард подался назад, сев мне чуть ниже колен. Он прошёлся кончиками пальцев, как ножками, по бёдрам, по трусам и, наконец, дошёл до резинки. Он вцепился в ткань и резко стянул её. Посмотрел на мой стояк и последний раз перевёл на меня взгляд. Затем упёрся им обратно на мой член, взял его в руку, слегка сжал и начал медленно гладить. Поцеловал головку, провёл языком от самого основания и до конца, остановившись только на уздечке. Он вобрал член резко до середины, а потом протолкнул до конца, пытаясь сдерживать рвотный рефлекс и расслабить горло. Он отстранился, разглядывая поблёскивающий уже мокрый член. Он улыбнулся, затем встал на пол и спустился на первый этаж. Слегка ошарашенный, я встал, немного пошатываясь. Перед глазами всё плыло, было темно, трудно что-то разглядеть, если не прищуриться. Из-за появившейся усталости мне захотелось лечь обратно, но я, только опустив голову, чтобы посмотреть на пол, упал. Я продолжал так лежать, закрыв глаза, мысленно просить Рихарда вернуться. Затем начал повторять его имя, пытаясь закричать, но все попытки были напрасны, я как будто бы охрип. Произносить, не то, что бы кричать, стало трудно. Я почувствовал запах Рихарда, даже на расстоянии, открыл глаза и увидел, как он поднимается ко мне. Но потом опять их закрыл и решил ждать дальнейших действий. Я почувствовал, как он прикоснулся ко мне, дрожащими руками поднял мою голову, явно, от желания. Я хотел попросить его остановиться, но произнёс то, что смог и, похоже, его собственное имя. А ведь я реально напугался того, что он меня мог выебать. Жуть, - когда рестлер, хоть и бывший, прыгает на тебя. Я знаю, Рихард не трахал меня, он не такой. Он изменился. Он бы скорее разбудил меня и спросил разрешения, а не нагло выебал. Хотя в мыслях он всё же может такое себе позволить и может сорваться, но раз он меня любит, он бы даже не посмел бы об этом и подумать. Может это жестоко или эгоистично так использовать его любовь ко мне?.. Он честный, он ревнивый, вредный, влюбчивый, капризный, упёртый, язва, но почему-то мы его любим, всей группой. Любим его шутки, импровизации на гитаре, небольшие истории из жизни, смешные новости из интернета, когда издевается над поисковиком. Он прикольный; постоянно, когда я смотрю на его улыбку, мне хочется самому улыбаться, даже смеяться. У нас похожие судьбы, даже дети от одной девушки. Мы как братья, только из разных городов, разных семей, не имеющие общую кровь. У нас даже привычки одинаковые, хотя мы стали всего употреблять поменьше: и алкоголя, и курить. Иногда мне хочется обнять его, когда я понимаю, что мы чуть ли не копии, хоть и характеры у нас противоположны. Я всегда хочу остаться в его компании, а не в чей-либо другой. Мы всегда понимаем, когда лучше посидеть в тишине, а когда болтать без остановок; мы понимаем друг друга, как будто мы одно целое. Иногда мы чуть ли ни за руку ходим, и, даже ребята предлагают нам под венец сразу же. - Хей, - из мыслей меня вывела какая-то девица. – Не хочешь отдохнуть? – Она провела пальцем по руке от запястья до плеча. - Хочу, - я встал и направился за бардовую занавеску, куда примерно 5 минут назад ушёл Рихард. По пути на кровать я видел, как мужики лежат на девчонках, как девчонки друг на друге. Тут, даже где-то геи промелькнули. Они выглядели слишком мужественными. Мне даже отчасти показалось, что один из них - Рихард. Та девушка завела меня в какую-то комнату, где посередине стояла большая кровать с бархатным бардовым бельём. Она легла на неё, раздвинув передо мной ноги, зовя пальцем. Я послушно опустился между её колен, оглаживая одно из них. Я провёл пальцами по её трусикам, в самом горячем месте и надавил прямо в дырочку, одновременно толкая эту девчонку на спину. Мне главное сейчас было оторваться от тех мыслей, и, поэтому я засунул руку себе в штаны, чтобы сильнее возбудиться. Когда мой член затвердел гораздо больше, я стянул стринги с девушки и вошёл в неё. Она закричала больше от боли, а не от удовольствия, но делала вид, что ей это нравится, извиваясь подо мной. Я сначала немного посидел, не двигаясь, а затем начал грубо, резко и быстро входить в неё. Она и кричала, и стонала, пытаясь скрыть на лице боль. Мне на это пофиг. В голове всё были мысли о том сне. Может это какой-то знак? Да, ну, бред! Вспомнив, что я забыл предохраниться, то, сделав ещё несколько толчков, резко вышел из неё, пытаясь, наконец, кончить, водя быстро рукой по плоти. Но тут та девчонка, вся в слезах убрала мою руку и начинает сосать, брать его глубже и глубже, быстрее двигать головой. И, в конце концов, я кончаю, двинув бёдрами навстречу её голове. Она падает на кровать, откашливаясь. Я же уваливаюсь вперёд, поддерживаясь руками. Отдышавшись, мы садимся по оба края кровати. Она кое-как вытирается от спермы и пота, еле двигаясь. - Ты, это, прости, что так грубо, просто… - я резко замолчал. - Что-то случилось? – девушка повернула в мою сторону голову, поправляя топик. Странно, им вроде запрещено болтать с клиентами?!.. - Случилось, - я тяжело выдохнул. - Расскажите? – она повернулась почти полностью ко мне. - … - я молча взял два стакана и бутылку алкоголя, стоявшего здесь на столике. – На «ты»? – девушка сначала никак не реагировала, а потом одобрительно кивнула, улыбнувшись. Мы повернулись друг к другу лицом и сели по-турецки, взяв в руки выпивку. - Так что же случилось? - Мне вчера приснился такой странный сон: мой друг мне отсасывал и я был не против, а даже «за». Мне это нравится, но я не хочу этого и теперь всё время думаю об этом. - Говорят, что сны отражают наши потайные желания и страсти, так что, утверждая сейчас обратное – это лишь ложь и ненависть к этому человеку. Но раз ты 100% это отвергаешь, то, может, произошло что-то в жизни между тобой и им, ты на этом зациклился и оно начало у тебя, даже во снах проявляться? - Ну, он любит меня. - Любовь не взаимная? У тебя есть девушка или ты думаешь что это не правильно? А может что-то в нём? - Да, у меня есть девушка, беременная и я её люблю, но я не верен, абсолютно. Может, это даже означает обратное. - Я заметила… - Я вообще бисексуал, и мне в детстве не говорили: правильно это или нет. - Тогда что-то в нём? - Не знаю. Он прикольный парень, с ним всегда приятно находится рядом, приятно общаться. Он может в секунду изменить моё настроение в какую-либо сторону. У нас есть много общего, что делает нас ещё ближе. У нас с отцами были проблемы, но они нас многому научили, а матери любили, заботились, как могли. - Такая же история. Папа меня никогда не любил, а был занят только своей работой. Он был художником и ночами не спал, выполняя какой-нибудь заказ, из-за чего он постоянно ходил раздражённый, кричал на меня, бил, на мать замахивался, а я была маленькой, беззащитной. Меня даже назвали Ют (п./а. Ют – ребёнок). Но это было, как кличка, а имя у меня другое, которое я не могу вспомнить уже 15 лет. А по профессии я Кэтрин, друзья называют Кэт и для меня это самое приятное имя за всю мою жизнь. - Ты до этого никем не работала? - Я была литературным критиком, а потом одна шишка взяла и кинула меня в яму, в которой я сейчас нахожусь. - А ты любила кого-нибудь? - Да, есть один парень, но он даже не знает, кем я работаю. Вдруг он меня возненавидит? - Люди ценят в других честность, особенно в девушках. Хотя сейчас другие времена. - А если, узнав правду, порвёт со мной все связи? - Через время поймёт, какого замечательного человека потерял и шагу тебе не даст. Только о тебе думать будет. - Правда? Тогда и у тебя то же самое. - В смысле? - То есть ты будешь тоже ходить за своим другом, думать о нём, если вы перестанете общаться. - Блин, - я нахмурил брови, - а ведь действительно так происходит: я постоянно думаю о том сне, где был он, за ним хожу, хотя я его не бросал. Всегда был рядом. - Не смотря на то, что он мужчина? - Я же говорил, мне никто в детстве не указывал, как правильно, а как нет. Но тут же совсем другое, он мне как брат, а, когда брат признаётся совсем не в братской любви, просто не знаешь, что делать… - Ты его любишь? – она меня прервала и я замолчал. А люблю ли я его? Да, но всё же не так, как он меня. Иногда я его просто ненавижу, проклинаю, но и в то же время обожаю. Но если я скажу, что люблю его, она же не в том смысле поймёт… - Всем сердцем люблю, хотя, причём тут сердце?! Влюблённость это реакция в мозге, а сердце тут ни причём, вообще. Получается всем мозгом, хотя-я… если подумать, сердце же переливает кровь, верно? Значит, сердце тоже в этом участвует, но всё-таки ни причём… - я выстроил смысловую цепочку, из-за которой Ют стала на меня как-то странно смотреть. - Интересно, что это? – посмотрела она на содержимое своего бокала. – Похоже не коньяк. - Да. - Ладно, сейчас не об этом. Почему же ты ему не признаешься, что это взаимная любовь? - Так и знал, что ты не правильно поймёшь. Я люблю его как брата, но не как парня. Я даже не могу представить нас ближе, чем друзьями, хотя он уже сидел на мне голый, целовал, обнимал. Мы даже пари заключили на поцелуй от меня. - В смысле? - Я должен буду в определённый момент поцеловать его. - Ты не отказался? - Ну, если я бы не заключил пари, он бы лез ко мне всё время, а теперь мы просто поцелуемся один раз и я его даже не замечу, как он сказал. - Ты не думаешь, что это жестоко по отношению к его чувствам? Быть непримечательным, т. е. держаться дальше, чем даже обычные прохожие на улице. Это же ужасно! - Я тоже подумывал об этом, но всё же это были его условия. Я, конечно, не хочу его мучать, но так я хотя бы смогу спокойно отдыхать, но теперь как-то одиноко стало. Он меня специально игнорит и от этого немного обидно. Нас-то дома только двое и мне не с кем больше поболтать кроме него. Чувствую себя отбросом. - А соседи? – я замолчал, задумавшись. А ведь какого хрена я с ними не разговариваю?! - Скучаешь по тому, как он лез к тебе? - … да, наверное. - Значит, тебе это нравилось? - Ну, если сравнить его сейчас и в то время, то да. - Так что ж не порвёшь контракт? - Не, это же будет означать, что я люблю его. - Ну, ты же сам в этом мне признался. Или ты соврал, и тебе он безразличен? - Нет, ни в коем случае! Я его люблю, но не так, чтобы любовь была взаимной. - Так ты его любишь? - Да. - Сильно? - … да. - Он тебя любит? - Да. - Сильно? - Да. - Это взаимная любовь, чувак. - Да нет же! Да, я без него жить не могу, как он без меня, но у нас разные, так сказать, типы любви. - Блин, не ломай мне мозг. Раз вы любите друг друга, то живите вместе. - Мы и так живём. - Тем более! Признайся ему. Ты же сам сказал, что потом пожалеешь о том, что потерял. Всю жизнь жалеть будешь, так что действую! – она начала вставать с кровати. - Но… - Ты понял мои слова? Так выполняй, - она вынырнула из нашего укромного местечка и ушла в зал искать новых «хозяев». Я тоже отправился туда и наткнулся на Рихарда он шёл, опустив голову, из какой-то комнаты в сторону зала. На нём не было лица. - Рихард, - он откликнулся и поднял голову. – Ты почему так поник? – я приобнял его за плечо и притянул ближе. - Да задумался. - О чём? - О радужных единорогах, - съязвил он, нахмурив брови и одновременно улыбнувшись. - Ты точно табак куришь? - Пф-ф, конечно… нет. Гашиш. - Ну, тогда это объясняет твоё постоянное поведение, - я убрал руку, когда мы уже были на границе зала и секс-комнат. - Ага, хе-хе… стоп, что?! - Ла-ла-ла, а ничего не слышу, - я начал отходить быстрым шагом от него, а он меня догонял. - В каком это смысле постоянное поведение?! – мы сели за барную стойку и заказали по одному крепкому напитку. - Хи-хи, а можно не отвечать? - Отвечай! – за Рихардом я заметил наших алкашей и, схватив его за запястье, пригнулся и слез со стула, таща его с собой. - Давай свалим, иначе мы окажемся в полной жопе, если они нас заметят?! - Согласен. Я кинул бармену какую-то цветную бумажку, на которой явно вырисовывались цифры, и мы, скрывшись в толпе, быстро пробрались наружу и побежали, куда глаза глядят. Скрывшись за углом здания в конце улицы, мы сделали передышку. Шёл мелкий дождь и немного моросило, что помогало нам не вариться в собственном поту. Отдышавшись, мы засмеялись: - Как от ментов, - начал Рихард. - Ага, молодость вспомнил, - я поднял голову вверх, - возможно, в скором времени он превратится в ливень, так что надо где-нибудь укрыться. - А я не против и под дождиком погулять. Да ладно?! На него не похоже. - Давай, ко мне на квартиру, если пойдёт ливень? - А сейчас куда? - Думаю, надо вызвать такси, - я достал телефон, но тут он пропал из моей руки. - Давай погуляем в парке?! – он схватил меня за руку и быстрым шагом повёл в сторону центрального парка. Только спустя какое-то время я заметил, что он нарушает условия договора. Пусть продолжает, хочу ещё больше насладиться этим моментом, поэтому я просто пошёл за ним. К счастью парк был недалеко, и мы дошли до него за 20 минут. К этому времени дождь усилился. Рихард продолжал меня тянуть за собой и остановился у «Новой игры»*. Сейчас здесь не так красиво, как летом или осенью, но отражающиеся в воде фонари, извивающиеся почти лысые ветки деревьев, кустарники делали это место волшебным, будто окружённым живым забором. Даже капающие на поверхность капли, создающие волны, делали озеро морем. Рихард спустился к самой воде, присел и окунул туда руки. Затем набрал в одну воды брызнул мне в лицо, засмеявшись, но не устоял и плюхнулся в воду. Благодаря тому, что он на берегу, ушёл не глубоко. Я не удержался и засмеялся в голос, но потом прикрыл рот. Ночью тут ходит патруль и главное, чтобы нас не услышали, а то подумают, что мы вандалы, памятники разрисовываем. Успокоившись, я протянул руку Рихарду. Он, обиженный, надул губы, сдвинул брови и, взяв меня под локоть, толкнул в озеро. Я упал в воду. Ну, вот, я промок. Нас это развеселило. Он разулся, снял куртку, снял шапку и отбросил всё куда-то далеко, затем зашёл в воду только по щиколотку и протянул мне руку. Я встал,оперевшись о него, и заметил, как его майка постепенно становится мокрой на плечах. Я подставил руку и поймал несколько дождевых капель. Дождь довольно сильно усилился, уже был ливень, но нам было как-то наплевать. Мы уже были на половину мокрые, а ливень только раззадоривал нас. Я тоже разулся, снял пальто, шапку; шарфик не стал кидать на землю, а сделал из него удавку на шее Рихарда. Затем потянул его за собой в воду. Поняв, что я собираюсь делать, он не смел вырываться. После полутора метров мели было резкое углубление, на краю которого я остановился, отпустил шарф и нырнул в воду. Круспе последовал за мной. Через какое-то время мы вытащили головы только по переносицу, чтобы оглядеться. Нас могла услышать полиция, и мы немного занервничали, потому что не хотели им попасться именно сейчас. К счастью нас не заметили. Мы вытащили головы и глубоко вдохнули, чтобы отдышаться, но я обратно залез под воду и, последнее что увидел Рихард, это мои ступни. Затем почувствовал, как расстёгивается его пояс, стягиваются штаны и небольшой толчок воды по ногам. В следующий момент он увидел меня на другой стороне озера, где, показав только голову, я смеялся. Он, немного нахмурившись, натянул штаны, застегнул пояс, взял уже уплывающий шарфик и поплыл за мной под водой. Я же начал отдаляться, но не видел где он и поэтому в скором времени был пойман. Теперь уже Цвен обвёл вокруг моей шеи чёрную ткань, встал на бёдра, потянув меня на дно, и прошептал, подняв руку вверх: - Я победил! Я уже погрузился с головой под воду и начал самовольно опускаться, схватившись за ноги Круспе. Он стал брыкаться, но лишь упал с меня и оказался под водой. Я успел оттолкнуть его и выйти на берег, чтобы отдышаться, но из-за того, что я повернулся к нему спиной, был тут же отправлен прямым путём на землю. Уставший, он прижимал меня к земле, тяжело дышал в такт со мной, что иногда прерывалось нервным смехом. - Засранец, - прошептал я, и мы медленно встали. - Кто здесь? – послышалось недалеко от нас. Мы перестали дышать, похватали все вещи и скрылись за кустами. Из-за них мы видели, как на траву падает белый свет фонаря, и были видны капли дождя. Вспомнив фильмы, которые смотрел, я взял камешек и кинул его подальше от нас. Как и в фильмах, полицейский на это повёлся и ушёл к месту, где приземлился камень. Мы протяжно выдохнули и опять немного хохотнули. - Давай свалим? – предложил я. - Согласен, - мы встали и побежали к выходу. - Стоять! – заорал нам в след тот полицейский, - Эрнст, лови их! – через несколько секунд очухался охранник у ворот. Он оказался старым и сонным, и, поэтому нас остановить он не успел. Я явно отставал от Рихарда, и он схватил меня за руку. Мы свернули за угол, затем за здание, где в нескольких метрах от нас был перекрёсток. Мы завернули направо, затем, пробежав ещё какое-то расстояние, мы вновь завернули на право, где была свалка и очень темно. Мы добежали до самого конца и присели. Мы ничего не слышали, кроме проезжающий мимо машин и криков полицейского, который, по звукам, удалялся. Подождав ещё минуту, мы выглянули и поняли, что его нет рядом. Затем решили всё-таки пробежать дальше по улице и завернуть за множество углов. Наконец, остановились уже далеко от парка. Вновь пошли. Рихард ещё держал меня за запястье. Заметив это, он отпустил меня, извинившись. Мы быстренько обулись и оделись. Было ужасно некомфортно, но становилось чуть-чуть теплее. Всё так и лил ливень. На улице, кроме машин, сонных прохожих, пьяниц, энергичных подростков и нас никого не было. Мы шли, не зная куда. Просто шли вперёд. Хоть сейчас явно не 6 утра, когда люди встают и идут на работу, во многих окнах горел свет, лампочки на деревьях делали этот тротуар, буквально, сказочным. Редкая листва кажется крышей. - Эй, парни, - послышалось справа от нас. – Есть закурить? Мы опустили головы: на земле, в луже сидел какой-то старик с порванным зонтом, грязной и дырявой одежде. Он даже не поднял к нам головы, а просто протянул руку. Пальцы были все в грязи, мокрые, как и его длинная седая борода. - Ох, мужик, прости, - ответил Рихард, пощупав по карманам. – Всё промокло. Ты, - он залез в карман куртки. – Вот, держи, сам после дождя сходи и купи, – он протянул ему 10-евровую розовенькую влажную купюру. Старик, наконец, поднял голову и посмотрел на нас. По его глазам было понятно, что он был счастлив, но и не верил в происходящее. Он смотрел то на нас, то на руку. 10 евро явно многовато даже для пачки сигарет. - Можно? – тихо спросил он, медленно протягивая дрожащую руку. - Конечно, - разрешил ему Рихард, добро улыбнувшись. Старик взял протянутую бумажку и положил её куда-то в задний карман. – Да спаси вас Бог. - Может этот Бог и спасёт, но я не верю в него. Если бы он был, то ты бы сейчас не страдал, а сидел бы с внуками у камина на шерстяном ковре. - Он покарал меня, за мою гордыню, зависть, похоть, обжорство… - Какое обжорство, ты ж худощавый?! - с усмешкой сказал Рихард, присев на корточки. - За своё обжорство я заплатил болезнями и истощением тела. - А какая гордыня?! Ты же даже разрешения спросил брать ли тебе то, что дают даром. Это как спрашивать разрешение на получение подарка на день рождения. - За гордыню Он опустил меня с заместителя директора до бомжа. - А как же всё остальное? – мужик опёрся спиной о стену и поднял голову вверх, тяжело вздохнув. - За зависть отнял у меня то, из-за чего все могли мне завидовать. Это не семья, не связи, а чисто золотое старое кольцо. Ему более двухсот лет и оно бесценно. Оно всегда напоминало мне о моей матери, которая всегда носила его и твердила, что когда я вырасту, оно будет моё, но моя дочь забрала его у меня. - Да чему ж ты с таким мог завидовать? - Я был глуп, не понимал его ценность и был влюблён в девушку своего напарника. Они любили друг друга, но их разница в возрасте была велика, и я думал, что они друг другу не подходят, но они вместе были уже несколько лет. У них не было не одной ссоры, как он мне рассказывал. У меня никогда так долго не были отношения. Самые долгие были всего год и всё. У меня было множество женщин, а у него всего вторая. Я завидовал их любви, и мне полюбилась эта девушка. Она была прекрасна: молода, красива, грациозна, с хорошими манерами, следила за собой, имела вкус, дружелюбная, милая, никогда не унывала, всегда улыбалась… я просто не устоял перед её чарами… я хотел её, хотел обладать ею, владеть… - И что случилось? - После рабочего дня она ждала моего напарника, но он задерживался, и я решил поболтать с ней, пока она ждёт, мы зашли в кафе, затем решили прогуляться, а когда она вспомнила о своём любовнике, я не выдержал и затащил её в заброшенный переулок, как этот… и просто изнасиловал её, затем убежал, бросив в луже эту девчонку. Они подали на меня в суд, и мне пришлось заплатить. Своей репутацией я заплатил и за похоть. Из-за того, что у меня всё пошло под откос я потерял и квартиру, и машину, и всё остальное. - Какой ужас… - то же самое я провертел у себя в голове, тут мне в голову ударила мысль и я просто убежал. Должен же и я что-нибудь доброе сделать?! – Эй, ты куда? – Рихард подскочил за мной, но недалеко убежал. Я забежал в ближайший магазинчик, работающий круглосуточно. Сейчас здесь не было посетителей, и все продавцы еле держались, лишь бы не заснуть. Я быстро побежал по отделам, схватил буханку хлеба, пакет и большую бутылку воды. Подождав пока кассирша всё пробьёт, быстро протянув деньги, убежал, крикнув «сдачи не надо». Я прибежал обратно, постелил рядом со стариком пакет, поставил на него всё что купил и опёрся руками о свои колена, чтобы отдышаться. Рихард немного в шоке сначала смотрел на меня, затем улыбнулся и похлопал меня по спине: - Вот эта щедрость по тебе! Мужик смотрел на меня ошарашено, показывая на хлеб с бутылкой. - Это вам, - наконец, произнёс я. Он посмотрел, куда показывал, и его губы задрожали. – Что такое? – он повернулся к нам: его лицо немного покраснело, из глаз потекли слёзы, на губах была еле заметна улыбка счастья. - Спасибо вам. Только, назовите мне свои имена, если можете?! - Тилль. - Рихард. - Гоззо… о боже, парни, как я вам благодарен! – он упал перед нами, положив ладони за дюйм от нас, но даже не смел прикоснуться. - Ну-ну, зачем так унижаться? - Ниже уже некуда, так что позвольте, мне хоть так отблагодарить вас. Вы мне жизнь спасаете, а мне даже заплатить нечем. - Потом когда-нибудь заплатишь, - Рихард стал в полный рост, – мы когда-нибудь встретимся, так что не беспокойся, в долгу не останешься. - Да чем может какой-то бомж расплатиться, за спасение жизни? - Когда понадобишься - узнаем, - мы ушли, махая ему рукой. - Мне холодно, - сказал Рихард, держась за плечи, когда мы уже отошли далеко от старика. Я накинул на него своё пальто и потёр по плечам. - Сейчас такси вызову. Кстати, тут моя квартира совсем рядом. Может, зайдём, погреемся, чтоб не стоять на улице? - Угу. Мы прошли буквально 30 метров и уже оказались в тёплом помещении многоквартирного здания. Я всю дорогу не замечал, как крепко вцепившись в плечо Рихард, я обнимал его. Поднявшись по лифту, слава богам, ключи из почтового ящика никто не спёр, а ключи от самого ящика никто не нашёл, мы вошли в тёплую, душную квартиру, оставили верхнюю одежду и обувь у входа, включив свет. Я ушёл в спальню, наказав Рихарду сидеть в гостиной. Через время я принёс ему два больших пледа и ушёл на кухню, приготовив там два горячих чая. Затем вернулся и поставил чашки на стол, сел рядом с Рихардом и начал тереть его по бокам. - Тебе же тоже холодно! – он поднял плед, который укрывал его колени, и второй на плечах раскрыл для меня. – Иди сюда. Я пододвинулся и оказался накрытым тёплыми пледами и руками Рихарда, которые он потом убрал и взял одну чашку чая. Он начал медленно отпивать по большим глоткам и после каждого шумно довольно выдыхать. Я быстро вызвал такси, назвав им адрес, и через 20 минут оно подъехало. Мы вышли до сих пор во влажной одежде. Рихард был очень сонным. К счастью дождь ещё шёл хоть и редкий, что немного его пробудило. Мы доехали до дома за 2 часа, и Рихард чуть не заснул в машине. В этот раз он смог сам выйти. Здесь дождя не было, но уже воздух был душным. Как только мы вошли, побросали все вещи и начали раздеваться. Одежда была влажной и холодной и уже неприятно прилипала к телу. - Я сейчас быстренько в душ и спать, - сказал Рихард, идя до ванной комнаты уже в трусах. Они тоже были мокрыми, и можно увидеть, как на них вырисовывается его задница. Я немного усмехнулся и разделся догола, затем отнёс вещи в сушилку. Я вернулся обратно за полотенцем и невольно столкнулся с полностью обнажённым Рихардом. Он посмотрел вниз, а затем поднял голову с милой улыбкой: - Прости. Вот это поворот! - С тобой всё нормально? – я немного нагнулся, чтоб посмотреть на его лицо повнимательней. - Да. Я поседел и стал нигером? Или что? – он непонимающе посмотрел на меня. - Да нет, просто, - я отвёл взгляд и поднял голову. - Ну ладно, - он ушёл в свою комнату, из которой больше не выходил. Я же направился в душ и, побыв там 20 минут, ушёл спать. Я проснулся после Рихарда, в 12 дня. Я хотя бы выспался сразу за две ночи, о чём упомянул Цвен, когда я пришёл на кухню: - О-о, да ты не будешь спать до конца недели, - сказал он со смехом, не поворачиваясь, когда я сел за стол, позади него. Он что-то готовил, стоя у плиты. - Не, это слишком. До конца недели ещё пять дней. - Думаю, ты и столько бодрым проходишь. Готово! – провозгласил он, повернувшись и ставя рядом со мной тарелку. - Что это? – спросил я, когда он отвернулся от меня, чтобы взять столовые приборы. - Фаршированный картофель, - рядом с тарелкой опустились вилка, нож и чашка с чаем. - Это я понял, но неужели у нас нет тех блюд, которые мы, например, готовили? - Мне было скучно, если бы включил телек, - тебя разбудил, дети спят, а сам заснуть больше не мог и поэтому просто решил что-нибудь приготовить. - И тебе было скучно даже трусы надеть? -Ой, прости, - улыбнувшись, сказал он и скрылся. Затем вернулся одетый, с фартуком в руках. Я уже съел половину блюда. Или я так быстро ем, или он так медленно одевается, – Кстати, я тут подумал, может, пойдём, погуляем? А то из этого города я знаю только твой дом и двор. - Ну, - я посмотрел в окно, – скоро пойдёт дождь, а я не хочу попасть под него, как в прошлый раз. Можем ведь простудиться. - Ну, это верно. Но можно же взять зонтики?! - И всё же, мы можем простудиться, если уже не болеем. - Я только один раз чихнул. У меня ни насморка нет, ни кашля. - И это называется курильщик, который не кашляет? - Ну, ты же мне запрещаешь, и я вообще спортом занимаюсь, так что не надо мне тут… - Ой, ну да, ну да, - я уже начал пить чай, а он, молча с улыбкой, смотрел на меня сверху. - Кстати, - начал он, сев напротив меня. – Нет никаких известий от Софи? - Да нет. Она в такие дни мне почти не звонит, только если что-то забыла, но в этот раз она всё взяла, даже лишние вещи… - И что же, если не секрет? - Подсвечник и сотню евро. - Что? - Вот, скажи, нахера ей подсвечник? - Беременные, что с них взять?! Может у них там тематическая вечеринка? – он согнул руки в локтях и поднял плечи, комически улыбнувшись и подняв глаза к потолку. - А сотня? - Женщины, что с них взять?! – он опять повторит этот жест. Я допил чай, взял тарелку и поставил их в раковину. Заметив встающего Рихарда, я сразу сказал «я сам» и поблагодарил его. Через несколько секунд он скрылся в своей комнате. Домыв посуду, я направился в свой кабинет, где сразу сел за компьютер, но, когда я собрался начать писать новые стишки, ничего на голову не приходило. Я посмотрел на полку с книгами и осознал, что я знаю каждую строчку всех двух сотен книг. Это меня погружало в мысли о том, что мне абсолютно нечего делать. Недолго думая, я направился к Рихарду, к единственному, похоже, человеку, способному чем-нибудь занять меня, но когда я вошёл в его комнату, он читал книгу, и, поэтому его вряд ли можно будет чем-нибудь отвлечь. А не мог он её читать, вместо того, чтобы готовить?! - Что-то случилось? – спросил он, даже не посмотрев на меня. - Да, мне плохо. - Что-то болит? - О да, задница, потому что я геморрой заработал своим бездельем. - Почитай газету. Она на тумбочке в гостиной. - Я тебе какой-нибудь дедок, газетки читать?! - Вообще-то, уже несколько лет. Напомнить, как внука зовут? – он посмотрел на меня, подняв одну бровь. - Ой, ладно, - я вышел и сел на диван в гостиной, взял пульт и включил телевизор. На одном канале авария, на втором ограбление, на третьем глупый наигранный смех и такие же глупые шутки ведущего какого-то телешоу. Всё как обычно – ничего интересного. Я выключил его, продолжая смотреть уже на чёрный экран. Затем перевёл взгляд на ту газету. Немного всё обдумав, примерно, минуту, я взял её и открыл на второй странице. На удивление, эти буквы, написанные чёрным по белому, привлекали больше внимания, чем современная техника. Столбцы статей оказались прочитанными, и один кроссворд решённым за несколько часов. Когда я положил газету рядом с собой я начал прислушиваться к тишине. В ней были удары капель об навес. Каждая капелька со звоном падала на металл и, погрузившись в тишину, я начинал слышать их всё громче и громче. Я полазил по карманам, достал сигареты, зажигалку и направился на балкон, захватив пальто, температура не высокая, как-никак. Уже там я накинул его на плечи, развалившись в кресле и вдыхая в свои лёгкие табак. Даже во время дождя слышно пение птиц, видно, как некоторые летят, пытаясь спасти своё гнездо. Ветер начинал понемногу усиливаться и им всё труднее летать, но они стремятся куда-то дальше, за пределы этого ветра, этого ливня, этой опасности и страха возможной погибели. Для меня это стало как фильм, что я забыл про сигарету, следя за продвижением событий. Может, это немного жестоко, так воспринимать и поэтому я просто опустил голову, потушил сигарету и поспешил удалиться из «кинотеатра», чтобы не напоминать себе о своих проблемах. Но это было настолько интересно, что я просидел там примерно полчаса и даже не заметил. После того, как я повесил пальто, я направился на кухню, - в шкафчике меня ждала бутылка виски. Дополнительное тепло сейчас не помешает. Я достал восьмигранный стакан и угловатый бежевый цилиндр с зелёными надписями. До сих пор с бантиком ко дню рождения. Я поставил стакан, рядом эту коробочку, отлепил бантик, поднял крышку и мне в нос ударил запах ячменя. Напомнило детство, поле недалеко от села, на которое мы иногда приходили и прятались. Мы не слышали шум машин, звонков телефонов, криков, а только как ветер тревожит сон колосков, покачивая их. В такие моменты мы все замолкали, а мы – это я, мои секреты, мои тайны, моя душа. Это было наше укромное местечко, где мы могли выплеснуться наружу и рассказать всё колоскам, ветру, шуму, тишине. А потом я один, в полном одиночестве возвращался. Без секретов, без тайн, без души. Всё оставалось там. Теперь всё останется здесь. Внутри, вместе с бутылкой, был золотой колос. Я открыл бутылку и налил в стакан в один палец, поднёс к носу и глубоко вдохнул, затем с блаженством выдохнул: - Quarter cask*, блаженство, - я услышал шум рядом, повернулся в его сторону, неожиданно столкнулся с Рихардом и слегка плеснул на него виски. – Ой, прости! - Да ладно, будто у меня больше рубашек нет, - странно, обычно он чуть ли не планету взрывает в такие моменты. Он так мило улыбнулся… Мне уже не нравится такое его поведение: он постоянно спокоен, боится прикоснуться лишний раз, пытается игнорировать меня, читая свою книгу. Он мучает себя, думая, что сделает лучше мне, но сам же страдает, я же вижу, ему больно. Но, дурак, упрямится, как баран. Если он любезен, добр, постоянно улыбается и всё воспринимает, как пустяк, то Рихард – не Рихард. Это другой человек. - Ты точно истеричка-Круспе? - Ха-ха, смешно. Вот, Круспе – да, а остальное нет, - сам себя отвергаешь, дюбель. - Ты куда-то шёл? – я отодвинулся в бок, чтобы он прошёл. - Нет, просто… ладно, сейчас переоденусь и вернусь, - сказал он и вновь скрылся за дверью своей комнаты. Я продолжал стоять на кухне и иногда делать по глотку виски. Через 2 минуты он вышел уже в чёрной рубашке и направился в мою сторону. - Мне сейчас Пауль позвонил, рассказал, как они со Шнайдером домой добирались. Это просто угар… - тут зазвонил его телефон, и он остановился, – сейчас уссышься, только подожди, кто-то звонит. Я тебя буду ждать на диване, - он сел и приложил телефон к уху. – Алё... да, это я, - И тишина. Я с улыбкой начал доливать в свой бокал виски, представляя, как те два алкаша ползли до такси из клуба. Я взял стакан и решил идти в гостиную. А вдруг Рих тоже захочет? И, только подошёл к шкафчику, как услышал истерический короткий крик Цвена и удар чего-то о паркет, что явно разбилось. Я побежал в гостиную. На диване сидел Рихард, охватив свои ноги в охапку, смотрел куда-то вдаль испуганными глазами. Я подбежал к нему, мельком заглянул в его глаза: в его глазах не было ничего, они видели какую-то картину, явно не «Утро в сосновом лесу», не хотели смотреть дальше её, на секунду показалось, что они слепы, но это не так. Я сел на подлокотник рядом с Круспе и попытался его приобнять, но тут же резко убрал руку. Потом медленно притянул её к плечу Рихарда, который даже не обратил на это внимания, и потёр слегка, затем притянул его к себе. - Что случилось? – я увидел на полу, за два метра от нас его телефон, разбитый вдребезги. - Они, в-все, - он, заикаясь, говорил, иногда шмыгая носом. – К-кира, Мерлин, Марго и м-моя крошка, - у него сорвался голос, и он уткнулся в колени. – Максим… они в-все ехали на машине, а потом… врезались… в столб! – на последнем слове его резко передёрнуло. Он не мог больше говорить, а только шмыгал и подрагивал. Он плачет? Да. Это душевная боль? Да. Значит, надо осуществлять условия договора, но не думаю, что это время для поцелуев. Это будет только лишнем, и он просто меня пошлёт. Его родные попали в аварию, а я тут давай целоваться. Сам себе противен, но всё же… Я решился и поднял его голову лицом к себе, второй рукой погладил по щеке, виску, успокаивая и ероша ёжик. Затем вновь вернул руку на щёку и вытер со скул слёзы, умиляясь при этом его недоумевающему взгляду. Я нагнулся и поцеловал его в лоб, затем закрытое веко, скулу, сделал небольшую паузу над его губами и, закрыв глаза, прильнул к ним. После отстранился, посмотрев ему в глаза. Он был так же ошарашен, затем прикрыл глаза и притянул меня обратно к губам, целуя уже со страстью. Я открыл шире рот, слегка высунул язык, чтобы попробовать на вкус его красные губы и надавил на затылок. Как я и ожидал губы сладкие как сахар, горячие как пламя, страстные как ночь, желанные как вода в засуху. Я начал заваливать Рихарда на диван, пытаясь получить больше от поцелуя, спуская руки на поясницу и шею, затем на бедро и грудь. Вот он уже лежит, а я исследую языком его рот, не обращая внимания на шум сбоку, на который реагирую не сразу. Я медленно отстраняюсь, слизывая ниточку слюны между нашими языками, смотрю в его уже спокойные глаза, которые забыли о беде, замечаю углом глаза чью-то фигуру сбоку и поворачиваю туда голову, теряя дар речи. Там стояла ошарашенная Софи. - Привет, - сказал я, улыбнувшись. Скорчив лицо, она убежала. – Подожди, - я сразу же подскочил и побежал за ней, - ты не так поняла!.. Когда я выбежал на улицу, я видел только отдаляющееся такси. Всё, это всё. Я лишился не только девушки и домохозяйки, но и собственного ребёнка. Так мне и надо, за то, что я с Рихардом в такую минуту так поступаю. Я вернулся в гостиную. Она была уже пуста и следа Рихарда даже не осталось. Я отправился в кабинет и, как только я вошёл, телефон завибрировал и оповестил о новой смс-ке. Она была от Софи. Надеялся, что она меня простила и сейчас вернётся, но текст был совершенно другим: «Я не беременна». Я даже не знаю, что мне делать: смеяться или плакать. Так и хочется заорать «сука», но некому. Я сел на диван и вновь перечитывал смс, отворачивался и опять повторял про себя одну строчку, надеясь, что у меня плохое зрение и там написано совершенно другое. Я уже убрал телефон, а те несколько слов на экране до сих пор перед глазами. Ужасно больно в груди из-за такого большого обмана. Чтобы выплеснуть всю злость, я как робот сел за стол, включил ноутбук и начал печатать, не обращая внимания на шум за дверью, а затем резкую тишину. Наконец, успокоившись и всё осмыслив к вечеру, я вышел из кабинета, на кухне взял своё недопитое виски и опустошил его одним глотком. Я полностью расслабился. Упаковал бутылку и поставил на полку. На часах было уже 7 вечера, а я даже не ужинал, поэтому направился в комнату Рихарда. - Рихард, по… - комната была абсолютно пуста, даже вещей нигде его не было, – эй, Рихард, - кричал я уже куда-то вверх, чтобы даже в самом дальнем углу дома он меня услышал, – это не смешно, давай вылезай. Рихард! – просматривая каждую комнату, я начинал уже немного беспокоиться, никто не откликался, – найду – убью. Честное слово, как ребёнок, - бормотал я себе под нос, носясь то на второй этаж, то в подвал. Решил уже позвонить, но телефон был выключен. Ну, конечно же! Он его в дребезги разбил! Вновь зашёл к нему в комнату, уже походил по ней, посмотрел во все углы, даже под кровать, надеясь найти его там вместе с вещами, но было абсолютно пусто. Подошёл к окну и увидел на подоконнике одно из его колец. Неужели забыл?! Специально или случайно? Не, он ими дорожит значит на время оставил. Я взял кольцо и сжал его в руке. - Ну, теперь ты попал, - я вышел из комнаты, – я знаю, что ты здесь, так что выходи! – но опять в ответ гробовая тишина. Чёрт! Сбежал что ли, и правда?... да ну… Противостоя своим мыслям, я начал проматывать его любимые места, затем записал их в список. Прочитав их от начала до конца, осмотрев комнату, и, поняв, что его всё же нет, направился к выходу. Думаю, он будет в Берлине. Явно он здесь не ориентируется. Первое было кафе Dunkin Donuts*, но вряд ли бы он оказался бы здесь в таком месте, поэтому сразу перешёл на Halford*. В бардачке я нашёл нашу совместную фотографию с Якобом и, приехав на место, вылетел сразу из машины вместе с ней в руках, не обращая внимания на ливень. Я ворвался в помещение, обратив на себя внимание, сел за барную стойку и заказал пиво, уже немного убрав от себя чужие взгляды. Когда я для всех стал уже не приметен, я обратился к бармену, показывая Рихарда на фотографии: - Ты не видел его здесь? - О, это же наша Лисичка (имеется ввиду Fuchs(Фокс))! - Лисичка? Где? – раздалось хором в помещении. - Да тут на фотографии просто. - А-а, а я думал лисичка вернулась. - Так он здесь был? - Да каждый вечер. - А сегодня? - И сегодня, только он пришёл мрачный, ушёл мрачный и заказал водку, что на него не похоже. - Он говорил что-нибудь? - Говорил, что, типа, сбежал, потерял самое ценное в его жизни и теперь пойдёт всё это вспоминать. Говорил, встретить много кого надо, да и попрощаться. - Прям так и сказал? - Не, он ещё часто вздыхал, улыбался странно… а что-то случилось, да? - Кое-что, - я взял стакан пива и поставил на стол рядом с каким-то бородатым и пузатым стариком. - Оп-а, спасибо тебе, мужик! – крикнул он, когда я уже выходил. - Он не говорил куда точно пойдёт? - Нет, ничего такого, - я медленно пошёл к выходу. Немного разочаровавшись, я сел в машину, засунул обратно фотографию и, подумав, решил всё-таки поехать в Dunkin Donuts, хотя, по-моему, это глупая затея. Это была действительно глупая затея, т. к. кафешка уже закрылась. Я отправился во «Фриц»*, чтобы поразмышлять над местами. Я сел за столик, заказал кофе и перекусить. Этой ночью мне не получится поспать. Как только стал задумываться о том, в какой жопе мог оказаться Рихард, я услышал, как кто-то назвал моё имя. Я поднял голову и увидел парочку подростков. На парне была майка с нашей группой, небольшой ирокез, серьга в ухе, в руке телефон, у девушки пирсинг как у меня, розовые волосы, белая безрукавка, которая, обтягивая фигуру, сложилась в складках её живота, а в руке кусок бумажки и ручка. И какой человек носит с собой бумагу и ручку? Я протянул руку, чтобы взять литок для автографа, но их там оказалось два. И мне впервые стало неохота сделать одну лишнюю закорючку. Отдав фанатам листы с автографами, я решил расслабиться, но они подошли ко мне с двух сторон, вытянули перед нами телефон, сфотографировали, сказали спасибо за всё, обняли напоследок и ушли за свой столик. Я вспомнил нашу группу, а затем и Emigrate. А ведь есть же парни от туда?! Верно, Тилль? Верно. Я достал телефон, чтобы расспросить у них всё. Первый в моём списке был Джо. Он с ними играет – должен знать. - Хе-ей, Тилль! Как я давно тебя не слышал! Хочешь встретиться? Когда? Завтра? Хорошо. Во сколько? В 5 утра? Отлично… - Сейчас не до шуток. Не собираюсь я к тебе лететь. Ты вообще сейчас на другом континенте. - Ну, кто-то же меня должен отсюда вынести, - с усмешкой сказал он. - Я тебя вынесу! – послышался на том конце знакомый, но пьяный голос. – А, ты болтаешь? Всё, намёк понят. - Ну, вот, есть теперь носильщик. Но сейчас не об этом. - Тебе плевать, как я выберусь отсюда? - Нет, но сейчас реально не до этого. Тебе если что охранники помогут. - Они мня раздавят. Так чего ты хотел? - Ты слышал что-нибудь от Рихарда? - От твоего земляка? - От какого земляка? - От Вагнера! Он же мёртв. - От какого Вагнера?!... - От композитора вашего. - Нашего? - Немецкого. - Я вообще про твоего начальника говорю! - Круспе? Пфф, примерно неделю-две назад я с ним виделся, на днях мне звонил, просил кое-что в его студии сделать и всё. - Эй, парень, там без тебя совсем скучно, - опять тот голос. – Давай, клади трубку и полетели, – узнал: - Энди! - Кто? А-а… Ты хочешь ещё что-то, а то меня там зовут? - Можешь передать трубку Энди? - ОК. - Хэй, мужик… - Ну хоть пол правильно назвал… тебе случаем Рихард… Круспе не звонил? - Ток на днях просил тут кое-чё перетереть в студии. Я конешн не при делах, но попросил, ну, а я рядом был и Джо помог. Так шо, эт был последний раз когда я его слышал.* - Хорошо, спасибо. - Будь здоров. Я отключил телефон и заснул его в карман. Значит, Рихард знает, что они в Нью-Йорке и явно он бы позвонил им, если бы собрался туда. Неужели туда попрёт? Стоп!.. А как же Микко?! Я снова быстро достал телефон, нашёл его номер и приложил к уху, с большим ожиданием, как в детстве, выполнения желания. - Алло?! - Микко! - А? Что такое? - Где Рихард?! - Какой Рихард? - Твой начальник. Где Круспе? - А мне-то откуда знать? Он же уехал в Германию, разве нет? - Надеюсь, что он ещё здесь. - А что случилось? - Да пропал он… - Давно? - Сегодня. - Так чего боишься? Город ему знаком, да и вся страна… он же в Берлине? - Надеюсь. - Сам придёт. Что так кипяшишь? - Потому что этот идиот способен на всё! - Ну, поищи в его квартире. - Он туда попасть не может. - Ну, отели, мотели, гостиницы, любимые места… знакомых в берлине опроси. Он же любит дорогие вещи и, чтобы скрыться, он выберет самое видное. Есть такое? - Больше половины Берлина, если он ещё в Берлине и был ли здесь он вообще. - Ну, хотя бы не весь… а знакомые? - Думаю, они все меня сейчас пошлют. Сейчас около 12 ночи. - Ладно. Слухай, а с ним ничего странного не происходило? - Ну, было кое-что… - Может это связано с его исчезновением? Ну, ясень пень! - Тоже вариант. - Ладно, всё, я спать. Удачи. - Ага… - я отключился и засунул телефон в карман, затем немного обдумав, что он сказал, встал, оставил на столе какую-то бумажку, явно похожую на деньги, и тут же из кафе направился в квартиру.