Брют

            Проснулся глава Юньмэна уже ближе к обеду, удивляясь тому, что никто из слуг не решился его разбудить. Цзян Чэн был даже расстроен этим, ведь планов на день было неиссякаемое количество, а теперь сроки были сжаты еще сильнее.       Попросив слуг наполнить бочку горячей водой, глава выбрал себе чистые одежды на день, а также удобную и простую заколку для волос. Настроение на удивление было вполне хорошее и хотелось выбрать что-то легкое. Светло-фиолетовое ханьфу, темный пояс, а также обыкновенная серебряная заколка с небольшим драгоценным камнем.       Завтракал глава Юньмэна в одиночестве, лишь пара слуг молча располагались за его спиной, на случай, если что-то потребуется. Допив зеленый чай, Цзян Чэн пошел к своему помощнику, чтобы запросить отчеты по ночным охотам и дозору. На полпути его догнала та самая неугомонная девчушка, сообщая, что у лекаря есть срочные новости о состоянии найденного юноши.       — Так это и правда Старейшина Илина? Неужели… — восхищенно протараторила девушка, постоянно смахивая с лица выпавшие пряди из своей прически. — Глава Цзян, а вы сможете нас познакомить?       — Что за восхищение в голосе? Тебе напомнить кто он такой? — недовольно пробурчал Цзян Чэн, не забывая закатить глаза для должного эффекта. — Он самодур и идиот, забудь о его существовании. Эй, а ты почему не на тренировке? Наказание захотела?       Девчушка надула губы, обиженно складывая руки на груди.       — Старейшина Илина — Вэй Усянь, мой кумир! Я была еще маленькая, когда на мою семью напали псы из клана Вэнь. Они сначала просто хотели обобрать нас до нитки, забрать всю еду и деньги, но после они начали издеваться над моей матерью, толкая ее и пиная по рукам и лицу… Но Вэй Усянь вместе с Призрачным Генералом буквально влетели в наш дом, разбрасывая этих псов по разным углам! А после, когда он разобрался с этими мерзкими ублюдками, то помог моей матери, даже дал ей немного денег, чтобы мы могли перебраться в более безопасное место. Он настоящий герой! Именно после этого я решила стать адептом ордена Юньмэн Цзян! — ее речь была очень эмоциональной и трогательной. Цзян Чэн даже смог проникнуться ее словами, улыбаясь лишь уголками губ. — Я верю в то, что он не виновен, и мою веру не сломить беспочвенными обвинениями. И скажу вам по секрету, почти все адепты Юньмэна согласны с моей точкой зрения.       — Ты слишком много болтаешь. Тебе стоит с тем же рвением уделять внимание самосовершенствованию, — проворчал Ваньинь, смотря на девушку лишь краем глаза. — Если будешь смиренно учиться и познавать заклинательское искусство, то так и быть, я устрою вам встречу, если все будет благоволить.       Девушка радостно улыбнулась, кивая главе ордена в знак того, что она поняла все сказанное и приложит все усилия для выполнения этого своеобразного задания.       Собрав все отчеты, приняв несколько адептов с важными вопросами, составив небольшой список дел и оставив его на рабочем столе, Цзян Чэн все же направился в покои лекаря. Он очень хотел еще раз убедиться, что все увиденное ночью было не сном, но внутри все сжималось от волнения. Он боялся того, что за эти долгие годы от личности Вэй Ина осталось лишь воспоминание.       Остановившись у дверей в лекарские покои, глава Юньмэн Цзян неуверенно поднял руки для того, чтобы постучаться, но так и не решился. Вздохнув полной грудью, он чуть наклонился, выдыхая. Сердце стучало громко и очень часто, хотелось развернуться и убежать со всех ног куда подальше.       — Глава Цзян, прошу вас, не стаптывайте обувь в пыль, заходите, — голос лекаря звучал очень тихо, но все так же четко, прям как в детстве. Отворив дверь, Цзян Чэн сморщился от очень резкого запаха благовоний, что дымкой витали по всей комнате. Заперев за собой дверь на засов, он прошел вперед, все еще хмурясь от неприятного запаха.       — Прошу прощения, я только зажег благовония для господина Вэя, ему необходимо прочистить легкие. Присаживайтесь, глава Цзян, — мужчина указал на стул рядом с кушеткой. — Господин Вэй пару раз просыпался, но поговорить мы так и не смогли, он бредит от высокой температуры и говорить ему трудно из-за поврежденных связок.       — Ясно. Что-то еще? — спокойно спросил Ваньинь, пытаясь всмотреться в лицо человека, лежащего на кушетке. Казалось, что его кожа все такая же белая, неужели лечение не приносит никаких положительных результатов. — Когда жар спадет?       — Глава Цзян, я понимаю, вы хотите все и сразу, но это не обычная простуда, она не лечится от одной настойки. Прошу, не стоит спешить в этом деле, Господин Вэй точно пойдет на поправку в ближайшее время, — лекарь говорил спокойно, но от Цзян Чэна не укрылось эта тонкая нотка насмешки, как будто он разговаривал с малым ребенком. — Но уверен, при должной заботе…       — Да-да-да, мы уже говорили об этом, — фыркнул глава Юньмэна, закатывая глаза. Его все еще слегка нервировало то, что лекарь смеется над ним, хотя тот наверняка имел на это полное право. — Если каких-то ингредиентов будет не хватать или что-то еще, то пожалуйста, сообщите об этом мне.       Лекарь лишь кивает головой, разгоняя дым от благовоний при помощи веера. Он просидел подле Вэй Ина оставшуюся ночь и все утро, постоянно меняя платки и подавая обезболивающее, чтобы облегчить и так тяжелое состояние. Бывший Старейшина Илина просыпался пару раз, но взгляд его был не сфокусированный, а речь совершенно бессвязна.       — Вы, наверное, устали? Я разбудил вас среди ночи, и вы наверняка уже утомились, — с искренним беспокойством сказал Цзян Чэн, наконец разглядев брата полностью. — Я мог бы вас заменить…       — Только если у главы Цзян нет дел важнее этого, — с легкой улыбкой сказал лекарь, уже точно зная ответ. Ваньинь ожидаемо покачал головой, имея ввиду, что никаких более важных дел он не имеет, хотя это была явная ложь. — Тогда я пойду, если что я буду в тех же покоях. Благовония на полке, а обезболивающее в зеленом флаконе, но им лучше не злоупотреблять.       — Понял.       Как только лекарь вышел из покоев, Цзян Чэн тут же пересел на край кушетки Вэй Усяня, всматриваясь в бледное лицо брата. Рука сама потянулась к четкой линии скулы, медленно прикладывая всю ладонь на щеку, ощущая кожей жар, исходящий от Вэй Ина.       — Такой горячий… — одними губами прошептал глава, поправляя челку на лице брата. Веки того затрепетали, но так и не открылись.— Просыпайся, А-Сянь…       По своей натуре Цзян Чэн - человек не из терпеливых и, как сказал лекарь, его девизом по жизни было — «все и сразу», но тут, как бы он не хотел, от него ничего не зависело, приходилось лишь ждать и верить в лучшее.       — Такой тошнотворный запах… — фыркнул глава Юньмэна, свободной рукой отмахиваясь от благовоний. Аромат был действительно резкий и явно на любителя, но польза была неоспорима. — Как вообще можно спать в такой обстановке?       Вновь посмотрев на бледное лицо брата, Цзян Чэн с сомнением, но все же взял чужое запястье, медленно начиная вливать в тело Усяня свою Ци. Тот нахмурился, приоткрыл губы, как будто собираясь что-то сказать, но послышался лишь болезненный выдох.       — Неужели тебе больно? — неуверенно спросил глава Юньмэна, прекращая все манипуляции. Хотелось помочь, но мужчина на кушетке был такой худой, бледный, словно фарфоровое изваяние, что от любого неосторожного движения мог разбиться на мелкие кусочки. Рисковать было нельзя. Ответом ему конечно же была тишина, но Цзян Чэн с облегчением заметил, что цвет лица Вэй Ина стал гораздо лучше, постепенно уходила бледность и нездоровый румянец. Видимо переливание духовной энергии действительно шло ему на пользу, пусть и причиняло ему некий дискомфорт. Ресницы больного вновь дрогнули, дразня рядом сидящего мужчину, что беспокойно поглаживал чужую ладонь большим пальцем.       — А-Чэн… — еле слышно прошептал темный заклинатель. Цзян Чэн вздрогнул, как от удара. Рука сама собой опустилась на плечо брата, слегка тормоша. Голова Вэй Ина беспокойно металась по подушке. Его дыхание стало тяжелее, а на виске проступил пот. Видимо даже во сне страшные воспоминания не отпускали бедного юношу. — Прекрати… мне больно…       — Просыпайся… это лишь страшный сон, — опустившись на колени, Цзян Ваньинь обнял старшего брата за плечи, приподнимая его и укладывая на свое плечо. — Хэй, давай же, просыпайся…       Цзян Чэн взволнованно обхватил лицо брата ладонью, убирая прилипшие к щеке пряди, аккуратно заправляя их за ухо, ощущая, что волосы намокли от холодного пота. Он своим телом ощущал, как дрожит А-Сянь. Все попытки растормошить его ничем хорошим не закончились, а на слова он никак не реагировал. Распереживавшись, Цзян Чэн прижал брата ближе к себе, ощущая, как собственное сердце бьется где-то в районе горла.       — Отпусти меня… не приближайся… — в беспамятстве шептал Вэй Ин, пытаясь руками оттолкнуть ошеломленного Ваньиня, но силы явно были не равны. — Спаси меня… спаси…       — А-Сянь, молю тебя, очнись! Все это в прошлом, теперь ты в безопасности, — уверенно говорил глава Юньмэна, не отводя взгляда от исказившегося в переживаниях лица старшего брата, что продолжал метаться в воспоминаниях из прошлого.       Неожиданно он выгнулся на крепких руках Цзян Чэна, вдыхая полной грудью и распахивая свои невероятные серые глаза. Его взгляд был не совсем четкий, но брата он явно узнал и в этот раз он не спешил начинать разговор.       — Вэй Ин? — осторожно спросил Ваньинь, не имея сил отвести взгляд от немного удивленного лица темного заклинателя.       — Цзян Чэн?       — Так и будем продолжать? Думал, что с именами мы определились еще в детстве, — с легкой усмешкой сказал глава ордена, перекладывая необычно тихого брата на кушетку. Если раньше он мог говорить без умолку в любой удобной и не очень ситуации, а сейчас как будто растерялся. Хотя, возможно проблема была в том, что воспоминания о страшном сне все еще не отпустили его из своих мерзких и липких оков. — Чего застыл испуганным зверем? Если тебя что-то беспокоит, то скажи мне, я помогу.       — Я не понимаю… — растеряно произнес Вэй Ин. Его голос стал значительно увереннее, но все еще с липкой хрипотцой.       — Чего ты не понимаешь? Подумать только, пропадал тринадцать лет черт знает где, а потом мои люди находят тебя еле живого рядом с Облачными Глубинами. Ты полночи бредил и нес всякую чушь. Не помнишь этого?       Вэй Усянь только покачал головой, все еще смотря на Цзян Чэна глазами полными боли, только самый внимательный мог рассмотреть в них еще и смущение. Это конечно же выглядело странно, учитывая все обстоятельства.       — Я не хочу заставлять тебя говорить, поэтому расспрашивать ни о чем не буду. Подожду, пока ты сам будешь готов мне все рассказать, — совершенно спокойно сказал Ваньинь, осторожно взяв руки Вэй Ина в свои. — Только прошу тебя, не отвергай мою помощь. Хотя бы раз.       — Ты… ты разве не должен приговорить меня? — изумленно спросил темный заклинатель, осторожно выкручиваясь из чужих, крепких рук, хотя те в общем-то и не держали. — Цзян Чэн, это действительно ты? Или это лишь плод моего подсознания, что так яро вырывается из моей головы?       Ваньинь поддавшись моменту вновь закатил глаза, нервно прокручивая Цзыдянь на пальце. Хотелось закричать и ударить эту глупую головушку, хотя бы ладонью, но сдержав себя он лишь прикрыл на секунду глаза, возвращая себе самообладание.       — Ты меня слушал или нет? — вкрадчиво спросил глава Юньмэна, пытаясь максимально смягчить свое выражение лица. Слова лекаря о том, что Вэй Ин может вновь отвергнуть его помощь глубоко засели в голове молодого главы, и он пообещал себе, что сделает все, чтобы он вновь примкнул к ордену Юньмэн. — Это реальность. Тебя нашли в лесу. Ты едва ли не умер от многочисленных травм, что все еще нельзя беспокоить, так что, пожалуйста, лежи ровно. Ты был весь в грязи, в одних нижних одеждах, весь промокший… Чудо, что мои адепты нашли тебя и так быстро доставили в орден!       Вэй Усянь потупил глаза вниз, смотря на свои перевязанные запястья и грустно улыбался. Теперь он начал вспоминать, как ему удалось сбежать от своего мучителя, как он бежал под дождем, постоянно спотыкаясь, едва ли удерживая равновесие. Из-за холода и голода, он быстро устал и его тело просто отказывалось двигаться. Слезы подбирались грубым комком к горлу, но Вэй Ин из-за всех сил старался не допустить того, чтобы Цзян Чэн это увидел       — Почему тогда ты меня спас? Решил отыграться за все мои поступки?       Цзян Чэна затрясло от негодования. Он не знал, как растопить неверие в сердце Усяня.       — Решил дать мне ложные надежды, а после поступить со мной так, как я того заслуживаю…?       Голос Вэй Ина дрожал от переживания, его щеки порозовели, а брови сошлись на переносице. Он нервничал, его сердце заходилось в неровном ритме, казалось, что вот-вот пробьет последний удар. Цзян Чэн же прикрыл лицо руками, стараясь придумать выход из такой сложной ситуации.       Хотелось рассказать, что он уже знает про золотое ядро, что он вместе с Яньли провел расследования и теперь он мог с уверенностью сказать, что в смерти Цзысюаня было множество не проясненных моментов, которые в корне меняли всю ситуацию. Он даже знал то, что Вэй Ин всячески пытался отчистить честь ордена Юньмэн Цзян, беря на себя не только свои грехи, но и чужие.       Шестнадцать лет назад, когда орден Цишань Вэнь напал на Пристань Лотоса, когда Цзян Чэн остался сиротой, он обвинил Вэй Ина во всех смертных грехах, совершенно тогда не осознавая, что Усянь лишь стал козлом отпущения. К сожалению, ордену Вэнь нужен был хоть какой-то аргумент для вторжения на территорию Юньмэна, а сумасшедший характер Вэй Усяня был как раз кстати.       — Я молю тебя только об одном. Позволь мне почтить память шицзе… — тихо-тихо прошептал темный заклинатель, посмотрев на Ваньиня больным взглядом. — После можешь сделать со мной все, что захочешь…       Не выдержав, Цзян Чэн совершенно молча встал, стараясь максимально осторожно поднять брата с кушетки, не обращая внимание на удивленные окрики и вялые попытки отбиться. Ступни Вэй Ина были перевязаны толстыми тканевыми лентами, обмороженные ткани были смазаны перцовой мазью, чтобы согреть и подлечить. Ходить же он точно не мог.       — Цзян Чэн?! — воскликнул Усянь, ощущая холодный ветер, что тут же ударил по его лицу. Он поежился, стараясь прижаться плотнее к теплой груди брата, что все также молча, с каменным лицом нес его совершенно в неизвестном для него направлении.       Он не видел новую Пристань Лотоса, так как он разорвал с орденом все связи именно тогда, когда она только начинала отстраиваться, теперь же она выглядела совершенно иначе. Все здания выглядели невероятно красиво и чисто, сохраняя мотивы прошлой, но улучшенной версии себя. Дорожки были убраны, все было освещено фиолетовыми фонариками, а множество зелени радовало глаз. Даже такой ценитель прекрасного, как Вэй Ин был счастлив увидев то, как хорошо постарался его брат, возводя Пристань Лотоса. Как только на горизонте показался храм предков, Усянь заерзал от счастья.       — Спасибо… — едва ли не со слезами на глазах произнес темный заклинатель, цепляясь за ханьфу главы ордена.       Цзян Чэн ухмыльнулся, предвкушая реакцию брата.       Он уверенно зашел в зал предков, где были размещен прах всех членов главной семьи, а также поминальные таблички. Цзян Чэн бывал тут часто, рассказывая своим родителям чего он смог добиться, чего он только планировал достичь. Это место он любил, тут всегда было тихо и умиротворенно. Можно было сбежать от всех проблем, что комом последние лет пятнадцать тащатся за ним по пятам. Он тяжелым шагом дошел до середины комнаты, опуская Вэй Ина на землю, но не переставая держать его за талию, чтобы тот не рухнул на промёрзшую каменную землю. Было холодно, но глава Юньмэна рассчитывал, что тут они долго находиться не будут, иначе не только Вэй Ин вновь сляжет с жаром, но и сам Цзян Чэн составит ему компанию.       — Смотри.       Вэй Усянь посмотрел на него через плечо, совершенно не понимая происходящего. Его зрение последнее время немного село, что было неприятным сюрпризом, а также все тело слушалось его через раз. Иногда он ощущал такой упадок сил, что даже пошевелить пальцем было для него проблематично. Сейчас же он испытывал двоякие ощущения по отношению к своему организму. У него болело совершенно все, практически каждый сантиметр его кожи был покрыт исцеляющей мазью, кисти и стопы были плотно замотаны, на шее легкая повязка, скрывающая небольшие царапины, которые он сам себе нанес, но этого он даже не помнил. С другой же стороны, эта боль была ему приятна, так как именно она означала то, что он еще жив и вроде бы даже идет на поправку.       Сделав мелкий шажочек по направлению к поминальным табличкам, он тихо заскулил, но все же сделал еще один шаг, а за ним еще и еще. Наконец, он смог разглядеть красивую гравировку на табличке с именем покойной матери Цзян Ваньиня, Юй Цзыюань. После нее шел ее супруг, Цзян Фэнмянь. Такими маленькими шагами он обошел всю комнату, останавливаясь у каждой таблички, вчитываясь в имена. Но он так и не увидел того, ради чего сюда шел.       — Не понимаю… — тихо произнес Вэй Ин, растеряв последние силы. Он тяжелым грузом опустился на пол, утягивая за собой и главу ордена, что все это время крепко придерживал его. — Почему…? Я не понимаю, Цзян Чэн?! Я не понимаю!       Молодой глава Юньмэна же отвечать не спешил. Он с болью в сердце смотрел на хрупкого, но такого волевого юношу, что сейчас так отчаянно цеплялся за него, качая головой. Из его глубоких, серебряных глаз покатились крупные капли солёной воды, обрываясь на самом кончике носа. Он сжимал кулаки, несильно ударяя Ваньиня в грудь, требуя ответы.       Неожиданно, он попытался подняться, удалось ему лишь при помощи все того же Цзян Чэна, что пока не реагировал на эту ситуацию, надеясь, что истина сама дойдет до светлой головы его брата. Вэй Ин пошел по новому кругу. Он запинался, падал, скулил от боли, но продолжал двигаться. Он щурясь вчитывался в каждую табличку, его глаза слезились от напряжения, но он пытался отыскать то, ради чего он жил все эти тринадцать лет.       — Не найдешь, Вэй Ин, — его голос звучал ужасно громко в звенящей тишине пустого храма предков. — Ведь она жива.