Подняться выше

      В скором времени Цзинь Лин покинул дом своего дяди и отправился обратно в свой Орден.       Вэй Усянь сел напротив своего мужа, что преспокойно пил ароматный чай из чарки.       — Лань Чжань, как же так получилось, что ты знаешь о происходящем в мире больше меня? А-Лин мой племянник, но такое чувство, что я последний, кто узнал о таких изменениях в его жизни, — с досадой в голосе проговорил мужчина, что всё также сидел с налобной лентой на себе.       — Я просто услышал об этом краем уха, но не поверил, — только и ответил Лань Ванцзи.       — Почему? — изумился Вэй Усянь.       — Я всегда смотрел на Цзинь Лина, как на маленького ребёнка, в котором есть скрытый потенциал. Я знал, что наступит время, когда он проявит себя, но я не думал, что это случится так скоро, — Лань Ванцзи поставил пустую чарку на стол.       — Думаю, что мой племянничек удивил всех.       «Шицзе, Цзинь Цзысюань, ваш сын так вырос. Надеюсь, вы гордитесь им на Небесах», — подумалось мужчине в тёмных одеяниях.       Лань Ванцзи поднялся со своего места и очутился подле мужа. Он наклонился и обнял его, прошептав:       — Мы не закончили.       Старейшина Илин ехидно улыбнулся и тоже встал со стула, обхватив любимого за талию. Он потянулся наверх и нежно поцеловал того в шею, оказавшись в то же время в крепких объятиях.       Цзян Чэн сидел за своим столом и просматривал бумаги. Его кабинет был светлым и просторным, имел множество важных книг и бумаг. За всё утро он малость подустал, так что отложил документацию на пару минут. В это же время в его двери постучались. Цзян Ваньинь разрешил войти.       В кабинет зашёл высокий и крайне прекрасный молодой парень в белых и нежно-голубых одеяниях с ниспадающими рукавами и поясами, что мягко подчёркивали его талию. На лбу красовалась белая лента с палец с плывущими облаками. Теперь его волосы находятся в свободном, распущенном виде, длина их достигает ниже пояса. Вместе с Лань Сычжуем в комнате появился неожиданный и замечательный аромат супа из корней лотоса и свиными рёбрышками. Ностальгический запах прокрался во всё тело Главы Ордена Цзян.       Тарелка супа оказалась на столе перед ним. Мужчина перевёл ошеломлённый взгляд на утончённого человека напротив него.       — Это…       — Суп из корней лотоса и свиных рёбер. Прошу Главу Цзян испробовать его. Это мой первый опыт приготовления подобного блюда, я очень старался, — произнёс парень, поклонившись.       Сколько времени прошло с тех пор, как Цзян Чэн в последний раз ел его? Суп напомнил ему о детстве, о родителях, о своих любимых собаках, о сестре… О Вэй Усяне. Цзян Ваньинь зачерпнул и положил в рот одну ложечку. От того, насколько это блюдо получилось вкусным, его затрясло и он едва не выронил ложку из рук. После этого он не мог остановиться и на его глазах чуть не выступили слёзы от нахлынувших чувств. Не оставив в тарелке ни капли, он отставил её, встал с места и сказал:       — Я премного благодарен тебе за труд. Суп получился восхитительным. Но как… ты узнал рецепт?       — Нашёл его в книге в библиотеке Юньмэна, — ответил первый Лань. — Этот рецепт запрещён?       Неоднозначная реакция Цзян Чэна обеспокоила молодого парня, поэтому он сжал руки в кулаки, что скрывали рукава, однако мышцы его лица по-прежнему расслаблены.       — Нет. Просто я забыл о нём, — с этими словами мужчина в фиолетовых одеждах подправил свой воротник и спрятал руки за спиной.       С виду кажется, что Лань Сычжуй ничего не знает о том, какие ассоциации у Цзян Чэна с этим блюдом и приготовил его совершенно случайно, но с другой стороны… Если это совершено намеренно, то зачем?       — Я очень рад тому, что вы высоко оценили этот суп, — произнёс Лань Сычжуй, взял тарелку и унес её из комнаты.       Цзян Чэну подумалось, что сейчас этот юноша вернётся вновь и снова займёт его непринуждённой беседой о чём-либо или же будет молча проводить здесь своё время, но он не возвращался.       Между тем, Глава Ордена не мог больше работать также сосредоточенно, как прежде. Во рту остался вкус супа с корнями лотоса и свиными рёбрами, и он постоянно отвлекал, и вызывал ностальгию по прошлому. Это не разозлило Цзян Чэна, а наоборот, будто бы расположило к постоянному гостю поближе.       А не явился Лань Сычжуй потому, что он встретил свою новую подругу из Юньмэна — Цзян Бэнчуй. Это гиперактивная и импульсивная девушка, её энергией можно зарядить весь Орден. Некоторые без стеснения пользовались этим ровно до тех пор, пока за неё не вступился Лань Сычжуй, когда дело дошло до драки.       С того самого дня Цзян Бэнчуй не могла забыть этого юношу и всеми силами старалась подружиться с ним. Каждый раз, когда он приходил в Пристань Лотоса, Цзян Бэнчуй была первой, кто встречал его и сопровождал почти на протяжении всего дня. Иногда Лань Сычжуй был здесь до вечера, иногда оставался на несколько дней, а с недавнего времени поселился тут. В комнате Цзинь Лина. К слову, Сычжуй ничего не поменял в его покоях, будто бы он находится в гостях у парня. Первый Лань, бывает, молча сидит на заправленной кровати и иногда посматривает на дверь, словно кто-то непременно должен войти в неё. Этим кем-то должен быть молодой господин Цзинь. Но его тут уже давно не было и с каждым днём Лань Сычжую кажется, что эта комната перестаёт являться комнатой её настоящего хозяина даже при том, что тут нет ни одной вещи Сычжуя. Книги здесь стоят в маленьком беспорядке и хоть Лань Сычжуй любит порядок и чистоту, он не сдвинул ни одну книгу и на единый цунь. Пусть всё остаётся на своих местах. В эту комнату никому не позволено входить, кроме Цзян Чэна и Лань Сычжуя.       Был здесь только один чужой человек — Цзян Бэнчуй. Из вежливости Сычжуй не стал вытворять её. Однако, когда она протянула руку к одной из книг, сам того не понимая, первый Лань отбил её руку своей. Шлепок оказался громким и слабым, он очень испугал девушку, прижавшую часть тела к своей груди.       — Что ты… — начала она.       — Прости, Цзян Бэнчуй, но не стоит здесь что-либо трогать. Все эти книги очень ценные и старинные, взятые из большой библиотеки вашего Ордена. Тебе нельзя прикасаться к ним, поскольку пока что ты всего лишь младшая ученица, а мне, гостю, — тем более, — Лань Сычжую показалось, что он был слишком груб с ней, но высказанного слова уже не воротишь.       — Ох, тебе стоило изначально сказать, что это за книги такие.       Цзян Бэнчуй повернулась и увидела в углу возле кровати красивый ящик с детскими игрушками. Она хотела подойти и посмотреть, но на всякий случай взглянула на Сычжуя и не зря: лик его хоть и был доброжелателен и, как всегда, с ослепительной и мягкой улыбкой, в этом выражении можно было разглядеть некую угрозу, а-ля: «Тронь их, если жизнь не дорога». Поэтому девушка не стала, сложив руки за спину.       — Давай прогуляемся, — предложил юноша.       Она согласилась. Кроме этого раза, Лань Сычжуй никогда больше не обращался с ней грубо.       К слову, те книги были самыми обычными, некоторые даже детскими сказками, но, походу, Цзян Бэнчуй ещё не успела прочитать их названия.       Девушка шла прогулочным шагом наравне с юношей. Внезапно ей в голову пришла одна затея. Цзян Бэнчуй резко взяла спутника за руку и в несколько прыжков добралась до воды, в которой растут лотосы и плавают лодки.       Оказавшись на судне, младшая ученица отвязала его от пристани и они медленно поплыли по воде. Сегодняшняя погода радовала своей теплотой, не свойственной зиме. Впрочем, в Пристани Лотоса всегда было немного теплее, чем на территориях других Орденов. Да и снега идут здесь не так уж часто, хотя бывают исключения. Девушка уселась на дно лодки на колени и склонилась к лотосам, чтобы срывать их. Лань Сычжуй не хотел присоединятся. Он просто присел напротив неё с другой стороны лодки и принялся наблюдать за ней.       Они располагались не слишком далеко от дома, в котором был сейчас Цзян Чэн, который решил выйти на террасу, дабы освежиться. Он смог увидеть их и на несколько секунд он принял их за Вэй Усяня и Лань Ванцзи. Невольно он притронулся к Цзыдяню на своём пальце, но присмотревшись, понял, что это Лань Сычжуй со своей подругой.       А, впрочем, даже если бы это были Старейшина Илин и Ханьгуан-цзюнь, Цзян Чэну всё равно не стоило бы прибегать к насилию.       — Лань Сычжуй, почему ты не собираешь лотосы? — полюбопытствовала младшая ученица.       — Не хочется. Не обращай на меня внимание, — ответил юноша.       — Я не могу не обращать на тебя внимание! Сейчас же присоединяйся! — с доброй интонацией восклицала Цзян Бэнчуй.       Делать ему было нечего, так что юноша всё же согласился. Он встал рядом с подругой и опустил руки в воду, намочив длинные рукава своего белоснежного ханьфу. Их пришлось закатать для удобства.       Пока он собирал лотосы, параллельно с этим поглядывал на отражение девушки в воде. Она очень недурна собой, особенно, когда чем-то довольна или воодушевлена, как сейчас. Тёмно-каштановые, длинные волосы по большей части распущены и украшены красивыми, и аккуратными косичками. На левой руке небольшой шрам, оставшийся у неё из-за драки с бродягой, на которого она натолкнулась два года назад. Тот человек повёл себя отвратительно с ней, совершив попытку кражи. Она подставила свою руку, чтобы прикрыть свою корзинку с едой, и в неё насквозь вонзился острый нож.       Цзян Бэнчуй потянулась к лотосу подальше и случайно свалилась в воду.