Подняться выше

      После всего Цзян Чэн пригласил своего племянника и его адептов в свой Орден. Все дали своё согласие и благополучно добрались до Пристани Лотоса. К тому времени, как они переступили порог дома Цзян Чэна, солнечный диск стал выглядывать из своего «укрытия».       Цзинь Лин вернулся к привычной обстановке и на душе его стало гораздо легче и теплее. Цзян Бэнчуй снова завела беседу с Цзинь Мейфен и также громко, невзирая на слова будущего Главы. Но вот для заклинательницы это имело огромное значение, так что она попросила девушку быть чуть по тише.       Цзинь Лин вместе со своими адептами расположились за столом в обеденном и веющем прохладой зале. Прислуга по приказу своего хозяина тотчас подала кушанья. Помимо Цзинь Лина, Лань Сычжуй также занял место рядом с Цзян Чэном. Это могло значить лишь одно — они сблизились друг с другом.       Юноши постоянно что-то друг другу рассказывали, а Цзян Чэн по большей части слушал их, только иногда вставляя свои слова. Он уже успел отвыкнуть от их говора рядом с собой и сейчас он этим наслаждался в полной мере. Он наслаждался голосом и присутствием своего племянника. В какой-то момент Цзинь Жулань переключил бóльшую часть своего внимания на дядю.       Позавтракав, Цзян Бэнчуй позвала свою новоиспечённую подругу прогуляться по Пристани Лотоса. Цзинь Мейфен решила, что это неплохая идея, всё равно делать ей здесь особо нечего, а с этой девицей не приходиться даже слишком много говорить, только слушать.       — Госпожа Цзинь, я ведь наслышана о вас и в более юном возрасте имела честь увидеть вас! — произнесла девушка, вальяжно шествуя по едва заснеженной дороге.       — И где же вы меня могли видеть? — несмотря на то, что у них разница в несколько лет и Цзинь Мейфен вовсе необязательно обращаться к ней на «вы», она всё же так и делала.       — На выступлении в Цинхэ. Я была ещё совсем маленькой, но ваш голос меня знатно очаровал. Я не знала и до сих пор не знаю, о чём вы тогда пели, но мелодия доселе не выходит из моей головы.       Цзян Бэнчуй начала напевать мелодию из своих воспоминаний и заодно напомнила о ней заклинательнице. После этого к её не натренированному голосу прибавился ещё один — чистый и прекрасный. Дева Цзян напевала мелодию, а её спутница — слова. Это привело девушку в фиолетовых одеяниях в восторг и она даже начала пританцовывать. Под конец песни Цзинь Мейфен посмеялась и смех её был похож на прелестный звон колокольчика.       Цзян Бэнчуй пробежала вперёд, схватилась за тонкий столб и покрутилась вокруг него несколько раз, пока не остановилась и не одарила собеседницу ясным взором. Отчего-то по телу гостьи пробежались мурашки, в груди появилось странное ощущение, а глаза начали бегать по округе. Цзян Бэнчуй владеет удивительной способностью смущать людей ни с того, ни с сего своим природным очарованием.       — Споёте ещё что-нибудь?       — Хорошо.       Цзян Бэнчуй помимо этого уговорила новую подругу сесть в лодку. После того, как они отчалили от берега, Цзинь Мейфен вновь запела. Дева Цзян со всей своей внимательностью слушала её голос и наслаждалась им.       После завтрака зал покинули не только они, но и Цзинь Лин с Лань Сычжуем. Первое место, которое первому юноше захотелось посетить — его собственная комната. Он уже знает, что в ней поселился Сычжуй и потому сильно удивился, когда увидел её ни капли не изменившейся.       — Как же ты жил в этом беспорядке? Мне казалось, ты терпеть не можешь такую обстановку, — говорил молодой господин, расхаживая по своим же старым покоям. Ему было даже в некоторой степени непривычно снова тут находиться.       — Если бы это была комната другого человека, то я бы непременно обустроил её по своему вкусу. Но я не решался что-либо тут поменять, потому что она принадлежит тебе, — первый Лань встал рядом и посмотрел ему прямо в лицо.       От этого взгляда Цзинь Лину стало немного душно здесь, особенно сильно заполыхали его щёки. Лань Сычжуй чертовски прекрасен! И никакие роскошные женщины его Ордена не сравняться с ним по красоте, изяществу и великолепию. Цзинь Жулань слегка растянул свой воротник и отвернул лицо, но это не помогло.       — Это и твоя комната тоже, ты в праве делать с ней всё, что тебе вздумается, — ответствовал юноша, — даже снести её.       — Ну уж нет, — возразил адепт в белом.       Лань Сычжуй неторопливо коснулся своими пальцами пальцев собеседника, потом осторожно и постепенно стал обхватывать всю его руку, пока не взялся за неё. Цзинь Лин сжал крепче вложенную руку в своей, но так и не решился взглянуть на него вновь. Тем временем Лань Сычжуй с каждой секундой понимал, что слишком уж истосковался по своему возлюбленному и его самообладание уменьшается. Второй рукой он нежно взял друга за локоть и сжал. Постепенно юноша прижался к нему. Цзинь Лин всё же повернул к нему свой лик и они встретились глазами. Не прошло и минуты, как они не сговариваясь, обнялись. Лица их находились предельно близко друг к другу. Вокруг стояла такая гробовая тишина, что можно было не навострив уши расслышать, как бьются сердца.       — И всё же некоторые детали в тебе никак не изменились, — низким и невероятно приятным голосом произнёс первый Лань, отчего кровь будущего Главы начала бурлить, а щёки, шея и уши залились более ярким румянцем и жаром.       Лань Сычжуй и Цзинь Лин сделали несколько шагов к столу, что стоял у стены, на котором давно располагался бардак. К слову, пыль здесь протирали ежедневно и нового мусора не появлялось. Руки юноши в белоснежном одеянии спустились на талию Цзинь Жуланя, крепко ухватились за неё и прижимали к себе.       — Что же, по-твоему, во мне осталось прежним? — вопросил Цзинь Лин.       Лань Сычжуй прильнул к его шее, принюхался и только потом дал ответ:       — Например, запах твоего тела. Он остался таким же притягательным и… одурманивающим.       Эти слова окончательно вывели Цзинь Лина из строя и его бросило в дрожь. Лань Сычжуй прочувствовал это на себе, потому что был заключён в его объятия.       — Ты тоже изменился, Лань Юань… Стал более решительным и смелым…       «Неужто набрался с кем-то опыта?» — подумалось ему. Он отринул эти мысли, потому как не думал, что Лань Сычжуй мог на такое пойти. Только истинный слепец или умственно-отсталый человек не смог бы разглядеть в глазах этого юноши любовь и отблеск страсти, нахлынувшей на него.       Цзинь Лин более не мог воздерживаться, потому притянул парня к себе поближе и поцеловал. Юноши прижались к друг другу настолько близко, насколько это возможно и жадно целовались, будто после этого они перестанут существовать в этом мире.       После столь страстного поцелуя в ход пошли лёгкие и преисполненные нежностью, и любви юношеского сердца. Когда вместо губ Сычжуй осыпал поцелуями его щёки и шею, Цзинь Лин тяжко вздыхал и крепче сжимал человека в своих руках, иногда всё же расслабляя хватку, дабы не раздавить его.       — Молодой господин Цзинь, молодой господин Лань, вы тут? — за дверью послышался голосок пожилой женщины. В ту же секунду адепты своих Орденов прекратили всяческие ласки и принялись в спешке приводить себя в порядок.       — Да, мы здесь, — вскоре отозвался Цзинь Лин. Несмотря на произошедшее его голос не дрогнул.       — Из Ордена Гусу Лань сюда прибыл некий Лань Цзинъи. Он хочет встретиться с вами, — сообщила женщина.       — Ну же! Ну же! Скорее! — за ней послышался также голос Лань Цзинъи, но будущий Глава Ланьлина не сразу узнал его.       Не дожидаясь чьего-либо ответа, новый гость открыл дверь и вошёл внутрь. Взору двух юношей представилось ещё одно молодое, живое и несравненно изящное лицо цвета белой яшмы. Цзинь Лину из-за длительного отсутствия он показался даже слишком идеальным, потому ему было непросто с первых секунд воспринимать его, как того самого паренька, что везде был с ними.       Как же они поменялись за какие-то девять месяцев…       Завидев юношу в золотых одеяниях, Лань Цзинъи почтительно преклонился перед ним, но было не трудно догадаться, что он всего-навсего дурачится, а не выказывает реальное уважение к его персоне.       Если вспомнить, как именно они проводили дни и ночи напролёт в присутствии друг друга, то это было похоже на соперничество. Между ними довольно часто разгорались споры, но не слишком серьёзные.       Волосы Цзинъи стали ненамного длиннее, чем девять месяцев назад, да и, в целом, внешний вид его не особо преобразился. Возможно, Цзинь Лин просто давно его не видел и поэтому он так высоко оценил своего друга.       — Как вам не стыдно! Развлекаетесь тут, а про меня забыли! — проворчал юноша.       — Уж прости нас, но несколько часов назад мы ломали головы над одним происшествием, подустали и отправились сюда, — заговорил будущий Глава.       Услышав его голос, Лань Цзинъи на пару мгновений замер. Да и, в целом, при виде этого человека в золотом.       — Я слышал, ты уже в марте станешь Главой Ордена. Даже не верится, что ты правда станешь им. Я также знаю о твоих добрых делах. Поразительно, что ты намереваешься открыть фонд сиротам и бездомным детям. Скажи, правда любой ребёнок сможет начать свой путь самосовершенствования?       — Чистая правда, Цзинъи. Походу, это уже не для кого не сюрприз, верно? — усмехнулся юноша.       — Именно.       — Я слышал, что ты много времени проводишь за развлечениями, — заметил Цзинь Жулань.       — Это так, но я же не мог всё своё время тратить на это. Даже Сычжуй плохо осведомлён о моём образе жизни. Помимо развлечений, я продолжаю заниматься культивацией и даже прослыл в некоторых селениях «выдающимся заклинателем». Они меня переоценивают, если быть честным. Так что, не один ты, Лин-гэ, чего-то добиваешься.       — Всё это прекрасно. Правда, я рад за вас, — улыбался Цзинь Лин.       Лань Цзинъи подошёл к первому Ланю, закинул руку ему на плечо (они почти поравнялись ростом), и с широкой, лучезарной улыбкой проговорил:       — А ты уже рассказал Лин-гэ о своей подружке?       — О чём ты? — на лице Цзинь Лина появилось недоумение и вместе с ним толика ревности.       — Цзинь Лин, ты ведь уже встречался с ней. Цзинъи говорит о Цзян Бэнчуй, девушке, что неустанно болтала с той госпожой, — мягко, с чистой совестью ответил юноша в белом. Затем он обратился к второму Ланю: — Не называй деву Цзян «моей подружкой». Это заставит человека подумать о нас в другом смысле.       Цзинь Лин выдохнул с облегчением. Лань Цзинъи закивал головой:       — Да-да… Я просто пошутил, так как знаю, в каких именно отношениях состоите вы двое, — на лике юноши засветилась игривая улыбочка, которую ещё можно было охарактеризовать, как насмешливую.       — Что?.. — будущий Глава покраснел и вновь до ушей, равно как и Лань Сычжуй.       — Я рассказал ему о нас ещё очень давно, — с каким-то виноватым выражением лица объяснил первый Лань.       — Вот как…       — Не трудно догадаться, чем вы тут занимались, — хихикнул Лань Цзинъи.       — Бесстыдница! В тебе нет и капли совести, и жалости, Цзян Бэнчуй!       С улицы раздался крик Цзинь Мейфен и громкий смех Цзян Бэнчуй. Когда трое юношей вышли наружу, дабы взглянуть на ситуацию, они увидели, как дева Цзян несёт на своём плече деву Цзинь.       — Ну вот, а ты сомневалась в моей силе! Я тебе больше скажу: я сумела повалить в одиночку того монстра! — хвалилась ей в ответ девушка.       Они перешли на обращение друг к другу на «ты» совсем недавно. Цзян Бэнчуй слишком расслабилась и почувствовала, что может вести себя так с заклинательницей, чьи силы должны быть порядком выше её. И тем не менее прямо сейчас в беспомощном и несуразном положении находится именно Цзинь Мейфен.       — Ты могла бы доказать мне свою силу другим методом! Поставь меня на землю!       Девушки привлекли к себе излишнее внимание учеников в Пристани Лотоса. Всё это казалось Цзинь Лину забавным и увеселительным, а их недавние действия с Лань Сычжуем сносят крышу… И всё же перед ними, заклинателями, встала одна проблема в лице того мертвеца, так что не стоит расслабляться. Лучше всего сейчас подумать о последующих действиях.       Лань Юань заметил, как мышцы лица Цзинь Жуланя напряглись, давая понять, что он в раздумьях, и тут же догадался, в каких именно.       — Ты действительно повзрослел, Цзинь Лин, — негромко, так, чтобы его услышал лишь он, произнёс юноша в белом.       Лань Цзинъи направился к девам, что передвигались в одном месте по округе и принял участие в их «играх».       — Может, и так, — отозвался молодой господин Цзинь. И всё же он не мог наблюдать за тем, как над его подчинённой насмехаются; становится понятно, что с каждым мгновением эта ситуация раздражала её, именно поэтому он прикрикнул на Цзян Бэнчуй: — Оставь госпожу Цзинь! Не видишь, как тяжело ей приходится? Будь человечнее.       Заслышав речи будущего Главы, Цзян Бэнчуй и правда остановилась, и поставила заклинательницу на твёрдый камень, которым были отделаны улицы Юньмэна, чему последняя несказанно возрадовалась.       Однако Цзян Бэнчуй не понравился тон, которым с ней говорил этот юноша, так что она незамедлительно подошла разбираться с ним:       — Чем же я успела заслужить излишнюю строгость к себе от вас? — и тем не менее она обращалась к нему на «вы». В конце концов, она ведь не слепая, не глухая и умом не обделённая, чтобы в порыве раздражительности пренебрегать правилами приличия.       — Своими поступками, конечно же. Я понимаю, что твой нрав пылок, но иногда его следует усмирять. Неужели ты не видишь, насколько госпоже Цзинь было некомфортно? Неужто не знаешь кто она? — впрочем, Цзинь Лин тоже старался быть более тактичным с ней, без лишней грубости и дерзости.       — Я прекрасно осведомлена о её личности, господин Цзинь. Но я не считаю, что это как-то мешает мне вести себя, как обычно. Если мне хочется прокатить человека на своём плече, то почему бы и нет?       — Но спросила ли ты, хочет ли этого она? Ты человек прямолинейный, никто не запрещает тебе выказывать свои желания, но ты должна согласовывать их с желаниями других. Ты так не думаешь? — он говорил так, будто бы являлся многолетним мудрецом, хотя по сути старше её почти на два года. Быть может, резкая смена деятельности так на него повлияла, что он многое переосмыслил и теперь готов поделиться этим с миром.       — Что ж, ваши слова не лишены смысла. Я подумаю над этим, — гордыня слегка давила на неё. Цзян Бэнчуй была не из тех, кто мог так просто признать правоту другого человека. Она могла пообещать подумать, но в большинстве случаев вовсе не намерена этого делать, лишь бы отвязаться от собеседника.       — Премного благодарна вам, молодой господин Цзинь, — вставила словечко госпожа Цзинь, легко поклонившись ему. Непонятно почему, но она почувствовала себя неловко, когда Цзян Бэнчуй стали отчитывать, поэтому она также произнесла: — В действиях девы Цзян не было ничего ужасного, так что вам нет нужны так строго высказываться.       — Значит, я не должен был вступать в твою защиту? Что ж, видимо, я ошибся, подумав, что тебя не устраивает ситуация, в которую ты попала.       Тут даже Лань Цзинъи перестал улыбаться и делать вид, что ситуация нисколько не ухудшается.       — Цзинь Лин, не хочешь сходить куда-нибудь ещё? — по мнению также и Лань Сычжуя, дело принимало дурной оборот, и всё же ему не хотелось ввязываться в личные дела этих двоих.       — Простите меня, молодой господин Цзинь, — абсолютно подавленная ответила заклинательница, не смея больше поднимать голову. И именно в таком преклоняющемся виде она скрылась с их глаз. От того, что не понимают истинный смысл её слов на её глаза стали наворачиваться слёзы, которые она ни в коем случае не могла показать окружающим.       «Цзинь Мейфен, моя прелестная девочка, — вновь ей вспомнились слова отца, — не показывай свой настоящий характер, ведь он у тебя такой сложный, такой дурной… Я понимаю, что тебе многое хочется высказать тому маленькому господину, но ты должна источать положительную, добрую энергию. Всегда улыбайся и не пытайся резко возражать тому, кто указывает на твои недостатки или делает тебе замечания. Будь покладистой и красивой, и люди потянутся к тебе».       Речь шла о мальчике из другого клана, что по собственной глупости и невоспитанности наговорил ей в детстве обидных слов. Она начала отвечать ему тем же, но была прервана на полуслове Цзинь Лиу. Отец воспитывал её также, как воспитывали его самого — всегда просил её быть мягкой и покладистой, не обращать внимание на людей с острыми языками; «у людей, на чьих языках одни лишь колкости, обычно, совершенно ничего нет в головах, не трать свои силы и нервы на таких — будь умнее и промолчи».       И всё же иногда она не могла сдержать себя и говорила, что думала, не боялась возразить и что-либо ещё на подобие этого, как в тот раз с советником Цзинь Бэем. Тогда отец тоже пресекал её и хотел, чтобы она замолчала, хотя по сути она не сказала ничего плохого, лишь потребовала от него объяснений.       Иногда «быть умнее» становилось непосильной задачей и её пробивало на слёзы от обиды, как в этот раз. Не то, чтобы она злилась на Цзинь Лина за такие слова, её просто огорчил тот факт, что её фразы восприняли неправильно и даже выставили виноватой.       «Наверное, я выглядела в их глазах жалкой. На фоне молодого господина Цзинь все мои таланты, достоинства и слава — ничто. Я всего лишь глупая подчинённая, ничего не добившаяся… Я значу для него даже меньше, чем та ничтожная служанка из клана Цинь», — мучительные мысли посещали её голову, отчего она не могла не ронять крупные капли слёз. Она спряталась ото всех и очень тихо, чтобы никто не заметил, начала выпускать накопившееся наружу.       «Кое в чём он прав: меня нисколько не устраивала ситуация, в которую я попала. Мне действительно было неприятно быть «мешком», который на свои плечи водрузила Цзян Бэнчуй, но она не слушала меня. Боюсь представить, насколько глупо я выглядела, — продолжала думать девушка, — Меня не хочет слушать даже младшая ученица, что уж говорить о ком-то, кто выше неё? Хотя именно я и стою выше, чем она». Невесть сколько ещё времени она продолжала удручать себя подобными мыслями, прежде чем снова вернулась к остальным, перед этим подправив состояние своего лика.       Цзинь Лин весело проводил время со своими друзьями в Пристани Лотоса и параллельно с этим умудрялся думать о том жутком трупе. Он также думал, почему за все девять месяцев он не слышал и слова о многочисленных пропажах людей с небольшой разницей по времени? Хотя сейчас лучше будет подходить слово «похищение».       — Развлекаетесь, господа? — в зал, в котором находились юные заклинатели, вошёл Цзян Чэн. Лань Цзинъи, увидев его, встал со своего места и поздоровался, как подобает.       — Лань Цзинъи, как твои успехи на пути самосовершенствования? Давненько мы с тобой не виделись, — неестественно спокойным голосом интересовался мужчина.       — Я становлюсь всё лучше и лучше, в частности, благодаря вашим наставлениям, Глава Цзян.       — Ого, кажется, не только между тобой и дядей образовались неплохие отношения, — довольно тихо проговорил Цзинь Лин своему возлюбленному, что сидел подле него и распивал напитки из чашки.       — Да… Создаётся ощущение, будто прошли девять лет, а не девять месяцев.       — Что ж, может быть, это не такой уж и маленький срок? — будущий Глава вместо напитка принимал пищу.       — Не важно, поскольку он уже позади, — из-за того, что они тут не одни, Лань Сычжуй незаметно прикоснулся своими пальцами к пальцам собеседника.       Цзинь Лин почувствовал это и также незаметно ответил ему взаимностью. Так они и сидели, держась двумя пальцами друг за друга. Прямо сейчас Цзинь Лин чувствовал себя счастливым, как никогда раньше.