Прекрасно. Смертельно.

Люмин очень редко видела сны. Воспоминаний, собранных с различных миров, было много, они перемешивались в цветной ураган, когда она смотрела на океан, на высокие холмы, на звезды. Картины из прошлого накладывались на реальность: причудливые и обыденные, радостные и печальные, от которых щемило сердце. Но сны Люмин видела настолько часто, что можно гордо сказать никогда. Ни кошмаров, ни белесых пятен с розовыми деревьями, ни выдуманных миров, ни людей из прошлого. Каждый раз засыпая, странница готовилась к темному полотну перед собой. Сначала она чувствовала себя неудобно рядом с людьми, которые чуть ли не захлебываясь рассказывали сновидения. Как же, пережить целую историю в собственном придуманном мире! Люмин казалась себе ребенком в такие моменты. Сколько ей? Она, на самом деле, уже и не помнит. Потом она очнулась в новом мире, и успокоение от стабильного черного пятна перед собой каждую ночь стало жизненно необходимым. Днем она пробегала сотни метров, сражалась с десятками монстров и людей, носилась с горы в ущелье и обратно. Зеленый, желтый, синий, бурый, фиолетовый, особенно красный — мелькали перед глазами со скоростью приближенной к свету, кружа Люмин голову. Падая на подогретую огнем траву, странница ослабляла хватку на мече и опускалась в свой темный-темный кокон, унимая бьющееся сердце. Это было тихо, хорошо и, главное, стабильно. Пока, конечно, она не встретила адепта. Не зная радоваться этому или огорчаться, на утро Люмин поняла, что всю ночь видела Сяо. Подскочив и тем самым раздувая яркую листву по всей поляне, девушка спрятала лицо в бледные, сухие ладони. Множество мыслей вертелись у нее в голове. Они виделись всего один раз — мельком в постоялом дворе. Почему именно он? На тот момент, Люмин решила просто отпустить это, ведь первое впечатление о том парне и правда было незабываемым. Это служило достаточной причиной и, к тому же, оправданием. Поиски ее брата не ждали, и странница лишь крепче сжала клинок в своих руках, направляя в него силу анемо. Но с того раза из ночи в ночь Люмин не могла спокойно спать. Бирюзовый смешивался с черным, мелькал белыми искрами, обжигая сетчатку закрытых глаз. С каждым днем сны становились все ярче, все длиннее и отчетливее. Девушка не знала, что ей сделать, чтобы это прекратить, потому что на утро она просыпалась все более и более уставшей. Внутри каждый раз что-то покалывало, задевая струны, о которых Люмин даже и не знала. К счастью, или нет, момент их новой встречи, которой так ждала Люмин случился довольно быстро — при сражении с Архонтом. Кажется, она тогда даже и не отдавала себе отчета, разрубая одного фатуи за другим. Все слилось и перемешалось под каплями холодного, соленого дождя, и странница чуть ли не молилась хотя бы выжить в этом месте, ведь руки дрожали, а прошлые силы не возвращались. Последнее, что она помнит после яркой вспышки, это мягкая хватка Сяо на ее плечах, когда они падали с Нефритового дворца. Кажется, будто что-то острое проткнуло ее насквозь, выбивая весь воздух из груди. Люмин схватилась за одежды адепта так крепко, будто на самом деле боялась смерти. Они разошлись. Так быстро и плавно, что она забыла хоть что-либо спросить у последнего якса. И после этого… После этого началось что-то странное. Люмин задыхалась. Она не могла нормально сражаться, не могла рационально мыслить. Единственным, кто стоял у нее перед глазами, был Сяо. Все время, каждую секунду, будто сон переходил в реальность. И с каждой ночью засыпать становилось страшнее. Потому что только Люмин закрывала глаза, она начинала видеть ужасные вещи. Сяо был в крови. Он был избит, он умирал, он сражался до потери пульса. Люмин видела, как сила раздирала его изнутри, как темная энергия демонов проходила по его сосудам и венам, разрушая их. И чем дальше, тем больше странница наблюдала. Постепенно, единственным ее желанием стало вытащить адепта из его личного ада, пусть и придуманного ей. Днем Люмин становилась сильнее, быстрее, решительней, а ночью была готова глотать слезы, потому что могла лишь зависнуть в пространстве, смотря, как Сяо пронзает копьем богов и падает на колени, выблевывая темную — такую черную, что поглощает свет — кровь. После самых жестоких смертей адепта во снах всегда были размеренные мечты. Люмин не знала, кто над ней так издевается, пытается ли та богиня, забравшая ее брата, свести ее с ума, или какой-то полубог решил просто подшутить. Но раздираемая сожалением и печалью, после самых кровавых бойней, она видела его теплые глаза, легкую улыбку кончиками губ. Она бежала к нему, стараясь догнать наконец свое видение и борясь с резким желанием его обнять. И это иррациональное желание раздирало ее изнутри, заставляло просыпаться в слезах последние недели. Кажется, Люмин перестала дышать на мгновения, когда встретила Сяо перед фестивалем в Ли Юэ. Он был… добрым, спокойным, рациональным и опасным. И самое главное, он был живым. В каждое слово адепта Люмин вслушивалась так, будто от этого зависела ее жизнь. Она всматривалась в каждое изменение на его лице, в каждую крохотную деталь, сравнивая с Сяо из ее снов. Они были похожи за тем исключением, что якса-из-снов всегда был в крови. Люмин иногда старательно унимала бьющееся сердце, когда сновидения накладывались на реальность, и казалось, что Сяо сейчас умрет. Вот так, прямо сейчас. Казалось, что удушающие силы демона поглощают его без остатка, вскрывая вены изнутри и заполняя его легкие темной кровью. Потом он упомянул про свое прошлое. И Люмин, кажется, тогда ухватилась за его плечо. Он хочет сказать, что все, что она видела — это его жизнь? На секунду ей почудилось, что все это был очередной сон. Но его глаза были ясными, ярко-янтарными, похожими на кор ляпис, а не ядовито-бирюзовыми с черной дымкой. Странница резко встала с мягкой травы и порывисто обняла адепта, не обращая внимания на его довольно бурную недовольную реакцию. Плевать, главное, что он в порядке. Они снова расстались, отпуская друг друга у входа в пестрящий различными фонариками город. Но сны и переживания не отпускали Люмин ни на секунду. Она уставала. Она боялась. Она была в отчаянии. Сяо умирал раз за разом перед ее глазами, разрывая ее сердце на мелкие кусочки. Это было пыткой: он нежно смотрел на нее, проводя призрачными пальцами по ее щекам, стирая ее слезы, кончиками губ улыбался. И в следующие секунды он скрывался за кривой маской, хрипел, купался в чужой крови, ломая свою душу. Люмин просто не мог-ла, она, казалось, падала в темную пучину. Она тянулась к свету, пытаясь не задохнуться, но раз за разом утопала в отчаянии, горечи и безысходности. Это давило. Невозможность найти брата, потеря сил, постоянная беспомощность даже по ночам. В следующую их встречу Люмин бежала к нему. Ей было наплевать на его недовольство, на странный взгляд Паймон, которая, однако, была счастлива увидеть просветлевшую подругу. Она крепко сжала его в объятьях, подсознательно стараясь отгородить его от всего мира, от всех опасностей. Лишь бы он только не умирал, как в ее снах. — Люмин, все в порядке, — Сяо, не совсем понимающий, что происходит, просто аккуратно поглаживал странницу по голове. А ее сердце в это время ломало ребра. Страшно, так страшно не ощутить этих прикосновений вновь. — Я всегда помогу тебе, слышишь? — Он наконец выбрался из тугого кольца ее рук, положил свои ладони на ее щеки, чтобы смотрела прямо на него. — Только позови меня, я приду, поняла? Люмин кивала. Она слушала его хриплый голос, запоминала каждой своей клеточкой его теплое прикосновение, стараясь не дрожать из-за видений, которые накладывались на реальность. После этого сны стали появляться реже. Они все еще были безжалостны, все еще стискивали ее душу в острых шипах, но давали ей передохнуть. Она отчаянно уговаривала себя верить в то, что с ним будет все хорошо. Но волнение никуда не уходило, оставляя за собой горький привкус. Пожалуйста, пусть он будет в порядке. Пожалуйста, пусть он будет живым. пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста Постепенно Люмин все больше желала увидеть его, почувствовать такие теплые объятья, вздохнуть хвойные нотки, что щекочут нос. Ей не хватало его реального, спокойного голоса. Я просто хочу знать, что он живой, каждый раз убеждала себя Люмин, когда чувствовала, как сворачивается клубок над диафрагмой. Однако этого оправдания хватило лишь на месяц метаний, когда девушка разрывалась между битвами, поисками и мрачными снами, которые все сильнее ее ранили. Кашель бурлил, поднимался напрямую из ее легких, царапал нежные стенки гортани, оставлял блестящие капельки крови в уголках ее рта. Вывод был один — заболела, да так, что кровь пачкает платье быстрее, чем оно сохнет после стирки. На высоких пиках Ли Юэ врачей не было, по сути, вообще никого не было, да и Люмин совершенно не собиралась к кому-то обращаться. Само пройдет, как и раньше, как и всегда. Но оно не проходило. Кашель собирался в бронхах, колючим клубком мешал нормально вдохнуть. Казалось, кислород совершенно не поступает ей в кровь. Люмин все меньше могла сражаться, отдышка настигала ее после небольшой пробежки. Она сгибалась, стараясь выкашлять что-то, что мешало ей жить, но лишь плевалась кровью на желтую траву. Это было изнурительно, это было странно и, о бездны, как это было больно. В уголках глаз скапливались слезы, которые Люмин не могла сдержать, и они текли по щекам и подбородку, смешиваясь с кровью. Кажется, толкни ее кто-нибудь, и она расколется. Люмин не знала, как она еще встает по утрам, когда ее душу разрывал Сяо, а тело — неизвестная болезнь. Зажмурившись, стискивая на груди платье, Люмин наконец смогла выплюнуть чертов комок, раздирающий ее легкие. Она вскрикнула, упав на землю, а перед ней блестели цветы. Чертово соцветие цинсинь со скал. Странница нервно рассмеялась, беря в руки окровавленное растение с розовыми лепестками вместо привычных белых. Осознание, словно острие, проткнуло ее насквозь, выбивая весь воздух. Она истерично засмеялась, громко-громко, в то время как по лицу скатывались прозрачные слезы. Смех резко перешел в грубый кашель, и ей на руки падали все новые бутоны маленьких розовых цветочков. Наверное, она сейчас выглядит точно также, как адепт в ее снах. Отчаянная, беспомощная, умирающая. Цинсинь растут у нее в легких, вдыхая ее кислород и впитывая кровь, отчего Люмин становилась бледной, а цветы — нежно-розовыми. Она задыхается, когда пытается произнести имя, что, оказывается, стало для нее важным. Важным настолько, что опередило ее брата. — Сяо, — Люмин хрипит на выдохе, стараясь удержать последние крохи сознания дрожащими, прозрачными пальцами. Кажется, он пришел, как и обещал. Вроде бы, он что-то кричал, она почти не слышала. Ее глаза закрывались из-за безумной слабости, что одолела все ее тело. Люмин совершенно не хотела думать о том, как она сейчас выглядела, но прекрасно представляла. Обессиленная, вся в слезах, с широко раскрытыми глазами, где смешивается отчаяние и непонимание, вся в крови, пропахшая металлом и ненавязчивым ароматом цветов. Последней мыслью было то, что сейчас они прямо как в ее сне, только поменялись местами. И Сяо, который отчаянно ее зовет, обнимая, все-таки смог выбраться и побороть ту беспомощность. — Я здесь, Люмин. Я тут, я пришел. Все будет хорошо, только не закрывай глаза, пожалуйста… — Сяо прижимает к себе слабое, хрупкое тело Люмин, молясь всем, кого знает, чтобы она была в порядке. странница нежится в столь желанных объятьях, расслабленно прикрывая глаза. жесткие корни освобождают ее легкие, и она глубоко вздыхает, засыпая. и ей наконец-то ничего не снится. лишь чужое сердцебиение.