Морфей

Я проснулся на рассвете со странным ощущением испытания чего-то невозможного, но в то же время прекрасного. Я все никак не мог убедить себя в том, что бог посетил мои сны. Тем более Морфей – Бог вещих снов! Нет, наверное, я вчера очень много выпил, или ударился… Нет, я искал оправдания. Но ведь безрассудно, как может показаться, что всё было реальностью. В некоторой мере я был избранным, и должен был проявить себя достойным данного мне доверия. Я живо встал и оделся в легкую броню, в шлем, не забывая о мече, главном орудии воина. Построение было запланировано после последней «встречи». Я должен был поторопиться. Мое появление было замечено в палатке по нескольким причинам: во-первых, я был последним из прибывших, что случалось очень редко… и, во-вторых, я не был с Александром. Кроме того, ни я, ни Александр, даже не посмотрели друг на друга, и это было очень плохой приметой для остальных гетайров. Разногласия не были уместны накануне битвы… Я стал на его сторону, как всегда, и тогда он начал разработку последних указаний и приказов. По крайней мере, он подождал меня до того как начать. Но дело в том, что я только краем уха слушал, что говорилось, протесты, благодарности и поощрения. Свои обязанности в битве я знал. Чаще всего они одинаковы… И вообще, сегодня, при необходимости, я ослушаюсь. Я покину свой пост, чтобы… чтобы изменить, то что должно произойти. Будущее не является неизбежным, оно может быть изменено. По крайне мере, я на это глубоко надеюсь. Все вышли, и я бы то же так сделал, ни сказав ни слова, ни взглянув лишний раз на своего возлюбленного. У меня не было никакого желания разговаривать с ним сейчас. Но я не был против этого. Я был очень встревожен. Этот бой, который мы собирались дать… самоуверенность меня покинула. Я не ушел, когда он говорил, что мы выйдем победителями в этой битве. Собственно, мне не было страшно… Я просто чувствовал болезненное биение сердца при приближении Хроноса. Что-то пойдет не так, но в тот момент я ни в чем не был уверен. Был ли это Александр, который погибнет? Я, армия, враг? Никакой определенности. Морфей посеял путаницу в моей голове. Именно, боги любят смешиваться с людьми и играть ими, играть с ними. Мы всего лишь марионетки в их руках. Внезапно, без предупреждения, ненависть прихватила меня за горло. В тот момент, я ненавидел богов и их власть. - Гефестион, нам надо поговорить. Я остановился, пытаясь правильно дышать. Овладеть собой, перед тем как предстать лицом к своему царю. Прошло несколько секунд, прежде чем я повернулся и окунулся взглядом в его глаза. - Знаешь… прежде чем идти в бой, я хотел бы извиниться. Он сказал это, но я знаю, что в глубине души он все еще сердился на меня. Он сердился, ибо я оттолкнул его вчера и разговаривал с ним так холодно. Просто, взывая к его предназначению. Однако именно это объединяет нас так тесно – полное доверие. Я один не боялся его гнева, мог говорить с ним свободно, не лгал ему. Он принимает его, даже если не всегда согласен. Кроме того, я подозреваю, что он попросил прощения не для себя, и не для того, чтобы уменьшить угрызения совести… а для меня, чтобы я не ушел с тяжелым сердцем, чтобы не погибнуть с последними воспоминаниями об оживленном споре, ссоре. Он хочет, чтобы я пошел в бой с легким сердцем. - Будь осторожен, Александр. Если ты умрешь… я не смогу этого вынести. Просто будь осторожен. Веришь ли ты, или нет в мое предчувствие, это не важно. - Ты тоже, чтобы мы смогли найти друг друга после победы. Я мягко ему улыбнулся, почти грустной улыбкой. Я подошел к нему, чтобы обнять. У меня не было сил рассказать о том, что я увидел этой ночью. Сейчас меня занимает другое сомнение: а что если я не достаточно силен, чтобы его спасти? Что если я приду слишком поздно? Я боялся за него. Надо прекратить себе врать сейчас и открыть глаза на реальность. Моя была проста: я люблю Александра, и сделаю всё, чтобы спасти его жизнь, даже ценой своей собственной. Я вышел из палаты, надевая шлем, и направился к коню, уже подготовленному к бою. Я сел на него, и повел к предусмотренному месту. Несколько минут, и армия уже была готова, Александр во главе. Мы оба свысока устремили взгляд в пространство перед нами. Построение продолжалось недолго, даже речь Александра воинам создающая нужную атмосферу быстро закончилась… Но продолжение казалось вечностью, молчание перед бойней, тишина перед бурей… а потом грубо поражающая смерть. Мой взгляд остановился на первых жертвах смертоносных стрел. Одна из них задела меня, поцарапав доспехи. Теперь можно наступать. Это была далеко не первая моя битва, но что бы я не говорил, что бы я не делал… я не никогда не привыкну к их неистовой ярости. Льющаяся реками кровь, грохот щитов и стенание умирающих. Душераздирающий хор правды, который пронизывает не хуже любого меча. И затоптанные раненные под копытами кавалерии, и раздавленные своими же товарищами… Решительно, война это что-то совсем отвратительное. Я быстро потерялся в толпе врагов и товарищей. Солнце не было в зените, но било оно сильно, вызывая сильные головокружения у всех, кто все еще был на ногах. Пот непрерывно лился. Острая боль от струящегося пота по ранам затуманивала нам взгляд. Да будут прокляты эти бесполезные доспехи, что греют тело так, словно в них поджаривают мясо! Кажется, я уже начинаю бредить. Лихорадка битвы одолела меня, не могу нормально думать. Я режу кожу врагов, отсекаю им конечности, их кровь покрыла мне ноги, окрасила мою лошадь в алый цвет. Какое бешенство… В этом хаосе сталкивающихся тел, я увидел своего царя, увлеченного схваткой с варварами. Он был полностью окружен. Полностью в их власти, или почти. Они дразнили его, задевая своими клинками. И все же Александр кое-как отражал их натиск, но это не продлится долго. Слишком мало времени… Я увидел, как один с них направил клинок в его спину, но Александр ничего не видел, он ничего не подозревал, вытягивая свой меч из тела убитого врага. Больше не раздумывая, я погнал лошадь галопом. Я опоздаю… Я расслабил руку, меч свистяще вонзился в спину врага. Он еще жив, но ненадолго. Упав со своей лошади, он забрал с собой мой единственный меч. Теперь, безоружный, я в таком же положении, как и мой царь. В мгновение ока я понял, что мое действие было совершенно глупым и безрассудным. Без меча, я не могу быть полезным Александру. Не считая то, что я покинул свою позицию, чтобы прийти ему на помощь. Я сощурился, чтобы собраться с духом. Я искал клинок, хоть что-нибудь, перед тем как отдать себе отчет в том, что я могу забрать свой меч из тела того воина. Насколько мог, я наклонился, чтобы его забрать, не вставая с лошади. Взмахнув рукой, я сразу же выпрямился. И это не было ошибкой. Все мои наставники учили меня этому, и все так считали: на поле битвы всегда надо сохранять бдительность, никогда не ослаблять защиту. Сосредоточив внимание на Александре, а потом на своем мече, я забыл об опасности, которая мне угрожала. И не так удивительно, что боль пронизывает меня насквозь сейчас. Я обернулся к Александру, он с ужасом смотрел на меня. Его прекрасное лицо было искажено страхом. Я проследил за его взглядом, и увидел заусенец в своих доспехах. Ох… стрела. Да, это много чего объясняет. Как то, что двигаться для меня сейчас пытка. Я потряс головой, чтобы избавится от головокружения. Главное – не упасть с лошади. Значит я не так скоро умру. Улучшив захват меча, я снес голову варвару, что стоял недалеко от меня и угрожал жизни другого воина. Жаркая схватка… Не считая того, что все двигается для меня слишком быстро. Чей-то клинок едва не срубил мне голову, но промахнувшись, только поцарапал щеку. Этот враг умер от руки моего царя. Александр был в ярости. Он сражался, как безумец, на пути которого бездумно встали. А вызывать его недовольство всегда было глупо. Он больше не был в опасности. По крайней мере, на этот момент. Я должен позаботиться о себе сейчас. И о своих людях, которых бесцеремонно оставил без распоряжений. Я извлек стрелу без раздумий. Острая боль пронзила меня во второй раз, но я почти не обратил внимание на это. Я погнал лошадь в сердце битвы, изо всех сил отсекая тела и конечности, без жалости. И хоть я и был далеко от Александра, со своим подразделением, я не спускал взгляд со своего возлюбленного. Чем больше времени проходило, тем больше тел скапливалось. Это правда войны: мертвецы остаются на поле. Их топтали, продвигаясь вперед, заставляя врагов отступать. Мы обратили их в бегство. Они покидают безводную равнину. Он царил сейчас на земле, этот смрадный запах крови и смерти. Но даже земля не могла поглотить всю алую жидкость, покрывшую ее. Я полностью изнурен. Битва была жестокой и очень тяжелой. Потери были многочисленны, но мы победили. Как всегда. Как и Александр, я слез с лошади, и начал искать выживших и помогать раненым. Единомыслие, семья. Эта армия – исполинское семейство. Все заботятся друг о друге. Но все же, я должен был оставить это дело, очень сильно кружилась голова. Я никак не мог сосредоточить взгляд на чем-либо, а если это удавалось, меня охватывала сильная тошнота. Мой царь не замедлил прийти ко мне. Он спросил, но я отказался говорить о себе. Со мной все было хорошо. Говорили про потери. Пока разговор направлялся к этой теме, Александр не сводил с меня пристального взгляда. - Кассандр последовал за ослабленным правым крылом войска. Что касается Антигона, он преследует последних выживших. - А не достаточно ли мертвых на сегодня? Не можем ли мы сделать их пленниками, оставить им выбор последовать за нами? - Ты слишком добр, Гефестион. Эти воины не будут сражаться под нашим началом. - Как ты можешь быть столь уверен в этом? - Ибо я знаю, что ты отказался бы служить иному царя. Думаю, они тоже бы не стали. Они преданны своему царю. - Ты прав, но попытайся быть великодушным. - Я не убью того, кто попросит сохранить ему жизнь. Перед тем как идти дальше, вместо того, чтобы поблагодарить, я улыбнулся ему. Краем глаза, я увидел, что мой возлюбленный хмурит брови. Что-то не так? - Гефестион! Ты должен пойти к шатру, чтобы там позаботились о твоих ранах. - Я хорошо себя чувствую. Другие ранены серьезнее меня. - Ты бледен. Ах, это? Всего лишь потеря крови. Александр сейчас рядом со мной, его взгляд повелителен. Без слов, он приказал мне пойти позаботиться о себе. Я выдержал его взгляд, бросая вызов для приличия, перед тем как сдаться, вздыхая. Когда я уже уходил, царь вцепился в меня, удерживая. Я упал в его объятия, чуть не свалив с ног, но у Александра было хорошее чувство равновесия, и мы устояли. В конечном итоге, я совсем нехорошо себя чувствовал. Я пытался выпрямиться, освободиться от его объятий, но силы меня покинули. Я не в состоянии сознавать что-либо: ни то, что лежу на этой грязной земле, ни то, что с меня снимают доспехи. За то, я отчетливо слышу, как Александр зовет кого-нибудь на помощь. Хитон был красным, пропитан моей же кровью. Я бредил от лихорадки. Странно, я чувствую легкость. Такая радость совершенно пугающая, ибо она не настоящая. Радость еще более пугающая, ибо, несмотря ни на что, мне было тяжело двигаться. Все же надо прийти в себя, оправиться от подвига. Я проснулся после долгих минут заслуженного отдыха, открыл глаза… чтобы снова их закрыть, до боли ярко было. Еще какое-то время я лежал так, полностью отдавшись этому наслаждению, этому опьяняющему чувству, в котором смешались тяжесть и легкость одновременно. Я безмятежно улыбался, не зная где нахожусь, но чувствуя себя хорошо. Так хорошо… Это длилось так долго, никогда я не испытывал такого счастья. Скорее, я был счастлив только в объятиях любимого. Ох, Александр. Я хочу его увидеть. Я хочу разделить с ним это странное чувство, которое пронзило мое тело. Решительно я открыл глаза во второй раз. Всё еще резкий свет обжег мне глаза, и на них выступили слезы. Но я держался хорошо. Я попытался поднять голову, но безуспешно. Поэтому я довольствовался тем, что повернул ее, глазами обчесывал угол. Все было белым. Совершенно белым. Слишком. Из-за этого я чувствовал себя совсем больным. Что-то размытое приближалось ко мне. Александр. Это было немного пугающе, ибо я не привык к таким видам колдовства. - Где я? - Ты паришь между жизнью и смертью. Между сном и реальностью. Твой разум предпочел покинуть мир, чтобы не чувствовать боли больше. - Морфей? - Да. Ты выглядишь прекрасно, как для человека, проделавшего такой путь. Ты не перестаешь меня удивлять. - Я не понимаю, - пробормотал я сквозь зубы, решив еще раз забыть об учтивости. - Однако, я тебе об этом говорил… Александр сейчас любимец Зевса, как и ты – мой. Не пробуй искать тому объяснение, это ничего не даст. Так же можно пытаться объяснить твою любовь к царю: это невозможно. - Я прекрасно знаю, почему я люблю Александра! – слабо возразил я. - Ты не ограничишь любовь объяснениями... Гефестион, прекрасный смертный… Я буду так же следить за тобой, и помогать всем, чем смогу. Но не испытывай так Аида. Он хочет сохранить жизнь Александра, но попробует украсть твою, как и пытался сделать во время битвы. - Повелителю ада нужна моя жизнь? Ты бы не должен был мешать ему в этом. – Мой тон был полон упрека. Я уже забыл о том, что разговариваю с богом. У Морфея, под видом Александра, было недовольное выражение лица, но абсолютно очаровательное. - Ты не даешь умереть людям, которых ты любишь. Я тоже. Поспи еще немного. Тебе нужен отдых. Когда проснешься… ты будешь жив, но слаб. Не делай глупостей, прекрасный человек. - Как я могу отблагодарить тебя? Дары мне кажутся такими смехотворными… Он мягко улыбнулся, одной из своих особенных божественных улыбок. Только Александр может также быть таким красивым, когда улыбается… Лукавый огонек загорелся в его глазах, перед тем как он нагнулся, и шепнул мне на ухо: - Одного поцелуя будет достаточно на сегодня. Больше ничего не сказав, он поцеловал меня, не обращая внимания на мое потрясение и на изумление. Простой поцелуй, совсем невинный, очень… нежный. Меня поцеловал бог. Я плавал в исступленном восторге, в разгаре этого сновидения! Не мог связать два слова, глядя на бога перед собой. Он провел рукой перед моими глазами, используя свой дар. Я окунулся в глубокий исцеляющий сон.