***
Тэсс наблюдала закат из-за окна своей квартиры. Солнце спряталось за высокими домами Косого переулка, окрашивая после себя небо в приятные, оранжево-розовые, тона. Дождь наконец-то прекратился, хоть она и очень любила его, но так же сильно скучала и за солнцем. Этот, и прошедшие два дня, оказались на удивление тихими и размеренными. Она трудилась в цветочной лавке, оформляла поставки и строила планы, делала ремонт. С момента беседы с её соседом напротив прошло два дня. Он больше не приходил к ней — видимо работал у себя. Тэсс видела его несколько раз в прозрачном стекле входной двери, и каждый раз невольно задавалась вопросом: захочет ли Джордж Уизли вновь увидеться с ней. Конечно, если кто-то скажет, что она влюбилась в него с первого взгляда — скажет полную глупость, но определённая ниточка связи между ними уже сплелась, поэтому волшебница иногда думала о ещё одной встрече. Этот мужчина оказался достаточно приятным человеком, не лишённым толики сарказма и юмора. Но ровно так же и какого-то скептицизма, отстранённости и печали. Его печаль была настолько осязаема, что Тэсс попросту хотела спрятаться от неё. И дело было не в движениях Джорджа, не в словах — все показали глаза. Тускло голубые, бездонные, с морщинами в уголках и густой пеленой горя, давно принятого и пережитого, но ни на йоту не забываемого. И эта странная грусть только сильнее подталкивала её к нему, манила, просила быть поближе. Так противоречиво, очень противоречиво! Когда волшебница сказала ему, что такой унылый человек не может создать такое веселье, то, вероятно, ужасно ошиблась: ведь ей было совершенно неведомо то, каким был этот мужчина до того, как глубокая печаль поселилась в его сердце. Ей было больно от мысли, что в жизни бывают моменты, способные разделить человека на «до» и «после», на радость и грусть, на добро и зло. И самое, самое болезненное, что после этого, человек даже не пытается стать прежним, потому что его «прежнего» больше не существует. Передвигая вазу с благоухающими маргаритками, Тэсс Ламье пыталась совладать с волной неосязаемой боли за мир и его детей. Люди очень хрупкие создания, не зависимо от того, какими они пытаются выглядеть. Но пытаться выглядеть и выглядеть — это большая разница и большое искусство, терпение и труд, а такой труд посилен не всем. Ей крупно повезло, что позитив и вера в лучшее, те качества, которые были с ней всегда, в сердце и душе из самого рождения, и трудности небыли так страшны. А как же тогда те люди, которые не имеют этого? Каким был Джордж? Эти мысли отвлекли девушку от заката и она совершенно не заметила, как засиделась до первых фонарей. Бросив одинокий взгляд на молчаливый камин и опрятно заправленную кровать, Тэсс, тихо ступая, вышла из комнаты. Помещение, оборудованное под цветочную лавку, выглядело уже более презентабельно, чем несколько дней назад. Пол перекрашен и чист, стены оклеены в светлые обои, на полках уже стоят некоторые цветы. Она прошла к окну и внимательно посмотрела на дверь соседнего магазина. Там всё ещё горели огоньки, приветливо помахивал шляпкой человечек, вновь и вновь предоставляя зрителям пушистого кролика. Вероятно, посетителей уже нет — до закрытия пятнадцать минут. Тэсс метнула взгляд на настенные часы, а потом нажала на дверную ручку и вышла на улицу. Предусмотрительно обойдя большую лужу у двери, которую явно не мешало бы убрать, волшебница пересекла улицу, едва слышно шурша алым сарафаном. Над головой снова проверещал гоблин, и девушка вздохнула, испытав момент дежавю. Во «Всевозможных волшебных вредилках» было тихо, но в воздухе все ещё пахло порохом, карамелью и безудержным весельем. На игрушечных рельсах, установленных чуть выше стопки коричневых чемоданчиков с интригующим названием «набор чудо-ведьма», не спеша катился поезд. С открытых вагонов торчали большие округлые фейерверки. Как Тэсс успела заметить, они величались как «великолепная взрывчатка». Когда поезд доезжал до полок с, как показала практика, опасными игрушками, вперёд волшебным образом вылетала целая армия маленьких деревянных женщин, одетых в приторно розовое. Стоило только локомотиву удариться об отверженную гвардию (кстати, выражение лиц этих дамочек было гадкое и неприятное, кто вообще станет покупать такие игрушки?), то та заливалась бешеным визгом. Деревянные гномы на соседней полке, с не менее страшными физиономиями, по очереди издевательски хихикали, повторяя: «глупая Амбридж, глупая Амбридж». Тэсс невольно улыбнулась, подходя чуть ближе, при этом стараясь быть максимально аккуратной. Полка с нахальными щелкунчика была чуть дальше, да и девушка больше не рисковала походить туда ближе. Напротив проказливых гномов стояло несколько игрушек, скреплённых вместе с помощью подставки. Девушка с интересом сделала шаг вперед. На зелёном подставочном кружке возвышались фигурки молодых ребят, одетых в необычные мантии красно-оранжевого цвета. Их лица и причёски били абсолютно одинаковыми, а волосы — такими же кричащие-рыжими. Нам лицах застыло выражение бесшабашного восторга и веселья, в руках, красовались мастерски вырезанные огоньки фейерверков. Тэсс ощутила странное чувство. Эта фигурка уж слишком сильно внешне напоминала хозяина «Волшебных вредилок». Вот только фигурок, почему-то было две. Она напряженно свела брови, и в от момент, когда к ней пришло осознание, что-то очень больно схватило её за палец. — Ау! Замотав рукой, волшебница с удивление обнаружила того самого адского щелкунчика, прицепленного к своей руке. — Прочь! — Тэсс заколотила игрушкой по стеллажу, осыпая на пол другие фигурки. — Депульсо! Вместе со вспышкой нахальный деревянный человечек отлетел на свою полку и застыл, как вкопанный. Тэсс торопливо обернулась, прижимая пострадавшую руку к груди. — Мистер Уизли! — Что ж, мне придётся или подарить его вам, или запрятать в чулан. На бледном лице появилась натянутая улыбка. — Версия с чуланом подходит больше. — Тогда у меня нет выбора. Думаю ваш чулан придёт ему по нраву. Она не сразу поняла, что сказал её Уизли, а потом издала нервный смешок. Неловкое молчание время от времени прерывалось пыхтением злорадных гномов. — Простите. — Как по мне — вы очень ему понравились. — Почему? — Достаточно глупый вопрос. Это и вправду был глупый вопрос, но то как деревянные щелкунчики получали возможность бегать и даже кусаться, очень её интересовало. Похоже, Джордж понял, что она хотела спросить, и непринуждённо продолжил: — Это гибрид садового гнома, локотруса* и куска зачарованной древесины. Тэсс припомнила садовых вредителей, из-за которых их садовник постоянно пребывал в покусанном состоянии. — Оу. Девушка неуверенно захлопала ресницами. Повисшее молчание было слишком…молчаливым, а хозяин «Всевозможных волшебных вредилок» стоял слишком близко. Она могла расслышать его дыхание, и даже почувствовать его отголоски на своих щеках. Это было как-то слишком волнующе, необычно. Глаза Джорджа отсвечивали аквамарином в ярком свете ламп, страшно напоминая Тэсс спокойное утреннее море. — Если вы будете стоять с открытым ртом, туда непременно залетит пикси. Девушка встрепенулась, мгновенно прижав обе руки ко рту. Она совершенно забыла, что хотела продолжить разговор, но, так ничего и не придумав, застыла, смотря ему в глаза. — Простите. — Всё хорошо. Джордж согнулся, поднимая с пола разбросанные фигурки. Тэсс сразу же принялась помогать, ощущая себя крайне неловко. — Знаете, ваш магазин очень сильно напоминает мне радугу. Уизли бросил на неё смешливый взгляд. — Обычно все видят здесь отрадное местечко отборных шалостей. — Это тоже, но здесь есть больше, чем просто шалости. Волшебница завертела в руках фигурку двух рыжих близнецов, не спеша возвращать её на место. — Вся эта атмосфера, яркость, радость, повисшая в воздухе, как волшебный порошок эйфории. Это слишком особенное место, — она снова посмотрела ему в глаза, продолжая сидеть на корточках. Джордж, так же согнутый над грудой игрушек, внимательно на неё посмотрел. — Ну…мне приятно это слышать. Тэсс по-глупому улыбнулась, вернув глаза к, вырезанным из дерева, рыжим весельчакам. Черты их лиц были переданы настолько точно, что Ламье не сомневалась — это колдовство, а ещё она не сомневалась в том, что на фигурках вырезан Джордж. — Это ведь вы? Когда они выпрямись, волшебница протянула Уизли игрушку. На удивление, именно эта игрушка не обладала ни одним магическим свойством. Ни движений, ни звуков — это был будто просто монумент, фрагмент, запечатлённый, как фото. Магловское фото. Мужчина посмотрел на предмет, его обветренные тонкие губы сложились в кривоватую усмешку. — Я и мой брат. — Брат? Этот вопрос был самым глупых из всех вопросов этого вечера. Тэсс почувствовала, что пересекла черту, когда в голубых глазах вспыхнула ярость, а последняя игрушка со стуком опустилась на полку. Джордж не ответил, но она ощутила, как он вот-вот выплеснет на неё весь свой гнев. От глаз не смогло укрыться и лёгкое подрагивание рук. — Я… простите меня, простите… Она быстро вернула фигурку на место. — Наверное, мне стоит уйти. Хозяйка цветочной лавки торопливо направилась к выходу, волнуясь о том, как бы не задеть ещё какую-нибудь вещицу. — Тэсс! Тэсс остановилась, ощущая как сердце стучит буквально в ушах, а внутренний голос облегчённо вздыхает. Тем те меняя, поворачиваться к нему лицом девушка не рискнула. — Вы… Она уловила приближающиеся шаги, по спине побежали мурашки. — Вы умеете танцевать? Недоумевая, Тэсс тут же развернулась, вновь встречаясь с проницательными бездонными глазами, которые обволакивала густая пелена печали. Вопрос Джорджа совсем сбил её с толку. — Д-да. — Тогда, — Уизли замолчал, подбирая нужные слова. Тэсс видела, что он все ещё пребывает во взбудораженном состоянии, но ничего говорить не стала. — Быть может, вы не откажетесь посетить павильон мисс Тантс? Ламье здесь всего ничего, но о танцевальном павильоне мисс Тантс уже наслышана. Говорят, он находится в самом центре Лондона, но абсолютно невидим для маглов. А вот само предложение конкретно застало её врасплох. Поколебавшись буквально несколько секунд, девушка энергично закивала головой. - Да, да, конечно! Странный прилив радости мгновенно овладел её сердцем и здравый смысл тот же час отошёл на второй план.***
Искра засияла