***
Драко резко спикировал вниз и радостно улыбнулся из-за того, что ему наконец удался опасный финт. Это было потрясающе, и он ничуть не приукрашивал. Это прекрасное чувство полёта ни с чем не сравнится. Самое ослепляющее ощущение — свобода. Малфой сделал ещё один круг на поле, и снитч, что он поймал, приятно трепыхался в кармане. Остановив метлу, он просто завис в воздухе и смотрел на небо и замок, что очень красиво выглядели в лучах заката. Драко стал слишком лиричным и даже мягким. Он размяк, как говорит отец, и, к сожалению, тот был прав. Малфой перестал быть таким чёрствым и циничным, как раньше. Сейчас он больше походил на пуффендуйца, что пугало и вызывало отвращение. Просто ужас, как он до такого докатился? Вопрос с очевидным, но в то же время не очень, ответом. Тряхнув головой, Драко постарался выкинуть мысли об отце и постарался переключиться на что-то более приятное. Почему-то в голову влезли Грейнджер и её острые коленки. Вот честно, Малфой и подумать не мог, что его могут возбудить чьи-то колени, но, как оказалось, даже такое возможно в нашем мире. Это стало полной неожиданностью для него. Когда Драко от скуки оглядывал класс, то наткнулся на охренительные ноги и колени в придачу. Он тогда впал в ступор и вообще ушёл куда-то далеко в своих фантазиях. А потом он поднял взгляд и наткнулся на голову Грейнджер, которую она сжимала руками. Гриффиндорка ёрзала, и юбка ещё больше задралась, он даже смог увидеть цвет её нижнего белья. Чёрное. Малфой не думал о белье Грейнджер, но предполагал, что оно будет белым. Как у хорошей девочки. Но вид этой чёрной полоски, которую он с трудом разглядел, настолько разыграл фантазию в его мозгу, что тот подкинул такую горячую картину, где он стягивает эти трусы зубами. Драко даже возбудился. В рекордные сроки. Нет, он знал, что магглорождённая может быть сексуальной, но то, что такой может быть заучка Грейнджер, не было реальностью. Это не укладывалось в голове. Никаким образом. Поэтому Малфой пришёл к выводу, что у него просто недотрах и надо бы увидеться с Асторией, она никогда не против. Или с любой другой шлюшкой. Но вся соль была в том, что это не помогло. Грейнджер, вернее, её ноги, засели в его голове и ни под каким предлогом не хотели покидать это место. Драко дошёл до того, что подрочил на неё в душевой после очередной тренировки. Это был крах. Никогда в жизни он не дрочил на грязнокровку. Нет! Он больше не использует это слово, оно само по старой памяти проскочило в мозгу. Малфой боялся даже мысленно произносить это слово, оно вызывало у него рвоту. С тех самых пор, как он увидел, как это самое слово вырезают на коже. По иронии судьбы это была как раз-таки Грейнджер. Это его ещё больше заставило на себя разозлиться из-за мыслей о ней. Она. Не должна. Появляться. В его голове. Грейнджер — подружки Поттера и рыжего Уизела, заучки, зануды, магглорождённой — не должно быть в его голове. Он ещё не настолько чокнулся. Хотя процесс уже запущен, и болезнь начала распространяться по организму, осталось только гадать, как долго он сможет бороться с этим. Сама мысль, что ему может понравиться внешность Грейнджер и то, что у него на неё может встать, была абсурдной. Но она была, и это было ужасом. Всё бы ничего, если бы не её острый язычок. Драко всё-таки не сдержался и подрочил второй раз, только уже в главной роли был как раз её язык, который вылизывал его член. Эта фантазия заставила его кончить за пару минут. Одна только мысль, что вся-такая-правильная-Грейнджер может оказаться перед ним на коленях, вызывала фейерверк во всём теле. Та встреча возле библиотеки подкинула в костёр ещё больше дров. Вся эта ситуация вызывала бешенство. Драко пугала эта странная одержимость Грейнджер, которая когда-то его уже подкосила. Он не хотел повторять тех же ошибок. Он вырос из этого и точно не будет больше думать об этом. Но. Блять. Если бы всё было так просто. Эта хренова надзирательница стала постоянно носить юбки, чтобы каждый, и он в том числе, залипал на её охренительно-идеальные-ноги-которые-прекрасно-бы-смотрелись-исключительно-на-его-талии. Сука, он так её ненавидел. И эти поганые юбки. Кто их вообще придумал?! Он, кажется, хотел подумать о чём-нибудь приятном, да? А, хрен с ним. У него в жизни и так всё по пизде, зачем что-то менять, верно?! Услышав свист снизу, Драко опустил голову и увидел Нотта, которой махал ему, жестами показывая спуститься. Аккуратно спикировав на трибуны, Малфой спрыгнул с метлы и отставил её, садясь рядом с другом. Помириться с Тео оказалось непросто, но он понял, что тому попало просто так, потому что «Малфой — мудила и последний урод» — это цитата, кстати говоря. Так что, выслушав о себе много хорошего и покорно соглашаясь со всеми словами, Драко снова сошёлся с Тео. Звучало, будто они семейная пара голубков. — Привет, — Нотт пожал ему руку и передал пакет с горьким шоколадом, который просил его купить Малфой. — Спасибо, — открыв одну упаковку шоколада, Драко дал половину другу и спросил: — Много народу в Хогсмиде? — Да нет, сегодня ветрено, и мало кто захотел шататься на улице, — Тео пожал плечами и смотрел вперёд. — Я всё у тебя спросить хочу: ты где вечно пропадаешь? Не у девчонок ли часом? — Малфой пошло ухмыльнулся и поиграл бровями, попутно откусывая понемногу от плитки. — Почти, только не у девчонок, а у девушки, и там… всё немного сложно, — Нотт как-то поник, и плечи его слегка ссутулились. — Девушка, — Драко перекатил это слово на языке и задумался. У Тео редко это слово использовалось в лексиконе, значит, всё серьёзно. — А кто? — Даже не надейся, я не скажу, — Нотт внимательно и даже жёстко посмотрел на Малфоя. — А что не так? — он нахмурился. — Ты думаешь, что я какую-нибудь херню скажу? — Не без этого, просто я тебя знаю, и ты редко думаешь, что говоришь. Особенно это касается девчонок. — Вот сейчас обидно, Тео. Я тебе душу изливаю, а ты меня нахрен посылаешь, — блондин промокнул глаза несуществующим платком. — Я серьёзно, ты не поймёшь и будешь ржать, — Нотт говорил серьёзно и грустно. Драко заткнулся и перестал кривляться. Его друг по самые уши в дерьме, а он издевается. Стало немного не по себе. Тео всегда его поддерживал, всегда. Даже когда Малфой принял метку на шестом курсе, тот не осуждал, и сейчас он платит ему таким поганым поведением. Он закатил глаза и провёл рукой по волосам, собираясь с силами: — Слушай, я не в тему начал прикалываться, извини. Я, честно, не скажу ничего по этому поводу или по поводу этой девушки. Ты правда можешь сказать мне об этом. Нотт пронзительно на него смотрел и молчал пару минут. От этого было не по себе. Тебя будто под лупой разглядывают, но Драко стойко выдержал этот взгляд, и Тео, глубоко вздохнув, заговорил: — Ладно. Это Полумна Лавгуд, и прежде, чем ты захочешь что-то сказать, вспомни — ты обещал. Малфой шокировано кивнул. — Всё началось спонтанно. Ещё в том году, когда она была в Хогвартсе, я увидел, что до неё докапывался Блетчли и чуть ли не бил её, а она ничего не могла сделать и просто стояла, и смотрела. Меня это тогда так потрясло. Она не кричала, не пыталась вырваться, ничего. Просто смотрела и будто видела насквозь. Я тогда наорал на него, и он свалил. И мы остались наедине. Столько времени вместе в одной школе проучились и не пересекались. Я… — Тео улыбнулся. — Я был малость в шоке, а Луна… она улыбнулась, сказала спасибо и поцеловала в щёку, убежав к себе в гостиную. У меня сердце остановилось в тот момент, и я сам не понял, как провалился в это болото. Стал всё больше на неё смотреть. Узнавал через ребят, чтобы никто её не трогал. Мысли все были о ней. Это произошло так быстро, что я даже ничего не понял, а потом… Ты знаешь, что было. Это разлучило нас, так сказать, — он хмыкнул и зарылся рукой в волосы. — Я ведь ничего о ней не знал и боялся написать, да и что бы я написал?! Так что я ничего не делал, просто молча себя ненавидел. Повезло, что Луна решила вернуться в школу, я не… не знаю, что бы было, если бы она не вернулась. А в этом году… не знаю, чёрт… — Тео резко наклонился к перилам трибун и оттолкнулся от них. — Всё вроде просто, но такой пиздец. Мне кажется, она просто не доверяет мне вообще. Подозревает, что хочу какую-нибудь херню вытворить, наверное. Самое паршивое, что она говорит, что мы друзья, при этом сама постоянно целует в щёку или обнимает, это, сука, делает только хуже. Я в жизни подумать не мог, что девчонка будет так кружить мне голову, но, как оказалось… Я пытался переключиться на других вначале, но ничего не выходило. Я хочу только её. И она тоже этого хочет, я вижу, но упорно сопротивляется. Это бесит. Знаешь, если бы я её не знал, подумал, что она играет таким образом, но нет. Она этого делать просто не умеет. Она такая искренняя, что… ах, — Нотт вздохнул и посмотрел на небо, сильно задрав голову. — Я не знаю, как ей доказать, что я, блин, чокнулся на ней. Тео замолчал и его последние слова повисли в тишине. Драко был в шоке. Натуральном. Полоумная, ладно, Полумна Лавгуд, серьёзно?! Но он обещал ничего по поводу девушки не говорить. Он так и сделает, к тому же Малфой ведь совсем не знает её, чтобы судить. Раньше его бы такое не остановило, но сейчас у него в приоритете был друг, которому нужна поддержка. Свои никому не нужные издевательские выражения он оставит при себе. — Я не знаю, что сказать, Тео. — Прикинь, я тоже, — Нотт фыркнул и провёл рукой по лицу. — Знаешь, я в отношениях, нормальных и настоящих, никогда не был, так что вряд ли скажу что-то стоящее. Но, думаю, тебе нужно сказать всё прямым текстом. Девчонки, они… меня это всегда поражало, любят, когда им говорят прямо. Да, все кричат о том, что главное — поступки, только это херня собачья. Если ты не подкрепляешь свои слова поступками или наоборот, то их не увидят, не поймут. Нужно делать и то, и другое. Бабы тоже не всегда намёки понимают, не только мужики такие имбецилы в этом плане. Тебе нужно сказать ей всё прямо, она, может, и сомневается, потому что ты просто смотришь и ничего не говоришь. Надо сказать и не облажаться. Если это поможет — проставишься, а если нет, то гони её в шею. Значит, не стоит того. Драко сам поразился своим мудрым словам. Такое, будучи трезвым, он ещё не выдавал. Тео молчал и, казалось, не дышал. — Ты прав, — он резко вскочил и сумасшедшим взглядом посмотрел на Малфоя. — Ты чего? — Драко искренне надеялся, что психоз не передаётся воздушно-капельным путём. — Я пойду и всё ей скажу, — Нотт бегом бросился с трибун и всё быстрее исчезал из его поля зрения. — Ты чокнулся, как и твоя подружка! — Драко крикнул это и ухмыльнулся, услышав ответ. — Пошёл нахер! Вот, это его друг. Хмыкнув и покачав головой, Малфой взял метлу и спустился к раздевалкам. Он подумал о Лавгуд и это принесло автоматически Грейнджер в его голову. Блять. Походу, намечается ещё одна дрочка. Сука.***
Гермиона критично оглядела себя в зеркало и постаралась натянуть кожаную юбку пониже, чтобы она доставала хотя бы до начала коленей, но сделать этого не удалось. Предмет гардероба просто застыл на месте и никак не хотел поддаваться. Она вздохнула и ещё раз оценивающе прошлась взглядом по своему телу. Свитер бежевого цвета и чёрная кожаная юбка хорошо гармонировали между собой. Образ был расслабленный, но в тоже время немного деловой. Вздохнув, Гермиона поправила волосы на плечах и спустилась вниз. Вечеринка. На что она только подписалась? Терри, видимо, решил, что этот год должен максимально хорошо запомниться всем. Он не раз говорил, что хочет устроить посиделки в их башне старост, но как-то всё не получалось. И вот сегодня он наконец смог всё организовать и позвал почти всех, кто вернулся на последний курс ещё раз. Насколько это идея осуществима, чтобы все: слизеринцы, пуффендуйцы, когтевранцы, гриффиндорцы — сидели, вели душевные разговоры и веселились, Гермиона не знала. Но отговаривать своего друга не стала. Если всё обернётся катастрофой, то Терри точно поймёт, что дружба между факультетами — исключение, а не правило. Спустившись с лестницы, которая вела в её спальню, она оглядела помещение, где уже начал собираться народ. Большинство ребят, про которых говорил Терри, пришли и уже общались между собой. Пока всё было достаточно неплохо. Но она рано обрадовалась. Малфой сидел на диване, закинув руки на спинку и широко расставив ноги. Вот же чёрт. Гермиона убьёт Бута. Прямо сейчас. Грейнджер быстро преодолела расстояние до своего коллеги и схватит того за предплечье, сказала: — Извини, Сьюзан. Терри освободится через минуту. Бут озадаченно последовал за ней, и, зайдя на лестницу, в тень, Гермиона не выдержала: — Какого чёрта здесь делает Малфой? Терри нахмурился и посмотрел на причину её гнева. — Я же говорил, что звал всех, кто… — Ты как-то не упоминал, что решишь звать Малфоя? — Гермиона шипела сквозь зубы и не знала куда себя деть. — Да успокойся. Мы с ним как-то после матча с Пуффендуем пересеклись, и всё было нормально. Я тогда его и позвал. Не парься, Гермиона, — Терри положил ей руку на плечо и легонько сжал в дружеской поддержке, — правда. Всё будет нормально. Удручённо кивнув, Гермиона проводила глазами друга и непроизвольно посмотрела на Малфоя. Он выглядел хорошо, даже слишком. Чёртов зазнавшийся придурок. Закатив глаза, она нашла глазами Луну, что мило болтала с Теодором, и пошла к ним. Тео вроде друг хорька, и можно будет узнать, что у того на уме. Ну так, на всякий случай. Драко сделал глоток огневиски и почувствовал, как расслабленное состояние принимает его в свои объятия. Покрутив головой, он нашел Тео в компании теперь уже его девушки и Грейнджер. Наверное, зря он на неё посмотрел. Она в этой юбке слишком отвлекала. Притягивала взгляд. Ещё и эти недовольные подглядывания в его сторону не успокаивали разыгравшуюся фантазию. Драко обещал, что больше сам себе врать не будет. Это стало его принципом. И как назло, появляется Грейнджер в этих своих блядских юбках, и вся его решимость говорить себе только правду рушится на глазах. Он хотел её трахнуть. Вот поворот так поворот. Но это началось как-то чересчур стремительно, и его слишком быстро опять засосало в это болото. Прав был Тео, когда говорил, что подобная херня всегда происходит стремительно, и остальное время ты просто тратишь на борьбу с собой. И чаще всего это только трата сил. Драко решил избежать этого и почти сразу признался себе в этом не самом приятном открытии. Было начало декабря, и он знал точно, когда это началось. Тот день, когда юбка Грейнджер задралась и Малфой увидел её ноги во всей красе. И чёрная полоска белья. Блять. Он никогда не считал себя фетишистом, раньше даже таких предпосылок не было, а теперь он кончить может только от одной мысли, что эти самые ноги обхватывают его талию. До чего он докатился? Если бы ещё секс спасал, а так, даже с ним всё стало пресно. Драко не был романтиком или лириком, или хорошим мальчиком, поэтому знал, что чувств или какой-то маломальской симпатии у него к Грейнджер нет. Он просто должен её трахнуть, и всё само пройдёт. — Так, ребята, — Терри встал в центр комнаты и обращался ко всем присутствующим. — Я думаю теперь, когда мы все немного расслабились, можно и поиграть во взрослые игры. Что скажете? Все заулюлюкали, и Бут, заразительно улыбнувшись, крикнул: — Ну тогда начнём! Бутылочка, как вам? Толпа одобрительно загалдела, и все стали рассаживаться кругом, чтобы сыграть в самую известную игру. — Луна, не обижайся, но ты не пойдёшь, — Тео влюблёнными глазами посмотрел на Лавгуд, и Гермиона почувствовала себя лишней. — Я и не хотела, ты тогда тоже не иди, ладно? — Полумна положила голову на грудь Нотта и закрыла глаза. — Я и не собирался, — Нотт обнял её, отставив стакан, и они стояли, точно пребывая где-то в своём мире. Гермиона окончательно поняла, что ей нужно отстать от них, а, может, ещё лучше подняться к себе в комнату, пока никто не видит. Она всё равно не была в восторге от этой идеи с вечеринкой и сможет пообщаться с этими людьми в любой другой день, если захочет. Она поставила стакан с вином, который ей сунула Ханна, на комод и постаралась незаметно пробраться к себе. — Гермиона? Да чтоб тебя, Ханна. Вспомни солнце, блин. — Да? — она медленно и неохотно развернулась в сторону Аббот, вопросительно приподняв брови. — Пойдём к нам, вот, садись, — она освободила место рядом с собой и с надеждой глядела на неё. Ханна была хорошей девчонкой, и они очень неплохо общались, особенно в этом году. И поэтому, что было очевидно, Гермиона не смогла ей отказать. Аббот радостно ей улыбнулась, когда она села рядом с ней и перевела взгляд на бутылочку, которую начал крутить Терри. Народу было много. Почти двадцать человек, из которых играло — восемнадцать. Логично было предположить, что на неё вряд ли попадет кара с кем-то целоваться. Она не любила такие игры и сейчас сама себя корила на чём свет стоит, что согласилась. Она просто идиотка. Вот зачем?! Сейчас сидела бы у себя в комнате, на кровати, читала бы книгу или спала. А вместо этого она сидит и молится, чтобы у неё появилась возможность как можно быстрее сбежать. — Так, девочки, давайте, — Энтони ухмыльнулся и с замиранием сердца ждал, когда поцелуются Алисия Спиннет и Астория Гринграсс. Астория хмыкнула и подставила щеку, которую быстро клюнула Алисия, покраснев до корней волос. Со стороны мужской аудитории послышались разочарованные стоны. Так продолжалось ещё какое-то время, и Гермиона даже немного расслабилась. На неё ещё ни разу не указало горлышко бутылки, значит, ей может повезти. Только она обрадовалась, как совершив круг, горлышко указало на неё, а также и на Терри. Она облегчённо выдохнула, это можно пережить. — Так, ребятки, мы друзья, — Бут, уже слегка захмелевший, подполз к ней и поцеловал в щеку. — Так нечестно, — возмущался Захария Смит. — Давай нормальный поцелуй. — Не-не, мы друзья, Зах, — пояснял заплетающимся языком Терри. Но возражения Смита никто не поддержал, и он успокоился. Ребята целовали: кто в щёки, кто в губы, — и веселились. Гермиона ощущала себя немного лишней и хотела пойти к себе, но Ханна, увидев, что она пытается ускользнуть, мазнула по ней недовольным взглядом, и Грейнджер села на место. Оглядывая сокурсников, она думала, что большую часть меньше чем через полгода не увидит. Возможно, никогда. Это её расстроило. Многие ребята только сейчас стали раскрываться и начинали между собой общаться без прежней вражды и ненависти, и так быстро все расстанутся. И, может быть, даже не будут вспоминать друг о друге. Она немного боялась, что такое может случиться с ней и Гарри, или с Луной. Но, наверное, если все будут прилагать усилия, то дружба никуда не денется. Гермиона посмотрела на Асторию, что жалась к боку Малфоя всеми силами, но тот был, будто каменная глыба, а его взгляд был направлен на Гермиону. Что?! Она посмотрела на него и ждала, что он отвернётся или фыркнет, что угодно, но не продолжит смотреть. Но он продолжал, бегал глазами по её телу, останавливаясь дольше всего на ногах и на этой проклятой юбке. Она постаралась как можно незаметней и непринужденнее натянуть чёртову юбку, но, естественно, у неё ничего не получилось. Это только сильнее привлекло внимание Малфоя. Теперь он смотрел ей прямо в глаза, и это было… …необычно. …волнительно. …возбуждающе? Гермиона сама не поняла, что произошло, но комната с людьми ушла на второй план, и всё стало расплывчатым. Остался только его пронзительный взгляд. Они глазели друг на друга и будто вели молчаливый диалог, только о чём — она не знала. Не понимала, что с ней. Сердце ускорило свой бег, между ног начинался пожар, и становилось всё горячее. Эти изменения в своём теле напугали её, и Гермиона резко разорвала зрительный контакт, начав какой-то бессмысленный разговор с Ханной. Драко заскрипел зубами от злости в груди. Сука. Какого хрена она отвела свои сучьи глаза и делала вид, что ничего не было?! Но было. Они почти сексом занимались, причём только глазами, а она струсила. Идиотка. Драко сделал хороший глоток огневиски и не сводил глаз, в которых плясали чёртики и начинался шторм, с Грейнджер. Он уже успел возненавидеть её поганую юбку, кто вообще такое носит?! Её бёдра были так обтянуты тканью, что этого хватало его члену в штанах, чтобы возбужденно шевельнуться. А ноги… мать вашу, эти ноги. Как же они охренительно, охуенно, будут смотреться на его талии, а может, и на плечах. Драко уже решил, что завалит мисс правильность. Нужно только поднажать и немного усилить напор, а потом его отпустит, и всё вернётся на круги своя. И его мозг не будет трещать по швам от мыслей о Грейнджер и её проклятых ногах. Но, словно в отместку его мыслям, горлышко бутылки указало на него, и вот так сюрприз, на Грейнджер, чьи глаза готовы были вылезти из орбит. Она открывала и закрывала в шоке рот, и не могла произнести и слово. Малфой решил взять всё в свои руки, да и к тому же это ускорит процесс. Он опустился на пол возле Гермионы и, не дав ей одуматься или начать сопротивляться, поцеловал, вторгаясь языком в её рот. Все закричали одобрительные речи и подбадривали его пошлыми словечками, кто-то кричал, что им лучше было уединиться. Но всё это почему-то ушло на задний план. Гермиона от неожиданности испуганно пискнула в его рот, и его обожгло её горячее дыхание. Драко начал терять голову от этого дебильного поцелуя и не хотел останавливаться. Это было последним, что он хотел сделать. Повернув голову Грейнджер, он проник ещё глубже и притянул её в свои руки, крепко сжимая её талию. Она начала брыкаться и приходить в себя, но Драко так потерялся в этих неожиданных ощущениях, что не чувствовал сопротивления. Гермиона попыталась отвернуть голову, но он не дал ей этого сделать, схватив за шею. Поцелуй продолжался и, почувствовав, что девушка расслабляется, Драко почти возликовал, пока она не прикусила его язык. Малфой испуганно отскочил и прижал ладонь к губам. Язык горел огнём от боли. — Ты больной?! — взвизгнула Гермиона со слезами на глазах. — Я сопротивлялась, а ты не успокаивался! Все присутствующие наблюдали за их перепалкой, но не придавали ей значения, — большинство из них было уже в алкогольном нокауте, и им было на всё плевать. — Грейнджер, да успокойся ты, это просто поцелуй, — Драко старался говорить спокойно, но язык всё ещё жгло, и он плохо слушался хозяина. — Может быть, но не когда тебе насильно пихают чужой язык в рот! — Гермиона подскочила и пулей поднялась по лестнице в свою спальню, громко хлопнув дверью напоследок. Никто на это особого внимания не обратил и все вернулись к игре и распитию огневиски. Драко сел на своё прежнее место на диване и, потирая подбородок, приходил к неутешительным выводам в своей голове. Ему понравилось. Даже более того, он хотел немедленно это продолжить. А ведь это действительно был только поцелуй. И его так унесло. Это было плохо. Очень. Просто катастрофично. Драко уже решил: он трахнет Грейнджер и забудет все мысли о ней как страшный сон. Но сейчас планы менялись, как и ощущения. Ему хотелось повторить, но по-другому, чтобы она отвечала. Сама, по собственному желанию. Так, чтобы она сама ластилась к нему и смотрела влажными глазами. Чтобы сама раздвигала свои охренительные ноги и просила подойти к ней поближе. Почувствовав, что он возбуждается только от этих мыслей, Драко схватил за руку Асторию, которая слегка притихла, и потащил за собой на выход. Гринграсс подчинилась беспрекословно, как и всегда. Это разозлило, он сам не знал почему. Малфой понимал, что не дотерпит до слизеринской гостиной, и затащил её в первую попавшуюся нишу. — Драко, тебе так не терпится? — Астория стрельнула глазами и начала покрывать поцелуями его шею. — Заткнись, — он не хотел слушать её голос и, посмотрев на девушку, понял, что не хочет видеть и её лицо. Развернув её спиной к себе, Драко прижал Асторию к стене, и она захихикала, слишком противно на его взгляд. Приподняв её блядскую юбку, как у шлюхи, он отодвинул полоску трусов и резко вошёл, сразу задвигавшись с бешеной скоростью. Астория стонала, а он набирал скорость, и перед глазами стояли каштановые, кудрявые волосы, что пахли бананами, чёртовыми бананами. Он успел почувствовать этот запах и теперь жалел об этом, потому что волосы Астории пахли какой-то дорогой хренью. Драко остервенело двигался и пытался выкинуть все мысли из головы, очистить её. Это всегда помогало, но не сейчас. Не сейчас, сука, когда больше всего нужно. Он пытался, честно пытался, думать или просто смотреть на девушку, что была перед ним, но не смог. Не смог, он сдался, и перед его глазами возникли кудри, что пахли бананами. Он зарылся в них рукой и натянул у корней. Астория застонала. Нет, не Астория, Грейнджер. Грейнджер стонала под ним и просила ещё. Он выполнил её желание. Ещё больше толчков, что граничили с безумием, и Драко стремительно кончил, после чего удивился, почему рядом с ним Гринграсс. Это и стало началом конца.