Thirty-one

— Тони, — Питер окидывает лицо напротив взглядом, где бурлит не до конца признанное желание. Голова прижата к стене — затылок ласкает то ли краску, то ли самое настоящее адски-темное пятно из ниоткуда. Он закатывает глаза — не поймёшь, то ли молится высшим силам, то ли призывает последние крупицы самоконтроля, в любом случае, выходит у него так себе. — Хочешь? — Старк выдыхает ему в ключицу, прикусывает губу и морщится. Поражается тому, как шумно-резко его голос перескакивает на несколько тонов вверх, и насколько пошло это звучит. — Замолчи, черт, — младший заводит руки себе за спину, ограничивая собственные движения, потому что он так не уверен. Вжимаясь в Паркера дребезжащей грудной клеткой, Тони предполагает в этом завязку, жаждущую предсказуемого финала. Тот недвижим — чёрта с два, это все ещё невыносимо тянущаяся кульминация. Поднимает взгляд, одновременно с этим его широкая рука змеей ползёт к кремовой шее. Пожалуй, дело тут не в словах, ведь Питер просяще тянет «ещё». — Не приказывай, — он измученно-сладко мычит меж губ и без того растянутыми словами. Старк ждёт, когда дыхание замедлится. Тогда максимально близко, тогда можно отпустить контроль. В точности, как и вчера, и позавчера, и каждый из этих разов, как завтра и даже послезавтра. Будто сделка с их общим внутренним Дьяволом, условия которой предельно ясны: сценарий не приедается, оргазмы всё ярче, вспышки всё осознаннее. — Не разрешаешь? Нет? — Питер ухмыляется фоном к еле заметной досаде в голосе и укладывает левую руку на чужой затылок. — Нет, — младший чувствует, как жар сказанного касается губ напротив, отталкивается от них и возвращается стократно. — Нет-нет, — выдох. — Нет, — Паркер прикрывает глаза и клонит голову чуть влево. — Нет, — Старк толкается бёдрами и замирает, вжимаясь. А потом передумывает на обломке утерянной мысли. — Блять, да. Его губы остужающе-прохладные, словно остывший кофе, а язык наоборот горячий, как жгучая пальцы у фильтра сигарета. Тони бешено толкается в него, осаживая вниз все согласия и отрицания. Питер ближе и понятнее. Ещё прекраснее. Ещё вкуснее и чувствительнее. Ещё развратнее и громче. Ещё отчаяннее в том, что хватается, где получается достать, и запрокидывает голову каждый раз, когда касаешься его языком в новом месте. Он гортанно выдыхает и вылизывает запястье широко и мокро. Старк не верит ни в Рай, ни в Ад, но толкаться пальцами в рот Паркера — это будто побывать и там, и там.