Моя чужая новая жизнь: На старых руинах

— Иди, знакомься с девушками, обживайся, — Эльза вручила мне чемоданчик с моими новыми пожитками. Я конечно не рассчитывала на отдельные апартаменты, но то, что мне предстояло снова жить в казарме, удручало. Вот не люблю я эти бабские коллективы. Оно-то понятно что идет война и все делают общее дело, но мелких разборок еще никто не отменял. Комнату девчонкам выделили огромную, но внутри довольно убого — двухярусные койки, несколько столов для занятий, тумбочки и полки для книг. А, ну и еще красочный постер с товарищем Сталиным, куда ж без него? Посмотрим что у меня за коллеги. Девчонок здесь проживало около десяти. Все как одна лучезарные, с абсолютной преданностью КПСС во взгляде. Не то что я. Честно говоря, не представляю как именно мне придется «искупать вину перед Родиной». Разведчица из меня, скорее всего, выйдет хреновая. Я бы лучше к Пашке в отряд санитаркой прибилась, но, как говорится, коллаборационисты не выбирают. Припомнив свой опыт проживания в общаге, я решила следовать проверенным правилам. Держаться на нейтралке, не вступать в клуб сплетниц, и самое главное — не болтать о себе лишнего. — Здравствуйте, — приветливо улыбнулась я. — Меня зовут Арина, принимайте в коллектив. — Ну тогда проходи, — улыбнулась мне миловидная девушка. — Будем знакомы, я — Наташа, это — Оля и Антонина. — Будешь спать там, — Тоня указала мне на дальнюю койку. — Хорошо, — покладисто кивнула я и открыла чемодан, чтобы разобрать вещи. Нда, не балуют советских разведчиц — помимо формы, мне выдали смену белья и мыльно-рыльные принадлежности. Но я же видела столько шикарных шмоток и косметику, почему не раздать девчонкам в постоянное пользование? А, ладно, не об этом сейчас нужно думать. — Откуда ты, Арина? — Из Ростова, — машинально ответила я. — Как же ты тогда здесь оказалась? — требовательно спросила Тоня. Я мысленно отвесила себе подзатыльник. Хоть бы подумала — не по объявлению же со всей страны сюда набирали разведчиц. — Ну чего ты, Тоня, — с упреком спросила Наташа. — Она зайти еще не успела, а ты с порога цепляешься. Они же не отстанут. Что там Антон придумал? А, да, я вроде бы его ученица. Но а как тогда объяснить что мне придется посещать занятия здесь? — А что такого что я хочу узнать как она сюда попала? — уперлась Тоня. — Меня вот пригласили, потому что я была лучшей студенткой на курсе. Девушка с вызовом посмотрела на меня. Чем-то я видать ей не нравлюсь. — Молодец, — усмехнулась я. — Мне тоже скрывать нечего — я уже полгода работаю в разведке. — Раз тебе уже не нужно учиться, зачем ты здесь? Ну что ты будешь делать, настырная какая! Мои благие намерения потихоньку начали улетучиваться. Уж перед этими курицами отыгрывать безответную овцу я точно не обязана. — Учиться нужно всегда, как завещал Ленин, — ехидно прищурилась я. — И вообще, если тебе так интересно кто я, откуда и зачем — вперед за разъяснениями к начальнику объекта. Девка тут же стухла, еще бы. Товарищ полковник только с виду добродушный мужик-валенок. — Пойдемте обедать, — вмешалась Оля. Сто пудово, девчонка здесь местный миротворец. — Арина, давай я покажу тебе здесь все. Было бы славно, а то я кроме «камеры» и «допросной» ничего и не видела. Столовка мне чем-то напомнила школьную — толстая тетка повариха на раздаче, железные кружки и миски, баннер с напоминалкой мыть руки перед едой и беречь хлеб. Впрочем еда была вполне приличной. Борщ, котлеты с кашей и пирожки после лагерной баланды и осточертевших пайков показались мне мишленовскими блюдами. — Арин, расскажи нам о себе. Я так понимаю допрос не закончен. Хотя какой допрос, они, как и все девчонки, любопытны как сороки. — Чего молчишь? — подозрительно прищурилась Тоня. — Или скрываешь что от нас? Теоретически мне нужно подружиться с этими девушками, но вот особого желания я не чувствовала от слова совсем. — Что вам рассказать — третий год идет война, почти с первых дней я на фронте. — Ты замужем? — Наташа с любопытством бросила взгляд на мою руку. Я почувствовала как в горле встал предательский ком и молча кивнула. Антон настаивал чтобы я сняла кольцо, но я уперлась намертво. — Он на фронте? — Он погиб, — сухо ответила я, — и если вы не против, давайте закроем эту тему. Девчонки понимающе замолчали — возможно искренне сочувствуют. Наверняка война у каждой забрала на фронт отца, брата или жениха. — Девчонки, чего сидим? — всполошилась Наташа. — На занятия же опоздаем. Интересно, чему учат в школах разведки? Учили здесь многому — чего только не было у них в программе, разве что оригами и уроков художественного свиста. Кое-что мне пожалуй пригодится, где бы я ни оказалась. На уроках немецкого мне уже ловить нечего, а вот стенография и ориентировка на местности вполне полезные скиллы. Полковник, он же Николай Павлович, заставлял нас заучивать тонны инфы про военную технику. Я поражалась сколько всего влезает в его голову — проще было сказать чего он не знает. В общем ходячий гугл, а не разведчик. Эльза выступала в роли коуча по всяким бабским премудростям — учила девчонок этикету, одеваться и краситься. Ее предмет я могла свободно сдать на отлично, причем досрочно, осталось только научиться танцевать дурацкое танго. Ну и, вишенка на торте — Тарантино, то есть Алексей Владимирович. Он же — сука, тренер. А как его еще назвать? Гонял нас ежедневно, порой едва ли не до ночи. Киборгов-качков конечно из девушек не сделаешь, но вот выносливыми мы должны быть. Убойная тренировка включала в себя марафонский бег, качание пресса, прыжки и акробатические трюки вроде лазания по канатам и заборам. Бонусом шли хитровыдуманные приемы борьбы в условиях когда ты без оружия. Господи, за что мне это? Даже Кребс так не лютовал! Хотя нет, у меня бывали и более экстремальные фитнес-школы — я невольно вспомнила незабвенные курсы Великой Дивизии. Плюс в этом был только один — сил у меня едва хватало приползти из душа и кое-как залезть на свою койку. Причем казалось, что вырубает меня уже посреди этого процесса. Но лучше так, чем по ночам оставаться наедине со своими воспоминаниями, которые отзывались тоскливой пустотой внутри. Не могу, не хочу думать о нем как о мертвом. Отчаянно хочется обмануть сознание, поставить его на паузу и представить что нас просто разбросала жизнь. И что когда-нибудь я услышу родной голос: Рени, я вернулся за тобой… Постепенно я втянулась. Если бы не долбаная физра, точнее Алексей, который никому не позволял сачковать, было бы вполне терпимо. Сложнее было привыкать жить с нашими. Девчонки в общем-то неплохие, кроме разве что зануды Тони, но какие-то наивные или зомбированные, что ли. При всех своих талантах я не могла себя заставить косить под адепта светлого коммунистического будущего. Ну серьезно, тошно слушать. В чем заключалось ваше светлое будущее, девоньки? Давить в себе индивидуальность, толкаться в очереди за кило колбасы, считать копейки до зарплаты и бояться доноса соседей? — Поскорее бы нас отправили на задание. — А знаете, девочки, до войны я часто думала что бы такого совершить, чтобы моя жизнь была прожита не зря. Когда приняли в комсомол, на следующий день принесла заявление что Родина может располагать мной как угодно. Скучно вам жилось до войны, ага. Ну что ж, в итоге Гитлер знатно весь мир повеселил, аниматор хренов. Невольно вспомнилось как я охреневала с немцев, пока прижилась в отряде Вилли. Декорации поменялись, а я все так же маскируюсь не пойми под кого. И также одинока. — Девчонки, банька уже готова, идем, — весело прокричала Оля. Девочки стали резво рыться в тумбочках, лишь Вера осталась сидеть за столом. Я давно уже заметила что она держится в стороне от остальных, в столовке тоже сидит одна. Можно конечно списать на то, что барышня типичный интраверт, но, сдается мне, тут проблема в другом. — Ты идешь? — окликнула я ее. — Ну что ты, она же у нас интеллигенция, — язвительно хмыкнула Тонька. — Таким негоже с простым народом в баню ходить. — В смысле? — опешила я. — В смысле папаша у нее какой-то там профессор. В лагере сейчас сидит за свои делишки с контрой… — Замолчи! — прошипела Вера. Вот что меня и бесило в истории собственной страны: вроде бы все такие позитивные строители коммунизма, а чуть что — ведут себя как стадо, радостно хейтят тех, кому не повезло оказаться с клеймом врага народа. А если завтра на тебя настрочит донос соседка за то что недостаточно громко кричала на демонстрации «Ура товарищу Сталину»? — Она-то здесь при чем? — возмущено спросила я. — Ну как при чем? Из семьи врага народа — значит может пойти по кривой дорожке, как и папаша. — Враги народа сейчас сражаются в форме со свастикой, — резко ответила я. — А здесь все делают общее дело. — Да пусть скажет спасибо что ей позволили искупить грехи перед Родиной. Ооо, понеслась душа по кочкам — в глазах Тони яростно горел так называемый патриотизм. Девушки к моему удивлению ее не поддержали, лишь отводили глаза. А я с опозданием подумала, что эта идейная дура может мне здорово подпортить жизнь. Особенно если я не буду фильтровать свою речь. Нет уж, лучше ни с кем не сближаться и держаться в стороне от греха подальше. Вот только я не учла, что у девчонок на этот счет может быть другое мнение. Вечером ко мне подошла Катя. — Слушай, Арин, ты можешь меня научить как правильно лицо мазюкать? — выпалила девушка. — Ну, как вы все глаза там рисуете. Я что ни сделаю, Эльза Генриховна лишь губы презрительно кривит, говорит: «Вы, Катерина, на девицу легкого поведения похожи, а нужно быть как леди». Я улыбнулась — у девушки была достаточно яркая внешность и при неумелом макияже можно действительно выглядеть как двухдолларовая шлюшка. — Я могла бы помочь, но нужна косметика. — А… это есть, — Катя с готовностью вывалила на стол кучу тюбиков. Перехватив мой взгляд, девушка запальчиво добавила. — Я не украла, мне Эльза Генриховна выдала, сказала тренироваться. — Да успокойся, я разве сказала что ты украла? — Ну мало ли, все же знают что меня подобрали из участка. — Все, да не все, — я вот, например, первый раз слышу. Катя хмыкнула. — Ну да, я не ангел. Работала с одним фраером, разводила народ, а потом фараоны меня сцапали, а товарищ полковник решил что мои актерские таланты пригодятся и предложили искупить вину перед Родиной. Я скупо усмехнулась — прямо подруга по несчастью. — Ну чего ты молчишь? — девушка испытующе посмотрела на меня. — Тоже противно со мной рядом сидеть? — Если честно, мне похрен кем ты была до того как попала сюда, — я взяла карандаш. — А теперь помолчи, если хочешь чтобы брови получились одинаковыми. — Ой, — Катька вгляделась в зеркало, — мне в жизнь не повторить такое. — Ничего сложного, главное не делай сильный нажим, — девушка, как и я, блондинка, тут первое правило макияжа — не борщить. — А теперь пробуй краситься тушью. Давай, если что я подправлю. Под моим руководством Катя вполне сносно накрасила ресницы, осталось самое сложное — помада. С ее губами как у Джоли ярко-красная будет однозначно выглядеть по-блядски. Что бы такое придумать? — Вот ты говоришь все равно, а некоторых хлебом не корми, дай на кого-нибудь донести, — неожиданно выдала Катя. — Ты о чем? — я примеривалась, чтобы легкими мазками аккуратно нанести помаду. — Тонька-то как только прознала кто я, тут же побежала к Николай Палычу жаловаться, мол она не может спокойно спать, зная что под боком находится воровка и шлюха. — Ну пусть не спит, — хмыкнула я. Катя тоже прыснула и вдруг совершенно серьезным тоном добавила. — Ей не привыкать строчить доносы, а ты ей явно не нравишься. — Как-нибудь переживу, — я нанесла последний штрих — румяна. — Готово, — девушка восторженно зависла у зеркала. — Ну как, похожа на леди? — Хоть щас в ресторан, — Катя расплылась в улыбке. — Только я не все запомнила. — Ничего, завтра будешь пробовать сама. — Спасибо тебе, — Катя снова стала серьезной и окинула меня пристальным взглядом. — А насчет Тоньки — запомни что я сказала. Вот еще, буду я всяких Тонек бояться. Узнать кто я ей по-любому не светит, к тому же я собираюсь быть паинькой — опять же, подловить не на чем. Словно прочитав мои мысли, Катя как-то нехорошо усмехнулась. — Мало ли как жизнь повернется. Сегодня ты образцовая гражданка, а завтра — враг народа. — Вы заметили за собой слежку, а секретные документы должны быть доставлены как можно скорее. Ваши действия? Антонина поспешно выпалила. — Подойти к ближайшему милиционеру и пожаловаться что объект преследует меня. Ну кто бы сомневался, что ты будешь выкручиваться именно так. — Милиционер конечно же его задержит, но если за вами следили несколько агентов — другой продолжит вас вести, — невозмутимо отбрил ее Антон. — Еще идеи есть? — Попытаться вступить с объектом в прямой контакт, — усмехнулась Катя. — Дать понять что не против продолжить знакомство в более близкой атмосфере и в ближайшей подворотне вырубить его, — под скептическим взглядом Шепелева девушка стушевалась и сбивчиво добавила, — ну, как учил Алексей Владимирович. — Неплохо Коновалова, но опять же, если за вами следили несколько агентов, вы только облегчаете им задачу. В подворотне уже легко могут вырубить вас и доставить для допроса. Михайлова? — Изобразить сердечный приступ или обморок, — спокойно сказала Вера, — кто-нибудь вызовет карету скорой помощи, таким образом я выхожу из видимости агентов. — Как вариант, — кивнул Антон, — при условии, что вы не ограничены во времени. Севостьянова, что скажешь? А? Это он мне? Никак не привыкну к своей новой фамилии. — Зайти в ближайший трамвай или автобус. — Объект скорее всего последует за вами, — Антон посмотрел на меня как на распоследнюю дурочку. — И прекрасно, — улыбнулась я, — далее поднять кипиш, что он вор, пытался вытащить у меня кошелек. Начнется толчея и суета и тут можно пользоваться моментом и делать ноги. Шепелев едва заметно улыбнулся. — Девушки, вы прекрасно продемонстрировали примеры когда нужно действовать быстро и придумывать план действий на ходу. Однако не будьте при этом самоуверенными. Старайтесь вступать в прямой контакт с объектом только в самых крайних случаях. Интересно, у нас будут практические занятия? Было бы неплохо вырваться пусть на короткую прогулку по Москве. — Севостьянова, задержитесь. Я вздохнула — ну что еще? Не отсвечиваю, карты и шифры зубрю — образцовая студентка. — Давай немного прогуляемся. Честно говоря я не знала о чем с ним говорить — не обсуждать же его таинственные миссии. Мне тоже рассказать особо было нечего — дни пролетали словно в ускоренной перемотке. В полном молчании мы дошли до полигона, на котором проходили стрельбы. — Если вы хотите посмотреть на мои навыки, то боюсь вас разочаровать, — усмехнулась я. — За пару недель снайпером не станешь. — От тебя этого и не требуется, — ответил Антон, — главное ты умеешь стрелять в принципе. — А о чем тогда пойдет речь? Шепелев достал пачку сигарет и неторопливо закурил. — Твои новые документы, — он протянул мне паспорт. Ну вот и отлично, я теперь вроде как легализована. Так, надо посмотреть что за фотку они вклеили, а то может я на ней на себя непохожа. Как там говорится — страшнее фотки в паспорте может быть только ее ксерокопия. Алдона Гутмане? Что за… — Откуда вы взяли это дебильное имя? — невольно вырвалось у меня. — Оттуда, что ты отправляешься на задание, — невозмутимо ответил Антон. — В Ригу. — В Ригу? — недоуменно поморщилась я. Прибалтика до сих пор в оккупации. Это как же я должна туда добираться? Чем больше, я слушала, тем больше охреневала. Увлекательный тур начинается с перелета, затем предполагается десантирование в ближайшем лесу и — вперед к приключениям. Мне предстоит без яндекс-карт выбраться к городу, заселиться в хостел и далее выследить штурмбаннфюрера которому я должна буду передать документы. По легенде, которую уже внедрили этому мужику, я — местная девчонка, которая более чем толерантно относится к немцам. Работаю на заводе где производят самолеты, чудом раздобыла секретный чертеж какой-то особо полезной приблуды. И теперь жажду практически безвозмездно передать его в руки арийских воинов, авось пригодится. — Как видишь ничего сложного, — ободряюще улыбнулся Антон. — Звучит почти как поездка на курорт, —хмыкнула я. В теории возможно и ничего сложного, а вот на практике… На практике у меня обычно все бывает через одно место. — Оружие какое-нибудь даете? — В твоем случае оно ни к чему, — ответил Шепелев. — Штейманн проглотил наживку и думаю даже наградит тебя за проявленную находчивость. Не знаю… Теперь, когда у меня нет статуса «арийки», как-то боязно мне соваться к этим товарищам без прикрытия. — Помни, что бы ни случилось — Штейманн должен остаться жив, — проинструктировал меня Антон. Интересно о чем это он? В смысле что может случиться? Мне же нужно только передать документы, липовые разумеется. — Что ему может угрожать? — хмыкнула я. — Чувствуют себя там как дома. — Всякое может случиться, — загадочно ответил Шепелев. — Твое задание не просто передать документы, а проследить чтобы он с ними доехал до штаба или квартиры. — Поняла, — ох, не нравится мне все это. И почему я еду одна? Из рассказов девушек я слышала что на задания отправляются обычно с напарницей. Но Антон на мои опасения вполне логично ответил что будет выглядеть странным, если секретные доки притащит орава девчонок. К тому же на «всякий пожарный» у меня есть куратор — загадочный прибалт по имени Виталис. Почему бы тогда ему не поработать курьерской доставкой? Или этому немцу принципиально, чтобы секретные чертежи притащила смазливая девчонка? Нет, тут явно что-то не то. Или я просто пока не въезжаю в хитровыебанные шпионские комбинации.

***

Когда столько времени тусишь на фронте, то они становится родными — ты и твоя шиза. А иначе как я в здравом уме могла согласиться на эту хрень? Ну какая из меня разведчица? Риск, конечно, что меня повяжут на этот раз минимальный — поработала экспресс-доставкой и свободна, но все равно как-то стремно я себя чувствую. Блин, я отсидела всю задницу за шесть часов полета. Я хочу пить, хочу, в конце концов, в туалет! А больше всего я хочу домой, а не вот это вот все. К тому же самое сладкое ждало меня в конце — прыжок с парашютом. В мое время люди деньги платят за такой экстрим, но во-первых, они идут на это добровольно, а во-вторых, как правило их страхует инструктор. Ну и уж точно при приземлении их не поджидают вооруженные до зубов нацисты. — Готова? — Алексей распахнул дверь и я инстинктивно отпрянула, вжавшись в сидение. — Инструктаж помнишь? — сжалившись, спросил он. Да…наверное… За какую-то веревку дернуть, куда-то там нажать… Главное со страху ничего не перепутать. — Пошла, — он подтолкнул меня. — И помни — главное выполнить долг перед Родиной. Я едва истерически не расхохоталась — какой там в задницу долг? Меня по-прежнему ведет лишь инстинкт самосохранения, и кажется повел он меня совсем не по той дорожке… — Твою ж мааать… В голове пронеслись все непечатные слова, которые я когда-либо слышала — эти несколько секунд свободного полета можно смело назвать самыми жуткими в моей жизни. В панике я дернула «волшебную кнопку». Давай, мать твою, раскрывайся уже! Есть! Парашют плавно закачался, медленно снижаясь к деревьям. Я судорожно вцепилась в стропы, пытаясь как-то сманеврировать. А то будет весело, если я как в дурацких фильмах повисну на какой-нибудь елке. Фухх, вроде приземлилась. Отбила конечно малость ребра, но будем считать легко отделалась. Тем более валяться и жалеть себя абсолютно нет времени. Я подскочила, путаясь в шелковом куполе. Парашют нужно максимально быстро свернуть и припрятать, а затем переодеться. Эльза выдала мне парадно-маскировочный костюм — вот только как во всем этом великолепии бродить по лесу? Карту местности Николай Павлович заставил меня выучить наизусть, но там же не указана каждая тропинка. По-моему я иду куда-то не туда. В любом случае мне нужно вырулить на проселочную дорогу или шоссе, а потом будем думать дальше как быть. Я зябко поежилась — нужно было прихватить из костюмерной какой-нибудь плащ. Могло быть все намного хуже, например, меня могли отправить на задание в зимний лес. Впрочем, все еще впереди. Ой, вроде бы это похоже на дорогу? Отлично, вот вдоль нее и пойду. Темнота, лес и, теперь уже недружественные, немцы вокруг — тот еще квест. Услышав шорох шин, я отступила к обочине. Ну посмотрим кого это сюда занесло. Щурясь от света фар, я стала разглядывать притормозивший грузовик. — Фройляйн? — из окошка высунулась добродушная физиономия. Наверное снабженец, такие упитанные мордахи могут быть только у тыловиков. Я нацепила приветливую улыбку и защебетала. — Добрый вечер, как же хорошо что я вас встретила. Мне нужна небольшая помощь. — Отчего же не помочь красивой девушке? — он расплылся в дурацкой улыбке. — Видите ли, я вместе с дядей возвращалась из деревни, но наша машина сломалась. Дядя сказал до утра не починит, а мне осточертело сидеть в этой глуши, — напропалую врала я, — вот я по глупости и решила, что пешком пойду в город. Думала успею до темноты, но как видите ошиблась. — Тебе повезло, красавица, я как раз еду в Ригу. Вот не зря говорят — болтун находка для шпиона. Может ты еще и в машину посадишь меня, не проверив документы? Впрочем такими идиотами немцев обычно показывают только в наших фильмах. Мужик при всей благодушности вдруг нахмурился. — Документы покажи. — О, конечно. Быстро пролистав паспорт, он снова расслабился. — Все в порядке, поехали. Притворяться невинной ромашкой мне было не впервой, поэтому мы вполне себе спокойно добрались до Риги. Немчик, как и многие из них, больше всего любил поговорить о себе любимом, ну а мне не привыкать мило улыбаться да вовремя поддакивать. — Как жаль что мы так быстро приехали, — вздохнул Йоганн, притормозив возле комендатуры. — Разгружайте, — небрежно кивнул он подбежавшим солдатам. Я осторожно спрыгнула с подножки и замялась, придумывая как бы нам ненавязчиво распрощаться. — Йоганн, тебя отправляли за жратвой, а ты еще и свежее мясо привез? — «остроумно» пошутил какой-то мудак. Моя вежливая улыбка превратилась в оскал. Страх неприятными иголочками кольнул изнутри. Все-таки по большей части я привыкла чувствовать себя среди них в безопасности. А теперь я практически бесправная девица, с которой можно творить что угодно. — Эй, полегче, — добродушно огрызнулся тот и, понизив голос, добавил. — Не спугните, девчонка говорит по-немецки. — Ладно, но потом не забудь и про нас. Я уже подумывала тихо-незаметно отступать и валить в ближайший переулок. Да не тут-то было. — Алдона, куда же ты, моя красавица? — Йоганн сдавил меня в медвежьем объятии. — Мы же собирались душевно посидеть за бутылочкой шампанского. — Ох, простите, — пропищала я, — мы так долго ехали, что от этой тряски у меня разболелась голова. Может встретимся завтра? — я состроила жалобную мордашку. — Завтра? — разочарованно протянул он. — Да, завтра, — терпеливо повторила я. — Моя тетушка сейчас приготовит мне травяной чай и завтра я буду здорова и полна сил. — Ну хорошо, — сдался Йоганн, — где ты живешь? Я бы тебя проводил, но сама понимаешь служба. — Конечно понимаю. Не хватало еще чтобы он поперся меня провожать. Нет, улизнуть в левый подъезд мне бы не составило труда, но вот потом, когда этот медведь припрется меня разыскивать, начнутся подозрительные расспросы и ушлую «Алдону» объявят в международный розыск. — Видите ли, Йонанн у меня очень строгая тетушка. Давайте лучше я сама завтра приду. — Хорошо, — нехотя согласился он. — Может мы даже сходим в кино. — Было бы чудесно, — я потянулась и чмокнула его в щеку, — еще раз спасибо что подвезли. Так, а теперь валим отсюда в темпе вальса не оглядываясь. Я напряглась вспоминая нужный адрес. Карту города тоже пришлось запоминать, но все равно ориентироваться в темноте было сложновато. И это при том, что формально я сейчас нарушаю комендантский час. Я остановилась перед старинным домом — вроде бы пришла. Блин, всегда было интересно каково жить в квартирке, где без стремянки не повесить шторы, а поклейка обоев превращается в бесконечный кошмар. Я осторожно постучалась в нужную дверь. — Кто? — Клад находится под пятой сосной. Чувствую себя по-идиотски, пытаясь не ржать в голосину с этих фразочек. Нет, понятно что именно в абсурдности и заключается проверка. Наверное по принципу паролей — чем дебильнее, тем надежней. — Заходите. Ну посмотрим что у меня за помощничек. С виду не мужик, а моль обыкновенная — неприметный, какой-то бесцветный. Одет а-ля ботан профессор — рубашка, брюки со стрелками, жилетка. И чем, интересно, он мне может помочь? — Проходите на кухню, будем пить чай. Похоже в моей работе есть хоть какие-то плюсы — на этот вечер я получила бонус в виде горячей ванны и отдельной спальни. Между прочим спокойно выспаться в одиночестве дорогого стоит. И нет, я уже давно не ужасаюсь тому, как низко опустилась моя «зона комфорта». Утром я неторопливо оделась, тщательно уложила волосы, с удовольствием сделала макияж. Даже если что-то пойдет не так и я погибну на задании, хоть помру красивой. Надо пользоваться моментом, может следующее перевоплощение будет в какую нибудь кракозябру. — Проходите завтракать, — вежливо постучался Виталис. Завтрак это хорошо. Я с удовольствием выпила две чашки настоящего кофе, к которому прилагались вкуснючные булочки. — Нужное кафе находится на набережной, — медленно заговорил Виталис. — Вам нужно прийти туда к четырем часам. — Как я узнаю штурмбаннюрера? Виталис протянул мне фотку. Достаточно молодой мужик, типично арийская внешность, холодная самоуверенная улыбка. — Тогда я пожалуй пойду сейчас, — в ответ на недоуменное поднятые брови, я улыбнулась. — Хочу, пользуясь моментом, немного погулять по вашему городу. — Я могу вас отвезти. — В этом нет необходимости, — я хотела ощутить хотя бы несколько часов свободы перед тем как снова вернуться в клетку. Почувствовать себя девушкой, которая может немного пройтись по улицам красивого города, заглянуть в магазины, да просто побыть в одиночестве. Меня достала уже эта бабская общага! Виталис окинул меня каким-то очень уж пристальным взглядом и невозмутимо сказал. — Ну тогда желаю удачи. *** Так странно — я привыкла видеть разрушенные города, напуганных людей, демонстративно повешенные трупы — а здесь все по-другому. Об оккупации напоминают лишь флаги со свастикой, натыканные везде где только можно и количество военных. А люди в общем-то чувствуют себя вполне неплохо. Неудивительно, что Латвия быстро забыла историю и переобулась. Насколько я знаю, в мое время там вполне вольготно чувствуют себя неонацисты. Малодушно закралась мысль, что сделай я другой выбор — могла бы вот также свободно разгуливать по тихим улочкам Европы и не бояться каждой собаки. Хотя, если бы можно было перемотать время назад, я наверняка поступила бы точно также. Выбрала бы эти последние недели рядом с Фридхельмом, провела бы вместе каждую минуту из отведенных нам. И вообще, хватит думать о прошлом. Я сердито сморгнула непрошеные слезы и подставила лицо морскому бризу. Шум волн, как ни странно, успокаивал, лишь где-то в глубине выплывала тоска. Я вспомнила наш медовый месяц, как мы мечтали когда-нибудь вернуться в маленький отель на морском берегу. Никогда уже не сбудутся мои мечты… — Кребс сказал что они с женой стали словно чужие. — Так бывает, — вздохнула я. — Людям кажется, что они любят друг друга и что это навечно, а потом оказывается, что они даже не знали друг друга по-настоящему. — С нами такого точно не случится, — Фридхельм потянулся чтобы меня поцеловать. — Откуда ты уверен, что у меня нет каких-нибудь жутких скелетов в шкафу? — Уверен, — беспечно улыбнулся он, — такие вещи люди чувствуют сердцем. Отчаяние и тошная вина нахлынули с новой силой. Ведь я могла вовремя рассказать ему что я из будущего, рассказать чем закончится война и может быть он бы и решился бежать раньше. А теперь его больше нет… Нигде нет, а я осталась в этом чужом мне мире. Я по-прежнему не видела своего будущего, разведка — это вынужденное решение. И бежать в моем случае абсолютно не выход. Вряд ли в истории имеются случаи, когда кто-то кинул Смерш. Нет, тут нужно выкручиваться легально, возможно как-то договариваться. А для этого мне нужно что-то нарыть, не с пустым же руками идти на переговоры. Так что быстро соскочить вряд ли удастся. — Простите, вы не подскажете сколько времени? — я машинально взглянула на часы. — Без пятнадцати четыре. — Благодарю, — мужчина стремительно направился вдоль причала, а я вовремя вспомнила что у меня вообще-то работа и загадочный эсэсман вот-вот явится. Я в темпе припустила к кафешке и с облегчением убедилась что не опоздала. За соседним столиком сидели две женщины и мирно распивали кофеек с пирожными. Любезная официантка принесла мне шерстной плед, что было весьма кстати, и я улыбнулась ей. — Мне пожалуйста кофе и яблочный пирог. Ну и где же хваленая немецкая точность? Уже почти четыре, а до сих пор никого. От скуки я рассеянно стала рассматривать окружавший меня народ. Наверное еще слишком рано для променада — народу было немного. На лавочке неподалеку пожилой мужчина читал газету, да одинокий солдат остановился возле чистильщика обуви. Парень скользнул по мне взглядом и заинтересованно улыбнулся, но я сделала вид что не заметила. Вот не надо мне тут клеиться, вчерашнего придурка с головой хватило. — Фройляйн Гутмане? Я повернулась — а вот и мой клиент. Тьфу, то есть объект. А вообще без понятия как правильно называть жертв агентов разведки. — Да, — приветливо улыбнулась я. — Простите, но не мог бы я взглянуть на ваши документы? — Конечно, — я безропотно полезла за паспортом, от души желая поскорее вручить ему липовый чертеж и свалить. Он довольно долго изучал мою ксиву и наконец расслабленно кивнул официантке. — Что вам угодно? — подобострастно засуетилась она. — Кофе и бутылку шампанского. Дождавшись пока официантка принесет заказ, я протянула ему конверт. Штейманн тут же полез изучать документы, бегло просмотрел их и удовлетворенно улыбнулся. — Как вы смогли достать секретные чертежи, Алдона? — Главный инженер стал частенько запираться с конструктором и мне удалось подслушать что они придумали какой-то особый пулемет к самолету. Я только сейчас подумала — а что будет, если немцы реально заявятся на этот завод и начнут прессовать злосчастного инженера? — Они не заподозрили что вы причастны к пропаже? — Насколько я поняла, инженер подозревает, что их выкрал конструктор. Улыбчивый немчик хитро прищурился. — И что вы хотите взамен, Алдона? Я «смущенно» потупилась. — Не смущайтесь, я считаю что такое усердие должно быть вознаграждено. Я прикинула что образ недалекой дурочки всегда будет в тренде и расплылась в улыбке. — Мне достаточно немного, чтобы баловать себя милыми радостями. — Красивой девушке безусловно нельзя отказывать себе в радостях, — Штейманн протянул мне пачку рейхсмарок. Довольно-таки пухлую, между прочим. — Выпьем за наше сотрудничество? — он отсалютировал мне бокалом. — Я ведь могу рассчитывать что вы и дальше будете столь же благоразумной фройляйн? — Безусловно, — лучезарно улыбнулась я. Легко давать обещания которые не придется выполнять. — Если вы не возражаете, я пойду. — Как, неужели вы так быстро покинете меня, Алдона? Блин, ну до чего же идиотское имечко мне подобрали! — Мне бы хотелось узнать вас поближе, — его ладонь мягко накрыла мои пальцы. Ты смотри, какой жадный — все ему подавай, и документы, и бабу. Так не пойдет, дорогой. — Я польщена, герр штурмбаннфюрер, но предлагаю ненадолго отложить. Дело в том что мне еще нужно сегодня кое с кем встретиться. — Это имеет отношение к нашему общему делу? — хищно ухмыльнулся он. — Возможно, — кокетливо улыбнулась я. Отойдя за здание так, чтобы не терять его из виду, я стала приглядываться. В искусстве слежки я новичок и с перепугу мне все казались подозрительными. Вот у чистильщика обуви почему-то почти чистые руки, а этот мужик с газетой сидит уже столько, что можно было прочесть томик «Войны и мира». Долго он еще собирается сидеть? Штейманн, не торопясь допил шампанское, затем так же неторопливо поднялся. Я тут же отступила за каменный выступ. В принципе, нестрашно если он меня заметит — у меня всегда есть что ответить. Но хотелось бы тихо и незаметно убедиться, что он убрался отсюда и сделать тоже самое. — Фрейлейн Гутмане, вы забыли… Что же такое важное я могла забыть? Ответить Штейманн не успел — раздались выстрелы. Ну и как я должна его спасать? Героически закрыть собой, что ли? Ох, не любою я соваться под пули, тем более оружия мне никакого не выдали. Впрочем, как я вижу, Штейманн неплохо справляется и сам. Чистильщика обуви уложил метким выстрелом. И этот дядечка что увлеченно читал газету, видать тоже из партизан — не случайно же его завалили. Так, а это у нас кто? Я заметила еще одного типа, который перезаряжал пистолет. Видать липовые чертежи действительно очень важны, раз Антон так настаивал, чтобы Штейманн остался жив. Не раздумывая, я бросилась к немчику и запрыгнула, повалив его на землю. — Фройляйн…? — недоуменно вытаращился он. — Там за углом кафе прячется еще один, — прошептала я. Послышались выстрелы и вокруг замаячили эсэсовцы. Подкрепление? Очень вовремя. — Вы в порядке, герр штурмбаннфюрер? — здоровенный, похожий на бульдога мужик обеспокоенно уставился на своего командира. — Да, — раздраженно кивнул он, поднимаясь. — Немедленно разберитесь, чтобы ни один мерзавец не ушел. Желательно хотя бы одного взять живым чтобы допросить. «Бульдог» так рвался исполнить свой долг, что видимо решил начать с меня. — Кто ты такая? — пролаял он. — Сейчас… — я растерянно стала рыться в сумочке в поисках паспорта. — Оставьте ее, девушка со мной, — впрягся Штейманн. — Вы уверены что она никак не связана с теми кто на вас покушался? — мужик с сомнением окинул взглядом мою перепуганную физиономию. — Уверен, — отрезал штурмбаннфюрер. Он повернулся ко мне и участливо спросил. — Вы не ранены? — Ннет, просто испугалась — даже не пришлось изображать испуг — меня била нервная дрожь. — Мои люди перебили этих мерзавцев, — он снял свой китель и накинул мне на полечи. — Те, кто задумал вас убить, могут попытаться снова, — пробормотала я. — Подгоните мою машину, — обернулся он, чтобы отдать приказ. — Вы поедете со мной. — Мне не хочется причинять вам неудобства, — застенчиво улыбнулась я. — Достаточно будет если вы меня подвезете к дому. Проигнорировав мои слова, коварный немец привез меня к себе. — Проходите, Алдона. Я вздохнула — так и знала что что-нибудь да пойдет не по плану. Вот как мне отмазаться от него? Меня вообще-то утром Виталис должен проводить на вокзал. Там мне предстояло сесть на ближайший поезд до Белоруссии, где в дальнейшем должен был подобрать спасательный самолет. Все рассчитано по времени. Не явилась — значит все, выкручивайся сама как хочешь. А что это он делает — прищурилась я, наблюдая как Штейманн накрывает поляну. Куда столько шампанского? Блин, ну прекрасно, сейчас еще притащит клубнику со сливками и шпионский триллер плавно перейдет в черт знает что. Я не собираюсь с ним спать, да и приказа такого не было. Чтобы собраться с мыслями я отвернулась к старинному секретеру, на котором пристроилась целая коллекция фарфоровых фигурок, и стала увлеченно их рассматривать. — Нравится? — штурмбаннфюрер как дьявол нарисовался за моим плечом. — У вас великолепная коллекция, — улыбнулась я, ненавязчиво отступив на пару шагов. — Остались от прежнего хозяина, — небрежно отозвался Штейманн. — Раньше здесь какой-то профессор еврей. Вас что-то смущает? — коварно спросил он. — Нет, — невозмутимо ответила я. — Моя бабушка часто говорила: «Поселился еврей по соседству — жди проблем». — Она была чертовски права, — рассмеялся Штейманн. — Если бы все русские были так же понятливы, — вздохнул он. — Местное население, как видите, продолжает сопротивляться. Ну тут все просто, чувак. Видимо население Союза не очень обрадовалось тому, что вы приехали их убивать. — Вы все еще бледны, Алдона, — заметил Штейманн, — но ничего, сейчас мы это исправим. — Простите, но я не пью, — пролепетала я, глядя как он ловко разливает по бокалам шампанское. На закуску он кстати тоже не поскупился, притащил кучу всего - какие-то нарезки, паштет, виноград. — Я настаиваю, — он протянул мне один. — Вам нужно успокоиться. — Ну разве что глоточек, — «поддалась» я. — Видите ли, у меня строгая тетя. Учует запах — и мне влетит по первое число. — Ох уж эти строгие тетушки, — улыбнулся Штейманн. — Помнится моя пыталась заставить дать торжественную клятву что я никогда не стану пробовать спиртное. — Получается вы нарушаете свои обещания? — По возможности нет, — рассмеялся он. — К тому же я тогда так и не дал эту дурацкую клятву. А вы не переживайте, ваша тетя сегодня вряд ли устроит вам выволочку. — Эмм, — я непонимающе захлопала глазками. — Вы сегодня останетесь здесь, Алдона, — не успела я открыть рот для протеста, как он добавил. — Я настаиваю, это для вашей безопасности. Как вы верно заметили, заговорщики могут попытаться напасть еще раз. — Но в таком случае здесь тоже небезопасно, — вполне логично возразила я. — Может быть убить как раз хотели не столько меня, сколько вас? — Вряд ли, — растерянно пробормотала я. — Кто я такая? — Если кто-нибудь из этих коммунистов заподозрил что вы причастны к пропаже чертежей, они будут охотиться за вами. В принципе логично, но я-то знала что чертежи липовые, так что нет ни фига, мужик, они ждали именно тебя. — Еще? — улыбнулся он, и не дождавшись ответа, подлил мне шампанского. Ах ты, холеная эсэсманская сволочь! Взгляд вроде мягкий, но тем не менее не предполагающий ничего иного кроме согласия. — Благодарю вас за беспокойство, герр Штейманн, — автоматически улыбнулась я. — Вот и чудно, — он подвинул ближе тарелку с закусками и аккуратно подцепил вилкой кусочек буженины. — Вы обязательно должны это попробовать. За непритязательной беседой мы благополучно вылакали всю бутылку. Я честно пыталась соскочить, но этот гад решил основательно подпоить меня. — Не уверена что мне стоит еще, — я нерешительно помотала головой. — Боюсь захмелеть. — Бросьте, Алдона, это же шампанское, в нем почти нет алкоголя. Это как лимонад. Ах ты, лис, знаю я какой это лимонад. Но пусть думает что я ведусь на весь этот развод. Может изобразить что меня растащило и улечься пораньше баиньки? Не станет же он домогаться к беспомощной тушке? Это нормальный мужик не станет, а если он извращенец, то станет и с удовольствием. — У вас хороший немецкий, — вскользь отметил он. — Я стараюсь, уже два года учу. —Я приятно удивлен что в вашей стране есть такие благоразумные девушки. Обычно я слышу истории, что ваши девушки воюют наравне с красноармейцами. На мой взгляд это глупо, женщинам на войне не место. — Вы правы, — согласилась я. — Во всяком случае, я бы точно не стала так делать. Мне не за что любить коммунистов. До революции у моего деда был кирпичный завод, особняк в городе а потом пришли русские и все отобрали. — Ужасная история, — сочувственно кивнул Штейманн. — А вы бы хотели увидеть Германию? — Кто же не хочет, — усмехнулась я. — Что ж, вполне возможно ваше желание когда-нибудь исполнится. — Правда? — я изобразила радостное любопытство. — Меня впечатлила такая тонко проделанная работа, — Штейманн задумчиво покрутил бокал. — Думаю я мог бы рекомендовать вас моему хорошему другу, которому как раз бывает нужна помощь в подобных деликатных вопросах. С каких это пор подлый шпионаж стал у нас деликатным вопросом? Нет уж, ребята, меня в ваш Абвер калачом не заманишь, я еще с ума не сошла. — Что вы молчите, Алдона? — Боюсь Германия так и останется для меня мечтой, — я подпустила грусти во взгляд. — Я же не дурочка и прекрасно понимаю свое положение. Девушка из вражеской страны., я ведь даже замуж там не смогу выйти, потому что не арийка. — Бросьте, не все так печально как вы думаете, — снисходительно усмехнулся Штейманн. — Вы не еврейка и не славянка, и уже доказали что не поддерживаете коммунистов. А что касается ваших опасений, — его пальцы мягко накрыли мою ладонь, — уверен у такой красавицы всегда будут горячие поклонники. Отлично, чувак, предлагаешь мне быть кем-то вроде местной куртизанки, заодно и шпионить на вас. — Ох, герр Штейманн, даже не знаю что вам ответить, — я скромно потупилась. — Безусловно ваше предложение весьма интересное, но боюсь для меня сейчас нереальное. Видите ли, моя тетя серьезно больна и мне не хотелось бы бросать ее на произвол судьбы. — Во всяком случае подумайте над моими словами, — он поднялся, чтобы открыть новую бутылку. Что-то голова кружится — нет, больше мне точно не стоит пить. — Последний бокал, — он от души плеснул шампанского, — за наше, надеюсь удачное, сотрудничество. Ну да, за это грех не выпить. — До дна, до дна, — засмеялся он, придерживая бокал, чтобы я не отлынивала. — У русских есть весьма забавные традиции. Ага, давай еще бокалы об пол грохнем как гусары. Вот весело будет. — Вы любите ходить в кинотеатр? — Конечно, я обожаю все фильмы с Марлен Дитрих. — А вот если вы когда-нибудь окажетесь в Берлине, сможете лично познакомиться со своим кумиром…- постепенно его голос звучал тише. Блин, меня что реально растащило от четырех бокалов шампусика? Я смутно почувствовала подвох, а в голове заворочались нехорошие мыслишки и неприятно скрутило желудок. — Что с вами, Алдона? — Простите мне нехорошо, — голова кружилась все сильнее. Я попыталась подняться, но тут же села обратно — ноги реально не держали. — Позвольте я помогу вам, — мою талию обхватила его рука и это последнее, что я запомнила прежде чем отрубиться.