***
На следующий день Рита встретила меня снисходительной усмешкой. — Ну ты и дурочка, такой шанс упустила. Она вдруг подозрительно прищурилась. — Или ты все-таки подцепила этого полковника? — Я же тебе говорила, меня это не интересует, — спокойно ответила я. — Гордая? — фыркнула девушка. — Гордость на хлеб не намажешь. Я пожала плечами и стала протирать чистые стаканы. — Кто-нибудь, отнесите кофе за шестой столик, — крикнула Галина. Увидев полковника, мирно попивающего чаек в обществе пожилого майора, я подхватила поднос. — Я слышал вы остались без прислуги. — Ничего не понимаю, девушка словно провалилась сквозь землю. Понятно, значит Алексей пошел ва-банк и решил поторопить события. Надеюсь, ее хотя бы не убили. — Вам нужно как можно скорее подобрать замену, — майор кивнул на Риту, — здесь работают самые красивые девушки. Ну и, конечно, тщательно проверенные. Фон Штернберг презрительно вздернул подбородок. — Мне не нужна девица, которая переспала со всеми офицерами из тайной полиции. Умный, однако, мужик. Ритка, конечно, вряд ли тянет на шпионку, но а так-то вполне могли подсунуть, тем более если его подозревают. — Ну не брать же вам девку из деревни? — усмехнулся майор. — Они понятия не имеют как варить хороший кофе и перебьют вам весь хрусталь. У меня есть на примете умелая девчушка, вы останетесь довольны. — Благодарю, но в этом нет необходимости, — полковник допил чай. — Я решу эту проблему сам. И как, интересно? Может припашет любовницу? Или действительно кого-то нашел? Если я провалю это задание — Калугин меня убьет. Едва я вернулась на кухню, ко мне поспешила Галина. — Идем, тебя хочет видеть начальник. Ну все, сейчас мне сообщат что я уволена, наверняка этот эсэсманский ублюдок нажаловался! — Тебе повезло, — суетливый мужичок окинул меня оценивающим взглядом. — Господин полковник предлагает место горничной и, разумеется я сказал, что ты согласна. — Благодарю вас, — искренне улыбнулась я. — Надеюсь ты не забудешь моей доброты, — с намеком посмотрел он на меня. — С первой же зарплаты притащу магар, святое дело. — Готовить, стирать, убирать умеешь? — уточнил он. Я с готовностью закивала. — Ну и отлично. Проживать будешь в его квартире, разумеется в выходной можно уходить домой. Я вышла из кабинета и тихо шепнула Гале. — Сообщи, что я приступаю непосредственно к заданию. Мои обязанности были вполне легкими. У полковника был похоже пунктик на аккуратности, так что поддерживать квартиру в идеальном порядке было несложно. Целыми днями он пропадал в штабе, и зачастую ужинал не дома. В первый же день я тщательно обшарила каждый уголок квартиры, но ничего мало-мальски стоящего не обнаружила. В спальне стоял сейф, но этого и следовало ожидать. Шикарная библиотека видимо осталась от прежних хозяев — большинство книг были на русском. Есть несколько личных фоток, но вряд ли они имеют отношение к моему заданию. На одной полковник стоит с молодым парнем, оба в офицерской старинной форме. Скорее всего, он воевал еще в первую мировую. Красотка в бальном платье возможно его мать, а вот кто эта маленькая девочка с фарфоровой куклой в руках? И, кстати, кольца у него я не заметила. Не женат или не афиширует? Ну да, как бы он не афишировал, когда «темнейший» пропагандирует образцовую семью со всех утюгов? Я подошла к старинному пианино. Тщательно стерев пыль с полированной крышки, я не удержалась и открыла ее. В детстве я честно оттрубила несколько лет в музыкалке, но потом много лет не прикасалась к инструменту. Ноты обнаружились на полочке и я взяла первую попавшуюся тетрадь. Лунная соната? Ну, попробуем. Пожелтевшие от времени клавиши сначала не поддавались, звучали глухо и нестройно. Знакомая с детства мелодия, вызвала забытые воспоминания. Я сижу, разучивая осточертевшие ноты, и украдкой бросаю взгляд на часы, жду с работы маму. Жду, когда она уложит Польку спать и мы будем секретничать на кухне за чашкой чая с клубничным вареньем. А потом читать дурацкого Тома Сойера или другую детскую книжку, обязательно с добрым и счастливым концом. Мама… Раньше я не задумывалась как мне ее не хватает, может быть потому что в любой момент я могла набрать ее по телефону или приехать. Я снова видела себя со смешными косичками в ласковых маминых объятиях… Она бы ужаснулась, увидев меня сейчас, узнав как я изменилась. Я сердито стерла с щек слезы. Нашла, блин, время рефлексировать. — Почему вы перестали играть? — услышала я за спиной тихий вопрос и тут же вскочила. Фон Штернберг чуть прищурился, разглядывая меня. — Вы плакали? — Простите, — пробормотала я. — Этого больше не повторится. — Почему вы плакали? — настойчиво повторил он. — Эта музыка вызвала старые воспоминания, — смущенно улыбнулась я. — Говорят музыка лечит душевные раны, — Штернберг окинул меня бесстрастным взглядом. — Вы можете играть в свободное от своих обязанностей время. Я бросила взгляд на часы — семь утра. Пора сервировать завтрак. Делов-то сварганить овсянку и сварить пару яиц всмятку. Подавив зевок, я налила в кастрюльку молоко. — Ты кто такая? Я сама едва не завизжала, столкнувшись в дверях с полуголой девицей. Видимо эта блонди с легкомысленными кудряшками и есть зазноба полковника. Нда уж, я представляла ее себе по-другому. Глаза навыкате и чуть вздернутый нос делали ее похожей на пекинеса. Странный вкус у этих аристократов. — А что, по мне не видно? — насмешливо ответила я. — А где мой завтрак? — прищурилась девица, глядя как я сервирую стол. — Я не получала распоряжений готовить завтрак на несколько персон, — пожала плечами я. — Мой тебе совет, если хочешь здесь задержаться — сбавь гонор, — тонкие губы девушки растянулись в противной ухмылочке. Я цинично подумала — разбаловал тебя мужик, многие на твоем месте и пикнуть лишний раз не смеют. — Погладь мое платье, — ты смотри, и ведь не поленилась вернуться на кухню, — и смотри не сожги, это шелк. А что тебе еще погладить? Или у тебя — лапки? — Ты что не слышала? — она чуть ли не швырнула в меня злосчастное платье. — Я выполняю только распоряжения полковника. Скажет — поглажу. — Ах ты, дрянь! Оо, мать, да ты оказывается истеричка. Более чем странный выбор для сдержанного вояки, да еще «голубых кровей» — Что здесь происходит, Лиза? — Эта девка нагрубила мне, — оба говорили по-немецки. — Выгоните ее немедленно, Матиас, а еще лучше пусть посидит пару дней в тюрьме. — Предлагаешь отдать эту девушку в гестапо только из-за того, что она отказалась тебе прислуживать? — мягко спросил полковник. — Она ведь твоя соотечественница. Лиза растерянно захлопала глазами, видимо подозревая что где-то облажалась. — Или ты считаешь себя лучше нее? — Нет, но… — Садись завтракать, — он отодвинул для нее стул и повернулся ко мне. — Приготовьте мне что-нибудь, Арина. Я разбила в миску пару яиц. Побалую мужика омлетом, заслужил. Переживать мелкие унижения, конечно, мне не раз еще придется, но когда за тебя кто-то впрягается, это всегда приятно. Через неделю я уже начала сомневаться — а есть ли причины подозревать нашего немчика в чем-то эдаком? Ладно эсэсманы, им положено быть параноиками, но Калугин на хрена повелся? Как по мне полковник — довольно предсказуемый и в чем-то даже скучный мужик. Не сказала бы что он так уж симпатизирует русским — чтобы одерживать победы, нужно грамотно и безжалостно выстраивать бои. Идеи коммунизма ему вряд ли близки — по крайней мере труды Ленина под одеялком он точно не почитывает. Подумаешь, отказался расстреливать гражданских. Не он один такой, у кого периодически играют какие-то струнки в душе, которые зовутся совестью. Только в отличие от Вилли, у него чуть больше власти и полномочий настоять на своем. Немного не вписывалось, конечно, что он мутил с Лизкой, но опять же это не прям пиздец-какой-криминал. Да, официально такие связи порицались, но все все понимают. Третий год идет война, не гнать же сюда немок, чтобы им было с кем шпилиться? И опять же, жениться и завести с ней детишек полковник явно не собирается. Да и светиться в приличном обществе, видимо, тоже. Во всяком случае на сегодняшний сабантуй «кудряшка» не попала. Впрочем, коллеги фон Штернберга тоже явились без дам, и это хорошо. Может узнаю что-нибудь важное? Хотя что такого уж важного могут знать тыловые крысы? Стараясь держаться как можно незаметнее, я прошлась по гостиной, собирая пустую посуду и бутылки. — Я слышал фюрер готовит большой прорыв в Крыму. — Русские отбили Новороссийск, нам нужно удержать главные позиции. Раньше нужно было об этом думать. Не были бы такими жадными тварями, глядишь бы и удалось отжать у Союза кусок территории. Снова закралась дурацкая мысль — если бы я окончательно встала на «путь тьмы», смогла бы изменить историю? Рассказала бы что да как и чем дело кончится. Допустим, мне бы поверили и постоянно играли на опережение… Вполне вероятно война закончилась бы по-другому. Спасло бы это жизнь Фридхельма? Скорее всего, да. Смогла бы я потом жить с осознанием на что обрекла свою страну? Не уверена… «Ты еще помнишь для чего здесь находишься?» — ненавязчиво напомнил внутренний голос. Кстати об этом, что-то полковника нигде не видно. Я прошмыгнула на кухню, чтобы принести еще вина и услышала приглушенные голоса. Хмм, балкон из гостиной как раз выходил на эту сторону. — Вы очень рискуете, приходя ко мне домой, — по голосу я узнала фон Штернберга. — Встречаться на нейтральной территории тоже опасно, за вами следят. — Постарайтесь в следующий раз что-то придумать, это же ваша работа. — Хорошо, — согласился невидимый мне собеседник. — Вы смогли достать чертежи? — Можно сказать да, — эээ, стоп, какие чертежи? — Деньги переведете на вот этот счет. — Швейцария надежная страна, — с легкой иронией отозвался «невидимка». Вот же, е-мое, мужика подозревают в излишней доброте к русским, и такой заговор за спиной проморгали! — Что вы скажете по поводу моего второго предложения? Нас интересуют данные об отправленных в лагеря евреях и любых военных преступлениях. — Мой ответ остается прежним — я не собираюсь предавать свою страну. Все ясно — решил подзаработать на русских достижениях, но все еще верен фюреру. Эту инфу нужно как можно быстрее передать Калугину, но мне не повезло — на следующий день полковник остался дома. — Господин полковник, мне нужно сходить на рынок, — мне позарез нужно придумать как выбраться из дома. — Разве у нас кончились продукты? — спросил фон Штернберг. Снабжали его конечно по высшему разряду, но, опять же, на консервах далеко не уедешь. — Нужно купить свежее молоко, — улыбнулась я. — Хорошо, идите, — он положил на буфет несколько купюр. Молоко действительно нужно купить, пока все бабульки не разошлись, а потом — бегом к Галине. — У меня срочная информация. Она задумалась. — Приходи вечером к кинотеатру. Черт, если фон Штернберг будет торчать весь день дома, как же я смогу незаметно слинять? Ладно, что-нибудь придумаю. Впрочем думать не пришлось — мне снова повезло, он куда-то свалил. Конечно я здорово рискую — вдруг он вернется пока меня не будет? Нужно придумать адекватную отмазку. Хорошо еще что кинотеатр не так далеко, может и обойдется. Как всегда я стала у входа, делая вид что изучаю афишу, и на этот раз успела краем глаза увидеть, что Калугин вышел с черного входа. Оператор он там, что ли? Ага, блин, косплеит Шошанну Дрейфус. — Фон Штернберг спелся скорее всего с британской разведкой, — сообщила я. — Агента я не видела и возможно он больше не придет на квартиру. — Что они от него хотят? — Хотели чтобы он раздобыл им чернухи, но полковник отказывается сливать данные Рейха. Зато чертежи с нашего завода — запросто. — Он уже передал их? Я задумалась, вспоминая подслушанный разговор. — Нет. — Ты должна подменить эти чертежи. — Да я даже не знаю где он их прячет, — скорее всего в сейфе, куда я влезть не смогу. — Найди и подмени, — жестко повторил Калугин, — конверт возьмешь у Галины. Все, иди. На следующий день меня ждал неприятный сюрприз — фон Штернберг вчера вернулся с Лизой, и она все еще здесь. — Арина, почему я больше не слышу как вы играете? — Вам стоит только сказать, господин полковник, — улыбнулась я, продолжая расставлять на столе тарелки. — Тогда вечером я надеюсь услышать вашу игру. Я люблю Баха. Надо будет порыться в нотах и порепетировать, что ли? Так-то я, если что, не Рахманинов. В гостиной послышался звонок телефона и фон Штернберг вышел, зато приперся кое-кто другой. — Ах ты дрянь! Ну что опять за истерики? — Ты что же это вытворяешь? — Работаю, — хмыкнула я. — Думаешь я не вижу эти твои улыбочки? — продолжала шипеть разъяренной гадюкой Лизка. — Тебе уходить не пора? — обычно без него она в квартире не задерживалась. — Смотри, еще раз увижу… — девица угрожающе двинулась ко мне. — А если увидишь то — что? — усмехнулась я. — Или ты думаешь у вас неземная любовь до гроба и он женится на тебе и увезет в Германию? — Сучка, — прежде чем я смогла среагировать, она схватила кастрюльку с овсянкой и выплеснула на меня. Блядь, хорошо хоть каша немного остыла. — Что здесь происходит? — нарисовался в дверях полковник. Он окинул нас критическим взглядом, правильно оценив ситуацию. — Лиза, немедленно извинись, — холодно процедил он. — Она опять нагрубила мне, — девчуля попробовала включить капризную сучку. — Я сказал извинись. Ох, как же ее бомбит, лицо вон все пятнами пошло, но продолжать разборки она не рискнула. — Этого больше не повторится, — пробормотала «кудряшка» и пулей вылетела из кухни. — Извините, я должна привести себя в порядок, — я проковыляла в ванную. Платье у меня одно, придется застирывать прямо на себе. Я в который раз поразилась — вроде бы умный мужик. Как его угораздило связаться с этой девахой, обладающей интеллектом белки из «Ледникового периода»? Более странную парочку еще нужно поискать. На неземную любовь явно не тянет. Хотя, может у них в постели кипят такие страсти, что обзавидуешься. Я вернулась на кухню. Полковник в одиночестве пил кофе. Фон Штернберг чуть прищурился, разглядывая темные пятна от воды на моем платье. — Вы поедете со мной, Арина. Я растерянно моргнула — может не надо? Мне вон еще полы отмывать от овсянки. Но с начальством, как известно, лучше не спорить. Машина остановилась у магазина, судя по нарядным манекенам, местного бутика. — Господин полковник, — защебетала по-немецки продавщица, — что желаете? Я подумала что жалостливый немчик купит мне сменное платье для работы, но он смог меня удивить. — Пусть девушка примерит вот это. Я осторожно взяла платье — нежный шифон цвета пепельной розы, воздушные рукава, кружевная отделка. И с удивлением обнаружила, что мне вполне идет вот такой ретро-стиль. Выгляжу прямо невинной принцесской. — Упакуйте это платье, — он бросил нечитаемый взгляд в зеркало. — И подберите еще одно, похожее на то что сейчас на ней. — Благодарю вас, господин полковник, — я улыбнулась, выговаривая на ломаном немецком. — Данке, кажется так? — Так, — улыбнулся он в ответ. Небось думает что все бабы одинаковы — купи пару платьев и счастья полные трусы. На улице накрапывал мелкий, противный дождь. По-хорошему мне бы следовало сходить к Галине, узнать про чертежи, но мокнуть ой как не хотелось. Но а что делать, не просить же у него зонтик? Пока я стояла и раздумывала куда мне податься, вопрос разрешился сам собой. — Садитесь, — фон Штернберг открыл дверь машины. — У меня встреча в кафе, но я скажу Дитмару, чтобы он вас отвез. Он сказал в кафе? Отлично. — Простите, я могу зайти с вами на минутку? — полковник удивленно посмотрел на меня. —Мне нужно кое-что забрать из дома. Попрошу соседку дать мне ключ. Увидев меня, Галина удивленно распахнула глаза. — Пользуюсь каждой удобной возможностью, — тихо пояснила я. — Чертежи лежат под патефоном в конверте от пластинки Утесова, — она вытащила из кармана ключ. — Оставишь под дверным ковриком. Вечером пришлось припомнить старые умения. Повторюсь я не бог весть какая пианистка, но фон Шернберга видимо все устраивало. Удобно устроившись в кресле с бокалом вина, он завис, слушая очередную сюиту. Закончив играть, я оглянулась. Он что, спит или словил дзен? — Благодарю вас, — немного печально улыбнулся он. — Я рада что вам нравится, — улыбнулась я в ответ. — Только боюсь, я не очень умелая пианистка. — В вашем исполнении чувствуется душа, а это главное. Он поднялся и подойдя к буфету налил себе еще вина. — Арина, — медленно, словно пробуя на вкус мое имя, произнес он. — Кажется так звали няню Пушкина. Блин, и этот туда же. Что, такой прям фанат русской поэзии? — Верно. — Говорят он очень любил жену — свою музу. Она была очень красива. — Пушкин был еще тем бабником, — не удержалась я. — Запросто мог влюбиться как во фрейлину императрицы, так и в крепостную балерину. Так что муз у него было очень много. Фон Штернберг окинул меня пристальным взглядом. — Вам очень идет это платье. В его взгляде не было похоти или чего-то подобного, скорее .печаль. Возможно я напоминаю ему сестру или дочь. В принципе, по возрасту вполне гожусь. С одной стороны это хорошо — невзирая на ожидания биг-босса, я по-прежнему категорически не хотела ни с кем спать по приказу. А с другой — разжиться его секретами при таком раскладе мне не светит. Красивое — красивей во сто раз, Когда красу венчает благородство. Так роза восхитит не только глаз: Есть в нежном аромате превосходство. Сердце тоскливо сжалось. Я вспомнила другой голос, читавший эти строки. — Простите, я забыл что вы не знаете немецкого, — улыбнулся полковник. — Это Шекспир. Он шагнул ближе и вдруг мягким движением вытащил шпильки из моих волос. — Вы напомнили мне одну девушку в которую я был влюблен в юности, — его пальцы осторожно откинули упавшие на щеку пряди. — Каждые выходные мы гуляли по Хакен-штрассе, я читал ей в парке Шекспира, а потом мы покупали мороженое… Я замерла, не зная как реагировать на эти откровения. — Правда Лизхен часто смеялась, в ваших же глазах всегда печаль. — Война это время потерь, — уклончиво ответила я. — Тогда вы должны ненавидеть меня, — его взгляд стал жестче. — Кого вы потеряли? Мать? Или жениха? — Мои родители умерли еще до войны, — я посмотрела ему в глаза. — Я просто хочу, чтобы война закончилась как можно быстрее и жить дальше. — Вынужден вас огорчить, — хмыкнул полковник. — Война закончится еще нескоро. Ваш Сталин собирается стоять насмерть, а фюрер не тот человек, который позволит себе отступить. Я подавила усмешку. А ты, хитрый лис, уже придумал как подстраховаться на случай проигрыша. Сливаешь чужие данные Британии и, если что, успеешь смыться в Швейцарию. Хотя надо отдать должное, свою страну тоже старается не предать. — А вы как считаете кто победит? — я вздрогнула от неожиданного вопроса. Тебе правду сказать или как? — Я абсолютно ничего не понимаю в политике, господин полковник, — медленно ответила я. — Я просто верю, что рано или поздно все как-то наладится. — Слова истинной женщины, — добродушно рассмеялся он. — И это правильно, я всегда считал, что женщинам на войне не место. Женщины созданы для любви. Вам знакомо это чувство? Я улыбнулась, заценив коварство вопроса. — Даже не знаю что ответить… Если говорить о великом чувстве, о котором пишут поэты наверное, нет. — Вы еще очень юны, — улыбнулся он, — думаю у вас все впереди. Я зависла, пытаясь придумать как повернуть беседу в более безопасное русло. Видимо что-то прочитав в моих глазах, фон Штернберг чуть нахмурился. — Вы боитесь меня? — Конечно нет, — поспешила ответить я, — просто такие разговоры меня смущают. Жалко, что я не умею краснеть по заказу. Интуиция подсказывала .что я нашла верный тон. Раз я напоминаю его первую любовь, стоит придерживаться образа невинной фиалки. Фон Штернберг едва заметно улыбнулся. - Ну что же, не буду вас больше смущать.***
Все эти милые беседы под сюиты Бетховена хороши, но я-то здесь нахожусь не для этого. Липовые чертежи я забрала, осталось только придумать как подменить их на настоящие. Если, конечно, фон Штернберг еще не передал их британскому агенту. Я еще раз обшарила квартиру, и снова с нулевым результатом. В конце концов, не идиот же он, чтобы хранить в открытом доступе важные документы. Тут поможет разве что везение. А с этим у меня обычно туговато. Я уже собиралась лечь спать, когда услышала стук входной двери. — Арина, сегодня я не буду ужинать, — фон Штернберг прошел сразу в спальню. Ну-ка, прослежу я что он там делает. Вдруг повезет и подсмотрю код от сейфа? Полковник действительно завозился у сейфа, только я ни хрена не увидела. Он вытащил какие-то бумаги из конверта, бегло просмотрел их и положил в портфель. Скорее всего свиданка с британским агентом состоится сегодня. Ну и как я успею подменить чертежи? Ничего не оставалось, кроме как вернуться в спальню и сделать вид что я легла спать. Может рискнуть и попробовать проследить за ними? Ну да, этот может ничего и не заметит, а опытный шпион вмиг меня рассекретит. Я пока еще не сильна в маскировке. Полковник прошел в ванную и я услышала шум воды. Вот он, мой единственный шанс. Я прокралась в гостиную, открыла шкаф с книгами и вытащила из тома Гоголя свой конверт. Сердце колотилось где-то в районе пяток. Обычно в фильмах вот в таких ситуевинах, шпионов всегда ловят за руку. Пока я расстегивала портфель и меняла конверты, пережила два апокалипсиса. Блядь. Нет. Он вышел из ванной! Быстро сориентировавшись, я засунула конверт под матрас. Вот только уйти я уже не успею. И что мне ему сказать? Вместо «тысячи слов» банально скинуть халатик? Ну да, идейка — «класс». Была вся такая воздушная, пугливая барышня и вдруг без всякой логической склейки — еби меня. Черт, как же больно… Обернув ладонь рукавом халата, я со всей дури саданула об кирпичный угол камина. Отлично, теперь для верности еще раз. — Арина? — удивленно спросил фон Штернберг. — Что вы здесь делаете? — Простите, я хотела попросить у вас что-нибудь от боли, — я неловко протянула руку, — уронила сегодня утюг, хорошо хоть не горячий. — Позвольте взглянуть, — он осторожно коснулся пострадавшей ладони. Синяки на моей коже проявляются на счет «раз», так что думаю прокатит. — Да, у вас сильный ушиб. Не хотелось бы давать вам морфий, все-таки его лучше оставить на более серьезные случаи. Фон Штернберг подошел к тумбочке и достал ящик с аптечкой. — У меня есть неплохая мазь, должно помочь. — Благодарю вас, — улыбнулась я, однако он не спешил отдавать банку. — Позвольте я помогу вам, — легкими, почти ласковыми движениями он растер мазь по наливающемуся синяку. Он достал носовой платок, чтобы вытереть пальцы. — Если утром будет все еще болеть, обязательно скажите. На ватных ногах я вышла в коридор. Теперь дело за малым — дождаться когда он уйдет и забрать конверт. А завтра постараться передать его Калугину. Вопреки моим ожиданиям, тот не выглядел довольным. — Задание выполнено, — с намеком посмотрела я на него. — Возвращайся, — хмуро буркнул он. — Тебе придется на какое-то время задержаться. — Но зачем? Что еще задумал этот гад? — Я сказал, возвращайся и жди дальнейших указаний. Это он, конечно «отлично», придумал. Я еле пережила ночь, теряясь в догадках не раскрылось ли что чертежи липовые? Второго такого раза я точно не переживу. И вообще, последние дни творится какая-то херня. Полковник по ходу любитель ловить флешбеки — я теперь чуть ли не каждый вечер играла ему, нарядившись в подаренное платьице. Да еще, как назло, торчит по вечерам дома и я никак не могу незаметно слинять. А проситься куда-то на ночь глядя — слишком подозрительно. Благо хотя бы днем я могу пойти «на рынок». — Почему вчера не пришла как было велено? — Я вообще-то не в гостинице живу, куда можно приходить и уходить когда вздумается, — огрызнулась я. — Так что там с нашей эвакуацией? — Она будет в свое время, — процедил Калугин. — А пока для тебя есть новое задание. «Шо, опять?» — едва не взвыла я. Все внутри просто вопило, что нужно пользоваться удачей и валить отсюда подобру-поздорову пока нас не раскрыли. — Ты должна ликвидировать полковника.