Моя чужая новая жизнь: На старых руинах

Помню раньше я иногда жалела, что жизнь нельзя перемотать. Ну, типа как в фильмах: только что ты лежала на полу в ванной, захлебываясь в слезах и соплях, потом черный экран, надпись «год спустя», и — ты такая вся из себя императрица в Гуччи и на Порше. К сожалению, в реальности мы вынуждены проходить каждую ступень гребаных квестов, которые любит подкидывать жизнь. Но человек такая зараза, привыкает ко всему. Эрин Майер мастерски умела покладисто улыбаться, выполняя поручения отъявленных мерзавцев, ее губы с легкостью повторяли лживые слова позволяющие выживать. Арина Севостьянова все же не совсем я. Порой мне казалось что меня больше не существует, что личность, которую я в себе осознаю, уже не я прежняя. Люди меняются, да, но когда меняешься вынужденно — это тебя ломает. Фальшивые маски словно стирают изначальную личность. Самое страшное, что у меня уже не было ни сил, ни особого желания рефлексировать по этому поводу. Есть суровая реальность, из которой я не могу сбежать. Есть четко поставленные задачи, которые я обязаны выполнять чтобы выжить. Вполне себе в совковом стиле. Правда идеалов и стремлений к светлому будущему у меня нет, и уже наверное не будет. Но как показывает практика, с этим тоже можно жить. — Ты изменилась, — однажды сказала Эльза. — Возможно, — пожала плечами я. — Наконец успокоилась? — она внимательно посмотрела мне в глаза. — Может я и не горела желанием оказаться здесь, — честно ответила я, — но еще больше я не хочу, чтобы мы проиграли войну. И потом, глупо чего-то бояться, когда самое страшное уже случилось. — Это плохо, когда человек ничего не боится, — тихо сказала Эльза. — Не думаю, страх делает нас уязвимыми. Особенно страх за близких людей. — Хочешь сказать у тебя их нет? — она выгнула бровь. — Вы же знаете. — Ну а девушки? — бесстрастно спросила Эльза. — Неужели ты не сблизилась ни с кем из них? Сблизилась, конечно, куда ж деваться. Боевые подруги. Даже Зоя в последнее время не достает. Уж не знаю что повлияло — животворящая пиздюлина или до нее наконец дошло, что вылетит отсюда если и дальше будет распускать свой язык. И да, меня больше не мучает вечное чувство вины. За свои ошибки я расплачиваюсь сполна и на хер всех, кто вздумает меня судить. Единственное, что осталось неизменным — я по-прежнему следила, чтобы не сморозить ничего лишнего. — Знаете как моя сестра поняла, что ее благоверный ей изменяет? Он стал частенько забирать ребенка, якобы погулять. Она и не туда, радуется, что помогает, пока соседки не рассказали, что этот козел оставляет коляску у подъезда и чешет к своей лохудре. Трэш какой-то. Хотя это же светлые коммунистические времена, о киндеппинге поди и не слышали. Но я бы могла поведать историю и покруче. Помнится я как-то затащила своего бойфренда на шоппинг. Обычно это плохая затея, но у него был неплохой вкус, а мои девчонки как назло все были заняты. И вот значит набираю я кучу клевых шмоток, мы идем на кассу пробивать все это добро и продавщица радостно щебечет, что мне светит нехилая скидка. И дернуло же меня спросить с чего этот аттракцион щедрости, а девушка охотно отвечает, мол в прошлый раз вы сделали покупку на такую-то сумму, это типа баллы капнули на их карту. Тут я начинаю понимать, что была в этом магазине довольно давно, пытаюсь вспомнить кому из девчонок давала свою карту и краем глаза вижу, что любимый подозрительно бледнеет лицом. Как говорится, занавес. «Ну что смотришь, любимый? Доставай карту» — нежно пропела я. А что? За все в этой жизни нужно платить. В том числе и за то, что ебешь мозги своей девушке. — Я бы никогда не смогла простить измену. Тема оказалась вечной на все времена. Девчонки заметно приуныли — у многих остались женихи. В свое время я тоже ничего никому не прощала. Подружки периодически рыдали у меня на плече, мол как так? «Чего ему не хватает, я же люблю его, готовлю, стираю, зря мозг не выношу, а он!» А я цинично думала, что изменяют все. Можно быть идеальной красоткой с ногами от ушей и грудью третьего размера, готовить как богиня и вытворять в постели такое, что создатель Камасутры нервно курит в своем Тадж-Махале — итог один. Рано или поздно случайно увидишь в его телефоне «малыш-я-соскучилась» или добрые люди перешлют тебе фоточку, где любимый сидит в кафешке нежно держась за руки с какой-нибудь «заей». Теперь я знаю, что не все мужчины изменяют. И то не факт. Ведь мы с Фридхельмом так мало прожили вместе. Попробуй измени в окопе. Возможно через пару лет мы стали бы ссориться на пустом месте, или нас сожрала бы бытовуха, или я бы с головой погрузилась в детские пеленки-распашонки. И вот он все чаще задерживается после работы, идет куда-нибудь просто выпить кофе или кружку пива в блаженном одиночестве. Потом начинает замечать какую-нибудь милашку, которая застенчиво строит глазки. «Разрешите вас угостить?» — и понеслось… Я вышла в курилку и полезла за сигаретами. Это ж надо такое нафантазировать! Спичка, едва вспыхнув, погасла и я со злостью смяла пустой коробок. Острое чувство потери накрыло тоскливой волной. Непрожитая жизнь, которую у нас забрала война. Я могу сколько угодно задыхаться от боли и бессильной злости — ничего уже не изменить, не исправить. — Держи, — Тоня протянула мне зажигалку. Похоже ей тоже не слишком весело — стоит, глядя в одну точку, курит как не в себя. Не в моих правилах правилах лезть в душу, но если я сейчас с кем-нибудь не поговорю, чокнусь. — Как ты? Она пожала плечами и затушила окурок в банке. — Нормально. Сделала аборт от этого гада. Правильно, конечно, но так-то ее жаль. — И знаешь, стало как-то легче, что ли. Словно с этим мерзким созданием из меня выскребли что-то еще. — А что жених? — Жив, пишет мне с фронта, — Тоня вздохнула. — Я решила — если мы увидимся, расскажу ему все. — Может не надо? — осторожно спросила я. Хотя скрыть, что она не девственница будет проблемно. Это ж почти средневековье, чуть ли не простыню требуется после брачной ночи вывешивать. — Это будет честно. — А сама бы хотела знать такое? — Конечно, — она удивленно посмотрела на меня, — я бы поняла. Но простить бы не смогла. Е-мое, какие они все принципиальные! Шекспир с его драмами отдыхает. Должна же понимать что идет война, всякое может случиться. Порой секс — это единственный способ почувствовать себя живым в этом аду. Вот когда изменяют на ровном месте или от скуки, тогда — днище. И вдруг подумала, что если бы Фридхельм каким-то чудом вернулся ко мне — я бы не заморачивалась такими вопросами. Да что там, приняла бы его, даже если бы он переспал со всеми медсестрами в госпитале или завел «фронтовую жену». — Севостьянова, Коновалова, зайдите к товарищу полковнику! Мы с Катей переглянулись — кажется нам светит новое задание. В кабинете Филатова обнаружился наш старый товарищ. Увидев нас, Синицын удивленно распахнул глазенки. Полковник же в своей обычной манере лукаво улыбнулся. — Как показала практика, вы трое неплохо поладили. Вон как друг за друга горой. Не томи уже, рассказывай что придумал. — Ну что, Сергей, кто из этих очаровательных девушек тебе больше по нраву? — В каком смысле? — беднягу чуть не перекосило. — То есть, я хочу сказать… я одинаково отношусь к ним. Хорошо отношусь… — Я тебя прекрасно понимаю, — усмехнулся Филатов. — Но, к сожалению, гаремы заводить у нас не принято. Что за дичь он несет? Какие гаремы? — Простите еще раз, но я не понимаю сути вопроса, — Серега покраснел как переспевший помидор. — Суть вопроса… — полковник задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. — А она, Сереженька, очень простая. Спрошу так — кого из них ты предпочитаешь в качестве жены? Кажись дошло — нужна маскировка для задания и он решил провести кастинг. Но Серега у нас немного тормоз, поэтому с плохо скрытым возмущением ответил. — Товарищ полковник, у меня же невеста есть. — Да успокойся, это ж для задания, — прошептала Катя. — Совершенно верно, Катерина, — отечески улыбнулся Филатов. — Ну так что, определился? — Ну если для задания, — у бедняги явно отлегло от сердца. — Тогда наверное… — он метнул на меня нерешительный взгляд. — Товарищ Коновалова. От оно значит как. Не то чтобы мне прям обидно, но я запомнила. — Разрешите узнать боевую задачу, — с места в карьер полез Синицын. — Мы ждем еще одного человека, — Филатов нетерпеливо взглянул на часы и улыбнулся мне. — Твоего, между прочим, супруга. Я обреченно вздохнула. Вот любит он эти тандемы «боевая пара». Ну что там, где мой суженый-контуженый? — Простите что задержался, — я обернулась на стук двери и, мягко говоря, охренела. На меня нагло уставился… «Штейманн». Правда одетый уже в советскую форму, но, блин! — Знакомьтесь — капитан Котов, а это ваши коллеги — младший сержант Синицын, курсант Коновалова и младший сержант Севостьянова. Имена у вас будут, разумеется, другие. — Простите, а можно мне другого напарника? — не выдержала я. — Нельзя, — отрезал Филатов. — Я думаю ты понимаешь, что товарищ капитан в то время выполнял задание. Он думает меня смущает только то, что этот козел отыгрывал эсэсмана? — Я отказываюсь идти с ним на задание, — забив на последствия, выпалила я. — Я все понимаю, но этот маньяк вырубил меня какой-то дрянью и чуть реально не порезал на лоскутки. Я уж молчу про то, что облапал. — Ты преувеличиваешь, — как ни в чем ни бывало усмехнулся «маньяк». — И потом, сама хороша. Забыла как грозилась засунуть мне паяльник в задницу? Катя не удержалась от смешка, а Синицын совсем побагровел. Полковник же посмотрел на нас с интересом. «Чего еще я не знаю, ребятки?» — читалось в его глазах. — Думаю вы отлично сработаетесь, — усмехнулся он. — А теперь, давайте будем серьезнее. Задание, которое я хочу вам поручить — очень важное. Ясен хрен. Тут других нет. — Вы отправитесь в село Рясное, — он придвинул ближе карту. — По легенде девушки сестры, а вы их супруги. Капитан, вы — бывший белогвардеец, советскую власть, разумеется, ненавидите. Синицын — дезертир, которого вы склонили на свою сторону. Деревня все еще в оккупации, ваша задача — внедриться в штаб полицаями. Также будет неплохо, если и вы, девушки, подыщите какое-нибудь дело. Ну, там стирать форму или еще что. В общем, активно сотрудничайте с немцами. Это вам пригодится, чтобы свободно перемешаться по местности. Что-то не нравится мне это «сотрудничество». Ничем хорошим обычно это не заканчивается. Да, трахаться с кем попало приказа не поступало, но что мешает солдатне лезть под юбки смазливым коллаборационисткам? — Мы должны что-то найти? — спросил догадливый Синицын. — Именно, — кивнул полковник. — Поступила информация, что к немцам попала наша «катюша». Они ни в коем случае не должны ее изучить. — То есть мы должны уничтожить установку? — Разумеется. Но это еще не все. Думаете для чего я вас отправляю в штаб? Возможно немцы уже начали ее разбирать. Вы должны найти и уничтожить чертежи, если они есть. В общем задание нам привалило — врагу не пожелаешь. Правда на этот раз я не особо успела испугаться. Куда больше заботило как ужиться с новоявленным «муженьком». Что бы там ни говорил Филатов, не могу я доверять человеку, который вытворял такую дичь. Тем более я случайно подслушала в столовке оч-чень интересный разговор. — Ну как, товарищ майор, что скажете о моих напарниках? — весело спросил Котов, плюхнув на стол поднос. Шепелев как ни в чем ни бывало продолжал жевать макароны с тушенкой. — Очень уж они молодые, как бы ни облажаться с этим детским садом. — Возраст тут ни при чем, — нехотя ответил Антон. — Уверяю вас, все трое уже имеют опыт и успешно справлялись со сложными заданиями. — Это хорошо, — с энтузиазмом кивнул он. — А что насчет морального облика? Ну, в смысле девочки как, раскованные? — Вы отправляетесь туда не для этого, — ледяным тоном отрезал Антон. — Да ладно, все же молодые, — хитро усмехнулся Котов. — Тем более придется жить бок о бок. Вот все-таки первое впечатление, оно самое верное! Гад он, как есть! — Повторяю, девушки не поддерживают внеуставные отношения, — Антон отставил стакан с недопитым чаем и поднялся, давая понять что разговор окончен. — Слушай, майор, бросай мне зубы заговаривать — прищурился Котов. — Если девицы невинные ромашки, зачем тогда проверяли эту Арину? — Вам кажется достаточно ясно описали задачу — проверить объект на устойчивость в стрессовой ситуации, — медленно ответил Антон. — Что-то я не припомню, чтобы всех будущих разведчиков так проверяли, — иронично отозвался он. — Я еще раз повторяю — вас отправляют выполнить четко поставленную задачу, а не ради развлечений. Ух, какой грозный! Но чего уж, приятно, что оказывается он может быть не только хладнокровным говнюком. Хотя с этим клоуном я бы разобралась и сама. Пусть только попробует подкатить свои фаберже. Вечером Эльза отправила нас подбирать новый образ. Нда уж, без слез не взглянешь, сиротка Хася отдыхает. Длинная, в пол, шерстяная юбка тошнотно-коричневого цвета, какая-то несуразная кофта, ватник и валенки. — Красотки, — пробормотала я, разматывая пуховой платок. — Да уж, повезло так повезло, — хихикнула Катя. — Синицын трясется от страха при мысли, что мы будем разыгрывать парочку, а этот Котов смотрит на тебя как голодный волк. — Лучше бы трусился как Синицын, — вздохнула я. — Слушай, Арин, а вы получается знакомы? Отрицать очевидное было бы глупо и я выдала «урезанную версию». — В Риге нам пришлось пересечься на задании. Он тогда был в личине штурмбаннфюрера и, скажем так, увлекся своей ролью. — Нда, делаа, — протянула девушка. — Но ничего, прорвемся. — Конечно прорвемся, — улыбнулась я. — Тащи своего Ваську. На следующий день мы собрались на небольшой брифинг. — Одного не пойму, — задумчиво сказал Сергей. — Допустим найдем мы чертежи, а как понять что это те что нужны? — Не переживай, — усмехнулся Котов. — Зря, что ли, с вами отправляют инженера? Ну да, он видимо в этом крут. Да и Филатов назначил его старшим в группе. — Ну что, молодежь, предлагаю посидеть немного, узнать друг друга поближе, — улыбнулся он. — У меня есть бутылочка трофейного коньяка. — Нам вставать завтра рано, — хмуро ответил Синицын. Вот и правильно, поддерживаю. — А вы, девчонки? — повернулся он к Кате. — Сначала нужно выполнить задание, — дипломатично ответила она, — а потом можно и коньячок. — Ну а ты, Арина? — хитро усмехнулся он. Ухмылку с его губ хотелось стереть парой хороших ударов. — Давай уже забудем старые обиды. — Да какие обиды, товарищ капитан? — сказала бы я куда тебе идти со своим коньяком, да не хочется сраться накануне задания. — Скучные вы. Подожди, доберемся до этой чертовой деревни, вот немцы тебя и повеселят. Чем больше я думала, тем больше мне не нравилось эта идея. Немцы к третьему году войны стали поумнее, как бы ни заподозрили откуда к ним заявился отряд готовых на все остарбайтеров. Тем более мужики явно призывного возраста. Я бы предпочла по-тихому партизанить, пускать под откос поезда, а не отыгрывать в очередной раз идиотку. — Ладно, детишки, расходитесь спать, — насмешливо протянул капитан. — А ты начинай входить в роль любящей супруги, а то я уже сомневаюсь в твоих актерских талантах. Вот же все-таки сволочь! — Актерский талант — штука сложная, — я постаралась сказать это с завуалированным сарказмом. — Тут главное — не переиграть.

***

— Значит смотрите, аусвайсы у нас надежные. Деревня Лиски действительно погорела пару недель назад. Так что, думаю ни у кого не возникнет вопросов — мы беженцы. Остановимся у местных, а уж как проникнуть в штаб я беру на себя, — инструктировал нас Котов. — Будет лучше, если вы не станете афишировать знание немецкого. Максимум на школьном уровне — битте, данке, гутен так. Вроде пока все правильно говорит. Имена нам оставили, чтобы не путаться, уже проще. С Катей мы немного похожи, за сестер сойдем. Надеюсь Синицын ничего не учудит, если случится попасть в штаб. Насколько я знаю, такое задание у него первый раз — все-таки диверсионная разведка это немного другое. А вот насчет капитана даже не сомневаюсь — «Штейманн» был весьма колоритным. — Кажись пришли, — устало вздохнула Катя. Было бы славно. На улице не май месяц, не хотелось бы ночевать в сугробе. Хотя мне не привыкать. — Постучимся в первую попавшуюся хату? — спросил Синицын. — Постойте тут, — Котов углядел во дворе грузную тетку, которая шла к дому с охапкой дров и подошел к забору. — Бог в помощь, мать, — весело окликнул он. Тетка медленно обернулась и мрачно оглядела нас. — И вам не хворать, — не особо приветливо ответила она. — Не знаешь к кому можно на постой попроситься? — На постой говоришь? — буркнула она. — Да кто ж вас сейчас пустит? Время такое, мало ли, может вы бродяги какие. — Да нет, мать, — лучезарно улыбнулся Котов. — Местные мы. Из Лисок идем, сгорела деревня, вот и ищем куда временно податься. Тетка без всякого сочувствия сверлила нас тяжелым взглядом. — Мы ж не за так, отблагодарим, — чуть тише намекнул Котов. — Небось рубли дашь, — хмыкнула она. — И на кой ляд они мне сдались? — А вот это подойдет? — капитан вытащил из кармана золотую брошь. Тетка охнула и, быстро схватив украшение, отвернулась видимо высматривая пробы. — Нам на пару недель не больше, — продолжал журчать Котов. — Потом может в город подадимся. — Хорошо, но только на пару недель, — пробурчала женщина и распахнула калитку. Она повела нас по двору, затем распахнула дверь ветхого сарайчика. — Здесь конечно не барские хоромы, но зато буржуйка есть. Я раньше постояльцев пускала. Я осмотрелась — да уж точно не хоромы. Настоящий хламовник из древней поломанной мебели и главное — всего одна кровать. И как мы тут разместимся? — Вы кто между собой? — вдруг спросила тетка. — Арина моя жена, — Котов, пользуясь ситуацией, приобнял меня за плечи. — А это сестра ее с мужем. — Понятно, — прищурилась она, — тогда одна пара пусть остается здесь, а остальных возьму в дом. — А нельзя нам как-то вместе? — спросила Катя. — Ну ежели чего не устраивает, я никого не держу, — усмехнулась тетка. — Все устраивает, — примирительно улыбнулся Котов. — Только нам бы дров немного на первое время. — За дрова надо добавить. А неплохие у нее аппетиты. Такими темпами мы спустим весь «золотой фонд» за один вечер. — Совесть имей, — не выдержала Катя. — Нет у нас больше ничего, убежали в чем есть. — Работу найдем — расплатимся, — вмешался Синицын. — Да где ж вы работу здесь найдете? — усмехнулась тетка. — Разве что к немцам на поклон пойдете. Я обернулась, услышав скрип двери. — Мать, кто это у нас? — высокий мужик хмуро оглядел нас. Знакомая форма, повязка на рукаве не оставляли сомнений на чьей он стороне. — Да вот, на постой попросились, заплатили как положено, — зачастила она. — Кто такие? — развязно спросил он. Гад, привык видно пользоваться своим положением. — Погорельцы из Лисок, — ответил Котов. — Документы у вас имеются, погорельцы? — прищурился мужик. — Имеются, — он протянул свой аусвайс. Полицай довольно долго изучал его, затем нехотя кивнул. — Завтра приходите в комендатуру на учет становиться. Дождавшись пока они уйдут, я не удержалась от ехидного комментария. — Поздравляю, товарищ капитан, у вас прямо талант находить неприятности. Из всех домов в этом несчастном селе вы умудрились попроситься на постой к полицаю. — Так даже лучше, — неопределенно хмыкнул он. — Соглашусь с Ариной — не нравится мне это, — кивнул Синицын. — Да успокойтесь уже, паникеры, — беззаботно усмехнулся Котов. — Тише, — шикнула Катя — за окном послышались чьи-то шаги. Тетка бухнула на пол дрова и выдала что-то похожее на улыбку. — Степан сказал не обижать вас. Обустраивайтесь, а я пока постелю в доме. — Чудны твои дела Господи, — пробормотала я, когда она вышла. — Наверное поняла, что у нас больше ничего нет, — хмыкнула Катя. — Ну что? — вздохнул Синицын. — Кто к этим предателям на ночлег идет? Котов усмехнулся. — Ну явно не ты. И вообще не дергайся, веди себя естественно. Твое праведное возмущение может погубить нам все дело. — Да все я понимаю, просто противно видеть эту разъевшуюся рожу, — вспылил Серега. — Он же своих односельчан гнобит. — Катерина, проведи с супругом работу, чтоб завтра он был в форме, — вздохнул Котов. — Поняла, — кивнула девушка. — Ну что, женушка, пойдем обживаться? Комнатой это можно было назвать с большой натяжкой — скорее закуток, отделенный от кухни печкой, но по крайней мере чисто и тепло. Сняв ватник, я разулась и быстро скользнула под одеяло. Котов молча разделся и примостился рядом. Ситуация мало располагала к спокойному сну — шастающие по деревне немчики, мутные хозяева, да еще незнакомый мужик под боком, но тем не менее я почуствовала что потихоньку отключаюсь. — Что, даже не поцелуешь на сон грядущий? — услышала я тихий шепот. Ну начинается! — Перебьешься. Как ни странно, ночь прошла без приключений. Я даже умудрилась выспаться. Так пригрелась под одеялом, что не хотелось вылезать. Но дела сами себя не сделают, так что надо вставать. Хозяйка уже активно шуршала на кухне. Блин, как же есть хочется! Судя по запахам, она тут блины жарит. — Спишь ты долго, — недовольно покосилась она. — Мы два дня по лесу бродили, — вяло ответила я. — Вот и сморило. — Ладно, — она кивнула на стоявший на столе чугунок. — Бери вот, картошки сварила. — Спасибо. — Никитична, куда воду поставить? — спросил Котов, занося два ведра. Ты смотри, уже и познакомиться успел, и за водичкой сбегать. В доверие втирается, тимуровец недоделанный. — О, ты уже встала? Катя с Серегой сидели притихшие. — Чего смурные такие? — весело спросил Котов. — Завтрак вон раздобыли. Сейчас пойдем на разведку, что тут да как. Несмотря на то что доки были в порядке, я почувствовала легкий мандраж когда мы подошли к штабу. Степан уже крутился на крыльце. — Ну где вас носит? Как же все знакомо — деревенский штаб, портрет фюрера на стене, педантично разложенные бумаги на столе. Молодой лейтенант окинул нас холодно-безразличным взглядом и довольно долго изучал паспорта, затем также долго что-то записывал в журнал. Надменно кивнул, подзывая Степана. — Спроси у них как получилось, что большевики не забрали мужчин в армию? — А вы че не на фронте мужики? — повторил он. — А что мне там делать? — ответил Котов по-немецки. — Я бывший офицер императорской русской армии, а за советскую власть биться не собираюсь. Губы немца дрогнули в легкой улыбке и он кивнул на Синицына. — А этот? Тоже пострадал от большевиков? — Мальчишка слишком молод, чтобы умирать за этих сволочей. Мы с женой год прятали его от военкомата. Я застыла в ожидании следующих каверзных вопросов, но видимо немцы до сих пор радовались как дети, обнаружив противников коммунистов. Лейтенантик покивал, мол все гут и махнул рукой, давая понять что аудиенция закончена. — Первый этап прошли, — сказала Катя как только мы отошли на безопасное расстояние. — Осталось попасть в штаб. — Попадем, — усмехнулся Котов. — Видела как у этого ганса загорелись глаза, когда я сказал что мы ненавидим коммунистов? — Надо бы хозяйке добавить, — вздохнула я. — Пока мы не получили работу, жрать что-то надо. — Обойдется, — фыркнул Котов. — А работу получим. Хлипкая печурка во флигеле почти погасла, нужно заново растапливать. Да и воды нагреть бы не помешало. Заварка и сахар у нас есть, можно попить чаю. Услышав стук двери, я едва не поперхнулась. — Мужики, топайте быстро в штаб, — бесцеремонно завил Степан. — Девчата могут остаться. — А что случилось? — пробормотал Синицын. — Я почем знаю? — ухмыльнулся Степан. — Гауптман сказал, чтоб вы явились. — Ох, не к добру это, — вздохнула Катя. — Может и обойдется, — я подкурила новую сигарету. — Если бы было что-то не в порядке, нас бы загребли сразу. Немцы действительно лояльно относятся к тем, кто против коммунистов. Ты куда? — Сейчас вернусь. Ну да, туалет тут деревенский, топать надо аж в конец двора. Едва я затушила окурок, как дверь снова распахнулась. Нет, ну что за проходной двор? Никитична немного суетливо оглядела наш стол. — Да я вот пришла посмотреть как вы устроились. — Спасибо, нормально. — Баньку вот вам баньку растопить решила. О, банька — это круто. — Пойдем, поможешь мне дров наколоть. Ох ты ж, блин. Я и топор — это очень плохая идея. Но отказывать было бы грубо, так что я поплелась за ней во двор. — Мне хлеб нужно достать из печи, а ты управляйся. Тетка шустро припустила в дом. Вздохнув, я взяла топор. Может лучше бы наоборот? Ну ладно, поехали. Блядь! От неловкого удара полено покатилась куда-то в сторону, а я едва не уронила злосчастный топор себе на ногу. Ладно, попытка номер два. Я все-таки хочу сегодня помыться. — Что ты делаешь? — чуть ли не бегом бросилась ко мне Катя. — Хозяйка попросила дров наколоть, баньку нам затопить собирается. Нет, я все-таки расхреначу это полено. — Угомонись, — Катя перехватила меня за руку и, не переставая улыбаться, тихо заговорила. — Проверяет она тебя, деревенская ты или нет. Что, не видишь вон полная поленница? — Да я почем знаю где у них эта поленница? — Короче так, к топору, вилам не вздумай даже приближаться, иначе выдашь себя, — Катя шустро выхватила топор и вмах расколола полено. Никитична нарисовалась на крыльце, с неодобрением глядя на эту смену рокировки. — Помочь вам еще с чем? — лучезарно улыбнулась Катя. — А сестрица-то твоя смотрю не охоча к работе, — подъебала она. — Да нет, это я ее жалею, — простодушно ответила Катя. — Ребеночка она ждет. — Ну тогда ладно, — кивнула Никитична. — И в бане пусть долго не сидит, вредно это. Ох, какой же это все-таки кайф. Пар, горячая вода, ммм. — Хорошооо, — Катя растянулась на полке. — Угу — лениво отозвалась я. — Девчонки, вас веничком похлопать? Да, блядь, какого черта?! — Ой! — вскрикнула Катя, прикрываясь полотенцем. — Чего приперлись? — процедила я. — Так попариться, — невинно ответил Котов, — хозяйка отправила. И потом — что такого, мы же женаты. — По-моему вы переигрываете, товарищ капитан. Сука, пялится так, словно лет пять бабу не видел! Бедняга Синицын застенчиво переминался на пороге, не зная куда девать глаза и стыдливо прикрывая стратегически важное место ладошкой. — Хорош ерепениться, — жестко оборвал Котов. — Зато здесь свободно можно поговорить. Вот только разве что это. — Ну что, расклад такой — в штабе мы закрепились. Серегу взяли в гараж с машинами возиться, а мне повезло. У них же эти остолопы толком языка не знают, а немцам позарез нужно перевести весьма интересную книжицу. Где они ее раздобыли ума не приложу, но там инженерные разработки наших танков. Интересно получается — а как немцы догадались, что перед ними супер-пупер крутой инженер? — Что, вот так вот просто приняли в переводчики? — прищурилась я. — Все-таки даже при достаточно хорошем знании языка, специфические термины без словаря не переведешь. — Не доверяешь? — усмехнулся Котов. — Правильно, зачет тебе за внимательность. Но, видишь ли, гауптман тоже не лыком шит и подробно допросил меня в каких именно войсках я служил. Понятно, сказал что служил в артиллерии. Тогда вроде все бьется. А идиоты-немцы думают, что им сказочно свезло разжиться толковым специалистом. Похоже инфа верная и здесь действительно что-то мутят. Вообще, если я правильно учила историю, «катюша» так и осталась для немчиков недосягаемой мечтой. Значит у нас должно все получиться. «Если, конечно, это реально прошлое, а не альтернативная реальность» — ехидно напомнил внутренний голос. Да с чего бы? Пока вроде бы все соответствует историческим канонам. — Ты куда? — прошептала Катя. — Догадайся сама, — фыркнула я. Давно уже пора «попудрить носик», а заодно привести в порядок мысли сигареткой. Бабы в деревне обычно не курят, поэтому приходится шифроваться. Да еще «сестренка» наградила меня внеплановой беременностью. Оно вроде бы мелочи, но всем же известно что именно мелочи могут выдать. — Постой, куда ты так спешишь? — меня перехватила чья-то сильная рука. — Замерзла, что тут непонятного, — пробурчала я, выворачиваясь. Степан настойчиво загородил мне дорогу. — Меня муж ждет, — нетерпеливо сказала я. — Успеешь, муж твой вон картошку с салом лопает и в ус не дует, — усмехнулся он. — Пропусти. — До обожди, — он прищурился, — что ты ершистая такая? Я вон помог вам, мужиков ваших пристроил. Понятно, благодарности ждет. — Даже спасибо не скажешь? — криво усмехнулся он. — Спасибо, — ответила я. — Но ты же не этого от меня ждешь? — Ну вот видишь, можешь же быть понятливой, — он шагнул чуть ближе. Я конечно могу без труда отбиться — каким-никаким приемчикам Калугин нас научил. Но беда в том, что деревенская девка не может владеть такими приемчиками, поэтому остается действовать по старинке. — Ты что ж это удумал, гад? — прошипела я, отпихнув его от двери. — Я тебе что — шалава, чтоб от мужа гулять? Смотри, скажу ему — отмудохает так, что мало не покажется. Вот так вот. А что ты мне сделаешь? Немцам нужен толковый переводчик, поэтому слить Котова не получится. — Ну смотри, девка, — нехорошо прищурился Степан. — Муж-то ведь сегодня есть, а завтра — пропал. Вот тогда ты обо мне вспомнишь. — Арина? Наконец-то вспомнил, что «жена» есть! Я быстро зашла внутрь и раздраженно уставилась на честную компанию. Ничего себе у них тут поляна — действительно картошка с салом, а еще огурчики-грибочки и подозрительно мутная жидкость в бутыльке. — Что празднуем? — Никитична выставила, — весело ответила Катя. — Видимо на радостях, что угодила немцам. — Понятно, — я подцепила вилкой гриб, — ну наливай тогда, раз праздник. Ох ты ж е-мое, давненько я не пила русского самогона. Впрочем, под хорошую закуску неплохо зашло. — Ну что ты кислый такой? — Котов шутливо толкнул Серегу в плечо. — Да просто все это… — он пришибленно кивнул на новую форму. — Ладно тебе, это же для дела. Как говорил мой командир: «Родина — не жена, ей изменить нельзя». — А вы женаты, товарищ капитан? — кокетливо спросила Катя. — Конечно, — без раздумий ответил он, и, прежде чем я успела увернуться, мазнул губами по щеке. — Не сильно увлекайтесь, — поморщилась я. — Публики-то здесь нет. — Я ж к тебе со всей душой, — театрально вздохнул Котов и уже серьезнее добавил. — А ты, сержант, не дрейфь. Кстати, у тебя хорошее произношение. — У меня мама учитель немецкого, поэтому я в школе знал его назубок, готовился поступать в иняз, — поделился Серега. — А потом война, и нас с ребятами засунули в артиллерийское. А там когда узнали, что я неплохо шпрехаю и перевели уже в разведшколу. — Я между прочим, тоже в школе хорошо училась, — хихикнула Катя. — Отличницей была. — А потом? — А что потом? Не успела шестой класс закончить — батю замели в лагерь, мать через неделю похоронили, а меня в детдом отправили. — А дальше? — вроде как сочувственно спросил Котов. — А дальше, товарищ капитан, пошла совсем другая история, — внезапно помрачнела Катя. — Не до учебы оно как-то, когда пытаешься выжить. — Поздно уже, давайте спать, — поднялась я. Не хрен тут лезть нам в душу. Сам-то о себе ничего не рассказывает. Котов покладисто направился за мной и игриво ущипнул за талию. — Так не терпится остаться со мной наедине? Опять он делает это свое тупое лицо, когда вроде пытается шутить, но ни фига не смешно. Ни-фи-га. — Бросайте уже эти шуточки, — прошипела я. — А ты бросай строить из себя недотрогу, — Котов небрежно стянул рубашку и бросил ее на табурет. — Что смотришь, раздевайся. Совсем охуел, что ли? Проигнорировав его слова, я улеглась на кровать в чем была. — Раздевайся говорю, — повторил он другим тоном. — Пока ты по утрам сладко спишь, эта баба заглядывает к нам с инспекцией и уже поделилась с сыном, что видно не все у нас ладно, раз одетые спим. Да черт с тобой! Я со злостью стянула свою убогую одежку и зашвырнула в угол. Так пойдет? — Не вздумайте распускать руки, — пробормотала я. — Больно надо, — пробурчал он и повернулся ко мне спиной.

***

На следующий день наши благоверные отправились в штаб, а мы с Катей крепко задумались. — Серега говорит облазил все вдоль и поперек, нет нигде этой «катюши». — А на кой хрен им тогда потребовалось переводить технический толмуд? — резонно возразила я. — Ее могли спрятать подальше отсюда. Могли, да. Чтобы местные не просекли и не разболтали кому не надо. И видимо по этой же причине не стали рисковать и переправлять установку в Германию. — Нам нужно организовать вылазку. — Ну да, эта медведица постоянно палит нас что делаем, да как спим, — хмыкнула я. — Что мы ей скажем — посреди зимы собрались по грибы-ягоды? — Можно набрать хвороста, — придумала Катя, — типа не все ж у них дрова просить. Хворост, так хворост, пожала плечами я. — Ну пошли, что ли? «Обожаю» эти прогулки по неизвестным дебрям, да еще без карты. Надеюсь мы не заблудимся и нас не сожрут волки. А, да, еще забыла про наших арийских «друзей». — Слышишь? — Катя дернула меня за рукав. Не сговариваясь, мы бросились на звук. Основная дорога сворачивала к более редкому пролеску. Понятное дело, что машину нам не догнать, но хотя бы понятно в какую примерно сторону двигаться. — Видишь что-нибудь? — спросила Катя. Я покачала головой. — Только что проехала, — Катя раздраженно поморщилась. — Вот прям чувствую, мы напали на след. — Смотри, вон эта машина, — прошептала я. — Машина-то есть, а больше ничего, — честно говоря я втайне надеялась, что мы наткнемся на ангар, где они сныкали «катюшу». Но тогда зачем здесь немцы? На пикник приехали? — Пойдем отсюда от греха подальше, — тихо сказала Катя. — Я место запомнила, придем в другой раз. — Стоять! О чеерт, только этого не хватало. Я медленно обернулась — немчик был один, может еще получится выкрутиться. — Гутен так, — заискивающе улыбнулась Катя. — Что вы здесь делаете? — буркнул парень. — Так это … — нашлась я, — хворост собираем. На наше счастье Катя прихватила ветхую корзину, найденную в куче хлама в сарае. — Здесь нельзя находиться без разрешения, — недовольно поморщился он. — Вы этого не знали? Значит не местные? — Мы здесь быть недавно, — пробормотала я и полезла за аусвайсом, в котором стояла заветная печать. Он же не расстреляет нас по такой фигне? Тут все зависит от рандомных факторов. Возможно в нем шевельнется жалость к молодым дурехам. А может он получил с утра втык от начальства и только ищет на ком сорвать злость. И потом, четкий приказ уничтожать всех, кто выглядит подозрительно еще никто не отменял. Эти несколько секунд показались мне часами. — На первый раз прощаю, — он небрежно протянул доки. — А сейчас быстро скрылись отсюда. Повторять дважды не было нужды — мы шустро припустили к дороге. — Нет, все-таки не дело это — идти на задание без оружия, — пробормотала Катя. Да что ты говоришь? Я без оружия выкручивалась из таких ситуевин, что тебе и не снилось. — С оружием каждый дурак чувствует себя героем, — хмыкнула я. — Вот чтобы ты сейчас сделала? Пристрелила его и провалила задание? — Нет, конечно, — вздохнула девушка. — Вот и я об этом. Врать — это тоже искусство, — поделиться с ней что ли своим богатым опытом? — Даже когда кажется что все пропало, у тебя должна быть наготове убедительная история. Причем говорить надо так, чтобы сама в это поверила. — Думаешь я не умею? — усмехнулась девушка. — Но одно дело — разводить на деньги мужиков, а другое — когда от этого зависит твоя жизнь. — Согласись, мотивирует куда больше. — Добрый вечер, — кивнула Катя Степану. — А ну идите сюда, — прищурился он. Что, уже в курсе нашего маленького приключения? — Вы чего в лесу бродили? — Хвороста хотели набрать, — бойко ответила Катя и плюхнула ему под ноги корзину. — Не все же у вас дрова выпрашивать. — Мы не знали, что там запрещено находиться, — подключилась я. — Теперь знаете. — А почему туда нельзя ходить? — Катя простодушно захлопала глазками. — Все вам скажи, — раздраженно ответил Степан.— Постой, — он ухватил меня за рукав. — Ну чего? — отстранилась я. — Сказал нельзя — не пойдем больше. — Да я ж за вас, дуры, переживаю, — он оглянулся и чуть тише добавил. — Немцы мины там устанавливают, чтобы отрезать деревню от линии фронта. — Ох ты ж, божечки, — запричитала Катя. Серьезно мины? Или вешает лапшу, чтобы замести следы? В принципе оба варианта имеют место быть. Надо рассказать нашим мужикам, пусть дальше разбираются. — Девчонки, налетайте, — Котов придвинул пару банок тушенки. Одно хорошо, нам теперь положен паек. — Ну что, какие новости? — спросила я, открывая банку. — Да пока все глухо, — вздохнул Серега. — Немцы явно что-то затеяли, я подслушал даже инженера какого-то привезти собираются. Одно непонятно — где установку спрятали? — Всему свое время, — загадочно усмехнулся Котов. — А вы, девчата, где были? — В лес нас понесло, — ответила Катя. — Думали, что напали на след. Немцы туда машину пригнали. — Нашли? — у Сереги загорелись глаза. — Как у тебя все просто, — вздохнула я. — Не было там никакого ангара, зато на немцев нарвались, велено больше не ходить. — Ну точно «катюша» у них! — Серега азартно хлопнул рукой по столу. — Степан сказал они собираются заминировать тот участок чтобы отрезать наших, так что скорее всего ты прав. — Заминировать? — переспросил он. — Нам бы радиста найти, чтобы предупредить наших. — А чего мелочиться, давай уже телеграмму в штаб отправим, — не выдержала я. — Можно попробовать рискнуть, — не улавливая сарказма, продолжал Серега. — Наши парни же попадут в ловушку, если пойдут в наступление. — Под трибунал захотел? — психанула я. — Да чего сразу под трибунал? — заморгал Серега. — Серега? — обманчиво ласковым тоном пропела я. — Оглянись? — Чего? — чуть не подпрыгнул он. — Крылья не растут? — он явно не втыкал что я пытаюсь донести до его наивной головушки. — Да ну тебя, — наконец дошло до него. — Не смешно. — А и я не смеюсь, на полном серьезе смотрю на тебя и в ангелов начинаю верить. Серега растерянно посмотрел на Котова, но тот продолжал меланхолично жевать тушенку. Мол разбирайтесь сами, а я посмотрю чем дело кончится. — Да приди же ты в себя, олень наивный! — рявкнула я. — Полковник тебя раскатает тонким слоем, если ты завалишь эту операцию. Будто не знаешь, что ради глобальной цели они готовы жертвовать жизнями. Если немцы узнают секрет этой установки, погибнет куда больше красноармейцев, и если ты этого не понимаешь, тебе нечего делать в разведке! Я сердито смяла пустую пачку сигарет. Котов невозмутимо протянул мне портсигар. — Товарищ капитан, а вы что молчите? — жалобно спросил Серега. Вид у него был как у побитого щенка, но сейчас не место для жалости. Меня в конце концов тоже так учила жизнь — тыкая мордой в дерьмо. — А что я могу сказать? — пожал плечами он. — Арина права, так что, детишки, не отвлекаемся на второстепенные задачи и продолжаем искать установку. — Мы бы и рады, да вот как теперь? — вздохнула Катя. — Из деревни нам хода нет. — Как, я разве вам не сказал? — с наигранным удивлением спросил Котов. — С завтрашнего дня вы приступаете к своим новым обязанностям. Бабка, которая прислуживала лейтенанту разболелась, а он привык к чистым рубашкам и домашним обедам. А ты, Катерина, приглянулась гауптману. Он решил, что смазливая девушка украсит суровый солдатский быт. Ну что, как говорится, «сделаю ебало вдохновенным» — и вперед. Спасать Родину, мать мою, ибо кто, если не я?