***
Ох чую, вляпаемся мы. Как говорится не в говно, так в партию. Честно говоря у меня первый раз такое стремное задание — ни четкого плана действий, ни слаженности в группе. Котов может и супер-пупер крутой разведчик, но как руководитель — так себе. Интересно, а если мы так ничего и не найдем? Вернемся с отчетом, что данные были неверные? Но скорее всего это не так. И если немцы получат знаменитую «катюшу», неизвестно чем закончится война. Если бы речь шла снова о пропавшем агенте или секретных картах, я бы уже сто раз плюнула. Но перспектива получить альтернативную историю наводила нехилый ужас. И по сравнению с этим риск подорваться на мине не идет ни в какое сравнение. — Слышишь? — остановилась Катя. Ну еще бы не слышать — похоже мы наконец нашли что искали. Огороженный колючкой полигон, какие-то постройки… У них тут еще один штаб, что ли? — Ни хрена себе они развернулись, — пробормотала я. — Что делать-то будем? Ясен пень лезть через колючку да еще средь бела дня не вариант. — Давай немного за ними последим, — прищурилась Катя. Чахлые кусты такая себе маскировка, но отсюда неплохой вид, можно попробовать рискнуть. По крайней мере нужно определить сколько тут обретается человек. Вроде бы немного, я насчитала всего восемь. Не то чтобы я знала в лицо каждого в деревне, но этих там точно не видела. Видать сидят немчики здесь на секретном объекте, а эта парочка из нашего штаба возит им пожрать. Так, а что у них по постройкам? У шлагбаума деревянная будка; сарай, достаточно большой чтобы спрятать там слона, еще и место для жирафа останется, и еще один домишко, в котором они видимо и обитают. Из сарая вышел немчик и неспешным шагом потопал в нашу сторону. Что бедняжка, переработал? От неудобной позы затекла спина, но я боялась пошевелиться. Долго он тут шарахаться будет? — Герр Шульц! Мужчина обернулся. — Я отправляюсь в штаб. Что передать гауптману? — Нам потребуется еще какое-то время, — раздраженно ответил мужик. — Эта машина устроена очень сложно, но я все-таки разберусь как она работает. Теперь я уверена они прячут «катюшу» здесь и уже потихоньку разбирают ее на запчасти. Того и гляди устроят краш-тест. — Нужно уходить, — тихо шепнула Катя. Подхватив тяжелую корзину, я припустила следом за ней. Одно хорошо: скорее всего инфа про мины — фейк. Но под ноги лучше все же смотреть. — Стоять! Мы переглянулись — бежать ни в коем случае нельзя. — Кто такие? — солдат смерил нас тяжелым взглядом. — С деревни мы, — запинаясь от волнения, залопотала Катя, — местные. — Что здесь делаете? — Белье в речке стирали, — Катя кивнула на корзину, — я работать на господина гауптмана. Парень недоверчиво прищурился. — Что тут происходит? — подоспели остальные. — Эти девки бродили тут в кустах, — отчитался он. — Утверждают что стирали белье для гауптмана. — Вези их в штаб и выясни правда ли это, — распорядился его товарищ. — И если они лгут — расстрелять. Я лихорадочно пыталась сообразить что придумать на вполне логичные вопросы, которые нам сто пудов зададут. Да, речка вроде бы и недалеко, но какого черта мы здесь оказались в принципе? Заблудились? Так назвались же местными… — Что происходит? — удивленно вскинул бровки гауптман, когда нас втолкнули в штаб. — Их нашли у реки неподалеку от объекта. Благодушную улыбочку с его лица моментом сдуло. Он подошел к Кате. — Что ты делала в лесу? — Я хотела прополоскать белье в реке, — охотно пояснила девушка. — Вы же не запрещали мне выходить из деревни… Гауптман прищурился, еще раз оглядев наши мордашки. — И для этого вам потребовалось забраться черт знает куда? Катя растерянно моргнула. Кажется пора вмешаться, пока мы окончательно не засыпались. — Женщины из деревни не любят нас, за то что мы работаем на вас. Вот и приходится отходить подальше, чтобы не доставали издевками. Гауптман недовольно поморщился. Боюсь никакие отмазки не прокатят. На его месте я бы перестраховалась и грохнула подозрительных девчуль. Он окинул нас еще одним пристальным взглядом и Катя выдавила робкую улыбку. — Мы не хотеть нарушать правила. Это вышло случайно. Я с готовностью закивала. Гауптман отошел к столу и неторопливо закурил. Омерзительное ощущение, когда кто-то решает что с тобой делать — расстрелять или «понять, простить». — Можете идти, — наконец кивнул он. — И больше не смейте бродить по лесу. Фух, вроде отделались легким испугом. — Третий раз они точно не поверят в случайность, — пробормотала Катя. — Самое главное мы узнали, пусть теперь Котов думает как быть дальше, — ответила я. — Это точно, — согласно кивнула подруга и едва успела увернуться от прилетевшего откуда ни возьмись снежка. — Тьфу ты, черти! «Доблестные» арийские соколы устроили во дворе казармы снежное побоище. Еще и ржут как малолетки. — Детский сад, — фыркнула я. Видать не кидало их еще в замесы вроде Сталинграда. — Спорим ты не попадешь с двадцати шагов в банку? Я невольно почувствовала как сердце тоскливо сжалось. Глядя на этих вояк, я видела другие лица, из прошлого. Я помнила их всех — Коха, который заботился обо мне словно родной брат, Каспера с его добродушными подколками, Крейцера, который любил устраивать интеллектуальные баттлы. — Вот странно, — задумчиво сказала Катя. — Смотришь на них порой — вроде такие же люди как мы, а потом как вспомнишь что творят… Я бы пристрелила любого из них без малейшей жалости. Вот тут бы я поспорила. Да, большинство нациков — конченые отморозки, но ведь было же много и таких, кого загребли на фронт, особо не спрашивая. И охотнее всего они вернулись бы домой, вместо того чтобы морозить здесь задницы. Точно также, как и наши не все идеальны. Сколько было предателей и дезертиров, думаю история умалчивает. В одном согласна — немцев нужно остановить любой ценой. И кстати об этом, раз уж мы нашли миномет, нужно поторопиться. А то как бы немчики не решили перевезти лакомый трофей в Германию. Может предложить уже обкатанный план? А что, мы тогда вполне успешно справились. Но на вокзале было проще затеряться, там территория большая, а здесь все кучно, вряд ли удастся так легко все провернуть. В конце концов у нас есть командир, пусть и ломает голову как быть. Котов, к моему удивлению, новости воспринял, скажем так, нейтрально. Немного посетовал, что мы чуть не попались — и, как бы, все. Он что, не собирается родить годный план, чтобы мы смогли поскорее убраться отсюда? — Вы точно уверены, что они прячут там «катюшу»? — Можете спросить у немцев сами, — съязвила я. — Арина, — укоризненно посмотрел на меня Синицын. — Дело ведь серьезное. — Так и мы серьезно, — Катя раздраженно завела глаза. — Объект у них там секретный, инженер какой-то работает, пообещал разобрать сложную машину — все сходится. — Нужно продумать план и уничтожить установку, — твердо сказала я. — Ну давайте, накидывайте варианты. — После этого нам придется исчезнуть, — отрезал Котов, — а пока мы не нашли чертежи, этого делать нельзя. — Согласен, — нехотя кивнул Серега. — Чертежи придется искать тому, кто вхож в штаб, а это у нас вы, товарищ капитан. И в любом случае, пока у вас есть такая возможность, нужно натырить у немцев взрывчатки. Синицын непонимающе уставился на меня. — Или вы собрались уничтожить миномет по-другому? — Динамит мы раздобудем, — проворчал Котов, — а вы завязывайте бродить где попало. Не хватало еще чтобы мы провалили задание, если вы попадетесь. Меня пробрала оторопь при мысли что нас сцапают немцы. В теории я играю за своих, но вот на практике…Скорее всего сольюсь как только запахнет жареным. Какой смысл терпеть пытки, зная что мои действия никак не повлияют на исход войны? А что, если это не так? Верный план наступления указала ведь я. Вдруг и судьба этого злосчастного миномета тоже зависит сейчас напрямую от нас? Нет, больше нельзя относиться к этому как к игре. А то финал может оказаться непредсказуемым. «Эффект бабочки» и все такое. Все, по-моему у меня тоже начинается паранойя. Ну а что делать, если никто не подсказал правила как вести себя попаданкам? — Ладно, утро вечера мудренее, — вздохнула Катя. — Давайте расходиться спать. Ага, уснешь тут. Это как сказать себе «не думай о белой обезьяне». В голову как назло лезла вся прочитанная чернуха о молодогвардейцах. — Что это с тобой? — Котов внимательно оглядел мою физиономию. — Боишься? — Можно подумать вы в восторге от мысли, что нас сцапают эти отморозки, — вяло огрызнулась я. — Если будем осторожными — не сцапают, — беспечно усмехнулся Котов. — Вам же, девушкам, с этим проще — похлопали глазками, поулыбались, глядишь отпустят. — Когда-нибудь это может и не сработать, — особенно если мы попадемся на горячем. — Лучше бы как-нибудь подстраховаться. — Например? — он испытующе посмотрел на меня. — Можно раздать капсулы с цианидом на случай провала миссии, — неплохой немецкий лайф-хак. Дарю. — Если тебя сцапают, ты можешь просто не успеть ею воспользоваться, — пожал он плечами и расстегнул рубашку. — Человек способен вытерпеть многое ради своей цели. А цель у нас одна — послужить Родине. Бла-бла-бла. В теории это звучит благородно-пафосно, а на практике… Плевать мне будет на Родину и вообще на все, когда начнут резать на лоскутки или жечь раскаленной кочергой. Я испуганно охнула, увидев его спину — мышцы пересекали глубокие шрамы. — Нет, это работа не немцев, — его губы искривила злая усмешка. — В гражданскую войну «враги народа» постарались. Хотели чтоб я свой отряд выдал. Он же еще молодой. Я прикинула что ему тогда было лет семнадцать. Еще одна кровавая страница нашей истории. К тому же позорная. — И вот что я тебе скажу, девочка, на самом деле это все туфта — стоически бросать угрозы в лицо врагу, когда тебя режут штыками, — он повертел в руках сигарету, кроша табак на пол. — Врага надо хитростью брать. Они ведь будут ждать, что ты пойдешь на сотрудничество. Так дай им это — соглашайся на все, выдай ложную информацию, в которой есть доля правды, а затем лови момент и беги. А если совсем плохо дело — пусти себе в висок пулю, но перед этим прихвати с собой на тот свет парочку вражин. Что-то темное шевельнулось в моей душе. Я по ходу недооценила его, приняла за пустоголового бабника. А ведь мы получается похожи. Я вспомнила тяжесть металла в своей ладони и стекленеющие глаза Штейнбреннера. И то мрачное удовлетворение, которое испытала наблюдая как он подыхает у моих ног. — Вижу ты понимаешь о чем я говорю, — Котов пристально посмотрел мне в глаза. Я медленно кивнула. — Как ты попала в разведшколу? — тихо спросил он. — Можете почитать мое личное дело, — технично съехала я. Кстати, я толком и не знаю чего они там понаписали — мне была озвучена только версия для коллег. — В том-то и дело что не могу, — усмехнулся он. — Потому что оно засекречено. — Значит товарищ полковник посчитал это необходимым. — Да брось, это что, действительно такой секрет? — хмыкнул он. Вот с какой радости он этим интересуется? Может просек, что в моей биографии есть темные пятна и не доверяет? — Да нет, пришла как и остальные девчонки, чтобы послужить Родине. — А для чего тогда были эти дурацкие проверки? — Понятия не имею, — невинно улыбнулась я. — Разве не все разведчики проходят экзаменацию? Котов ответил жизнерадостной ухмылочкой и отвернулся чтобы погасить лампу. Я поерзала пытаясь умоститься так, чтобы не касаться его. С этими ночевками прямо беда — как ни крутись, постоянно просыпаюсь притиснутая к его тушке. Но тут уж ничего не поделать — кровать для двоих, скажем так, узковата. Спустя время за моей спиной начинается какая-то возня, и я пытаюсь от нее абстрагироваться, да не тут-то было. Вот чего ему не спится? Я почувствовала как Котов вжимается в спину, будто греется, и осторожно просовывает руку под мой бок. Обнимает, удовлетворенно выдыхая мне в затылок и на какое-то время затихает. Пытаюсь осторожно отодвинуть его ладони, хотя бы переложить их повыше. Бесполезно, он лишь крепче сжимает пальцы. Затихает, как только я перестаю пытаться освободиться. И напрягает, и нет. Тревожно, но не настолько, чтобы паниковать. К тому же я так устала, что вот-вот отключусь. Черт с ним, лишь бы дальше не стал развивать бурную деятельность. Почти засыпаю… и просыпаюсь от чужих касаний. Котов неторопливо проходится ладонями по моим бокам, поглаживает ребра, задевает соски. Трогает везде, где может, забравшись под майку, и уже откровенно трется о меня. — Мне показалось что мы давно прояснили этот вопрос, — настойчиво отстранилась я. — А мне показалось ты не против пересмотреть свое решение, — он вкрадчиво коснулся губами моей шеи. Да что же вы, мужики, такие примитивные? — Блин, вас что, не учили как правильно ухаживать за девушками? — не выдержала я. — Не нужно сразу доставать хер, это не так работает. — Ну так просвети что сработает? — усмехнулся он. — Серенады под луной петь? Этого хочешь? — А похоже что я вообще чего-то хочу? — я равнодушно пожала печами. — Почему нет? — он игриво провел ладонью по моему бедру. — Ты ж не девочка, вон муж был, молодая здоровая. — И что? — я перехватила его руку. — Да ничего! Корчишь тут из себя принцессу. Неужели самой не хочется снять напряжение? — Предпочитаю хороший коньяк, — хмыкнула я. — Было бы предложено, — небрежно процедил он и наконец-то отвернулся. Надеюсь этот инцидент не скажется на нашей дальнейшей работе. А то начнет включать оскорбленного в лучших чувствах альфа-самца. Это они любят. Может когда-нибудь я и позабочусь о своей личной жизни, но уж точно не сейчас. Так-то он, конечно, прав — не буду спорить что хороший трах снимает напряги. Вот только я почему-то ничего не хочу. Мое тело словно отключилось от плотских желаний. Может депресняк, может постоянный страх, хрен разберет. По-хорошему мои загоны должна разгребать бригада психологов. В любом случае, этот самоуверенный индюк явно не катит даже на «просто потрахаться». Я и сама не знаю каким будет мой следующий мужик. Сначала нужно решить насущные проблемы, а когда я почувствую себя в безопасности, тогда и подумаем.***
Не знаю что там придумал наш командир, но я уже примерно представляла масштаб операции. Допустим, у нас получится более-менее незаметно проникнуть на полигон и подобраться к ангару. Маловероятно, но допустим. Но вот дальше придется прорываться боем. Нас четверо, немцев вдвое больше. Скорее всего перестрелкой не отделаемся, значит нужно запасаться гранатами. И сразу валить тех, кто в штабе, чтоб не успели поднять кипиш и вызвать подмогу. Мои кровожадные замыслы прервал стук закрывающейся двери. Не глядя на меня, Бауэр стянул шинель и аккуратно повесил ее на стул. — Если у вас нет других распоряжений, можно идти? — дежурно улыбнулась я. — Подожди, — он медленно шагнул ко мне. Господи, что еще? Вряд ли он внезапно воспылал романтическими чувствами. В голову приходило только одно — нас разоблачили. Или заподозрили. — Твой муж, — мне стало не по себе под его острым взглядом. — Вы давно женаты? — Два года, — не задумываясь, ответила я. — Ты коммунистка? Я уверенно помотала головой. — Почему нет? — прищурился он. — Я не первый год здесь и знаю ваш Сталин предпочитает расправляться с неугодными. — Мой отец был деревенским священником, — к счастью мы разработали дежурную версию и на такой случай. — Меня бы никто не взял даже в комсомол, как дочь врага народа. Бауэр задумчиво покивал и внезапно спросил. — А муж твоей сестры? А что с ним не так? Вроде сидит тихо, не отсвечивает, в моторах по уши закопался. — Как получилось что он не попал в армию? Коварный вопрос, учитывая что в советское время косить от армии было, мягко говоря, не принято. — В сорок втором его призвали на фронт, — осторожно ответила я. — Их отряд был уничтожен, ему чудом удалось пробраться домой. Сестра прятала его в погребе. — Дезертир значит? — усмехнулся майор. — Жить хотят все, — я спокойно встретила его насмешливый взгляд. — Большинство ваших готовы умереть за свои идеи, — поддел он. — И ненавидят нас. — Мой муж ненавидит не вас — его лишили всего именно свои, — медленно ответила я. — Меня же отец учил смирению и прощению. Майор шагнул ближе и небрежно поддел воротничок моей кофты. — Дочь священника, — холодные пальцы коснулись моей кожи, — а крестик не носишь. — Так увидят — донесут — спокойно возразила я. По его роже было непонятно верит, нет? — Мы от коммунистов всякого натерпелись. Бауэр скептически улыбнулся и отошел к печке. Что это он делает? — Открой рот, — процедил он, вталкивая вилку. От неожиданности я чуть не подавилась картошкой. Да какого хрена! Это все из-за того, что мы попались возле объекта? Бауэр невозмутимо наблюдал, как я жую. Ну что, параноик, доволен? — И запомни, если ты солжешь — я устрою тебе такой ад, что ты будешь молить о смерти. Вот тебе и «безобидный» немчик. Надо срочно собирать совет и уже что-то решать. А то чувствую если мы задержимся, пустят нас немцы в расход как бесславных ублюдков. В сарайке было темно и я прошла в избу. Вот где, спрашивается, мой «благоверный» когда так нужен? Я вздрогнула, услышав чьи-то шаги. А этот какого хрена дома прохлаждается? — Чего тебе? — я неприязненно покосилась на Степана. — Тебя вот зашел проведать. Может нужно чего? Ты смотри какой заботливый. Вот только слишком хорошо мне знаком этот масляный взгляд. — Тебе что, заняться больше нечем? — скучающим тоном протянула я. — Или девки в деревне закончились? — А мне такие, с характером нравится, — усмехнулся он и лениво шагнул ко мне. — По роже схлопотать не боишься? Вот же, зараза, перегородил выход из этой клетушки. — Снова мужиком своим грозишься? — ухмыльнулся он. — Вот только где он, а? — Ты прекрасно знаешь где, и кстати он вот-вот вернется. — Так в этом уверена? — продолжал стежиться он. — Я ведь предупреждал что сегодня муж есть, а завтра — бац и пропал. — Куда он может пропасть? — пробормотала я, немного сбитая с толку. Может нас уже раскрыли и этот придурок что-то знает? — Он с этим гауптманом так хорошо спелся, — с завистью процедил Степан. — Нас они за дурачков деревенских держат, а этот с ними чаи распивает, болтают на своем тарабарском. Так, глядишь, с фрицами и уедет. Что-то неприятное шевельнулось внутри, но я быстро сообразила что Котов окучивает их чтобы вызнать про чертежи. — Нашел чем удивить, — фыркнула я. — Мой муж тоже офицер и ненавидит советскую власть. Почему бы и не уехать отсюда? — Ну на кой хрен он тебе сдался? — Степан без предупреждения сгреб меня в охапку, вжал в стену и пробормотал. — Я же вижу у вас не все гладко… — Отвали! — рявкнула я, попытавшись его отпихнуть, но этот гад ловко толкнул меня на кровать. — Брось ломаться, я знаю что вам бабам нужно, — его руки лихорадочно шарили, задирая юбку. — Тебе понравится, еще сама ко мне бегать будешь. Да что ж ты будешь делать? Совсем что ли крыша у мужика поехала, что слов не понимает? Извернувшись, я со всей дури саданула его коленкой в живот. — Ах ты сука, — прошипел он. Пользуясь тем что он ослабил хватку, я вскочила и схватила первое, что попалось под руку — железную кочергу. — Сказано тебе отвали! — Ты что ж это творишь, гадина? — Степановна коршуном кинулась защищать свою дитиночку. — Вы бы лучше объяснили своему сыну, что насиловать женщин, тем более беременных как-то нехорошо! — Да кто тебя насиловал, бесстыжая? — раскудахталась она. — Сама небось к нему в штаны полезла. Совсем дура или как? — Убирайся, чтоб я тебя тут больше не видела! — продолжала бушевать тетка. Да и пожалуйста! Я схватила свой ватник, накинула платок и в дверях столкнулась с Котовым. — Что случилось? — прихренел он. — У нее спроси, — огрызнулась я и потопала жаловаться подруге на неадекватных идиотов. — Нет, это ж надо как она все вывернула, я еще и виновата! — Ну а кого ей, сыночка винить? — хмыкнула Катя. — Да у нас в стране вообще принято во всем бабу виноватить! Ну серьезно! Оправдывают даже насильников и абьюзеров. — Мужикам хорошо! Захотелось пострадать — пришел грустный, поведал историю о том какая меркантильная двуличная стерва-шлюха его обидела, сердце растоптала, через мясорубку прокрутила и готово! Все его жалеют, наливают, по головушке гладят, утешают. А баба что — сама-дура-виновата и вообще, куда ты смотрела когда бабой рождалась? Катя понимающе хихикнула. — Это точно. — Он и раньше к тебе приставал? — нахмурился Сергей. — Почему нам не рассказала? — Говорила, но нашему командиру на это похер. А вот и «муженек любимый» пожаловал. Легок на помине. — Степановна сказала что мы можем переночевать здесь, а завтра все должны уйти, — мрачно сказал он. — Зашибись, конечно, — вздохнула я. — Чертежи так и не нашли, «катюшу» не уничтожили. По результату вырисовывался полный пиздец. — Так может не нужно было ссориться и привлекать к себе лишнее внимание? — огрызнулся он. — Серьезно?! — рявкнула я. — Нужно было дать ему себя выебать? — Могла бы потянуть время, наобещав ему золотые горы. Что теперь толку рассуждать, если бы да кабы. К тому же есть на повестке дня более горяченький пирожок — Мы должны завтра ночью пробраться в ангар и уничтожить установку, — тихо сказал Синицын. — А выбираться как предлагаешь? — вздохнула Катя. — Линия фронта проходит здесь, — он развернул карту. — Мы уйдем к нашим и запросим эвакуацию. — Чего это ты раскомандовался? — раздраженно спросил Котов. — Мы не выполнили задание, так и не нашли чертежи. — И тем не менее я не вижу другого выхода, — твердо ответил Сергей. — Поддерживаю, — кивнула я. — Есть чертежи или нет мы не знаем, но если затянуть с этим делом, тогда немцы точно смогут разобрать установку и понять как она работает. Кое-как мы разместились спать — кровать естественно отошла нам с Катюхой. Серега примостился на каких-то узлах с тряпьем. Котов прикорнул на деревянной лавке, благо она оказалась богатырских размеров. — Зуб даю, эта курица завтра раззвонит на всю деревню как ты ее сыночка охмурить пыталась, — вздохнула Катя. — Еще и обвинит нас в свальном грехе. — А то как же, — буркнула я. — Деревенские свингеры, блин. Как всегда никто не выкупает мой сарказм, но я уже привыкла. Вот верно говорят — утро добрым не бывает. Особенно когда ты пытаешься собрать себя в кучу и ни хрена не получается. Полночи я проворочалась, пытаясь уснуть. Злость и страх мешали сосредоточиться и начать мыслить четко и по делу. Может хрен с ними, с этими чертежами? Я же читала историю, минометы попадали к немцам не раз. Но почему-то они так и не смогли разгадать как это все фурычит. Мы и так налажали где только можно, как бы не погубить все окончательно. Никогда не была особенно суеверной, но тут прям чувствую — быть беде. А может я просто загоняюсь и заранее нагнетаю. В конце концов, и Котов и Серега — опытные бойцы. Скорее всего это обычный страх перед заковыристым заданием. Может быть… Пока не знаю. Пока мне бы кофеина побольше в кровь, и уже ладненько. Но о горячем кофе можно только мечтать. — Нужен план, хоть какой-нибудь, даже самый дерьмовый — вздохнула я, — время поджимает. — В любом случае сегодня мы выполним задание, — рассеянно ответила Катя. — А дальше что? Сигнал на эвакуацию с голубями или почтой России отправим? — Товарищ капитан сказал что-нибудь придумает, — успокоила подруга. Было бы славно. — Я вот что думаю, если чертежи и есть, то они там, на полигоне. — И как мы их добудем? — вздохнула Катя. — Тут бы с «катюшей» управиться. Ну да, там конечно будет не до шмона, самим бы ноги унести. — А чего это они затеяли? — прищурилась я, глядя как немчики выгружают какие-то коробки. Судя по характерному звону бутылок, у них намечается сабантуй. Похоже у кого-то печень будет завтра отваливаться печень. — Ганс, ты же немного говоришь по-русски, пройди по деревне. А то что это за вечеринка без смазливых девушек? — Они-то может и смазливые, да только смотрят на нас волком, — проворчал его товарищ. — Глупости, пусть радуются что на них обратили внимание. Так-так, это уже интересно. И правда, что за вечеринка без девчонок? — Приведи сюда Синицына, быстрее, — я подтолкнула Катю и направилась к колодцу. Постепенно в голове выстроился план. Не Бог весть какой, но все же лучше чем никакого. — Что ты задумала? — улыбнулся Серега. — Неужели придумала что-то? — Придумала, — кивнула я. — Чертежи нам нужно добыть, так? — Ну. — Так вот для этого нужно попасть на полигон. У этих смотрю намечается гулянка, пусть Котов предложит отвезти девчонок ссыльным товарищам. Девчонки — это мы с Катюхой. Улавливаешь мысль? — Даа, — прищурился Синицын. — Получив отмашку гауптмана, они без вопросов пропустят нас. — Только раздобудь гостинцев, а то неприлично идти в гости с пустыми руками, — усмехнулась я. — К тому же там наверняка есть рация, и мы сможем отправить сигнал своим. — Точно, — Серега с уважением посмотрел на меня. — Ты молодец, отлично придумала. Нуу не знаю… Во мне снова взыграли сомнения стоит ли оно того, чтобы с большой долей вероятности сложить буйную головушку? Словно прочитав мои мысли, Серега ободряюще улыбнулся. — Не дрейфь, мы же вместе туда идем. Прорвемся. Я вымученно улыбнулась в ответ. Этот детеныш со светлой улыбкой и пожить толком не успел, а идет на рисковые задания, зная что просто не может поступить по-другому. И если бы не такие как он, у меня бы не было моей «зоны комфорта» в будущем. — Конечно прорвемся. Любить Родину — это не березки целовать. А помогать, поддерживать самых честных, самых преданных людей, когда им бывает трудно. Если я все-таки каким-то чудом доживу до конца войны, напишу статью для потомков о том, что такое патриотизм и почему в нем не может существовать полутонов. Наверное. Когда-нибудь. Когда приму это как факт и перестану заниматься чистой воды самовнушением, убеждая себя в том, что это это ни разу не моя тема.