***
— У вас есть еще братья или сестры, Марта? — Нет, — я отпила немного вина. — Может быть поэтому мне так трудно смириться со смертью Магды. — Я понимаю что вы чувствуете, — грустно улыбнулся Хельштром. — Моя мать умерла, когда мне было десять. Помню я все спрашивал отца где она, а он отвечал что мама сейчас на небе. Монахини в воскресной школе рассказывали, что ей сейчас хорошо там где она пребывает — в царствие небесном, но я никак не мог примириться с этим. Даже тогда я понимал, что это ложь и она мертва. В юности я всерьез увлекся изучением биологии — мне казалось должен найтись способ победить смерть. — К сожалению это невозможно, — вздохнула я. — Марта, сегодня вы видели то, что многие бы сочли невозможным, — с легким оттенком самодовольства сказал он. — Даже если допустить что избранные медиумы могут слышат души мертвых — вечная жизнь это другое, — «неуверенно» возразила я. — Недостижимая мечта. Дитер усмехнулся. — Вы когда-нибудь слышали про Древо Жизни? — Нет, — помотала я головой. — Многие народы верят, что оно стоит на пороге мира мертвых и живых, связывая их их в одно. Вот же Штерн старый лис, так и не проболтался на хрена немчики устроили этот книжный квест. А оно вон оказывается что — на бессмертие замахнулись.— Ясень я знаю по имени Иггдрасиль, древо, омытое влагой мутной, росы от него на долы нисходят; над источником Урд зеленеет он вечно.
Мда, чувак, еще бы я понимала что ты говоришь. — Это из «Эдды». — Скандинавские мифы? — пришлось подключать внутренний гугл. Вальгала, Один, Тор, Локи… Вот в этом я не сильна — мои познания ограничиваются приключениями «Мстителей». — Верно, — кивнул Дитер. — Однажды Один пронзил себя копьем, приковав к этому дереву. Долгие девять дней и ночей он висел, терпя ужасные муки и смог совершить невозможное — спуститься в царство мертвых и вернуться, чего не удавалось никому. — Ну он же был богом, — хмыкнула я. — А боги вроде и так бессмертны. — Да, но он смог сделать бессмертие доступным и для смертных, — загадочно улыбнулся Дитер. — Не всем разумеется, лишь избранным. — Позвольте вам не поверить, — мягко улыбнулась я. — Это миф, вроде чаши Грааля или философского камня. — Когда-то люди считали мифом и то, что человек сможет летать, — отпарировал он. — Мой отец писал диссертацию по древнегерманскому фольклору и ему в наследство досталась одна интересная книга. Там был полностью описан обряд как вырастить древо жизни. Впрочем я наверное утомил вас. — Нисколько, — я включила в очередной раз дурочку. Это обычно нравится всем мужикам. — С вами гораздо интереснее, чем с друзьями моей тетушки. И главное — никаких разговоров о войне. В последнее время с мужчинами невозможно поговорить ни о чем другом, а меня разговоры о войне утомляют. — С женщинами действительно не стоит говорить о войне, — согласно кивнул Дитер. — Я, например, предпочитаю получше узнать вас. Вы так мало говорите о себе. — Что вы хотите знать? — кокетливо уточнила я. — Чем вы увлекаетесь? — Скажем так, я все еще в поисках себя. Отец был против чтобы я поступала в университет, он считает что девушке полагается удачно выйти замуж и быть отличной женой и матерью. — И как получилось, что вы все еще не замужем? — лукаво улыбнулся он. — У такой красивой девушки наверняка много поклонников. — Дело в том, что мне скучно с ровесниками, — капризно вздохнула я. — Мне нужен мужчина, способный обо мне позаботиться. Так, меня волнуют два момента. Он что-то сболтнул о старинной книге. Возможно это то, что ищет Штерн, думая что она где-то в секретных архивах. И еще — мы почти приговорили бутылку, а я так и не смогла подлить ему морфий. Если я и сомневалась, уверенная что в любой момент могу встать и уйти, то теперь ясно что придется обыскивать квартиру. — Не желаете попробовать Шато урожая девятнадцатого года? — коварно улыбнулся Дитер. — С удовольствием, — кивнула я, придумывая куда бы срочно отправить его. Не за льдом же? Вино разлито, сейчас будет толкать тост и я уже ничего не смогу подмешать. — Простите, могу я от вас позвонить? — выпалила я. — Уже поздно, нужно предупредить тетю что я задержусь. Звучит абсурдно для взрослой девицы, но в сороковые это выглядело нормой. — Конечно, — Дитер кивнул на телефон стоявший на тумбочке и, как я и предполагала, из деликатности вышел. Я быстро набрала номер нашей штаб-квартиры. — Тетя Матильда, я немного задержусь, — бодро защебетала в трубку, боковым зрением следя за дверью. — Это стоит того? — бесстрастно отреагировала Эльза. — Думаю да, — хихикнула я. Куда это он ушуршал? Никак кроватку стелит? Быстро вернувшись к столу, я выудила из кармана ампулу и вылила морфий в бокал. Черт! А если он знаток вина и заподозрит, что оно как-то горчит? Придется снимать пробу. Кажись нормально, белое вино само по себе достаточно терпкое. Услышав шаги в коридоре, я торопливо поставила бокал на стол. — Так быстро уговорили тетушку? — добродушно улыбнулся Дитер. — Она не стала возражать, — я невинно захлопала глазками. — Видимо вы внушаете доверие даже таким строгим фрау. — Так и есть, — он присел рядом со мной на диван. Как бы теперь подсунуть ему бокальчик? По всему выходит, что он вроде как мой. — У меня есть тост, — Дитер потянулся к бокалу, почему-то «перепутав» их. Отлично, все складывается как можно удачнее. — Хочу выпить за вас, Марта. — Вы смущаете меня, — я надеюсь он не будет тянуть кота за яйца и выпьет весь бокал. Иначе мне придется вспомнить старые навыки и ускорить процесс. Загвоздка в том, что Хельштром далеко не так прост как бедняга Файгль. Да и мне не стоит напиваться до положения риз — мало ли что еще готовит эта ночка. — Возможно вы сочтете что все развивается слишком стремительно, но вы затронули мое сердце, Марта. Надеюсь это взаимно? Мне ничего не оставалось как кивнуть, скромно потупив глазки. — Просто все это…слишком быстро… — Я понимаю, — Дитер мягко сжал мою ладонь. — Но будучи старше вас могу судить, что в любовных делах не существует понятия «слишком быстро». — У вас такой богатый опыт? — улыбнулась я. — В юности мне выпало несчастье пережить, как говорят французы, «роковую страсть», — задумчиво ответил он. — И с тех пор я предпочитаю более трезвый подход. Женщина, которую я хочу видеть рядом должна обладать не только красотой и умом, но и разделять мои интересы. — Вы говорите как моя тетушка, — рассмеялась я. — Она с детства внушала нам тоже самое. Я поймала его пристальный взгляд и добавила. — Мне действительно интересно больше об этом древе жизни. — Всему свое время, — улыбнулся Дитер. — Когда мы станем ближе, у меня не будет от тебя секретов. Если честно, этот треп ни о чем начинал уже надоедать, но что еще мне оставалось в ожидании пока он отправится баиньки? А он кажется не спешит с этим… Сухие губы осторожно прижались к моим, горячая ладонь скользнула на затылок, привлекая еще ближе. Ну и как мне отыгрывать роковую соблазнительницу, если ни в груди ни в других местах ничего не екает и не трепещет? — Ты боишься близости? — Дитер видимо просек что я херовая актриса и отстранился. — Или неприятно? В принципе угадал, неприятно. Дело даже не в нем, а в самой ситуации. Но признайся я — и он выпроводит меня. — Нет… у меня просто не слишком много опыта в этом, — пролепетала я. — Девственница? — улыбнулся он. Можно конечно съехать, мол да, но опять же - при таком раскладе я отправлюсь домой. — Нет, — выдохнула я. — Просто первый опыт был… скажем так, не очень приятным. — Эти юнцы только тем и озабочены, чтобы получить свое, — понимающе кивнул Дитер и лукаво улыбнулся. — Я докажу тебе, что близость может приносить удовольствие. Хмм, очень самоуверенное заявление. Чтобы близость приносила удовольствие, партнеры должны хотеть друг друга. Оба, а не в одностороннем порядке. — В спальне нам будет удобнее, — он сжал мою ладонь. Уххх! Весь такой решительный и романтичный. Продолжаю играть роль неопытной девчонки, медленно сдаваясь под напором его мягких чувственных губ, ласкающих мои осторожно и нежно, словно он ждет разрешения продолжить. Его руки осторожно скользнули по бокам и животу, вверх, к груди, нетерпеливо забираясь пальцами под водолазку, сминая мягкую ткань, задирая ее, сжимая соски между пальцев, поглаживая костяшками. Чувствую себя беззащитной, оставшись перед ним в одном белье. Губы сминали кожу ключиц, впиваясь, пока пальцы стаскивали бретельки лифчика, освобождая грудь. — Ты очень красивая, — с легкой улыбкой произнес Дитер. Неуверенно улыбаюсь, позволяя окончательно себя раздеть. Почему морфий все еще не подействовал? Может просроченный? Или подействовал? Вон как медленно раздевается. А может не хочет меня еще больше пугать быстрыми действиями. Или просто красуется. Согласна — тело привлекательное, подтянутое, но я видала и получше. Ладно, черт с тобой, Дитер. Раз мнишь себя великим искусителем и умелым любовником, то работай, доставляй мне удовольствие, так и быть, потерплю. Не хотелось, конечно, вступать в интимную связь с едва знакомым человеком, но раз уж этого не избежать… Хорошо, что он хотя бы симпатичный. К тому же верхом глупости было бы уйти в закат этакой королевой драмы — в короне, но без фолианта. Для чего тогда вообще было затевать весь этот кордебалет? — Не страшно? — мягко осведомился он, проводя пальцами по моему животу. Мягко подталкивает меня на кровать и склоняется, оставляя влажные поцелуи на шее, ключицах, спускаясь к груди. По телу проходится дрожь, когда его губы обхватывают твердый сосок, целуя и посасывая. Руки сжали его волосы, то ли отстраняя, то ли притягивая. С каким-то глухим отчаянием. Когда дела идут совсем херово, и падать дальше некуда, наступает момент, когда от всего происходящего становится дико смешно. Это не истерика, нет. Просто смешно. Да и подумаешь. Что я, голых мужиков в своей жизни не видела? Да и вообще, закрыть глаза — и похер, кто там старается у тебя между ног! Конечно же, в финале этих убогих рассуждений я взвыла про себя с досады. Пытаюсь расслабиться, чувствуя как чужие ладони проводят по внутренний стороне бедер, и раздвигают их. Дитер мягко надавливает пальцем на клитор, вычерчивает ритмичные круги. В голове звон, а внутри уже дрожит бесконтрольное, удушливое удовольствие. Сильнее вжимаюсь в подушку затылком, ощущая знакомые судорожные содрогания, от которых моментально пересыхает горло. И даже стон получается заглушенный. Бессильный. Его дыхание обжигает без того горячую кожу, когда он прокладывает дорожку из поцелуев от груди к животу. От этих касаний я дрожу, инстинктивно раздвигая колени, раскрываясь перед ним. Дитеру явно это нравится, судя по тому, как расцветает ухмылка на его губах. — Тебе нравится? — спрашивает он, бездумно вырисовывая пальцами узоры на внутренней стороне бедра. Горло пересыхает, и я невольно сглатываю, продолжая следить за ним. Поймав мой взгляд, он усмехается, осторожно перемещая пальцы выше. Мне хочется отстраниться, но в то же время поддаться ему. А впрочем ничего другого мне и не остается. Медленно подавшись вперед, он оставляет легкие, жаркие поцелуи на внутренней стороне бедра. Я вспыхиваю, словно спичка, когда его язык едва ощутимо касается клитора. — Мне продолжать? — доносится до меня чуть хриплый голос, и с губ срывается тихий стон, хоть я точно не знаю, чего хочу сейчас — чтобы он продолжал или чтобы оставил меня в покое. Он шире раздвигает мои колени и припадает к половым губам своим умелым ртом, целуя, посасывая и легко прикусывая… Дыхание учащается, и я инстинктивно выгибаюсь, подаваясь бедрами ему навстречу. Он продолжает свою сладкую пытку, лаская клитор, облизывая его, а затем проникая в меня языком. Сознание окончательно уплывает от меня, делая мир таким расплывчатым и рваным, словно бы он соткан из обрывков ощущений. Жара его дыхания, поцелуев, прикосновений. Тело превращается в одну чувствительную точку, четко улавливающую каждый из них. — Да… — выдыхаю со стоном, когда по телу проходится судорога удовольствия. Она сменяется безграничной усталостью, от которой тяжелеют веки. — Пожалуй на сегодня нам стоит остановиться, — выдыхает Дитер. Не поняла! Нет, я-то не против «остановиться», но, блин! Он же тоже возбужден, в душ пойдет с левой рукой баловаться? — Моя невеста заслуживает идеальной брачной ночи, — улыбнулся он, целуя меня в висок. Это что, типа мне делают предложение? — Я думаю ты не против, если я завтра поговорю с твоей тетей и уже сделаю официальное предложение, — рассмеялся он, подтвердив мои догадки. Блин, чувак да мы знакомы всего несколько дней. Как так можно? — Конечно не против, — сориентировалась я, нацепив счастливую улыбку. А по ходу у него реально проблемы по этой части. Потому что положенного стояка нет и по-моему не было. Небось потому и выбрал неопытную дурочку, чтобы не сравнивала ни с кем и никуда не рыпнулась. К счастью мои гастроли завершены, так что это совсем не моя проблема с кем и как он будет спать. Я осторожно пошевелилась в его объятиях, проверяя подействовал ли морфий. На этот раз я не стала осторожничать как тогда с Вилли, не пожалела двойной дозы. Вроде бы заснул. И мордаха же такая довольная, как у кота, наевшегося сливок. В принципе особой ненависти я к нему не испытывала, может быть от того что видела его лишь с одной стороны — милым, обходительным. Однако дряни в нем куда больше, чем кажется на первый взгляд. Тут тебе и типичный для нациков снобизм, и вкрадчивая дотошность. Так все, хорошо валяться, нам еще столько предстоит на сегодня. Я сбросила его руки и быстро оделась. Где обычно люди хранят книги? Правильно, в кабинете. Правда раз книга настолько ценная, вряд ли он держит ее в шкафу. Где-то тут должен быть сейф. Вот он, вижу. А вот с ключами придется заморочиться. Никто не хранит их в шаговой доступности. Обычно в шпионских фильмах всегда есть потайной ящичек где-нибудь внутри стола. Я не поленилась залезть под него, прощупывая каждую доску. А если тайник с ключами не здесь? Мало ли какой у него размах фантазии. Ощупывая тяжелую резьбу на ножке, я вдруг почувствовала как под пальцами что-то сдвинулось. Оригинальный тайничок, ничего не скажешь. Так, ну что, поехали. Я не стала полностью обшаривать сейф, на это к сожалению нет времени. А вот и эта чертова книга. Здоровенная, в черной кожаной обложке, на которой старинным готическим шрифтом выбиты полустертые буквы. Я открыла ее чтобы убедиться, что это то что мы ищем. Ну да, точно она — раскидистое дерево окруженное всякими чудовищами, руны… Правда ни хрена непонятно что написано, но если это реально древнегерманский, то даже и пытаться не буду. Обернув книгу своим шарфом, я засунула ее в сумочку. Вот пусть только этот доморощенный Дамблдор попробует теперь не отдать карту. Слишком дорогой ценой она мне обошлась. Так, драма, стоп. Задание выполнено? Выполнено. Был ли у меня другой выход? Вроде нет. И потом, мне ведь почти понравилось же? Ну, в моменте. Понравилось. А то, что блевать потом хотелось от всей души, так это ж детали, верно? Я освоила искусство, без которого в это время не выстоять на ногах. Умение отрешаться от ситуации, отключаться от происходящего и просто делать, что приказали. Никаких мыслей, никаких чувств. Чтобы было легче, можно считать про себя. Телом ты здесь, а разумом где-то далеко, как пациенты психушек. Ну, с одним только исключением. Все возвращается к тебе по вечерам. Осознание того, кто ты и кем становишься. Подкрадывается к тебе неслышно, будто выступает из темноты. А когда сгустилось над тобой, уже никуда не денешься.***
Дурной план на трезвый взгляд казался еще дурнее — мы должны втроем остановить секту нацистских оккультистов. Обычно такое геройство неплохо смотрится только на экране. А в жизни герои бесславно погибают. Но, как говорится, мужик сказал — мужик сделал. Пути назад нет, все такое. Я недовольно покосилась на своих спутников. По ходу страшно одной мне. Эльза невозмутима и даже в походном луке умудряется выглядеть как леди. Калугин как всегда готов к любому кипишу. — Первым делом обыщем этот квадрат, — он свернул чудом добытую карту. — Я хочу найти самолет до темноты и до того как сюда доберутся американцы. — Что-то я не понимаю, — как ни прикидывай, логика отказывается работать. — Если они привезли сюда эту книгу, на хрена теперь столько лишних телодвижений? — Книгу должен был доставить частный самолет, — пояснила Эльза. — А правительство теперь хочет вернуть ее. — Бред какой-то, — поморщилась я. — Древо жизни, какие-то обряды на крови… — Ты не веришь в то, что есть потусторонние силы? — спросила Эльза. — От слова совсем, — упрямо ответила я. Казалось бы моя вторая жизнь должна была послужить доказательством, что это далеко не так. Но даже если допустить случайное перемещение души, это не значит что я должна поверить в существование вампиров, ведьм и прочей нечисти. — Я тоже не верила, — жестко улыбнулась она. — Православная церковь запрещает верить во всякие обряды и заговоры. Ну и разговорчики она затеяла. Обстановка вокруг как никак «располагала» — непроходимые дебри, стелющийся туман — и гробовая тишина вокруг. Для полноты картины не хватает только какой-нибудь избушки на курьих ножках. — Я не верила, пока сама не столкнулась с подобным, — продолжала Эльза. — В один далеко не прекрасный день я обнаружила, что не могу подняться с постели. Врачи не могли понять причину моей болезни — с каждым днем я все больше слабела, медленно угасая. У меня была коса толщиной с руку — я потеряла почти все волосы. Дошло до того что я молила бога о смерти. И вот через месяц, когда врачи потеряли всякую надежду, моя нянюшка тайком от родителей привела в дом цыганку. Она очень любила меня, раз решилась пойти на эту крайнюю меру. Едва зайдя в мою комнату, цыганка стала что-то искать. Я решила, что она хочет украсть мои украшения, но в тот момент меня это уже не волновало. Она нашла в моей шкатулке черную пуговицу, обмотанную прядью моих же волос, я понятия не имела откуда она взялась. Цыганка приказала няне принести миску с водой и церковных свечей. Она что-то бормотала, сожгла платок в который была завернута эта мерзость и высыпала пепел в миску с водой. А затем приказала вылить ее ночью на перекрестке. Я не верила, что это может помочь мне, и не могла понять почему цыганка все не уходит. Она спросила меня не хочу ли я знать кто со мной это сделал, а затем описала до мельчайших подробностей мою самую близкую подругу. Я не могла поверить — Верочка все эти дни постоянно приезжала, сидела со мной, уверяла что я обязательно поправлюсь. — Она навела на вас порчу? — из вежливости спросила я. — Хуже, — отрезала Эльза. — В ней оказывается было столько зависти и злобы, что к ней подселилась сущность, и чтобы она не сожрала ее, Вера провела обряд. Который позволял этой твари питаться моей жизненной силой. Еще чуть-чуть и было бы поздно — от меня осталась почти тень. Разумеется я не сразу поверила. Усмехнувшись, цыганка велела подождать и убедиться в ее словах. Вера прибежала буквально через час и конечно стала все отрицать, когда я спросила ее зачем она это со мной сделала. Она вскочила собираясь уйти, но не смогла сделать ни шага. Я видела как цыганка очертила стул на котором она сидела каким-то угольком. Вера кричала не своим голосом страшные ругательства, требовала ее выпустить — но стул будто окружила невидимая стена. Цыганка что-то прошептала ей на ухо и вложила в руку злосчастную пуговицу. После этого Вера обмякла как тряпичная кукла и позволила себя увести. Больше я не видела ее, мама сказала она умерла через две недели. Нда уж, триллер еще тот. А с другой стороны все можно списать на то, что обе девицы были слишком впечатлительны, ну и, конечно же, болезнь. Мало ли чем раньше люди болели. С их-то уровнем медицины неудивительно, что никто не распознал что это было. — Вы же не просто так рассказали мне это? Эльза кивнула. — Ты должна понять что есть зло вот в таких маленьких масштабах, а есть способное уничтожить тысячи жизней. Если немцы действительно смогли вырастить древо жизни, подумай чем может обернуться этот секрет сейчас. Ну если действительно дать волю фантазии, то выходит действительно херово. Эдак они поднимут армию мертвых солдат и чего доброго выиграют войну. А если представить, что фюрер и остальная шайка будут жить вечно… — Тише, — остановился Калугин, прислушиваясь. Я поежилась, услышав противный шорох. Но это оказались всего-навсего вороны. — Что это? — я замерла. На ближайшей елке болтался висельник. Ой, и еще, и… Я насчитала не меньше пяти трупов. — А вот и наши американские союзники, — криво усмехнулся Калугин. — Значит немцы где-то рядом, — тихо сказала Эльза. Послышался сухой щелчок выстрела. Я пригнулась, приготовившись к бойне. Будет тяжеловато выстоять втроем. Калугин метнулся за дерево, послышался еще один выстрел. Неужели нам повезло и немец один? — Дайте веревку! — крикнул Калугин, ведя потрепанного покрытого кровью солдата. — Он американец? — спросила я, пытаясь рассмотреть нашивки. Эльза кивнула, мастерски стягивая запястья пленника. — Who are you? How many of you are there? — требовательно спросил Калугин. — Андрей, он ничего не скажет, — Эльза бегло осмотрела пленного. — По-моему он контуженный — Для контуженного он вполне неплохо стреляет, — ворчливо фыркнул он. Я не стала задавать дурацких вопросов, типа если он американец, то мы вроде как тоже против немцев. Ежу понятно, что в поисках ценных артефактов каждый сам за себя. — Вставай, — Калугин подтолкнул парня. Ну а что, заберем с собой, авось пригодится. Может вспомнит что здесь произошло. Если бы не мрачный настрой и ожидание подвоха за каждой елкой, я бы наверное даже восхитилась этой вылазкой на природу. Огромные ели пропускали мягкий солнечный свет, кое-где на полянах уже начинала зеленеть трава. Это по ночам еще холодно, а днем вполне себе весна. Где-то вдалеке слышалось журчание речки, добавляя картине умиротворенности. Вот только… — Что за чертовщина? Мы шли целый час, но вернулись на тоже место, — настороженно огляделась я. Ну точно, за речкой виднеется каменная мельница, и вот это раскидистое дерево с кустом шиповника достаточно приметное. — Возможно вышли с другой стороны, — ответила Эльза. — Второй-то раз? — фыркнула я. — Говорю вам, мы ходим кругами. Вороны насмешливо закаркали с ближайшей елки. Это вообще нормально, что они стаями летают за нами? Или у меня опять начинается паранойя? — Не может быть, — Калугин сверился с компасом. — И правда, солнце опять на севере. — Возможно тут какая-то магнитная аномалия, — задумчиво вздохнула Эльза. — Кстати может и самолет упал от этого. Калугин подошел к дереву и достал нож. Правильно, нужно сделать зарубку. Пленный как мне показалось с насмешливым интересом следит за нами. — Do you know what happened here, — рыкнул Калугин, схватив его за плечо. — They're all dead and you're going to die too, — пробормотал он. Так, стоп, в английском я не шарю, но слово «смерть» перевести могу. — Что он сказал? — спросила я Эльзу, отметив, как она подозрительно переглянулась с Калугиным. — Ничего толкового, — поморщилась она. Ладно. Хорошо. Посмотрим как оно дальше будет. Так, ну вроде бы движуха пошла, выбрались из «бермундского треугольника». А то мне уже очень сильно не по себе. — Предлагаю сделать привал, — остановилась Эльза. — На все про все даю пятнадцать минут, — буркнул Калугин. Я присела на поваленное бревно и достала банку тушенки. Шутка ли, с вечера толком ничего не ела. Эльза подошла к пленному и протянула открытую банку. Тот отрицательно помотал головой. — Eat, we don't plan to starve you, — она настойчиво впихнула банку ему в руки. — Eat this shit yourself! — выкрикнул парень, отбрасывая банку. — Псих какой-то, — пробормотала я. Зачерпнув ножом кусок мяса, я прищурилась. То ли зрение меня подводит, то ли это игра света и тени, но мне на секунду показалось, будто в банке копошатся огромные жирные личинки. Фууу, мерзость… — Ты куда? — хмуро спросил Калугин. — По нужде, — вроде и съела немного, а после таких глюков все просится обратно. — Держись так, чтоб я тебя видел. — Я не буду делать это у вас на виду, — возмутилась я. Хотя и отходить далеко не стоит. Мало ли кто здесь все еще болтается? Вообще, раз немцы перебили янки, какой смысл уже искать самолет? Разве что они каким-то чудом заблудились и тоже его не нашли? Я вздрогнула от тихого шороха. Надеюсь это не волк или бешеный кабан. На всякий случай сжав пистолет, я посветила фонариком. Неужели свезло? Да, похоже на дне оврага пропавший самолет. Рухнул прямо в чащу и обнаружить его можно только вот так случайно. — Чего так долго? — нахмурился Калугин. — Кажется я нашла самолет! — Кажется или нашла? — насмешливо уточнил он. — Да ну вас, — я конечно не жду медали и грамоты с благодарностями, но мог бы и не цепляться. — Идите и посмотрите сами. Идти пришлось долго. Это на первый взгляд овраг был рядом, а когда мы добрались уже стемнело. — Посторожите его, — Калугин занырнул внутрь. Пленный испуганно вытаращил глаза, и судя по выражению мордахи, охотнее всего дал бы деру отсюда. — Ну что там? — спросила Эльза. Калугин вернулся подозрительно быстро. — Ничего, — вздохнул он. — Они забрали книгу. Но вот что странно — никаких следов пребывания людей на борту. Должны были остаться их вещи, тела или их фрагменты. — И что дальше? Возвращаться во Фрайбург и окучивать дальше этого Хельштрома? — мрачно поинтересовалась я. Пипец херовая затея. Он же не идиот и думаю заметил пропажу книги. — Мне нужно все обдумать, — он покосился на пленного. Надо бы попробовать еще раз расколоть его. — И кстати, как мы будем отсюда выбираться не думали? — До этого еще далеко, — усмехнулась Эльза. — Просто я тут подумала что если в самолете есть рация, она могла бы нам пригодиться. Внезапно наш контуженный резво вскочил и бросился в сторону. За крылом самолета мелькнула какая-то тень. Так, плевать мне на «языка», буду стрелять во все что шевелится. Эльза к тому времени нагнала парнишку и оперативно повалила на землю. А где же Калугин? Держа пистолет наготове, я медленно двинулась вперед. Резкий звук выстрела заставил меня вздрогнуть. Страшно, капец, но Эльза слишком далеко. С привычным «вотжеблядство», я бросилась к кустам, откуда шел звук. Подбежав, я увидела как Калугин, тяжело дыша, поправляет воротник, а перед ним лежит тушка немчика. — Он выпрыгнул словно из ниоткуда, — очень нехотя пояснил Калугин и наклонился. — Нужно обыскать его. Может нужно еще раз обыскать самолет, вдруг этот товарищ был не один… — Андрей! — отчаянно вскрикнула Эльза. Застреленный лейтенант резво накинулся на Калугина, с каким-то звериным рычанием вцепившись ручонками в его шею. Ну все, кукуха свое откукукала, царство ей пухом. Пересмотрела я видимо в свое время ужастиков. Потому что в реале такого просто не бывает. — Стреляй в него, — прохрипел Калугин, безуспешно пытаясь скинуть вражескую тушку. Да я-то с удовольствием, но боюсь промазать. Как бы я ни относилась к Калугину, все же предпочитаю его компанию всяким зомбакам. Немчик яростно навалился на него, сжимая руки в смертельном захвате. Отбросив колебания, я прицелилась. Для надежности буду стрелять в затылок. Если и это его не остановит, тогда все. Тогда полный пиздец. — Ты в порядке? — подбежала Эльза и достала фляжку с водой. Калугин сделал несколько жадных глотков и пробормотал. — Я застрелил чертово фрица, а он снова набросился на меня. — Может ранил? — осторожно уточнила она. — Ты знаешь, если я говорю застрелил — значит он должен быть мертв. Осторожно я приблизилась к трупу. На вид вроде как человек. Ну в смысле зомби должны выглядеть иначе. Калугин наскоро обыскал его и расстегнул китель, а затем рванул пуговицы рубашки. — Видишь? — он кивнул на пулевое отверстие. — Прямо в сердце. — Что это? — нахмурилась Эльза, распахивая полностью рубашку. Ох ты ж ебанамама. Похоже кто-то решил поиграть во Франкенштейна. Тело мужчины было покрыто грубо сшитыми шрамами, судя по всему довольно свежими. Такое ощущение что его вскрыли от паха до горла и выпотрошили. — Обычно таким грешат нацистские врачи, — непонимающе прокомментировала я. — Но зачем калечить своих же? Так…у него тут татухи еще какие-то имеются. Приглядевшись, я рассмотрела птицу и дерево. — Вскрывай, — коротко кивнул Калугин. Эльза аккуратно сделала надрез поверх черных ниток и я чуть не проблевалась. Мало того что запашок пошел, скажем так мерзкий, нас еще поджидал неприятный сюрприз. Изнутри тело было набито черными птичьими перьями. — У него отсутствуют внутренние органы, — спокойно прокомментировала Эльза. — И вы хотите сказать, что он без них мог свободно функционировать? — в полном ахире уставилась я на нее. — Получается нацисты смогли вырастить это древо, — тихо сказала она. — Мы опоздали. Если это реально как-то провернуть, мы должны помешать им получить такой козырь. А иначе… — Он отказывается говорить, я уже пробовала, — сказала Эльза, глядя как Калугин решительно направился к пленному. — Он у меня заговорит, или будет жрать вот это, — он решительно сжал в кулаке горсть перьев. Американец с неподдельным ужасом уставился на нас. Вот не буду его жалеть — если бы не проворачивали свои тайные махинации, играя и нашим и вашим, никто из нас не оказался бы здесь. — Speak! Парень отчаянно замотал головой. Недолго думая, Калугин впечатал эту мерзость прямо в его мордашку. Пленный стал с отвращением отплевываться и наконец что-то забормотал. — Что он говорит? — спросила я у Эльзы. — Говорит, что его отряд отправили найти и забрать секретный груз. И что их всех убили ведьмы. Час от часу не легче. Мало нам спятивших нациков. В глубине души я понимала что сейчас происходит какая-то хтонь. И ей похер верю я в нее или нет. Я прямо чувствовала как медленно, по сантиметру съезжает моя бедная крыша. — Теперь, когда у них есть оба манускрипта, они смогут победить время, — перевела Эльза. Договорив это, парень вскочил и рванул вперед, не разбирая дороги. — За ним! — рявкнул Калугин. А не проще было его пристрелить? Или пусть бежит себе, на кой он нам сдался? — Черт, куда он подевался? Хотела бы я знать. Гоняем его уже битый час, а пленный словно провалился сквозь землю. За деревьями послышался короткий вскрик, переходящий в хрип. Когда мы добежали, было уже поздно. Парнишка висел, пригвожденный к дереву острым дротиком. — Странно, — пробормотала я. — Что именно? — повернулась Эльза. — Тут должно быть столько кровищи. — Он полностью обескровлен, — осмотрел тело Калугин. — Как и те солдаты. — Но как из него могли выкачать кровь так быстро? — впрочем нет, не хочу даже знать как. Я нервно вытряхнула последнюю сигарету. Было до одури страшно. Я прекрасно понимала что мы не можем свалить, проебав это задание. Придется сунуться в логово этих тварей, кем бы они ни были. — Думаю эти «ведьмы» забрали книгу, — мрачно озвучил Калугин мои догадки. — И они где-то неподалеку. — Кажется я знаю где их искать, — задумчиво ответила Эльза. — Мы должны идти к мельнице. Я тяжело вздохнула, пообещав себе если выживу струсить с Филатова максимум привилегий и еще какой-нибудь бонус.***
Я торопливо огляделась — ну что опять за чертовщина? Только что Эльза с Калугиным были рядом! Куда они могли пропасть? Я потопала обратно — возможно они задержались? Туман становился все гуще, бледный свет луны превращал окружавший меня лес в картинку из какого-нибудь триллера. Ну вот, еще и глюки подоспели. В тишине мне послышалось тихое пение. — Останься со мной, солдат, хватит воевать… Я тихо выругалась, наступив на сухую ветку и над головой тут же раздалось зловещее карканье. Блядские вороны! Они будто преследуют меня. Стоп, это дерево и куст шиповника я уже видела. Или это было другое дерево? Я вспомнила, что Калугин делал там зарубку. Вот и проверим поехала у меня крыша или еще поживет. Мои пальцы скользнули по испещренной ножом коре и я вздрогнула. Такое ощущение, будто кто-то коснулся моего затылка. Или что-то… Медленно обернувшись, я увидела в десяти метрах от себя женскую фигуру. Рыжие волосы незнакомки ярко сияли в тумане. Какого черта она вырядилась в старомодный плащ а-ля красная шапочка? — Подойди ко мне, дитя, и твои печали закончатся, — вкрадчиво сказала женщина. Ага, щас. Меня мама с детства учила не подходить к незнакомцам, особенно в глухом лесу где выпотрошили десяток крепких мужиков. Рука привычно опустилась к кобуре и я почувствовала настоящую панику. Где? Где, мать его, пистолет? Я же не идиотка и не могла потерять его? Или могла… — Подойди ко мне, — настойчиво повторила рыжая. — Твоя душа страдает, а я могу тебе помочь… Развернувшись, я бросилась бежать куда глаза глядят. Мне вдогонку послышался тихий смех. Вот сучка! Что ей вообще от меня надо? Собирается убить, как и остальных солдат? А что, если Эльза и Калугин тоже мертвы? Как я одна разрулю этот кринж? Выбежав на поляну, я с размаха врезалась в какого-то мужика. Он медленно обернулся и я почувствовала как перехватывает дыхание. — Фридхельм… Голубые глаза недоверчиво распахнулись, а затем в них вспыхнула неподдельная радость. — Но… как… От волнения я не могла толком вымолвить ни слова. Это слишком хорошо, это не может быть правдой! — Рени… — он сжал меня в крепком объятии, и успокаивающе зашептал в макушку. — Теперь все будет хорошо… я нашел тебя… — Господи… я думала ты погиб там… — всхлипнула я, чувствуя как слезы жгут глаза. — Я думала, что больше никогда не увижу тебя… — Я думал, что сойду с ума, навсегда потеряв тебя, — теплые губы коснулись моего виска. — Но теперь ничто не разлучит нас…моя любимая… Он живой! Не сон, не мираж, не воспоминание. Только ради этого стоило оказаться здесь. Горячая волна эйфории буквально затапливает меня. Плевать на это задание, на то, что его прислали убить нас, плевать на все… Пусть только никогда не отпускает меня… Чтобы я могла целовать его… — Я люблю тебя… Я вздрогнула почувствовав как шею кольнуло и в тот же миг черты Фридхельма стали расплываться, меняться. Синева глаз постепенно выцветала, сменяясь на водянисто-голубой. — Чччто… — горло словно сковало спазмом, я чувствовала что задыхаюсь. — Тебе разве не говорили, как опасно совать нос в чужие дела, м? — насмешливо улыбнулся Дитер, подхватывая мое одеревеневшее тело. Такая странная бестолковая жизнь… Могла ли она закончится по-другому? Есть ли в какой-то параллельной вселенной, другая, счастливая Арина, которая до сих пор безмятежно греется под южным солнцем и все еще в поиске «того самого»? Я уже не узнаю об этом…