Радуга скрытая в листе

— Доброе утро, — Юи протянула кружку с чаем дремлющему Какаши. Тот приоткрыл глаз и, развернув голову в сторону соседки, безразлично посмотрел на неё. — У меня смена в больнице через полчаса. Хатаке вышел из расслабленного положения и, устроившись поудобнее на доске между балконами, с подозрением принял из рук Накамуры кружку, а затем и рисовую булочку. — Доброе утро, — произнес Какаши и незаметно понюхал содержимое кружки. Чай пах жасмином. — Не отравлено, — разгадав его мысли, спокойно бросила соседка. — Вернусь через пятнадцать минут. Хатаке ещё раз понюхал кружку, размышляя стоит ли пить её содержимое и есть ещё тёплую сдобу. После вчерашнего от куноичи можно было ожидать чего угодно. Но не будет же она травить его на своём собственном балконе посреди бела дня? В благоразумии соседки Какаши не сомневался, ей хватило мозгов и навыков нейтрализовать Анбу. Использовать любой простой способ избавиться от него на её месте было бы крайне глупо. — Булочку принесли из лавки напротив всего пару минут назад, — раздался голос Накамуры из комнаты, но сама она на балкон не вышла. — Не слышал, как открывалась дверь, — Какаши откусил свежую булочку и быстро прожевал откушенный кусок. Сдоба была вкусной и свежей и порадовала неизбалованный желудок Хатаке. — Кое-что я всё-таки могу делать, не привлекая внимания, — усмехнулась Накамура где-то за стеной. — Я что-то упустил? — Хатаке был уверен, что Юи никуда не выходила из квартиры ни ночью, ни утром, но не мог не спросить. — Нет, мне некуда бежать, — последовал ожидаемый ответ. Вторым укусом Какаши прикончил булочку и в несколько глотков одолел кружку с чаем. — Ты подкармливаешь всех своих, — Копирующий ниндзя споткнулся, подбирая приемлимое слово. — Надзирателей? — невозмутимо подсказала Юи, появляясь на балконе, чтобы забрать посуду. — Нет, только особо надоедливых. Какаши хмыкнул. Он надзирателем себя не считал, но перечить не стал. Если девушке хотелось считать его надзирателем, то переубеждать её он не собирался. Когда Накамура появилась на балконе снова, Хатаке уже ждал её, облокотившись на перила. На звук её шагов он обернулся и выпрямился во весь рост. Юи доверчиво посмотрела на него, он не отвёл взгляд и почему-то странно подвис, разглядывая голубые радужки глаз соседки. — Пятнадцать минут. Больница, — вскочив на перила, произнесла девушка и, спрыгнув на соседнюю крышу, побежала к больнице. Хатаке последовал за ней, пытаясь понять, что привлекло его внимание в глазах Накамуры. Она утверждала, что жители её деревни не обладают кеккей генкаем, но от рождения он сам тоже не имел шарингана, а сейчас скрывал свой уникальный глаз. Могла ли Юи обмануть его? В её глазах было что-то не то, но что Какаши никак понять не мог. Бежали в полнейшей тишине, каждый был погружен в свои мысли, пока Накамура не решилась нарушить молчание. — Очень не практично разбазаривать лучших джоунинов на слежку за генинами, — высказалась Юи, пока они плечом к плечу бежали по крышам к больнице. — Очень непрактично генинам вырубать Анбу, — отозвался Какаши. — Я бы поступила так с любым, дело же не в Тензо, Вы знаете. — И в итоге мы имеем, то что имеем, — подытожил Хатаке. — Он просто спал. Никакого вреда бы не было. Я бы вернулась и внушила ему, что ничего не произошло, — куноичи попыталась объяснить, что не собиралась причинять вред Анбу. — Очень благородно с твоей стороны, — Накамуре показалось, что собеседника совершенно не интересовали её объяснения. — Мне жаль, что пришлось так поступить с Тигрёнком, но у меня не было выбора. Какаши бросил на соседку быстрый взгляд и промолчал. Юи больше ничего не стала говорить, больница была рядом. Её объяснения Хатаке были не нужны, как впрочем и любое общение с ней. Она для него — ненужный балласт, отягощяющий его и без того нелегкую жизнь. Забот в больнице, как всегда, хватало, но день выдался относительно спокойным и не загруженным посещениями больных. Отсидев положенные двенадцать часов на приёме, Юи переоделась в свою обычную одежду и, проигнорировав обычный выход, вылезла в окно прямо на узкую крышу между этажами. — Куда-то собираешься? — раздался сверху незаинтересованный голос Хатаке, и сам мужчина легко спрыгнул на крышу рядом с соседкой. — Да, хочу посмотреть как там одна пациентка, — не стала отнекиваться Накамура, глядя, как Какаши убирает в карман книгу в мягком зелёном переплёте. — Почему не зашла к ней в палату? — тут же спросил джоунин. Оснований доверять соседке у него не было, а то, что она не захотела зайти к пациентке, как ирьенин, настораживало. — Я не её врач и не могу к ней ходить, — Юи развернулась к мужчине спиной и уверенно зашагала по крыше. — Её палата в другом крыле. Какаши двинулся следом, привычным жестом опустив руки в карманы и снова разглядывая соседку. Худощавая девичья фигура с узкими плечами в темной одежде тенью скользила по крыше в лучах закатывающегося за горизонт солнца. Атмосфера к разговору не располагала, обоим было трудно попробовать начать доверять. — Чем она так заинтересовала тебя? — прервал тишину Копирующий ниндзя, осознавая важность сближения со своим объектом слежки, который со временем мог стать одним из ниндзя Конохи. — Вам действительно это интересно? — куноичи не побоялась прозвучать грубо, ответив вопросом на вопрос. — Любопытна природа твоего интереса к пациентке, — честно сознался джоунин. Понять девушку казалось логичным шагом в их неизвестно сколько собирающихся продолжаться отношениях. Чисто профессиональных отношениях, поправил себя Какаши, отрывая от соседки свой съехавший с лопаток на область ниже спины взгляд. — У неё повреждена точка концентрации чакры, — Накамура печально вздохнула. Её попытки быть честной со своим надзирателем давали плоды, он первым шёл на контакт, но всё ещё не доверял. — Вы же понимаете, что это значит? Хатаке кивнул под пристальным взглядом обернувшейся куноичи и остановился в тот же миг, когда Накамура, достигнув нужного окна, прижалась к стене. Юи прислушалась, узнав голос Наоко-сан внутри. В палате разговаривали довольно тихо, но целью куноичи подслушивание не значилось. Девушка осторожно заглянула в окно. Её бывшая пациентка сидела на кровати, плечи её были горестно опущены, по щекам текли слезы, а в глазах блестело отчаяние. Юи втянула голову обратно и медленно опустилась на крышу, опираясь спиной на стену. — Вы никогда не сталкивались с лечением таких травм? — её голос прозвучал тихо и почти безнадёжно. Какаши уселся рядом с соседкой и посмотрел на неё. — Я не ирьенин. — Это не имеет значения, — Накамура повернула лицо к Хатаке, встречаясь с ним взглядом. — Если Вы хотя бы слышали о том, как это исправить, скажите мне. Копирующий ниндзя отрицательно покачал головой. За свою довольно долгую службу Конохе, он видел много травм и ран. Встречались и такие, как и у девочки за стеной, но ему никогда не приходилось слышать, чтобы кто-то после этого возвращался в строй. — Она ещё совсем молоденькая, её жизнь наладится. Всем не обязательно становиться ниндзя, — высказался мужчина. — Не равняйте всех по себе, — немного грубо ответила Юи. — Для некоторых это мечта всей жизни. — Разве это и не твоя мечта тоже? — совсем не обиделся Хатаке. Накамура покачала головой. — Мы с Вами оба знаем, что у таких, как мы, нет выбора в этом вопросе. Какаши пристально вгляделся в соседку. — Что ты этим хочешь сказать? — Рождённые в семье ниндзя, как Вы, или рождённые с особыми способностями, как я, не выбирают кем стать. В голосе Юи Копирующий ниндзя уловил печаль. — Стать шиноби было моей мечтой, — пояснил он. Накамура фыркнула в ответ. — А моей не было, — девушка поднялась, разглядывая потемневший небосвод. — То есть, если бы Пятая предложила Вам отказаться от жизни шиноби, Вы бы согласились? — Это разные вещи. — Нет, не разные. Вы бы отказались. — Отказался бы, — подтвердил Какаши. А какой бы шиноби на него месте согласился? — А почему? Хатаке не ответил, хотя причина была очевидна. Вернее причины. — Я отвечу за Вас, — нагло продолжила Накамура. — Потому что общество ждёт от Вас самопожертвования, так как Вы — лучший. С этим Какаши не мог не согласиться давление общественного мнения имело место быть. От него ждали высоких результатов, как от сына талантливого шиноби, и он всегда соответствовал ожиданиям. Но это было не единственной причиной, основной — да, но не единственной. Он постарался прозвучать равнодушно, отвечая на заявление Юи: — Любой высококлассный шиноби слишком травмирован физически и морально, чтобы бросить свою работу. — Всё это печально, но мы сами позволяем с собой так поступать, — тут же отозвалась девушка. — Я не причисляю себя к высококлассным шиноби, но могу сказать, что это верно почти для всех. — И для кого ты делаешь исключение? — поинтересовался Копирующий ниндзя. — Для тех, кто осознанно выбирает всё это, — что-то подсказывало Накамуре, что развивать дальше эту тему не стоит. — День окончен, можем возвращаться домой. Хатаке кивнул, рассматривая спину своей соседки, гордую и худую спину девушки, которая была ниндзя поневоле и не надеялась стать гражданской. — Не думайте, что я жалуюсь или жалею, — бросила через плечо Юи. — но мне иногда кажется, что быть простым человеком значительно проще и радостнее. Какаши не нашёлся, что ответить. Накамура была права и не права одновременно. Быть шиноби почётно, но радостно ли? Какаши проснулся от крика. В соседней квартире истошно кричала Накамура. Кричала от страха и боли, этот крик Хатаке ни с чем не спутает. Он слышал его слишком часто, а иногда и сам был его причиной. Копирующий ниндзя спрыгнул с доски между балконами их квартир и ворвался в жилище соседки. Та, тяжело дыша, сидела на кровати, широко расставив руки в стороны за спиной и опираясь на них. Длинные волосы падали на лицо девушки, полностью скрывая его. Мужчина облегченно вздохнул, куноичи ничего не угрожало. Ей всего лишь приснился кошмар. Юи открыла глаза, заметила ещё одного человека в своей квартире, тут же соскочила на пол и, приняв боевую стойку, посмотрела в глаза гостю. Какаши едва успел сморгнуть удивление при виде широко раскрытых красных глаз соседки, которые неестественно светились в темноте, как Накамура стремительно напала на него. В тесной квартире места для драки было немного. Девушка неуклюже лавировала в узком проходе между стеной и кроватью, оттесняя соседа вглубь квартиры. Хатаке легко отбивался, отмечая довольно посредственные умения тайдзюцу соседки, которая компенсировала отсутствие знаний своей яростью. Оказавшись в кухонной зоне, Какаши решил, что пора заканчивать, перехватил руку Накамуры, а затем и попытавшуюся его ударить ногу. Девушку это не смутило, её глаза странно горели красным, но шаринганом не были. — Юи, — строго сказал Копирующий ниндзя, но девушка не отреагировала, пытаясь вырваться и нанести новый удар. Тогда Хатаке дёрнул соседку на себя, одновременно разворачивая спиной, обхватил руками поперёк корпуса и прижал её руки к телу, а её саму к себе, так, чтобы заглушить сопротивление. — Юи, — громче повторил Какаши почти на самое ухо Накамуры. — Какаши-сан? — изумленно спросила куноичи, беспомощно опустив руки, секунду назад пытавшиеся освободить себя от рук Хатаке, и совершенно перестала сопротивляться. Копирующий ниндзя ослабил хватку, почувствовав как расслабилось тело соседки. — Простите, — когда мужчина полностью освободил её, Юи отпрыгнула на приличное расстояние и, поклонившись, пояснила. — я приняла Вас за другого человека. Хатаке запустил пальцы в волосы, пытаясь осознать с кем его можно было перепутать. — За кого? — решился уточнить он, откладывая вопрос о светящихся красных глазах, которые, к слову, перестали светиться. Накамура щёлкнула выключателем, и оба шиноби на секунду зажмурились от света лампы. — Я плохо вижу, когда они меняют цвет, — девушка указала пальцем на свои глаза, ставшие привычно синими. — Они же были красными? Уточнение про цвет глаз насторожило копирующего ниндзя. — А могли быть какого-то другого цвета? — спросил мужчина. — Да, — кивнула куноичи, прикрыв глаза ладонью, и, с минуту постояв молча, снова открыла их — чисто голубые, как небо в ясные дни. — Ты говорила, что не обладаешь кеккей генкаем, — Какаши подтолкнул соседку к объяснениям. — Я и не обладаю, — девушка обхватила себя руками и сморгнула голубизну глаз. — то, что они меняют цвет не даёт мне никаких преимуществ. Это просто отражение моих эмоций. — И сколько их? — поинтересовался Копирующий ниндзя. — Цветов, не эмоций. — Семь. По количеству цветов радуги, — охотно пояснила Юи. — И что означают красный и голубой? — Красный — ярость, злость, голубой — печаль, сожаление, — ответила Накамура. — Обычно я стараюсь держать себя в руках, но иногда недостаточно хорошо себя контролирую. — Обычно твои глаза имеют синий цвет, это что-то значит? — новый вопрос последовал почти сразу же. — Спокойствие и то, что я себя контролирую, — терпеливо объяснила куноичи. — Я что-то ещё должен знать о тебе? — Хатаке серьёзно вгляделся в глубину глаз соседки, как будто высматривая в них подвох. Юи покачала головой: — Я не говорила ничего про глаза, потому что изменение их цвета ничего не значит. — Теперь вернёмся к вопросу о том, кто тебя так напугал и разозлил, — в намерения Копирующего ниндзя входило узнать максимум информации. — Это был просто кошмарный сон, — Какаши почувствовал, что соседка что-то недоговаривает. — Я после кошмарных снов на людей не бросаюсь, — завуалированный вопрос прозвучал категорично. Хатаке требовал рассказать. Накамура вздохнула и скупо пояснила: — В моём прошлом был человек, который до сих пор вызывает во мне сильные эмоций. — Был? — уточнил джоунин. Юи поняла правильно, её соседа интересовало жив ли тот, кто так пугает и злит её. — Есть, — исправилась девушка. — То есть он жив, но я очень давно его не видела. — Что же заставляет тебя испытывать такую ярость от одних только снов о нём? — Хатаке был беспощаден на пути к правде. — Мне не хотелось бы об этом говорить, — взгляд синих глаз твердо заявлял о намерении куноичи ничего не рассказывать. — Но придётся, — не унимался Копирующий ниндзя. — Скажу так, он принёс мне много боли и физической, и душевной, но для Конохи он не опасен, — и как вишенка на торте уточнение. — Только для меня. — Пока ты в Конохе, он потенциально опасен и для неё. Девушка несогласно покачала головой. — Ещё два года он даже для меня не опасен, а потом… За спиной Хатаке послышались неторопливые шаги: с балкона в комнату Накамуры вошёл Тензо и, не здороваясь, заявил: — Вас вызывает хокаге. Обоих.