в твоих венах – яд

В эту же ночь Чимин решил взяться за проблему и перестать отодвигать её на задний план. Он подумывал о том, чтобы расспросить Намджуна, так как тот был магом и казался идеальным вариантом, но Чимин ещё недостаточно хорошо его знал, поэтому он отправился на поиски Юнги. Парень стоял без дела у передней двери их дома, подпирая каменную стену. — Привет, — поднял он глаза на Чимина. — Хорошая погодка, а? — Ага, я себе всю задницу отморозил, — хмыкнул Чимин, усаживаясь на ступеньки порога. — Ты плохо переносишь холодные месяцы, да? — Терпеть не могу. Такое чувство, будто я всегда буду мёрзнуть. — Все эльфы – хладнокровные создания? — Не-а, — промычал Чимин. — Не могу ничего сказать про долийских эльфов, но я бы хотел хоть раз пожить где-нибудь в тёплом месте. Что до имперских… я мало с ними общался. Кроме Тэ. Но не думаю, что он в счёт. — Много ты встречал долийских эльфов во время путешествий? — поинтересовался Юнги, подняв взгляд на полускрытую в небе луну. — Несколько, — ответил тот. — В Королевстве они редкость. Люди там думают, что каждое живое существо с острыми ушами – это имперцы, так что им не особо рады. Хотя долийцы никогда не считали Империю своим домом. — Здесь, в Конгрегации, много общин долийских эльфов. — Торговая Конгрегация гораздо лояльнее. Большинство из них живут здесь, радуясь тому, что им не приходится контактировать ни с людьми Королевства, ни с имперскими эльфами… Ну, теперь, когда от нас остались либо попрошайки, либо террористы. — Как ты отличаешь одну расу от другой? — Я бы не стал делить нас на две расы. Все мы эльфы, в наших венах течёт одна и та же древняя кровь, — пожал плечами Чимин. — Раньше различали диалекты. Конечно, имперские эльфы говорили на эльфийском, но и с лёгкостью владели Общим языком. Были ещё и физические отличия, но со временем они стали незначительными. Раньше у имперских эльфов уши были намного длиннее из-за того, что они жили в Теневом лесу, который был, по их словам, «под кровом вечной тишины». Шум и суету человеческих городов они не любили, — пояснил Чимин. — Так что их органы чувств были более развиты, и это отразилось на кое-каких внешних чертах. К тому же имперские эльфы жили в огромном вечнозелёном лесу, поэтому цвет лица у них обычно был бледнее. Верхушки тех древних деревьев пропускали не так уж и много солнечного света, — у Чимина был отстранённый взгляд, будто он смотрел на изображение перед собой, а не копался в воспоминаниях. — Ты помнишь это? — очень тихо спросил Юнги. — Частями, — ответил Чимин. — Я помню кое-что. Была осень, деревья окрасились в красные и золотые цвета. Когда листья опадали, на ветках вырастали новые, яркие и многоцветные – осенью на землях людей ты таких не найдёшь, — он повернулся к Юнги с улыбкой на лице. — Это была магия. Говорят, то место было пропитано эльфийской магией, они перекроили его под себя, пока лес не обрёл собственную магию, — Чимин глянул наверх, где ветер покачивал верхушки деревьев. — Деревья никогда не сбрасывали листья в холодное время года, — в его словах сквозила ностальгия. — Звучит красиво, — отозвался Юнги, в янтарных глазах которого вспыхнула странная искра. — Я бы хотел это увидеть. — Да, — чиминовы же глаза помрачнели. — Как думаешь, как выглядит Лес сейчас? — спросил Юнги, ни капли не колеблясь. Это было не в его стиле. Он не боялся задавать неудобные вопросы. — Не знаю, — Чимин вышел из задумчивости. — Думаю, раз газ оказался достаточно токсичным для эльфов, то он мог быть смертельным и для других форм жизни. Может, уже и нет никакого леса. Ему было грустно от этой мысли. Он мог больше никогда не увидеть это место снова. — Но лес был волшебным. Ты сам сказал, что он был пропитан тысячелетней магией. Может, ему удалось противостоять, — подбодрил его Юнги, что слышать от него было почти странно. — Имперские эльфы тоже «волшебные». Ни у кого нет такой врождённой магии, как у нас, даже у долийцев. Но посмотри на нас, — покачал Чимин головой. — Большая часть моего народа погибла. Магия нас не спасла. Между ними воцарилась тишина. Она была комфортной, если не окончательной. Чимин решил, что сейчас самое время поднять действительно волнующую его тему. — Магия… Не знаю, как много ты о ней знаешь, но… — Чимин замялся. — Да? — подтолкнул его Юнги. — Ты хочешь у меня что-то спросить? — Я снова могу использовать магию, — выпалил Чимин, решив, что либо сейчас, либо никогда. — Оковы слабеют, и я чувствую, как по венам растекается сила, — он сомкнул ладони и уставился на них в ожидании ответа. Юнги продолжал смотреть на него своими причудливыми янтарными глазами – символ его договора с потусторонним созданием. — Разве ты не говорил, что тебе больно каждый раз, когда твоя магия проходит через защитные барьеры? — Раньше мне было больно. Сначала я вообще не мог использовать магию. Они… — Чимин поднял руки, — полностью блокировали её. Со временем они изнашивались, так что мне приходилось возвращаться в штаб Жаворонков раз в пару месяцев, чтобы их восстановить. У меня были эти оковы и ошейник, — добавил он, поднеся руку к воображаемому ошейнику на шее. — На нём были следящие чары, чтобы предотвратить побеги. Мне казалось, что из всего набора тот ошейник был самым мощным, — задумчиво произнёс он. — Хотя я не понимаю. С ошейником моя магия давала о себе знать намного чаще, из-за чего мне постоянно приходилось возвращаться в штат. А без него… Я чувствовал, что магия набирает силу намного дольше, и хотя всё горело, боль была… более притуплённой. А теперь её нет вообще. — Ты никогда не задумывался, что на этом ошейнике никогда не было никаких следящих чар, а вместо этого он провоцировал твою магию и заставлял её выходить из-под контроля, чтобы ты в страхе возвращался к ним? Чимин глянул на чернокнижника, чуть приоткрыв рот. Это была… интересная мысль. — Нет, то есть… они ведь сказали, это из-за того, что у меня нестабильная магия, которая постоянно пытается вырваться наружу, поэтому… — Может и так, а может, они солгали и манипулировали тобой, заставляя бояться собственной магии, чтобы ты никогда ею не пользовался. По какой-то своей причине, — хмуро добавил Юнги. — Другие Жаворонки использовали магию? — Вроде была пара долийских эльфов, — свёл брови Чимин. — Их магия гораздо слабее, но кое-что наколдовать они могли. Хмм, и был ещё один человек, который, кажется, тоже был магом. Вроде бы всё. — Либо они не хотели рисковать, имея дело с имперской магией, либо действительно нашли что-то необычное в твоих силах, — заключил Юнги. — Чимин, у тебя есть какие-то подтверждения непредсказуемости твоей магии? Происходило что-нибудь необычное? — спросил он с любопытством, на что Чимин помрачнел в лице. — Я… В детстве у меня случались приступы гнева. Ты знаешь, что меня похитили и продали. Я просто хотел быть свободным. Вместо этого они держали меня в том холодном подвале и заставляли проходить обучение… Я помню, что у меня были проблемы с контролем. Я убил многих своих учителей. Это случалось так часто, что они решили больше никогда не позволять мне пользоваться магией. Так появились они… — Чимин указал на свои запястья. — Мне было лет шесть. Кажется, они решили, что маленький ребёнок, поджигающий их учителей – это не к добру. — Ты жалеешь об этом? — Мне жаль, что не успел поджечь ещё больше, — сухо улыбнулся Чимин. Юнги кивнул, глубоко задумавшись. — Обычно у имперских эльфов магия проявляется позже, да? Лет в одиннадцать-десять? — получив подтверждение, Юнги продолжил: — Что-нибудь ещё? Чимин замешкался, но решил быть предельно честным. — Да. Однажды я попытался сбежать. Мне было семнадцать. Жители деревни на границе помогли мне и спрятали меня в амбаре, — делиться этим воспоминанием было больнее, чем ему помнилось. Он рассказывал об этом лишь одному человеку, Тэхёну. — Я был в бегах полгода. Ещё никогда я так долго не возвращался в столицу. Моя магия выходила из-под контроля, было ощущение, будто по венам течёт лава… — он закрыл глаза и продолжил. — Конечно же, они нашли меня. Я плохо заметал за собой следы. Я был в таком отчаянии, Юнги. Вся… деревня… сгорела. Юнги встретился с ним взглядом с едва заметным сочувствием. Он не произнёс ни одного утешительного слова, и Чимин был ему благодарен – он их не хотел. — Те люди помогли мне, а я отплатил им, лишив их жизни самым худшим способом. Они знали, что за мной охотятся опасные люди, но всё равно доверились мне. Ты знаешь, как справился с этим семнадцатилетний парень? — спросил Чимин с безысходностью в глазах. — Никак. Иногда, когда я смотрю на огонь, я всё ещё вижу, как мечутся, извиваются и плачут охваченные пламенем тела. Я чувствую едкий запах горелой плоти. Знаешь, что хуже всего, когда люди горят заживо? Это не вид, который остаётся после, когда их тела уже сгорели дотла и превратились в чёрные угли. Это вид того, как они горят. Как плавится их кожа, лопаются глаза, растекаясь по лицу. Будто они плачут. Они буквально выплакивают свои глаза. Никто не смеялся, не находя в этом ничего смешного. Глаза Чимина были широко раскрыты в каком-то давнем безымянном чувстве – это было нечто первобытное, лежащее в основе людских страхов. Он не заметил, каким взглядом на него смотрел Юнги: будто слушал человека, которого, как оказалось, он совсем не знал. — Как думаешь, я сделал это из-за своей магии или из-за ошейника? — спросил Чимин спустя пару долгих минут. — Думаю… — начал Юнги, затем поколебался и, кажется, перефразировал свою мысль. — Думаю, ты был слишком мал, слишком напуган и не хотел возвращаться к жизни, которую ненавидел. Думаю, ты почувствовал себя загнанным в угол и неожиданно для всех применил эту силу, чтобы защитить себя, — медленно произнёс он, тщательно подбирая слова. — Это самый основной инстинкт. Выживание. Нет ничего постыдного в желании жить. Он замолчал, глянув на свои руки, и вызвал небольшой светящийся шар. — У меня демоническая магия. Я не родился с ней, и никакой инструкции к ней не прилагалось. Эта энергия буквально прямиком из ада. Если и есть магия, которую можно назвать воплощением зла, то это моя, — сказал Юнги и легко взмахнул запястьем. Шар вытянулся и растянулся, свет потускнел до тёмно-пурпурного, принимая смутную форму длинной змеи с тонкими костлявыми крыльями, непропорциональной головой и пастью, раскрытой в немом крике. Он взмахнул запястьем ещё раз, и шар исчез. — Твоя магия – это магия твоего народа. Тогда она отреагировала на обстоятельства. Если ты хочешь снова использовать её, я не буду тебя останавливать. Это то, кто ты есть. И если ты хочешь изучить свою магию, я готов поддержать тебя. — Спасибо, Юнги, — Чимин посмотрел на него с благодарностью. — Обращайся. Они ещё немного посидели на ступеньках дома, наблюдая за тем, как темнеет ночное небо, и гадая, что их ожидает в будущем. Была глубокая ночь, когда Чимин услышал какое-то движение по ту сторону окна. Он всегда спал с закрытыми окнами, потому как все его вылазки, в качестве Жаворонка и профессионального убийцы Королевства, привили ему немалую дозу паранойи и здравомыслия. Так что он сразу понял, что что-то было не так. Вместо того, чтобы встать и проверить, Чимин решил и дальше неподвижно лежать на кровати, притворившись спящим. Он не знал, сколько их было, и пробрались ли они уже внутрь. Затем он услышал, как медленно открываются створки, и увидел, как пригнувшаяся тень полностью заслонила собой лунный свет. Чимин подскочил. Рукой схватил из-под подушки кинжал и метнул его в незваного гостя, нависшего над ним на подоконнике, словно горгулья на фасаде святилища древнего бога. Фигура увернулась и кувыркнулась через окно на задний двор, тут же исчезнув. Не теряя ни секунды, Чимин крикнул, чтобы разбудить остальных. Понадеявшись на то, что его голос дойдёт и до самых дальних комнат, он залез в окно. Тёмной фигуры нигде не было видно. Чимин спрыгнул на землю и попытался сосредоточиться на органах чувств, в то время как его товарищи проснулись и сами убедились в опасности. Видимо, это была не единственная тень, проскользнувшая в дом без приглашения. Услышав слабый треск черепицы, Чимин дёрнул головой в сторону каменной крыши. Он зажал кинжал в зубах, забрался по лозе на крышу и увидел его. На фигуре был капюшон, стройное тело находилось в боевой стойке, а в руке был длинный нож. Они не стали размениваться на разговоры. Оба закружили в танце стали, и Чимин слышал как под ногами, внутри дома, разворачивается другая, более серьёзная битва. Они оба одинаково орудовали клинками, не уступая и не перенимая инициативу. Чимин сделал вид, что уходит влево, и вместо этого широко взмахнул кинжалом вверх, целясь в голову противника. Он едва задел его, но капюшон врага слетел, и Чимин наконец-то увидел его лицо. Он не знал этого парня. Это был эльф с белоснежными волосами, почти полупрозрачными в лунном свете. Имперский эльф? — подумал Чимин, а потом заметил кое-что ещё, что чуть ли полностью не вывело его из строя: малиновую, крайне знакомую татуировку под глазом. Его охватило удивление и замешательство. Эльф посмотрел на него и хитро улыбнулся. Затем топнул своим ботинком по черепице, и из трещин в крыше вырвалась мощная ударная волна, которая отправила Чимина в полёт через весь задний двор и заставила больно врезаться в дерево. Он услышал смех эльфа, гулкий оглушительный гогот, который совсем не вязался с его миниатюрной фигурой. Чимин откашлялся, пытаясь дышать сквозь боль и подняться на ноги, как вдруг услышал надвигающийся на него порыв воздуха и едва успел взглянуть на эльфа, которому каким-то образом удалось преодолеть расстояние между ними в мгновение ока. Их лезвия снова скрестились. Чимин отчаянно пытался оттолкнуть противника, чтобы было больше места для манёвра. Он притворился, будто его задело ударом, и упал на колени, сгребая рукой влажную землю. Встав на ноги, Чимин бросил горсть грязи и почвы прямо в глаза другому эльфу. Парень отшатнулся и яростно зарычал. Не медля ни секунды, Чимин вышел из боя, уходя подальше от разгневанного парня, и остановился у кромки леса. Он двинулся к груде дров, которую нарубил Чонгук, и взял в другую руку топор. На данный момент сойдёт и это. Эльф гневно вытер своё лицо и уставился на Чимина с лёгким презрением. — Бог убийств не любит грязных уловок, — прошипел он. — Ты просто мелкая мошка, ошибка в его замысле. Если тебя не станет, он будет только рад, — его глаза стали совершенно чёрными, а вокруг Чимина образовалось огненное кольцо. Чимин развернулся на пятках и поднял голову на эльфа. Он был полностью окружен высокими языками пламени, от которых исходил громкий треск и сильный жар. Его разум захлестнуло воспоминаниями десятилетней давности: охваченный пламенем амбар, убегающие посредники Королевства, прятавшие его жители деревни – в огне, приютившая его женщина – в огне, любопытные дети, что доставали его вопросами, – в огне, в огне, всё в огне. Языки пламени отражались в чиминовых испуганных глазах, и он знал, что противник видит его насквозь. Тот снова засмеялся и с той же поразительной скоростью сократил дистанцию. Его шаги были лёгкие, казалось, будто потоки воздуха подчинялись ему, направляя его движения. Парень уставился на Чимина, близко подобравшись к огненному кольцу. Он прекрасно знал, что Чимин слишком напуган, чтобы приблизиться к пламени. — Бедный, тебе страшно? — услышал он его шёпот. — Ну же, я прямо перед тобой. Выходи поиграть. Смотри, — его длинный нож в руке исчез, — я полностью безоружен. Не хочешь попробовать воткнуть этот свой топор мне в череп? Чимин окаменел. Он судорожно искал выход из ситуации, но ничего не приходило в голову. Он знал, что этот парень опасен даже без своего клинка. Чимин никогда не видел, чтобы магией такого масштаба владели так легко, будто это ничего не стоит. Задняя дверь дома распахнулась, и оттуда выбежал Тэхён. Он тяжело дышал, его лицо было залито кровью, и Чимин надеялся, что она была не его. Тэхён посмотрел в их сторону и сощурился – языки пламени были слишком яркими в ночной темноте. Вражеский эльф, стоявший всего в паре шагов от Чимина, повернул голову и заметил Тэхёна. Он улыбнулся, а его пальцы начали шевелиться. — Тэ, вернись в дом! — крикнул Чимин в панике, а потом сделал то, о чём в тот момент твердил ему мозг: спасти своего друга от бог знает какой магии, которую враг собирается запустить в него. Вопреки той части мозга, которая кричала ему не приближаться к пламени, не пытаться пройти через него, – прошу, оно расплавит мои глаза, я не хочу выглядеть, как те люди, пожалуйста, – он сжал оружие в своих вспотевших ладонях и с отчаянным криком бросился в огонь. На секунду ему показалось, как языки пламени обвиваются вокруг его ног, пригвождая его к земле прямо там, всего в паре шагов от противника, а адский огонь разгорается всё ярче и сильнее по мере того, как поглощает Чимина. И в эту самую секунду всё его тело загудело. Чимин сделал рывок вперёд, воткнув топор прямо в череп эльфа. И резко выдохнул. Победа. Жажда. Ещё. Разум заполнили хаотичные, чуждые ему эмоции. Чимин чувствовал себя так, будто добился главного достижения в своей жизни. Добился ли? Затем в его голове промелькнула мысль. Тэхён. Чимин поднял голову и выпрямился, ища взглядом своего друга. Тот всё ещё стоял у двери, смотрел на него широкими глазами с открытым в немом ужасе ртом. Чимин горел. Голоса друзей доносились до него словно издалека. Мир вокруг замедлился. Первым он увидел подбежавшего к нему Намджуна, который лихорадочно копошился в своём мешочке с магическими ингредиентами. Чимину показалось, что позади, безвольно опустив меч, стоял Чонгук. Последним он увидел Юнги, чей взгляд заставил его наконец посмотреть на себя. Чимин опустил глаза на свой горящий кинжал, на горящую одежду и искрящиеся, охваченные огненными завитками волосы. Последнее, что он помнил – как Намджун нашёл то, что искал, как он сложил ладони вместе, бормоча заклинание, а по поляне далёким эхом разнёсся гром. На него будто бы обрушился проливной дождь, а затем в глазах потемнело. Я плавлюсь, – было его последней мыслью перед тем, как он потерял сознание. Очнулся Чимин уже в руках Тэхёна. По ним хлестал сильный дождь, вся одежда промокла, волосы прилипли к лицам, и казалось, будто по щекам нескончаемым потоком текли слёзы. Чимин лежал на мокрой траве совершенно голый. Боль отдавалась во всём теле. Чимин растерянно заморгал, тут же поднося руки к глазам. Оба на месте и твёрдые на ощупь. Юнги смотрел на него так, будто увидел перед собой призрака; на его лице читалось, как показалось Чимину, замешательство и удивление. — Чимин, какого чёрта тут произошло? Кто это был? Почему ты горел?! — разрезал тишину резкий голос Хосока, у которого глаза чуть ли на лоб не вылезли. У Тэхёна же глаза были покрасневшие. — Т-ты был весь из огня, Чимин. Я… я видел. Я думал, ты сгоришь заживо, — всхлипнул он. — Твои волосы были из огня. Глаза были красными и дымились. Если бы не Намджун… — Ты не выглядел так, будто горишь, Чимин, — услышал он Юнги. — Ты и был огнём. Кажется, ты начал гореть, а потом… стал им, — он впился взглядом в Чимина, в то время как Сокджин присел рядом, осматривая его тело. — Господи, Чимин, твои ожоги настолько незначительные, что я начинаю сомневаться в том, что видел, — сказал тот. — Не знаю, твоя это заслуга или Намджуна, но тебе чертовски повезло, что у тебя всё ещё есть тело. — Это точно не я, — покачал головой Намджун. — Когда я выбежал из дома, его волосы уже горели, — акцентировал он внимание. — Посмотрите на них. Его волосы и близко не подпалились, а он уже должен быть лысым. — Мне кажется, ты горел всего мгновенье, из-за чего и остались ожоги, но потом что-то произошло. Огонь защитил тебя, — Тэхён нежно погладил Чимина по волосам, не зная, смеяться ему или плакать. Чимин растерянно смотрел на парней, не в силах произнести и слово. Он лишь помнил, что попытался сделать одну из самых страшных вещей в своей жизни – пройти сквозь огонь. И вот он, сидит, живой. — Я… почувствовал что-то, когда убил его, — прохрипел он, тут же откашлявшись. — Какие-то… ощущения. Эмоции. Но как будто не мои. Как будто на секунду я стал кем-то другим, — Чимин нахмурил брови и потянулся убрать с лица каким-то образом уцелевшие волосы. Как вдруг замер. Он глянул на своё запястье. На нём ничего не было. — Где оковы? — спросил он с проступающей в голосе паникой. — Чт… Где они?! Чимин попытался встать на ноги, но пошатнулся, и Тэхён с Сокджином осторожно усадили его обратно. — Они… Чимин, кажется, они полностью сгорели в этом странном огне. Глаза Чимина остекленели. Оковы были его защитой. Долгое время они служили ему щитом между ним и его магией. Да, они ослабевали, но теперь, когда впервые с детства ничего не покрывало его запястья, Чимин чувствовал себя… небезопасно. — Ты говорил, в последнее время от них было мало пользы, да? Ты хотел снова начать использовать магию. Что ж, теперь можешь пользоваться ей как твоей душе угодно, заодно проверим, правда ли эти оковы не позволяли тебе её контролировать, — решительно сказал Юнги, скрестив руки на груди. Чимин заметил, как Чонгук опёрся на свой меч, внимательно наблюдая за ним. — Ты свободен, одуванчик. И ты жив. Считай это победой, — сказал он и немного неловко перевёл взгляд на меч. Чимин снова вспомнил, что он совершенно голый, а его тело в красных и воспалённых ожогах. — Давай я помогу тебе встать, — предложил Сокджин. Дождь перестал лить, и Чимина отвели в дом, осторожно уложив на кровать. — Боже, Чимин, ты горишь, — услышал он жреца. — В смысле, у тебя температура высокая, а не в смысле, что ты… горишь. Ещё и эти ожоги. Знаешь что? Ты ходячая катастрофа, — продолжал бубнить Сокджин, сидя рядом и раскладывая все необходимые ингредиенты на стуле. — Где… где тело? — Какое тело? — Эльфа. Того, который пытался меня убить, — ответил Чимин, уже чувствуя, как от лихорадки начинают путаться мысли. — Остальные забрали его. — Были и другие? — Ага, — Чимин наблюдал за тем, как Сокджин измельчил корни какого-то растения и добавил их в миску. — Головорезы. Ничего серьёзного. Никого из нас не ранили. Похоже, самый проблемный парень достался тебе. — Он… такой же… как и я, — вдруг вспомнил Чимин и оттолкнулся от матраса, приняв сидячее положение. — Эй, ложись обратно и дай мне уже тебя вылечить, — отчитал его Сокджин, — и что ты имеешь в виду, «такой же, как и ты»? — Он имеет в виду это, — послышался голос из дверного проёма. Там стоял Чонгук, держа за бледные, залитые кровью волосы голову безымянного эльфа. Он поднял её выше. Эльф смотрел на них пустыми глазами, а малиновая татуировка поблекла и была практически незаметной. Сокджин вздрогнул. Тэхён, стоявший позади Чонгука, суетливо протиснулся в комнату и сел на чиминову кровать. — Чимин, глянь на меня. В небе всё ещё высоко стояла ясная луна, но Тэхён взял одну из сокджиновых свечей и поднёс её к лицу друга. Тот отпрянул, и в его взгляде промелькнул страх. — Не бойся, я не… Да! — его глаза широко распахнулись. — Твоя татуировка! Она снова изменилась! — Что? — в унисон отозвались Сокджин с Чонгуком. — О чём ты? — Чимин облокотился о спинку кровати. Сокджин осмотрелся вокруг в поисках маленького зеркальца и молча протянул его. В тусклом свете свечи его татуировка выглядела ярче, чем обычно. Не хватало одной слезы. — Их пять, — пробормотал Чимин и глянул на Тэхёна, отзеркаливая его растерянное выражение лица. — Их стало пять. — Дай посмотрю, — Чонгук подошёл ближе и оттолкнул озадаченного Тэхёна, наклоняясь до уровня лица эльфа и сканируя его своим тёмным нечитаемым взглядом. Их носы почти соприкасались, и Чимин почувствовал, как его обдало жаром. Лихорадка, — решил он. — Их, и правда, теперь пять. Невероятно, — выдохнул Чонгук, а потом посмотрел на отрубленную голову в своей руке. На лице мертвеца виднелось шесть слёз. — Он шестой, — сказал Тэхён на удивление бесцветным голосом, оглашая вслух мысли Чимина. — Что? — Это уже случалось раньше, — Тэхён нервно глянул на друга. — Прости, но мы должны рассказать им. Либо ты, либо я, — сказал он, и Чимин был благодарен, что тот хотя бы дал ему шанс рассказать всё самому. Он вздохнул, с трудом ложась обратно. — Два года назад, примерно в то же время, когда убили главу шайки Курта, у меня пропала одна слеза, — объяснил он, — но тогда всё было совсем не так, как сейчас. Она просто… исчезла. — Кто такой Курт? — взгляд Сокджина метался между ними троими, но Чонгук лишь махнул на него рукой. — Хочешь сказать, ты давно уже это подозревал? — слегка разочарованно взглянул он на эльфа. — Мы… мы подумали, что, возможно, это связано? — отозвался Тэхён вместо Чимина, когда тот ничего не ответил. Неважно, что там думал Чонгук, но он не обязан ему ничего объяснять или рассказывать только потому, что они тогда вместе разговаривали с Куртом. — Стоп, — озадаченно произнёс Тэхён. — Откуда Чонгук всё знает? Ты рассказал ему, но не рассказал всем остальным? — В смысле, откуда я знаю? Я был там вместе с ним, — раздражённо ответил Чонгук. — Вы были вместе?! — Да, я, кажется, забыл об этом упомянуть… — слабо отозвался Чимин и притворно закашлялся. — Отлично, вам и правда есть что обсудить завтра утром, потому что сейчас мне. нужно. работать, — вмешался Сокджин, теряя терпение. — Какой бы тут ни происходил… заговор, мы все можем собраться завтра. Так что кыш, — и он вытолкнул Чонгука с Тэхёном из маленькой спальни, бормоча себе под нос что-то о безответственности, секретах и о том, какая нынче пошла молодёжь. Он снова переключился на Чимина, чьи ожоги уже буквально начинали разъедать кожу. Чимин чувствовал сильную слабость, но в то же время в нём будто кипела и бурлила кровь – странная смесь предобморочного состояния и бодрости. — Не двигайся, — предупредил Сокджин, сжав один раз символ Мораг, и начал свой ритуал.