в твоих венах – яд

Они решили как можно скорее покинуть Изегаад. Недавнее покушение на жизнь Чимина лишь доказало, что их убежище больше не было надёжным местом, а другие таинственные убийцы могли явиться к ним, чтобы закончить начатое. Весь день они потратили на восстановление сил, а затем собрались на маленькой кухне, где Чимин, Тэхён и Чонгук поделились всей имеющейся информацией. Все сошлись на том, что даже если они всё ещё не знают, что именно означает татуировка Чимина, пока на его лице есть эти малиновые слёзы, он – живая мишень. Чимин решил навестить Курта перед отъездом из города в последний раз, и Тэхён с Чонгуком вызвались его сопровождать, как какие-то пресловутые няньки. Чимин отпирался, но их было не переубедить. Из-за того, что оба были вовлечены во всю эту ситуацию с самого начала, они считали, что имеют полное право помочь ему пройти этот путь до конца. Чимин понимал, что дальнейшие жалобы только укрепят их решимость. К тому же, они были просто одержимы его состоянием здоровья. Чимин ожидал этого от других, особенно от своего лучшего друга, но, кажется, воин тоже регулярно справлялся о Чимине, чтобы убедиться, что его не беспокоят раны. Это было странно. Дом Курта ни капли не изменился. Блёклая каменная кладка, черепичная крыша – двухэтажный дом выглядел таким же обшарпанным, как и обычно, но не таким безлюдным, как в прошлый раз. Они нашли Курта на заднем дворе, трудившегося над грядкой с овощами, вид которых буквально говорил, что садоводство было явно не его коньком. — Что вы тут делаете? — удивлённо и слегка опасливо спросил Курт. — Больше ты нас не увидишь, так что мы заскочили попрощаться. Подумали, ты будешь рад это узнать, — сказал Чимин таким небрежным тоном, будто разговаривал со старым другом. — И ещё хотели задать последний вопрос, — добавил Чонгук. В руках он держал окровавленный джутовый мешок. Курт настороженно оглядел его. — Я рассказал вам всё, что знаю, — попятился он. — Боже, вы что, привязали парня к стулу и пытали? — спросил Тэхён, опираясь на стоявший неподалёку деревянный забор. — Я думал, у вас был небольшой дружеский разговор. — Это же Чимин. Никаких дружеских разговоров с парнями, — ответил Чонгук, игнорируя устремившийся в него молниеносный взгляд. — Я всего-то слегка его пнул, — обходительно ответил Чимин. — Давай сюда голову, — обратился он к Чонгуку. — Г-голову? Чонгук передал ему джутовый мешок, и эльф выудил уже начавшую разлагаться голову. — Это был он? — кинул он её к ногам Курта. — Какого чёрта? Кто это? — парень отпрыгнул в отвращении и ужасе. — Ты узнаёшь его? — повторил Чимин, стараясь проявить немного больше терпения, чем в прошлый раз. Курт посмотрел на них, словно на сумасшедших, и подтолкнул голову ногой. На него уставились безжизненные глаза мертвеца. — Нет. Никогда его не видел, — сказал он. — Это не тот псих, о котором я вам рассказывал. — Так и думал, — пожал плечами Чимин. — Но попытаться стоило, — он уже развернулся и собирался было уйти, как Курт снова заговорил. — Хотя он тоже был эльфом, но, насколько я помню, его волосы не были такими светлыми. Чимин резко остановился и повернулся обратно. — Он тоже был эльфом? — Да, у него были острые уши. Как… как у тебя. И у тебя, — повернулся он к Тэхёну, который что-то колдовал над капустой, пытаясь сделать её непропорционально огромной. — Ты никогда этого не упоминал, — нахмурился Чонгук. — И как, — отчеканил Чимин, подступая обратно к парню, — ты мог забыть о такой очень маленькой детали в нашу последнюю встречу? — Я… я не думал, что это важно? То есть, я не имею ничего против эльфов, и я не говорил, что они оба были эльфами, потому что… — Они оба? — рыкнул Чимин, находясь к лицу Курта так близко, что по стандартам Чонгука это уже было небезопасно. — М-мне очень жаль! — Курт упал на землю, сложив руки вместе в безмолвной просьбе о пощаде. — Что ж, это совсем другое дело, — вздохнул Чонгук, уперев руки в бока. — Четыре эльфа, все с одинаковой татуировкой… Это всё меняет, сужает круг догадок, — он глянул на парня. — Не думаю, что ты умеешь отличать долийских эльфов от имперских, да? — У и-имперских эльфов… светлые волосы? — Чёрт, ладно, это становится интересно, — Чимин рассмеялся вопреки своему здравому смыслу. Курт издал неловкий смешок, так и не поняв, был его ответ правильным или нет. — У них… у них обоих были очень светлые волосы. И б-безумно болезненная на вид кожа, они были такими бледными. — Господи. Кажется, они были имперцами. Вот чёрт, — выругался Чимин, убирая волосы со своего уставшего лица. — Наверное, это карма. Кто-то наказывает меня за все те годы, что я убивал своих. Теперь моя очередь убегать от имперцев, — он снова горько засмеялся. — Зачем имперским эльфам убивать друг друга? — спросил Тэхён. — Я думал, они слишком заняты попытками воссоединиться, чтобы заниматься чем-то ещё. Да и уменьшение численности своих же даёт немного обратный эффект, — добавил он. — Разве ты сам не имперский эльф, Тэхён? — выгнул бровь Чонгук. — Почему ты всегда говоришь так, будто ты не один из них? — Я вёл очень уединённую жизнь, — уклончиво ответил Тэхён. — Я мало встречал имперцев до Чимина. — Больше тебе нечего добавить? Может, есть ещё какие-нибудь детали, которые ты совершенно случайно забыл упомянуть? — спросил Чимин у Курта, который до сих пор стоял на коленях на влажной земле. Парень покачал головой. Чимин вздохнул и протянул ему руку, чтобы помочь встать. Затем слегка похлопал его по щеке. — Надеюсь, мы больше никогда не увидимся, Курт. Даже не думай снова воровать, — предупредил он. Вся троица направилась обратно домой, и в голове у них теперь крутилось ещё больше вопросов, чем было до этого. Порт-Рэлис они решили пропустить в принципе и вместо этого отправились в Тростхельм, один из самых крупных городов по эту сторону Торговой Конгрегации. Это был старый торговый город, возведённый на некогда священной земле храма Троста, древнего божества, покровителя старой страны. Несмотря на то, что ему больше не поклонялись, жители оставили его имя как свидетельство древнего наследия города. Люди приезжали сюда со всего континента не только ради прибыльной торговли, чем и был известен город, но и для того, чтобы полюбоваться руинами древнего позабытого королевства. Чимина всего передёрнуло, когда они миновали одни из таких руин. Полуразрушенный обветшалый амфитеатр, в котором, должно быть, разыгрывались тысячи и тысячи постановок и представлений в дни его былой славы. Он покрепче ухватился за поводья и повернулся к своим друзьям. — От древних богов у меня по спине мурашки. Я не понимаю, в чём смысл сохранять их святыни. — Это называется историей, Чимин, — ответил ему Намджун. — Ладно, но разве Трост не был одним из богов-изменников? Разве это не его вина, что древнее королевство пало? Он же сущее зло. — Да. Хотя он был не единственным, кто устроил заговор против людей. Однако важно не забывать наши корни и ошибки наших предков, — снова терпеливо разъяснил Намджун. — Люди слишком сильно полагаются на своих богов, что забытых, что новых. — Знаешь, когда-то и имперские эльфы поклонялись богам. Эльфийским, конечно, но они ничем не отличались от человеческих. Селена была одной из них, — добавил Намджун, кивая на Тэхёна. — Правда, большинство богов уже позабыты, а эльфы, которое всё ещё заботятся о них – большая редкость. Тэхён оживился при упоминании своей богини. — Дикая мать потрясающая. Чимин, тебе стоит покланяться ей, — с энтузиазмом произнёс он. — Я не поклоняюсь богам. И я в них не верю, — категорический ответил тот. — Империя переросла их. Они были всего лишь могущественными существами, обладающими слишком большой властью. Империя это понимала. — Или, может, Империя пыталась снова заполучить себе их силу, — хмыкнул Чонгук, равняясь с лошадью Чимина. — Или ваша страна промыла вам мозги. Мы никогда не претендовали на божественность, — раздражённо ответил Чимин. — Откуда ты знаешь? Не так уж и долго ты там рос. — А ты откуда знаешь, прости? Перекинулся парой дружелюбных слов с мятежниками во время последнего патруля границы? — Справедливо, — вздохнул Чонгук и пришпорил коня, чтобы пройти вперёд Чимина. — Надо бы найти хорошую таверну, как только доберёмся до города. И уютное жильё, может, недалеко от главной площади. О, и бойцовую яму! — раздался сзади голос Хосока. — Чёрт, я бы всё отдал за старый добрый кулачный бой в подполье какой-нибудь захудалой таверны, — мечтательно протянул он. — Звучит неплохо, — отозвался Чонгук. — Давно я в них не участвовал. — Ты дрался на аренах? — удивился Тэхён. — Конечно. Я достаточно много раз побеждал. Мы с моими друзьями неплохо зарабатывали, делая ставки, — ответил Чонгук, слегка приподняв уголки губ, и согнул свою руку. — Для чего, по-твоему, эти мышцы? Тэхён, как по команде, заахал и заохал, чуть похлопав в ладоши. — Я хочу посмотреть! Я хочу посмотреть, как ты будешь драться! Давайте поставим на Чонгука! Чимин фыркнул, неловко поёрзав в седле. — Даже и не надейтесь, у вас не получится затащить меня в бойцо… Найти подпольную бойцовую яму в самой захудалой таверне города вообще не оказалось для них проблемой. Лучше и быть не могло, серьёзно. В переполненном помещении было жарко и шумно: поддатых участников и зрителей буквально распирало от волнения и предвкушения хорошего боя. В общем, это было типичное место для любителей посмотреть, как люди машут кулаками. Кем Чимин определённо не являлся. Чонгук ждал, когда его объявит судья – он должен был выйти следующим. Пока что все поединки были скучными и однообразными: «старые чемпионы» подметали пол новичками, которые выходили на арену и испытывали свою удачу в попытке заработать немного денег. Получалось у них, к слову, не очень. — Как же скучно, — протянул Чимин, лениво болтая содержимое своего стакана. — Все эти люди скучные. Нет ничего интересного в том, чтобы смотреть, как дерутся любители. Я возвращаюсь. — Нет, Чимин, пожалуйста, ты не можешь сейчас уйти, Гук следующий! — начал уговаривать его Тэхён. — Ты должен поддержать своего товарища! Чимин усиленно закатил глаза. Ладно. Он может остаться и посмотреть на бой Чонгука, потому что, он уверен, тот всё равно победит в ближайшую пару минут. Вокруг них раздались крики, люди на трибунах громко захлопали и засвистели с появлением бойца в яме. Чимин прослушал, когда его объявляли. — Кто это? — спросил он, заметив, как отличалась реакция толпы на этого загадочного участника. — Эм, кажется, его представили как «Щелкунчика» Лау? — смущённо ответил Тэхён. — Может, я не расслышал. Как думаешь, почему он выбрал себе такое имя? Он может раскалывать орехи голыми руками? Не такое уж это и достижение, — озадаченно произнёс тот. — Или Чонгуку стоит поберечь те, что у него в штанах, — фыркнул Чимин, вернув своё внимание к арене. Щелкунчик Лау был высоким и мускулистым мужчиной, его длинные волосы были заплетены в аккуратную, доходившую до середины спины косу. На вид ему было не больше сорока. По меркам бойцовой ямы он уже был немного староват, но, похоже, Лау не смущало, что его соперник намного младше. — Стойте, что они делают? — спросил Чимин, заёрзав на своём месте в задней части трибун. Пожав друг другу руки, противники разошлись по своим сторонам и начали раздеваться. Полностью. — Кулачный бой! — выкрикнул сидевший рядом Хосок. — Мечникам не разрешается снимать броню, так как это слишком опасно. А вот кулачным боям это только придаёт остроты. Люди любят устраивать шоу, — ухмыльнулся полуэльф. — О-о, тебе понравится. — … С чего бы? Не вижу в этом никакого смысла. — Просто наслаждайся шоу! Ты только глянь на Щелкунчика, чёрт. Мышцы у него что надо, — похлопал его по спине Тэхён. Оба бойца полностью избавились от одежды и теперь стояли спиной к зрителям. К ним вышли два помощника и передали по куску ткани и небольшой чаше с какой-то вязкой жидкостью. Они начали натирать свои тела маслом. Лоснящимся, ароматным маслом, которое покрывало их мышцы, словно вторая кожа, и заставляло их блестеть в свете масляных ламп и незатухающих свечей, висевших над ареной. Чимин почувствовал, как его грудь и лицо обдало жаром. — Это что за… варварский обычай? — слегка запнулся он. — Зачем это? В драке им это точно не поможет, это же непрактично. — Чимин, солнце, это и не ради практичности делается. Это делается для тебя, зрителя, чтобы ты насладился красивым шоу и оценил все прелести физической формы чемпионов, — Хосок шутливо подвигал бровями. — Расслабься, ладно? Посмотри лучше на мышцы Гука. Ну, разве не услада для глаз? — Сам смотри, — пробубнил Чимин, сползая ниже по сиденью. — О, я уже, — протянул Хосок, останавливая взгляд на голой заднице Чонгука. От тела Щелкунчика, безусловно, исходила мощная энергетика, но всё больше и больше зрителей заинтересовывались и переводили своё внимание на более молодого воина. Его стройные, но крепкие мышцы, лоснившиеся от масла, привлекали немало жадных взглядов. Вокруг были слышны оценивающие комментарии в его адрес или скромные перешёптывания. Уши Чимина задёргались. Его вечер определённо принял… неожиданный поворот. Соперники повязали вокруг талии свободно свисающую ткань – знак сомнительного приличия, потому что всё, что можно было увидеть, все уже увидели. Чимин с самого начала старался не смотреть на то, как Чонгук набирает в ладони масло и втирает его в себя, начиная с широких плеч и заканчивая накачанными ногами. Где-то в его голове раздавался голос, который подначивал его, умолял утолить любопытство, но Чимин был слишком гордым, чтобы признаться себе, что у Чонгука действительно было отличное тело, что оно действительно было усладой для глаз, и что да, чёрт возьми, это масло делало своё дело. Но Чонгук мог заметить, что Чимин наблюдает за ним – а он всей душой не хотел доставлять ему такого удовольствия. Хотя Чимин вроде как был частью публики, и разве «наблюдение» это не часть их работы? Чимин изобразил на лице скучающее выражение, а взгляд держал ровным, стараясь уделять обоим бойцам одинаковое внимание. Он хотел как лучше, но долго продержаться ему не удалось. Бой начался с того, что Тэхён громко взвизгнул, а Чонгук слегка повернулся к ним и растянул губы в широкой уверенной улыбке. Он выглядел, словно какая-то статуя древнего воина, и прекрасно знал, что толпа уже без ума от него. Чонгук стоял, гордо демонстрируя красоту своего обнажённого блестящего тела, а чужеземные, немного устрашающие татуировки на шее придавали его виду особой экзотичной опасности. Взгляд чёрных глаз переместился на Чимина, и Чонгук ему подмигнул. Толпа взорвалась громкими криками и свистом при виде такой уверенности молодого воина: вероятно, они решили, что это просто показушная дерзость ради ставок и оваций зрителей. Чимин же пожалел, что у него не было способности его друга-друида – он хотел превратиться в мотылька и сгореть в одной из этих свечей. — Он нам подмигнул только что? — хихикнул Хосок. — Вот же, а он знает, как покорять сердца. Чимин почувствовал, как Тэхён ткнул его в бок, и показательно проигнорировал его. — Я думаю, он подмигивал тебе, — послышался его шёпот, а потом тихий смех. — О, началось! — и Тэхён переключил своё внимание на представление перед собой. Чимин признавал – это было красивое шоу. Бой был намного интереснее предыдущих. Они начинали медленно, сдерживая свои силы, но становились всё свирепее и свирепее. Тела сталкивались, руки сцеплялись, ноги напрягались, а от намасленной кожи исходили характерные звуки при соприкосновении. В общем, грубая демонстрация мужской силы, — подумал Чимин, изо всех сил стараясь не задерживать взгляд на том, как перекатываются и напрягаются мышцы Чонгука. Он двигался чётко и проворно, как и ожидалось от парня в его возрасте. Если сначала борьба шла на равных, то когда они уже приноровились к стилю и технике друг друга, инициатива перешла к Чонгуку. Он наносил удары с методичной жестокостью, но при этом не повторял одну и ту же атаку дважды. Если Чимин не мог заставить себя признать, что у Чонгука было тело юного бога, то он хотя бы мог признать, что тот был образцом дисциплины. На этой арене он был командиром, и его стратегия одерживала победу. «Щелкун» – как прозвал его Тэхён – начал выдыхаться; с каждой секундой его движения становились всё более расхлябанными и предсказуемыми. Чимину было ясно как день: публика не привыкла видеть, как их чемпион лежит в ногах у неизвестного никому участника, каким бы смелым и многообещающим он ни казался. Однако большая часть трибун уже переметнулась на сторону Чонгука, даже не смотря на то, что этим вечером, как догадывался Чимин, многие из них проиграют свои ставки. До него вдруг дошло, что он даже не пытался поставить на Чонгука, как это сделали его друзья. Чимин в принципе был не из тех, кто делает ставки, но сейчас он начинал об этом жалеть. Сегодня вечером его друзья заработают много денег. Ещё его мозг подкинул мысль, что если бы они с Чонгуком устроили кулачный бой один на один, Чимин бы проиграл с треском. Наверное, он продержался бы где-то минут семь-десять, если бы ему было где развернуться, и если бы он мог использовать окружение себе на пользу и, может, если бы ему удалось достать оружие… Нет, Чонгук бы уложил его на обе лопатки. Чимин был шустрым, быстрым и проворным, но Чонгук, как показал этот бой, был гораздо выносливее. Чимин начал представлять в голове их рукопашный бой: мозг автоматически выстраивал стратегию его действий на воображаемой арене и пытался угадать, как бы поступил Чонгук, учитывая всё, что он уже знал о его стиле; представляя, как близко бы он находился со своими оголёнными мышцами и намасленной кожей к его кож… — Ауч! — услышал он вскрик Тэхёна, когда Чонгук с силой повалил соперника. Чимин снова переключил своё внимание на поединок. Щелкун распластался на земле, а его лицо было кровавым месивом. Гематомы на теле тоже не заставят себя долго ждать, подумалось Чимину. Чонгук навис над противником, кровь из разбитой губы капала с подбородка и стекала вниз по груди, щекоча, Чимин был уверен, воображение многих милордов и леди. Чёрные вороньи кудри взлохматились и растрепались, придавая ему такой вид, который не остался незамеченным у большинства зрителей и о котором уже вовсю шептались. Однако Щелкун всё ещё был в сознании. Он приподнялся на локтях и попытался встать, но Чонгук пнул его в грудь, откидывая обратно. Толпа заликовала. Мужчина поморщился и попытался встать ещё раз. Чонгук снова повалил его. Когда Щелкунчик Лау попытался подняться в третий раз, Чонгук приставил ногу к его груди и с силой надавил, на этот раз не убирая её. Щелкун вертелся и извивался, хватаясь руками за ногу Чонгука, но они соскальзывали от пота и масла. Толпа восторженно гудела. По всей арене разносились крики «прикончи его!» или «избей его до полусмерти!». В правилах боя значилось: «Бой продолжается до потери сознания», а то, что происходило сейчас, как раз и выглядело, как медленный и болезненный способ довести противника до беспамятства. Чонгук поднял взгляд на трибуны, его глаза что-то выискивали, не обращая внимания на зрителей, пытающихся привлечь его внимание. — Вот так, Чонгук! Добей его медленно, — взволнованно крикнул Хосок, в то время как Тэхён прикрывал лицо своими длинными пальцами, всё продолжая бормотать: «Я не хочу на это смотреть! Я не хочу на это смотреть! Он же не собирается убить его?!» Уже второй раз за вечер Чимин подмечает, что взгляд Чонгука направлен только на него. Это не было игрой света или принятием желаемого за действительное – это была просто-напросто правда. Чимин откинулся на спинку сиденья и уставился на Чонгука в ответ, медленно постукивая пальцем по деревянному подлокотнику. Затем приподнял одну бровь. Ему показалось, на губах Чонгука мелькнула едва заметная улыбка, и воин перевёл внимание на хрипящего мужчину у своих ног, добивая его одним точным ударом по голове. Толпа разразилась криками в последний раз. Некоторые расстроились, что так и не дождались своего смертельного нокаута, но большинство уже горячо обсуждали нового чемпиона арены, красивого и талантливого выходца из Королевства. — Приятель, ты был просто… нечто! — завопил Хосок подошедшему к ним в баре Чонгуку, когда толпа восторженных фанатов и подхалимов наконец-то разошлась. — Жаль, что остальные не пошли с нами, они многое потеряли, — просиял Тэхён, в то время как Хосок уже пересчитывал монеты в своём новом толстом кошельке. — Да ладно тебе, Тэ. Они каждый день видят, как я дерусь, — неловко улыбнулся Чонгук, заняв своё место, и повернулся к Чимину. — Если честно, я был уверен, что ты уйдёшь. Видеть тебя на трибунах было очень неожиданно, — кротко произнёс он. Затем уголок его губ слегка дёрнулся. — Тебе понравилось? Чимин вглядывался в прозрачный напиток перед собой, медленно водя указательным пальцем по краю стакана. Он поднял взгляд на Чонгука, который всё ещё смотрел на него в ожидании ответа. — Это было неплохо. — Как думаешь, я был не сильно груб с ним в конце? — … Вроде бы нет, — от Чонгука пахло лавандовым маслом. — Я знаю, что некоторым нравится, когда пожёстче. Техника боя, я имею в виду, — улыбнулся Чонгук. Лицо Чимина оставалось невозмутимым. Что за игру он ведёт? Чимин запрокинул голову, допивая напиток одним глотком. — О, я могу выдержать жёсткий напор. Чего не скажешь про старика Щелкунчика. — Предлагаешь кулачный бой? — глаза Чонгука как-то недобро сверкнули. — О-о, кулачный бой, — полупьяно рассмеялся Хосок, многозначительно подняв брови. — Не уверен, что растирание масла по моему голому телу – это мой стиль боя, — хмыкнул Чимин. — А по чьему телу ты бы хотел его расте… — Хосок, серьёзно, лучше молчи, когда пьян, — закрыл ему рот Тэхён. Чонгук лениво развалился на стуле и поднёс кружку эля к своим потрескавшимся губам. — Ещё недавно ты, кажется, был совсем не против масла, — едко усмехнулся он и сделал глоток. Чимин посчитал это знаком, что ему пора покинуть бар, пока он не заработал титул нового местного Щелкунчика. Вероятно, он выпил слишком много. Голова была лёгкой до головокружения и ощущения были немного странные. Местные завсегдатаи продолжали предлагать ему напитки, и казалось невежливым отказываться от такой щедрости при всём их энтузиазме. Поэтому он пил. И пил. И в какой-то момент он уже даже не знал, что пил. Тэхён и Хосок до самого конца составляли ему компанию, пока таверна не стала пустеть, а высоко в небе не поднялась луна. Они хорошие друзья, — подумал Чонгук. Хорошие друзья приходят посмотреть, как ты сражаешься в бойцовой яме. Хорошие друзья громко болеют за тебя и остаются до самого конца, чтобы выпить и отпраздновать победу вместе. Хорошие друзья не уходят, как только начинается веселье. А ещё они не сидят, наблюдая за твоим боем со скучающим выражением лица. Ну… практически. Он уверен, что ему всё же удалось добиться от Чимина кое-какой реакции. Стоп, что? Почему он думал о Чимине? Он не был ему «хорошим другом». Чонгук даже не уверен, что он был ему хоть каким-то другом. Чонгук попытался вывести его на искренние эмоции, когда, наконец, сумел отделаться от толпы фанатов и подошёл к столу, за которым сидели Хосок и Тэхён с Чимином. Состязание придало ему сил, по венам всё ещё растекался адреналин, и в какой-то степени он чувствовал себя смелее. Бой был грязным, грубым, пропитанный маслом и потом, с привкусом горечи от их смешения. Чимин же, лениво потягивавший свой напиток, выглядел как образец уравновешенности и грации. Он сидел, закинув ногу на ногу, а часть его светлых волос была собрана сзади в тонкую косичку. Почти как заесть лимон сахаром. Все изъяны и пороки Чонгука становились настолько очевидными, стоило ему встать рядом с эльфом – как когда зажигаешь факел в кромешной темноте, тени кажутся длиннее и мрачнее. Всё, чем был Чонгук, противоречило Чимину. Однако Чимин решил отказаться от их маленькой словесной перепалки и оставил Чонгука наедине с его сомнительной победой. В любом случае, Чонгук предпочитал думать, что его это не особо волнует. Они стали разбредаться по комнатам к середине ночи. Чонгук смутно ощущал чью-то руку на своей спине, пока ему помогали подняться и тащили до комнаты. По пустому коридору разносились смешки и пыхтение. Ему было интересно, где находится комната Чимина. — Мы на месте, крепыш, — выдохнул Хосок. — Это ваша с Тэ комната. Думаю, будет лучше, если ты не станешь будить Намджуна, — он открыл дверь и все трое завалились внутрь. — Не знал, что ты умеешь так веселиться, Гук. — Чонгук победил в грандиозном бою, Хоби! Он заслужил оторваться по полной, — тихо засмеялся Тэхён. — Что-то мне подсказывает, он постоянно сдерживает эмоции. Надо бы иногда давать им выход. — Грандиозный бой. Ву-ху, — наконец пришёл к путному ответу Чонгук и упал на одну из кроватей. Тэхён снял с него ботинки и накрыл тонким одеялом. Чонгук уставился на него расфокусированным взглядом, и выражение его лица было необычайно серьёзным. — Я охренеть какой сильный. Тэхён засмеялся. — Я охренеть какой сильный, Тэ. Прости, я правда сильный, а ты нет. — Да-да, ты сильный, Чонгук. Я понял. Пожалуйста, спи, — произнёс он, сдерживая смех. Веки Чонгука вдруг потяжелели. Он закрыл глаза, позволяя сну овладеть собой. Какая-то часть его мозга уже предвкушала головную боль, с которой он проснётся завтра утром, в то время как другая, его опьяневшая часть, уходила всё дальше от реальности и рисовала в воображении, как он стоит на арене, а ясные карие глаза внимательно наблюдают за каждым его движением.