Правда — это короткое одеяло, одеяло, под которым всегда мерзнут ноги. Его можно натянуть, завернуть, но его всегда не хватает. Тодд Эндерсон
Вы когда-нибудь играли с кем-то в игру «кто кого пересмотрит»? Если нет, то вы, наверное, не знаете, что сейчас происходит между этими двумя огнями, что скоро подожгут комнату своим страстным пламенем. Аарон ещё раз несильно ударяет ремнем по своей ладони, и этот шлепок оказывается приятной музыкой для ушей О’Нил. Она вздрагивает, ощущая, как внутри все сжимается, и какое-то непонятное тепло разливается прямо вниз живота. Это безумие, и оно ей нужно. Безумный водопад эмоций, что скрывается в нем. Янтарь захватывает в свой плен опал. Его большие ручонки буквально раскалывают на несколько мелких частиц опал, оставляя после него лишь песок. Сара не знает, как называется то состояние, в котором она сейчас находится, но описала бы это, как жгучее чувство внутри тела. Покалывания… Ох, да, это прекрасное чувство. Можно ли ощущать взгляд человека на расстоянии? О’Нил никогда не знала, что такое в принципе возможно. Теперь знает. Чувствует. Каждый импульс, каждая искра, что извергается из его глаз, подобно лаве из жерла вулкана, прилетает в Сару какой-то невидимой лазерной указкой. И разжигает… В комнате слишком жарко, а они ещё даже не сдвинулись ни разу чуть ближе. Атмосфера накалена до предела и, кажется, сейчас лампочки лопнут, а осколки разлетятся, чтобы подтолкнуть их друг к другу. И вот Аарон делает шаг навстречу к Саре, игриво подмигивая, а она вжимается в стол так сильно, что ей приходится на него сесть. Провал, но такой сладкий, что плевать на последствия. — Что за игры, мистер босс? — глядит на него исподлобья, пытаясь унять дрожь в коленках. Но когда мужчина оказывается совсем близко, и холодная кожа ремня касается ладони девушки, что лежит на ее колене, она снова вздрагивает, раскрывая рот. Это сумасшествие. Однако, мужчина видит, как она учащенно дышит и понимает, что ей это нравится. Они хотят друг друга. Это взаимное желание, которое требует удовлетворения с обеих сторон. Прямо сейчас. Это страсть в чистом, в ее первозданном виде. Пожар. — Малышке Саре нравится, когда в комнате так жарко? — ставит руку на ее макушку и силой притягивает к себе, впиваясь губами в эти сладкие и пухлые уста, которые он мечтал поцеловать сегодня весь день. Изящные женские пальчики зарываются в угольные волосы главаря драконов, сильно оттягивая их, теребя и просто наслаждаясь этой мягкостью, что так приятна. Сара опускает руки на плечи Аарона и тянет куртку со спины вниз, позволяя дракону ее снять. Они не понимают, как возможно так сильно хотеть кого-то, но чувствуют сегодня это так осознанно, что просто готовы отдаться липкому ощущению возбуждения в своих телах. Что им мешает? Ничего. Пора сдаваться с потрохами. Они оба проиграли своей выдержке, и оба получат желанный приз. — Малышка, я хотел тебя отшлепать, а не сплетать наши губы в нежном поцелуе, — спускает ее со стола и резко разворачивает к себе спиной, тут же надавливая на поясницу и укладывая ее на деревянную поверхность туловищем. Грубо и жёстко, но не лишая нежности лёгким прикосновением руки к бедру. — Будет очень больно, попроси меня остановиться. Она не попросит. Ни за что. Ей нравится его грубость, его жесткость и та власть, что внутри него. Как бы это ни было странно, но ей нравится этот суровый мужчина в моменты страсти и возбуждения. Он такой горячий становится, что и ей сдержать себя просто невозможно. — Конечно, папочка… Папочка? Она сейчас назвала его папочкой? Черт, у него сейчас слетит крыша, а потом и весь рассудок окончательно. Ухмыляется, скользя свободной рукой по ее пояснице. Находит резинку леггинсов и медленно опускает вниз, слыша, как девушка тяжело вздыхает. Ей просто хочется почувствовать его власть на себе. Он сильный, грозный, и от этого такой манящий, что она готова позволить ему не только себя отшлепать, но и хорошенько выдрать. Только бы понять, что же такое в нем необычное, и почему О’Нил тянется к этому темному свету внутри него, заставляющему ее сейчас стоять раком и сглатывать, пока его чуть шершавые пальцы подхватывают резинку трусов и спускают вниз, не забывая нарочно задеть клитор большим пальцем, дразня. — Папочка? Мне нравится, малышка, называй меня так чаще, — удар, сопровождаемый тихим полустоном-полукриком. Твердая и чуть холодная кожаная поверхность ремня ударяется об округлые и упругие ягодицы О’Нил, оставляя после себя красноватый и очень жгучий след. Аарон повторяет удар, но теперь по другой ягодице, и так попеременно, пока не видит два абсолютно красных полушария и чуть подрагивающую от боли девушку. Он ласково проводит ладонями по нежной коже и проникает двумя пальцами в горячее лоно, задевая большим клитор. Описывает круги и двигается, рвано и быстро, доставляя в ее кровь адреналин и удовольствие. — Ох, да ты такая узенькая, Сара. Сколько у тебя было мужчин до меня? — Хилл удовлетворённо улыбается, продолжая свою теперь уже сладкую пытку, наращивая темп движения пальцев. Стоит ли ему говорить, что у нее был всего лишь Джон, всего лишь три идиотских раза и больше никто? Нет. Нужно раствориться в тех ощущениях, что ей сейчас дарит этот великолепный мужчина, буквально вдалбливающий в нее свои шаловливые пальцы. Она не успевает получить желаемое, как оказывается перевернутой и усаженной на поверхность стола. Аарон встаёт меж ее ног, начиная раздевать дальше. Он не может остановиться. Она слишком горячая. Ему хочется насладиться ей сполна, и главарь драконов видит, что она имеет такое же желание. Заняться хорошим сексом. Без обязательств. Просто расслабить друг друга. Выпустить пар. И как подтверждение — ее руки, поддевающие края футболки и снимающие ее, а потом россыпь из нежных поцелуев по плечам и татуировке. Лёгкое поглаживание ладошкой по щетине и эти демоны в ее радужках. Бык заполучил свою красную тряпку. Она — нежность, ласка и любовь, а он — грубость, власть и сила, и сейчас эти два противоположных импульса взрываются, лишая дрг друга последних капель самообладания. Это будет отличное расслабление, за которым последует обыденная жизнь. — О’Нил, я тебе вопрос задал, — закусывает сосок сквозь ткань майки, срывая с ее губ протяжный стон. Куртка уже валяется на полу, и теперь туда летит и белоснежная ткань, снятая за секунду. Любуется. О да, она ещё прекраснее, чем он себе представлял. Стыдно, но он и правда уже успел себе ее представить. Теперь эта молочная кожа с аккуратными изгибами, торчащими ключицами и пирсингом пупка предстала перед ним в своем самом восхитительном виде. И как он только не заметил пирсинг тогда на тренировке? Аккуратная ящерка, верхняя половина туловища которой расположена в пупке, а нижняя — под проколом. Смотрится безумно сексуально и очень дерзко. Ладно, об этом он спросит ее потом. Сейчас у них совершенно другое занятие. — Один…но у нас было несколько раз, и, вообще, тебя это не должно волновать, папочка, — расстёгивает пуговицу на джинсах, спуская их совместно с боксерами, и глаза тут же расширяются от уже готового ко всему мужского достоинства. Да, здесь именно достоинство, а не что-то иное. Джон явно не сравнится с Аароном, даже и рядом не стоит. — Сам-то давно оргазм получал? Вон как на меня набросился. Несколько поступательных движений вверх-вниз по эрегированному органу, и Хилл издает протяжный стон прямо в губы шатенки, что тихо усмехается. Получить такую власть над тем, кто считает себя самым важным человеком в городе? Пожалуй, это ее лучшее достижение за сегодня. Они оба понимают, чем это сегодня закончится, и оба готовы к такому исходу. Аарон закатывает глаза, чуть отстраняясь, а потом осторожно направляет голову ко входу во влагалище, и, собирая всю влагу с аккуратных складочек О’Нил, входит до упора. Даёт время ей привыкнуть. Всё-таки в ней слишком узко для его размеров, и она выдает это своим напряжением, крепко сжимая плечи коготками. — Тише, расслабься, О’Нил. Я не хочу сделать тебе больно. Только приятно, — целует ее, чувствуя расслабление, и продолжает свои грубые и одновременно очень приятные толчки. Комната охраны наполняется звуками секса и стонов, изредка прерываемых мужским рычанием и упавшими со стола предметами. Ещё пару глубоких толчков, и Сара содрогается в мелкой дрожи, откидывая голову назад и получая истинное удовольствие. Ее тело заполняет приятное тепло, а в голове взрываются миллиарды вспышек, уносящие ее в страну волшебства и невероятного кайфа. Такое с ней впервые. Аарон лишь успевает нежно обхватить ее талию своими руками и не дать ей упасть спиной на стол. Он же делает ещё пару толчков, выходит из податливого тела и кончает ей на животик, тяжело дыша. Помогает спуститься девушке со стола, стирая следы близости при помощи салфеток, найденных на другом конце. — Почему ты была без бюстгальтера? — мужчина застегивает ремень, ловя на себе невинный взгляд О’Нил. — Хотела соблазнить охранника и получить записи, но соблазнила дракона и получила офигенный секс. Одно другого лучше, — Сара заканчивает с одеванием, осторожно стирая со лба Аарона несколько капелек пота, а потом благодарно целует, отстраняясь. — Это ничего не значит, Хилл. Мы просто помогли друг другу расслабиться. Не более. Надеюсь, ты такого же мнения. Я не собираюсь начинать отношений с тобой, папочка. Разве лишь иногда расслабляться. Думаю, ты был бы не против. Нам ведь обоим понравилось… Улыбается ему, невинно хлопая ресничками. Сама невинность, а в голове ведь чертята уже давно все спалили. — Да-да, можем и повторить, и ещё раз расслабиться. Без отношений. Мне они тоже пока не нужны. Я хотел сказать тебе что-то наподобие этого, но ты меня опередила. — Аарон открывает дверь, выпуская шатенку. И почему ему теперь кажется, что он уже не собирался ей так говорить? Ему понравилось. Он бы повторял это с ней каждый день. Удивительно, но Хилл хоть и был груб в каких-то моментах, но нежность так и просилась наружу, потому что она такая восхитительная. Как можно ей сделать больно? Он же просто хотел с ней поиграть, раззадорить снятым ремнем, да и свалить, однако, все пошло совсем не по плану. Только вот ещё одна попытка заговорить с ней оказывается тщетной. Девчонка просто ушла, оставив его одного. Черт, что за странное ощущение использованности? Должно же быть иначе. Это она должна была бы так себя ощущать, а не он. Ударяет кулаком по стене, тяжело вздыхая. Только этого отвратного чувства в груди ему ещё не хватало. Нет, он не мог… Не мог в нее влюбиться. Это просто глупо. Нет. Секс слишком его расслабил, и поэтому он так расчувствовался. Сейчас пройдет. Наверное… Рыжая и кучерявая макушки болтают за одним из столиков, и О’Нил присаживается к ним, обнимая Вишню за плечи. Она отбирает бокал у Майкла, делая несколько слишком необходимых ей сейчас глотков виски. Парни невозмутимо разглядывают девушку, пытаясь понять, где и какой черт ее носил, и чего это она такая довольная. Только удостоится это понять лишь ягодный, которому в нос сразу же ударил запах одеколона Аарона, а красивый засос на шее шатенки отбросил все вопросы в сторону. Они с Хиллом там явно не просто говорили. — О чем болтаете, мальчики? А где все остальные драконы? Мне ведь интересно с ними познакомиться ближе, — Сара обводит зал своим внимательным взглядом, вылавливая за тем столиком, за которым они с Эндрю всегда пили коктейли, несколько парней в кожаных куртках. Удар в поддых. Разве можно сделать больно вот так? Очень даже можно. Сара прикрывает глаза, сжимая зубы. Она улыбается своим мыслям и воспоминаниям, сдерживая слезы. В день ее пятнадцатилетия Эндрю заказал им тут столик, и они просидели за ним почти три часа, болтая обо всем подряд. Пили коктейли, кидались друг в друга трубочками, улыбались и много смеялись. Брат даже запечатлел этот момент на Полароид. Фото до сих пор прикреплено к деревянной доске с другими фотографиями, и она каждый день видит, как он крепко ее обнимает и улыбается ей. Хотя бы с фото. Фото, правда, получилось смазанным и таким странным, но это тот самый момент, когда видно живые эмоции. Эмоции, которых она больше никогда не сможет с ним ощутить. Никогда. Эндрю больше нет, и если со временем должно быть легче, то ей только хуже. — С одним уже познакомилась достаточно близко, верно, принцесса? — Вишня осторожно стряхивает ее руки со своих плеч, делая это так, словно ему неприятна такая ее нежность. А как ещё? Она только что переспала с Хиллом, а теперь обнимает его совершенно спокойно, будто бы ничего и не было. Нет, так не годится. Ягодный не хочет быть запасным вариантом. Либо с ним, либо с Аароном. Пусть определяется. Он не против объятий, но не когда от нее несёт одеколоном друга. Это, между прочим, неприятно. — О чем ты? — Майкл перемещает свой пытливый взгляд на шатенку, тут же замечая красноватый след на ее шее. — Всё-таки он сделал это, да? Надеюсь, оно того стоило, Сара. Начистить бы Тёрнеру морду Аарону, и было бы так прекрасно. Он ведь четко дал ему понять, что Сара ещё слишком юна, но, видимо, Хилл этого не понял. И чем он только понравился Саре? К нему она так в постель не прыгала ни разу, а к Хиллу практически сразу же. Да она вообще никого, кроме Холла, к себе не подпускала в интимном плане, потому что знала, какой он будет с ней нежный. Только вот рыжий тоже мог бы быть нежным и ласковым, любить ее, а не трахать. Он почему-то уверен, что Аарон именно трахал Сару, а не любил. Его босс не умеет по-другому. Даже Вишня и то ласков со своими пассиями, а Хилл эгоист в этом плане. — Какая вам разница, спала я с Аароном или нет? Вы мне папочки, что ли?! — ударяет кулаками по столу, раздражённо фыркая. Господи, ещё этих осуждающих взглядов ей не хватало. И зачем? Она не их собственность, чтобы они могли так на нее смотреть. Никто не имеет никакого права что-то ей запрещать, а уж тем более осуждать ее за половые связи с мужчинами. — Что ты, — Вишня хмыкает, недовольно мотая головой, а потом язвительно улыбается, замечая приближающегося к ним Хилла, — твой папочка уже идёт к нам, принцесса. — Придурки, — обиженно произносит она, вставая из-за стола, — пойду лучше познакомлюсь с теми парнями. Или с теми. Ах, нет, лучше пересплю со всеми подряд, а потом похвастаюсь перед вами. Вас же так ебет, с кем я сплю. Мне отношения не нужны, мальчики, и вас не должно… Короче, идите вы оба нахрен! Отталкивает от себя приблизившегося Хилла, ловя на себе недоумение. Снова ему досталось за просто так. Вот что сейчас было не так? Они ее выбесили, а пострадал он. Она и так, кажется, заставила сегодня его сердце ощутить несколько неприятных покалываний и проснуться от глубокого сна. Аарон просто не может выкинуть из головы ее красивого лица и тела, ее стонов и такого прекрасного голоса. Она была сегодня медом для его ушей и глаз. Прекрасной нимфой, великолепной скульптурой… Черт, она теперь не кажется ему безразличной. Совсем иначе. Неужели драконья броня начинает давать сбой, и главарь опасной группировки готов раскрыться перед этой студенткой, что так отчаянно пытается быть дерзкой, но на деле она слишком нежная и такая восхитительная, и его так необычно к ней тянет… Дожил до тридцати лет, не испытывая ничего подобного, а теперь плавится, подобно льду, оставленному на солнце, перед Сарой О’Нил, брата которой убили его люди. Перед той малышкой, что залезла на его байк, а он мог видеть ее детский восторг. Да чтоб его проклял весь мир! Это какое-то невероятное чувство… Любимый столик бара встречает Сару запахом табака и алкоголя. Обычно тут всегда пахло молочными коктейлями и парфюмом Эндрю. О’Нил садится рядом с одним из драконов, обводя всех четверых сразу же своим любопытным взглядом. — Привет, мальчики, познакомимся? Мы ведь семья теперь. Хочу знать своих родных, — выдавливает из себя приветливую улыбку, чувствуя, как внутри разливается отвращение. Один из драконов ест руками, пока второй что-то делает усиленно своей рукой под столом, а потом продолжает спокойно есть. — Бурый, — парень, что сидит рядом, тепло улыбается, окидывая друзей своим строгим взглядом, и они в миг прекращают шубуршать, обращая свои взгляды на шатенку. — Это Лис, Вильям и Линч, а ты Сара, и сегодня мы пьем за тебя, верно? — Ага, а они не разговорчивые, да? — Сара берет из ящика, стоящего на столе, одну бутылку пива, открывает ее и делает несколько глотков. Радушная улыбка Бурого совсем не нравится Саре, но больше всего ей не нравится то, что происходит дальше. Тот, которого Бурый представил, как Линч, вытаскивает из кармана пакетик с белым порошком и высыпает его на стол. Распределяет вытащенной из кармана джинс банковской картой на две одинаковые продолговатые половинки, заправляет себе за ухо длинные блондинистые пряди, а потом скручивает купюру номиналом в десять долларов и вдыхает одну дорожку. Закатывает глаза, тяжело дыша. — Аарон тебя ёбнет, придурок! — Бурый рявкает на парня, но тот лишь продолжает вдыхать вторую дорожку, как раз в тот момент, когда к столику подходит Хилл. — Линч, кажется, тебе неделю назад сделали последнее китайское предупреждение, — Аарон хватает парня за локоть и грубо оттаскивает из-за стола, поднимая вверх за грудки. — Ты больше не в драконах, Линч! Куртку снимай, идиота кусок! Но блондин уже ничего не соображает. Он лишь громко смеётся, а потом крутит головой из стороны в сторону и останавливает свой взгляд на Саре, что медленно и молча пребывает в шокированном состоянии. Линч тыкает пальцем в фигурку девушки и снова громко смеётся, вызывая у Хилла очередную волну гнева. Главарь драконов начинает трясти того, отпуская через пару секунд, а потом сам снимает с него куртку. Это выглядит так нелепо и оказывается слишком сложно, ведь парень явно пребывает в неадеквате. В момент последнего рывка Хилла из его кармана выпадает что-то металлическое, и оно со скрежетом ударяется об пол, останавливаясь в пару сантиметрах от ног шатенки. — Все, пошел на все четыре стороны, наркоман чёртов! — Аарон откидывает от себя Линча, и тот садится за другой столик, глупо улыбаясь всем посетителям бара. Хилл уже собирается самостоятельно поднять упавший предмет, но останавливается, видя позыв помочь со стороны шатенки. Кофейного цвета глаза юркают своим любопытным взглядом под стол и расширяются. Сердце пропускает пару ударов. Рука сама тянется к предмету, которым оказывается нож с выгравированным на рукояти золотым драконом. Картинка убийства Эндрю всплывает в голове с новой силой, и Сара встаёт из-за стола, раскрывая лезвие ножа и рассматривая его. Что нашло на нее в тот момент, она, наверное, никогда не поймет, но рука оказывается прижатой к шее Аарона, а лезвие упирается в его кожу. Ее глаза блестят огнем мести, а коленки дрожат от страха. — Это ты его убил! — кричит О’Нил, привлекая внимание остальных драконов и вообще всех посетителей бара. Сталь плотно врезается в чуть смугловатую кожу Хилла, и с каждой секундой все больше упирается в горло. Мужчина стоит, не двигаясь. Он лишь изредка набирает в лёгкие воздуха и медленно дышит. Каждое лишнее движение, и огонь в глазах Сары станет роковым для его жизни. Он уже чувствует, что лезвие разрезало кожу, и кровь пустилась в пляс по открытому пространству шеи, падая на серую футболку. Маленькие красноватые пятнышки остаются на ткани, оказываясь такими неприятными для глаз О’Нил. Она не смотрит ни на нож, что ещё пару мгновений и разрежет горло главаря драконов, ни на его футболку. Вид крови ей отвратителен. Зато внутри все бушует, и демоны на одном из плеч так и просят надавить на лезвие и закончить все это. Навсегда. Вот же нож, и мотоцикл у него такой же, и куртка есть. Это точно он. Не может быть ошибки. Только вот этот янтарь глаз, что сегодня ее ласкали, обнимали и целовали, смотрит пронзительно и слишком невиновно. А, может, все-таки ошибка? Но откуда тогда у него нож, и почему он даже не пытается ее остановить? Может, все это было такой злой шуткой? Может, он специально с ней спал, чтобы усыпить бдительность? Кучерявая макушка Вишни появляется сбоку и медленно подходит к шатенке, выставляя руку вперед. Ягодный обращает свой взгляд на Аарона, что молча охреневает с происходящего, не в силах ни сопротивляться, ни оправдываться, ни делать хоть что-то. Ему почему-то неприятно, немного больно и как-то отвратительно. Кошки на душе скребутся. Вот она — красивая, дерзкая и очень нежная стонет ему на ухо, утопая от его ласк, а теперь приставляет к его горлу нож, уже хорошенько так разрезав кожу, и в ее глазах бегают чертята. Это и восхищает одновременно, и доставляет в сердце порцию очередных уколов боли. Люди сначала говорят, а потом уже в драку… Она могла бы с ним поговорить, а не сразу же угрожать ножом. — Сара, опусти ручку, — Вишня аккуратно касается ее плеча, пытаясь быть ласковым и ненавязчивым. Он видит: она во власти мести, и эта месть делает с ней такие странные вещи, заставляя причинять вред человеку.— Принцесса, давай ты опустишь нож и отдашь мне, и мы во всем разберемся. Уверен, Аарон ни в чем не виноват, ты просто сделала поспешные выводы. — Не подходи ко мне, Ви! — Сара напрягается, что чувствует больше всего Хилл, потому что лезвие практически полностью входит в его кожу. Он сглатывает, намекая Вишне отступить взглядом. — Зачем, Аарон? Просто скажи зачем? Зачем ты его убил? — Сара, — главарь драконов делает вдох, а потом выдох, прикрывая глаза. Ему совсем не страшно, он ни раз оказывался на волос от смерти. Бывало и хуже этого, и шрамы на его теле тому доказательство, однако, О’Нил каким-то образом сделала его таким уязвимым, что он не может смотреть на нее без обиды. Дура! Почему нельзя было сначала разобраться? — я никого не убивал. Такой же нож, как сейчас у тебя в руках, есть у каждого члена банды. — Принцесса, он прав, — Вишня вытаскивает из своего кармана точно такой же нож и машет им перед лицом девушки, привлекая внимание. Такой же жест делает и Тёрнер, а потом и еще несколько членов группировки достают из своих карманов либо джинс, либо курток — ножи, выставляя их вперед, словно пытаясь создать таким образом защитный круг для своего главаря. О’Нил понимает: она оплошала. Чувство стыда накрывает ее с головой, и рука с ножом расслабляется, откидывая холодное оружие в сторону. Это ничего не доказывает, и она лишь причинила боль человеку. Убить мог кто угодно, но досталось больше всех Хиллу. — Прости… — изображает подобие улыбки, когда видит, как Аарон выдохнул и тут же накрыл рукой свою шею, на которой теперь красовалась продолговатая кровавая отметина, а багровая жидкость, хоть и не сильно, но довольно обильно стекала по коже мужчины. Благо, порез оказался не там, где находится кадык, а ближе к левому уху. Если бы немного правее и с такой же силой, то вряд ли бы он сейчас смог на нее смотреть. Слезы начинают стекать по лицу шатенки, и она срывается с места, убегая прочь. Идиотка… Слабачка, отчаянная дура! И зачем только поддалась этому порыву внутри, так сильно затуманившему ее разум своими сильными потоками. Приставлять к горлу человека нож! Боже, да она из ума выжила! Тупица… Тупица! И ведь видела его взгляд, полный какой-то обиды и восхищения одновременно. Он либо полный придурок, раз восхищается девушкой, когда в его горло утыкается лезвие ножа, либо просто… Сара ему понравилась, и он теперь не может смотреть на нее без восхищения. О’Нил молится всем богам, чтобы это было первое, ибо второе явно не входит в ее планы. Темные улочки, освещенные парочкой фонарей, несколько машин, проезжающих по соседней дороге, и вот Сара уже стоит около своего дома, наконец-то спокойно выдыхая. Ей стыдно. До смерти Эндрю девушка бы никогда не смогла так поступить. Она бы и нож взяла в свои руки разве лишь во время готовки. А уж попытаться кого-то ранить этим ножом, как сегодня, — она бы сошла с ума, если бы такое произошло ещё три недели назад. Но не сегодня. Сегодня ей все кажется таким приятным и странным одновременно. Как будто бы внутри нее сидит какой-то демон, что слишком голоден, и пища его — ее гнев. Этот демон шипит, терзает тело своими длинными ногтями, оставляет укусы на органах, а потом говорит таким сладостным голосом искусителя, прося выплеснуть свой гнев наружу. И когда Сара поддается этой пытке, его изощрённому способу заполучить себе еду, демон торжествует, подпитываясь на пару мгновений. А потом все по кругу… Это и есть месть? Почему она такая отвратительная? Аромат ванили, исходящий от аромасвечей, купленных Эндрю около года назад, проникает в нос шатенки, как только она оказывается в прихожей. Сара зажигала их сегодня утром, когда собиралась в колледж, как это делал каждое утро ее брат. Она скидывает ботинки и куртку прямо на пол, поднимаясь на второй этаж. Прошло три недели, а О’Нил так и не решилась зайти в комнату брата, потому что ей страшно. Страшно зайти, ощутить запах родного и любимого человека, а потом снова думать о нем все время. Или зайти и оставить дверь открытой так долго, что этот аромат выветрится, и девушка больше не сможет его никогда ощутить. Ставит руку на белоснежную дверь, обхватывая ручку, и резко дёргает на себя, входя на шатающихся ногах. Закрывает дверь. Нащупывает включатель, и свет освещает спальню. Осматривается. Эндрю словно был тут вчера. Несколько пар носок разбросано по полу, на кровати лежит его серая футболка, видимо, оказавшаяся неглаженной, поэтому и не надетая им. На столе бардак: много бумаг друг на друге, карандаши, тетради, скомканные листы. Шкаф раскрыт. А на тумбочке лежит недопитый кофе… Он хотел сюда вернуться. Хотел… А его убили, и Сара сегодня переспала с тем, кто является главой тех людей, что его убили… Зато кровать заправлена. Аккуратно так. Ему было почти тридцать, а он все ещё был одинок. Нет, у него были отношения, но девушка умерла около года назад. И Эндрю больше не смог найти любви, посвятив себя Саре. Его и убили из-за нее… Она всю жизнь ему испортила. Несколько фотографий висит на стенках в рамках, прибитых на гвозди. О’Нил подходит ближе и улыбается. Почти все фотографии — их совместные. Они то в песочнице, когда ещё родители были живы, то он ведёт ее в первый класс за руку. А вот на другом фото Сара катается на качели, пока Эндрю на заднем фоне готовит барбекю. Или это, сделанное в день ее совершеннолетия: они на колесе обозрения. Раньше их фотографировали родители, а когда они умерли, то друзья и прохожие. Лишь одно фото было не с Сарой. Эндрю стоял с девушкой. Будучи сам симпатичным парнем с угольными волосами и, что удивительно, голубыми глазами, высокорослый и отличного телосложения он всегда пользовался спросом среди девушек. И не странно, что девушку себе нашел ничуть не хуже, а в каком-то отношении и лучше. Русоволосая, сероглазая, с лучезарной улыбкой и тоненькой фигуркой. На фотографии они держались за руки, сидя на подоконнике в их гостиной. О’Нил делала эту фотографию, и девушку брата знала отлично. Эмилия… Безумная, страстная, красивая и живая. В голове Сары сложился именно такой образ. Они стали отличными подругами за те два года, которые Эндрю провел с ней, хоть Эми, как русоволосая просила ее называть, была старше О’Нил на целых шесть лет. Эми приходила так часто к ним домой, что Саре иногда казалось, будто бы она живёт с ними, да и не против шатенка была. Девушка вкусно готовила, помогала ей советами, выбирала ей одежду, а ещё шила на заказ. Эмилия была отличной рукодельницей и просто прекрасной любимой женщиной для ее брата. Год и девять месяцев, а потом ее словно подменили. Последние три месяца она стала такой нервной, агрессивной и временами очень бледной. Эндрю говорил, что она приболела, но Сара не верила и до сих пор не верит. Ни раз убеждалась в том, что зрачки девушки расширены, да и ведёт она себя иногда слишком странно. А как-то раз случайно увидела в ванной, что девушка высыпает на стол пакетик с какой-то белой субстанцией. Как сегодня Линч. Это были наркотики. Теперь О’Нил в этом уверена. Только как ее брат допустил того, чтобы его любимая девушка начала принимать этот яд? Сара и не знает. Она проходится по спальне, останавливаясь около стола. Ничего необычного, но взгляд резко падает на одну из записей, а сердце неприятно сжимается: «Сестричка, знаешь, я был так неправ когда-то. Я врал тебе. Всю твою жизнь, но это было во благо тебе. Пишу сейчас это и понимаю, что, возможно, скоро ты меня потеряешь. Я очень сильно оплошал. Я виноват во многом, и за это обязательно последует наказание. Они уже придумывают план мести. Он не остановится ни перед чем. Она была для него практически всем… Для них. И для меня. Если со мной всё-таки что-то произойдет, малышка, обещай, что ни за что не свяжешь свою жизнь с «Черными драконами». Ты должна окончить колледж и выйти замуж, например, за Джона. Он, кажется, тебя любит. Но никогда не подходи и близко к драконам… Они тебя уничтожат, потому что я уничтожил сразу двух из них. И себя… Прости меня, если вдруг сможешь. За все прости. Думаю, скоро ты узнаешь всю правду, и тебе она не понравится… Пишу это заранее, потому что понимаю, что в любой момент меня не станет. Будь сильной, Сара. Ты справишься. Ты прекрасна. Люблю тебя. Твой любимый брат Эндрю». Осознание в миг накрывает О’Нил с головой. Он знал. Брат знал, что его могут убить в любой момент и, наверное, именно поэтому даже и не пытался сопротивляться. Но о чем говорится в записке? Что он такое сделал? О чем ей врал? Господи, как теперь много вопросов. И его это предупреждение о драконах… Ещё раз подтверждает то, что убийца среди них. — Прости меня, Дрю, — тихо произносит она, извиняясь за то, что теперь и сама дракон. Ещё и спала с одним из них… — Я отомщу им за тебя. Отомщу тому, кто это сделал. Я обещаю тебе. Прижимает к груди записку, ложась на кровать и крепко обнимая футболку брата, на которую скапывает несколько слезинок. Ещё раз перечитывает послание, пытаясь уловить хоть одну подсказку. Она… Кто это? Кто эта такая? Кто мог связывать Эндрю и драконов? Кажется, Саре придется завтра извиняться перед Хиллом и пытаться как-то ненавязчиво узнавать что-то об этой секретной даме, что связывает Эндрю и драконов. Но сейчас спать. Она устала. Очень сильно. И сон-таки одолевает ее, а запах футболки брата даёт ощущение его присутствия рядом.***
Все утро и все занятия Сара раздумывает о словах в записке, перечитывая ее через каждые десять минут. Никаких ответов. Кого он уничтожил? Как? Что за два из них? Но убивал ведь один! Черт, как же все запутано. И почему она не умеет перемещаться в прошлое и смотреть на какие-то события, чтобы прояснить картину. И зачем он извинялся? Что скрывал всю ее жизнь? Кажется, Хилл ее отлично обманул, ведь судя по словам и опасениям Эндрю, из банды его выгнали гораздо позже той даты, что назвал Аарон. Но вот занятия заканчиваются, и ей нужно как можно быстрее оказаться в казино, и рыжая макушка как ни кстати мельтешит перед глазами. Нельзя использовать людей, но цель ведь оправдывает средства. Да и плевать ей на все. Друзья не нужны, парень тоже. Можно и использовать людей. Ее ведь тоже используют иногда. — Майки, — О’Нил вылавливает парня в коридоре, бросаясь к нему в объятия. Он удивлённо на нее смотрит, но всё-таки обнимает, оставляя нежный поцелуй на щеке. — Твое предложение стать моим транспортом ещё в силе? — Если ты собираешься в казино, то нет. Хилл вчера был не в духе, не стоит попадаться ему на глаза ближайшие несколько дней. Да и перед остальными тоже не стоит. Твой поступок был смелым, но глупым, Сара. Парням ничего не стоило тебя застрелить, если бы Аарон дал им такую команду. Тебе очень повезло, что ты сейчас стоишь на своих двоих, а не на костылях. Сара, — Майкл выводит ее на улицу, расстёгивает несколько пуговиц на своей синей рубашке и показывает Саре на три круглых шрама на правом плече. — Это из-за перестрелки. Мы там не в игры играем, О’Нил. Пожалуйста, не приходи больше к нам, а я попрошу Хилла очень сильно, чтобы он выгнал тебя из банды. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь произошло… Ты мне дорога, Сара. Всегда была дорога. Хотелось бы Саре ответить ему взаимностью и даже поцеловать, вот только не может. Он ей тоже дорог. Правда, очень сильно. Он хороший, добрый. Всегда ей помогает, но не сейчас. Сейчас зачем-то пытается спрятать ее от той правды, что ей так сильно необходима. Осторожно ставит ладошку ему на щеку и нежно гладит большим пальцем, ловя на себе блеск изумрудных глаз. — Майки, ты мне тоже дорог, но ты меня не отговоришь. Мне нужна правда, и я не отступлю. А правда точно скрывается кем-то из драконов. Спасибо, конечно, что беспокишься обо мне, — перемещает руку на плечо, очень нежно гладит каждую отметину, вызывая у парня лёгкую улыбку от того, как это интимно и слишком нежно. — Но я не смогу дать тебе любви, Тёрнер. Не влюбляйся в меня. Не надо. Ты хороший, очень хороший, просто я… Я не ищу любви, мне важно отомстить. — Садись, фиг с тобой… — застегивает пуговицы, и протягивает девушке шлем. Она улыбается, порываясь его крепко обнять, но оказывается остановлена препятствием в виде его выставленной вперёд ладони. Обиделся… Когда они подъезжают к казино, Сара снимает шлем и отдает его Тёрнеру, забегая в здание. Ее пропускают беспрепятственно. Все запомнили вчера эту дерзкую малышку, посмевшую угрожать их главарю ножом. А потом и фразу Аарона, что поразила всех, а у Вишни вызвала смешок, больше похожий на нервное хихиканье. «Моя девочка…мой дракон…» — с обезумевшими от страха глазами и с хрипотцой в голосе произнес вчера Хилл, когда фигура шатенки скрылась за дверью. Он не пустил ни одного из его друзей к ней, и никто ему не возразил, потому что всё-таки ситуация выбила его из колеи, и мужчина ещё долго злился. И восхищался ей. Ее смелостью и дерзостью, а потом его накрыло от осознания того, что это дико неправильно, но так желанно… Если она попросит у него близости когда-то, попросит расслабления, то он ей откажет. Нет, ему не нужен просто секс. Ему нужна она. Собственнические чувства появились в его сердце, и теперь Аарон Хилл хочет заполучить эту горячую штучку и сделать её своим драконом. Своей спутницей сердца. Своей партнёршей. Своим смыслом. Это ещё далеко от любви или влюбленности. Это просто симпатия, но ведь любая симпатия способна перерасти во что-то большое и необъятное. В любовь. Было бы неплохо. Стук в дверь маленькой ладошкой, а потом грозное «входите». Сара пересекает порог кабинета Аарона, останавливаясь перед его столом и стыдливо опуская взгляд на шею, где благодаря ей красуется пластырь, закрывающий от обзора остальных продолговатую отметину. Хилл распрямляет плечи, тепло улыбаясь. Он совершенно не злится на нее, и это его тоже пугает. Сделал бы что-то подобное кто-то другой, он бы давно уже пристрелил этого человека, но не Сару… — Привет, малышка, и что же ты хотела? Пришла так рано сегодня, а как же твои занятия в тренажёрном зале? Прогуливаешь второй день подряд? — главарь драконов указывает ей на один из свободных стульев, и она садится, расслабляясь. — А ты хотел бы меня потренировать? Или просто так спрашиваешь? Или, быть может, ты научишь меня стрелять? А почему у меня нет такого ножа? Чтобы усыпить его бдительность, Сара начинает закидывать Аарона несвязанными вместе вопросами. Мужчина встаёт, оказываясь позади нее и что-то вытаскивая из шкафчика. На столе материализуется черный пистолет с золотым драконом, и Аарон меняет положение, становясь напротив шатенки. — Glock 17. Твой личный. Теперь мы дарим пистолеты, а не ножи. Там нет патронов пока что, но появятся, когда ты научишься с ним обращаться, а раз ты хочешь, чтобы твоим учителем был я, то пожалуйста. — он роется в ящиках стола, вытаскивая и свой такой же, а потом берет ее за руку и выводит из кабинета, спускаясь с ней вниз. — Начнем прямо сейчас. Да-да, главарь драконов просто хочет провести с ней ещё немного времени, и это совсем не входит в ее планы. Ей нужны были ответы, а не стрельба из пистолета. Все равно ведь патронов нет. Да и зачем? Они проходят несколько коридоров подвального помещения, оказываясь на улице, где-то на заднем дворе. Территория ограждена высоким забором, и на ней можно наблюдать несколько различных мишеней и того самого Марти, что притворялся в день ее испытания избитым. Аарон что-то ему говорит, а потом уходит в небольшую деревянную будку, видимо, за патронами. Это ее шанс! Надо расспросить Марти. Но она не успевает сказать ни слова, как дракон сам начинает с ней говорить, пренебрежительно разглядывая ее фигурку. — Знаешь, Хилл меня убьет за то, что я тебе сейчас скажу, но и пофиг, — теперь он улыбается тепло и так красиво, от чего Саре тоже хочется улыбаться. И она улыбается. — Он запретил обсуждать при тебе твоего брата… Я не знаю, что они от тебя скрывают, но ты такая… Я видел твои глаза вчера… В них были ростки милосердия, и ты должна сохранить в себе это, — Марти постоянно смотрит на будку, чтобы Аарон случайно не услышал его слов, — а поэтому знай, что Эндрю здесь не любили. Он предал наши правила. Нарушил их. Я не знаю, какие именно. Сам в банде всего год. Я пришел именно в тот момент, когда его выгоняли, но я видел его разбитый взгляд. И слышал что-то о какой-то девушке. Мне искренне жаль, что все скрывают от тебя правду, и я бы на твоём месте присмотрелся к Вишне. Говорят, что он возненавидел Эндрю больше всего… Хотя Хилл тоже был в ярости, но вот Вишня… Он чуть не убил твоего брата, когда он приходил к Хиллу, чтобы отдать ему какие-то деньги. У них завязалась драка. Надеюсь, я тебе помог. Только не сдавай меня Аарону и тем более Ви, они оба меня прибьют. А мне нельзя оказаться вне банды, у меня мама тяжело болеет. Парень умоляюще смотрит на девушку, получая в ответ на этот взгляд теплую и благодарную улыбку. Она его не сдаст. — Не выдам. Спасибо за совет, Марти, и, кстати, ты отличный актер. — О’Нил легонько ударяет его в плечо, и парень громко смеётся. Значит, чуть не убил… Что ж, сейчас потренируется с Аароном и устроит Вишне допрос с пристрастиями. Теперь ведь у нее пистолет есть… То есть ягодка такой заботливый, потому что чувствует перед ней вину, да? Или есть другая причина? Хилл возвращается через пару минут, ставя свои ладони на талию О’Нил, а потом резко разворачивает ее к себе лицом и целует. Требовательно. С языком и страстно. Ему это чертовски сильно нужно. — Что ты творишь? Мы ведь вчера договорились! — шипит она, отталкивая его от себя. — Я привык получать свое, О’Нил, а ты мое… — Аарон властно обхватывает подборок Сары и снова накрывает ее губы своими, грубо сжимая второй рукой один из изгибов талии. На этот раз она не сопротивляется и просто отдается поцелую с ним, чувствуя дрожь во всем теле. Это все равно приятно, как ни крути. Так проходит, кажется, целая вечность. Они и не знают, сколько прошло времени, но всё-таки отрываются, каждый думая о своем. Сара о том, как же это неправильно, и как бы ей не хотелось, чтобы эта глупая игра в папочку действительно стала ее реальностью… Аарон же ругает себя за несдержанность, за такое яркое проявление чувств, что теплятся на его сердце. Вчера он понял кое-что очень важное: с ней ему хорошо, ярко и волшебно. Она дарит ему свет, поглощая его тьму. А тьмы в нем слишком много… Зато она такая светлая, что ее света хватит им двоим. И ещё останется на всякий пожарный. — Не хотел бы вас отвлекать, — Марти возникает перед парой, ловя на себе гневный и смущённые взгляды, усмехается, принимая серьезный вид, — но там кое-что произошло… Аарон, там Вишня… Короче, его надо в больничку или срочно что-то делать, потому что ещё пару часов, и будет… Только Аарон не дослушивает и срывается, убегая с улицы обратно в подвальное помещение. Когда дело доходит до Вишни, Хиллу плевать на остальных. А раз Марти говорит так осторожно, то сейчас его ждёт полный… Как бы ему не хотелось этого осознавать, но все снова пошло по прекрасному женскому органу.