Vendetta

Хорошего всегда приходится ждать. Это плохое приходит неожиданно. Рэм Джейн

      Мелодичное пение птиц за окном, солнечные лучи, пляшущие по спальне, мерное дыхание и тепло. Такое волшебное утро, такое приятное, словно ешь самый вкусный торт, и он никогда не заканчивается. Но любое доброе утро может превратиться в сущий кошмар, потому что кому-то так захотелось. Сара открывает глаза, несколько секунд смотря на совершенно спокойного мужчину рядом, улыбаясь. А потом видит его внешний вид и тут же раздражается. Вот же! Хватит ему уже спать, ей скучно, между прочим! А уличная одежда — отличная причина, по которой его можно стянуть с кровати.       — Ты залез на мою чистую кровать в…своих грязных джинсах?! Ты серьезно?       Утро добрым не бывает, если просыпаться под оглушительные крики каштанововолосой бестии, что пихает Аарона в бок, пытаясь разбудить. И это спасибо за вчерашнее спасение от позора? За его милые объятия? За то, что он ее выслушал? То есть вот так эта мадам выражает свою благодарность? Наверное, именно так. Видимо, Саре оказывается недостаточно того, что Хилл просто отмахивается ладонью, продолжая спать дальше. Тогда О’Нил решается на отчаянный шаг: она, собирая всю силу, что имеется в ее молодом организме, сталкивает ногами главаря драконов с кровати. Он падает на пол, недовольно рыча.       — Не обольщайся, малышка, — видя торжественное выражение лица девушки, мужчина усмехается.       Голова мужчины всегда полна коварных и не очень идей, поэтому он решается отомстить своей спутнице. Ишь ты что придумала! Разбудила его, ещё и пинается. Ну разве это правильно? Разве это красиво? Будить человека, когда он так сладко спит? Аарон вообще впервые за несколько месяцев так крепко спал, ещё и выспался. А она его будит. Главарь драконов ловит голую пятку шатенки рукой и стаскивает ее с кровати, осторожно укладывая ее на себя.       — Ну и что это было? Зачем ты столкнула меня с кровати? — Аарон ласково касается губами ее виска, целуя, а потом перекладывает ее на ковер рядом с собой и поворачивается к ней лицом, любуясь недовольной миной.       — Потому что ты залез на мою кровать в уличной одежде. На мое чистое постельное белье в той одежде, в которой ты ходил по улице! Это, между прочим, некультурно! — со взглядом профессионального культуролога произносит она, замолкая, когда видит, как Аарон на нее смотрит.       Без жёсткости, без ухмылки. Как-то очень нежно и так, словно она и правда его, но не собственность, а любимая девушка. Сара помнит, что он вчера ей рассказал, помнит и свои слезы, и как он ее обнимал. Есть такое знаменитое выражение, что девушки якобы любят глазами, но это точно не относится к О’Нил. Она любит телом, кожей. Если бы ей ставили диагноз, то она бы была зачислена в ряды тех, кто имеет тактильную недостаточность. Ей всегда мало ласки. Она тот самый маленький котенок, которого стоит только приласкать, и он навсегда отдаст тебе свое сердце. Но если этого котенка обидеть, расстроить, предать, то увидишь злого льва с огромными когтями и клыками, готового рвать и метать всех, кто посмел его тронуть.       — Ты, кстати говоря, тоже в этом своем подобии одежды по улице ходила и в казино на барных стульях сидела. Стулья, если что, мы не мыли уже около месяца. Все забываем вызывать клининг, а я сидел на своем мягком кресле, и оно у меня чистое. Поэтому я бы поспорил, кто в грязном, — Хилл приподнимается на одном локте, подкладывая руку под голову в качестве подставки. Продолжает на нее смотреть, улыбаясь.       — Ты чего так странно на меня смотришь? Я уже и не знаю, бояться мне или радоваться, что ты не скалишься на меня, а улыбаешься мне. — протягивается ладошкой к щетинистой щеке, касаясь большим пальцем одной из малюсеньких родинок, гладит, чуть надавливая на кожу. — Ты точно здоров? — проверяет температуру, прикладывая ладонь ко лбу.       Здоров ли он? Хотелось бы ему и самому знать ответ на этот вопрос. Полночи главарь драконов никак не мог уложить в голове мысли, не зная, радоваться ему или бежать со всех ног, пока не затянуло окончательно. Но каждый раз, когда он хотел встать и покинуть это место, покинуть ее постель, — оставался. Аарон видел эти милые черты лица девушки, что так сладко спала под боком, свернувшись калачиком, и прижималась к нему, грея свои ледяные пяточки об его ноги. Потому что он тепло, а внутри нее слишком много холода. Так много, что ее руки всегда такие ледянючие, словно у трупа. Мужчина просто не смог оставить этот маленький комочек боли наедине с собственными мыслями и демонами, поэтому обнял ее ещё крепче и остался. Остался, поселив ее плотно в своем сердце и наконец-то поняв, что имел в виду Вишня, когда говорил о ее юности и защите. Она будет его маленькой девочкой, если сама того захочет. Он больше не станет настаивать. Теперь все будет по обоюдному согласию — так, как захочется ей. Надо уважать мнение тех людей, которые тебе дороги. А Сара дорога Аарону.       — Предлагаю не бояться меня никогда. Со мной тебе не будет страшно. Со мной ты будешь в безопасности, малышка. Знаешь, я бы хотел кое-что изменить в наших отношениях, — берет ее ладонь, оставляя лёгкий поцелуй на тыльной стороне. От этого нежного жеста с его стороны у Сары пробегаются мурашки по коже, а в голове что-то замыкается. Что это с ним такое? Совсем на себя не похож. — я не хочу, чтобы ты считала меня своим врагом или боялась меня, потому что я бываю груб. Прости, такова моя сущность, но с тобой я постараюсь иметь контроль этой силе. Мне бы хотелось, чтобы ты не думала о себе как о моей собственности. Я хотел обозначить тебя своей, потому что ты мне понравилась, потому что не хотел делить ни с кем, а вышло так…грубо. Словно ты вещь какая-то. Но это не так. Ты не вещь, малышка, ты юный и прекрасный дракон. Мой маленький дракон. Если ты, конечно, не против. Я обещаю, что больше ничего не стану делать против твоей воли или не спрашивая тебя. И если ты тоже чувствуешь что-то такое странное внутри, знаешь, теплое такое, словно мне в сердце грелку вшили, то я бы хотел предложить тебе…       — Боже, Хилл, ты тот ещё философ! Совсем не умеешь делать предложения стать твоей девушкой, — прерывает его, видя, с каким трудом ему даются все эти слова. Они ей не нужны. Самое главное, что он понял, чего именно ей хочется и обещает исправиться. И если честно, то ей очень смешно с его такого умилительного лица. Он серьезные вещи говорит, а она смеяться хочет. Бровки домиком точно не для Аарона.       — Я хотел красиво, а ты весь момент испортила. Плохая девочка, — ухмыляется, и Сара видит блеск в его чуть потемневших глазах. Снова чиркнули спичкой и разжигают огонь. Снова будет пожар, но этот пожар не спалит все дотла, оставив угли, а лишь сделает приятный отпечаток на двух израненных сердцах, заживив несколько ранок.       — Папочка меня накажет? Или вознаградит?       Хищно, как львица, охотящаяся за своей добычей, Сара забирается на Аарона, усаживаясь на его таз. Протягивает ладони под футболку, касаясь теплой груди. Снова такие ледяные пальцы и горячая кожа. Контраст, от которого мужчина готов улететь на седьмое небо, а потом развернуть ее, поставить на четвереньки и хорошенько трахнуть, но отказывается от этой идеи. Она котенок, и котенку нужна ласка, а не грубость и жесткость. А, может, всё-таки исполнить свое желание?       — Следовало бы тебя наказать за вчерашнее представление в казино, но, мне кажется, такое наказание придется тебе по нраву, поэтому моим наказанием будет его отсутствие. — приподнимается на локтях, сладко целует шатенку в губы, нарочно задевая ладонями открытые части бедер, а потом снимает ее с себя и встаёт, — я готовить завтрак, а ты пока что переоденься, а то смотреть на тебя стыдно.       Ухмылка настоящего искусителя, победный визг внутри, но мужчина не знает, с кем связался. Это она снаружи котенок, а внутри тот ещё лев.       — Хилл, не играй с огнем! — Сара недовольно хмыкает, демонстративно громко вздыхая, а потом притягивает его к себе за руку, утягивая в страстном поцелуе.       — Нет, котенок, мы не будем ничем таким заниматься. Ты наказана, — отстраняется, собираясь развернуться, но останавливается, когда видит, как О’Нил медленно расстегивает одну пуговичку на своей рубашке, а потом и вторую и так, пока белоснежная ткань не оказывается распахнутой.       — Ты же не лишишь свою девочку сладенького, папочка, — так же медленно снимает и джинсовую юбку, оставаясь в одних лишь кружевных трусах и черных чулках, разворачивается вокруг своей оси, игриво подмигивая мужчине.       Молочная кожа, аккуратные ключицы и эта манящая родинка на одной из них, которую так и хочется целовать, терзать и ласкать. Она безумная. Очень красивая и всегда такая разная. Аарон просто не знает, что от нее можно ожидать. То плачет взахлеб, показывая свою слабость, обнажаясь перед ним эмоционально, то раздевается прямо у него на глазах, уже обнажаясь и телом. Что это? Жест такого сильного доверия? Готова открыть ему сердце, душу и отдать тело? Он в немом восторге. Просто стоит и смотрит, как какой-то идиот, которому впервые показали голое женское тело. А ведь она и правда уже голая. Буквально секунду назад выгнулась и так изящно сняла трусики, откинув их в сторону лодыжкой левой ноги, что у него снесло крышу.       — И чего же ты смотришь на меня? — Сара сама не понимает, как сейчас сексуально звучит ее голос, и как Аарону нравится, когда ее волосы от движений головы так изящно опускаются на тонкие плечики и этот вид лучше, чем все красивые картинки в журнале «Playboy». — Аарон, перестань пялиться и возьми меня! Я хочу стать твоей не только на словах, Хилл. Я хочу, чтобы ты меня любил.       Любить? Он совсем не умеет любить, он не бывает нежным, привык брать властью и трахать, но разве этот маленький комочек боли можно трахать? Нет, ее надо любить. Надо быть нежным и аккуратным, надо слушаться ее тела. Аарон тепло улыбается, решаясь поступить так, как и она. Снимает футболку, позволяя Саре проследить за тем, как его руки скользят к ремню, расстегивая его. Он тоже хочет обнажиться перед ней полностью. Раз какая-то малышка так смела с ним, почему он должен бояться? Джинсы оказываются где-то в ногах, и мужчина уже собирается снять и боксеры, но оказывается остановлен холодной ладошкой.       — Папочка позволит своей девочке сделать ему приятное? — О’Нил уносит в полет страсти и похоти, и Хилл не может не восхищаться ее таким преображениям. Он молча кивает, ухмыляясь, пока шатенка опускается на колени, снимая с возлюбленного оставшуюся часть одежды.       Эрегированный орган оказывается в холодной ладошке Сары, и от этого бешеного холода по телу главаря драконов проходится ток. Он замирает, позволяя Саре взять ситуацию под свой контроль. Девушка легонько касается язычком головки члена, обводя вокруг, а потом постепенно погружает в себя орган, начиная плавные движения туда-сюда. Аарон тихо стонет, не выдерживая медленного темпа и, наматывая на кулак каштановые пряди, берет ситуацию в свои руки, руководя девушкой. Когда разрядка достигает мужчины, он осторожно поднимает О’Нил за руку и, сгребая в охапку, при этом оставляя нежные поцелуи на шее, укладывает на кровать.       — Ты такая милая, когда послушная, малышка, — садится меж ее ног, закидывая обе себе на плечи, наклоняется, оставляя несколько поцелуев на внутренней стороне бедра. Кожа шатенки тут же становится гусиной, и тогда, ухмыляясь, Аарон осторожно прикасается пальцем к клитору, делая несколько круговых движений, — ты заслужила поощрение от папочки.       Игриво улыбается ей, подмигивая, а потом очень медленно касается губами сладкого бугорка, оставляя нежные и ласковые поцелуи. Сара прогибается в спинке, цепляясь ногтями за простынь и тихо стонет, не прерывая зрительного контакта с требовательных глаз мужчины, который вытворяет своим языком невообразимые вещи. О’Нил закатывает глаза, тяжело дыша, когда два пальчика главаря драконов проскальзывают в горячее лоно, начиная плавные движения. Она плавится от его ласк, а он насыщается ей, словно вампир своей жертвой. И эта игра в папочку и его девочку… У него ещё никогда такого не было, и кайф от того, когда она произносит «папочка» своим сладким голоском… Это не описать никакими словами.       — Аарон, пожалуйста, я больше не могу терпеть…       Умоляющий взгляд и просящий тон. Ей уже поскорее хочется почувствовать его в себе, это прекрасное ощущение заполненности. С ним оно восхитительно. Но Хилл продолжает свою пытку, практически уже вознося ее до небес. Ему нравится иметь власть над ней.       — Давай, малышка, кончи для своего папочки. Я знаю, ты уже готова, — делает ещё несколько движений пальцами, задевая кончиком языка сладкое место, и чувствует, как все внутри Сары начинает быстро пульсировать, сжимаясь. Она рассыпается на миллионы осколков, откидываясь головой на подушки, пока мужчина медленно касается головкой входа, проталкиваясь на всю длину. — Ох, Сара, скоро привыкнешь. Расслабься, маленькая.       — Знаешь ли, непривычно немного, я не каждый день занимаюсь сексом с мужчинами с такими размерами, — ловит на себе ухмылку мужчины, продолжающего двигаться быстро и рвано, вдалбливаясь до упора.       — Ничего, мы это исправим, и другие не понадобятся. А теперь помолчи немного, а то папочке придется тебя отшлепать, — спускает ее ноги обратно, позволяя Саре обвить его спину, а сам наклоняется, целуя пухлые губы.       Дорожка из поцелуев от шеи до ключиц, игры с набухшими сосками и движения то быстрые, то медленные, то глубокие, то едва ощутимые. В последнее мгновение два карамельных взгляда пересекаются и, обмениваясь самыми счастливыми улыбками, что имеются у обоих в арсенале, они одновременно кончают, ложась на подушки. Скреплённые пальцы, сбивчивое дыхание и счастье в глазах. Это было не просто приятно, а нежно и очень значимо для каждого из них. Эдакий акт единения и обнажения, какого-то особенного пропуска в самые сокровенные места. Доверие в чистом виде, его самая прекрасная оболочка, которая теперь станет одеянием для двух когда-то одиноких сердец, наконец-то обретших друг друга сегодня.       Завтраком на скорую руку оказалась яичница. Сару очень удивило то, как отлично Хилл отыскал все принадлежности на ее кухне, словно бывает здесь каждый день. Хорошо, раз она теперь его девушка, то он просто обязан рассказать ей, кто убил Эндрю и что за правду от нее скрывают. Надо использовать только немного женского обаяния, и он точно растает. Или ещё кое-что другое, точно все с потрохами выдаст и даже задумываться не станет. Позавтракав, пара садится в машину, держа путь в казино. Надо же, почти три часа бодрствуют, а ещё ни разу не пособачились и не сказали друг другу пару ласковых. Но ничего, сейчас придется Аарону сказать несколько таких словечек, потому что Сара собирается закидать его вопросами. Теми, что его точно выбесят.       Ну нужна ей эта правда. Требуется, как глоток воды в пустыне, потому что внутренний демон все терзает и терзает маленькую душу девушки. Не отпускает ее ни на минуту. Разве лишь в моменты близости и теплых разговоров с приятными ей людьми, но это же всего на время. Навсегда ее ещё никто и никуда не отпускал, а так ведь хочется закрыть глаза и оказаться где-нибудь на пляжу, под солнышком, на шезлонге. Чтобы ее любимый мужчина принес ей коктейль. Было бы очень интересно увидеть Аарона в пляжных шортах и солнечных очках, с растрепанными волосами от влажного воздуха и морской воды. Разговаривать часами напролет, а потом, когда стемнеет, вместе пройтись по ночному городу, любуясь умопомрачительными тропическими видами. Было бы очень красиво и очень хорошо… Только все это сослагательное наклонение, и оно вряд ли возымеет реальную оболочку в ее жизни, потому что Аарон не бросит банду и не уедет с ней в другую страну, а Сара… Сара не успокоится, пока не узнает имени убийцы.       — Аарон, раз теперь я твоя девушка, — О’Нил выделяет свою принадлежность ему особой интонацией и улыбкой. Всё-таки ей нужны отношения. Нужна опора и поддержка, нужна сильная рука, которая могла бы держать ее руку и вести к пути истинному, нужна власть и хлесткое слово, которое могло бы заткнуть и показать, что она не права. Аарон отлично подходит на эту роль. Горячий и своенравный. Самый настоящий папочка с очень приятными наказаниями. И отшлепает, и по головке погладит, и обнимет, и совет даст. — Мы ведь пара, значит у нас должны быть доверительные отношения, и ты можешь мне доверить тайну…       — Нет, малышка, эта тайна не касается наших отношений и даже не думай обижаться, — закатывает глаза, тихо усмехаясь. Даже не даёт ей договорить.       Знал, что она задаст ему этот вопрос и потребует дать ответы на другие. Понимал это и все равно решился ввязаться в эти отношения, которые, кажется, не будут иметь никакого смысла. Ведь отношения, построенные на лжи, вряд ли можно считать здоровыми и перспективными. Однако, Аарон верит, что все получится. Видит он в Саре что-то особенное и манящее. Чувствует свою породу, что ли… Или просто пытается оправдать наличие чувств по отношению к обыкновенной студентке, потому что в его понимании влюбляться — быть слабым. Но если его слабость — это Сара О’Нил, то Аарон Хилл готов быть тряпкой, но не об которую вытирают ноги, а которая являлась бы теплым пледом, укутывающим шатенку. Так и не поняв, что же с ним произошло за эту ночь, мужчина теперь знает лишь одно и уверен в этом, как в том, что дважды два — четыре: Аарон хочет оберегать Сару и любить только ее.       — Почему ты не говоришь мне правды? Почему скрыл то, что Эндрю выгнали из банды около года назад? Я ведь его сестра, и мне важно знать, чем он жил. Не хочешь говорить имени убийцы — не надо, просто расскажи мне, почему он был в драконах, и за что вы его выгнали? Что за девушка такая? В чем он оплошал? Я устала теряться в догадках, пытаясь найти хоть крупицу информации, и ты… Ты бы мог мне помочь хоть в этом! Аарон, прошу тебя. Мне важно это. Важно знать, что он не сделал ничего плохого или не убил кого-то. Мне нужно, нужно понимать, что тот образ, который видела я, — Сара чуть улыбается, вспоминая голубые зрачки родного человека и его бархатный смех, — что этот образ — правда, а не маска, которую он использовал для меня. Я не хотела бы в нем разочароваться. И если бы ты дал мне хотя бы несколько ответов, хотя бы самую малость, то я бы по гроб жизни была тебе благодарна.       Какая умная и проницательная она всё-таки девушка. Не зря Аарон влюбился именно в нее. Чувствует ведь это маленькое сердечко, что что-то было не так, раз говорит такие слова. Сомневается, а оно и верно. Есть причины, по которым стоит сомневаться и даже бояться Эндрю О’Нила… Аарон многое помнит и многое знает, и иногда эти воспоминания отдаются гулкой болью в сердце, оставляя порезы. Он был слеп, а стоило раскрыть глаза вовремя…       Азартные игры всегда привлекали людей своей роскошной обёрткой. Знаете, это как яркая конфетка, на фантике которой нарисованы какие-нибудь милые животные, и детишки неосознанно выбирают именно их, думая, что внутри такое же красивое и до безумия вкусное содержание. Однако, выходит совсем не так. Под яркими и очень привлекательными оболочками чаще всего скрываются невкусные сочетания ингредиентов, от которых хочется потом блевать весь день. Так и азартные игры: на вид они очень заманчивы, так и просят, чтобы в них сыграли, прямо кричат… А, попробовав раз, ты понимаешь, что это все… Обман, пустышка, невкусная конфета, ибо только искусный лжец может выиграть в азартную игру, выйдя без потерь. А ещё они затягивают, подобно наркотику…       Наверное, именно поэтому, когда Аарон придумывал бизнес, естественно, не без подсказок ещё юного Вишни, в чьей голове, кажется, дом идей, то решился на казино. И вся банда поддержала их с ягодным идею. Даже не так: идею ягодного, которую они вдвоем воплотили в жизнь. И с недавних пор это самое казино начало процветать, принося каждый день в карманы группировки, а в особенности ее заклятой троицы, которую в Сентфоре ещё назвали «Тремя всадниками апокалипсиса», баснословные суммы денег. Кому не нравится жить в достатке? Не бедствовать и не считать копейки? Пожалуй, истинному идиоту. Вот и драконы хотели жить богато, не знать бед, отсюда и ввязались в преступный мир, найдя себя и свою принадлежность именно тут. Это их семья — семья, в которой любят и ценят. Но в каждой семье бывают разногласия…       Почему, собственно, всадники апокалипсиса? Этому тоже есть отличное объяснение. Аарон Хилл, Вишня и Эндрю О’Нил нашли общий язык практически сразу же, как только стали одним единым целым банды. Изначально Аарон пытался создать свою семью из старых знакомых, они занимались различного рода грабежами, пока были юны, но в один прекрасный момент Хиллу надоело, что его подопечные переходят все границы, и он их разогнал к чертям собачьим. Тогда будущий главарь и познакомился с Эндрю, найдя с ним общие интересы, а через пару лет встретил и юного Вишню, который буквально за пару дней привел к нему своих единомышленников. Так и началась эра «черных драконов», а троица Аарон, Вишня и Эндрю стали заклятыми друзьями, находя в общении друг с другом разрядку, расслабление и какое-то спокойствие.       Аарон и Эндрю, наверное, из-за своей серьезности, а Вишня… С ним все понятно. Он найдет общий язык со всеми. На любое мероприятие, будь то бандитская разборка или же какой-нибудь официальный вечер или прием, эта троица ходила вместе. И у каждого были свои роли. Аарон, как самый старший и самый ответственный, следил за тем, чтобы все было четко и по заранее оговоренному плану. Вишня отвечал за обольщение женщин, за быструю реакцию на непредвиденные обстоятельства и за роль пиздлявого ящика. Потому что ягодный — это смесь всех самых прекрасных человеческих качеств, а его умение разговорить любого — ценно. Эндрю же был золотой серединой между двумя огнями, вовремя останавливая их и подсказывая верные решения, потому что Аарон и Вишня могли увлечься. Вот и прозвали их трио таким немного странным названием, потому что все деловые и неделовые партнёры знали, что когда они втроём, — победа за драконами. А если нет, то разрушат все на своем пути, как те самые всадники.       — Эй, Хилл, там за третьим столиком чувак платить отказывается. Говорит, что он уже заплатил Эндрю, — Бурый подходит к Аарону, распивающему виски за барной стойкой, вызывая у него негодование и злость. Как будто бы он сам не знает, что надо делать, когда кто-то не платит?       — Выгоните его, да и все! Чего меня тревожить? Неужели самому до этого было не допереть, Бурый? Ах, прости, я забыл. Мозги и ты несовместимы по гороскопу. Выгони его, ок? Больше по таким глупостям не приходи.       Но Бурый не уходит и переминается с одной ноги на другую, заставляя главаря недовольно выругаться себе под нос. Хилл обращает требовательный взгляд на дракона, и тот выплевывает слова, боясь вызывать у своего босса гнев. Все знают, какой Хилл в гневе. И никто не хочет будить этого зверя.       — Короче, он все твердит, что О’Нил продал ему свою долю в казино, а ещё парни этого придурка торговали наркотой в туалете. Без тебя никак, — Бурый отходит вперёд, успевая лишь услышать, как Хилл просит его выгнать мужика.       — Блять, как же меня заебал уже этот Эндрю! — Аарон вскакивает с барного стула, выискивая глазами в толпе брюнета. Хватает Эндрю за грудки и утаскивает в свой кабинет. — Какого хера, Дрю?! Ты ебнулся? Что за фигня с продажей доли? Какой, блять, доли? У тебя здесь нет доли! Только не говори… — главарь драконов всматривается в зрачки своего подопечного, обречённо вздыхая. — Серьезно? Снова? Сколько можно, О’Нил?! У тебя сестра младшая дома одна, а ты наркотиками снова вкидываешься! Просто пиздец…       — Хилл, ты чего папочку играешь? Воспитывай свою сестрёнку, а не меня, — Эндрю усмехается и не успевает моргнуть, как его лицо рассекает удар Хилла, приходящийся прямо в нос. — А ты знал, что она с Вишней трахается? За твоей спиной, между прочим. Ох, наш Ви так поплыл, что даже о твоём поручении забыл. Но бьешь ты меня, хотя это я его прикрываю.       Если бы хоть кто-то знал, как его достали вечные разборки этих двух из-за Эмилии, что каким-то невероятным образом влюбила в себя их двоих. Так ещё и дала зелёный свет Вишне, о чем он уже давно догадался, когда увидел, как эти двое целуются на заднем дворе казино. А потом вместе уезжают на его мотоцикле, возвращаясь с утра. А он что? Он не может запретить ей никаких отношений с парнями. Старший брат, но точно не отец, и не муж. Не может же он ее запереть дома? Нет. Может лишь дать совет и проследить, чтобы все было хорошо. Только вот Эмилия выбор сделала, а Эндрю так и не успокоился. Постоянно вмешивается в их отношения, и Аарона это не устраивает, потому что О’Нил — чёртов наркоман, и Хилл держит его в банде только из-за малолетней сестры, которую нужно поставить на ноги. Давно бы уже выгнал, все доверие сошло на нет. Они даже долю у него в бизнесе с Ви отобрали, потому что Эндрю не вывозит.       — Я уже говорил тебе, чтобы ты держался от Эмилии подальше, Эндрю! Не подходи к ней и на метр! Иначе ты знаешь, что я с тобой сделаю. Не испытывай мое терпение, ты все ещё с нами лишь из-за того, что у тебя сестра. Моей сестре наркоман не нужен, я бы тебя и от твоей оградил.       Обречённо произносит Аарон, присаживаясь на свое кресло, пока Эндрю как-то странно смотрит на друга, которого давно таковым не считает. Как можно считать другом человека, что шпыняет тебя за твои увлечения? Ну нравится ему ловить кайф от наркотиков. Он же все делает в меру! Ещё ни разу не подставил никого… Ну, разве лишь пару раз, но в этом нет его вины. Он не виноват, что все так вышло, и что Аарон схлопотал пулю из-за его новых знакомых. Между прочим, Эндрю и сам пострадал. Ещё и долю в казино у него отобрали, потому что он не в адеквате. Ага, сами они неадекватные. Придумывают там себе что-то, ещё и лишают всего кайфа.       — А ты знаешь, что человека можно заставить что-то делать против его воли, не только используя силу, но и другие методы? — ловит на себе два полных непонимания карих омута, продолжая свою теорию, — Твоя сестричка быстро перебежит от Вишни ко мне, стоит мне только приложить каплю усилий. И не смотри так на меня, Хилл. Ты не можешь меня выгнать. У нас общее дело. Без меня ты не получишь ни цента. Поэтому, если не хочешь потерять все, то просто закрой глаза на мои такие выходки. Все равно меня не исправить. Я получаю от этого такой же кайф, как вы с Ви от секса. Я ж вам тройнички не запрещаю, верно?       Не успевая ничего возразить, Аарон просто слышит, как дверь закрывается за Эндрю, оставляя в кабинете запах его парфюма и этот неприятный привкус горечи. Он ничего не может с ним поделать, потому что у них общее дело. Надо было Аарону заключать этот чёртов договор по производству оружия на местном складе совместно с Эндрю, а то есть брать его в долю, потому что когда-то О’Нил был другим. Теперь Хилл мучается. Это ведь одна из самых важных ипостасей их бизнеса. Если Эндрю выйдет из договора, то его доля перейдет ко второй стороне, и драконы потеряют и в прибыли. Или его долю смогут выкупить конкуренты. Драконы же не могут ее выкупить, потому что там стоит какой-то странный запрет, который они проглядели, когда подписывали договор. Все сложно.       Все завязано и повязано на Эндрю, и его отстранение от дел… Хуже, чем просто продажа казино. Его либо убить надо, чтобы все его приоритетные права потеряли смысл и перешли к драконам, либо просто избавить от наркологической зависимости. Но ни то, ни другое не входит пока что в планы Аарона, потому что Эндрю привез им и так достаточно проблем. Чего только стоит его резкий выход на рынок со своими наркотиками от имени драконов, а в следствие — вражда с местными наркоторговцами, борьба за клиентов и губительные последствия для очень многих. И для Эндрю, но его, кажется, даже этот факт не останавливает. Он прет как танк, пытаясь достичь чего-то своего. Только чего? Никто так этого до сих пор и не понял. Все надеются, что парень образумится, но этого пока не происходит. Только Вишня старается держаться от него подальше и просит об этом Хилла. Однако, Аарон его не слушает. Все ещё верит в лучшую сторону своего друга.       Лучше бы слушал. Сейчас Хилл понимает, как был глуп и слеп, как был наивен, когда всё-таки впустил в жизнь сестры Эндрю и позволил ему ей играть, как своей маленькой игрушкой. Ничего не сделал и не предпринял. И Эмилии не стало. Теперь же он встречается с его сестрой, что требует от него правды. Но как? Как ей сказать то, что ее брат наркоман, убийца и идиот? Это ее разрушит! Как ей объяснить, что ее родители умерли по его вине? Что не было никакой авиакатастрофы? Что это было сделано из-за его связей с опасными людьми? Или что ещё? Что он должен ей сказать? А она ведь требует ответа, смотрит так умоляюще, ещё и руку свою ему на колено положила. Хочет знать, да и имеет на это все права…       — Твой брат… Он был необычным человеком, Сара. Мы подружились с ним, когда мне было двадцать, сразу нашли общий язык. Я тогда банду все собирал, и он отлично подошёл на роль одного из моих единомышленников. Мы начали по крупицам создавать драконов, а потом к нам присоединился и Вишня. Мы отлично дружили все втроем… Просто, знаешь, всему есть предел, Эндрю нарушил некоторые правила, — когда машина останавливается, Аарон крепко сжимает руль, обращая свой взгляд на внимательно слушающую девушку. — Мы не приемлим наркотики. Эндрю часто ими баловался. Мы хотели выгнать его ещё раньше, но не получалось из-за тебя. Он должен был обеспечить тебе хорошее детство. Его и убить из-за наркотиков могли люди, которым он перешёл дорогу, а он сделал это со многими. Знаешь, нашу куртку можно спокойно себе подделать и мотоцикл тоже взять. Я бы не был так уверен, что его убили драконы.       Врет и не краснеет. Знает Аарон о том, кто убил. Слишком хорошо знает этого человека, слишком очевидно, кто это сделал, если копнуть чуть глубже. Но Хилл не позволит Саре копнуть глубже, чем сам ей даст возможность это сделать. Потому что тогда всему придет конец. Абсолютно всему. Она покинет драконов, покинет их с Вишней, оставив в его сердце большую дыру.       — Но я не замечала никогда… У него не были расширены зрачки, да и вел он себя адекватно. Ни разу не замечала ничего подобного…       Наркоман… Эндрю — наркоман. Да это уму непостижимо. Он всегда такой заботливый и добрый, всегда такой милый по отношению к ней был. Никогда не применял никакой агрессии, да и вещи из дома не таскал и не продавал. Но ведь Аарон не может врать. Смысл? Оправдать себя или кого-то из своих подопечных? Но она ведь теперь не просто его дракон, а девушка. Он просто не смог бы обмануть собственную девушку. Это было бы очень неправильно и некрасиво с его стороны. Значит правда… Хотя, тогда это объясняет и наличие пакетика с белым веществом у Эмилии, который был случайно замечен шатенкой. Они принимали вдвоем? Может, это и есть та девушка, из-за которой Эндрю считает себя таким виноватым? Все стало ещё запутаннее.       — Кто такая Эмилия?       Произнесенные Сарой слова оказываются ударом лезвия по сердцу Аарона. Кто такая Эмилия? Кто это такая? Его любимая младшая сестрёнка, которую он растил всю свою жизнь, которую носил на руках малышкой, заплетал ей косички и чинил ее кукол. Аарон никого и никогда так сильно не любил, как свою сестру. Она была единственной особой женского пола в его жизни после матери, к которой у него имелось тепло в сердце, теперь есть и Сара. Эмилия — маленькое солнышко, радующее своей лучезарной улыбкой с ямочками. Юное создание, которому испортили жизнь, которую лишили всего. Собственной воли, головы, сердца, а потом и жизни. Сделали куклой. Беспомощной, ведомой. И Аарон ничего не сделал в ответ. Даже не остановил никого. Это будет преследовать его всю жизнь.       — Эмилия? Впервые слышу, — не показывая своих переживай, сухо бросает он, выходя из машины, — иди на задний двор, малышка. Будем учиться стрелять. В прошлый раз нам так и не дали этого сделать.       — А ты куда? — Сара выходит за Аароном, вешаясь ему на шею, пытается поцеловать, но оказывается отстранена.       — Возьму свой пистолет, найду Бурого и узнаю, как там дела. И это, давай без нежностей, когда мы в казино. Я все ещё твой босс, малышка, поэтому будет лучше, если для всех мы сохраним именно этот статус.       — Стыдно встречаться с девушкой, брата которой выгнал взашеи из своей банды? Хм, ладно, как скажешь, мистер Хилл, — отпихивает от себя мужчину, быстрым шагом проходя в казино.       Ничего ему не стыдно. Просто хочется оставаться для всех грубым и жестоким, быть настоящим боссом, а не выглядеть в глазах своих людей как подросток, потому что ощущает он себя именно так. А она обижаться сразу же… И почему все девушки такие… гиперэмоциональные? Так ему ещё и самая стервозная досталась… Но такая горячая!       Два часа занятий не проходят зря. Сара наконец-то смогла встать в правильную стойку и даже один разок попала в мишень. Конечно, не в поле, в котором стоят цифры, а именно в саму мишень, но это ведь тоже прогресс. Правда, за все это время они так и не обмолвились ни одним словечком, потому что О’Нил обижена. И прикасаться к себе не даёт. Принципиальная.       — Извините, мистер Хилл, я могу пойти и выпить коктейль? Или вы ещё не закончили нудить? — Сара убирает свое оружие во внутренний карман кожанки, издевательски смотря на Аарона.       — Перестань, О’Нил, тебе это не идёт, — Хилл закатывает глаза, недовольно фыркая.       Вот что она заладила? Зачем нужны эти обиды? Ему, что, становиться сразу же нежным и милым, потому что они теперь пара? Засунуть собственное эго глубоко в задницу и быть зайчиком? Нет! Он мужчина, достаточно взрослый мужчина, и его не исправить уже. Даже если Аарон и позволяет себе быть в каких-то местах нежным и милым, дарить свою ласку и любовь, то точно не на его работе. На работе он груб, он властен, силен и его все должны слушаться. Даже девушка, которая теперь не просто дракон, а частичка его сердца. Она должна это понимать.       — Не идёт? Извините, папочка, больше не буду! Пойду лучше в баре выпью, там хоть не указывают, когда я могу обнимать своего парня! — отталкивает Аарона, двигаясь вперёд, но оказывается остановленной властным движением со стороны мужчины.       — Если ты сейчас разозлишь папочку, то он тебя не будет шлёпать целую неделю, — игриво касается губами ее сонной артерии, оставляя поцелуй, а потом и укус. — Будь умничкой, малышка, веди себя хорошо, потому что твой папочка на работе не может позволить себе быть нежным, — заводит ладони под ее майку, двигаясь выше, пока не достигает упругой груди и не сжимает легонько. — Вот так, ты молчаливая… Дико горячая. Мне не стыдно с тобой встречаться. Я главарь, и с меня берут пример, поэтому во мне должны видеть силу, власть и немного жестокость, а наши объятия и поцелуи… Они подпортят этот образ. Ты можешь меня целовать, но когда мы одни или с Тёрнером и Ви. Хорошо, малышка? Или папочке снова прочесть свою лекцию, потому что ты не слушала, тихо постанывая мне на ушко? Кому-то очень нравится, когда ласкают ее грудь, верно?       Издевается, протягивая каждое слово в ухо шатенки, опаляя горячим дыханием нежную кожу, играясь, как демон похоти со своей жертвой. Обольщает, заводит в свои сети и больше не выпускает. Вот и Аарон сейчас так же с Сарой. Берет ее своей властью, своей сексуальностью и опытом, умея найти то, на что можно воздействовать.       — Хор…хорошо, — сглатывает она, кое-как отстраняясь от ласк возлюбленного, — да, мне так нравится. И мне надо выпить.       Все ещё не понимая, как возможно так плавиться от обыденных ласк и просто растекаться, подобно мороженому, Сара быстро покидает задний двор. Холодное виски ее освежит, иначе Аарон разжег внутри все, что было. Она сейчас точно превратится в жареную курицу. Садится на барный стул, все ещё тяжело дыша и бросает бармену, стоящему спиной:       — Виски со льдом!       — Сиенепременно, — знакомый голос раздается из-за бара, и Сара тепло улыбается, чуть ли не бросаясь в объятия к ягодному.       — Вишня! А я уже думала, что ты так сильно на меня обиделся, поэтому больше не приходишь, — виски материализуется на барной стойке, и О’Нил испивает его залпом, наконец-то расслабляясь.       — Я приходил… С утра, — усмехаясь, говорит он.       А ведь и правда приходил, но не через дверь, а через окно. Хотел залезть и устроить принцессе сюрприз, но когда увидел, как Хилл стоит обнаженным, а каштановая макушка находится у него ниже пояса, то ретировался. Не надо ему такого. Во-первых, на тройничок его все равно не пустят, а во-вторых, портить им момент не хотелось. Всё-таки Аарон вчера так переживал, и, видимо, сегодня они помирились окончательно и бесповоротно. А оно и к лучшему, хоть не будут собачиться из-за всякой фигни, да и Хилл будет ходить удовлетворённым, а, значит, и злиться будет меньше.       — О боже, ты…что ты видел? — Саре снова становится жарко, и она снимает куртку, откладывая ее на свободный стул.       — Как ты Хиллу минет делала, всего минуточку. Я свалил практически сразу же, порнуху смотреть не собирался, хотя… Такой соблазн был посмотреть на тебя голышом, принцесса. И всё-таки бонус-то только Хиллу оказался доступен, — Вишня прищелкивает пальцами в воздухе, ухмыляясь, и опускает взгляд ниже, рассматривая подругу.       Многочисленные следы укусов на шее, засосы и цепочка с каким-то кулоном. Взгляд зацепляется за вещь, а сердце сжимается. это вишня… Пальцы сами тянутся к золотому украшению, рассматривая внимательнее кулон. Зажмуривается, отказываясь верить в увиденное. Этого не может быть. Эмилия не могла… Не могла отдать эту вещь кому-то другому! Нет, это ошибка. Просто очень похоже. А потом переворачивает кулончик, видя знакомую царапину на обратной стороне. Ягодный забирал на чистку украшение как-то раз, и мастер оказался дилетантом, испортив обратную сторону кулона. Вишня прописал тогда пару ласковых ему в лицо за такую отличную работу, ещё и лишил его вознаграждение. Это оно… Но откуда? Откуда эта вещь у Сары?       — Ви, ты чего? Смотришь так, словно призрака увидел. Или тебя смущает, что я ношу кулончик с твоим символом? Хочешь купим тебе такой же? — Сара осторожно убирает его руку от своего украшения, немного отодвигаясь.       В глазах ягодного обида и горечь. Непонимание. Почему Эмилия отдала это украшение Саре? Зачем? Она ведь обещала, что оставит его, когда они расставались. Обещала всегда носить его под своим сердцем, тем самым увековечивая их отношения в памяти. Как и он обещал ей носить то серебряное кольцо с драконом, которое она подарила ему на его двадцатилетие, когда они ещё встречались. Он все ещё носит. А Эмилия отдала свое украшение Саре…       — Принцесса, откуда у тебя эта вещь? — ему важно знать, как она попала к О’Нил. Вдруг, Эми просто его забыла как-то раз, а Сара решила, что это подарок Эндрю? Должно же быть какое-то вразумительное объяснение этой вопиющей глупости!       — Девушка брата отдала. Эмилия. Сказала, что ей подарил его какой-то Нейтан Янг, а теперь она с Эндрю, а ему совсем это украшение не нравилось. Ревновал почему-то постоянно. Она и отдала мне его за три месяца до того, как ее не стало. А что?       Действительно, а что? Что такого в том, что его предали… По всем статьям! Мало того, что Эмилия свалила зачем-то к О’Нилу, так ещё и отдала его подарок совершенно чужой тогда для него девушке. То, что было подарено, чтобы всегда быть рядом, чтобы чувствовать какое-то тепло. А он ведь делал его на заказ… Специально для нее, дизайн даже сам разработал… Нет, Вишня совершенно не против, что кулон теперь украшает шею Сары, потому что она ему теперь дорога, и если бы кулон попал к нему после смерти Эмилии, то он бы, возможно, и отдал его шатенке. Особенно после ее героического спасения его. Но почему Эмилия так с ним поступила? Она втоптала его в грязь и заставила чувствовать себя идиотом даже после своей смерти.       — Потому что Нейтан Янг — это я, принцесса, и это я подарил этот чёртов кулон Эмилии!       Обида прожигает его грудь, убивая там всех бабочек, что ещё остались живыми после болезненного разрыва, и дракон совершает ошибку, называя то, что не должен был называть. Обещал Хиллу… Не сдержался, потому что его снова предали. Выкинули, как ненужный мусор то, что он дарил с любовью и нежностью. Делал специально для той, кого любил и считал, что она любит и его. А любила ли вообще, раз сделала так? Или что происходило в отношениях Эмилии и Эндрю, раз она решилась на такой поступок? Носила девять месяцев отношений с братом Сары, а потом так просто отдала? Он должен это выяснить.       — Ты знал Эмилию? Ви, ты знал ее? Отвечай! — Сара нападает на друга молниеносно, заходя за барную стойку и заставляя того прижаться спиной к бару. Хватает за грудки, пытаясь трясти, но не выходит, поэтому просто крепко держит.       — Я любил ее, принцесса… Любил, понимаешь? А она выбрала твоего брата, бросила меня! Но если ты собираешься обвинять меня сейчас в его убийстве, то у меня было сто причин, чтобы это сделать, однако, я не сделал бы этого. Из-за светлой памяти к Эми. Она его любила, а убивать любимого человека когда-то любимой девушки… Это неправильно. — Вишня чувствует, как его отпускают, а потом и отходят на несколько сантиметров назад. Его искренность отзывается у нее спокойствием. Она ему верит. Снова. Видит в глазах обиду и боль. Невозможно не поверить в это.       Бутылка с виски оказывается в руках шатенки, и она залпом выпивает половину ее содержимого. Хилл ее обманул! Если об Эмилии знал Вишня, то и Аарон подавно! Да что за тупой круговорот лжи? Зачем ей все врут? Надоело! Пора разбираться во всем самой, раз никто не даёт ответы прямым текстом. Хватает ягодного за руку и утягивает за собой. Он не сопротивляется. До сих пор в шоке с поступка когда-то любимой девушки. Ему уже плевать на все. Он растоптан. Сердце снова болит, разрываясь.       — Ты идёшь со мной, Ви! Вы меня оба достали, — нервно бормочет она, пересекая коридор совместно с вишнёвым, а потом распахивает кабинет Аарона, входя в него. Ее обманул любимый человек! Зачем? Убить его мало!       Отпускает Вишню, что садится на один из стульев, и обращает свой взгляд на озадаченного и даже немного испуганного Хилла. Он явно чем-то обеспокоен. Его руки сложены в замок, а глаза бегают по какой-то бумажке на столе. Сигарета тлеет в пепельнице, уже практически полностью превратившись в пепел. Виски стоит в пару сантиметрах от пепельницы, а все папки перевернуты вверх дном. Бардак, а вид у него… С ним точно что-то произошло. Сара отступает от плана разборок и подходит к любимому, осторожно касаясь рукой его плеча. Нет реакции. Он в себе. Думает и переживает.       — Они дали о себе знать, Ви, — бросает мужчина, замечая вошедших лишь через пару минут, а потом слабо улыбается Саре, благодаря за жест поддержки. Отпивает глоток янтарной жидкости и вновь читает записку, — Старые добрые друзья нашего общего знакомого вернулись, и сделали первый ход конем. Тёрнер у них.