Taking tips and getting stoned

      Когда он просыпается на кресле Лиама, его голова в полном тумане, воспоминания о прошлой ночи медленно возвращаются, только когда он привыкает к окружающей обстановке. Солнце тускло светит, через стеклянные двери, ведущие на балкон, Луи ворчит из-за этого и переворачивается на другой бок, чтобы спрятаться от света.       Именно тогда он видит бумаги, разбросанные по полу, и нацарапанные слова на страницах, некоторые почерком Лиама, а некоторые его собственным. Он поднимает одну, его движения вялые, и он читает слова «мы учились любви на заднем сиденье форда, урок не зашел слишком далеко», прежде чем бросить ее и простонать про себя.       Через текст песен он рассказал Лиаму о Гарри, о любви к нему и о том, как его бросили.       Если бы он не был таким уставшим, он был бы огорчен тем, что Лиам вошел в комнату минутой позже, сонно улыбаясь, его глаза в десять раз ярче, чем когда Луи пришел прошлой ночью. Он обходит груду бумаг и садится на диван у ног Луи, ожидая несколько минут, прежде чем сказать.       — Кто же знал, что ты чертовски блестящий автор песен? — Говорит он, а Луи зарывает лицо в плед, ворча в своем несогласии. — Нет, серьезно, Лу, — продолжает Лиам, — ты спас мою задницу. Вчера вечером мы написали столько хороших текстов, и, послушай, ты должен написать этот альбом вместе со мной.       Луи высовывается из-под пледа и поднимает голову, чтобы недоверчиво посмотреть на Лиама.       — Ты все еще под кайфом, приятель?       Лиам поворачивается на сиденье, в его глазах светится азарт.       — Да давай, я серьезно. Ты невероятный, одна голова хорошо, а две лучше, я тоже написал немного хороших вещей. — Он выглядит нерешительным, но не останавливается, хватая Луи за лодыжку, и понижая голос. — Ты мне нужен, пожалуйста. Помоги мне написать мой альбом.       Луи предполагает, что это травка сделала их тексты хорошими, и, возможно, это то, что нужно Лиаму, а не Луи. Луи не писатель, никогда не был особенно хорош в словах. На самом деле именно Гарри заставляет его чувствовать себя немного поэтично.       И это самое худшее. Луи, наверное, мог бы написать дюжину альбомов об этих двух с половиной годах, но это все, что у него есть. Просто воспоминания об этом коротком промежутке времени, всего несколько слов на странице, которые доказывают, что он ничего не делал со своей жизнью с подросткового возраста.       Он уходит, не дав Лиаму твердого ответа, предполагая, что парень со временем поймет, что он ему не нужен, и больше не вспомнит.

***

      Луи не уверен, что именно произошло, но по прошествии недели становится ясно, что Зейн и Найл помирились. Блондин снова рядом, может быть, даже больше, чем раньше. И хотя кажется, что все нормализуется, и Зейн не был так подавлен с момента возвращения Найла, Луи знает, что Зейн все еще не сказал ему. В их улыбках и прикосновениях все еще присутствует неуверенность, и Луи приходится бороться с желанием встряхнуть их обоих.       В воскресенье Найл приходит к ним, когда Зейн предлагает посмотреть фильм. Луи работал в дневную смену, что бывает редко после работы допоздна накануне, и он абсолютно измотан, но все равно соглашается. Он сворачивается в кресле, уступая парням диван, и на середине фильма его веки опускаются, он не может больше держать их открытыми.       Он находится где-то между сознательным и бессознательным состоянием, когда фильм все еще идет. Он слышит звуки из телевизора, но они кажутся далекими от его сонного разума. Когда звуки фильма заканчиваются, нежная музыка играет поверх титров, Луи возвращается в сознание. Двое других парней не двигались, и он с любопытством открывает один глаз, глядя на диван.       Он не уверен, что он ожидал увидеть, но его желудок переворачивается, когда он видит, как они молча смотрят друг на друга, и на их лицах мерцает свет от титров. Луи практически чувствует как бабочки порхают у него в животе, когда он наблюдает, не двигаясь, не желая первать момент.       — Привет, — шепчет Найл так тихо, что Луи почти не слышит.       Луи может сказать, что Зейн, вероятно, нервничает, румянец на его щеках заметен даже в тени.       — Привет, — так же тихо отвечает он.       Луи чувствует жар на своей коже, вспоминая возбуждение от первого поцелуя, который действительно что-то значит. Он наблюдает, как Найл еще больше поворачивается на сиденье, закидывая ногу на колени Зейна. Он видит, как веки Зейна трепещут, когда Найл касается его шеи, и наблюдает, как они медленно и неуверенно приближаются. Когда их губы встречаются, даже Луи испытывает облегчение. Он может только представить, что они чувствуют.       Затем он закрывает глаза, не в силах заснуть, но он не хочет вмешиваться или мешать. Он позволяет своим мыслям блуждать, стараясь не обращать внимания на мягкие звуки поцелуев, доносящиеся из комнаты.       Когда они исчезают в спальне Зейна, они не говорят ни слова. Они медленно выходят из комнаты, и Луи открывает глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как переплетены их пальцы, когда Зейн ведет Найла, и сладкие улыбки на их лицах.       Луи рад за своего друга. Он так рад за него, за них обоих, но его одиночество умножается в мгновение ока, раздуваясь в груди, пока он практически не начинает задыхаться.       В конце концов он ложится спать, отправляя быстрое сообщение, прежде чем засыпает один.       Завтра вечером занят? Присоединяйся хх