Хроместезия

Ладонь Суппасита работает уверенно, но нежно. Галфа то и дело бросает в жар, и никак не достичь единого чувства и состояния. Эти качели кружат голову всё сильнее и сильнее, что и сил никаких не остаётся. Канавут прогибается в пояснице, разрывая поцелуй, часто и надрывно дыша, а затем снова целует Мью, поощрительно постанывая. Ему безумно нравится находиться во власти Суппасита, и он готов отдать ему себя полностью. Мью и самому плохо. Член в узких джинсах неприятно ноет, требуя свободы, но именно это добавляет необходимой остроты. К тому же сжимать плоть Канавута ещё приятнее — чувствовать возбуждение другого парня, да что вообще может быть сексуальнее?! Сплошной линией поцелуев, Мью спускается к изящной шее, припадая в страстном прикосновении. Он всасывает тонкую кожу, легонько посасывая, а языком играет: то широко мазнёт, то только самым кончиком, а рука ещё удобнее устраивается между ног, ведь Галф ещё больше их раздвигает. Суппасит приоткрывает глаза и в них читается самое настоящее отчаяние. Чёрт его знает, чего он так возбудился, но его буквально пробивает дрожь. Он смотрит на томного Канавута, закусывая нижнюю губу. Младший послушно позволяет расстегнуть свои джинсы, и приподнимается, чтоб приспустить их. Рука Мью работает оперативно, и Галф не сразу замечает, как его ноги оказываются плотно соединены, а яички с членом во всей красе красуются перед пожирающим взглядом старшего. Прикрыться бы, но Канавут обхватывает Суппасита за шею, замирая всем своим существом, когда Мью делает первое медленное движение по всему стволу. Кончик большого пальца давит на влажную уретру, размазывая предэякулят, и Канавут откидывается на спинку сиденья. — Посмотри на меня, — шепчет Мью, требуя зрительный контакт. Галф тяжело сглатывает, опуская взгляд на старшего. тот тяжело дышит, жадно смотрит, а сам ускорят движение ладони по твёрдой плоти, порой подушечками пальцев поглаживая мошонку. — Такой красивый, — шепчет хрипло Суппасит, пальцем свободной руки проводя по влажным губам. Галф захватывает палец ртом, начиная посасывать, и Мью глухо стонет, понурив голову. В голове всё трещит, звенит, колется. Он с ума сходит. Им двигает самое нормальное, правильное и чистое желание, когда для удивлённого Галфа, убирает руку, опускает вниз голову. Сказать младший ничего не успевает, потому что в следующую секунду головка его члена оказывается в плотном кольце губ Мью, а его язык щедро мешает слюну со смазкой. Галф прикусывает палец Суппасита, глубоко дыша. Воздух, словно, пропитан пламенем, что обжигает при каждом вдохе, но от чего-то это никак не может удовлетворить. Суппасит опускает голову ниже, втягивая щёки, нежно, но смачно лаская член Галфа. Он двигает головой в умеренном темпе, но и этого достаточно, чтобы Канавут трепетал и задыхался в стонах и ощущениях. Горячо, но ласково, влажно, но мягко, и узко. Так узко, что кажется, будто горло в тисках у наслаждения, которое вот-вот подарит ему самый пик удовлетворения. Галф с особой озабоченностью начинает посасывать палец Мью, хватаясь за его руку. Он обхватывает ещё пару пальцев, стараясь двигаться в одном темпе с Суппаситом. Он чувствует себя мороженым, что под палящим летним солнцем плавно плавится, растворяясь в неге и эйфории. Истома кипит в крови, по телу, в каждой клеточке, и это чувство поражает Галфа резким обрывающимся чувством снизу живота. Член подёргивается, пока всё возбуждение, копившееся в Галфе, выходит Суппаситу в рот, а сам кусает его пальцы, тяжело и высоко постанывая. — П-прости, — виновато шепчет Галф, когда Мью поднимается. Он открывает бардачок, доставая салфетки, и, сплюнув в одну из, тянется, чтобы вытереть плоть Галфа. — Я сам! — заливается румянцем Канавут, хватая салфетки из рук, а Суппасит улыбается, склоняясь к нему. — Чего засмущался? — шепчет, легко целуя. — Я только что тебе… — и ладонь Галфа прижимается к его рту, чтобы остановить поток смущающих фраз. — Пожалуйста, не смущай меня сильнее, — мнётся Канавут, но сам не рыпается, позволяя руке Мью вытирать себя. — Не буду, — и целует в кончик носа, позволяя Галфу одеться. — Мне завтра надо уехать в город. На неделю, — осторожно начинает Суппасит. — Зачем? — По делам, — отмахивается Суппасит. — Нужно ещё кое-что решить на счёт будущего дела. — Какого? — Скоро всё узнаешь, — смеётся Суппасит. — Не переживай. Я никуда не денусь. Через неделю буду уже здесь, с тобой. Галф наигранно-недовольно смотрит на старшего, но в итоге падает в крепкие объятия. Они сидят ещё, по меньшей мере, час, общаясь. Галф в смущении вспоминает, что не сделал Мью приятно, но тот лишь отмахивается, говоря, что это не так уж и важно. Перед уходом долго и чувственно целуются, и домой Галф залетает порхающей походкой. В комнату заходит тихо. Сэйнт уже спит, и Канавут падает рядом с ним, сразу засыпая. Последние дни его сильно эмоционально изматывают, поэтому усталость быстро стискивает его в своих объятиях. Утро начинается с громкой возни на первом этаже. Галф приоткрывает один глаза, обнаруживая, что в комнате он один, а значит, Сапп уже проснулся. Канавут идёт в ванну, приводя себя в порядок, находясь в замечательном настроении, и уже через полчаса спускается вниз, мечтательно заходя на кухню. — Проснулся, гулёна? — хихикает бабушка, переворачивая на сковороде оладья. — Да-да, — поддерживает Джеймс, с довольным лицом попивая мятный чай. — Кто бы говорил! — возмущается Канавут, садясь за стол. — А Сэйнт где? — А ему кто-то позвонил, — отвечает брат, — он вышел поговорить… Позвонил? Но кто. У него же почти никого нет… ну… не может быть… Галф встаёт, быстро спеша на веранду. И не прогадывает. На Сэйнте лица нет больше, чем вчера. Он совсем бледен, а глаза пустые, уставшие. Губы искусаны в кровь, а сам он совсем вялый. — Дай, — уверенно произносит Канавут, подходя. Сапп послушно тянет ему телефон, позволяя другу включить громкую связь. — … понимаешь? Малыш. Ну дай мне ещё один шанс. Мне очень плохо без тебя, — кто бы сомневался, — я люблю тебя. — Люби его подальше от него, — грубо говорит Канавут. — Ты ещё кто? — в манере отвечает Мин. — Чё ты рядом с Сэйнтом делаешь? — Не твоё дело, и никогда им не будет. Сэйнт уже не одинок. Он повстречал человека, который достоин его. Он балует его, заботится о нём, хорошо обращается с ним. В этом человеке все те качества, которых нет в тебе, поэтому, пожалуйста, Мин, живи уже сам по себе, — гордо произносит Галф, с жалостью смотря на едва не плачущего друга. — Галф? Это ты что ли? – спокойнее спрашивает Мин. — Что за бред? Кто у него появился? Когда?! — Я всё сказал, Мин. Если ты его любишь, как ты говоришь, — возмущённо язвит Галф, — то отпусти его. Ты должен понимать, что он не счастлив с тобой, и что ты плохо относишься к нему. Не звони больше, — и сбрасывает, моментально внося номер в блок. — Ну ты чего? — мягко спрашивает Галф. — Всё. Он больше не побеспокоит тебя. — Правда, — легко произносит Сапп, а у самого в глазах словно всё рушится, пока слёзы вымывают эту чернь из него, — я никогда не получу того, что ты назвал. Я не достоин. У меня же нет такого человека. Галф осекается, прикусив язык. Дёрнуло же его такое сказать при подавленном друге. — Нет, Сэйнт. Сейчас тебе просто очень плохо, но я не позволю кинуться тебе в это отчаяние! Что ты не получишь? Чего у тебя нет? Ты с ним так долго был, не видел других людей, не знаешь ведь ничего. Так уж случилось, что с Зи не повезло, но, — и резко встряхивает Саппа, который едва ли не зарыдал в голос. — Давай честно. Я говорил тебе, чтобы ты не торопился. Было видно, что он не заинтересован в серьёзности. Я не оправдываю его, Сэйнт. Поверь, он меня бесит ещё больше прежнего, но ты же тоже видел то, что хотел. Это просто неудачное стечение обстоятельств. — Да как же… — ревёт. — Не хочу так… — и садится на корточки, прижимая к груди ноги. — Ничего, — опускается рядом Галф. — Ничего страшного. Ошибся — нормально, больно — нормально. Это всё и есть жизнь, — садится рядом Канаву. — Давай с улыбкой смотреть, а? — поднимает Сэйнта за щёки. — Не повезло тебе с одним, со вторым, ну и что? Зато смешно. — Что смешного-то? — шмыгает носом блондин. — Например, то, что ты наивный дурак. — В жопу иди, — бурчит Сапп, но уже с улыбкой. — Что теперь сделаешь, Сэйнт? — выдыхает Галф. — Было и было. Зато ты из обеих ситуаций вышел достойно. А это восхищает. Помни, что всё идёт изнутри. Больше люби себя, не сомневайся в себе, и, — на секунду осекается, неуверенный, что стоит это говорить, — я думаю, что Панит ещё даст о себе знать. Не знаю я, что у него в голове, но его явно зацепило твоё поведение. — А чего он ждал? — поражённо шепчет Сапп. — Я сам не знаю, — Галф помогает подняться другу, — но думаю, он не рассчитывал, что ты узнаешь. Мне так показалось… — Фу-у-у-ух, — глубоко дышит блондин, вытирая слёзы. — Что ж, давай посмотрим, что будет дальше. Галф в согласие кивает, утягивая друга обратно в дом. Хватит дилемм, недопониманий, страданий по нестоящим людям, оправданий, в которых нет нужды. Нужно с каждой минуты, с каждого момента брать по максимуму, ведь время так быстро летит. Галф осознаёт это сейчас, понимая, как быстро прошли девятнадцать лет его жизни. И из-за своей трусости, слабости и страхов, у Галфа не было так много красочных, ярких и тёплых воспоминаний. И от этого было грустно. Они заканчивают завтрак все вместе, беседуя на разные темы. Галф вызывается помыть посуду, пока дедушка с бабушкой уходят собираться на работу. Им снова придётся уехать, и они снова отказывают парням взять их с собой. Сейчас очень большая загруженность, и им просто некогда будет следить за молодёжью, зато указания о полной уборке дома дают строгое. Впрочем, Джеймс и Сэйнт с радостью приступают, чего не скажешь о Галфе. Он за уборку берётся с неохотой, но быстро принимает игры с водой. В перерывах хватается за телефон, чтобы отвечать на сообщения от Мью, который ранним утром уехал в город вместе с Пруком. И Суппасит всё-таки признаётся, что у них с Панитом скоро открывается два кафе, потому столько беготни. — Как же я устал, — падает на диван Джеймс, довольно улыбаясь. Дом вылизан от и до. — Да-а-а, — поддерживает Сапп. — Зато теперь так пахнет чистотой. — Джеймс, сыграй мне, — огорошивает парней Галф, заходя в зал. Джеймс непонимающе смотрит на брата, словно тот сморозил самую невозможную чушь, ничего не отвечая. — Ну-у-у? — тянет Галф, недовольный молчанием. — Ты хочешь, — поднимается на ноги Джеймс, — чтобы я тебе сыграл на скрипке? — Да, — невинно подтверждает Канавут. — Но Галф, — вступает Сапп, подходя к Джеймсу. — Ты уверен?.. — Я хочу научиться жить с этим, — уверенно произносит Канавут. — Я не могу вечно бегать от этого, ведь это часть меня. Джеймс неуверенно смотрит, но идёт на второй этаж за скрипкой. Несколько минут тратит на подготовку, пристально смотря на брата, с которым сидит Сапп. Галф кивает, чтобы тот начинал, и Джеймс делает первое неуверенное движение смычком. Канавут заметно напрягается, но сидит спокойно, пытаясь ровно дышать. Звучание играемой мелодии очень мягкое, ласковое, но печальное. Галфу нравится эта мелодия, но концентрироваться на звучании оказывается трудно, ведь он ещё и видит мелодию. — Ты в порядке? — шёпот спрашивает Сэйнт, сжимая руку другу. Тот лишь нервно кивает, продолжая смотреть на брата. Вокруг, словно пух и туман, если их объединить, словно другой мир, сказочный, невозможный, мифический, и слишком холодный. Цвет этой мелодии прохладно-сиреневый, с периодичной плавной линией тёмного синего цвета. Весь мир, реальный чёткий мир, вдруг кажется нереальным, расплывчатым, и Галф испуганно поджимает губы, плотно закрывая глаза. Всё тело неприятно-ватное, и Джеймс прекращает игру. — Ты как? — подходит он к брату, присаживаясь перед ним. — Галф? — Н-нормально, — неуверенно улыбается, приоткрывая глаза. — Прости. — За что ты извиняешься? — улыбается младший. — Ты почти до конца мелодию дослушал. — Правда? — удивляется Канавут. Он и не заметил этого. — Ну вообще да, — обнимает друга Сапп. — Я даже удивился. — Давай продолжим? — воодушевляется Канавут, смотря во все глаза на брата. — Думаю, пока хватит, — вежливо отказывает Джеймс. — Не стоит перенапрягаться. Вечером ещё сыграю. По два раза в день, согласен? — и мягко смотрит на старшего брата, внутри просто крича от восторга. Счастью своему поверить не может, что всё это происходит с ним на самом деле. — Хорошо, — расслабленно выдыхает Галф, — кстати, что это за мелодия? Кто её автор? — Я, — робко отвечает Джеймс, слегка испуганно смотря на парней. — Ничего себе! — искренне восхищается Сэйнт. — Это потрясно. — Спасибо… — Она правда красивая, — шепчет Галф, — надеюсь, что скоро смогу полностью проникнуться ей. Джеймс поджимает губы, пытаясь не заплакать. Он так сильно хотел получить от брата похвалу за свои мелодии, так сильно хотел, чтобы брат не боялся его музыки, а гордился им, и теперь… — Ты чего? — мягко спрашивает Галф, гладя Джеймса по волосам. — Я пишу их для тебя, — полушёпотом. — Что? — не понимает Канавут, но до него быстро доходит. — Ты пишешь музыку… для… меня? — Да, — всё также тихо, — я очень хотел написать мелодию, которая не станет пугать тебя… — Как же это мило! — пищит Сапп, нарушая интимную атмосферу единения между братьями. — Ну ты, — фыркает Галф. — Я обязательно их все послушаю, Джеймс, — и трепет за щёку. — Я обещаю тебе. От благодарности, что светится в глазах Джеймса, Галфа самого пронизывает насквозь. Он чувствует себя виноватым перед братом, но не собирается мучиться. Лучше уж признать и не допустить больше подобного. Джеймсу нужен старший брат, и Галф будет с ним. Теперь будет с ним. Для Галфа эти семь дней прошли нелегко. Они правда вышли тяжелее, чем он предполагал. Джеймс играл для него утром по пятнадцать минут, и вечером по полчаса. Было очень страшно и тяжело. Разные мелодии, цвета, их восприятия и формы — всё было в новинку, всё было диким и нереальным, но всё-таки не прошло в пустоту. Канавут мог слушать музыку, фокусируясь на её звучании больше, чем на её цвете. Впервые за долгие годы он мог слушать музыку, без панических атак, без отвращения. Канавут плакал. Так долго и облегчённо плакал, не веря, что он правда учится преодолевать свой страх. И этой новостью ему не терпелось поделиться с Суппаситом, связь с которым он поддерживал все семь дней через видеозвонки и сообщения. Но Галф умалчивал о своём «лечении», потому что хотел воочию увидеть реакцию Суппасита. В воскресение утром возвращается Мью, и Галф взбудоражен не на шутку. Сэйнт откровенно смеётся с него, а Джеймс его поддерживает. — Да успокойся ты, — в голос хохочет Сапп, смотря на споткнувшегося о брюки друга. — Ха-ха-ха! — у Джеймса уже слёзы их глаз, а живот ужасно болит. — А ты чего смеёшься? — бормочет Канавут, сидя на полу натягивая брюки. — Не ты ли каждый вечер также носишься, собираясь к Ому? — Кстати, — подключается блондин. — У вас уже было? — и играет бровями. — Что было? — Джеймс совсем искренен в своём непонимании, но слыша смешки Галфа, и озорство на лице Саппа, моментально покрывается пунцовым цветом, шокировано шепча. — Ты что?.. Мы только за руки держимся… — Ха-ха-ха, — ещё громче смеётся Сапп, а Галф поддерживает его. — Мой брат хорошо воспитан, — произносит гордо, но сквозь смех, — не то что я. — А у вас было что ли? — смущённо, сквозь зубы, спрашивает Джеймс. Ему жутко неловко. — Нет, — пожимает плечами Канавут, — но когда-то будет, — и подмигивает брату, что падает лицом в подушки, желая скрыться от лупящего его смущения. — Да ладно тебе, — гладит его по спине Сэйнт. — Меня вон вообще поимели и бросили, — и снова смеётся. Да. С юмором правда лучше, и проще. — Как вы можете говорить о таких вещах, — бормочет он в подушку. — О сексе? — непринуждённо уточняет блондин, получая в лицо одну из подушек. — Ах, ты, мелкий! — и начинает щекотать Джеймса, что заливисто смеётся. — Веселитесь? — заглядывает в комнату женщина. — Галф, там Мью приехал, — и довольно улыбается, показывая Саппу большой палец, поднятый вверх. Они явно друг друга понимают. — Уже иду, — хватает телефон Галф. — Вы дома сегодня? — обращается к бабушке. — Не-е-е-ет, — тянет женщина. — Мы сегодня к Суппаситам, я ведь говорила тебе утром. И о чём ты только думаешь? — и стучит указательным пальцем по подбородку. — Ба! — возмущается Канавут. — Ты от Сэйнта заразилась что ли?! — Иди уже, — хихикает блондин. — Позже увидимся. Галф отмахивается от смешков родных людей, быстро спускаясь на первый этаж. Ему не терпится увидеть Мью и, обувшись, Галф выбегает из дома, сразу кидаясь в объятия Суппасита. Он запрыгивает на него, плотно обвивая талию ногами. — Я скучал, — шепчет он, покрывая поцелуями лицо Мью. — Скучал, скучал. Они не виделись всего семь дней, но даже такой и большой, небольшой срок, дал понять, насколько серьёзны их чувства и отношения друг к другу. — Я тоже скучал, — мурчит в ответ Суппасит, бережно поглаживая Галфа по ягодицам. — Пошли в машину, а то мне неловко, — а сам смотрит в окно второго этажа, где виднеется два довольных лица. Галф понимающе мычит, слезая с Суппасита и, крепко схватив за руку, идёт за ним к машине. — Что делать будем? — спрашивает Канавут, садясь внутрь. — Хочешь покатаемся? — предлагает Суппасит. — Повожу тебя по местности. Небось не всё помнишь. — А давай, — активно соглашается Канавут. — Интересно. Мью счастливо улыбается, заводя мотор, а Галф искоса смотрит на Мью. Рукава его тёмной рубашки закатаны, нагло демонстрируя эстетичность рук: каждая вена так правильно и красиво выделяется, что вызывает какое-то нездоровое желание лизнуть их. Каждую, как можно больше, поцеловать, укусить. На груди рубашка расстёгнута, и видна грудь Суппасита, явно больше, чем у Галфа. «Так сексуально». А от запаха одеколона совсем кружит голову. Канавут даже не замечает, что они давно отъехали от дома. Мью рассказывает Галфу о местности, показывает какие-то дома, говорит кто-где живёт, а Галф честно пытается слушать, но слышит только мягкий бархатистый голос, и хочется раствориться в этом звучании. — Давай съездим на наши поля, — предлагает Канавут. Ему вдруг так захотелось почувствовать умиротворяющий аромат цветов и трав. — А нас пустят туда? — хмыкает Суппасит, разворачиваясь. — Конечно, — также отвечает Галф. — Там меня уже знают. Мью кивает, везя их в желанное Канавуту место. Он добираются до туда буквально за десять минут. Вежливо здороваются с охраной, проходя внутрь огромного двора, за пределами которого располагаются поля. — Как-то неловко, — усмехается Суппасит, послушно идя за Галфом. — Да что такого? — небрежно отвечает Канавут, открывая скрипящую калитку. — Ты просто посмотри! — и резко тянет Мью вперёд, открывая ему вид. Суппасит сначала умильно улыбается, а затем застывает в восхищении. Ровные ряды лаванды расстилаются далеко вперёд, сотрясая воображение своим масштабом, красотой, ароматом. Каждый вдох словно наполняет новой жизнью, свежестью, свободой. Даже кажется, что вдыхать можно бесконечно, и выдохов не надо. Галф довольно смотрит на поражённого Суппасита, делая пару коротких видео. Когда ещё он увидит такого обескураженного парня? Суппасит делает шаг вперёд. В глазах умиротворение, счастье, покой, и такая приятная теплота, что даже слёзы на глазах. — Нравится? — обнимает со спины Канавут. — Это невероятно, — кивает Мью, делая ещё пару шагов вперёд. — Здесь так красиво. Так хорошо. — Иди сюда, — Галф тянет его прямо на поле. Мью просто прошибает от бесконечности красоты и гармонии, что переполняет это место. Он присаживается на корточки, трогая сиреневые кусты, делясь ощущениями с Галфом. Они долго ходят по полю, радуясь, словно дети. Куча совместных фотографий теперь наполняют оба телефона, ведь такие прекрасные моменты позволено запечатлять, дабы они остались в памяти яркими воспоминанием. На улице уже смеркается, и прохладное небо приятно сочетается с лавандовым полем. Двое парней стоят между ровных линий ароматных растений, умильно и нежно смотря друг на друга. Пальцы их рук крепко переплетены, а улыбки украшают лица. — Так хорошо, — шепчет Суппасит, — я так счастлив. Что ты рядом… так счастлив… — Я тоже, — в широкой улыбке расплывается Канавут. — Мью… я… учусь слушать музыку, и у меня получается, — и проникновенно смотрит в янтарные глаза. — Серьёзно? — усмехается Суппасит, по-доброму. — И без меня? Офигел? — одной рукой сжимая ягодицу Галфа, притягивая ближе. — Дур-а-а-а-ак, — игриво сопротивляется Галф. — Тут же люди! — Мы в десяти метрах от входа, — шепчет Суппасит, то и дело меняя угол головы, пытаясь настичь губы Галфа. — Ну и что, — а сам блаженно пискнул, когда рука на ягодице чуть сдвинулась, сжимая сильнее. — Но это ты себя ведёшь, — наконец-то касается уголка губ Канавута, — так неприлично, — кончиком языка обводя контур пухлых губ. — Суппасит! — шипит Галф, свободной рукой хватаясь за волосы Мью. Не сильно, но чтобы чувствовал. — Замолчи немедленно!.. — А если не замолчу? — играется Мью, сводя своим хриплым голосом Галфа с ума. Одеколон Суппасита негой бьёт в нос, а атмосфера вокруг даёт чувство необъятной свободы. — Я тебе закрою рот силой, — вскидывает бровями Галф, показывая кончик языка Суппаситу. Он уверен, что выйдет из этой игры победителем, но кажется совсем забыл, кто такой Суппасит. — Правда? — наигранно-невинно. — Заткнёшь мне рот им? — и рука с ягодицы, перемещается на пах Галфа. Глаза округляются, а рот приоткрывается. Слов не находится, чтобы прокомментировать силу своего возмущения. — Не… здесь… — шепчет Галф в шею Мью, уткнувшись в неё носом. Суппасит мягко смотрит в глаза младшего, приподняв голову за подбородок. Он чувственно, мягко целует своего парня, желая через поцелуй передать всю силу и искренность своих чувств и, судя по тому, как отвечает ему Галф, это удаётся.