Хроместезия

Утро следующего дня начинается с сильного раската грома. Удар настолько мощный, что Канавут подрывается на постели, а Сэйнт перепугано хлопал ресницами, пытаясь понять, что вообще произошло. Оба напряжённые только успевают выдохнуть, как разносится новый и новый грохот, причём так синхронно, с разной дальности. Парни выбираются с постели, покрываясь мурашками от прохлады, что незримо наполняет комнату. Сколько времени они уже живут здесь, но так холодно в доме ещё не было. Они подходят к окну, убеждаясь в своих догадках. Несомненно будет гроза. В этом месте небо всегда поражало удивительной простотой и грацией. Насыщенные и нежные цвета были, словно, благословением, и, поверьте, не найдётся человека, чью душу не тронет такой вид. Сама жизнь в небе, и сейчас оно было непривычно грозным. Клубы облаков с объёмными краями были до странности синими, с чёткой чёрной глубиной. Полотно холода и гнева нависало над местностью, грозясь, предупреждая о скорой атаке. Но даже это прекрасно. Хотя и Сэйнт, и Галф любят солнечную погоду, настроение у них не портится, а наоборот становится теплее, ведь именно в такие грозу появляется чудесная возможность прочувствовать и окунуться всей сутью в тепло и уют дома, и семьи. Что они и делают. Закончив с утренними процедурами и одевшись, парни спускаются вниз, где старшие Канавуты за чашкой чая, смотрят телевизор. — Проснулись? — с тёплой улыбкой спрашивает женщина. — Угу, — сонно отвечает Галф, подходя ближе. — А Джеймс не встал ещё? — А он с Омом уехал, — отвечает мужчина. — Идите завтракать. Сегодня у нас домашний день. — Когда он только успел? — шепчет Канавут другу, идя на кухню. — Любовь не знает преград, — хмыкает Сапп. — Да уж, — фыркает в ответ Галф, садясь за стол. На завтрак их ждут тёплые оладушки с мёдом и чай, что ещё сильнее поднимает настроение. Этот день обречён на успех. И с этим Галф тоже не прогадал. Они проводят целый день за просмотром семейных комедий, вкусно перекусывая время от времени. А шум дождя, сурово колотящий окна, лишь помогал окутать теплом дом, где царила гармония и счастье. Джеймс возвращается поздно: на часах уже восьмой час. Настроение у него, конечно, приподнятое, даже очень. Любовь такое чистое и прекрасное чувство, и везёт людям, которые встречают своего человека по жизни. Это украшает человека, украшает его жизнь — делает лучше и правильнее. И Джеймсу с этим повезло, и Галфу тоже. Не так удачлив Сэйнт со своим выбором, но кто знает, что готовит для нас будущее. Всю ночь парни сидят в комнате, кушая разные закуски. Они общаются обо всём, делятся эмоциями и желаниями, мечтами и целями. И все трое в восхищении признают, что приезд сюда не стал ошибочным или пустым, скорее стал решающим — тем, что определил основную дорогу их жизни. Мью, кстати, не соврал, сказав, что уедет на некоторое время. Канавут, честно, рассчитывал, что это пару дней, как и в прошлый раз, но Суппасит пропал на целых десять, и Галф изнывал от тоски. И никакие звонки не могли заменить родного тепла и человека. Ну во всяком случае рядом оставались Сэйнт и Джеймс, с которым Галф и проводил все эти десять дней. Дома, к слову, они почти не появлялись. Сдружившись с местными, оказалось, что здесь полно интересных и простых занятий: можно ходить за грибами, за ягодами, ещё на речку, с которой парни и не вылезали, а вечером шли гулять. То снова в заброшенной школе останутся, то идут в лес, сидеть у костра, рассказывая страшны истории — и всё это воспоминания, живые моменты, которые позволяют чувствовать себя счастливым. и в дни, когда вдруг станет грустно или тяжело, именно эти воспоминания помогут справиться и преодолеть трудности. Утром одного из дней, пока Галф поливает цветы, он слышит приглушённый топот по дворовой плитке, понимая, что кто-то пришёл. Он вытирает пот со лба, отставляя лейку в сторону и, повернувшись, слегка прищурившись от яркого солнца, расплывается в широкой и лучезарной улыбке, которая для пришедшего и есть солнце. — Мью, — шепчет Канавут, начиная двигаться в сторону Суппасита, который шагает к нему. Галф прыгает в объятия Мью, который кружит его. — Я скучал, — шепчет Суппасит, целуя парня в шею. — Да тебя не было всего десять дней, — игриво лукавит Галф, внутри плавясь, словно масло под жаром огня. Как приятно слышать такие слова от человека, которого любишь, как приятно знать, что важный тебе человек полностью разделяет твои чувства. — Ты совсем не скучал? — дует губы Суппасит, опуская младшего на землю. — Скучал, конечно, — мурлычет Канавут, хватая Мью за щёки, целуя легко в губы. — Как всё прошло? Ты голоден? Пошли покушаем, — и, не дождавшись ответа, тащит Мью в сторону двери. — Галф, мы поджарили мясо, — хихикая, оповещает друга Сэйнт, слыша хлопок входной двери. — О, ты не один… — Привет, — кивает Мью. — Пахнет и правда горелым. — Я даже спрашивать ничего не буду, — поднимает руки Канавут. — Да там съедобно, — отмахивается Сапп. Канавут лишь хмыкает, следуя на кухню. Мясо оказывается покрыто чёрной коркой, но на вкус вполне ничего. А закончив с трапезой, Галф показывает Суппаситу дом, а последней комнатой становится комната Канавута. — Миленько. — Это не мой дом, — неловко говорит Галф. — То есть этот большой заяц, — и показывает на огромную игрушку на постели, — не твой. — Это заяц Джеймса, — поясняет Галф, поспешно пересаживая игрушку на стул. — Садись, — и сам забирается на кровать, выжидающе смотря на Мью. Тот не медлит, забираясь следом. — Чем ты занимался, пока меня не было? — тихо спрашивает Суппасит, пальцами играя с волосами возлюбленного. — Я тебе всё рассказывал, — мурчит в ответ Галф. — Гулял, гулял и гулял. — Мне уже стоит ревновать? — чуть оттягивает за волосы Канавута. — Да, — решает подразнить парня Канавут, — здесь оказывается столько красивых парне… ай! — Суппасит силой сжимает волосы, притягивая парня в грубый поцелуй. Галф блаженно открывает рот шире, позволяя языку Суппасита завладеть его ртом. Ему так сильно не хватало этих поцелуев, что сейчас, кажется, умрёт от счастья. Он лениво скользит по языку Суппасита, пока тот всё глубже проникает в его рот, всё жаднее и нежнее целуя. Стук в дверь вынуждает их оторваться друг от друга и потратить минуту, чтобы привести мысли в порядок и восстановить дыхание. — Да? — взволнованно обращается Канавут, и дверь приоткрывается, показывая голову брата. — Галф, — Джеймс неуверенно мнётся, проходу внутрь комнаты. — Там… — и снова молчит, приоткрывая рот в попытке сказать ещё хоть слово. — Да что там такое? — приподнимается Канавут, с интересом смотря на брата. — Родители приехали, — тихо произносит Джеймс. Галф выпрямляется, приподнимая бровь. Очень неожиданный приезд, учитывая, что они никого не предупреждали, хотя и знают, что бабушка и дедушка такого не одобряют. — Ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает Суппасит, приобнимая парня за плечи. — Да, — кивает Галф. — Зачем они приехали? — Хотят поговорить с нами… — Без присутствия бабушки и дедушки? — хмыкает Канавут. Трусливо с их стороны. Но он-то не такой. — Ладно, пошли, — и, взяв Мью за руку, повёл его вниз. Честно, он даже не может предположить, что ещё им нужно обсудить. Говорить он не хочет, но и отказать не смеет. — Сынок! — вскакивает с дивана женщина, стоит парням зайти в зал. — Я так скучала! — но подойти не решается, возможно, боится, что сын оттолкнёт её. — Привет, — отвечает Галф, едва сдерживая смех от неловкости сложившейся ситуации. — Присаживайтесь, — говорит Нот, указывая на второй диван. — А это кто? — Это Мью Суппасит, — резко отвечает Канавут, не давая Мью самому представиться. — Мой молодой человек. Глаза отца надо видеть. — Что ж, — слегка потерян Нот, — приятно познакомиться, Мью, — и встаёт, протягивая руку. — Отец Галфа и Джеймса. — Рад встречи, — монотонно произносит Суппасит, садясь рядом с Галфом. — Так о чём речь пойдёт? — незатейливо интересуется Канавут, опуская голову на плечо возлюбленного и переплетая пальцы их рук. — О нас всех, — тихо начинает Джен. — Для начала, — и смотрит на своего мужа, кивая ему. — Я хотел извиниться перед тобой Галф, за то, что ударил тебя, — чётко и громко произносит мужчина. — Да не надо, — мирно отвечает Галф. — Это я должен извиниться, — и смотрит прямо в глаза отца. — Я правда завидовал брату, хотел оказаться на его месте. Он и талантлив, и вашей любви больше получает. — Это не так, малыш, — Джен виновато смотрит на сына. — Да хватит, а, — выдыхает Галф. — Это весь разговор? — Мы просто хотели обсудить, что нам дальше делать, — поясняет Нот. — Мы думали о том, что случилось, и решили, что правда были не лучшими родителями тебе. Нам стоило уделять больше времени тебе и твоей проблеме, и мы давно решили бы всё это. — А мы уже всё решили, — подаёт голос Джеймс. — Я играю братику, он более-менее расслаблен сейчас. — Это правда? — удивлённо и восхищённо спрашивает Джен. — Это же чудесно! — Да проблемы-то, считай, не было, — спокойно отвечает Галф. — Всё в моей голове было. — Самокритично, — хмыкает Нот. — В чём здесь самокритика? — уточняет Суппасит. — Он признал, что всё его поведение и страхи, были внутри него, и сейчас он работает над собой, преодолевая их. — Кажется, я не с тобой говорю, — возмущённо отвечает Нот. — Кажется, вы говорите со своим сыном, который является моим парнем, — спокойно отвечает Суппасит. — Мне дела нет до выяснения ваших отношений, но если это происходит в подобной форме, то я молчать не буду. — Какой ещё форме? — не унимается мужчина. — Пап, бог ты мой, — недовольно шепчет Джеймс, стыдясь такого поведения. — Прекрати, — грубо произносит Джен. — Тебе обязательно всё портить? — Да что я порчу, — искренне не понимает Нот. — Он грубит мне. — А ты грубишь нашему сыну, — в манере отвечает женщина. — Что тут происходит? — грубый голос за спиной. — Почему вы приехали, не предупредив? Что за шутки? — Я не могу просто приехать в дом отца? — уточняет Нот, поднимаясь. — Не можешь, если не предупреждаешь, — подтверждает мужчина. — Нас могло не быть дома. — Я приехал к сыновьям. — Опять Галфа доставать? — хмурится старший Канавут. — Нет, дедушка, — подрывается Галф. — Папа извинился, всё нормально… — Вы просто всё не так поняли, — подключается Суппасит. — Услышали край фразы, а она была брошена не в ту ситуацию. Мужчина недоверчиво и крайне недовольно смотрит на всех собравшихся и, махнув рукой, идёт на кухню. — Думал, помру, — шепчет Сэйнт Джеймсу, хихикая. — Да, — тянет Нот, — отец в гневе страшен, — и ухмыляется, — знаешь, как мне доставалось? — и смотрит на Галфа, улыбаясь. Канавут слегка растеряно смотрит на родителя. Он уже и отвык видеть такую улыбку. Такую простую, тёплую, адресованную именно ему. Слишком уж давно он не видел такого. Галф неловко смотрит на удаляющихся людей из комнаты, понимая, что их оставляют с отцом наедине. Не то что бы он не хочет с ним говорить, но он боится. Глаза суетливо бегают по комнате, никак не решаясь взглянуть в глаза старшего родителя, но и Нот, судя по всему, нервничает. Они садятся друг напротив друга, и пару минут в комнате стоит гнетущая тишина, пока Нот её не нарушает. Галф, поначалу, помалкивает и вообще коротко отвечает, но чем больше говорит его отец, тем больше говорит сам Галф. За столько лет отец и сын наконец-то высказываются друг другу, заполняя пробелы. Они разрешают все недопонимания, внимательно слушая друг друга. И может не все обиды ещё забыты, но, по крайней мере, душевный покой достигнут. Нот признаёт, что действительно не стал Галфу достойным отцом, но настаивает на том, что это не значит отсутствие любви к сыну — как же он может не любить своего первенца? Они очень любят Галфа, это правда, но просто порой, люди бывают глупы в личностном плане, и страхи, недомолвки, неверные выводы и закрывание глаз, приводят к таким вот последствиям, а то и хуже. Но Галф рад, что этот разговор состоялся, он очень благодарен, что теперь может спокойно выдохнуть и жить, зная, что родителям он нужен, что он любим. Не будет у них такой крепкой связи, как, например, с Джеймсом, но это не так и плохо. В жизни всякое бывает, так чего грустить? Старший Канавут с недоверием смотрит на Нота, когда те заходят на кухню. Галф поясняет, что всё нормально и не стоит устраивать скандал из-за него, ведь отец на самом деле хотел и решил все проблемы. На удивление всех, дед весело смеётся, причитая: «Недотёпа и решил». Нот лишь глаза подкатывает, махая рукой. Отец всегда таким был, своеобразным, возможно, это сказалось и на нём. Когда приезжает бабушка Галфа — мать Нота, все собираются вместе на заднем дворе. Каждый день праздник, помните? Так а сегодня ещё и повод есть! Отец и сын примирились, так что не радоваться? Вкусный стол, костёр, лёгкая музыка на фоне, и радостная Джен возле Галфа, что к Мью жмётся. Он не привык к такому поведению матери в свою сторону, но та упрямо жмётся к сыну, и слёзы гордости на глазах: он сам решился и преодолевает страх и слабость, но с тем же она чувствует вину, хоть Канавут и не соглашается с ней. Некоторые близкие друзья приходят по приглашению, многие помнят Нота, и расспрашивают его о жизни, пока Галф с волнением наблюдает за этим. Он и не думал о том, что когда-нибудь ощутит себя полноценным членом своей семьи. Звучит глупо, но так. — Так приехал кто-то, — выглядывает из угла дома друг старшего Канавута, — зовёт Сэйнта. Сапп напрягается, смотря на Галфа. Тот кивает ему, поднимаясь с места. — Я схожу. — А что? Проблемы что ли? — уточняет Нот у сына. — Нет, это приятель, — врёт с улыбкой Галф, кивая Сэйнту, — пошли. Они и так знают, кто приехал. Хоть и удивлены. Сэйнт бел, словно снег, и мрачен. Он совсем не хочет этой встречи, но она неизбежна. — Сэйнт, — неуверенно шепчет Мин, стоит калитке открыться. — Я пытался звонить тебе, но… — Ты в блоке, — выдыхая, отвечает Галф. — Зачем приехал? — Я хочу поговорить с Сэйнтом, — как можно учтивее выражает своё недовольство Мин. — А я хочу, чтобы ты уехал и больше здесь не появлялся, — пожимает плечами Канавут. — У него языка нет что ли? — Главное, что у тебя есть. — Что тебе нужно? — глухо спрашивает Сапп, смотря исподлобья. Ему так неприятно смотреть на своего бывшего, что даже злость утихает. — Прости меня, — голос мягкий, чувствуется вина. — Прощаю. — Давай вернёмся домой, Сэйнт? — уголки губ Мина приподнимаются, а в глазах светится надежда. — Так я уже дома, — пожимает плечами Сапп, скрещивая руки на груди. Он высоко приподнимает подбородок, самоуверенно смотря на Мина. — Теперь я живу тут. — Ну что за глупость, — не веря, усмехается Мин. — Твой дом со мной, там где я. Мы же любим друг друга, так ведь? Галф глубоко вдыхает, задерживая дыхание. Главное не сболтнуть чего. У него сегодня эмоции, словно маятник, колеблются от мира к войне, и вот сейчас он крайне нестабилен. Он нормально относится к Мину в отдельности от Сэйнта, как можно дальше, вообще не рядом. Но парень настойчиво продолжает вмешиваться в жизнь его друга, да и плевал Канавут на всё в таком случае, ведь мучить Сэйнта больше не позволит. — Он уже встретил свою любовь, — вырывается с губ Галфа. — И он относится к нему лучше, чем ты. — Может хватит уже? — улыбка с лица Мина пропадает, и он серьёзно смотрит на Канавута. — Что тут происходит? — ой, Галф рад этому голосу, как никогда. — Прости, — подходит Прук к Сэйнту, прижимая к себе, — я опоздал, — и целует в висок. Мин прожигает взглядом брюнета, который спокойно смотрит на него в ответ. — Кто он? — спрашивает Мин у Сэйнта, кивая на Панита. — Галф уже сказал, — выдыхает Сэйнт, опуская голову на плечо Зи. — Зачем весь этот спектакль? Я очень устал, Мин. Правда. — Мы всё решим, — тяжело сглатывает парень. — Всё обсудим. Ты будешь счастлив… — Но я счастлив, Мин, — перебивает его Сэйнт. — Без тебя счастлив… — шепчет. — Хватит, а, — нервно усмехается парень. — Ты не мог полюбить его за месяц. Мы с тобой столько времени! — Может ему хватило того, — язвит Зи, — что я его не бью? — и с дерзкой улыбкой смотрит на Мина, который побелел от злости. Он резко двигается в сторону Прука, отталкивая от него Сэйнта. — Не лезь не в своё дело… — Но разве это не ты лезешь не в своё дело? — невинно говорит Зи. — Приехал, значит такой, привет из прошлого, и чего-то требует, чего выясняет… — Хватит, — вклинивается между ними Сапп. — Мы с тобой давно расстались. Хватит, Мин. Хватит… хотя бы ради моих родителей, — в полголоса, и Мин замирает. Он помнит родителей Сэйнта, хорошо помнит, и помнит все свои слова им… что до смерти, что после… — Мы… — голос дрожит. — Мы поговорим потом, когда ты успокоишься, — и пристально смотрит на парня. Сэйнт устало прикрывает глаза, не имея сил и желания что-либо отвечать. А Мин, смирив презрительным взглядом Прука, и недовольным Галфа, возвращается в свою машину, спустя некоторое время уезжая. Сэйнт смотрит вслед вновь побеспокоющего его прошлого, а Галф смотрит на друга, понимая и чувствуя его боль. Сэйнт ведь не разлюбил Мина, но просто порой, люди бывают такими личностями, ужиться с которыми невозможно. И как бы не хотелось Канавуту дать надежду другу, как бы не хотелось Сэйнту дать шанс Мину, это будет провалом. Всё это уже кончено, а отчаянные попытки лишь причиняют больше боли. Выбравшись из объятий Прука, Сэйнт берёт за руку Канавута, и идёт обратно на задний двор. Ему всё равно, что Зи идёт следом, что он пытается узнать от него хоть что-то. Ему всё равно, что бабушка Галфа сразу подлетает к нему, что она волнуется о нём. Сейчас ему хочется тишины и он, взяв бутылку вина со стола, и, приглушённо извинившись, идёт вглубь двора на садовые качели. Ему надо собраться с мыслями, и стоит Галфу шагнуть за другом, серьёзный голос деда тормозит его: «Оставь. Ему нужно побыть с самим собой». Канавут измученно выдыхает, возвращаясь к Суппаситу, который вообще ничего не понимает. Но Зи и Галф быстро изменят это.