Вниз по кроличьей норе

В Готеме три дня к ряду льет дождь. И когда с самого утра квартира наполняется звуком бьющихся о стекло капель, Дик первым делом наглухо закрывает все окна, на цыпочках пробираясь мимо спящего Джейсона, достает все одеяла, которые есть в доме, и надевает три слоя одежды. С ним так было всегда. Дождь дает Дику какое-то особенное ощущение покоя и защищённости, если от него можно спрятаться. Это случается так нечасто, что теперь он искренне радуется своему мнимому больничному и поводу побыть дома. Даже если ужасно ломит кости. Чем настойчивее капли колотят в окно, тем теплее кажется внутри. Дик наслаждается этим ощущением, пока воздух в квартире не становится от чего-то предательски холодным и влажным. Это окно в спальне распахнуто настежь, и Джейсон стоит у него, в уже полностью вымокшей одежде, ногами на мокром полу. Он не закрывает глаз, не прислушивается к звуку капель, падающих на асфальт. Просто стоит и смотрит. Даже когда совсем замерзает. Дик подходит к нему совсем близко, и аккуратно, но твердо, прижимает стекло к раме, давая понять, что пусть так будет. -Да, извини. Мне просто такие дожди всегда напоминают один день. Задание. -Да. Да, мне тоже. Никто из них не спрашивает, какое. Зато, под постоянный размеренный стук, оказывается легче говорить обо всем другом. Дику теперь не обязательно приходить в свою комнату каждое утро - ни капельниц, ни перевязок, только пара пилюль, которые легко поместились бы в таблеточницу, - но они оба уже привыкли к этому, и это кажется единственно правильным началом дня. Сначала они говорят о безопасных вещах, о которых говорили бы с незнакомцем или соседом по комнате – о том, как застраивается пригород Готема, о фильмах, которые они как-то сами собой стали смотреть по вечерам на залапанном экране ноутбука, о том, как Дику работается в полиции, и как ожоги Джейсона ужасно чешутся, но уже почти не болят. Выходит, что они, наконец, знакомятся. Джейсон постепенно опускает щиты из колючих замечаний и едких комментариев, а потом даже начинает посмеиваться над глупыми шутками Дика. Как-то так получается, что чем больше он хочет узнать о Джейсоне, тем больше говорит сам. Хотя тому это, вроде как, нравится. Удивительно, насколько легко, оказывается, делиться вещами с человеком, умеющим слушать. Дик хотел бы уметь так же. Бывает и время, когда Джейсон вообще не выходит из комнаты, и все, что Дик слышит от него – это скрип пружин на кровати под переворачивающимся телом и пару тихих ругательств. Как бы Дик не спрашивал, ответ всегда один и тот же – «все нормально». Но судя по тому, что в такие моменты его ладони всегда прижаты к лицу, - болит где-то там. Когда однажды это тянется с ночи до следующего вечера, Джейсон, наконец, выходит к Дику на кухню и просто говорит: -Можно тебя попросить кое о чем? И через два часа Дик уже ныряет в подземку Бауэри и ходит по станции, пока не узнает человека в поношенной желтой куртке, которого описал ему Джейсон. Хоть он и сказал передать, что Дик «от Колпака», он, на всякий случай, снимает в банкомате наличку. Дик не чувствовал себя настолько неловко уже очень давно. Он зачем-то даже взял с собой жетон, который лежит в кармане куртки каким-то непривычно тяжелым грузом. Все проходит спокойно и обыденно, и на обратном пути карман Дика становится еще на три грамма тяжелее. По дороге он заходит в супермаркет, и кроме бумаги и фильтров, покупает самую большую пачку кукурузных хлопьев в сиропе, которая там есть. Когда он возвращается, Джейсон сидит на полу в гостиной, запрокинув голову. Его лицо землистого цвета, а брови сведены. -Скрутишь? -Джей, я не то чтобы умел, если честно. Это было очень давно. -Понял. Сам будешь? -Нет, спасибо. -Ножницы принеси. Дик не очень знает, куда себя деть, пока Джейсон сидит там в комнате, и выходит обратно в вечерний готемский холод. Но там идей больше не становится, и он просто наматывает круг по кварталу, по пути захватив в фастфуде молочный шейк. Его ладонь, держащая бумажный стакан, замерзает окончательно. Когда он возвращается, Джейсон сидит в той же позе, но впадина между бровей чуть разгладилась. Дик решается плюхнуться на диван рядом. -Ты…Тебе лучше? -Все равно болит, но хоть можно дышать и моргать. Дик только качает головой. -Часто у тебя так? Джейсон пожимает плечами, и открывает глаза только, когда Дик продолжает. -Это у тебя после…Ну…Того времени? -А ты как думаешь? – поворачиваясь, он замечает уже покрывшийся капельками стакан, и берет его в руки. Уже надпив, Джейсон поднимает глаза и спрашивает: -Можно? -Конечно, - отвечает Дик, не сводя глаз с пожеванного края трубочки, - бери, если хочешь. Джейсон делает еще глоток и кладет запрокинутую голову обратно на диван в сантиметрах от ноги Дика. Отросшие темные волосы лежат спутанными вихрами и выглядят очень мягкими. Дик убирает руку за шею и смотрит в окно. Когда он опускает взгляд обратно, то сталкивается с парой серых глаз, смотрящих прямо на него. -Что? -Ничего. Спасибо, за это все. Я вообще-то не думал тебя так… ну… Беспокоить. -Пожалуйста. Мне не трудно. Спасибо, что сказал. Джейсон выдает что-то похожее на улыбку, но Дик не уверен, что это она. Рука в неровных красных следах протягивает ему зажатую между средним и безымянным пальцами самокрутку. Дик долго смотрит на нитку дыма, тянущуюся от почерневшего края, и, наконец, забирает. Затягиваясь, он думает, что будет кашлять, как в первый раз, но во рту просто появляется смутно знакомый сухой привкус, и когда он выпускает дым изо рта, немного выдыхается и через ноздри. Он не чувствует ничего особенного. Передав самокрутку обратно, он выжидает небольшую паузу. -И что, действительно помогает лучше таблеток? -Да. -А если попробовать ме… -Слушай, Брюс учил меня всем тем же штучкам, что и тебя. Я знаю. Медитация хороша, если можешь надолго закрывать глаза. Курево проходит еще несколько быстрых кругов между ними. Плечи Джейсона чуть опускаются, а Дик подбирает ноги на диван. -Ты знаешь местных. То есть ты бывал в Готеме с тех пор, - скорее утверждает, чем спрашивает Дик. -Конечно. Я тут полгода уже ошиваюсь. Как думаешь это все можно было подготовить? По видеозвонкам? Ну и попутно я взялся за ваших толкачей. -А что этот парень? Как его, Ник? -Рик. Он не продавал детям и не был борзым. Так что остался единственным дилером в том районе на своих двух. Дик наклоняется ближе с округлившимися глазами. -Ты отрезал им ноги? -Дик, ты совсем больной? Ноги отрезать… Я только колени прострелил. -Ну ладно, извини. -Это ж пешки. За что их? Я только крупной рыбе головы поотрезал. -Странное выражение. -Буквальное зато. В этом случае. -Тебя не поймешь, - Дик слегка посмеивается, хотя это ужасно и глупо. Он говорит с Джейсоном о людях, которых тот хладнокровно убил, при этом держит в руке косяк, который осыпался прямо на обивку. Ее и так жизнь не щадила . Хотя чем еще могла закончиться глупая идея притащить к себе домой полумертвого Рыцаря Аркхема? -Слушай, а можно спросить кое-что? -Ну? -Но ты если не хочешь, можешь не отвечать. -Ну? – Джейсон ложится на пол лицом вверх, и смотрит на Дика. -Почему Рыцарь Аркхема? Красный Колпак – я еще понимаю, хотя это очень стремно, Джей, правда. -Ну задумка та же, в принципе. Я был в Аркхеме. Весь тот год. Так что…Ты знал, что у Брюса там есть пещера? -Да. -Ну вот. У меня, можно сказать, тоже. Была. -Черт, мы же были там… -Я видел. Дик долго смотрит себе в колени. Потому что сейчас не хочется ничего говорить. Нечего тут сказать. От тяжелых и липких мыслей его отвлекает тихий голос Джейсона. -Прости, что Джей? – он отвечает так же тихо. Но тот больше ничего не говорит, а только хмурит во сне брови. Вздохнув, Дик бросает в стакан с растаявшим шейком потухший косяк, и тоже укладывается на бок. Он ждет, что придется прогонять из-под закрытых век искалеченного шестнадцатилетнего мальчика, отчаянно зовущего, пока они с Брюсом проходят мимо. Но его там нет. Там только мягкие кудри и острые скулы, которые почему-то хочется потрогать. Дик переворачивается на другой бок, и расслабляет зажмуренные глаза. И правда, очень хочется спать. Утром, когда Дик медленно открывает глаза, то видит, что Джейсон лежит на боку и как-то выжидающе смотрит на него. -Дик? Ты думал о кораблях, далеко в море? -Что? - голос у него немного хриплый спросонья, и он не уверен, что понял хоть что-то. -Ничего, - Джейсон ложится обратно на спину, и Дик больше его не видит. Он прислушивается пару секунд. Ничего. -Что? – повторяет он. -Думал когда-то о кораблях, далеко в море? – тише, чем раньше, спрашивает Джейсон. -Нет. Думаю, нет. -Ясно. -А что? – с усталым выдохом, после добрых двух минут, подает голос Дик. Ему никто не отвечает. Так они и лежат, пока за окном понемногу светлеет. -Это никогда не пройдет, ведь так? -Что? -Когда теряешь что-то. Кого-то. И внутри остается черная дыра по контуру. Тебе ее уже никогда заполнить. -А, это. Не знаю. У меня не прошло. Стало чуть легче, вроде. Но не прошло. Может, когда-нибудь. Хочется верить в такие вещи. -Ясно. Джейсон какое-то время молчит, смотря на бледный солнечный луч на потолке. -Знаешь, я думал, из всех людей, у тебя такого быть не может. Дик смеется, получается даже как будто без горечи. -Это почему? -Не знаю, просто… Это ты. -Ну да. Это я. -Хочешь… Хочешь рассказать, Дик? Его сердце начинает колотиться, а выдохнуть не получается. Он не знает. -Я не знаю. Я боюсь, - добавляет он, сам не зная, откуда взялась эта честность. От нее приходится закрывать глаза. Джейсон долго молчит. -Понимаю. Еще будешь спать? -Не думаю. -Пошли тогда кофе пить. Я хочу выйти на улицу. Одежда Дика немного мала на Джейсона, так что капюшон на голову, а рукава на запястья, ему приходится натягивать. Дик из-за этого чувствует себя неловко и, почему-то, виновато. Перед тем как открыть дверь, он прислушивается, нет ли кого на лестничной клетке. Старая привычка. Когда они спускаются вниз, Дик рад тому, что все-таки зашел тогда в то модное дорогущее кафе. Как будто он знает, куда здесь можно пойти. Как будто у него тут есть настоящая нормальная жизнь. После того, как они заходят в огромную прозрачную дверь, Джейсон сразу спешит к свободному столику в углу и плюхается на стул спиной к залу. -Пошли вместе закажем, - Дик догоняет его немного растерянным. -Не-не, просто возьми мне кофе с молоком. Пожалуйста. Дик пожимает плечами и направляется к стойке. Одна улыбчивая девушка принимает его заказ, а другая уже достает из-за стекла два огромных куска торта с белым и красным кремом. -Я решил, что не помешает, - Дик ставит на стол тарелки и уходит за чашками, - Хотя мог и сам выбрать. -Да я уже привык, есть то, что ты приносишь. Дик действительно понимает, в чем дело, только когда садится напротив, и видит девочку, сидящую через столик от них. Она с большими глазами что-то рассказывает маме, которая быстро опускает ее вытянутую в сторону Джейсона руку. За все это время, Дик привык к тому, как выглядит Джейсон. Он перестал замечать седину и жуткие шрамы, которые в первый раз честно напугали его. Дик прикрывает глаза всего на полсекунды, но его лицо меняется больше, чем он ожидает. Джейсон делает вид, что не замечает. Еще какое-то время они пьют свой кофе молча. Дик чувствует, что если он не скажет что-то сейчас, то его сердце переполнится и просто лопнет. Если не скажет сейчас, то не скажет никому и никогда. Как и планировал. -Это был Уолли. Черная дыра. Это был Уолли. Уэст. Джейсон поднимает на него глаза. Щеки Дика горят. -Мне жаль. Что с ним так случилось. Я не знал, что вы были вместе. -Мы не были. -А. Извини, - Джейсон на секунду отводит глаза и впивается ногтями в кутикулу у большого пальца, а плечи немного приподнимает, - Я не знаю, почему я подумал… -Ты правильно подумал. Но мы не были вместе. Вот так просто. Все, что Дик носил в себе столько лет, скрывая и оглядываясь, он только что рассказал за завтраком в кафе. Джейсон молчит, и за эту минуту все сомнения, весь страх и стыд успевают пробраться Дику под кожу обратно. Каждой клеткой, каждым волосом, который поднялся на его предплечье, он жалеет о том, что сказал. Он все испортил. -Он знал? – единственное, что спрашивает Джейсон. -Конечно, нет. Джейсон снова долго молчит. -Почему? У Дика не находится слов и он просто чуть поднимает ладони от стола. Он чувствует, как у глаз становится горячо.