Раффаэлки

      Учёба накрывает лавиной, ведь близится сессия и времени думать о чём-то извне совершенно не остаётся. Тринадцатое число в ноябре выпадает на пятницу, и Хёнджин с радостью бы отправился к вечеринку к Чанбину, но вместо сборов он одиноко листает какой-то потрёпанный учебник по английскому для первого курса и иногда делает пометки в своей толстой тетради, сидя в полупустой университетской библиотеке. Рядом стакан с остывшим латте и почти разрядившийся телефон, который раздражающе молчит. Внимание Хвана привлекают знакомые голоса, нарущающие тишину столь спокойного места. Он смотрит на вход и сердится: Феликс, закинувший руку на плечо Чонина, что-то эмоционально рассказывает, а тот так же смеётся, за что оба сразу получают выговор от строгой библиотекарши. Всё тело Хёнджина ощущает колкое чувство ревности, когда Ли внезапно перекладывает руки на талию Чонина, что-то говорит, а затем треплет по волосам. Блондин шумно выдыхает воздух, напрягая челюсть и яростно сжимает в руке ни в чём неповинную ручку, а Феликс через секунду поворачивается и идёт к нему, отпуская младшего к стеллажу с книгами об интерьере. — Привет, — Феликс уверенно наклоняется к Хёнджину, чтобы поцеловать аппетитные губы, однако тот отдёргивается, смотрит зло. — Какого хуя это было? — шипит он. — Ты чё, приревновал? — Нахуй надо. — М-м-м, — Ликс плюхается на стул рядом, заглядывает прямо парню в лицо. — Хён? — Я занят. — Ага, — игнорируя обиду Хёнджина, Ли захлопывает учебник. — Эй! Охуел? — Это ты охуел, хён, — он прислоняется губами к самому уху парня, добавляет: — Хочешь, чтобы за твои истерики я прямо тут тебя выебал?       У Хёнджина внутри всё холодеет от сексуального полушёпота, который он обожает, к тому же, в брюках секундное движение от этого. Ему стыдно, что от грязных фразочек голосом Феликса он возбуждается как школьница от порно. Конечно, он хочет. — Иди Чонина выеби, — уже не так раскованно произносит Хван. — Значит ревнуешь, — рука Феликса оказывается под столом и незаметно для трёх других людей в библиотеке сжимает член Хёнджина. — А, — парень неосознанно дёргает бёдрами и свою ладонь сверху кладёт. — Перестань. — Это ты перестань, заебал вести себя как моя жена, ревнуешь без повода, — Хван лишь молча кидает какой-то чересчур обидчивый взгляд и руку парня с себя убирает. — Эй, поругаться хочешь? — Это ты, видимо хочешь, — Хёнджин складывает книги друг на друга, тетрадь и ручку убирает в сумку. — Хён, если это так и есть, — видя настрой парня, Феликсу становятся не до шуток. — Я твой, ты мой, тогда какого хера ты ноешь? — Ахуенно, я ещё и нытик, — Хёнджин встаёт, закидывает рюкзак на плечо. — Я не это имел ввиду! — Мне поебать что ты имел ввиду, — он берёт в руку свой стакан, книги и направляется к выходу. — Эй, — Феликс вскакивает и перехватывает Хёнджина, руки сразу на талию кладёт. — Что это значит? — Отвали, — выплёскивает Хван, вынуждая Феликса дать ему остыть; он уходит, а Ли только вздыхает и рукой по волосам проводит.       Хёнджин идёт в аудиторию графического дизайна, на ходу выкинув кофейный стаканчик. Он злится на Феликса. И даже не потому что тот обнимал Чонина, а потому что считает ему всё можно, всё позволено. Хван буквально влетает в кабинет и тут же врезается в Наён. — Блять! — книги сыпятся из его рук, девушка спокойно помогает другу их собрать. — Куда ты так спешишь? Ещё десять минут до начала пары. — Феликс бесит! — Бесит? — они встают с полуприсяди и Ким протягивает Хёнджину три учебника в свежих переплётах. — Поссорились? — Почему он думает, что может делать чё хочет? Захотел - Чонина пообнимал, захотел - за хуй меня потрогал, — друзья идут к своим местам. — Захотел - трахнул где попало. — Может тебе стоит сказать ему об этом? Ты же терпишь. — Потому что видимо только я дорожу нашими отношениями, но накипело, знаешь? Уже сил моих нет. — Да уж... — Наён по привычке открывает инстаграм и первая публикация в ленте разрезает её глаза, сердце и вообще всё, что у неё есть.       leeknow — знакомый до боли ник. Она не отписалась от Минхо, не знает почему; может ей нравится страдать, мучать себя, она действительно не знает. Наён не видела Минхо с того самого вечера, довольствовалась одним-двумя фото в неделю, и хотя это редко были его фотографии ей всё равно было приятно знать, что у него всё в порядке. Но сейчас она смотрит в экран, пока Хёнджин жалится ей на своего любимого, однако она его уже не слышит.       На фото Минхо обнимает незнакомую девушку, он смотрит куда-то в сторону, улыбается, а брюнетка касается губами его щеки. Подпись гласит: "Ну наконец-то ты вернулась" и три глупых смайлика в виде красного сердца. Конечно, Наён стоило предположить, что это сестра, дальняя родственница или что-то вроде, но отметка на фото переносит девушку на страницу незнакомки; у них из общих подписчиков помимо Минхо Чан, Уён и даже Феликс с Ксэюн. У Ким скулы сводит, она не должна ревновать, просто не имеет право, но это нестерпимо больно, потому что она не может о Ли забыть, пытается, хочет, но ничего не выходит. В носу начинает щекотать от подступающих слёз, которые уже паникой грудь давят и душат упрямо. — ...я в ахуе короче. Эй, — Хёнджин буквально заглядывает в лицо Наён, щёлкает пальцами. — Вообще слушаешь? — М? — она переводит взгляд от телефона на друга. — Прости... — Кто это? — Хван вырывает смартфон из рук, листает фотографии. — Красивая, — он нечаянно нажимает на аватарку и открывает истории. — Блять, чё ты творишь? Выйди! Выйди! — Подожди, это Минхо-хён? — он смотрит видео из сториз девушки, которая забирает у Минхо его курточку, они смеются, а снимает судя по всему Чан, потому что его голос комментирует это как "ещё потрахайтесь тут". — Кто она? — Минхо обнимает незнакомку, прижимает к себе и тепло улыбается, положив подбородок на макушку. — Выйди сказала, — она испуганно забирает телефон, кидает девушку в чёрный список, чтобы не засветиться в просмотрах, а сама почти плачет, потому что благодаря Чану поняла - точно не родственница.       Хёнджин растерянно и с толикой грусти смотрит на Наён, которая всё же решает у Феликса спросить кто это такая и почему она виснет на Минхо, как обезьяна на пальме.       Феликс как назло приходит только с профессоршей, с Хёнджина глаз не сводит и садится подальше от них, за одну из длинных парт спереди. Чонин опаздывает, бежит к Наён, выглядит подозрительно счастливым. Лекция скучна и тянется долго, Наён не может сосредоточиться, все её мысли только об одном. — Нуна, — шепчет Чонин в разгар пары. — Не хочешь прибухнуть сегодня? — Это на тебя не похоже, — она хочет, очень хочет. — Что за повод? — Не знаю. Кажется, у меня скоро парень появится. — Чё? — ревнивец Хван словно подслушивая вздрагивает. — Помните Со Чанбина? — Чё? — не унимается Хёнджин, хотя от сердца сразу отлегло. — Написывает мне третий день, я правда пока не понял что ему надо, но у него тусовка сегодня, хочу прийти. — Он не гей, — твердо говорит Наён. — Что если он похоронил свою гетеросексуальность из-за меня? — Ага, а ты похоже похоронил свою скромность. — Пиздец, ты раньше вообще на тусы не ходил, — бурчит блондин и смотрит на подругу. — И ты тоже. — И что? Сиди пиши, — она снова поворачивается к Чонину и заходит в инстаграм. — Ты не знаешь её? — Эм, — парень морщит лоб, будто вспоминая. — Похожа на женскую версию Чан-хёна... — Точно, — Наён вглядывается в одно из селфи. — Спрошу у Феликса, — и когда пара заканчивается и госпожа Ю заканчивает лекцию пожеланиями удачи на экзамене и выходит, Наен зовет друга. — Феликс! — парни сбоку дёргаются от неожиданности. — Ликс!       Он берёт свою сумку и поднимается к ним, совершенно не обращая внимания на Хёнджина. — Что? — Знаешь эту девку? — Чё сразу девку? Это Лэс-нуна, сестра Чан-хёна. Она вчера из Австралии вернулась. — Сестра значит, — Феликс подтверждает догадки Наён, заставляя поморщиться. — А что? — интересуется Чонин. — Давайте нахуяримся сегодня? — предлагает Наён. — Да! — младшему это по нраву. — Въебалась? — а Хёнджину нет. — С чего такой энтузиазм? Хочешь вживую на неё посмотреть? — Не понимаю о чём ты. — Брось, Наён! — Хёнджин заканчивает собираться и встаёт. — Это вечеринка Со Чанбина, он друг Чана. Естественно Чан там будет, он ни одной тусовки не пропускает. А где Чан там и Минхо. А теперь и эта...— он кидает осторожный взгляд на Феликса. — Сестра. — И что? — четверо одногруппников двигаются к выходу из аудитории. — Мне Минхо избегать до конца своей жизни? Я вообще уже забыла его. — Ага, я вижу. Обревновалась вся. — Ой, а сам, — вмешивается Феликс, но Хван игнорирует. — Да похуй, — бросает Наён. — Будет, что будет. — Не переживай, малыш, — Феликс продолжает выводить Хёнджина на разговор, но тот невозмутим. — Она взрослая девочка.       Они посещают ещё одну пару, а затем расходятся по домам, чтобы полностью погрузиться в попытки скрыть студенческие мешки под глазами и подчеркнуть красоту своей юности. * * * — Са-а-ан! — Ксэюн тянет долго, протяжно; она стоит возле своей кровати, на которой только что проснувшийся парень пытается прийти в себя. — Я уже собралась, вставай же! Ты обещал! — на ней чёрная кожаная юбка и кроп-блузка; волосы собраны в узел. — Оппа, я не хочу идти одна! — Ты же знаешь у меня была тяжёлая ночь, — Сан не ходил на пары, он проспал вплоть до пяти часов вечера, потому что пришёл с работы лишь в восемь утра. — Обязательно мне идти? — он вытягивает руку из под одеяла, тянет к бедру девушки и легонько щёлкает, Ксэюн сама падает рядом. — Даже Уён идёт, только болячки залечил и идёт бухать, а ты что? Не пойдёшь? — Сходи с ним. — Вот ещё! Я уже не маленькая ходить на тусовки в сопровождении старшего братца. — Ах, — он тянет Чон ближе, она садится сверху, задравшаяся юбка оголяет худые ноги. — Я пойду, но при одном условии, — Сан помещает руки на ягодицы, нежно касается светлой кожи, гладит. — И при каком же? — Чон ложится сверху и их лица оказываются на расстоянии дыхания. — Давай расскажем, что мы встречаемся? — Кому? — Ксэюн хихикает, пальцами проводит по запутавшимся волосами парня. — Уёну, Феликсу... да всем. Всем остальным. — Уверен? — Да. Вообще я думал Феликс знает. — Я не говорила, но думаю он будет за нас рад. — Не понимаю какая разница если честно, — Сан закатывает красивые глаза. — Он же с Хёнджином? — Да, — она касается уголка его мягких губ. — С Хёнджином.       А Хёнджин за неимением нужного ему времени надевает какой-то серый глянцевый костюм с чёрными цветами и футболку в цвет, на шее размещает золотую цепочку в крупное кольцо, а светлые волосы оставляет как есть, небрежность в моде. Наён, которая надела красное классическое мини на бретелях и чёрный утеплённый пиджак, смотрит на друга и выносит свой вердикт: — Гламурный ублюдок. — Спасибо. Выглядишь как шлюшка. — Спасибо.       Такие комплименты в порядке вещей, смеются, и уложившись в час выдвигаются из дома, чтобы успеть на автобус, однако перед выходом Феликс звонит Хёнджину. Всё ещё обиженный парень трубку брать не хочет, но получив толчок в плечо от Наён в итоге отвечает на звонок. — Вы ещё не ушли? — бархатистый голос трепетно доносится с того конца. — Нет, — сухо отвечает Хван. — Хорошо, подождите минуту.       Они выходят из двора, Наён поправляет сандалии на шпильке и уже жалеет, что надела именно эту обувь. Из за поворота появляется чёрная "шеврале камаро" и Наён приоткрывает рот, вспоминая, что такая машина была у Дерека Хейла из "Волчонка". Её удивлению нет предела, когда она замечает за рулём Феликса, что тормозит прямо у ног друзей. — Можно я вперёд? — скулит девушка, глядя на Хёнджина. — Пожалуйста, пожалуйста! — Да пофиг, — тот лишь безразлично жмёт плечом и идёт устраиваться на заднем сидении. — Ты не против? — присаживаясь на пассажирское кресло спереди спрашивает Наён у Ли. — Только рад, — он решает, что пора бы действительно Хёнджина пораздражать, чтобы не зря дулся. — Такая красивая девушка рядом со мной, на такой красивой машине... все охуеют. — Ты тоже хорошо выглядишь, оппа, — Ким оценивающе смотрит на тёмно-синий костюм с золотистым фирменным логотипом "барберри" и не сразу осознаёт, что пиджак у Феликса надет на голое тело. — И эффект мокрых волосы тебе очень идёт. — Ликс лишь усмехается, а у Хёнджина, кажется, лицо сейчас от злости треснет. — А откуда у тебя шиврол? Ты раньше не ездил на ней. Я вообще не знала, что у тебя права есть. — Кое-как у отца выпросил, даже немного страшно. — Чувствую себя богиней прямо сейчас. — Наён, — раздаётся голос Хёнджина с пассажирского сидения позади. — Ты и есть богиня. Помни об этом весь наступающий вечер.       От таких слов щёки вспыхивают, краснеют, она улыбается и даже расслабляется, забыв на время и о Минхо, и о Лэс, и обо всём, что может пойти не так.       У Чанбина дом меньше, чем у Чана или Минхо, но это не даёт ему повода организовывать менее шикарные сейшены. У Хёнджина приступ ностальгии, потому что он здесь впервые Феликса поцеловал, и ему кажется у парня тоже, потому что тот смотрит на него скучающим взглядом, но мириться не спешит: тут ещё непонятно кто облажался. — Нуна! — через толпу людей к ним пробирается Чонин, который уже успел влить в себя бокалов пять белого вина. — Вы опоздали, — он обнимает девушку, на нём чёрная одежда, портупеи, ремни, а волосы зачёсаны назад - таким его ещё никто не видел. — Как дела с Чанбином? — отвечает вопросом на вопрос Наён. — Узнал чего он хотел? — Не-а, — истерично смеётся Ян. — Я его даже не видел. Зато здесь Ксэюн, Уён-оппа... ой...— он снова смеётся, видно, что алкоголь даёт о себе знать. — Уён-хён, мм... и парень Ксэюн. Как его там... — Сан? — помогает Феликс. — О, — Чонин тычет пальцем чуть ли не в лицо Ли. — Точняк. — Разве они пара? — удивляется Хёнджин. — Ой, да я видел их вон ток что, сосались возле бара.       Откуда-то появляется Уён, заметно похорошевший со времён больницы и подходит к ним, закидывает руку на плечо Наён. От него исходит аромат парфюма, что рисует перед глазами картину свежести и свободы после дождя. — Привет, — улыбается он; на нём полурасстёгнутая рубашка горчичного цвета, потертые чёрные джинсы и лакированные туфли. — Приятные духи, — говорит девушка, стараясь вдохнуть глубже. — "Ло кензо", нравится? — Да. — Ты мне должна желание. — Что? — Забыла? — он усмехается и поясняет с наигрынным кривлянием. — Только что Сан мне втирал, что он тыщу лет влюблён в мою младшую сестрёнку. — Серьёзно? — Да. Я был прав. Кстати, они уже месяц за нашими спинами встречаются. — А я говорил, — победно вскрикивает Хёнджин. — Мне никто не верил. — И что ты хочешь? — спрашивает Наён у Чона. — Я пока не придумал, — на лице играет лукавая улыбка. — Ладно, пойдём намешаю тебе чего нибудь вкусненького.       Она идёт за парнем к барной стойке, оставив Хёнджина, Феликса и Чонина, который переключается на какого-то парня в углу гостиной. Парни переглядываются и тоже расходятся, полные гордости и как часто говорит Наён "отсутствия мозгов". Она же стоит рядом с баром, пока Уён умело смешивает какие-то напитки, видно, что это дело приносит ему непомерную радость. — Хорошо, что ты в порядке, — произносит она громко, чтоб услышал; он смотрит на неё, чуть улыбается и продолжает трясти коктейль в шейкере. — Ничего не болит? — он не отвечает; снова смотрит, потом выливает содержимое в бокал, берёт его в одну руку, во вторую свой хайбол с недопитым виски и подходит. — Держи, — по цвету он такой же, как тот, что Уён сделал для неё в первую встречу. — Ну, будем, — парень цокает своим стаканом по её, девушка не спеша делает глоток. — М-м, боже, — один вкус возвращает все воспоминания того самого вечера. — Он такой же! — Вкусно? — Да, — она улыбается краешком губ. — Что там?       Уён резко к ушку льнёт, нос снова ласкает свежий аромат "кензо", Наён так нравится этот запах. — Секрет, — чарующий шепот обжигает, Уён отстраняется вновь и хитро улыбается, заставляя улыбаться ответно. — Не честно, — она садится на высокий стул и кладёт руки на стойку, Уён следует примеру, устраивается рядом, предварительно взяв с задней линии бутылку "ред лейбла". — И почему я должна тебе желание, так бы я точно узнала. — Всё равно не получится так, как у меня. — Не обольщайся, барный гном. — Что? — Уён закатывается смехом. — Гном? С каких это пор сто семьдесят два сантимента являются гномьими? — Обиделся? — Ты ж знаешь, что нет. Но ещё раз меня так назовёшь загадаю такое желание, что ты офигеешь. — Пошлое? — За кого меня держишь? — Я бы пошлое загадала... — Чего?       Уён безумно красивый и манящий в этой наполовину застёгнутой рубашке, что открывает вид на острые ключицы; с чёлкой спадающей на глаза и прячущей милую родинку справа; и с улыбкой счастливого человека, правда непонятно пока настоящая ли она. — Давай переспим? — из уст Наён звучит так обыденно словно "давай прогуляемся?", Уён давится горьким напитком. — Кх-кх...— откашливается парень. — Что? — Ну а что? — Ким даже не верит, что сказала это вслух; она не уверена, что способна на такое, ведь первый и последний парень в её постели был Хван Хёнджин почти полтора года назад. — Просто разок переспим и всё. — Чисто по-дружески, да? — Да, без всяких обязательств и всё такое. — Я ещё не настолько пьян, чтобы... ну... — Я тоже, — Наён опустошает свой бокал и прямо туда льёт виски, затем доливает напиток и парню в хайбол. — Ты уверена? — сам не знает о чём спрашивает: о сексе или о виски. — Уверена, — усмехается девушка и делает несколько глотков, крепкая золотистая жидкость неприятно обжигает горло.       Уён не замечает как оказывается прижатым Наён к стене в ванной комнате. Руками шарит под её неприлично коротким платьем, сжимает нежную кожу, пока их губы то и дело сплетаются в мокрых горячих поцелуях. Девушка одним движением расстёгивает заклёпки на рубашке Чона, оголяет красивое тело, едва заметный пресс и три аккуратных шрамика по линии живота. Уён тёплый, даже горячий, с ним очень хорошо, и пальцы Ким тянутся к кромке его брюк, оставляя приятные ощущения; касания уверенные и смелые. Уён отходит от стены, вжимает подругу к стиральной машине, а после — стягивает ненавистный пиджак, который не давал в полной мере насладиться красотой плеч, рук, ключиц Наён, и спешно бросает его на тумбу рядом. Она руками обхватывает шею парня, когда он приподняв без усилий, сажает её на технику, а ноги сами расходятся, позволяя самым чувствительным точкам соприкасаться. У Уёна брюки не выдерживают такого напряжения, он возбуждён до предела. В шею целует страстно, кусается, а Наён тихо мычит ещё крепче к парню прижимаясь всем своим податливым телом, бретели платья падают с плеч. Парень немного отстраняется, руки под юбкой касаются полосок белья, которое ловкие пальцы стягивают с лёгкостью. Он убирает в карман, ловя возмущённый взгляд, ухмыляется, возвращается к опухшим губам Наён, а ей не по себе от того что она практически голая, а Чон — нет. Руки с торса переносит ниже, ведёт словно дразнит, медленно, расстёгивает пуговицу, молнию джинс, спускает немного. Сквозь тонкую натянутую ткань боксеров гладит ладонью эрегированный член, вызвав у парня тихий протяжный стон. — Точно этого хочешь? — он упирается лбом в ключицу, щекочет мягкой чёлкой. — Очень хочу, — одной рукой девушка отодвигает ткань белья, второй касается подушечкой большого пальца сочащейся головки. — Не пожалеешь? — от такого сокровенного касания у парня внутри всё вспыхивает; он руку тянет в задний карман, за презервативом, который успел попросить у Джисона (у того всегда есть парочка в запасе). — Нет, — она дразнит его, не спешит совсем, пальцем по основанию ведёт. — Мы ведь всё ещё друзья? — Едва ли... — Уён снова стонет, но тише, когда ощущает тёплые пальцы на обнажённой плоти.       Девушка охватывает возбуждение ладошкой, проводит вверх, вниз, и чувствует как парень касается языком мочки, тут же целует и повторяет синхронизируясь с движением её правой руки. Наён тянется бедрами вперёд, ждёт когда мужские руки за её спиной вскроют блестящую фольгу. В ванной сразу ощущается запах латекса и силикона, перебивающий "ло кензо", когда Уён средство контрацепции надевает. Наён следит за каждым движением. У парня член красивый, не маленький, с рисунком тонких венок. У девушки внизу живота возбуждение волком воет от предвкушения, потому что хочется скорей почувствовать парня в себе. Чон же не торопится, одной рукой оперевшись на машинку, второй член направляет, касается им влажных половых губ, проводит по ним, а глаза поднимает на девушку, целует трепетно, но весьма смазанно. В следующую секунду Наён чувствует не сильный дискомфорт, даже боль, морщит лоб и зажмуривает глаза. — Прости, — шепчет Уён, он видел такое в фильмах. — Просто... сделай медленно... у меня правда давно никого не было. — Да...       Парень входит осторожно, позволяя девушке привыкнуть, она сдерживает все звуки, хотя хочется кричать. Уён немного задерживается внутри, так приятно и узко, что ему хочется стонать от удовольствия и так, чтобы все слышали. Однако, немного вытащив орган, он снова произносит тихое "прости". Двигается не спеша, подстраиваясь под ощущения Наён, которая постепенно расслабляется, руками тонкими обнимает. Темп растёт постепенно вместе с наслаждением и тихим стоном Наён, которая уперевшись лицом в шею парня, кажется, тает от нахлынувших ощущений. Кто-то стучит в дверь и она растерянно смотрит Уёну в глаза. Тот, словно не обращает внимания на стук, отвечает тихо: — Да плевать...       Он нежен, ласков, несмотря на растущую скорость движений. Затёкшие руки сбоку от бёдер Наён вжимает в машинку, от напряжения вены видно сильно. Поэтому спустя время просит в самые губы: — Повернись.       Девушка спрыгивает со стиральной машины, поворачивается к Уёну спиной; ей почему-то нравится ему угождать прямо сейчас, ведь он знает что делает; знает как приятней. Немного пальцами на поясницу нажимает, заставляя Наён прогнуться, платье приподнимает ещё выше и бедро её на стриральную установку закидывает, открывая тем самым доступ к манящему виду. Когда он оказывается снова внутри, девушка уже не сдерживается, стонет во весь голос в надежде, что громкая музыка за дверью не позволит кому-нибудь её услышать. Чон по прежнему нежен, мягок, он даже сзади берёт не грубо, на себя корпус девушки за талию тянет, чтобы быть ближе, а второй рукой клитора касается. Её такая беспримерно соблазнительная близость к оргазму с каждой секундой приближает. Стонет в голос, иногда с губ его имя слетает, а у парня от этого жар по всему телу, по всему организму. Капельки пота на лбу смешиваются с чёрной чёлкой, хочется кончить, член внутри Наён пульсирует до чёртиков. Они практически растворяются в волне нахлынувшей эупареунии, ловя ртами сухой воздух.       Уён недолго упирается головой в лопатку Наён, после отходит, снимает наполненный горячей спермой презерватив, завязывает. Девушка переводя дыхание поправляет юбку платья, бретели, и в этот момент опять кто-то нервно стучит в дверь. — Занято! — кричит он, отправляя контрацептив в мусорный контейнер, застёгивает брюки, а Наён тихо смеётся. — Ты ничего не хочешь мне вернуть? — О, — он достаёт из кармана чёрные трусики. — Это? — Это, — девушка вырывает бельё из руки. — И никому не говори. — Я бы не посмел.       Наён неловко, словно это не она буквально выстанывала имя парня, извиваясь под его напором. Она надевает предмет нижнего гардероба, пока Уён умывается, приходит в себя тоже. — Сколько времени? — интересуется он, и Наён достаёт телефон из своего пиджака. — Только восемь. — Хорошо, — Уён выбрасывет бумажное полотенце и идёт к двери. — По очереди выйдем, чтоб не спалиться? — Это хорошая идея, — кивает девушка.       Улыбнувшись, парень оставляет Наён одну. Она долго смотрит в зеркало, жалеет, что не взяла сумочку с косметикой, потому что размазанная тушь выглядит отвратительно. Она мочит водой край бумажной салфетки, вытирает кожу вокруг глаз, промакивает всё лицо, моет руки, шею, и холодная вода приятно освежает. Девушка поправляет волосы, делает глубокий вдох, выход, и спешит отыскать своих друзей.       Людей стало значительно больше, однако в глаза сразу бросается одиноко сидящий Феликс за высоким столиком в углу гостиной, и Наён уверенной походкой идёт к нему. — Что случилось? — спрашивает она у выглядевшего расстроенным Ли. — Хёнджин, — одно имя и сразу становится ясно: они всё ещё в ссоре. — Где он? — Уехал. — Так и не говорили? — Он не хочет. — Подожди, — оставив Ликса, Ким идёт к бару и врезается в Уёна. — Это тебя от меня так штырит? — шутит он. — Боже, — она смущённо смотрит себе под ноги. — Просто хотела взять чего-нибудь чем можно напоить Феликса. — Ого, жёстко, — он заглядывает за её спину, смотрит на Ли. — Ладно, — он берёт её за руку и тащит к стойке. — А что с ним? — Поругался с Хёнджи. — Женатики. — Не то слово.       Пока Уён ищет что-то подходящее в широком ассортименте выпивки Чанбина, Наён оглядывает слабо освещённое помещение, чтобы найти кого-нибудь знакомого. В голове предательски маячит один человек, которого, к счастью (к счастью ли?), нигде нет. Зато она видит Ксэюн, которая обнимая Сана, заставляет его двигаться в такт какой-то популярной песни, и Чонина, который общается с незнакомым парнем на кожаном диване. — Уён, ты не знаешь что Чанбин хотел от Чонина? — спрашивает девушка. — Честно - нет. Но он близко общается с Чаном, а Чан как известно, к Чонину неровно дышит. — Думаешь хочет вернуть? — А ты не хочешь? — после сказанного Уён сразу же жалеет, а Наён меняется в лице, вспоминая Минхо. — Прости... чёрт, я не хотел. — Нет, ты прав... ну... так что там с бухлом? — пусть алкоголь весь выветрился вместе с окситоцином там, в ванной, организму больше не требуется; Наён знает, что завтра будет плохое самочувствие, но всё равно собирается пить ещё. — Думаю сойдёт, — выдержав паузу отвечает Уён, сжимая в руке запечатанную бутылку с кальвадосом от "мартероль". — Выглядит вкусно, — она обходит стойку, берет пять чистых стаканов. — Иди, пожалуйста, к Феликсу, я сейчас, — Чон просто кивает, а девушка зовёт Ксэюн и Сана, потом тянет за собой Чонина, поэтому возвращается к столику Ли далеко не одна. — Лучшее лекарство, — и ставит на стол посуду, пока остальные усаживаются. — Я не буду пить, — отнекивается Феликс. — Ты забыла, я за рулём? — Завтра утром вернёшься, — произносит Чонин. — Или переночуешь тут, не переживай, — Ксэюн уже готова споить своего бывшего парня, лишь бы он не грустил. — Что ж, — Сан поднимает бокал, смотрит на блондинку. — За любовь? * * *       Бан Лэссо сидит на заднем сидении автомобиля брата и скучающе листает твиттер, пока "астон мартин ди би илэвн" паркуется у дома Чанбина как раз в самый разгар вечеринки. — Приехали, — сообщает Чан сестре и сидящему рядом Минхо; тот нервно теребит бусинки на цепочке, что красиво обнимает его шею. — Э, народ, — парень собирается выходить, однако замечает на широком порожке дома сидящего Феликса. — Бля, это Феля? — Где? — Лэс убирает телефон, смотрит в окно и наконец выходит из автомобиля. — Феликс? Феликс?       Парень поднимает глаза от земли, смотрит на девушку и встаёт адски шатаясь. — Лэс-нуна? Капе-е-ец! — Ли, может быть, упал, если бы не объятия подруги. — Божечки, ты в дрова, — смеётся она. — Как твои дела вообще? — О, мои дела? Ну... хорошо! Ты знаешь с кем я встречаюсь? — пьяные глаза лукаво щурятся. — А... с парнем! С самым шикарным и прекрасным парнем на свете. — Божечки, вот это ты надрался, — позади Феликса открывается дверь, одаривая слух басами музыки, Лэс видит незнакомую девушку, какого-то незнакомого парня и Чон Уёна, при виде которого сердце пропускает удар. — О, ребята, — смеётся Феликс, повиснув одной рукой на сестре Чана. — Это Лэс, моя подруга, а это, — он указывает пальцем на Наён, которая в отличие от девушки уже её видела, — Наён~и, а это вот - Лисёнок Чонин, мои котики, о, — Ликс упирается дыханием в щёку Бан. — А вот Лэс... она только щас приехала... о, а с кем ты приехала?       Пока Лэс подбирает слова и улыбку, водительская дверь "астона" хлопает и ребята видят идущего к ним Чана. — Бля, не, — Чонин тут же разворачивается обратно, но буквально стукнувшись об Уёна, тяжело вздыхает. — Привет, Уён, — спустя время произносит Лэс, а Наён переводит с неё удивлённый взгляд на парня. — Привет, — одними губами отвечает он, вызывая сразу различные предположения по поводу связывающих их отношений. — Какие люди! — восклицает Чан. — Уже познакомились с моей младшей сестрёнкой? — Ты старше на две минуты, заткнись. — Вы близняшки? — интересуется Ким, Чан кивает.       Наён тошнит. Она выпила много лишнего и ей хочется только обнять унитаз, но приходится обнимать Чонина, потому что глядишь и упадёт, глупые шпильки. — Поехали домой, — произносит он. — Феликс-хён, ты с нами? — Давайте я вас развезу? — вызывается Чан. — Троих. М? Лэси, побудешь тут одна? — Почему одна? — девушка вскидывает бровь и кидает осторожный взгляд на Уёна. — Мы вызовем такси, — отказывается Чонин. — Да ну, — Феликсу идея поехать с Чаном по душе, тем более он желает безумно, чтоб эти двое помирились. — Не ломайся, Лисёнок. — Ты же не один приехал? — спрашивает Наён, у самой предательский комок в горле, потому что "где Чан, там и Минхо". — Ну да, я приехал с Лэс. — Ты знаешь о ком я. — Наёся, ты в хламину бухая, он, — Чан показывает на Ликса. — Тоже. Обблюёте таксисту машину заставит платить или отмывать, а я и простить могу. И вообще у меня специальные пакетики есть, прям как знал, что тебя встречу. — Какой ты добрый, — саркастично отвечает Ким, но в итоге соглашается.       Чан закатывает глаза и забирает у сестры обмякшее от выпивки тело Феликса. Они уходят, оставляя Лэс и Уёна одних. — Итак, — начинает девушка. — Хочешь пойдем внутрь? — Давай лучше пройдёмся?       Они бредут по узкой дорожке, а неловкое молчание раздражает. С восьмого класса дружили, делились всеми переживаниями и едой, плакались друг другу. Она, когда впервые влюбилась в друга брата по имени Ю Тэян, а он, когда впервые влюбился в "незнакомую" подруге девчонку. Странно, что Лэс по сей день не знает, что той самой девчонкой была она сама... — Чан рассказал мне, что с тобой случилось. Почему ты не позвонил? — Я был без сознания пять дней, в смысле почему не позвонил? — В смысле потом. Почему вы скрыли от меня? — Не хотели дёргать, всё же хорошо закончилось. — И что? — Лэс останавливается, в глазах блестят капельки слёз. — Божечки, ты же чуть... и Минхо могли посадить. Вы издеваетесь надо мной? — Ну и что бы это изменило? Допустим ты бы разнервничалась, приехала, пропустила б учёбу и ни к чему хорошему это бы не привело. — Ты мне даже после этого ни слова не сказал. Ни ты, ни Чан, ни Мин-мин. Думаешь это неважно? — щёки намокают от тонких дорожек. — Думаешь мне плевать? — Что ты завелась? Нет, неважно, потому что это прошлое. — Уён~и, — она только сейчас позволяет себе обнять парня, а он позволяет ей пачкать жёлтую рубашку пятнышками туши. — Я очень скучала. Если бы с тобой что-то произошло я бы не пережила, ты же знаешь? — Но я в порядке, видишь? Лучше расскажи как у тебя дела, почему вернулась так рано, не предупредив? — Сюрприз хотела сделать, — она чуть отстраняется, вытирая ладонью заплaканное лицо, носом шмыгает. — Практика началась, решила в Корее пройти, я до марта здесь буду, — снова обнимает, кольцо рук на талии крепко скрепеляет, а Уён её по тёмным волосам гладит, улыбается. — Я тоже скучал, нуна. — Фу, не зови меня "нуна". От тебя это звучит так, что я ощущаю себя сороколетней женщиной. — Ладно, — он смеётся. — Прости. — Это ты меня прости. — За что? — он отстраняет её за плечи, смотрит в лицо. — За то, что я уехала. Если бы я не уехала, то может быть ты не шлялся один ночами, и на тебя всякие психи не кидались бы. — Ты опять? — И за то что напоминаю тоже прости, — она опять прижимается всем телом. — Простишь? — Если завтра сходим в наше любимое кафе и ты купишь мне карамельный какао. — Хоть десять порций. * * *       Феликс оказывается посередине, справа от него самый трезвый из троицы Чонин, слева — Наён, у которой все чувства обостряются, когда она в автомобиль сев сначала улавливает знакомые нотки духов Минхо, а затем видит краем глаза его плечо и жилистую руку. Он как обычно в чёрной рубашке и это единственное, что может увидеть девушка из за высокого комфортного кресла. Когда они едут по дороге к дому Феликса, который находится в минутах десяти от Чанбина, салон окутывает тишина, поэтому Чан решает включить музыку и теперь из колонок доносится мелодичный голос Эйвы Макс.

Ava Max — Rumors http://muzovichkoff.com/23971-Ava-Max-Rumors.html

„Ты постоянно оказываешься на месте преступления, но мне кажется, что это всё ложь стоит мне посмотреть тебе в глаза. Пусть себе болтают, я вижу твои лучшие стороны.“

      Ликс, стараясь не закрывать глаза, положил голову на плечо Наён, которая на Минхо косится иногда, осознаёт, что и правда её чувства не делись никуда, даже не притупились, а скорее наоборот. Она пытается отвлечься на песню, слушает внимательно, но даже текст её напоминает о парне, который сидит в метре от неё.

„Я слышу о тебе слухи, но продолжаю бежать, бежать в твою комнату.“

      Когда авто останавливается, Чонин осторожно касается колена Феликса. — Хён, ты дома.       Ли в ответ молчит, сквозь затонированные стёкла обводит взглядом улицу, а Чонин выходит, чтобы парня выпустить. — Сам то дойдёшь? — беспокоится Чан. — Ага, — Феликс держится неплохо по пути в свой многоэтажный дом, а Бан отъезжает только когда за парнем захлопываются двери.

„Так кто же будет любить тебя, если не я, малыш? Кто будет к тебе прикасаться, если не я, малыш?“

      Наён прохладно, мёрзнет. Ей хочется сбежать, потому что далее дом Чонина, а значит ей предстоит остаться с Чаном и Минхо. Таким красивым, неприступным, нереально далеким и абсолютно чужим. Ей грустно, но она этого не покажет, даже опьянение не развяжет её язык, хотя это скорее не от алкоголя, её присутствие Ли пьянит.

„Мне нравится темная сторона, мне не страшно.“

      Автомобиль снова останавливается, Чан оборачивается к Наён и Чонину. — Спасибо, — тихо говорит Чонин, а потом приобнимает Наён. — Всем пока. — Чонин, — останавливает его Чан, и почему-то Минхо смотрит на него, еле заметно отрицательно мотая головой, а Наён видит его профиль чётко теперь, его длинные ресницы подрагивают от моргания. — Всё хорошо? — парень не это хотел спросить, просто не совсем подходящий момент. — Поговорим потом, — отвечает младший, от чего у Бана странное чувство волнения появляется; младший выходит тихо хлопнув дверью, а Чан ещё долго смотрит в его спину. — Перестань так себя вести, — терпкий голос Минхо вызывает у Наён табун мурашек, она так скучала. — Это сложно, — оправдывается Чан, заводя двигатель. — Тебе не понять. — Действительно.       Они едут какое-то время, девушка нервно сжимает край своего платья. Её всё ещё тошнит, хочется плакать и прилечь скорее. Вероятнее всего завтра она будет скулить в своей постели, обнимая таз, что больше никогда не будет пить, хотя это самая распространённая ложь человечества. После "я тебя люблю", конечно.       Наконец виднеется знакомая крыша дома. Наён нажимает на дверную ручку, бросив Чану: "Спасибо, что подвёз", и выходит, уже в который раз проклиная свои туфли. Захлопнув дверь около секунды стоит и переводит дыхание. На свежем воздухе ей получше, только ужасно холодно. Девушка смотрит на небо и слышит звонкий удар с противоположной стороны, который значит одно: Минхо вышел из "астона" и направляется к Наён. — Тебе плохо?       Ей сперва не верится, что он говорит с ней, но внутри постепенно растёт злость. От того, что он так глупо с ней обошёлся; от того, что нагрубил и наговорил гадостей; от того, что обнимался с сестрой Чана на показ всем пользователям инстаграма. И ещё от того, что после всего этого ведёт себя как ни в чём не бывало. — Отвали, — удивительно, что Наён удерживает равновесие и даже делает несколько шагов, обходя "астон" сзади, Минхо же идёт за ней. — Блять, — шпилька подводит и неустойчивый каблук подворачивается вместе с ногой, девушка практически падает, больно ударившись латеральной лодыжкой, однако Ли подхватывает её сзади, не давая телу полностью соприкоснуться с асфальтом. — Я сама, — встав с помощью рук парня, которые сцепились на талии, Ким резко скидывает их с себя, ругая про себя чёртовы туфли с ремешками на щиколотках. — Я не нуждаюсь в твоих поддержках, — она даже говорит без запинки, а Минхо лишь улыбается, думает "какая ты милая, когда пьяная". — Свали уже! — она идёт ко двору, медленно, сама понимает, что злиться на парня полнейший бред, но алкоголь делает из неё смелую и хамовитую даму. — Раздражаешь... Тупой что-ли? Свали...       Ворота не замкнуты, но почему-то Наён забывает, что они работают по принципу "от себя": она поворачивает ручку, тянет на себя, отпускает и наблюдающий за ней Минхо слышит очередное тихое "блять". Ему смешно, он еле сдерживается, но при этом кажется девушка сейчас заплачет, такая беззащитная, однако же на самом деле просто разум подчиняется высокому градусу. Наён сильно стучит ладонью по металлу, один, два, три раза и кричит: — Хёнджин! Хван Хёнджин! — Эй, — Минхо перехватывает её за запястье. — Ты его разбудишь. Тише. — Он меня не пускает, — расстроенное лицо Наён сначала смотрит на парня, а потом бьётся лбом о ворота. — Почему... — С ума сошла...— Минхо спокойно касается ручки и открывает дверь. — Не думала внутрь толкнуть? — Ахуе-е-еть, — протягивает девушка так, словно Минхо ей объяснил самый интересный закон Вселенной, а сама думает, что опозорена как никогда. — Точно же... — Минхо лишь прячет смех в кулак, пока девушка ещё что-то ворча идёт к входной двери, и здесь её миссия куда сложнее предыдущей. — Ты опять тут? — она кидает суровый (как ей показалось) взгляд на парня и шарит по карманам пиджака в поиске своего ключа, только кроме телефона не находит ничего. — Чёрт, да где... А ты вали к своей девушке, — последнее слово она выделяет мерзкой интонацией, которую применял Хёнджин, когда злился, но Ли снова усмехается. — Давай! Проваливай, Ли Минхо, — она отвлекается от поисков, и нервно положив руки на плечи парня разворачивает его к улице. — Тебе тут не проходный двор! — Проходный? — он не сопротивляется, поворачивает голову слегка и тут же получает лёгкий толчок. — Может проходной? — Блять неважно, — вздыхает Наён, трёт глаза рукой, зная, что делать этого нельзя, и наконец её озаряет — она клала ключ в нагрудный карман. — Ааа... точно...— отправляя пальцы в углубление чёрного пиджака она оборачивается и закатывает глаза, потому что Минхо продолжает наблюдать за ней с нахальной улыбочкой. — Издеваешься? — Нет, — он тут же делает серьёзное лицо, однако ему так нравится это представление, он словно персонаж комедийного шоу. — Я никогда не видел человека, который так тупил напившись, — кошачьи глаза отражают блеск белой луны. — Думал только в кино такое бывает. — Ой, заткнись, — она возвращается к своему делу и тычет ключом мимо замочной скважины. — Ааа, — рычит и раздражается от того, что не получается. — Дай я, — парень оказывается рядом за два шага и забирает ключи; не имея права выбора Наён отступает. — Прошу, — одну руку Ли протягивает в темноту коридора, вторую, распахнув ладонь с ключом Наён, которая нервно этот ключ забирает и идёт в дом, при этом сочно стукнувшись носком о косяк. — Ай, блять! — кричит девушка, Ли тут же оказывается на одном колене перед ней. — Сильно ударилась? Дай сниму, посмотрю... — Не надо, — она проходит к вешалкам, опирается спиной на холодную стену, а Ли не успокаивается: встаёт, подходит, снова садится рядом, прямо перед растерянной Наён, которая, кажется, стремительно трезвеет от происходящего.       Парень пальцы тянет к ремешку, язычок ловко из пряжки вытягивает и взгляд поднимает медленно. У Наён от глаз цвета горячего шоколада колкий озноб по всему телу проходится, в таком положении Минхо выглядит слишком горячо, и воображение непреднамеренно рисует смущающие картины. Ощущая дыхание чуть выше колена, она только сейчас осознаёт, насколько это интимный жест, только сейчас понимает, что Минхо невыносимо близко. Парень одну руку кладёт на голень, приподнимает ногу Ким, второй снимает туфлю, ставит её рядом. И спустя мгновение проделывает этот манёвр со второй. Оставив девушку босой, он встаёт с колена, оказываясь близко настолько, что кажется вот вот кончиком острого носа коснётся.       В синем полумраке и свете луны, что просачивается сквозь окно, смотрят друг другу в глаза словно оцепеневшие около минуты. Кажется вечность. Время скоротечно, но скоротечность эта даже в воздухе не ощутима, а в таинственной тишине не слышно ни дыханий, ни стука сердец, пусть пульс учащён у обоих.       Свет в конце коридора загорается неожиданно. Минхо шаг назад делает, корпус тела назад поворачивает и видит проснувшегося Хёнджина, который расстроен, утомлён и донельзя пьян. — Ничё не имею против, — кричит он стоя у своей двери в одних трусах. — Но можно потише плиз? — Он уже уходит, — отвечает Наён и проходит мимо Ли. — Выход знаешь где, — на ходу бросает она ему и идёт в свою комнату, задерживается у неё на секунду, однако не чтобы обернуться, а чтобы Хвану сказать: — Прости, что разбудила, — и скрывается.       Минхо раздосадованно вздыхает, глядит на ничего непонимающего Хёнджина, а после уходит, громко хлопнув входной дверью, в конце концов, Бан Чан уже его заждался.