your shadow was always with me

Тэхён не знает, что случилось в голове о-папочки, раз тот строго-настрого приказал стеречь его и днём, и ночью. Раньше он хотя бы в общежитии дышал полной грудью, а теперь даже в своём углу не может расслабиться. Как обычно было? Ким выходил утречком на занятия, возле парадного его перехватывал Чонгук, и тогда они сладкой парочкой отправлялись в ближайшее кафе за порцией кофеина, а потом в учебный корпус. А сейчас? Теперь бедный альфа вынужден ютиться на диванчике в коридоре. И сидит так, будто палку проглотил, даже руки на колени уложил. — Ну, Чимин-и, не нужно, — ноет Тэхён, удерживая друга всеми своими силами. Но куда там! Омега только хихикает, да в дверную щёлочку зыркает, наблюдая за тем, как медленно оседают пылинки на чужую отутюженную белоснежную рубашку. Альфа при дневном свете, в солнечных лучах, точно сам Арес, жаль холодный словно ледышка. — Тише ты, — шипит Пак, одной ножкой становясь на мягкое покрытие коридора. Здесь везде тканные ковры и репродукции картин. Будто не общежитие, а Версаль какой-нибудь. Тэхён Чимина цапает за шкирку, но тот успевает коснуться кончиками пальцев чужих волос. Чонгук сделал идеальный пробор и уложил чёлку набок. Ким, когда его впервые таким увидел, чуть язык не проглотил. — А! — вскрикивает Пак, когда альфа резко поворачивается, цапая его тонкое запястье, но не удерживая, а позволяя отскочить назад. Так они с Тэхёном кубарем и влетают обратно в комнату, заваливаясь на кровать и уставившись друг другу в глаза. Кто из них первым издаёт смешок — неизвестно. Но уже через несколько секунд оба начинают сотрясаться от хохота. — Он… Как сторожевой… Пёс. — задыхаясь, выдавливает из себя Чимин. Тэхён цепляется за его плечи, утыкаясь носом в грудь, всё ещё похрюкивая от смеха. — А ты словно его сладкая косточка, — внезапно добавляет Пак, заставляя своего друга замереть. — Что ты языком молотишь? — вскидывает глаза Тэхён, начиная толкаться. — А что? — насмешливо щурится Чимин. — Разве я не прав? — Не говори ерунды, Чонгук — хороший телохранитель. Глаза у Пака всегда были невероятно выразительными. Пусть и не по-модному округлыми, но глубокими и наполненными особенной энергетикой. Иногда даже, подобно альфьим, вспыхивающими жёлтыми искорками. А сейчас они так и лучатся, так и сияют. — Ах, Чонгук — хороший, значит? Хороший-хороший? — выпятив губы, довольно громко тянет он. — Перестань! — возбуждённо вскрикивает Тэхён, прикладывая ладонь к его рту. — Услышит же, ну. Чимин безжалостно кусается, и Ким начинает визжать. А в тот момент, когда Тэхён переворачивается, седлая невозможного друга, открывается дверь, и звучит голос: — Простите, но я попрошу вас покинуть комнату. Чонгук, как всегда, сама невозмутимость. Но, когда Чимин, точно нарочно, приподнимается, кусаясь ещё разок, видно как он дёргает головой, немного вытягиваясь телом вперёд, словно готовый в любую секунду рвануть к ним. У Тэхёна из-за этого пересыхает во рту. Он неловко слезает с чужих бёдер, зажимая ладони между коленей. — А почему? — любопытствует Чимин, заставляя Кима цыкнуть и закатить глаза. — В целях безопасности, — сухо отвечает альфа. — Ах, в целях безопасности… — мычит Пак, выбираясь из кровати и делая страшные глаза. — Тогда мне, правда, пора. Пока-пока, любовь моя, — прощается с Тэхёном, взвизгивая, когда Чонгук клацает челюстью, подгоняя. — Бешеный, — доносится из коридора омежий голос. Боже, даруй тому альфе, которому достанется этот сгусток энергии, побольше терпения. Тэхён быстро облизывает губы, стараясь так сильно не пялиться. Он совершенно не понимает, куда смотрит его телохранитель, потому что Чонгук почти всегда носит солнцезащитные очки, даже поздним вечером. Но скулы, шею и грудь жжёт словно огнём, и когда Тэхён опускает взгляд, то понимает, что футболка находится в полнейшем беспорядке. Он её натягивает как положено, несмело поднимая глаза. — Отдыхайте, — выдаёт альфа, возвращаясь в коридор. А Ким растекается лужей, обнимая руками подушку и беззвучно в неё визжа.