***
«Смотреть, но не трогать» – главное правило, которым руководствовалась Адель на протяжении последних пятнадцати лет. То правило, из-за которого она убивалась тоской по ночам, во время бессмысленных занятий или в одиночестве, обретя с подачи Велиала дом. Но хуже всего было на Земле. Там, окружённая толпами снующих и проносящихся мимо людей, бессмертному вроде неё, вечную жизнь которые обрели благодаря собственной смерти, было невыносимее всего. Было просто отвратительно. И ещё хуже, когда ты чувствуешь всё своё бессилие в этой толпе людей, боясь даже прикоснуться к ним, боясь даже подумать, что это реально – такая жизнь. Поэтому правило она придумала себе сразу же, поклялась никогда и ни при каких обстоятельствах не сталкиваться со своей семьёй, никогда их не беспокоить и не тревожить. Смотреть, но не трогать. Недоступные для неё люди, ставшие музейными экспонатами. Так что всё, что ей оставалось – Всевидящее Око. Оно мыслями переносило её на Землю, позволяло заглянуть под крышу своего дома, увидеть свою семью, узнать, чем они живут и чем дышат. Раньше для этого использовали водоворот, но со временем, когда энергетические поля, позволяющие при помощи водоворота не только перемещаться, но и следить за людьми, по всем Небесам начали отчего-то слабеть, пользоваться такой функцией водоворота запретили. Адель, однако, времён этих не застала, обретя бессмертие после наложения запрета. Страдала полгода, не находя себе места, родственную связь чувствовала еле-еле, почти незаметно, и от этого становилось ещё хуже. Общаясь с другими непризнанными исключительно в познавательных целях, узнала, как их выворачивает изнутри, как они не могут спать ночами, как сердце готово разорваться, как они ощущают каждый вдох и выдох своих близких, или ещё хуже – своих детей, что, конечно, среди непризнанных было редкостью, но пара-тройка родителей таки встречалась. А она ничего не могла. Пялилась в потолок бессонными ночами, не чувствуя ни малейшего укола в груди, не понимая, какого её семье, оставаясь в тёмном неведении, и изводила себя. А потом прознала про Всевидящее Око, отданное под защиту Асмодея. Летающая светозарная сфера, запертая, как то и полагает, в тёмной комнате на самом верхнем этаже Сада. Более того, выше этой точки в Аду больше ничего не было. Эверест Преисподней. Для особых шутников – Елеонская. Поэтому Асмодею было чертовски важно извратить всё, что можно отнести к горе. Да и в целом, название Адамову хребту, что опоясывал своими горами Пандемониум, опошлили до безобразия, в открытую насмехаясь над человеческими ценностями, дав только горе Асмодея обычное название – Зелёная. Хоть никакой зелёной она и не была. Так Адель и разобралась с вопросом, больше не испытывая желания на всех порах мчаться на Землю, прятаться где-то в кустах, пытаясь выследить мужа или своих детей. Отсюда открывались поистине широкой красоты виды. Большими горизонтами Ад распространялся на долгие километры: тёмный, мрачный, зловещий. Густая тьма неба растворялась ядовитым чадом над пустошами, туманным зловонием над болотами и грозными хмурыми тучами над морем Забвения. Отсюда можно было заметить виды и совсем иного рода – очень интригующие и заставляющие с любопытством притаиться где-нибудь неподалёку и внимательно наблюдать. Вики Уокер и Люцифер. Совершенно одни, два высоких силуэта в мерцающем свете зала, настолько хороши собой, что Адель на секунду показалось, что они бы отлично смотрелись вместе. Еле скрывая довольную улыбку, начала фантазировать, как выглядели бы их дети. С ещё большим удовольствием отметила, как бы разозлился Наследник Преисподней, узнав о её фантазиях, и от этой мысли уж не смогла остановить их набирающиеся обороты. Определённо, должна быть дочка. Похожая на маму, но характером вся в папу. Стоит Люциферу немного повзрослеть, маленькая девочка отлично бы сидела у него на ручках. Адель уж точно знала, как на глазах, подобно мягкому мороженому, тают такие властные мужчины, стоит им взять свою дочурку на ручки, прижать к себе и говорить таким искренним ласковым голосом, что никто бы и подумать не мог, что этот кремень на такое способен. Адель знала это по себе, помнила, как её собственная дочь уютно умещалась на руках её мужа, с каким воодушевлением он возился с их сыном, разгребая залежи какой-то железной мутотени в гараже. И может быть сам по себе Люцифер навряд ли был бы лучшим отцом, чем его собственный папаша, но стоило Его Высочеству влюбиться, хоть на момент позволить затянуть себя этим чувством, демоница могла поклясться – он горы свернёт, мир уничтожит, разворотит всё на свете ради своей возлюбленной, и, может, даже сам себя. Тогда, через пару тысячелетий, он будет готов, и маленькой девочке станет чертовски уютно сидеть на папкиных руках. Но пока в руках его была только Вики Уокер, чью встревоженную энергию Адель чувствовала издалека. Только одна нота в энергии, совсем невесомая и еле ощутимая, и будто вовсе ей чужая. Будто жасмин этот ей всунули насильно, а под его личиной скрывается что-то поистине взрывное и неподдающееся никакому контролю. Словно жасмин умер вместе с Вики Уокер, а она так и не обрела той жизни после смерти, оставшись всеми думами своими на Земле. Но именно его Адель и почувствовала в зале с Чашей – убитый и напуганный. И несмотря на всю подавленность, исходящую от непризнанной и ощущаемую демоницей, она предчувствовала, что вскоре Уокер придёт в себя, что вскоре жасмин раскроется, распустится в ночи, как тому и подобает. Ведь не так просто Вики оказалась в том зале, не так просто Вики оказалась в руках Люцифера, плотно прижатая к его груди.*** Soundtrack The Hampton String Quartet – Sweet Dream are Made of This
Он пытался на неё не смотреть, но не видеть вовсе оказалось невозможно – белобрысая макушка так и норовила попасть в поле зрения. Более того, он ощущал её своим телом. Напряжённым телом, и непризнанная наверняка чувствовала это в свою очередь. И делала вид, будто ничего её не волнует, будто если и ляпнула какую-то чушь, заставив Дьявола задуматься, то ничего ей за это не будет. – Знаешь, ты ведь не обязан это делать. – Вики, глубоко вздохнув, неуверенно повернулась боком к Люциферу, оставшемуся стоять около дверей. Помялась, потоптала каблуками, словно ноги всё ещё были ватными, и шутка его разрядки ради не подействовала вовсе. – Делать что? – Мотнул головой, отвлёкшись. – Ах, ты об этом. – Она явно говорила о танце. – Ты не хочешь? – Дьявол начинал скучать. Страх непризнанной его не вдохновлял, таких реакций к своей персоне он видел сполна, и надоедали они ему в мгновение, хоть с Вики Уокер было совсем что-то иное. Она была для него слепым котёнком, недавно оперившимся птенцом, что боялся высоты, но намеревался выползти из гнезда. – Нет, я… – Тогда в чём проблема? Тебя что-то беспокоит? – Сделал несколько шагов к ней, подбираясь, как хищник подбирается к своей жертве. – Просто… тут ведь Сатана. – Вики пожала плечами. – Нервничаешь? – Он подошёл к ней со спины. Точно так же, как он это сделал вчера ночью, почти даже завороженно коснулся пальцами её волос, прикованный отчего-то их видом, но вовремя удержался. – Навряд ли он захочет заводить знакомство с непризнанной. – Обошёл её, задев плечом серое крыло, встал напротив, ухмыляясь. – Да и мы с тобой не так тесно общаемся, чтобы я хотел познакомить тебя с ним, Вики Уокер. Дыхание её спёрло. Несмотря на то, что он сказал, что тесно они не общаются, Вики не верила – сейчас ей было тесно. Очень тесно. Так непозволительно близко и узко, что воздуха между ними словно и не существовало, и в пору только искрам было посыпаться, воспламеняя всё вокруг. Он, даже не касаясь её, просто стоя рядом, уже выбивал почву из-под ног. Вики, пытаясь сохранить её и не упасть, была готова грызть землю зубами, цепляться из последних сил, глотать жадно кислород, только лишь бы не кануть пред лицом устрашающей опасности с этими красивыми алыми глазами. – А если бы он узнал, что эта непризнанная смогла пробраться в его тюрьму? – и лучше ничего не придумала, чем ответить колкостью на колкость. С ним так и нужно было вести себя – он сам об этом сказал. Высоко задрать подбородок, выпрямить спину, бесстрашно взирая. – О, да, тогда бы ты обязательно привлекла его внимание, – Люцифер усмехнулся, тотчас щёлкнув пальцами, отчего по залу заиграла музыка, и потянул её на себя, увлекая в обещанный Асмодею танец. – А твоё? – от резкой хватки и смены положения что-то пропищала ему в грудь, секундой спустя опомнившись и молясь, чтобы он не услышал. – Только своей перерезанной глоткой, – грубо отрезали в ответ. Молитвы услышаны не были, а вот Люцифер обладал исключительным слухом, по всей видимости, разбирая ультразвук любых частот. И только беспристрастно придвинул её к себе, обхватив рукой тонкую талию, совершенно не обращая внимания, что к темпу непризнанная привыкнуть не успела, нелепо перебирая ногами, будто и танцевать не умела вовсе. Но Вики его цепкая хватка и сухая ладонь не волновали. В голове, где недавно красочно нарисовался погибший Цефидар, теперь уже ярко светилась зарница плана.***
Кончалась уже вторая песня, а Люцифер и не думал останавливаться. Будто этот методичный танец, его механически выверенные движения помогают ему размышлять. Рваные, невооружённым взглядом распознающиеся как автоматические. И от своей резкости более пламенные и обжигающие. Так несётся мустанг навстречу ветру, так Бугатти расщепляет асфальт, набирая скорость, так танцует Люцифер. Скрытая листвой Адель точно понимала природу его действий и оставалось ей только догадываться о их причине. Вики Уокер почувствовать смену энергии Дьявола не могла, но вот Адель, обладая ментальной способностью их считывания, моментально отследила, как игривая корица того сменилась жгучим чёрным перцем. Как в одно мгновение начинающий скучать Люцифер сменился Люцифером задумчивым, чёрствым и грубым, что только подпитало интерес демоницы. В танце так не ведут. В принципе, так вообще себя не ведут. Не тянут на себя стремительно, не сжимают руку так сильно, не притягивают плотно, заставляя ощущать себя в битком набитом вагоне метро в час-пик, нарушая все личные границы. И только бы Люцифера волновали чьи-то личные границы – слишком мелочная вещь, недостойная его внимания. Под ритм танца Вики попадала с переменным успехом, уже успев отметить, что школьное выступление на каком-то очередном балу с одноклассником Ричардом по позорности подвинулось в её рейтинге. Тогда она забыла движения, перепив пунша, планирующегося быть безалкогольным, но ученики решили иначе. А сейчас попросту не успевала за партнёром, всё пытаясь уложить на полку все свои мысли. Первая, очевидно, – его запах. Аромат парфюма, который она уже чувствовала раньше, но не так сильно. Вторая и третья никак не находились, затменные первой. Так что ей только и оставалось, что идти вслепую. – Вообще, я тебя искала, – прошептала тихо. – Да что ты? – Дьявол повёл бровью, бегло посмотрев на неё. Так хотелось ему поскорее от неё избавиться, что даже и сам не понимал, движения какого стиля поставил в начале, и уж точно никак не рассчитывал, что непризнанная вздумает болтать с ним. – Я подумала, что мы не договорили вчера. – По мне, так ты сказала всё. Всё, что мне нужно. – Резкая сакада чуть не заставила Вики споткнуться, но та вовремя удержалась, откинув ногу. – И даже больше… – Люцифер наклонился к её уху, обжигая дыханием. – Ты же не думала, что твоя ложь от меня скроется? Не думала. Более того, уже предположила, что именно это он ей и скажет. Вики, несмотря на всю свою последнюю несобранность и бесконечные невезения, в одночасье тупой не стала и всё ещё была способна предугадывать. Но к реакции тела на шёпот Дьявола оказалась не готова настолько, что пришлось стиснуть посильнее его плечо, чтобы с ног не свалиться из-за мурашек, когда кожей на шее ощутила, какой горячий воздух он выдворял из себя. – То-то же. – Довольный отклонился в сторону. – Дьявола бесполезно обманывать, заруби это себе на носу, Ви-ки. – Когда-нибудь видел, как мышка сама кладёт сыр в мышеловку? – Подняла на него свои голубые глаза нагло и уверенно, точно понимая, к чему ведёт, на что Люцифер только фыркнул и, не отпуская её, отвернулся, плотно сцепив зубы. Адель-то понимала, что будь Вики Уокер рядовой непризнанной, той, какие не встревают в неприятности каждый день, она бы ни за что не оказалась в одном зале с Люцифером. Но непризнанная притягивала к себе всякую дрянь с заядлой периодичностью, и, вероятно, дрянью этой был сам Люцифер, совсем не осознавая этого. Дьявола всегда манило что-то проблемное. Адель убедилась в этом сама и достаточно давно. – Чудесный вечер, – сипло промолвили за спиной. Как к ней подобрался Велиал, Адель совершенно не заметила, сосредоточив всё внимание на танцующей парочке. Размеренной походкой он подошёл к ней, с особым любопытством заглянув в центр зала, где, сцепленные друг с другом, всё ещё танцевали Вики и Люцифер. – Наследник нашёл себе подружку? – Демон откинул назад лёгким движением пряди седых длинных волос, ухмыльнулся, а после достал из кармана портсигар, прикуривая. Адель только мельком посмотрела на него. Щурился одним своим единственным глазом – на другой половине лица алел длинный шрам и затянутое серой пеленой глазное яблоко. Такой расслабленный и небрежный, даже не скрывающий своей энергии спелой сливы, что демоница невольно насторожилась – видеть Велиала в таком настроении приходилось нечасто. – Ох, уже уходят. – Он разочарованно вздохнул, делая глубокую затяжку сигареты. В ответ промолчали и только проводили бегло уходящего Люцифера и семенящую за ним Уокер одним взглядом. – Вся эта суета, дела… Совсем нет времени развлечься, да? Адель посмотрела на него удивлённо, округлив синие глаза, и смогла вытянуть из себя слабый кивок головы. – Не думаю, что кто-то пришёл сюда развлекаться, – сделала акцент на последнем слове. – Сделала всё, что хотела? – Велиал посмотрел на неё, чуть наклонив голову, с явно читающимся упрёком. – Я не… – Я нашёл себя в состоянии глубокого возмущения и оскорбления, обнаружив тебя здесь! У тебя есть занятия поважнее, чем… – повернулся к двери, ведущей к Всевидящему Оку, и фыркнул: – это. Твои дети уже выросли, чтобы ты их отпустила. Следует заняться насущным. – Хотите дать мне ещё одно задание на два года? – Находишь мои методы образования бесполезными? – воскликнул возмущённо. – Не видела смысла в том, чтобы отлучать меня из Ада на такой продолжительный срок. – Я всегда думал, что вы, современные представители человечества, более продвинутые, более адаптивные. Но ты продолжаешь думать, как человек. Время эфемерно, особенно для бессмертных, особенно, когда ты одна из нас. Два года – сущий пустяк! Адель только ненадолго покосилась в его сторону. Не раскаивалась, склоняя повинно голову, наоборот, чем больше Велиал её ругал, тем выше задирался её подбородок, но посмотреть на него прямо не могла, вперив взгляд строго перед собой. – Вернёмся к нашему разговору. – Велиал, докурив, испепелил бычок щелчком пальцев и, отвернувшись от демоницы, неспешно начал удаляться от неё, давая возможность его догнать.*** Soundtrack Vitamin String Quartet – Wicked Games
На балконе, куда завёл её Люцифер, завывал ветер. Забирался под подол платья, впиваясь в кожу ледяными иглами. Заставлял подёргивать плечами и после обхватывать их руками, пытаясь растереть кожу. Дьявол молчал, оставшись стоять за спиной Вики. Она всё ещё никак не могла сообразить, почему он не ушёл раньше, да и зачем вообще пошёл с ней. Но то было ей лишь на руку, а разбираться, чем руководствуется эта чертовски красивая голова – дело ненужное. – Мне нужна помощь. – К нему не повернулась, откинула голову, подняв свой взгляд вверх, пытаясь рассмотреть в багряном небе звёзды. Ничего. – От меня? – фыркнул, еле удержав себя от желания схватиться за живот и рассмеяться во весь голос. – Ну… да, – выпалила, недоумённо нахмурившись, и развернулась. Люцифер засунул руки в карманы, дернул бровью, размышляя о чём-то. И Вики застыла в ожидании чуть смущённая и раскрасневшаяся от мороза. Спонтанная идея, пришедшая ей в голову во время их первого танца, удерживала её своей гениальностью всё это время. Не давала расплавиться от прикосновений горячих дьявольских ладоней, не давала упасть или споткнуться во время резвых поворотов и пируэтов, только погружала в глубокие думы – получится или нет. Но терять было нечего, не осталось уже у Виктории Уокер ничего, чем можно было рисковать или дорожить. Малыми шажками невидимых вивисекций судьба выпотрошила из неё всё, высосала всю кровь, оставив наслаждаться анемичной кожей в отражении зеркала. Так и в компании Дьявола находила Вики внутри себя уже позабытое чувство уверенности и где-то даже гордости. Такое лёгкое опьяняющее чувство готовности к любому безрассудному поступку, такой решительности, когда махаешь на всё рукой, не обращая внимания боле ни на какие неурядицы. И чувствуешь себя лучше, чувствуешь, как можешь сделать облегчённый глубокий вздох, обрастая вместе с тем крепкой толстой бронёй непоколебимости пред собственными решениями. Люцифер откашлялся, привлекая внимание. Покачал головой, начав ухмыляться, едко выпалил: – Я не буду спать с тобой. – Я… Что?! Ты серьёзно? – И твой этот мерзкий плавленый сыр в стрёмных пластиковых пакетах мне не нужен. – Он сморщился, демонстрируя всё своё отвращение. – Кордон блю предпочитаешь? – не растерялась, не осталась ошеломлённая стоять как столб и глупо хлопать глазками, ехидно парировала, натянув на лицо такую хитрую ухмылку, что кажется, и она его уничтожит. Сотрёт в порошок, что ни рожки, ни ножки там не останутся. – Дорблю, идиотка. – Хватит, я серьёзно, – строго отрезала без единого колебания в голосе. – Что ты серьёзно, Уокер? – Задумчивость Люцифера за секунду сменилась неподдельной злобой – девчонка раздражала. – Хочешь заключить сделку с Дьяволом? Продать мне свою душу? Не интересно. Она начинала выводить из себя, он даже поймал себя на мысли, что было бы неплохо её придушить, чтобы и в сторону его не смела больше смотреть, а не то, чтобы нести всю эту чушь. Развернулся, желая уйти, но не успел и сделать пары шагов к двери, как сзади тихо, но настойчиво едва проговорили: – Я отдам тебе то, что дал мне Цефидар перед смертью. – Свою невинность? – ответил раньше, чем успел обдумать всю заманчивость обмена. – Спешу разочаровать, твои интрижки с низшими демонами меня не интересуют, непризнанная. – Так расстроен, что я забрала её раньше тебя? Эх, бедный Люцифер… Наверное, всю жизнь мечтал заполучить его за… – Договорить не дали, выбили всё насмешливое мечтательное воздыхание сожаления из груди, стоило Люциферу подлететь, грозно нависнув над ней. – Теперь внимательно. – В глазах сплошной огонь, в голосе ярость, в движениях один только гнев. – Если я позволил тебе ускользнуть из тюрьмы без последствий, поязвить во время экзамена и выполнить желание Асмодея, это не значит, что ты можешь ошиваться вокруг меня и лезть ко мне со своими проблемами. Уяснила? – Угу. – Закивала головой, испуганно сглотнув. И уже не сомневалась в его отказе – по-другому и быть не могло. Он – Дьявол, он – воплощение зла, он разбил нос щелчком пальцев своему товарищу, и как можно было вообще подумать, что Люцифер согласится… – Люцифер! Я не понимаю, что произошло, и мне совсем ни к чему забивать голову этой ерундой, но ты всерьёз решил, что Цефидар не сообщил мне ничего… – Но чувство надежды ещё не умерло, настойчиво застыло внутри, не желая убираться восвояси, упорно твердя, что нужно довести всё до конца. – Я всё сказал, непризнанная.*** Soundtrack off
Были бы в комнате часы, они бы обязательно звучно тикали в полной тишине. Гробовой и тяжёлой. Так молчат в моменты неловкости, в тупике разговора. Так молчат, когда никуда не торопятся и не знают, что делать. И будь в комнате часы, они бы обязательно приказали присутствующим понурить головы, молча вперив взгляд в пол. И, несмотря на то, что никаких часов в Аду не было, присутствующие послушно склонили головы, молча разглядывая кто что: Ади неживым взглядом рассматривал резные ножки кофейного столика перед собой, Эдвард отвернулся, обхватив подбородок левой рукой, Мими тревожно трепала пальцами лоскут юбки своего платья – кроме него от юбки было одно название, – рассматривая иногда носки своих туфель, беспокойно качала ногой. Эта гнетущая тишина ей не нравилась. И больше не нравилась от того, что раньше она её не слышала. Отеческий дом был всегда переполнен гостями. Что ни день, общительный и резвый до мозга костей Мамон так и намеревался притащить кого-то к себе. То за партией в карты, то за бутылкой глифта, то за любой другой причиной, кои находились по щелчку пальцев. В их имении никогда не было тишины. Она была попросту не знакома Мими. Целыми днями в шахтах низшие демоны то и дело поднимали шум. Грохот стоял на всю округу. Каньон Смерти сотрясался каждый день. Ежедневные землетрясения, всплески энергий, содрогающие воздух, новые трещины в земле, появляющиеся строго по расписанию. Словно ветхий домик дряхлой старушки, Каньон Смерти был наречён развалиться, рассыпаться со дня на день, оставив после себя лишь залежи песка. Но он так и стоял ни одно тысячелетие, такой же хрупкий, просто потому, что старушка оказалась ведьмой, и никакие полезные ископаемые ни в одной из шахт не добывались; было совсем иное, сохранялся он только за счёт магии, которую в шахтах изучали. Не добывали, а проводили опыты и ставили эксперименты. То были скорее не шахты – переходы, туннели между миром физическим и магическим, запертым под землёй. Оттого жить в Каньоне – удел с ума сошедших. – В один день здесь всё развалится. – Мамон с балкона их дворца обвёл одной рукой их владения, другой посильнее прижал сидящую на ней дочь ближе к себе. – Как развалится? – Мими, очаровательно захлопав серыми глазками, наивно приоткрыв рот, осматривала засохшую долину карминовых скал. – Возьмёт и развалится, – папаша весело захохотал. – Туда смотри. – Указал длинным пальцем в сторону, в самый них, откуда из трещины в земле вырывалось что-то страшное и неизведанное, чёрный полыхающий сгусток непонятно чего. То, во что малолетней Мими захотелось сразу вляпаться, попробовать на вкус, накрыться им, как одеялом, и никогда не вылезать из его объятий, стать этому «неизведанному», как минимум, другом. – Представь, в один день эта штука вырвется наружу и всё разрушит, всё уничтожит, ничего не оставив. – Название у «штуки» уже было, но Мамон посчитал, что информация оная для его девочки не уместна. – И мы все умрём? – В плечо демона вцепились маленькие детские пальчики. Мими уже не смотрела на скалы, она смотрела на профиль отца, интуитивно даже скорее впилась маленькой ручкой в него, совершенно не понимая, как на самом деле она бы не хотела отпускать своего папу. – Может быть, – ответил честно, только позднее, через пару лет, откровенно сказав дочери то, к чему подводил этот разговор. Что-то задело ногу, отвлекая Мими от детских воспоминаний. Что-то мягкое и пушистое, что никак нельзя проигнорировать. – Что это такое? – Чёрный шерстяной клубок, обогнув лодыжку, парой прыжков достиг ног Эдварда, прижавшись уже к его ногам и заурчал. – Кошка. – Эдвард радостно потянулся к тёмной макушке и потрепал её за ухом. – Кошка? А как?.. – Она мой фамильяр. – В ответ заурчали более звучно, жадно фыркая и требуя больше внимания. – Я взял её с Земли. – Я думала, что земные существа не могут жить в нашем мире. – Мими недоверчиво посмотрела на Эдварда, прищурившись. Демон смотрел холодно, и она точно поняла – чего-то он не договаривает, но качнула головой, отгоняя лишние мысли – в её черепной коробке места уже не было. – Похожая история – у меня есть крокодил. – Вздохнула тяжело, чуть отвернувшись, вспомнила на секунду его довольную морду и счастливый блеск в глазах, стоило ей только заявиться на порог своего дома. – Крокодил? – Эдвард удивлённо воскликнул. – Обычный крокодил, живёт у нас дома. – Незаинтересованно пожала плечами. Не успел Эдвард погасить своё удивление, как скрипнул диван, приковывая их взгляды к тому, кто там сидел. – Трепаться о животинке можно и в другом месте, – недовольно пробурчал, поднимаясь с места. Перед глазами мир плыл туманом, в голове гудело так, как яростно гудит поезд на своём пути следования, ноги не держали, заставляя шататься, но дойти до бара у противоположной стены было задачей первой важности. Так Ади и думал: если напиться сильнее, разговоры демонов, вероятно, померкнут на фоне. И там, в бутылке какой-нибудь алкогольной дряни, пусть будет то даже ненавистный эфир, скрывалось исцеление его тошнотворных дум – пьяный паллиатив, способный заглушить всё, что пожелает его растерзанная душа. – Можете проваливать. – Горло приятно обожгло, хоть он и не разбирал, что пьёт. – Мы здесь, чтобы побыть с тобой, – спокойно ответила Мими. Старалась не смотреть на друга, но его повёрнутая к ней спина отвечала красноречивее всего. Гипнотизировать её было бесполезно, лишь бегло оценить его помятую одежду, где-то взлохмаченные перья на крыльях, и отвернуться, сохраняя прежнее хладнокровное молчание.Soundtrack Joep Beving – Midwayer
И знала бы только Мими, что ладони его зудят уже с тех пор, как они ворвались в комнату, принимаясь его успокаивать. Знала бы она, как его раздражает это сочувственное молчание, когда никто из них не находит нужных слов поддержки, и просто глупыми изваяниями извинений, тишины и сожалений застывают в комнате, забирая у него свободу и ограничивая в безрассудности действий, утягивая якорем на то дно в море мнимого торможения, совершенно бестолкового и неработающего. Когда Ади-то точно знал, как он привык делать, и что ему нужно делать. Просто и легко. Без всяких Эдвардов, Мим и других сущностей. Только он один и его верный спутник. И может быть иногда и закрадывалась в голову его рыжую мысль, что спутник тот ведёт его по дороге никак не вперёд, а назад, никак не помогает и помочь никогда не сможет, но какая разница, если остальные не могут помочь даже себе? – Я не просил. Лучше бы побыла с собой, разобралась с собственной башкой и не лезла ко мне. Тебе собственных проблем недостаточно? – Он сам мимолётно удивился грубости своей речи и аж почувствовал, как спину прожигают стальные серые глаза взглядом исподлобья. – Что такое? Я не прав? – Во вновь вспыхнувшей тишине взболтнул алкоголь в стакане, и хоть с головы до ног холодная поза Мими говорила о её уверенности, в фальшивой стали её глаз трепыхалась горечь. Но было поздно. Ади раздражён и зол, его не купишь этими щенячьими глазками, этими поджатыми губами, не заслужишь уважение прямой осанкой, когда он-то знает, что скрывается за всем этим хладнокровием, искрящимся через мелкие трещинки сожалением. – Можете проваливать, мне не нужна такая помощь. – Чувак, а ты, оказывается, полный мудак, – Эдвард даже присвистнул разочарованно. Был бы в жизни своей земной поумнее, расставил бы эту парочку по углам, устроив очную ставку, выясняя их отношения. Но земная жизнь чему и научила Эда, так только тому, как правильно натягивать гитарные струны и бренчать по ним медиатором, а распознавать мудаков научился уже после смерти, благодаря Люциферу – тот был им с заядлой периодичностью, и уже без причин быстрым взглядом Эдвард определял, кто тут мудак. И мудаками наверняка были оба. – Самое главное, что я прав. – «Я же говорил» почти проскользнуло в голове Эда, заставляя его закатить глаза. – Вот ей я нахрен не сдался, что там у тебя такое случилось, что ты сюда припёрлась? – Безразлично весёлое настроение Эдварда сменилось в миг, когда Ади напрягся, вопросительно выжидая уставившись на Мими, и как бы не хотелось Эдварду – демон не ошибался. – Не прикидывайся праведным, дружок. Не прикидывайся, что тебе тоже не плевать на меня. – Держит спину ровно, парируя. И Эдвард, сидящий в стороне, уже начал готовиться к чему-то очень личному. К такому их разговору, который он не поймёт, став случайным свидетелем, и ему только и останется догадываться, что произошло между этими двумя. – О, решила обвинить меня в том, что тебе уделяли недостаточно внимания? – На лице полное выражение наигранного удивления, будто и не думал, что она зайдёт именно с этой стороны. – Его было чересчур много. Но всё оно бестолковое. Смысла в нём, если проблемы не решаются? – В поддержке, Мими! – Он хочет смеяться, она его бесит. Бесит жутко. Пришла, уселась, и жизнь её не должна была ни сколь измениться за это время, что можно так и сидеть, сложив ручки, ведь все за неё всё сделают, а ей и пальцем о палец можно не ударять, ведь все проблемы решаются даже без их щелчка. – Смысл в поддержке! И когда мы уделяем тебе время, ты в ответ не делаешь ни черта, когда поддержка нужна нам. Она терпит, зажимает ладони в кулаки, тяжело сглатывает ком, застрявший в горле, и отвечает, понизив голос до неестественно чёрствого: – Я волновалась за тебя, волновалась за Сэми. – Но голос дрожит, ломается. – И у меня тоже есть проблемы, и я не могу контролировать всё. Ты сам знаешь, что со мной происходит. – Ты долбанная эгоистка, Мими. Можешь проваливать и прекращать делать вид, будто тебе до чего-то есть дело. Или до кого-то. Занимайся своими важными делами. Уверен, они очень «важные». Намного важнее твоих друзей. – О чём ты вообще говоришь? Что ты хочешь от меня услышать? – Она теперь тоже злится, хмурит брови, уже не держит спину, не обращает внимание на свой дрожащий голос, полная негодования. – Как мне жаль? Я не могла помочь вам, не могла помочь тебе, зная, как ты себя чувствуешь, да! Но мне тоже было хреново, и ты прекрасно знаешь об этом. Но ведь теперь я здесь, и я хочу... – Да что ты говоришь? Хочешь мне помочь, правда? Давно ли? – Ади не выражает никаких эмоций, кроме своего наигранного удивления, словно он поражён до глубины своей очерствевшей души. – Ты забудешь обо всём сразу же, стоит выйти за порог. Ты забила на нас хер, на всех. Ты даже Вики не помогла. И почему? «Потому что мне плохо, Ади! Как ты не понимаешь?!». Хотя мы были рядом с тобой, мы были готовы прийти к тебе. Этому учат демонов. Это вбивают нам в мозг с рождения: держитесь вместе, помогайте друг другу. Это наши главные правила, а тебе на эти правила насрать. Так что можешь уходить и не прикидываться хорошей девочкой. Ты – полное дерьмо, Мими! Выдыхает, когда становится легче на секунду от сказанного. Но видя, как сталь в её серых глазах готова треснуть и развалиться, подобно хрупкому стеклу, замирает, понимая, как могли его подругу задеть такие слова. А подругу ли?.. И сам чуть шатается, когда видит, как она неуверенно встаёт с кресла, готовясь уйти, послушаться его, когда он её выгонял. И легче не становится вовсе, и дыхание кто-то забирает, заполняя горло чем-то тошнотворным и въедливым, что заставляет ноги демона задрожать в коленях. – И я полное дерьмо… – Опускается устало за диван, пропадая из их поля зрения, не успела Мими ещё дойти до двери. – …Невообразимых размеров отстой. – Садится на пол, обхватывая колени руками. – Я просто… просто не хочу умирать, не хочу, чтобы Сэми умирал. Просто… я люблю жизнь, даже с моими дерьмовыми родственниками, даже со всей хренью, что происходит. Я Сэми люблю, тебя люблю, даже Вики Уокер полюбил. Я не хочу с ней расставаться. С этой жизнью. Мими замерла, не успев дотронуться до ручки двери. Развернулась, очень тихо проговорив: – С чего ты вообще взял, что вы… – Видение. – Сэми часто снится всякое. – Медленно подошла к дивану, вкрадчиво и успокаивающее пытаясь заставить демона оставить такие мысли. – Это не значит, что… – Видения постоянно сбываются, это правило. Ты это знаешь. – Знаю. – Опустилась рядом с ним, уже понимая всю ту мнительную жуть его состояния. Понимая, как ему плохо от того, что сам себя загнал в этот угол, в эту темноту, понимая наверняка, что чем бы они и не пытались его вытащить, каким бы светом они не светили, это ему совсем не помогает. – Но с чего ты решил, что… – А ведь главное, что Сэми что-то приснилось ещё. Ему опять что-то приснилось, и это точно как-то связано с тем видением. А он это от меня скрывает… Я, мол, не сдержанный. Я, мол, не умею себя контролировать. Злой я, понимаешь? – Ади поворачивается к ней, смотрит Мими в глаза, хватая её за протянутую руку, уже не осознавая, насколько сильно нагрелись его ладони. – Плохой я! Вспыльчивый, импульсивный, агрессивный. Дерьмо я, Мими! Не достоин ничего! – Отпусти меня. – Запястье начинает жечь, ладонь Ади горячая, раскалённая почти, и пальцы цепкие, что и не выберешься из этой хватки. И Мими еле сопротивляется, пытаясь вырываться. – Плевать ему на то, как я себя чувствую, понимаешь? Плевать ему на то, что со мной происходит. Он дальше своего носа не видит. Думает только о себе. А я плохой. Вот тебе и ангелы, вот тебе и святая добродетель. – Мими даже не успевает понять, что говорит Ади неосознанно, но сам о себе; кожу жжёт, чуть ли не плавит, заставляя демоницу чуть слышно скулить от боли. – Эй, чувак, заканчивай. – Эдвард спохватился, завидев реакцию Мими, аккуратно похлопал его по плечу, тут же почувствовав жар под одеждой демона, и более настойчиво попытался поднять его на ноги, отцепив руку Ади от руки демоницы. – Успокойся, отпусти её. Ади будто вышел из оцепенения, отогнал от себя эту волну злости, мотнув головой и поморгав пару раз. Посмотрел на Мими, ощутил на себе ту боль, что принёс ей своими действиями, и отпрянул, повалившись на Эдварда, что в последнюю секунду удержал его на ногах. – Уходи, Мими, я справлюсь. – Эдвард кивнул ей на выход, она, молча потупив взгляд, поднялась с пола, следом просеменила к двери.***
– Так и что вы будете с этим делать? – Она жуёт сэндвич, хрустя поджаренным тостом. Он очень от неё устал. Хотя они и не виделись два года, Велиал бы с удовольствием отправил Адель на очередное задание лет эдак на тысячу, в тайне надеясь, что где-нибудь на Земле её собьёт машина, и она угодит в какой-нибудь глубокий обрыв, чтобы никто и никогда её не… – Эй! – Бесцеремонно пощёлкала пальцами, привлекая внимание. Надо же – на рассказ об убитом Цефиадре её маэстро сдержанно кивнул головой, на рассказ об украденной Чаше только нахмурил брови, и так и остался смотреть в пол, не поднимая на неё взгляда. – Что делать будете, спрашиваю? – Разберёмся. – И всё? – А что ещё? – Он поднял голову, устало вздохнув. Эта демоница высасывала из него все силы. Полчаса назад он сам к ней пришёл, тут же проклиная себя, что не послал к ней какого-нибудь очередного помощника. Но узнать о школьном происшествии было необходимо. Вот Велиалу и пришлось ждать, пока она перестанет крутить своей рыжей башкой из стороны в сторону, носиться по гардеробу в поисках платья, выбирать начинку для сэндвича и сорт кофе, и только после этого удосужиться поведать о том, что там такое произошло. – Детали, не знаю. – Пожала плечами, с особой жадностью вновь принявшись за еду. – Если ангелы направят к нам запрос – разберёмся. Просто так решать нам нечего – не наша юрисдикция. – Юрисдикция… – недовольно фыркнула не понятно от чего: то ли демонская леность, то ли непонятные слова. – Хотите сказать, что мёртвый убитый демон – не ваша проблема? – Ты же понимаешь суть, знаешь, кто за этим стоит и осознаёшь последствия нашего вмешательства, ускорения процесса расследования и такого разбирательства. – Я просто не понимаю ваших взглядов. – Конечно. Если бы понимала, надела бы другое платье, – он обвёл пальцем её фигуру, облачённую в белое платье. Не канон. – Будто бы это вы придумали себе это дурацкое пристрастие к чёрным одеждам. – Люди. – Но сами следуете этим стереотипам! – Насколько возмущённо она себя чувствовала от указов Велиала, как ей одеваться, а как нет, для Адель передать было нельзя. Поэтому она недовольно откинула сэндвич на тарелку, насупившись, отвернула голову от демона. – Что ты хочешь услышать от меня, Адель? – Велиал утомлённо посмотрел прямо на неё. – Пообещайте разобраться с Хаборисом, пообещайте наказать виновного, просто накажите его, даже не убивайте, но разберитесь, вершите правосудие, вы сами так сказали! – Сказал что? – Что вы его мерило! Когда мы с вами познакомились, вы мне плешь готовы были проесть своим величием перед ангелами. Она яро махала руками, а после, понизив тон голоса, перегнулась через стол, начав говорить более вкрадчиво: – Послушайте, ученики в Совете не способны разобраться с этим. Но ведь у вас есть все ресурсы. Есть влияние, Велиал. И более того, есть влияние в Цитадели, вы же можете решить эту проблему, можете заявиться туда и навалять этим святошам, которые мнят из себя не понятно что и выставляют демонов козлами отпущения. Даже если убийца из наших, остальные не в ответе за это. Адель давно для себя решила, что если школьный Совет демонов не может наказать убийцу Цефидара, то высшим демонам уж никак нельзя оставаться в стороне. Даже если сейчас Велиал ей откажет, даже если сейчас он отведёт её в какой-нибудь асмодеевский подвал и придушит, потому что она надоела ему за эти три часа, которые они провели вместе, собираясь и добираясь до Сада. Даже если вот этот зал с куполом в центре, наполненным серым дымом, её будущий дом – Адель это не волнует. Слабоумие и отвага – легко жить, когда окружающие думают, что в голове твоей пусто. Когда ты знаешь, что там действительно куры не клюют. Но так многим легче бравадой добиваться справедливости. Справедливость – очень даже хорошо, так ей мама говорила, когда Адель ребёнком не хотела делиться игрушками с соседскими детьми, но после научилась отдавать. И получать оказалось вдвойне приятнее. Велиал Адель тоже не особо нравился. Настолько худой, что словно иссушенный, не то, чтобы низкий, но и не особо высокий, а Адель нравилось, когда мужчина выше её головы так на две. А этот его глаз… Демоница каждый раз брезгливо морщилась от одной только мысли, что бельмо на глазу ненастоящее, и туда точно встроен сканер, позволяющий видеть Велиалу через одежду. Но всё-таки Велиал был её наставником и во многом помог, многому научил, чем заставил в какой-то момент убирать из её головы любые мысли о неуважении к своей персоне. И по итогу получилось… никак. Демоница не обросла коркой трепетного отношения к наставнику, не появилось в её душе этого субтильного чувства обожания, и брата конгениальности в Велиале Адель не нашла.Soundtrack Agnes Obel – Drosera
Отвлечённая на собственные думы, совсем не заметила, что Велиал куда-то отошёл, а сама она как минуту пялится в стекло купола, где дым то рассеивается по сторонам, то собирается вновь в центре. Переливается потоками, закручивается в водовороты, притягивая взгляд и завораживая, успокаивает своими неспешными движениями, чтобы потом явить миру… два щупальца, уродливых отростка, шаркающих по полу, и тело. Изувеченное тело, что ужимками перемещалось ближе к стеклу, подобралось к Адель, сунувшись страшной мордой ей прямо в лицо, ударившись о стекло с глухим стуком. Сердце пропустило пару ударов, по телу пробежала мелкая дрожь, но она не пошатнулась, не отпрянула от испуга, оставшись твёрдо стоять на ногах. Адские твари её больше не пугали. Но такую она видела впервые. – Что это за хрень? – спросила саму себя, понимая уже, что ответа не знает, а следом покрутила головой, с удивлением обнаружив, что Велиал спокойно стоит в стороне. – А ты как думаешь? – Что-то очень стрёмное и изувеченное. – Сморщилась, внимательнее рассматривая уродца за окном. Вместо рук и ног – щупальца, на лице нет живого места, сплошные ссадины, отметины и чирьи. Сухая бледная кожа и торчащие рёбра, кости, виднеющиеся из-за спины в том месте, где когда-то были крылья. «Адский слендермен без одежды» – сказал бы кто моложе Адель. Но глаза… глаза у него были. Впалые, помутнённые серой пеленой, но такие живые и чёрные, что Адель не могла от них оторваться. – Неудачный эксперимент. – Велиал подобрался со спины, постучал по стеклу костяшкой пальца. – Вы ставили над ним эксперименты? – Покосилась на демона, возмущённо вскинув брови. – А теперь засунули под купол, как музейный экспонат? – Успокой свой пыл. – Строго посмотрел на неё, взглядом давая понять, что нужно заткнуться и выслушать. – Этот демон из первых бессмертных. Одно время все были озадачены одним вопросом: можно ли регенерировать конечности? – Адель посмотрела на демона в куполе ещё раз: вместо рук и ног у него действительно были щупальца. – При помощи регенерации можно восстановить любые ткани. Казалось бы, в чём проблема? Кожные покровы легко восстанавливаются за несколько часов. На глубокие раны потребуется пара дней, затягиваются даже ткани желудка или кишечника, почему бы нам не научиться восстанавливать оторванные руки, ноги или остановившееся сердце? Всё ведь состоит из ткани. – Эксперимент провалился? – Процесс регенерации отнимает энергию. Иногда очень много энергии. Да и никто не гарантировал, что возможно отрастить нормально функционирующие руки или ноги. Не было никаких экспериментов, бессмертные были предоставлены сами себе, вот и вытворяли с собой… – он нахмурился, недовольно скривил рот, – …чёрт знает что. Регенерировали себе эти отростки, вдобавок лишаясь рассудка из-за недостатка энергии. А вскоре Нижний и Верхний миры стали наполнены этими уродами. – Почему бы вам его не убить? Избавить от страданий? Он ведь живой и наверняка всё чувствует. Вы его вообще кормите? На Земле давно придумали эвтаназию. – Послание предкам. Напоминание, что регенерация справится только с тем, с чем может справиться. – Поэтому вы не пытались восстановить свой глаз? – Что поделать, здравые мысли важнее глаза. Я потерял его уже после этого… «изуродуйсебя-бама». – «Бума». – В ответ на замечание странно покосились, совсем не понимая, о чём она говорит. – Если вы делали отсылку на бэби-бум, нужно говорить «бум», а не «бам». – Велиал всё также удивлённо смотрел. – Ладно, не забивайте голову. Я не знала, что потеряв большое количество энергии, можно лишиться рассудка. – Вспомни себя. Неужели ты находила себя в здравом уме в те времена, когда восстанавливала свою энергию неделями? – Далёкое прошлое нахлынуло неприятным ознобом. Те моменты недомогания пятнадцатилетней давности, когда и с кровати встать не могла пару дней к ряду после одной обычной тренировки.Soundtrack Agnes Obel – Fivefold
Головная боль, полубредовое состояние – Адель пришлось нелегко, и первые полгода на Небесах после смерти сравнимы были только с адскими муками. Уж лучше было попасть в Чистилище. Встрепенулась, отгоняя воспоминания, качнула головой. – Я смутно помню своё состояние. Было просто… плохо. – Пожала плечами, не прекращая всматриваться в чудовище за окном. Все подробности забыла, оставив в памяти только основное. – Надеюсь, ты нашла выход из этой проблемы, – Велиал улыбнулся. И так улыбнулся, что ей это сразу не понравилось. – Не совсем. Энергия восстанавливается только в Аду. – Ну… теперь уже поздно что-то решать, – вновь растянул тонкие губы в едкой ухмылке, довольный чему-то. – Ты возвращаешься в школу. Ей нужна была пара секунд. Или минут. Желательно, вообще столетий, чтобы переварить шок. – Что?! Зачем? Я же закончила обучение! – возмущённо воскликнула, нахмурилась – ерунда какая-то, он не может туда её вернуть, не может снова отлучить от мужа. – Ты ни черта не знаешь о нашем мире, – сразу начал говорить строгим тоном, чтобы перечить не смогла, как обычно. Решил не оставить ей и шанса на возмущения. – Я прошла ускоренный курс обучения. – Как называется это чудовище? – Ткнул пальцем в стекло. – Кто из бессмертных первым приручил фамильяра? Что послужило причиной первой Небесной Войны? – Я сдала экзамены экстерном. – Это всё не имеет смысла. Я не могу дать тебе и каплю власти, пока ты обладаешь только узким кругом знаний. – Это называется специализация. Я больше по практике, знаете ли. – Мир не закончился боевыми навыками! Хватит пререкаться со мной. – Задышал тяжело. Она отнимала не только время, но и силы, и вместо обсуждения дел насущных с повелителем, он тратил время на неё, объясняя элементарные вещи. – Ты вернёшься в школу, узнаешь, где сейчас находится Чаша и найдёшь доказательства вины Хабориса. – Погрозил ей пальцем, чуть ли не прижав к стене стеклянного купола. – И только после этого мы обсудим варианты твоего возвращения в Ад. – Мы ведь… мы ведь только что говорили, что моя энергия не восстанавливается за пределами Ада. Я только вернулась с Земли, я ещё не готова. – Попроси себе комнату на факультете демонов. – И он вновь непреклонен. Ни единой бреши в этой толстой велиаловской крепости. Ни одной зазубринки. Ничем не пробьёшь. Как стучаться лбом о стену. – На факультете демонов нет комнат. – Она ему надоела, и Велиал устал считать какой это раз за день. – Тебе нужна теория. Бежать вперёд курса в этот раз не обязательно. Убиваться на тренировках тоже. Энергия тебе не нужна. Просто никуда её не трать. Заботливый внезапный тон, каким принято говорить у родителей, успокоить не мог. Адель ведь знала, что боялась не того, что энергия у неё внезапно закончится. Переместиться в Ад – плевое дело нескольких секунд. – Я волнуюсь не за энергию. Если… если я выйду из-под контроля? Здесь я могу контролировать свою… – помялась, пытаясь подобрать нужное слово для определения того, чем обладала, – силу, но там… – Сообщи совету, пусть будут готовы. На крайний случай вмешаются. Я не отменю решения. С новой недели явишься в школу. – И не успела возразить, как строгая чеканка слов прекратилась, а демон исчез, растворившись в воздухе, стоило ей только бровью повести для новой порции возмущений. Нет, он не мог её отправить назад в школу. Это определённо какое-то издевательство. Прожив с его подачи несколько лет на берегу моря Забвения, она не могла даже отлучиться оттуда в другие места, прикованная к берегу долгом работы. И только ей показалось, что жизнь наладилась, когда её земной муж умудрился умереть, угодив прямо на Небеса и став непризнанным, после приняв сторону демонов, как через год возобновившейся семейной жизни её отправили на Землю на целых два года. И теперь, когда она только вернулась, её опять отрывают от семьи. – Сука! – Не заметила совсем, как ударила по стеклу, как волна воздуха, вырвавшаяся из ладони, влетела в купол, как стекло задрожало, покрывшись мелкими трещинками, что стали разрастаться с каждой секундой. Застыла в оцепенении, не понимая, что делать. Готовилась уже драться с уродцем под куполом, видя, как серый дым просачивается через трещины, мелкой вуалью проходит через них, постепенно растворяясь в воздухе. И спокойно выдохнула, понимая, что уродец – обычная иллюзия, что так же уплыл, стоило трещинам появиться на куполе. Успокоилась тут же, смотря, как серая пелена растворилась, как силуэт его расплылся постепенно, унёсся, подхваченный потоком воздуха, смешался с остатком серой дымки и исчез насовсем. Тряхнула головой, обхватила лицо ладонями, надавив на виски, попыталась привести мысли в порядок, разобрать ту кашу, успокоить нервы и успокоиться самой, но не успела, отвлечённая звоном открывающейся двери. Поток ветра пронёсся по залу, забрался под складки платья, заставив вздрогнуть, а после также утих, когда раздались глухие быстрые шаги, что тут же привлекли внимание Адель. Энергия чёрного перца, алые глаза, грозный вид. С ними она была знакома давно. Люцифер остановился на секунду, посмотрел на неё недовольно, но, ничего не сказав, пошёл дальше. – Люцифер! – Демоница поспешила за ним, перешла чуть ли не на бег, пытаясь догнать Дьявола. Если Велиал взаправду решил отправить её в школу, лучше Люциферу узнать об этом сейчас. Возможно, он бы смог убедить его поменять решение, настоять на том, что возвращение Адель к учёбе не приведёт ни к чему хорошему, ведь силу она свою контролировать может не в полной мере. Но Дьявол, не обращая внимания на звон каблуков, преследующий его уже несколько минут, двигался дальше, свернув в коридор. – Да подожди ты! – повысила голос, пытаясь его окликнуть. – Не соблаговолит ли Ваше Высочество выслушать его верноподданную с важным донесением?! – Остановилась из-за сбитого дыхания и вскинула руки, пытая последнюю попытку. Думала уже, что проигнорирует, но он внезапно остановился и очень медленно развернулся. – С херов ты моя верноподданная, Стоун? – Адель аж стало некомфортно. Этот хриплый гневный голос никогда не сулил ничего хорошего, а когда Дьявол своей грозной походкой надвигается на тебя, плотно сжав челюсти, что желваки на скулах выступили, – тем более. Ещё бы это её волновало… – О… Оу. Что же так разозлило нашего Принца? – Я сказал не лезть ко мне? – Он подошёл близко. Навис над ней, возвышаясь на две головы, что и каблуки не спасали. И едкая энергия перца ударила в нос, заполняя собой всё. – Я предупреждал, чтобы ты свалила и не показывалась мне, дура? – Она сглотнула. Стало страшно. Она не видела его таким неизвестно сколько лет. Его полыхающий взгляд, тяжёлое дыхание, яростно вздымающаяся грудь, в которую захотелось упереться ладонями и отодвинуть его от себя. Но её, опять же, это не волновало… – Осторожнее, Высочество, чем дальше вы заходите, тем больше я убеждаюсь, что вы озабочены размерами своего микропениса, а ведь это… – Договорить не дали – впечатали в стену, заломив больно руки. – Закрыла рот, идиотка. На пальцах тебе объяснить, как нужно себя вести? – Демонстрируя, перехватил запястья, выгнув указательный палец правой руки. – Ну смотри. Первое… – Эй, брейк! Только попробуй сломать мне эти пальцы! – заверещала, активно тряся головой и желая выбиться, задёргала ногами, пытаясь двинуть ему куда-нибудь в колено каблуком. – Я правша, чем мне мастурбировать прикажете?.. Ай! – Палец выгнулся дальше, хрустнул так громко, что вот-вот, и сустав обязательно порвётся, а фалангой можно будет достать до тыльной стороны ладони. – Ещё раз. – Он приблизился к её уху. – Отвали. От. Меня, – прошипел буквально по слогам, схватил за затылок, ударив об стену, а после отпустил. – Если только попадёшься мне на глаза… – Поняла! – Отпрыгнула в сторону, потирая голову. Дьявол, быстро развернувшись, стремительно пошёл прочь. Было больно и… обидно. Давно не встречавшая его во гневе, нарвалась, хотя в поведении себе не сколь не изменила, и кто-кто, а Люцифер то точно должен знать, какая она на самом деле, и как Адель привыкла себя вести и что говорить. – Вечно ты так! – крикнула ему вдогонку. – Ты просто идиот, Люцифер. Самый настоящий идиот! Постоянно пытаешься разобраться в том дерьме, что происходит, предупредить тебя о том пиздеце, что неминуемо на нас надвигается, – кричала, не понимая, чем он думает, когда вокруг творится такое. – Но давай и дальше долбиться в глаза, делая вид, что ничего не происходит. – Он не останавливался и даже, кажется, и ухом не повёл. – Давай! Проваливай! – Дьявол уже скрылся за поворотом, и едва ли крик Адель мог настичь его. – Но потом не говори, что я тебя не предупреждала! Нам пиздец, Люцифер! Нам полный… – Замолчала внезапно для себя, почувствовав чью-то энергию за спиной. Лёгкий оттенок, не особо знакомый, но тот, который она раньше где-то чувствовала, что в довесок пытался скрываться, но через внутреннюю дрожь этой трепыхающейся энергии Адель явно различила, что это за энергия. И может с кем-то другим такой неуверенный приём сокрытия и сработал бы, но от демоницы не ускользнёт ни единая нотка. Тем более, когда энергия принадлежит недавно оперившимся непризнанным. – Уокер! Не учили, что подслушивать нехорошо? – проговорила тихо, повернувшись к ней, тут же столкнулась со взглядом голубых глаз. Не таким испуганным, каким видела его днём ранее, скорее даже… испытующим? А это было уже даже любопытно. Но, за неимением настроения, поспешила скрыться из вида непризнанной, не сказав более ничего.***
Тёмные коридоры пещер сменялись один за одним. Привыкшая к их тьме, к их мокрым стенам и полу, где через каждый шаг можно ступить в яму, Мими уже не обращала внимания на все эти вещи. Успела похвалить себя только за одну вещь – взяла отцовскую безделушку – жёлтый камень из его ожерелья, что озорным ребёнком был оторван ещё в детстве. Добродушный Мамон дочь не отругал, разрешив оставить его себе, но и свойства камня не объяснил, и о них Мими догадалась только спустя столетия – в камне была заточена энергия, способная заставить работать порталы, которыми был усеян весь Ад. Нефункционирующие порталы, заставить работать и использовать которые было уделом только привилегированного класса. И такой портал точно находился в пещерах Зелёной горы. Достала камень из кармана, покрутив его на свету сияющей сферы, что сама создала. Камешек блестел, переливаясь всеми оттенками жёлтого… Это был его цвет, определённо его цвет. И от досады, от этой волны нахлынувших на неё воспоминаний, в которой Мими захлёбывалась и тонула не один год, стало так тоскливо, и больше от осознания того, что она ещё ни на шаг не ближе к своей цели. Ведь даже сегодняшняя встреча, запланированная тремя месяцами ранее, не дала никакой полезной информации. Атар был демоном не особо импозантным, и Мими, всё ещё потирая обожжённое запястье, ловила себя на мысли – как его вообще сюда пустили? Лохматый и неопрятный, похожий на сельское чучело, а не на одного из авторитетных адских сыщиков, чьё имя матери Мими подсказали на очередном вечере, куда Наима ещё имела привычку ходить. – Ну и? – Уставилась на него испытующе, пока Атар с особым любопытством разглядывал присутствующих в главном зале Сада, вертя из стороны в сторону своей лохматой башкой. – Ась? – Повернулся к ней лицом, и лучше бы Мими этого не видела – отсутствие носа на его лице, вместо которого зияли две дыры. – Нашёл информацию? – Она отвернулась, поправила причёску, деловито кашлянув – держала планку. Всё-таки, как бы паршиво не было на душе, а нужно показать этому демону, что её семья в ресурсе пришить ему нос и оторвать его обратно. – Никак нет, миледи. Выяснил-с, что дело в закрытом архиве. Материалов с судебного заседания также не обнаружилось. Однако, удалось узнать, что копия находится в архиве у нашего главного надзирателя. – У какого? – Кого называли «главным надзирателем» адские частные сыщики для Мими было загадкой. – Велиала, естественно-с. – Понятно, – ответила сухо и бросила на стол самодельный браслет из чёрного оникса в качестве расплаты. Не знала, что и чувствовать. Даже в голове не имела и наброска дальнейших действий. Идти к Велиалу, слёзно умоляя дать взглянуть на отцовское дело? Искать другого сыщика? Искать тех, кто принимал участие в заседании? Как? С него миновало четыре года. Четыре года бессмысленных походов к Сатане с прошениями, четыре года стояний подле дверей его чертога, четыре года выяснения хотя бы причины «почему?». И ничего. Сперва в Аду много болтали. Демоны, работающие в шахтах каньона, смотрели косо, стоило Мими или её матери выйти из дома. И ходило много разных слухов о внезапном исчезновении Мамона. То его погубила неизведанная чёрная магия в одной из шахт, то он трусливо убежал, скрываясь от кары божьей за свои давние грешки, то – полнейший бред – Мамон нашёл себе любовницу из ангелов и упорхал в Цитадель. Решение проблемы чересчур болтливых работничков нашлась Наимой легко и просто – пара вырванных языков, и все вновь прониклись большим уважением к демонице и даже сочувствием, время от времени заглядывая с обеспокоенными лицами, полными сожаления – «ну как, не нашли?». И только после того, как захлопнулась дверь за очередным таким встревоженным судьбой Мамона демоном, которого Мими выпроваживала самостоятельно, до неё наконец дошло – всё. Всё случилось взаправду, и энергия горчицы по дому не чувствуется не потому, что отец её скрывает, а потому, что его здесь нет. И местами лёгкий шлейф бадьяна исходит лишь от самой Мими. И сколько ты не гипнотизируй входную дверь, сколько не зарывайся в его записки и заметки, сколько не расспрашивай мать о том, что могло случиться – не помогает. Не помогает самой Мими избавиться от этого пожирающего изнутри чувства, от этой дыры, что разрастается в груди с каждым новым днём, когда ей приходилось через силу открывать глаза. И если поначалу она открывала их с яркой надеждой, что может быть сегодня, может быть в этот день она почувствует маленький отголосок родственной связи и будет знать, что сердце Мамона хотя бы бьётся, и есть ещё повод радоваться, предвкушая, как девичьей хваткой расцарапает его лицо, за то, что он шлялся где-то так долго, то потом, чувствуя лишь сплошное ничто каждое утро, надежда умирала, как постепенно умирала жизнь в их дворце, являя Мими каждый день опустевшие, осиротевшие комнаты. И мать изменилась. Превратилась в очерствевшую куклу, с мраморным лицом и прямой осанкой, стальным взглядом и идеально гладкой кожей, настолько идеально гладкой, что казалось её пришили буквально к ушам. Но во времена молчаливых завтраков, когда мать бренчала столовыми приборами, заглушая лязгающим эхом всё вокруг, от всегда любопытного взгляда дочери не могли скрыться морщины, что залегли в уголках серых глаз. И это говорило о Наиме многим больше, чем её строгий взгляд и плотно сомкнутые губы. Она сама запретила Мими выходить из дома. Нагоняла своим видом такую тоску, что Сэми и Ади, заявлявшиеся на пороге их дома с частой периодичностью первые два года, уходили сами собой, понурив головы. Ади, наверное, злился. А Сэми писал письма. Она читала их с осторожностью, боясь отыскать в конвертах эмблемы той жизни (однажды с письмом пришёл билет в театр), что была ей позабыта. Боялась даже представить, как выходит из дома, оставив мать одну. Будто если дверь закроется, и появившийся с улицы луч света также быстро исчезнет в дверях, то исчезнет и сама Наима. Рассыплется, как древняя статуя, оставив после себя только серую пыльную горстку крошки. Поэтому, стоило Вики Уокер пожить с Мими пару дней, она удивилась, какая жизнь отражалась в голубых непризнанных глазах. Потухшая почти, полная печали и горести утраты, но жизнь. И неспешный её ручеёк, что казалось, вот-вот и засохнет, всё также продолжал течь небольшим потоком, что бы с этой Вики Уокер не случалось. А сегодня утром, когда непризнанная проснулась необычайно рассерженной, запуталась в одеяле и упала, ударившись подбородком, Мими стало смешно. Больше смеялась с завтрака, когда Уокер материла первоклассным американским матом кашу с комочками. И так расстроилась, когда нашла непризнанную в библиотеке, стушевавшуюся и уже не такую бойкую, что захотелось ей врезать. И Ади хотелось врезать. Да она прямо сейчас готова развернуться, вернуться назад и вмазать ему со всей силы обожжённой рукой прямо по его рыжей пьяной морде и заорать прямо на ухо приказы жить, коль он так боится её потерять. Да и себе бы врезала. – Откуда узнал? – Мелодичный женский голос, прокатившийся по сводам пещер, вывел из размышлений. – Только что сообщили, – ответили мужским и до боли знакомым Мими. И если мужской она могла вспоминать не одну минуту, перерывая в памяти всех бессмертных мужского пола, чьи голоса она хоть раз в жизни слышала, то с женским оказалось всё очень даже легко. – Это хорошо. – И Мими могла выиграть в «бинго». Ости. Это точно была Ости. Прижавшись к стене, Мими прислушалась – шаги не слышны, значит, они стоят. Слышимость в пещерах хорошая, значит, они могут находиться за любым поворотом и точно не обрадуются, обнаружив рядом с собой дочь Мамона. Но вот тонкая энергия перечной мяты, которую Мими могла распознать даже не принюхиваясь, подсказывала, что Ости находится где-то совсем рядом, будто бы за этим поворотом. – Что ты планируешь делать? – В тоне её читались строгость и холодность. – Есть связи… – Какие связи? – Не твоего ума дело. Есть связи, которые могут… – Что за связи, Хаб? – В настойчивом вопросе – упрёк. И мужского персонажа гадать не пришлось, когда он сам был обозначен Ости. – Повторю ещё раз – не твоего ума дело. Они помогут. Я всё улажу. – Хаборис был мерзавцем – Мими это знала. Но его вкрадчивый голос, которым он словно успокаивал Ости, её удивил. – Присмотри за Ураном, этот идиот может взболтнуть лишнего. – Мими была готова поклясться – сейчас Ости закатила глаза – этот демон ей не нравился. – Что с твоим даром? Получается влезать в головы? – Не всем. Некоторые ставят хороший блок. Либо чувствуют, что что-то влезает к ним в мысли, либо перманентно с ним ходят. – Ищи внимательнее, Ости. Нам нужно её найти. – Мими нахмурилась, кого – «её»? Их товарища убили, а они кого-то ищут. И если раньше – вся школа знала – они искали Мальбонте… не может же он быть женщиной? – Возвращайся назад, тренируйся, вечер длинный. Может что-то выцепишь. Бельфегора здесь нет? – Нет… говорят, что не явился. Они начали прощаться, и Мими, ещё смущённая их разговором, не понимая толком, о ком они говорили, поспешила найти какую-нибудь выемку, чтобы спрятаться там. Услышала, как тяжёлые шаги Хабориса были перебиты звоном каблуков Ости, почувствовала ярче её мятную энергию, и только мельком увидела её профиль, облегчённо вздохнув – не заметили, как тут же была сбита с толку вопросом: – В курсе, за что Атару оторвали нос, Мимс?