*** Soundtrack Pixey – Sunshine State
– Что за магия, сын Фенцио? Она упала на спину, совсем немного подмяв крыло, а он возник, как лик святой, опалённый солнцем, прямо над ней, зависнув и протянув руку, лучезарно улыбаясь. – Меньше слов – больше дела. – Ладонь у Дино мягкая и тёплая. Вики поднялась с земли, отряхнулась, расправила крыло, чуть поморщившись от боли. – Говоришь, как престарелые рэперы. – Кто это? – Он удивился и нахмурился – в земной музыке не разбирался от слова «совсем», не хватало ему ещё знать, что они порой сравнивают свои гениталии с едой, или что кто-то задумывается над тем, как бы ему разрушить криптонит своим хером. Дино был далёк от таких вещей. Времени просто не находилось, чтобы изучить всё человеческое разнообразие тем, поднимаемых в музыкальных произведениях. Пока разберёшься, как люди могут снисходить от любви к собственным детям до того, как кто-то где-то колбасится – можно сойти с ума. Вот он и не пытался с тех самых пор, когда солдатские немецкие народные песни с извращённых пропагандистских подач внезапно становились нацистскими гимнами. Обычная субботняя тренировка пошла не по плану, стоило только Виктории Уокер оказаться в столовой и широко ему улыбнуться, попросив потренироваться с ней. Обыкновенные его тренировки предполагали долгие утомительные полёты на полдня с пикированием, резкими поворотами в самый последний момент, когда между его идеальным носом и летающей скалой оставалось меньше нескольких метров, а он летел с такой скоростью, что от причёски австралийского сёрфера оставались одни лишь воспоминания. Так всё и планировалось, лишь бы отец погладил по головке, сказав, что он им гордится. Но сами желания Дино были далеки от этого. Дино любил разгоняться, набирать скорость, рассекая крыльями воздух, а потом падать. Бесконечно томиться в свободном падении, доставая из себя все самые тёплые воспоминания. О первой рыбалке в детстве, когда обнаружилось, что в озере рядом с домом водится вполне себе съедобная рыба. О возне с мелкими ангелочками, которые восторженно упрашивали его показать какой-нибудь очередной приём в воздухе. О том норовящем желании помогать всем вокруг, что нет-нет, да выпрыгнет из него через толстую шкуру недостатка времени. И хоть следовало бы отказать – на следующей неделе начинался ежегодный чемпионат по крылоборству, но не смог. И видя сейчас, как дрожат её крылья от нагрузки, как она запыхалась, утомлённая, по его меркам, недолгой тренировкой, так и не смог удержаться, предложив отдохнуть. – Так ты, получается, спустился с Небес? – Она плюхнулась на кресло трибуны стадиона. – Мы с отцом жили в Атоне близи Эдема, так что считай, что да. – На уроках говорили, что Поднебесье, где находилась школа и Цитадель, и Небеса – не одно и то же. И если в Ад попасть можно было, просто выйдя на улицу с факультета демонов, то с Небесами оказалось многим сложнее. – Небольшая деревушка. Ничего необычного. Откуда ты родом? – Мать из Айдахо, а отец из Южной Каролины, но мы жили в Канзасе, а после смерти матери переехали в Массачусетс. – Дино попытался представить перемещения семейства Уокер на карте Штатов – не получилось. – Я думал, что ты из Мэна. – Единственное, что Дино знал о Мэне – там родился Стивен Кинг и часто писал о нём в своих книжках, которыми Дино одно время зачитывался, воображая обычную американскую жизнь, приправленную отборной хтонью. – Моя университетская подруга из Мэна. – Так было странно повстречать Пат впервые в жизни. Уже привыкшая к каменным лицам людей, живя на окраине Бостона, и не надеялась встретить кого-то живого. Того, кто будет не стесняясь пялиться на тебя с идиотской улыбкой до ушей – в детстве Пат оторвала себе уздечку. И так странно видеть её в своих снах. Такой, которая… – Расскажи про Атон. – Да нечего рассказывать. Обычная деревня. Очень похожая на земную. Поляна на холме и несколько домиков. Ну, ещё глубокий карьер прямо за нашим домом. За всё время, что мы там прожили, случилось только два интересных события. – Каких? – Вики с любопытством на него посмотрела, уже не надеясь на какой-то увлекательный рассказ. – В год, когда я родился, заболели все деревья. Никакая зараза не помогала. Приглашали и садоводов из Эдема, и где-то нашли ботаника из Ада. Но ничего. – Вики смутилась – и это интересно? – Позднее стали изучать карьер. Это никак не связано, если что. Прилетели ангелы из Эдема, установили шатры по всей деревне, огромные такие, с гербами и флагами, даже архангелов привезли. Пару-тройку. – Наверное, это было его самым ярким воспоминанием из детства – облачённые в латы архангелы. Начищенные до блеска доспехи, острые наточенные алебарды и благородные взгляды, полные мужественной доблести. – С утра до ночи там копались. Было очень шумно, а потом заметили, что болеть начала и трава. Увядала постепенно, поэтому смысла там жить не осталось. И потом мы переехали. – Куда? – В Цитадель. Отец начал много работать, а я ходил в местную школу. Там тоже есть школа, но она больше похожа на человеческую, грамоте учат и законам природы. – Вики уже хотела съязвить о собственно выведенных законах природы, но не успела. – Сэми! – Дино вскинул голову, окликнул ангела и махнул рукой. Он выглядел так печально, с мрачно-уставшим бледным лицом, и под палящим солнцем его понуренная облачённая в тренировочную форму, что сделалась только серее, фигура так вяло передвигалась по полю, с заметным усилием волоча за собой крылья, что у Вики неприятно кольнуло в груди – за своими неразберихами и метаниями совсем забыла про того, кто принял её здесь, в Поднебесье, со всем беспокойством и аккуратными наставлениями, наивными порой, неуверенными совсем, но тогда необходимыми. Прошёл тот дурной месяц, но силуэт тех метафоричных похлопываний по спине, которые могли стать метким и сильным пинком под зад, от которого она бы полетела кубарем, упала обязательно, чертыхнувшись и ударившись коленками, но встала и пошла дальше, пришёлся всего лишь нерешительным хлопком, невесомым подзатыльником, что и соскочил вовсе, скользнув в воздухе. Она и про Ади забыла совсем – от этого кольнуло ещё сильнее. Даже не удосужилась спросить у Мими, как он, и что вчера вообще произошло. – Ты не знаешь, что с ним происходит? – Дино наклонился к Вики, еле слышно прошептав. – У них, вроде, с Ади не всё гладко. – Что и заметил Дино в её ответе, так это тот неловкий шёпот, когда отвечаешь честно, но знаешь больше и продолжать не хочешь. – Давно это тянется. – Как капитан команды, Дино мог быть хладнокровно обеспокоен только их проигрышами, когда так учтиво интересовался о Сэми. Но всё складывалось иначе: стоило Сэми только набрать высоту, как в глазах его появлялся счастливый блеск, и зрачки, напрочь прикованные к яркому солнцу, завороженно на него смотрели пару секунд, и казалось, что оно, такое слепящее, разжигало в нём огонь, при котором тело начинает подчиняться не законам физики, а чему-то более несущественному, что открывалось одному только Сэми, и позволяло ему набирать скорость, которой порой мог бы позавидовать и сам Люцифер. И Дино боялся лишь одного – смотреть, как постепенно огонь в его глазах гас, и солнце больше не завораживало, и крылья раскрывались без прежней изящности, и полёт ангела превращался больше в принуждённый, чем жадный, доходящий когда-то до маниакального. – Привет. – Сэми подошёл к ним, обменялся рукопожатием с Дино, а Вики кивнул головой. – Табрис и Магнус вернулись из Кальвиона. Когда возобновим тренировки? Они начали что-то обсуждать. Что-то, от чего Вики была далека, как рак от Китая. Но в тот момент, когда Дино методичным голосом начал рассказывать о своих планах на команду, а Сэми, поначалу согласно кивавший головой, внезапно его перебил, начав доказывать что-то своё, она сама убедилась, как поникшие голубые глаза приняли этот яркий небесный оттенок, воодушевлённо засверкав, и явно поняла – её тренировка на сегодня закончена.***
Проклятый солнечный луч, подхватив с собой горстку пыли, развеял её сначала по воздуху, а после уже ударил Ади в лицо. Не известно, конечно, в каких измерениях солнечные лучи стали проклятыми, но так бывает. Просто случается, что ты, кажется, спал сидя, и только лужи с содержимым твоего желудка под ногами не хватает. Поэтому Ади, хоть и имел на лице веснушки, явно получивший их оттого, что когда-то гномики, живущие на солнце, рассыпали волшебную пыль, и она угодила ему прямо на щёки – такую хтонь ему мать рассказывала в детстве, всё ещё ненавидел солнце. И особенно его лучи, бьющие тебя в лицо. Тело затекло неприятной окоченелостью мышц. Пошевелиться не мог. Сильнее всего болела шея – он, кажется, спал, просто уронив голову на грудь. Поэтому первые движения головы дались с прикладыванием особых усилий. Обветшалые стены, разбитые витражи, стёкла которых валялись по всему полу, да и сам пол, собственно, он узнал сразу. Одно из заброшенных зданий на острове в отдалении школы, что дрейфовал по небу. Здесь они с Сэми занимались всей той дичью, что приходила им в голову. Сэми… Не успел нарисовать его скучающий образ и разочарованное выражение лица, как был отвлечён чьими-то шаркающими шагами. Сначала под нос сунули пластиковую бутылку, и после, пробежавшись взглядом по татуированной руке вверх к плечу, Ади узнал своего ночного собутыльника. – Чё это? – Ади вяло кивнул головой – прозрачная бутылка ни о чём не говорила, кроме этикетки – она явно была с Земли. – Минералка. – Эдвард настойчивее сунул бутылку, и Ади ничего не оставалось, кроме как взять её, открутить крышку и сделать пару осторожных глотков. – Научился от одной русской девки, с которой встречался. Самые отвязные девчонки из Калифорнии, но самые ебанутые – как ни крути – из России. – Демон подошёл к разбитому окну, всмотрелся в него; Ади так и остался сидеть на полу. Постепенно начинало легчать, и боль спадала. – Считаю, жизнь прожита зря, если ты не знаешь хотя бы одну такую. – Твоя, получается, не зря? – Он смотрел на этикетку, живописал в мыслях эту белокурую красавицу с дурным характером, на спокойствие в компании которой оставалось только, наверное, молиться, да и то не поможет.Soundtrack KALEO – Hot Blood
Эдвард хмыкнул. Ему нравилась его жизнь – такая неидеальная, с неправильными поступками и дуростью в башке, с идиотскими родственниками и перманентным желанием сбежать из дома, взять скейт и покатить по ночным голливудским холмам, оставаясь на самом их верху до рассвета, смотря, как постепенно город начинает заволакивать желтоватым предрассветным туманом. Нет, он не зря прожил свою жизнь. – А твоя? – Повернулся к Ади, смотря прямо в упор, прямо в его зелёные глаза. – Я тебе вчера всё рассказал, да? – Ади устало откинул голову на стену, прикрыл глаза, не понимая совершенно, как они – бывшие смертные – могут с такой теплотой вспоминать свою жизнь, в которой, вроде бы, казалось, и не было ничего, но было всё. – Я ни черта не понял – сплошной бред. Но главную мысль уловил. – Эдвард весело хохотнул, растянув пухлые губы в ухмылке, а в глазах его чёрных пробежал этот озорной шаловливый огонёк. – Твоя жизнь, приятель, похожа на задницу моей тётки. Или на очко твоего дружка. – Пошёл нахуй. – Ади засмеялся. По-доброму, будто они с Эдвардом были старыми друзьями, между которыми ходили персональные подколы про чью-то порванную задницу. – Любишь, когда тебе отсасывают, да? – Он многозначительно засунул руки в карманы брюк, прошёлся вперёд, встав напротив Ади, и так важно задрал голову, словно собирался сказать что-то сокрушительно великое. – Только вот я заметил, что, кажется, по жизни сосёшь только ты. И застыл. Насмешливо застыл перед ним, не говоря больше ничего, но выжидая. Выжидая, что Ади ответит ему тем же. Сощурил глаза, явно бросая вызов. – Вот сука… – Ади сжал кулаки, отвернулся от него. Всё так же по-приятельски понимал, что он делает, но и не понимал вместе с тем – какого хера вообще? Он ему кто? Брат, сват? Они детей вместе с ним крестили? Братались быть вместе до самой их далёкой смерти? – Чё тебе надо? – Ади встал, поднялся с пола, не расцепляя пальцы, – начинал злиться. Но злость в обессиленном теле не давала дару взорваться, так что и жар к ладоням не приходил, оставляя их совершенно холодными и чуть влажноватыми. – Да просто прикинул, как хорошо ты бы смог отсосать мне. – Руки всё ещё держит в карманах, лицо нахальнее некуда. Челюсть у Ади задвигалась, ноздри раздулись сами по себе, губы скривились, а кулаки начали чесаться. – Боишься опорочить честь своей жопы, Адиэль? – Он смеётся над ним. Подкалывает его, потому что его парень – парень. Потому что хочет вывести из себя. – Не переживай, я сделаю это за тебя. – Ну всё. До Эдварда – два метра. Расстояние преодолевается за несколько секунд – взбудораженная кровь прогналась по телу и позволила расправить крылья, чуть подлетев в воздухе. А удар кулака с прыжка лучше всего пришёлся на челюсть Эдварда. – Ты этого добивался, сука? – Схватил его за грудки, притянул к себе, заехав лбом ему прямо в нос, как в самых кровожадных боевиках, что Эдвард – Ади был уверен – пересмотрел в этом своём Голливуде сполна. – Хотел, чтобы я тебя отпиздил? Следующий удар уже в живот. И если до этого Эд весело смеялся, тут уже начал смеяться более приглушённо, будто подавился кровью. Хотя крови ещё не было. И другие удары уже не контролировались. Превратились в неразборчивый махач, когда бодаетесь, сцепляетесь друг с другом, сбиваете друг другу дыхание, редко попадая в цель. Катаетесь по полу, поднимая пыль и хрустя уже кем-то до этого разбитыми витражными стёклами. А, сев на противнике, готовитесь ударить ему кулаком в лицо, но промахиваетесь, угождая рукой в каменный пол и готовясь выть от боли. Но выть от боли не получается, потому что он, этот редкостный засранец, каким-то образом умудряется выгнуть ногу, пихнув вас ею в живот, и вы, спотыкаясь на секунду, падаете, тут же вставая на ноги. И он поднимается вместе с вами, улыбается кровавой улыбкой – незаметно для себя вы умудрились разбить ему губу – и начинает вновь пороть свою чушь, потому что вы ему сказали, что его имя похоже на отрыжку. – А твоё – на имя субтильного пидора. – Ади попытался его ударить, но Эдвард отошёл вовремя в сторону. – Я знаю, о чём говорю – пресловутая тётка увлекалась гороскопами. Почти то же самое, что и значения имён. Забей в поисковике своё – совместимость твоей задницы с моим хером – сто процентов. Его болтовня позволила перевести дыхание, смачно харкнуть на пол, чтобы, если что, было куда тыкать его мордой, растирая его щекой собственную слюну. И тогда уже не думалось ни о каких проблемах, когда перед тобой он – Эдвард, которого ты и не знаешь ни черта, но который пришёлся под твою горячую руку, прямо под твой кулак. И вывел из себя. Бессовестно вывел из себя, довёл той хренью, которой доводили Ади постоянно – говорили ему про его ориентацию, насмехались постоянно, шутили шутки про боль в горле и увеличенные шансы подхватить кучу всяких болезней. Это Эдварду ещё повезло, что он не стал крутить пальцем возле виска, говоря ему, что он – чокнутый, потому что Ади с психу разбил какое-то окно или не сдержался во время тренировки, подорвав половину зала. Но какая разница, если он так и продолжает ржать, нахально, с вызовом на него смотря? Нет никакой разницы. Поэтому драка с кувырканиями по полу перешла во что-то более эпичное. В какой-то фэнтезийный экшен, когда он несётся на Эдварда уже не при помощи ног, а при помощи крыльев, впечатывает его в стену, что та начинает трещать, поднимая вокруг пыль, а сам Эдвард падает на ноги. Но в ту же секунду, вскакивая, хватает самого Адиэля за ноги, роняя его, подминая под себя, не прекращая старой песни, – удары кулаками. Медленные, методичные, рассекающие сначала висок, а затем скулу. Те, на которые Ади, перехватив его за кулак, отвечает, нагревая свою ладонь, подпаливает его кожу и заставляет сцеплять зубы, заставляет терпеть боль от раскалённой ладони. Словно Эдвард – о, ему бы приглянулась эта вещь – сел задницей на электрическую плиту. Но когда он пускает эту пыль в глаза – буквально – использует свой дар, выпуская Ади в лицо дюжину голубых бабочек – очередная насмешка, умудряется вырвать свою руку и встать на ноги, совсем не подозревая, что это ещё не все способности рыжего демона. Что может быть ещё хуже, что придётся убегать, прикрыв голову руками, потому что твой противник намеревается подорвать пол, покрывая его белоснежными взрывными кристаллами. И грохот такой поднимается, что не слышно ни черта. И всё, что остаётся – мысли Адиэля, читающиеся в его глазах, прикованных завороженно и восторженно к кристаллам, застывшим словно. Будто бы этот акт насилия – то, что ему нужно. Будто бы Эдвард самовольно воспроизвёл в своей персоне наглые рожи его обидчиков, которым Ади бы обязательно навалял, но не смог. Будто бы кому и надо навалять, так это Эдварду. Особенно, когда тот сам на это шёл, и точно этого хотел. И знал бы только Ади, что Эдвард и сам бы с удовольствием поразбивал рожи этих его обидчиков. Будто бы то, что сейчас они оба отлетают – не летят даже – в разные стороны – единственное, что ему бы помогло. Потому что после того, как один в очередной раз въедет тёмной макушкой в стену, а другой проскользит веснушчатой щекой по пыльному вибрирующему полу, они оба придут в себя, отряхнутся, и посмотрят друг на друга с полной удовлетворённостью. – Лучше? – Эдвард вернул себе способность говорить первым. – Ты специально, да? – Ади потёр по неосторожности щёку – начало саднить. – Это не решит твои проблемы, но иногда это очень действенный способ выпустить пар. – Эдвард, в силу своего воспитания и того места, где он воспитывался, отраду порой находил только в таких методах. Неправильных, конечно, но если все согласны – почему бы и нет? Это весело, по крайней мере – бодаться вот так по-дружески. – Есть ещё один, но ты и так прорыдал всю ночь. – Он дотронулся мизинцем до разбитой губы; кровь уже запеклась, и рана скоро должна регенерировать. – Ты натуральная сука. – Ади хотел посмеяться, но не получилось. Проехавшись по полу, зацепил, видимо, ребро. – Предводитель всех сучек на районе, малыш.*** Soundtrack Melanie De Biasio – The Flow
Книга, которую Мими схватила утром, одиноко валялась на полу на подмятых под себя страничках. Позу демоница, однако, не сменила, так и оставшись сосредоточенной и серьёзной, рассматривающей уже какую-то другую книгу. Изменилось кое-что, однако, – Мими сменила платье на домашний халатик. Но так и сидела, скрестив ноги и не шевелясь. – Ты так и сидишь? – Раскрасневшаяся и запыхавшаяся Уокер показалась в дверях. – Сижу. – Вики провела взглядом по комнате – не очень дружелюбно, конечно, эта книжка лежала на полу. Приглядевшись повнимательнее, заметила её название и поняла, что Мими читает те книги, которые они вчера взяли в библиотеке. – Ты пытаешься… – Пытаюсь понять, что тебе дал Цефидар, – перебила демоница. Без упрёка, но и не особо довольно, что заставило Вики сразу посмотреть на часы – время близилось к вечеру, а вечерами её теперь ждало одно – наказание в той самой пресловутой библиотеке. – Чёрт, я бы тебе помогла, но мне нужно идти. – Без проблем. – Она даже не оторвалась от чтения. Выждала, пока соседка переоденется, натянет на себя бежевые брюки с чёрной рубашкой и вновь скроется в дверях. Почему вдруг Мими решила вместо своих дел заняться вообще чужими – она не знала. Может, легче было о собственных не думать, погрузившись в изучение той информации, которая ей бы никогда не пригодилась. Может, ей и действительно нужно было отвлечься. Но взбудораженное сознание ночным происшествием и конкретной такой зеленоглазой демоницей подсказывало Мими – причина кроилась совсем в другом – она просто выжидает. – В курсе, за что Атару оторвали нос, Мимс? – Мими, кажется, перестала дышать. Забыла вовсе, как это делать. Секунду назад знала, а тут – всё. Ничего не помнит. Понимает только, что нужно перестать пялиться на спину Ости и попытаться выдавить из себя хоть что-нибудь. Хоть один едкий ответ, хоть один смешок или, хотя бы, кивок головы – ну хоть что-нибудь! Ости повернулась медленно. Так, что сначала Мими разглядела её нос, а потом уже искрящиеся зелёные глаза. И искрились те ничем иным, как неподдельной загадкой. Глухой стеной, что ни перепрыгнуть, ни перелезть, ни разобрать даже, из чего она сделана. – Любопытный Атар Пошёл на базар. Отмычки, иголки, да гладкие шёлки. Глаза разбежались; что делать – не знает. В кармане три камня – не обменяешь. Эту присказку Мими знала. Потому что базар тот, на который пошёл Атар, находился в Порсионе – городе пьяниц на границе Воланда – территории адских пустошей – и Каньона Смерти. Туда Мими подростком, вместе с Ости, впрочем, любила сбегать из дома, после пары раз навсегда осознавшая нелепость своего поступка и принявшая решение никогда туда больше не возвращаться – город оказался прескверным. – И стал ждать Атар наступления ночи, Чтоб в чернь облачиться и слиться Со стенами замка, где – Точно знал Атар – сокровищ больше, чем весь базар. Присказка, к слову, тоже была прескверная. Как, в общем-то, всё, что так или иначе производилось в Порсионе. Но Мими волновало в данный момент другое. И причина этих волнений стояла прямо перед ней. Всё такая же, ничуть не изменившаяся за всю ту пару недель, что они не виделись. Хотя избегать Ости было весьма трудно. Они, во-первых, учились на одном курсе, во-вторых, они обе были демонами, поэтому частота совместных занятий возрастала. Но особо тревожно, когда причина твоего волнения, причиной является не потому, что когда-то вас что-то связывало – будь это даже побеги из родительского дома в отвратительный Порсион – а потому, что она – эта причина – участвовала в диалоге, который тебе не понравился. А сейчас даёт явные знаки, что просто так ты отсюда не уйдёшь, и тебе, как минимум, откусят нос. От представления максимума у Мими закружилась голова. – Вдруг из тени вышел Бальтазар. Злобный Бальтазар Атару клыки показал. Хвать его за нос – Поднялся вопль, шум, гам. Остался без носа злобный Бальтазар. Конец присказки был более отвратительным, чем вся её суть. Но суть, хоть и бестолковая, у присказки была – демоны жестоки. Без всей ироничности и насмешек. Они могут не только без носа оставить. И даже если вопрос Ости никак не вязался с концом – без носа, всё-таки, остался Бальтазар – Мими поняла – демоница даёт прямой намёк. Настолько прямой, что он мог бы угодить Мими прямо в её гладкий небольшой лоб, да прошибить его насквозь, оставив без мозгов. Вот так Мими себя и чувствовала: растерянной, смятённой, не находящей ни одного слова. Да так бы и осталась стоять, не зная, что сказать и как себя оправдать, если бы не Ости, которая, прошептав одними губами «Ночью в нашем месте», дала намёк уже другой – странный подслушанный диалог между ней и Хаборисом будет пояснён. Мими тряхнула головой. Именно сегодняшней ночи она и ждала так, как, кажется, не ждала ещё ни одной. С таким предвкушением, от которого начинали потеть ладони, а сердце биться глухо, но звонко, что Мими чётко ощущала каждый удар в своей груди. И единственное, что её могло мало-мальски отвлечь, но не отвлекать полностью (ожидание, как она сама себе признавалась, было приятным) – книги, в которых можно было найти то, что дал её соседке погибший ученик. И потом, возможно, если она об этом вдруг не узнает, то обязательно допытается у Ости, что всё это, чёрт возьми, значит.***
С кулоном Вики провозилась около часа, всё ещё пытаясь разобраться, как он работает. Кропотливо наклоняясь над ним, изучая все его грани, щёлкала мысленно пальцами, в уме считая каждую бесполезно потраченную секунду. Даже пыталась медитировать, прикрыв глаза, чтобы прочувствовать в себе волну энергии и, взяв огромный мясницкий нож, отрезать от неё столько, сколько нужно этому проклятому кулону, предварительно взвесив на весах. Но всё без толку – кулон то просто вибрировал в руке, то поднимал в воздух всё подряд. Кларисс махнула на неё рукой, когда завидела, поэтому Вики больше ничего и не оставалось делать, кроме как ждать здесь Бегемота, зависнув над кулоном, ведь вечером её ждал Дилитр, чтобы отдать ей новую приготовленную микстуру забвения. Получалось совсем неудачно. Настолько плохо, что после этого, продолжи Вики его изучение и попытки им управлять, этому отделу библиотеки понадобилась не только тщательная уборка, но и капитальный ремонт. И она, уже не зная, что с ним делать, и потеряв всякую надежду на нормальный контроль, принялась за изучение другого. Но не успела. Библиотека, мир в которой отличался особой тишиной и спокойствием, словно ожила. Встрепенулась от грохота, от натиска чьих-то тяжёлых гулких шагов, и Вики точно поняла по этому громкому голосу – это был Бегемот. – …ну нет, Кларочка, так не пойдёт. Это что за дрянь? – Вики выглянула из-за стеллажа – вот он – такой же огромный, такой же зелёный, такой же высокий и с таким же окровавленным животом. Ничуть не изменившийся. Что-то пытался доказать Кларисс, застывшей за стойкой регистрации, и, видимо, еле сдерживающейся, чтобы не захохотать в полный голос. – Упаковываешь ему всё, а тебе, значит, не нравится. – Вики пригляделась – на деревянной столешнице лежала стопка аккуратно упакованных в бумагу и перевязанных бечёвкой книг. – Я ж думал, что мне тут разрешат посидеть, почитать. Что мне этот гнилой дом? Мне у тебя очень нравится. – Бегемот, насколько ему позволял его клыкастый рот, выдавил из себя печальную гримасу, заметно погрустнев. – Куколка! – воскликнул, заприметив Вики, выглядывающую из-за стеллажа. И так сразу повеселел, что в глазах жёлтых загорелся счастливый огонёк. – Поди сюда, рассуди нас. Почему это мне, древнейшему существу Ада, отказывают так бестактно и так нагло в изучении того места, где я живу? – Где ты живёшь, Бегемот? В библиотеке? – Кларисс воскликнула, не успела Вики и придумать, что сказать. – Я ж тебе всё объяснила, бери книги и читай их у себя. Мы, между прочим, никому такого ещё не разрешали. – Нет-нет, куколка, прошу, скажи своё слово. Почему нельзя здесь посидеть? Я что, всех распугаю? Глупости какие! Кого я тут могу напугать? Этих белокрылых соплежуев? Страшный я? – Он так смешно распалялся, пытаясь выдать всё своё возмущение и негодование выражением этого, на самом деле, добродушного лица, которое только по началу можно было бы спутать со злым, что Вики сама хотела смеяться вместе с Кларисс. – Бегемот, вы – страшный, – спокойно сказала непризнанная, понимая прекрасно, что Бегемот осознавал свою уникальную, больше нигде не встречающуюся (демоны, обитавшие в Аду, выглядели как обычные люди), особую красоту. Так что и не обиделся бы. – Эх, ну вот! Взбрендило кому-то однажды, что если урожусь я таким страшным, то будет у меня больше шансов выжить. А то так бы и помер, поди. Естественный отбор, чтоб его! – Бегемот раздражённо вздохнул, забирая со столешницы стопку книг. – Что ж, Кларочка, спасибо и на этом. Обязательно верну. Заскакивай к нам, порция старого-доброго эля за счёт заведения. – Осваиваешь новые способы овладения вниманием дамы, Бегемотик? – Кларисс игриво заморгала, натягивая на лицо обворожительную улыбку. – Что за дрянное имя?! Я взрослый, страшный – вы сами так сказали – орк, в конце концов. Эх, молодёжь. Пойдём, куколка. – Он подозвал Вики рукой, направляясь к выходу из библиотеки. – У вас все молодежь, да? – Вики засеменила за ним. По её мнению, хоть Кларисс и не была древней старухой, но на звание молодёжи тоже не тянула. Непризнанная, однако, помнила, с какой задорностью Бегемот называл любого заглянувшего к нему в бар демона молодым, зелёным щеглом, когда они с Ади сами заходили в «Адское пойло». – По мне, если ты… Нет, нам в другую сторону. – Вики было дёрнулась в направление выхода с факультета демонов, который выводил прямиком в Пандемониум, но была остановлена рукой Бегемота, что просто дёрнул её за локоть, и она, как тряпичная кукла, развернулась, начав идти в совершенно другом направлении, немного смутившись, – откуда там можно выйти на улицу совсем не знала. – …Если ты не видывала красот пустошей до того, как они ими стали – жизни не жила. – Куда мы идём? – В катакомбы. Нечего мне по Пандемониуму с тобой щеголять. Порталом воспользуемся. – Вы можете ими пользоваться? – Она удивилась, вновь вспоминая вечер с Ади. Тогда он, вздумав показать ей всю широту и красоту катакомб, завёл её в какой-то коридор, в конце которого их, вдрызг пьяных, ждал один единственный логичный исход – тупик. Но в тупике обнаружилось порядка девяти каменных арок, завидев которые рыжий демон только недовольно фыркнул, позднее сообщив, что это порталы, воспользоваться которыми они не могут. А так бы он с удовольствием отвёл её куда-нибудь в Воланд, живи они тысячью годами ранее, когда территория эта была похожа на что-то более приличное, а не на то, на что она была похожа сейчас – сплошные пустоши, пустыня серого пепла, занимавшая приличную часть Ада. – Награда за большие заслуги. Я ж работал на Всеродителя нашего столько лет! Ещё бы мне не разрешили. Они уже прошли большую часть коридоров, и Вики, хоть и не помнила пути по вполне логичным причинам, понимала – скоро они придут. С удивлением отмечала про себя, с некой ноткой восторга глазея по сторонам, как она, обычная смертная Вики Уокер, чувствует себя здесь, в компании с этим, казалось бы, до смерти страшным зелёным орком. И чувствовала она себя вполне нормально. С самого утра, только проснувшись, и до нынешней секунды, была абсолютно спокойна, наверное, за всё это время. Но какая-то ускользающая от неё мысль то и дело вспыхивала в сознании огоньком тревожности. Что-то явно было не так. А что именно – Вики никак не могла понять, и только и делала, что отгоняла, зарывала эти невесомые, но навязчивые непонятные даже для неё раздумья. – Пришли, – оповестил Бегемот. – Вот, смотри, это портал на Зелёную гору – нам не туда. Этот ведёт в Ангвар в Долине Вулканов. – Он указал на вторую арку из чёрного камня. – Тебе там делать нечего, запомни. В Воланде порталов нет – местные пьяницы в Порсионе всё разворотили. В Каньон Смерти тоже лучше не суйся. Вон тот на Коцит, но о нём даже думать не смей – у Повелителя сейчас много дел в том районе, не дай Сатана тебе там появиться. В Вискензию тоже не ходи, там чудища пострашнее меня обитают – слопают, и глазом не успеешь моргнуть. – С уроков Вики помнила, что из себя представляла эта Вискензия – пространство скал и пещер, где идёт постоянный дождь. – Море Забвения мне нравится, но если решишь там погулять, скажи мне – одну я тебя туда не пущу. – Она посмотрела на него. Такой обворожительный и заботливый Бегемот вызывал одну лишь улыбку. – От тот… Чёрт знает, что с ним, он в лесу Мавроса. Давно там не был. Этот в Ветхий Замок ведёт, что на болотах. Туда нам и надо. Запрыгивай. – Бегемот подтолкнул её к последней арке. – А как он… – Вики растерянно покосилась в его сторону. Бегемот, перехватив стопку книг в левую руку, без всяких колебаний вцепился зубами в свою правую руку, раздирая ладонь до крови. – Кровью.Soundtrack alva noto – A Forest
Вики не поняла, что произошло. Не рассмотрела, как Бегемот приложил ладонь к поверхности арки, как в ней вспыхнул мутноватый зелёный туман, заклубился, поглощая в себя их фигуры, являя перед ними сплошную тьму. Голова закружилась, и потерять координацию при таком быстром перемещении оказалось очень легко. Не почувствовать под ногами почву – тоже. Но и почва была весьма рыхлой. Её Вики и заметила, стоило открыть глаза, – рыхлую влажную почву. Густой мох, что тут же захлюпал под подошвами её ботинок. И замок в отдалении – трёхэтажное здание, о котором ей когда-то рассказывал Ади. Такой унылый, что ни у кого и сомнения не было – здесь живёт Бельфегор. Какая-то тоска сразу же на неё набросилась. Вновь вспыхнувшее чувство совестливости – как там Ади? В этом месте он провёл своё детство, в этом месте он рос. И даже вполне довольный жизнью Бегемот не мог оттенить этого сжирающего ощущения. Но больше её смутил запах. Настоящее зловоние, от которого только и хотелось, что зажать нос и вообще забыть, как дышать. Бегемот дал ей время прийти в себя. Понимал, что девочке перемещаться впервые будет тяжело. Перемещение в портале – это даже не первый полёт. Многих маленьких демонят тошнило сразу, как только они выходили за пределы портала. – Ну как ощущения? – Он положил ладонь на плечо Вики, тут же отдёрнув, – рана на ладони ещё не зажила. Это не помогло, однако, – рубашка оказалась запачкана его кровью. – Не особо. – Вики смотрела себе под ноги, не моргая, совсем не заметив пятно на плече и не почувствовав этого влажного прикосновения. – Это проходит. Пойдём, не будем терять времени. Скоро отойдёшь. Вики огляделась вокруг. Густое болото с неширокой тропинкой, очень редкие деревья, мох, забродившие топи с булькающей вязкой трясиной и небо, заволочённое серыми тучами. – Вы тут живёте? – Она поспешила за Бегемотом, который размашистым шагом шёл по тропе. – Чуть дальше. – Давно? – Не так чтобы и давно. Лет пятнадцать. Переехали после гибели моей супруги. – Вики вспомнила ту историю, рассказанную ей Ади. Стало сразу как-то жаль Бегемота, хоть он и не пытался подавать вида, выглядя вечно весёлым. Представила, как горестно ему было в те времена, когда пришлось уехать из леса Мавроса, и как долго, по его же словам, он там не был. Хотя и имел возможность перемещаться туда при помощи порталов. Вскоре показался небольшой двухэтажный домик. Кривое здание на краю оврага с покосившейся вбок крышей, стоявший на сплошном пустыре. Даже хлюпающего мха не было, что и говорить про другую растительность. Деревянные стены, обвитые плющом, дребезжащие на ветру пыльные окна, и доски дома скрипели, завывая. Никогда бы не подумала, что Бегемот мог быть таким радостным, живя в этой лачуге. Но хоть тошнотворный запах здесь не стоял. Они прошли внутрь. Без всяких прихожих и промежуточных помещений дверь вывела прямиком на кухню, где, озарённый тусклым светом лампы стоял Дилитр над котелком, что был на печке, что-то помешивая в нём. Не сказать, что в доме было грязно, но старый вид мебели, пыль, видневшаяся в кое-каких местах и этот жуткий вой от стен создавали антураж вполне подходящий для такого дома, находившегося к тому же в Аду. – Привет. – Дилитр оторвался от котелка, поприветствовал Вики и кивнул в сторону деревянного стола. – Садись, скоро будет готово. Отец. – Они пожали друг другу руки. Бегемот с грохотом взвалил стопку книг на стол и принялся их распаковывать. Довольно улыбнулся, завидев первую же. Может даже и воскликнул радостно, прижав её к груди и шепча что-то вроде «моя прелесть», но удержался, желая не смущать гостью. Кухня служила и гостиной, и столовой. Вики покрутила головой. Чувствовала себя почти так же, как в детстве. Когда приходишь в гости к своему другу, а тебя садят за стол и сообщают, что скоро будет ужин. И ты сидишь, сложив руки на коленях, вертишь головой, рассматривая обои на стенах, полки с книгами и слушая, как хозяйка варит суп, как он кипит, а по кухне витают запахи курицы. Тем более, что на кухне в доме Бегемота и Дилитра действительно пахло варёной курицей. – Отец, оставишь нас? – Дилитр повернулся к Бегемоту, и тот, совершенно не расстроившись, что его попросили, кивнул головой. – Конечно. Развлекайтесь. – Подхватил свои книги и всё тем же широким шагов отправился в сторону лестницы на второй этаж, преодолевая ступени вразвалочку, покачиваясь из стороны в сторону, что-то кряхтя себе под нос. Вскоре глухо хлопнула дверь. – Такие тоже мне развлечения. – Дилитр выглядел хмурым. Унаследовав от отца часть его добродушия, всегда был спокойным, но вместе с тем и разговоры любил заводить разные, болтая обо всём подряд. Смотря всегда с задоринкой в тёмных глазах и ухмылкой на губах. А тут совсем другой. Такой, каким Вики его никогда не видела: нахмуренный, серьёзный, явно беспокоящийся о чём-то. – Чувствую себя так, будто изобретаю водородную бомбу. Ты как? – Нормально. – Она пожала плечами, но вид демона настораживал. – Не говори, что ты причастен к изобретению водородной бомбы – я разочаруюсь. – Нет. Никакого отношения к ней не имею. На моём счету другие… «заслуги». – Он хмыкнул, закончил возиться с котелком, перелил что-то из него в колбу, взболтнул её, добавил чёрного порошка из какой-то деревянной коробки, а после отставил в сторону, завидев, как руки немного трясутся. – Давай на чистоту. – Такое начало Вики смутило ещё больше. Дилитр сел напротив за стол, прихватив колбу и поставив её перед непризнанной. – Я не знаю, сработает ли микстура в этот раз, не знаю, как она повлияет на тебя. Та обычная, которую дают в школе, приглушает яркость воспоминаний, делает их блёклыми, но эта… Я без малейшего понятия, что с тобой будет. Результат может быть любым, вплоть до того, что ты забудешь вообще всё. Он выглядел так, будто всю свою жизнь, разрабатывая все бесчисленные отравы и зелья и никогда не задумываясь о последствиях, вдруг прозрел. Понял, видя её, обычную бывшую смертную, коих видел ни раз, истории которых слышал с той же периодичностью, от их жизни до самой смерти, порой даже до второй смерти – окончательной, после которой было только одно Небытие, что то, чем дорожили все эти непризнанные, все эти их истории и воспоминания – самое ценное, что у них было. Всё, в чём кроилась вся их жизнь. От рассказов родителей о их первых шагах до последней улыбки кого-то из близких, что они успели поймать, прежде чем угодить под автобус или сорваться со скалы. – Ты пытаешься меня отговорить? – Она внимательно на него посмотрела. Вот оно – то, что она пыталась отогнать от себя весь день. Та ускользающая мысль, та назойливая муха, укол совести, преследующий её по пятам. Скрывающиеся в образах бессмертных, кого она умудрилась позабыть, оказывающиеся людьми из прошлого. Что за этот недолгий день успели напомнить ей о многом: поддержке, дружбе, помощи, радости совместных моментов, тревоге за других. – Я не пытаюсь тебя отговорить. Я лишь хочу знать, уверена ли ты? И даже если микстура сработает должным образом, могла ли она? Могла ли она отказаться ото всех этих людей, сопровождающих её всю жизнь? Могла ли позабыть о том главном, что было для неё когда-то всем – персональным миром Виктории Уокер. Крошечным, по сравнению с целой Вселенной, но таким драгоценным. Даже если всё это сейчас приносило ей боль. Мешало двигаться вперёд, утягивая только назад. В моменты, когда хотелось только лишь забыться, отпустить всё, прошлое само напоминало ей о себе. Вспыхивало тревогой во снах, являя сознанию образ погибшей подруги. И тогда уже невозможно было свыкнуться, оставить все земные проблемы на Земле, и всех тех людей там же, чтобы начать жизнь новую здесь, на Небесах. И могла ли Вики так отпустить её? – Я уверена.