***
День не заладился с самого утра. Пожалуй, день не заладился ещё до пробуждения. Ничего не поделаешь, когда день наречён быть таковым. Бледноватое хмурое солнце не спешило пробиваться через сумрачные тучи. Не спешил и Штрад, поэтому Геральду ничего не оставалось, как, сцепив руки в замок за спиной, расхаживать около входа, выжидая, когда братец соизволит открыть дверь. Почему-то Геральду казалось, что тренировки, веди он их на пару с ангелом Фенцио, проходили спокойнее и миролюбивее. Уж какое влияние Штрад оказывает на учеников – известно только Сатане, но факт на лицо – запах жаренного не выветрится из тренировочного зала и к следующему месяцу – в этом Геральд был точно уверен. Всё началось как всегда: пространство медленно заполнялось галдевшими учениками, Геральд со Штрадом томились в ожидании, проверяя усилители защитных куполов, кто-то тревожно разминал пальцы, демоны игрались с Огнём, ангелы заплывали строгими сосредоточенными лицами. Первый конфуз случился с Люцифером – он ни в какую не хотел становиться в пару ни с кем, кроме Адель Стоун. Зная Адель Стоун, Геральд и Штрад могли бы вообще выгнать Люцифера с занятия, сетуя на то, что сын Сатаны в курсе, с какой периодичностью демоница посещает занятия, и просто на просто хочет не заниматься, а бездельничать, чем сейчас и сама Стоун наверняка занимается. Второй конфуз случился незаметно для преподавателей – таинственными неведанными манипуляциями перестановки Дино и Хаборис оказались напротив друг друга. Об этом моменте, в свете следующих событий, мало кто вспомнит, да и выяснять, кто там с кем поменялся, чтобы ангел и демон стояли под одним куполом, обязанные драться друг с другом, никто не станет. Единственный бессмертный, хоть как-то увидевший этот эпизод, если и придаст этому значение, то совсем не скоро.***
– Вы хотите сказать, что Адель и Люцифер подрались, почти убив друг друга? – Вики замотала головой, не веря своим ушам. – Ну, если бы они просто так подрались, это бы никого не удивило. – Пожала плечами Мими. Обстановка в комнате напомнила ту, случившуюся в конце сентября: непризнанная в пижаме, закутавшаяся в одеяле, Мими, сидящая на диване и прислонившаяся к подлокотнику, Сэми, скромно сидящий на краю кровати демоницы. Только Ади на кровати не развалился, сидя рядом с Сэми. И жуткое напряжение, застывшее в воздухе. – Мы с Ади были в конце зала, – начал Сэми. – Не выспались и вообще не хотели идти, – угукнул Ади, отхлебнув глифта. – И даже не поняли, когда всё началось. Я только услышал, как вылетают стёкла. – И стена вместе с ними. – Да и помимо них было, кому вылетать, – закончила Мими. «Это из-за меня» – лихорадочно пронеслось у Вики в голове.***
В самом деле, в общей суматохе никто и не понял, когда именно всё началось. Вылетающие стёкла – обычное дело – неумело использующий дар бессмертный мог запросто выбить пару-тройку стёкол в момент, когда снимается защитный купол, и даже не понять, как это получилось. Только дело в том, что сегодня проходила не совсем обычная тренировка. Сегодня ученикам разрешалось использовать оружие. Стандартная ежемесячная практика, на которой собирается фактически вся школа, поскольку проводят её редко. По соображениям безопасности, самые потенциально-опасные пары расставляют по краям – так они меньше принесут урона окружающим и окружающему. Ненароком самые опасные битвы, самые кровожадные и смертельные разгораются в центре. В центре тебя сметут, не причиняй ты никому вреда и находись там просто из-за путей нелёгкой. Но куда переться против природы? Вот и ученики в поднебесной школе не смогли ей сопротивляться, загоняя в центр зала самых обученных и натренированных студентов. Там балаганил Люцифер, там находился один единственный почерневший купол – спасибо Кимейесу, там Ости примеряла взглядом свою соперницу, там топтались Дино и Хаборис, отчего-то разучившиеся управляться с оружием и не понимающие, что с этим делать. Туда-то и прорвалась Адель Стоун точно по мановению. Всё разрешилось. Адель Стоун вооружилась двумя томагавками, Люцифер взял два меча. Геральд со Штрадом разбрелись по залу, постоянно оборачиваясь на эту парочку, точно понимая, – ничем хорошим это не закончится. За стенками купола не услышать, о чём они говорили, но рты их раскрывались – этот факт зафиксировал кто-то из учеников, не придав этому никакого значения – своих дел полно – летящий в тебя огненный шар, сопровождаемый лязганьем стали, не так-то просто игнорировать. Намного интереснее и прекраснее расцвели взгляды готовящихся к сражению демонов – страсть к бою не отнять ни у кого из них. Пылающие в огненном мареве, топящиеся в морской пучине, они горели, щетинились от дыхания смерти, позволяя себе думать, что она как никогда близка к ним. Костлявая притаилась на острие мечей, спряталась в лезвиях топоров, с визгом рассекая воздух. Спёртый воздух, тлеющий, им тяжело дышать, но он и не нужен вовсе – в потоках боя всё забывается. Забывается семья, пусть и расчленённая жестокостью и смертельными поворотами судьбы, забывается природа собственного тела, тьма незавершённых дел и любая ответственность – об этом нет времени думать. Бой – игра, потливее любой активности, заставляющая думать не хуже, чем на шахматном турнире. На кону не звание гроссмейстера, на кону жизнь. Ни у Люцифера, ни у Адель не нашлось в этом никаких сомнений. – Они прекрасны, – в восхищении пробормотала Лина, изумлённо хлопая большими стеклянными глазами. Она поступила в школу Аурелиона два года назад, выпустившись прямиком из школы ангелов в Цитадели, и ещё не сталкивалась с явлением бывшей смертной и сына Сатаны. – Не засматривайся на демонов, – цокнули её подружки. – Иначе захочется… – хихикнули они. – Захочется чего? – не поняла Лина. Это им, отлынивающим с края зала у стены, первым придётся уворачиваться от того непонятного сгустка энергии, что напрочь вынесет стену.***
– Что ты там увидел? – У Мими смешное в своей серьёзности лицо, точно она ведёт допрос. Ади по привычке понуро пытается отвлечься глифтом, и, по всё той же самой привычке, всё отодвигает бутылку от себя, делая вид, что та его нисколько не интересует. Как всегда, в этом ему помогает Сэми, мягко отнимая алкогольную спутницу. Что на него нашло – демон не признаётся, но ангел и так уже всё знает – самый популярный демон в школе, Наследник адского Престола чуть не погиб у них на глазах, и сейчас им всем остаётся только выдохнуть, что всё обошлось, присовокупив глифтом. Для Сэми произошедшее кажется не уважительной причиной для его собственного пьянства, но даже он находит в сегодняшнем событии повод, о чём стоит подумать, что друзья по своей наивности воспринимают за солидарную обеспокоенность судьбой адского Принца. – Стены почернели, – начиная рассказывать, Ади и сам карикатурно чернеет. Спускаясь в Ад к Дилитру за глифтом, где битком набились демоны для обсуждения случившегося, Ади одному-единственному удалось увидеть последствия. – И пола нет. Только выбитые доски и щепки. На земле под окнами никакой травы – грязь и стёкла. Такое ощущение, что это не два демона подрались, а в школу прилетела… чёрт знает… бомба. Если честно, я родился в Ангваре, прожил там достаточно, видел сотню извержений вулканов, но даже там такого не припомню. Я видел подобное только однажды. На Земле. Отличие в том, что в зияющей дыре школьного корпуса, через дым, грязь и трескающие стены, готовые рухнуть в любой момент, Ади слышал только вопящего недовольного Фенцио. На Земле же вопили люди. И тогда у всех без исключения учеников, никогда не видевших смерти и разрушений, возникли вопросы к руководству, допустившему такое. – Я видела и в Аду, – мрачным, дрогнувшим голосом проговорила Мими. – В детстве.***
– Пятьдесят квадратов! – пылал Фенцио. – Осколки повсюду! Все окна! Потолок! Ремонта на полгода! Зима на носу! – Как ты считаешь? Какие пятьдесят квадратов? – не понимал Штрад. – В ширину метра три, дай Сатана. В длину – пятнадцать. Максимум. Они с Фенцио по разные стороны баррикад оценивают урон. У Фенцио в голове тревожные мысли – сезоны года не сменялись уже десять лет, а они пока и представления не имеют, как им отапливать школу. Зал для тренировок можно заменить – почти круглый год пустует бальный зал. Туда учеников брезгливый Фенцио пускать никак не хочет: в зале дорогие люстры, зеркала, потолок с симпатичной лепниной, внушительные кариатиды и пол, бережно натираемый воском. Отремонтировать стену ни за неделю, ни за месяц никак не получится. Вышла и накладка с отоплением – никакой системы у них нет. Камины в большинстве комнат замуровали в стену, да и для них, как минимум, нужны дрова. Официального предупреждения из Цитадели не высылали, а Флёр и Барбатоса, поднимающих этот вопрос, никто не слушал, только перенося обсуждения на более позднюю дату. Теперь, когда леса стояли голые, а в комнатах царил жуткий холод, до всех дошло – вопрос с отоплением нужно решить в кратчайшие сроки, и дыра в тренировочном зале этому никак не помогает. Стало даже хуже, Фенцио, сомнений ни у кого не было, всё равно бы ходил и ворчал, но вот учеников спокойно можно было выгнать на улицу и глазом не повести. Зимой этого сделать никак не получится. – Отменятся ваши танцульки и развлекаловки, ничего страшного, – сурово вещает Штрад. – Я не против, – соглашается Фенцио. – Но статуи и зеркала… – Статуи, зеркала, – дразнит его Штрад, – что ты заладил со своими статуями и зеркалами? На улице тренироваться им нельзя. – Это имущество школы! – возмущается Фенцио. – Раз в неделю можно и потерпеть, – еле слышно бурчит он следом. Мисселина, изо всех сил пытающая перевести дух после быстрого полёта (её выдернули из Цитадели, как только всё произошло), стоит в углу, и без того обескураженная, в уме изворотливо пытается прикинуть, куда влезут студенты для репетиций новогоднего бала – идей у Мисселины множество. Их же можно будет эксплуатировать и для тренировок. Фенцио печётся о школьном имуществе – Кроули не зря поставил такого скрягу для внеурочной работы, чтобы найти самых выгодных поставщиков. Штрад размышляет, что ученикам никак нельзя тренироваться на улице – узнай об этом Кроули и Цитадель, пусть и не имеющая на них никакого влияния, тренировки запретят вообще под эгидой обеспокоенности здоровьем студентов. Молчание сохраняет один лишь Геральд. Он знает – дела плохи. Но есть что-то в его бунтующем уме, никак не дающее ему покоя. И почему-то ему кажется, что всё многим хуже, чем все они вместе взятые думают.***
Она его выиграет. Никакой убежденности в этом не было, но Адель Стоун обладала другим – уверенностью, и ей ясно виделось, как один за другим из рук Люцифера вылетают мечи. Обезоружен – значит не опасен. Такие правила этих тренировок. Его развязные, ленивые движения виделись ей обманкой. Она знала, как на самом деле двигается Люцифер. Он не сильно большой, чтобы стать неповоротливым. Он слишком долго живёт, чтобы не разгадать её уловок. На процеженное сквозь зубы «И когда ты собиралась мне об этом рассказать?» Адель внимания не обратила. Разговор у них не задался, все свои слова они вручили в уста лязгающей стали. Когда она только сюда угодила, мир подсобки, в которой хранили оружие, показался ей сущим кошмаром. В детстве она научилась управляться с луком. Под руководством деда проходила вся их охота. Адель умела стрелять, но в цель никогда не попадала. Когда дед ставил мишенью живого оленя, Адель отдавала предпочтения деревьям, с каждым годом уже жалея и их. Пятнадцать лет назад, единственное, что смогло привлечь её внимание, оказался лук. Сиротливая деревяшка, аляповатая, утончённая в своей худобе, сентиментальная находка, призывавшая потосковать и придаться меланхолии по былым временам. Но лук в руки не лёг. Не чувствовались ни элегантные натяжения тетивы, ни вихри рассекаемого воздуха и задорные свисты летящих стрел. Зато что-то обратное произошло с топорами. Сначала она была в шоке. В воображении, рисуя себя рядом с оружием, ей представлялся собственный образ в сигаретном дыму, с нуарновым кольтом, обрезанными волосами, ставшими на оттенок меднее и закрученными в голливудские локоны, и красной помадой, делавшей её улыбку фальшиво-мрачной. Конечно, призрачный, обволакиваемый дымом мираж разбивался в пух и прах, стоило ей вспомнить, кем она являлась на самом деле – лесная дикарка в смешных веснушках, воспитываемая простодушным дедом. Дикарка, приручившая себя к элегантному стройному маневрированию по жизни. Дикарка, научившаяся притворяться киношной роковой загадкой. Дикарка, вынужденно превратившаяся в викинга. Так она и сражалась. Если Люцифер прикидывался неповоротливым лентяем, Адель играла в совсем другую игру. Грубая, грязная техника. Отважная, удачная только волей случая, пробивающая себе дорогу своей агрессией. Из маленькой дурашливой женщины она превращалась в каменную статую, шедшую напролом. Не сломимый титан, лишённый видимой изящности. Она не лелеялась нежными руками скульптора, вытачиваемого свой мраморный холодный шедевр – она приобретала свои воинственные формы, пройдя через дробилку жизни, не позабыв при этом о жестоком расчёте. Победа Адель Стоун оказалась валяющейся на полу. Сначала из рук Дьявола она умудрилась выбить первый меч, он посмотрел на неё нелепо, чуть растерянно, точно забылся в своей маскировке, совсем не рассчитывая на возможный отпор, а после вспомнил, с кем сражался. Второй меч отлетел, глухо бухнувшись о стенку защитного купола, совсем скоро. Адель тоже не поняла, как это произошло. Обезоруженный Дьявол заставил её замереть на секунду, а после выпрямиться во весь незначительный рост, гордо задрав подбородок и отвернувшись от него, готовясь выйти за пределы купола. Купол – одно из магических устройств, разработанных бессмертными. Штуковина, чующая, когда бой окончен, исчезающая ровно в этот момент. Сейчас же этого не произошло. Его бледное голубое мерцание перламутрового пузыря так и осталось светить над их головами. И чем дольше он светил, тем большей жестокостью разрезалась улыбка Дьявола, тем бесноватее озарялись его глаза, налитые яростью. Одно движение – Адель припечатана к стенке купола. Они невесомые на ощупь, но когда тебя с силой прикладывают затылком, они больше похожи на тугую резину, и это, конечно, больно. Даже об воду можно разбиться. Другое движение отшвыривает её на пол, дробящей болью целуя её лицо. Хуже пришлось губе – её Адель случайно прикусила, и теперь разрыв активно кровоточит. Другой удар случился многим больнее – подкинув в воздух, Люций вновь бросил её на пол. Теперь несладко пришлось и носу. Люцифер сохранял гневное молчание. Он взбешён, он в полной ярости, и навряд ли понимает, что им обоим грозит. Она, конечно, попыталась сопротивляться. Смешно замотала руками, когда он, подняв её одной рукой за шкирку, снова бросил в стенку купола, даже попыталась его пнуть, когда он, спустя пару секунд, оказался нависшим над ней. За этот неудачный удар Адель расплатилась вывернутой лодыжкой. – «У нас будет уговор, Люцифер» – процедил Дьявол сквозь зубы, передразнивая её тон, – «мы должны доверять друг другу и ничего не скрывать друг от друга». Ничего не скрываешь, Стоун? Доверяешь мне, как и прежде? Вдавить её голову в бледную полупрозрачную стенку, точно зная, как при помощи чар можно накалить ту, - самая отличная идея, которая посещает Люцифера. – Никогда, – еле разборчиво бормочет она, чувствуя, как подогревается стенка купола. – Чего-чего? – Он отдёргивает её за волосы, позволяя говорить. – Никогда тебе не доверяла, – она фыркает, плюя кровью и улыбаясь окровавленным ртом. – Что на тебя нашло, Люций? Ошарашенные взгляды ангелов, сидящих под подоконником и уставившиеся на них, демонов совсем не волнуют. Не волнует их и то, как белеет стена – явный признак того, что с куполом что-то стряслось. Адель не волнует, что там несёт Люцифер, и есть ли у него в самом деле настоящая причина злиться на неё, в то же время как и Люциферу совсем без разницы, что в воздухе начинает пахнуть жжёными волосами, а глаза Адель почернели настолько, что нельзя никак сказать, какой у них был природный цвет. Произошедшее далее стало загадкой и для самих участников процесса. Возьмись они когда-нибудь объяснять, что на самом деле случилось внутри купола, с чисто научных теорий (каковые только могут быть в мире, наполненном магией), у них бы никогда это не удалось.***
– Никто не пострадал? – Вики уже три минуты беспокойно сминает в руках одеяло. Предчувствие, что всё случилось из-за неё, никак не отпускает. Это она не умеет держать язык за зубами, это она подставила Адель, которая, признаться честно, была весьма добра к ней. – От взрыва – нет, – Мими качает головой. – А вот от последствий… – Не нагнетай, – прерывает её зловещую паузу Сэми. – Одного парня завалило обломком стены – ушиб ноги. И другой девчонке кусок стекла угодил в предплечье. Все остальные отделались парой царапин. Это Сэми первый бросился помогать пострадавшим, только очухавшись сам. Вовремя подоспевший Дино за десяток секунд смог поднять ученика, оказавшегося под обломками. Девчонку со стеклом у шеи нес ангел Фенцио, прогуливавшийся прямо под окнами и только чудом не пострадавший. Сэми помогал другой девушке – она вопила, что с ней явно что-то не то, что, может, осколки стекла угодили ей куда-нибудь в руки или ноги, или… она, собственно, сама не знала, что с ней, и больше орала. Когда Фенцио и Дино покинули лазарет в свете всё никак не заканчивающейся драки, именно Сэми сидел с пострадавшими и всё успокаивал неизвестную ему студентку, быстро смекнув, приложи он её сейчас чем-нибудь по голове и наври медсестре, что она в самом деле ударилась во время взрыва головой, потеряв сознание, орать она перестанет, а другие и не то чтобы против такого поворота событий, а только за. – Я только не понял, что там взорвалось, – сказал Сэми. – Защитное поле ведь не может взорваться? – Он покосился в сторону Ади – в этих делах демон специалист. – Не может, – подтвердил он. – Но ты ведь видел вспышку? – Очень странная вспышка. – Несовместимость энергий, – сухо отрезала Мими. Она наслушалась всяких домыслов в толпе учеников, и могла самостоятельно вынести вердикт случившемуся. – Что это значит? – не поняла Вики. – Если поставить в пару учеников, обладающих дарами, принадлежащим к разным Началам, ничего не произойдёт. Особенно, если они находятся не в защитном куполе. Но вот если столкнутся те, кто обладает не одним даром, а несколькими, тогда последствия будут разными. – То есть?.. – То есть когда Адель и Люцифер оказались под куполом, они использовали все их дары. Купол – закрытое пространство, такое количество энергий внутри него – очень большой риск. Это как если бы я нацепила на себя все свои амулеты, встала под купол и одновременно активизировала их всех. – А ты сможешь так сделать? – Не знаю. Не уверена, что у меня получится это провернуть – энергии не хватит. Мими прикусила язык – сознаваться в том, что она не сможет сделать то, что сделала бывшая смертная, – неприятно. Но язык демоница прикусила и по-другому поводу – если её догадка о причине взрыва верна, значит ли это, что у Адель развито несколько даров, и откуда тогда у неё столько? – Зачем вообще использовать какую-то магическую хреновину, созданную, вроде как, чтобы нас защищать, когда всё работает совсем не так? – возмущённо воскликнула Вики – может быть, не дерись Адель с Люцифером внутри этого купола, всё бы обошлось, и она не чувствовала себя такой виноватой. – Ну, теперь-то безопасность его использования точно поставят под сомнение, – печально вздохнул Ади, – и я совсем не смогу заниматься. – Таким темпом нам вообще запретят развивать любые дары, – недовольно буркнул Сэми. – Не волнуйся, – сказала Мими Ади, – мы можем запросить созыв Совета и проголосовать. Да и одного случая для запрета того, чем пользуется каждый – маловато. – Одного случая? – не поняла Вики. – Так у вас такое впервые? Ребята замолчали, в упор глядя на неё. Затяжная пауза говорила только об одном – они не припоминают ничего подобного даже из старых школьных баек. – Вам тоже кажется это странным? – первым заговорил Ади. – То, что мы не знаем похожих случаев? – То, что это произошло с бывшей смертной. – Она классная, – вступилась Вики. – Не исключаю, но ты знаешь, сколько у неё даров? – У неё стихия воздуха, – ответила непризнанная, не понимая, к чему он ведёт, – она мне показывала, и рассказывала, что из одной способности можно извлечь другие. Она научилась передвигать предметы и разрушать материю. – Это в любом случае противоречит тому, что мы видели после взрыва.*** Soundtrack Mire Kay - Industry
В крошеве штукатурки ученики только и успели продрать глаза и откашляться. Расслабляться им было некогда – дыра в стене – весьма интересное зрелище, но по чужим возгласам все быстро смекнули – ничего ещё не закончилось. Первое, что почувствовала Мими – горячую руку на своём запястье. На встревоженный вопрос, в порядке ли она, демоница не ответила, не понимая поначалу, кому ей отвечать. Когда взгляд прояснился, она увидела Кимейеса, обеспокоенно смотрящего на неё. Вопрос, однако, задавал совсем не он – Ким стоял поодаль, и горячая рука принадлежала Ади. Чумазый Ади, взъерошенный, только успевший понять, что им с Сэми ничего не угрожает, тут же кинувшийся искать подругу. Мими было захлопала ртом, ища слова, но боковым зрением нашла совсем другое. – Смотри. – Она ткнула Ади и головой кивнула в сторону. За окном, за раскорёженной рамой, творилось что-то совсем непонятное. Только выбравшись из груды мусора и подойдя ближе к разбитому окну, оба демона поняли – до невозможности пахнет гарью. Дымовая завеса клубилась в воздухе, накрывая своим полотном лес. Лесом это теперь сложно назвать – выжженная полоса развороченных деревьев. Тогда они поняли – им всем ещё повезло, если орущую на весь зал девицу можно назвать счастливицей. Если бы Мими обратила внимание на ту, кто вопил больше всех, она бы знала, что её зовут Агнес, и у неё врождённая, очень редкая для бессмертных болезнь – отсутствие регенерации, и больше всего на свете Агнес боится получить ранения, думая, что те никогда не заживут. Мими же, однако, прикована к виду, растянувшемуся за тем, что осталось от окна, и всё никак не поймёт, что сейчас произошло. Одно Мими понимает точно – по вспышкам, пылающим в месте, где находится Сиреневое Озеро, можно судить – ничего не закончилось.***
– Мы поняли, что ничего не закончилось, – демоница вещает сухо, сохраняя мрачный тон, – привнести в него хотя бы долю демонического злорадства никак не получается. – Было тихо, кто-то постанывал, но вот у берега озера мы видели огненные всплески. Первый Геральд туда бросился. – Мы ещё думали, – продолжил Ади, – чем это так воняет. А потом, пролетев над лесом, поняли, что выжженные места не истлели до конца. Вся земля была усеяна углями, и они совсем не собирались потухать. – А когда добрались до леса, ни Люцифера, ни Адель уже не было, – закончила Мими. – Испарились? – удивилась Виктория. – Не. – Махнул рукой Ади. – Гонялись друг за другом по воздуху. Никто, правда, внимания не обратил, потому что в месте, где они были, загорелась трава. – Почему? – спросила Вики. – Ты же видел эти полосы? Когда мы туда летели, ты же видел? Там что-то полыхало и искрилось, – обратилась Мими к Ади. – И огненные всплески, мне же не показалось. Они как будто от... – От огненной плети, – подсказал демон. – Что за огненная плеть? – спросила Вики. – Если в совершенстве владеть стихией огня, то её можно создать. Но мы никогда не видели, чтобы кто-то её использовал. Разве Люцифер вообще владеет этим даром? – спросила Мими у Ади, ей казалось, что он единственный в этой комнате, кто хоть как-то может рассуждать о способностях, которыми наделён адский Принц, хотя она уже в опережении своего вопроса знала – никто и представить не может, каким количеством даров он обладает. Ади только пожал плечами. – Может, этой способностью владеет Сатана, – продолжила рассуждать демоница. – И Абаддон, – назвав это имя, она замолчала – называть его после событий Войны считалось моветоном. – Мы это обсуждаем потому, чтобы ты поняла, – обратилась она к Вики, – плетью владеют только высшие бессмертные, и никак не ученики школы.***
Надышись человек угарным газом, Костлявая сможет подобраться к нему как никогда близко. У бессмертных просто слезятся глаза и першит в горле. Первое, на что обращают внимание прибывшие, не отсутствие двух демонов, а именно полыхающая трава. И им всем отчётливо видны выжженные полосы на земле, рассечённой до развороченной почвы, точно стая одичалых слепых кротов спутала каменистый берег с огородом. Кто-то в испуге озирается в сторону леса, никак не понимая, как два демона, кем бы они там не были, смогли устроить такое. Кто-то, не жалея собственной обуви, принимается топтать траву в попытке потушить огонь. Кто-то просто стоит, разинув рот от шока, совсем не зная, как они сами умудрились сюда попасть и что им всем теперь делать. И уж никак нельзя было взять себя в руки, когда в небе громыхают, ослепляя яркими вспышками, взрывы, и свист разрезает воздух, что каждому хочется поскорее убежать с этого берега, прикрыв голову руками, потому что всем кажется – им тоже прилетит. Геральд, всё ещё сумевший сохранить самообладание, не приказывает ученикам, панически топчущим траву, успокоиться, только хватает одного за шкирку, чтобы тот как можно быстрее привёл Барбатоса и кого-то из тех шести учеников, владеющих даром воды. Не успевает малец скрыться из виду, до сих пор мельтеша среди деревьев, землю сотрясает то ли новый взрыв, то ли сильнейший удар. Предугадывать, что произошло, – тяжеловато, когда их всех снесло с ног. Геральд опять поднимается первым – самое важное – посчитать, сколько здесь учеников и все ли из них в порядке. Ему требуется секунд двадцать, чтобы понять – шестнадцать – теперь то число, от которого зависит его жизнь. Пожалуй, к этим шестнадцати стоит добавить и тех двоих, беспечно выбирающихся из воронки, собственноручно ими и созданную, никак не сумевших угомониться и продолжающих орать друг на друга. До них метров десять, только Геральду никак не расслышать, о чём там ведётся спор.***
– И пока мы там тушили траву, эти двое веселились в воздухе, – теперь рассказывает Ади. Он в шоке и возмущении. Они все чертовски перепугались и за себя, и за непосредственных виновников, а ещё сами прониклись этим чувством вины. – Такой грохот стоял. Я не успел даже пожалеть, что мы вообще туда попёрлись, как меня отшвырнуло в сторону. – Отчего? – Вики испуганно округляет глаза. Ей кажется, не расскажи ей ребята, что случилось в следующие минуты, она пальцами протрёт дыры в одеяле. – Они грохнулись на землю. То ли Адель припечатала Люцифера, то ли он её, мы не поняли. Удар был такой силы, что нас всех смело с ног. И даже огонь на траве, с которым мы пытались что-то сделать, потушило. – Травы, правда, не осталось, – хмыкнула Мими. – Ага, сплошная грязища, – поддакивал Ади. – Когда мы пришли в себя, то… – Он вдруг замолчал, нахмурившись, виновато посмотрел на Мими, она с таким же сожалением посмотрела на него. – Мы бы ведь не смогли ничего сделать, да? – спросил он у неё. Мими поджала губы, молчаливо кивнув в знак согласия. – А что вы должны были сделать? – спросила Вики, раздираемая этой внезапной паузой.***
– Никто туда не сунется! – кричал Геральд. Студенческое негодование его отвлекает. На чаше весов жизнь Наследника и их собственная. Что будет, узнай Сатана, что его единственный сын погиб по вине… а по чьей вине, собственно? На поиски этого ответа у Геральда слишком мало времени, а весы то свешиваются в одну сторону, то в другую, и Люцифер никак не появляется на поверхности воды, и с этим нужно срочно что-то делать. Он не хоронит его раньше времени, хотя чётко понимает – шансов у Дьявола почти нет. На Адель уже никто не обращает внимания, её силуэт мелькает, постоянно растворяясь среди облаков. Люцифер – жертва её уловок, но разве можно поверить, что сам он не понимал, на что идёт? Разве, когда она кинулась в сторону озера, летя на самой низкой высоте над поверхностью воды, у Люция не было времени осознать, что он ещё может остановиться, чтобы не угодить в лапы сирен? Что это явно плохая идея гоняться за ней? И что им всем теперь делать? Как его вытаскивать из воды? Геральду рискнуть своей жизнью, не имея ни единой надежды, что он сможет его спасти и выживет сам, потому что сирены точно почуют, кто забрёл в их болотные воды? Отправить туда кого-то из студентов женского пола, рискуя их жизнями? Они, конечно, рвались и сами. Первая вылезла Мими. Её остановили слишком быстро, подоспели и Кимейес, и Адиэль. Кимейес остановил её без лишних сожалений, Ади пытался найти этому оправдание, и просьбы Мими могли лишить его здравомыслия, но у неё не удалось – другая рука легла на плечо слишком тяжело, чтобы ей сопротивляться. Кто-то заговорил про Ости – ей точно хватит сил и с сиренами расправиться, и Адского сынка из воды вызволить. Только все попытки прервал Хаборис. Его слово, конечно, ничего не решало – Ости и сама не рвалась спасать Наследника. Кто-то обмолвился про Мисселину – пустая трата времени – ангел в Цитадели в своей ежегодной поездке, и нет ни одного способа ей оказаться на берегу, не потеряв при этом тех важных секунд, что у них ещё оставались. Под конец, на кандидатуру спасателя выдвинули Лилу. Лилу, скромно стоявшая сбоку, обеспокоенная не меньше других происходящим, успела только плечами пожать, как кто-то всё прервал выкликом «Смотрите!». И они смотрели. Смотрели, как вспенивается вода в озере, как что-то заставляет его воды клокотать и бурлить, как под водой, заглушая бурление и шипение волн, раздаётся приглушённый свирепый то ли стон, то ли рык, и как пулей, быстро и со свистом, Адель сама бросилась в воду.***
– А в чём была проблема? – всё спрашивала Вики. Ей точно ясно – будь она на том берегу, она бы, не внимая чужим предостережениям и попыткам её остановить, просто шла бы и спасала Люцифера, не взирая на то, что она умеет, а что нет. – В том, что я, например, умею управлять только магическими штуковинами, которых у меня, конечно, не было. Ости, я так полагаю, и сама не особо хотела помогать Люцию, а ребят бы просто взяли и сцапали. Получалось так, что единственная, кто бы с лёгкостью согласилась на такое, – Адель, которая сама его в эту ловушку и затащила. – Но она же его спасла? – Похоже на то. Озеро внезапно начало штормить, мы слышали какой-то ли рёв, то ли гудение, Адель нырнула в воду, и через минуту всё исчезло. – А они?.. – А они появились в школьном холле через десять минут как ни в чём не бывало! В разодранной одежде, мокрые, Адель тащила Люция на себе, они ещё минуту поворчали друг на друга и разошлись! Всё! Мы так по-идиотски себя не чувствовали ещё ни разу в жизни! Разгромленный зал, выжженный лес, устроили чёрт знает что, перепугали всех, а им хоть бы хны! Мы за эти десять минут успели их похоронить, себя успели похоронить! Ты бы видела Геральда. Белый, как полотно! А они просто ушли. – И никто их не остановил? – Мы все в шоке были! У нас ни одного приличного слова не находилось. Десять минут назад они дерутся не на жизнь, а на смерть, применяют друг к другу какие-то неясные штуки, о каких мы никогда не слышали, а теперь стоят друг напротив друга и разговаривают, будто всё так и должно быть.***
Адель брела по камням. Сил у неё никаких не осталось, да и умение держаться на ногах возможно благодаря тому, что их каким-то неведомым путём вынесло в Ад. Этот пейзаж знаком ей больше всего – почти невидимый, маленькое пятно на горизонте, мелькает силуэт их с Кристофером дома. Нового дома. Ветер хлещет по израненному телу, растрёпывая и так запутанные волосы. Место на голове, куда Люцифер прижал её к нагревающейся стенке купола, ещё немного жжётся, но шрам, тянувшийся полоской от лба до самого глаза, постепенно затягивается. Пара дней и от него совсем ничего не останется. Она пытается себя осмотреть, но пока ещё переводит дух. Ещё будучи в тренировочном зале под куполом, ей в голову пришла озорная мысль, как быстро и удивительно её белый воротничок, элегантное жабо, превратился в кусок грязной кровавой ткани. Теперь же участь настигла всю её одежду. Про Люция и совсем нечего говорить. – У тебя чужие клыки торчат из рёбер, – иронично проговаривает она, присаживаясь на камни и подбирая колени. – Такое случается, когда ты пытаешься меня укусить. Она скалится, показывая белые зубы. Целые зубы. Люций фыркает и качает головой. – Пять минут, и возвращаемся в школу, – говорит он скупо. – Есть, капитан! Они молчат, не собираясь ничего обсуждать. Адель всё пялится на точку на горизонте и, к своему собственному же удивлению, начинает размышлять о последствиях случившегося, в ужасе из раза в раз, сколько бы путей и дорог она не прокладывала, приходя к одному результату – этот дом она увидит не скоро – благоразумие, которым обладал Велиал, не давало ей разглядеть иной исход. И только на какой-то момент её тревожное, удручённое состояние разбавил вопрос совсем иного характера: как они здесь оказались? – Ты не справилась, – нарушает Люцифер её раздумья. – Я тебя отделала, как отбивную. – Ты использовала всё, что тебе нельзя использовать. – Никто не видел, – отмахивается она. – Правда уж не видел? А последнее, что было в озере, тоже никто не видел? Даже мне не показалось. – Уверен, что не показалось? – Уверен. Ты провалилась с треском, Стоун. Ей нечего на это ответить. Теперь, чуть успокоившись, согнав чёрную пелену с глаз, она явно помнит – черта была перейдена. И не один раз. Пробыв даже месяц в школе, ей удалось дать отпор ценой того, что раскрывать никак нельзя. Им только и остаётся надеяться, что сегодняшняя взбучка вымотала её настолько, что теперь у неё не останется сил и с кровати подняться. Но тогда её нахождение в школе более, чем бессмысленно. И ей совсем не разглядеть через туман будущего, что в этот раз может выкинуть Велиал, потому что даже прибегни она к гаданию, вместо кофейной гущи в кружке будет ничто иное, как плевок грязи. – А что насчёт Уокер? Когда всё-таки ты собиралась мне об этом рассказать? – спрашивает Люцифер. Она отводит взгляд, понимая, что совершила ошибку, – молчание, затянувшееся на целый месяц, имело основание только её страха и недоверия.***
– Какое такое чудовище? – опять не понимает Вики. – Нам ведь не показалось?! – взбудоражено спрашивает Ади у Мими. – Ты же видела? Когда озеро начало пениться и штормить? Огромная такая синяя хреновина под водой. Ну, она может и не синяя, но точно огромная. Мне кажется, я видел плавник. И штормить это озеро начало не просто так. Эта хренотень точно была под водой! – Кракен? – спросила Вики. – Может, Левиафан? – взболтнула она. Все сразу замолчали, с тревогой смотря друг на друга. – Да не, – первым тишину нарушил Ади, – чушь какая. Ты забыла? Я же рассказывал, что Левиафан исчез. – Так вот и нашёлся, – простодушно ответила непризнанная. – Он жил в Аду, Вики. Как он мог попасть в Поднебесье? Научился ходить и летать? Он даже ползать не умел. – Поживи тысячи лет в одном и том же море, и не такому научишься. – Я жил. На болотах. И ничему не научился, – закончил Ади. – На крайний случай, это может быть и какое-нибудь местное чудовище, о котором вы не знали, – предположила Вики. – Озеро начал исследовать только Барбатос. И он сказал… – И он сказал, что ни черта не знает про это озеро, – встряла Мими. – Вы уже дошли на уроках до того момента, где Барбатос рассказывает, что в озере не обитает ничего живого, кроме сирен. Чем тогда питаются сирены? На этот вопрос он разводит руками и ничего сказать не может. А откуда они там вообще взялись? Озеро было неживым всё время. А потом там с какого-то перепугу появились сирены, окрасили берега в лиловый и всё ещё не вымерли, хотя питаться им совсем нечем – местная животина не такая тупорылая, чтобы её можно было постоянно отлавливать и прокормить их подводное полчище, – закончила она весьма строго. – Да и вообще, в Поднебесье не обитало никогда таких чудовищ, как Левиафан, – зачем-то сказал Ади. – Неправда. Обитали, – впервые за долгое время проронил Сэми. – В Сивилле. У меня там есть какие-то родственники, и родители в детстве мне говорили, что мы не можем к ним отправиться, потому что там опасно находиться, мол, в водах залива живёт какое-то страшное чудище огромных размеров, а на самих островах совсем нечего делать – настолько там всё плохо и ужасно. Изолированная территория же, ни кораблей, ни лодок, перевозчики не всегда соглашаются отправлять туда драконьи повозки – мало ли что. Потом оказалось, что родители на самом деле просто с этой родней переругались, но про чудище не наврали – оно там действительно обитало. Только тоже в какой-то момент исчезло. – И никто нам про это никогда не рассказывал. – Развела руками Мими. – Я к тому, что все наши предположения ничего не стоят. Мы совершенно ничего не знаем. Мы не знаем, что такого произошло между этими двумя, что они были готовы разнести пол школы, что произошло с куполом, почему выжжен лес, что мы видели, пока летели к берегу, что видели на берегу в озере, и каким таким образом они оказались в школьном холле и умудрились незаметно проскочить мимо нас за такой короткий промежуток времени. – И вы даже не знаете, как они исчезли? Ну, Левиафан и то чудовище из Сивилла, – спросила Вики. – Совсем немного, – тихо проговорила Мими. – Ты помнишь этот день? – спросила она у Ади. – Плохо. Это же было начало каникул. Мы гуляли в поезде всю ночь, хотели утром поглазеть на это состязание в бухте Немой Сюонны, прибыли туда совершенно никакие, и я большую часть проспал, а когда нас разбудили, всё уже закончилось. – Ты хотя бы туда попал. Я вот всю ночь ругалась с… – начала Мими, но быстро передумала даже вспоминать об этом. Об Ости, конечно. – Состязание? Какое ещё состязание? – не поняла Вики. – Демоны тоже развлекаются. – Пожал Ади плечами. – Каждый год устраивали какие-нибудь турниры и чемпионаты. То по крылоборству, то какую-нибудь эстафету, то состязание, кто одолеет какого-нибудь страшного дракона. В тот год, пятнадцать лет назад, участь выпала Левиафану. Он не должен был погибнуть или исчезнуть, но всё так и получилось. Надо было тебе сразу рассказать… – промолвил Ади и тут же замолчал. – Почему? – насторожилась непризнанная. – Потому что твоя мать принимала в этом участие, – не смела больше молчать Мими. – Что?! Вы серьёзно? А в смысле… – Непризнанные иногда в них участвуют, – начал успокаивать её Ади. – Это нормальная практика. Не знаю, насколько нормально то, что половина из них погибает, а другая половина калечится, но нам-то какая разница? Их никто не заставлял, а мы демоны – нам это только в развлечение. С ней вообще ничего страшного не случилось. – По-моему, ты её больше пугаешь, – переживала Мими. – Расскажи с самого начала. – Я… Ну, эм, ладно. Вообще, состязания и турниры стараются проводить ближе к столице. В Долине Вулканов, на Болотах, у Адамого Хребта. А в том году сделали аж в Бухте Немой Сюонны – почти край света! Мы поэтому совсем не удивились, когда там оказалось в три раза меньше демонов, чем до этого, да ещё и никого из известных прошлогодних победителей. – Типа адских знаменитостей? – спросила Вики. – Ага. Зурдак Побитое Крыло – чувак с одним крылом, Великолепный Кринолин – этот вообще, что ни выходка, то событие, Сальс Шестнадцатый – ученик нашего Сальса, который крылья никогда не использует в отместку тренеру и всегда ходит пешком, ну и другие. А здесь среди участников два головореза из самой Бухты, один дикарь из Вискензии, которого в списках даже не было, и он просто появился на поле боя в середине состязания, твоя мать и… Адель. – Адель?! Ты шутишь? – Нет. – Ты издеваешься, да? – Да нет же! – Он не шутит, Вики, – отрезала Мими. Ей непризнанная поверила, успокоившись. – Зачем им это?! – Про твою мать мы не знаем. Но я немного общалась с Эдвардом, спросила как-то у него про этот эпизод, и он рассказал, что Адель срочно нужно было принять демонскую сторону, и ей пообещали, что, если она победит в этом соревновании, ей позволят пройти ускоренный процесс инициации – через три месяца после смерти, это очень короткий срок, никого никогда так быстро не принимали. – И что, она победила? – Победила. – Каким образом? – Мы не знаем. Мими не было. Я там уснул. Мне потом рассказывали, что это самое скучное зрелище, какое они видели когда-либо в жизни, да и закончилось всё очень обычно. Она одолела Левиафана и всё, все спокойно разошлись. Тем более, ночью в тот же день случилось кое-что повеселее – в местном баре все были настолько возмущены победой непризнанной, что перебили всех организаторов и устроили массовую драку, да таких масштабов, что туда на следующий день прибыл целый полк легионеров. Но после этого дня Левиафана никто больше не видел. И вообще тот ноябрь был жутко странным. – Не просто странным, – вставила Мими. – Да. Он был ужасен, – подтвердил Ади. – В каком смысле? – Через неделю родители мне сказали, что рабочие в их шахтах жалуются на ламий, – начала рассказывать Мими. – Они живут в Каньоне, но живут под землёй и на поверхности никогда не появлялись. А тут вылезли, и их видели и в посёлках, и в Ша-дефе, и в Скине, они проникали на территорию Вельзевула и залезали в шахты. Их видели даже в Порсионе! – Это странно? – спросила Вики. – Они живут изолированно, всегда так жили. Многие их и не видели никогда. А тут они полезли в большой город. Никто не понимал, с чем это связано. Начали выяснять, и оказалось, что они ищут Змея. – Змея? – Змея-Искусителя. Это их вожак. Он тоже пропал. – Куда пропал? – Они не знали. И его в итоге тоже не нашли. – А через три дня на Болотах загорелся детский приют. Дотла, – хмуро сказал Ади. – Одна девочка погибла, сгорела заживо. Трое детей пропали без вести, из останков нашли только… – он сглотнул, пытаясь держать себя в руках, и продолжил: – ступню. Одну ступню. И всё. Мы были у Бельфегора на каникулах, я тогда уже давно жил у него, как узнали, сразу бросились туда. Когда прибыли, горел не только приют, но и Либерандум, деревня, в которой приют находился. Пожар никак не удавалось потушить. А ноябрь – сезон рождения болотных тварей, и они, казалось, были повсюду. Короче, чёрт знает что там творилось. И мы совсем не могли ничего сделать. – А виновных нашли? – обеспокоенно спросила Вики. – Почти, – кивнул Ади. – Сказали, что во всём виноват Цербер. – Цербер? – Ещё одно чудище. Огненный пёс. Известный образ в земной литературе, разве нет? Он у нас жил на глубинах Адской бездны. Не жил, а был заперт… – Как дракон, освобожденный Демоном? – О, ты знаешь эту сказку? – спросил Ади. – Да, как дракон. Только в отличие от дракона, Цербер… ну, он другой. Дракон – просто обычный дракон, а Цербер – совсем другое существо. Он, якобы, сбежал из Адской бездны, может, ему даже кто-то помог в этом, и напал на нашу деревню. И после этого его тоже не нашли. Мы до сих пор не знаем, где он может находиться. – А Адель? И моя мама? – неловко спросила Вики. – Адель стала демоном, – сухо проговорила Мими. – В школе мы её тоже больше не видели. Твоя мать спокойно стала ангелом и сразу оказалась в Цитадели. А вот уж каким образом она получила сан серафима – вся школа до сих пор гадает. – Я видел Адель один раз, – сказал Ади. – На Рождество. Через два месяца после этого. Мы не праздновали, но Бельфегор решил собрать всех вместе, сделать ужин. Настроение у нас было, мягко говоря, такое себе. Он, вроде, говорил с ней в своём кабинете, потом она появилась в зале на две минуты, потопталась в углу и быстро ушла. Уже была демоницей.***
Ребята отошли на обед, не давая никаких обещаний вернуться. Они даже не поняли, как прошло утро, как за разговорами пролетело два часа, а день, казалось, так и наречён плыть медленно и тревожно, что нельзя на месте и минуты усидеть. Мими в этом имела потрясающие успехи, бесцельно разглядывая то стены, то потолок, то пол, не преследуя никаких целей увидеть там что-то новое – для неё давным-давно многие вещи не имели никакого значения. У Вики же выходило из рук вон плохо. Поход в душ занял удивительно мало времени – пятнадцать минут. Пятнадцать минут, только на каплю приблизившие день к вечеру. К тому условному вечеру, когда они с Люцифером договорились встретиться и что-то проверить. Она долго пыталась уложить волосы, долго смотрела в зеркало, рассматривая своё бледное лицо, долго думала, как розовеет оно от клубничного блеска, не имея на то никаких причин, а после долго облизывала губы, не подумав, что ей следует перекусить. О чём вообще можно говорить, если она и понятия не имеет, смогут ли они встретиться сегодня, какое у него настроение, и что он ей скажет. Это что, она за него волнуется? Вовсе нет – ей интересна её судьба. Это оправдание, однако, могло успокоить разум, но никак не успокаивало тело, так и норовившее соскочить со стула, натянуть на себя первую попавшуюся одежду, подняться на этаж выше и, уже точно была уверена Вики, добежать, торопясь, до последней двери в коридоре. Двери, за которой царит неизвестность. Двери, за которой происходит чёрт знает что. Двери, за которой этот самый чёрт и обитает. – Чёрт! – ругнулась она еле слышно. Мими не пошевелила и бровью. Ждать было бессмысленно. Быстро соскочив со стула, она бросилась к шкафу. – Красный лифчик? – удивлённо спросила Мими. – М? – неразборчиво ответили ей из недр шкафа. – Выглядит, как тряпка для быка, – промолвила демоница, совершенно ни на что не намекая. Испарина усердия окропила непризнанный лоб, намного более страшные процессы происходили в том месте, что он призван защищать – Мими придумала ей любовника? Её подверженная к сплетням и фантазированию любовных перипетий натура не оставляет в этом никаких сомнений. Пара дней, и школа перестанет шептаться о случившемся сегодня, начав шептаться о ней, о Вики Уокер, даже ни на секунду не задумавшейся на тему того, какие прекрасные здесь ангельские парни, и обжигающе горячие адские Принцы. Один Принц. Единственный. Очень конкретный, к которому Вики Уокер сейчас и собирается, стараясь сохранять полную невозмутимость на лице, точно выбирая, какие чулки ей сегодня надеть, сама не замечает в этом никакой двусмысленности. Будь она внимательней, поняла бы – через пару дней вся школа о её странных ежедневных визитах в последнюю комнату на верхнем этаже западного крыла общежития шептаться не собирается. Просто потому, что Мими сейчас занята совсем другим и ей совсем нет дела ни до кого, кто обитает за пределами комнаты на третьем этаже, куда она, совсем не собираясь отправляться, после ухода Вики, поступит ровно таким же образом, как и непризнанная: примет ванну, попялится в зеркало сорок минут, соскочит с места, натянет на себя, по глупой случайности, красивое бельё и пойдёт к той, о ком думать себе запрещала. Пятнадцать лет как запрещала.