***
– Не понимаю. – Вики замотала головой, смотря на оценочный лист. Она только что сдала экзамен, сделала доброе дело – спасла женщину и её дочь от мужа и отца-тирана, и была довольна, пока Фенцио не вручил ей оценочный лист. – Почему мне поставили баллы демона? Это ошибка какая-то? – Дай посмотрю. – Дино перехватил листок. По правде, он уже знает – никакой ошибки нет. Вики Уокер поступила справедливо, а не милосердно. Вики Уокер заслужила демонские очки, никак не ангельские. Ангелы поступили бы по-другому. – Даже не знаю, как тебе сказать… – Как есть. – Вики насторожилась. У Дино точно расстроенный вид. И он точно что-то пытается скрыть. – Второй экзамен у непризнанных должен заставить вас задуматься о последствиях решения, которое вы принимаете. – О каких ещё последствиях? – Это единичный случай. Такого больше не повторится. Она его, конечно, уже не слышала – сорвалась с места, бросившись по пустому коридору, чтобы через семь минут оказаться у водоворота, чтобы ещё через пять минут очутиться на Земле, в месте, которое покинула полчаса назад в хорошем настроении, уверенная в правильности своего дела.***
– Просто скажи, что я всё сделала правильно. – У неё сжимаются губы и леденеют ладони, ей страшно, и она совсем не понимает, что только что произошло. Так или иначе, труп, завёрнутый в чёрный пакет, выносят из дома на носилках, сирены полицейских машин только умолкли, но девочка ещё пытается выбиться из рук социальных работников и на всю улицу зовёт маму. Мама по ту сторону полиэтиленового пакета. И мира. По ту сторону мира ничего не слышно. – Я же помочь хотела. – Вики растерянно обводит взглядом улицу и не понимает, каким образом её действия довели до такого. – Пойдём-ка отсюда. – Дино хмурится и всё пытается увести Вики подальше от места событий, точно как социальный работник прижимает к себе девочку, только что потерявшую обоих родителей, Дино тянет Вики за плечо. – Почему? Что я сделала не так? Что нужно было сделать? Что бы сделал ты? Оставил всё, как есть? «Задача проста» – сказал ангел Фенцио. В слова отца Дино не верил, но его уставший измученный вид говорил о многом. В том числе и о том, что всё будет не так просто. – Она страдала, Дино. Она семь лет жила в этом ужасе и… – И я бы оставил всё. Я бы её не уговаривал уйти от мужа. – Он опустил голову и выдохнул. – Это не то, что ты хочешь услышать, но я бы именно так и поступил. Для меня жизнь ценнее. – Никаких абортов и эвтаназий? – Никаких абортов и эвтаназий, – согласился он. – Я тебя разочаровал, я знаю. Но мой выбор был бы таковым. Это милосердие, это решение ангела. Ангелы не несут справедливость, ангелы несут милосердие. Это всё, что нужно знать о нас. Не переживай так. Такое больше не повторится. – Не переживай?! Я убила человека! Оставила ребёнка без матери! Не переживай?! – Она зарыдала, хотела бы и кричать, но всё никак не удавалось – крик засрял в горле, и вместо него вырывались только надрывающие всхлипы. – Ты никого не убивала… – Но умерла она из-за меня! Если бы я знала… – И что, если бы ты знала? Ты бы поступила по-другому? – Она опешила, застыв на месте. Вопрос слишком категоричный – либо отступить от собственных принципов, либо следовать им, страдая от последствий. – Я не гонюсь за числом непризнанных в рядах ангелов, поэтому скажу, как есть – я тоже считаю, что вы, люди, не годитесь для работы, созданной для бессмертных, и уж лучше вам поступать так, как чувствуете вы, к чему вы имеете предрасположенность. По правде, ты поступила, как человек, а не как демон, потому что демон бы знал, к чему это приведёт. – А что теперь делать?.. – С чувством вины? Оставить, переварить и успокоиться. Руководствоваться ей, принимая другие решения. Оглядываться назад, – он показал на другую сторону улицы, откуда медленно отъезжал серебристый седан с девочкой внутри, обессиленной от борьбы и опустившей голову, – вспоминать это место, этот урок и этого ребёнка. – Это не урок, это какой-то… – Для человека, да. Для бессмертного ничто иное, как урок жизни. А ты теперь бессмертная.***
Она как-то слишком быстро успокоилась. Слёзы высохли, стоило им выйти на школьную лужайку. Дино поддерживал её под локоть, не отпуская, даже пока они летели. Ей отчего-то было тепло. Тепло, тошно, смиренно. Никак. Пусто. Дино усадил её на скамью в саду, приобняв за плечи. Где-то, хрустя сухими ветками, завывал ветер. Выть хотелось и Виктории, но всё никак не получалось. Не выть, не кричать, не говорить. В руках Вики ещё сжимала оценочный лист, он немного промок от её слёз и сморщился. Она развернула его, всматриваясь в полученную оценку – внутри что-то кольнуло, сделалось жутко больно, точно гвоздь пробил самое сердце, но вытаскивать его Вики Уокер была не намерена. Наверное, все эти ангелы и демоны и стали такими бесчувственными только из-за этих гвоздей в сердце. У них, пожалуй, не сердце, а ржавая жестяная банка, насквозь истыканная гвоздями. – Баллов немного, потому что ты действовала интуитивно, не зная, что произойдёт. – Дино кивнул на листок. Действительно, из всех баллов она не получила и половины. – Так я провалила? – Нет. Сдала. Просто плохо. – Я и здесь неудачница. – Она откинулась на скамью, запрокинув голову, и прикрыла глаза. – Так странно, ничего не чувствую. Дино, отвернувшись, прикусил губу – он уже полчаса держит Вики в руках и никак не отпускает, потому что его врождённая ангельская способность по-другому не работает. И уже полчаса он разрывается между двумя сторонами: признаться ей, что она лишилась всех чувств из-за него, или сохранить молчание, потому что он знает, что так в любом случае легче. – Даже плакать не могу. Или заставить себя об этом подумать. Мне и больно, и одновременно никак. Я точно успокоительного наглоталась. Так тупо. – Это… – Вики! – окликнул её кто-то из сада. – Я тебя везде ищу! Это Мими. Мими с огромным портфелем наперевес. Синим, дурацким портфелем, который она еле волокла на своей спине. – Что-то случилось? – Ты дерьмово выглядишь, вот, что случилось. Что с тобой? – Она нахмурила брови и поджала губы. – Она сдала второй экзамен, – ответил за неё Дино. – О-оу, отстой. У меня тоже день хреновый, – выдохнула демоница. Зорко посмотрела на руку ангела, сжимающую ладонь непризнанной. – Ты бы руку лучше убрал. Хуже делаешь. – Я хотел… – Так или иначе, нечего тут киснуть. Мне нужна твоя помощь! – Мими резво схватила Вики за руку, потянув на себя. Вики пришлось встать. – Очень срочно нужна твоя помощь, – прошептала она еле слышно. – Мы в заднице, – добавила она следом. – Мы? – переспросила Вики. – Ну, не совсем мы.***
– Опять ты, – со вздохом сказал Люцифер. – Тебя легко найти. Ты не прятался. – Адель, перемахнув через камень, на котором он сидел, уместилась на земле, обняв колени руками. – Серьёзно? – Он повернулся, недоумённо на неё посмотрев. Он сидел возле обрыва, в самых дебрях Туманного леса. Его бы никто и никогда не нашёл. Но у Адель Стоун развитая чуйка и Хаббл, знающий тайные тропы. – Ты не скрыл энергию. Ему тут было свободно. На большом пустынном краю обрыва в Туманном лесу никто не водился. Сплошь пустая голая равнина, напичканная холодными камнями, никакой дичи и глубокая пропасть, за которой стелется, покачиваясь от ветра, густой лес. Вот туда бы и Люцифер идти не рискнул. А здесь слишком спокойно. Спокойствие Туманного леса обманчиво – Дьявол это знает, Дьявола это подкупает. На высоте тихо, а впереди отличный вид, но на вид он не купится, и внутренняя иголка всё шьёт беспокойство в сердце, пробивая плоть – если он зазевается – угодит прямо кому-нибудь в пасть. – Ты знала, где в куполе брешь? – Я – нет. Хаббл знал. – От тебя не спрятаться. Что ты хочешь? – Мне нужно об этом поговорить. О том, что мы узнали. – А мне нужно об этом помолчать. – Молчи. Мне просто нужно выговориться. Я же трепло, по-другому мысли в голову не приходят, если я не открываю рот, мозг не работает. – Он у тебя вообще работает? – Ты сказал, что будешь молчать, – она, надув губы, отвернулась от него и умолкла, потом рассмотрела вид, открывавшийся внизу, побродила взглядом по зелёной траве, и, выдохнув, продолжила: – почему он ещё не умер? Ты видел его? Это ужасно. Не знаю… А если бы мы раньше нашли Чашу? Если бы просто сели и подумали. Господи, да я же могла это понять, как только оказалась в колумбарии. На ячейке Цефидара было написано, что он беспризорный. Да и я знала. Ты знал, что я общалась с Цефидаром? Мы подрались с ним в первую же неделю, как я тут появилась. Потом ходили и подшучивали друг над другом. В одну ночь я бродила по лесу, опять не могла уснуть и встретила его, он возвращался из поезда с бутылкой глифта, мы с ним проболтали до самого рассвета, он мне тогда первый рассказал про Бельфегора, про жизнь в Либерандуме и свою сестру. Я ему не поверила. Ну, про Бельфегора. Не поверила, что высший демон может быть таким, каким он его описал. А теперь вот это… Не знаю, что делать. И как обо всём рассказать Велиалу. Когда-то же придётся ему доложить, что произошло. Что мы будем делать? – В твои игрушки с Велиалом я не играю. – Но он знает, что ты мне помогаешь. – Ты ему протрепалась?.. – Я его даже не видела. Брось, он не идиот. Он знает тебя, знает нас, знает, что ты не останешься в стороне. Ты бы не смог остаться в стороне. Я на твоей территории, и я могу тебе мешать просто фактом своего существования, своего присутствия. Тебе лучше держать меня рядом, на поводке, лучше контролировать меня, я не идиотка, я знаю, почему ты согласился мне помогать, как раз для этого, потому что всем будет лучше, если я буду сидеть взаперти подальше от мира, или хотя бы на чьей-то цепи. – Это правда. Она обернулась на него, широко раскрыв глаза. – Удивилась? Я тебе врать не буду. – Нет, – она проморгалась, отвернувшись, – нет, я знаю, это правда. Так безопаснее. Даже для меня. Будто я источник всех этих бед. Жили же, не зная горечи и печали, но как только Адель вернулась с Земли – бам! – Мир вокруг тебя не вертится. – Но точно содрогается, если я появляюсь в округе. – Без тебя тоже было неспокойно. – Люций медленно сполз с камня, сев рядом с демоницей. Она закурила новую сигарету, предложив пачку ему. Он не отказался. – Когда Уран наглотался слёз. – Ты мне про это так и не рассказал. – Два года назад, в декабре, прямо перед человеческим Сочельником, мы, как и полагается по выходным, отвисали в поезде. Всё нормально было. Я знал, что у Хабориса окончательно сорвало крышу из-за Змея-Искусителя, и что он Чашей пользуется я тоже знал. Мне даже Ости как-то проболталась, но у неё в мозгах всё в кучу, она и сама не разберётся, чем они занимаются. Я подумал, что всё логично, он ищет Змея в Чаше, потому что он вырос под его опекой и хочет понять, куда он исчез и что с ним произошло, даже жаль его было. А потом это дерьмо с Мальбонте – заявил, что ему плевать на Змея, и это вообще не то, что он ищет. Чёрт знает, что у них в ту ночь произошло. Уран может и помер бы совсем, но ко мне пришли Цефидар и Ости. Они знали, что последует, если об этом узнают в школе, они знали, что об этом узнают в школе, и знали, что по-другому жизнь Урана не спасти. – Он тоже постарел и свихнулся? – Он был в агонии, нёс какую-то чушь, ничего не понимал, ни на что не реагировал. Он действительно мог умереть. – Подожди-ка, – Адель усмехнулась, посмотрела на Люция, сощурив глаза, – это ты его спас? Живительным поцелуем? Или… что ты мог сделать? Зачем им на это время тратить, как бы ты ему помог? – Очень смешно. Никак. Ему бы я никак не помог, но помог им, прикрыв их задницы. – Не особо ты им и помог, если Хаборис потерял место в Совете. – Вынужденная мера. Ведь Ости своё место сохранила. – И сколько Уран выпил? Пару глотков? – Она замотала головой, попытавшись разобраться. Пропорции выходили совсем не одинаковые, а вот разница на лицо – Бельфегор не в припадке, неясно, правда, видел он их или нет, но какой-то намёк на присутствие здравомыслия в своей голове явно давал. – Возможно. Не имею понятия. Он полгода был в Цитадели. И вернулся оттуда тоже… странноватым. – В ней ведь больше трех тысяч литров. Как Бельфегор умудрился выпить это за месяц? – Не обязательно это пить. Можно лежать. Слёзы проникнут через поры. – Как в ванной? Серьёзно? – Серьёзно. Вероятно, он поэтому и истощал. Но это всё неважно. Он жив из-за родственной связи. Я говорил тебе, ты забыла. – Говорил что? Ту философскую чушь, что чем крепче связь родителя и ребёнка, тем они оба сильнее? Да и у Бельфегора нет детей. – Это не философская чушь, это закон нашего мира. И да, у Бельфегора нет детей, но у него есть беспризорники. – Ты хочешь сказать, что… Оу… – она открыла рот от удивления, попытавшись переварить масштаб силы, которой обладал Бельфегор, замерла в изумлении и посмотрела на Люцифера. – Ты не спросила зачем. – Зачем что? – Зачем он это сделал. – А ты знаешь? Есть смысл спрашивать? – Нет. – Он покачал головой, замер, о чём-то задумавшись, и поднялся с земли. – Кстати, насчёт Уокер… – Адель подскочила следом, собравшись с мыслями и решившись сказать то, что должна была рассказать уже давно. – А насчёт Уокер мы квиты. Ведь я теперь знаю то, чего не знаешь ты. Он подмигнул ей, усмехнулся, повернулся было к полосе леса, но замер на месте от странного ощущения внутри.***
– Здесь лазейка есть, ты знала? Они встали прямо на тропинке, уходящую в Туманный лес. Мими подтянула сползающий рюкзак, достала из кармана шар поиска, потрясла его рукой и что-то шепнула ему. Он, засветившись, подлетел в воздухе и кинулся в сторону. Мими двинулась за ним. – Не знала, – выдохнула Вики. – Зачем мы туда идём? – Тут такое произошло… Сама толком не поняла. Кажется, это Бельфегор украл Чашу. – Бельфегор? Дядя Ади? А мы тут причём? Будем искать её в лесу? – Нет. Мы не будем её искать, она на Болотах в Аду. В лес мы идём помочь Ади. – Она была впереди Вики и спешила за шаром, проползая среди голых кустарников и высокой высохшей травы. – Ничего не понимаю. – Вики наконец её догнала, хотя ей совсем этого не хотелось. – Я тоже, – согласилась Мими, резко остановившись – шар свернул с окраины леса, нырнув в чащу деревьев, и уже мерцал где-то по ту сторону защитного купола.Soundtrack Daniel Spaleniak – Change
Они, наконец, вышли на узкую тропинку. Сумрачный свет еле проникал через густые ветви леса. Здесь они тоже голые и острые, но сплетённые паутиной, ничего через себя не пропускающей. «Знакомая картина» – подумала Вики, ей вдруг вспомнилось то место, первое место, которое она увидела, как только попала сюда – чёрный холл, увешанный картинами, фэнтезийный коридор, где вместо стен обнажённые ветви, полоска голубого неба, сияющая между их переплетениями, гулкая пещера с чудными запахами. Но сейчас всё мало походило на то далёкое приведение прошлого – тучи хмурые и безжизненные, вместо чудных ароматов только резкий запах гнилых листьев и жуткое угуканье, дыхание леса вокруг. И стоило только обернуться, попытаться рассмотреть что-нибудь в мрачном свете, как тут же она остановилась, укорив себя за то, о каких глупостях думает. Всё такое далёкое, туманное и пустынное. И мир вокруг, и она сама. В трансе она еле плелась за Мими, чувствуя, что скоро свалится, но с каждым шагом шла всё дальше, а момент падения всё никак не приближался. Хотя ей-то он сейчас и нужен. Почувствовать тупую боль от грубого приземления, упереться руками в чёрную землю и выплеснуть, вырвать из себя всё, что накопилось. Но вот проблема – она и понятия не имеет, чем именно полна её внутренняя чаша, а зарыться, забыться, рассмотреть её поближе всё никак не удаётся. – Это нормально, – спросила она у Мими, остановившись, – что я ничего не чувствую? Я убила человека, но ничего не чувствую. – Ты… что?! – Она из-за меня умерла. – Кто? Не понимаю… – проговорила Мими, хотела сказать что-то ещё, но увидела бледный вид подруги и тут же сама как бы обмякла, подобрела, потеряла всякий настрой идти дальше. – Ох, детка… Мне так жаль. – Она подошла, погладила её по плечу, поджала губы от сожаления, посмотрела в её пустые, посеревшие глаза таким же безучастным взглядом и прошептала куда-то в сторону: – Дино. Засранец. – Дино? Причем здесь Дино? Мы даже с ним не соревновались, это я приняла такое решение. – Дино засранец, потому что… – Она резко села на корточки, скинула с себя рюкзак, открыла его, принявшись усердно рыться в нём, торопясь, – потому что он решил избавить тебя от твоих мук совести, ну, эта их ангельская блажь, помнишь? Врождённая способность. У нас огонь, у них вот эта штука. Сэми часто эту хрень на Ади испытывал, когда тот хандрить начинал. Дино поэтому засранец, ему легче погладить тебя по головке, похлопать по плечу, чем смотреть, как ты нюни развесишь или разрыдаешься. О, нашла! – Она, выхватив из дебрей рюкзака какой-то мелкий жёлтый камень на хлипкой тонкой верёвочке, подскочила на ноги. – Но я ещё хуже Дино, поэтому вот. – Мими ловко нацепила камень Вики на шею, постучала по нему пальцем, он, подав слабый признак жизни, еле засветился, померцал немного, а после загорел уверенным тусклым светом. – Так-то лучше, – довольно сказала Мими. – Лучше же? – спросила она, посмотрев на Вики. Та ничего не ответила. – Ну, идём. Времени у нас мало, – закончила Мими, схватив Вики за руку и потащив за собой. Где-то в сознании, спутанным блажью и воздействием магического камня, среди чувства вины, надрывного отрицания, которое Вики никак не смогла принять, и тошноты от самой себя, проскользнула мысль, что она как-никогда одинока.***
– Не знаю, что делать, – промычал Ади, схватившись руками за голову, пытаясь вырвать себе волосы. Кто-то бы не согласился с Ади, ведь вырванные волосы ни на какую мысль тебя не натолкнут. В его ситуации нужно сесть и хорошенько подумать. Только вот беда, он и так сидел, зарывшись пятками кед в подгнившую листву, сидел хорошенько на земле и думал. Но думать не получалось. Пятью минутами ранее, чтобы хоть как-то стереть с рук кровь Урана, он подпалил собственные ладони. Это не помогло – кровью пропитана его одежда, руки по локоть, резиновая вставка на носке обуви. Кровавый мазок на бледной щеке, ещё один на лбу, досталось даже белому свитеру Сэми, за который тот схватился, когда ангел пытался оттащить его от тела Урана. Теперь же кожа на почерневших ладонях надулась пузырями и потрескалась, и жжение, медленное, плавное, расползающееся жжение, подбиралось чернотой к локтям. Явление странное, возможно, ему даже нужно в лазарет, только Ади совсем не было дела до того, чтобы хоть как-то себе это объяснить. Сэми стоял рядом и безмолвно смотрел на Урана. С ошарашенным любопытством разглядывал каждую черту его лица, силясь запомнить, что именно они натворили. Ади. Ади натворил – всё твердил себе Сэми, но чем дольше он взглядывался в безжизненное лицо, тем чаще приплетал себя к произошедшему, пытаясь отыскать, вернуть себя в точку «до» и ввернуть туда что-нибудь, что могло помешать Ади разбить Урану лицо, измолотить его, разрушить его жизнь, разрушить их жизнь. Но никак не находил, то твердя себе, что и он виноват, то одёргивая себя от этого, повторяя, что его вины здесь нет. Он мёртв. Никаких сомнений. Сэми самолично слышал, как трещали его рёбра. Слышал предсмертное сопение, рычание угасающих вздохов, видел, как жизнь потухает в голубых глазах, как обмякает его тело. А сам стоял в стороне и ничего не мог сделать. И раны не затягивались. Так Сэми и понял, что Уран мёртв. Первый удар пришёлся на губы, на них появилась первая ссадина, из неё полилась первая кровь. Этого Сэми не знал, но всё ждал, что на опухшем, побитом лице, ставшим сплошным красным полотном, затянется, разгладится хоть что-нибудь. Но этого не происходило. – Матерь божья! – раздалось рядом. Мими с Вики нарушили тишину. Мими, присвистнув, скинула рюкзак на землю. – Вы опоздали, – мрачным приговором сказал Сэми, – он мёртв. Ади, простонав что-то непонятное, ещё сильнее вцепился в волосы и от отчаяния принялся покачиваться из стороны в сторону, убаюкивая себя. – Мёртв? Подождите-ка… – Мими замерла, смотря на Ади и Сэми. – Вы серьёзно? То есть в смысле? Вы его убили? – Раны не затягиваются, – надломленным голосом ответил Сэми. Что-то, какая-то зыбкая отрешённость, позволяющая сохранять холодный рассудок, начала в нём угасать, ноги стали ватными, и заледеневшие руки задрожали, что впору только рухнуть рядом с Ади, не понимая, что происходит, и вцепиться себе в голову. – Сама… Сама посмотри. – Да быть этого не может. Эй, чувак, очнись! – Она легонько пнула Урана в бедро, склонилась над ним, всматриваясь в изуродованные черты лица. – Я тоже сегодня человека убила, – тихо сказала Вики, замерев рядом с Ади. – Да не убивал я его! – завопил он. – Я только немного… Я дядю хотел спасти. Я помочь хотел… Хотел сделать хоть что-нибудь! Они же отвернулись! Сказали, что ничего не поделаешь, что он умрёт, сейчас, завтра, через год. Что он помрёт вот таким, и даже принимать что-то бесполезно! Мудак, Уран, что стоило тебе сказать, кто тебя лечил в Цитадели?! Что, блядь, сложного в одном имени, мудила?! Стоило это твоей жизни, идиот?! Что теперь… Что теперь делать? – Заткнуться, для начала, – строго отрезала Мими. – Заткнись, успокойся, ты забыл, где мы? От твоих воплей весь лес проснётся. Подохнешь раньше дядьки. И убирайтесь отсюда. Вот. – Она бросила Сэми свой шар, он поймал его в последний момент, чуть не уронив. – Уходите. – Прах, – сказал Сэми дрогнувшим голосом, никто не понял, к чему он ведёт. – Если нас будут искать, – продолжил он медленно, – найдут по энергии, мы тут наследили, даже не пытались скрываться. – Он опустил голову, задумался на секунду, сомневаясь, а после поднял взгляд и посмотрел на Мими. – Сожги его. И спрячь прах. – Сжечь? Я не… – засомневалась демоница. – Это твоя врождённая способность, Мими. Свою я пытался использовать, – он быстро и злобно посмотрел на Ади, – но не удалось. И вот, что получилось. – Я… Хорошо, – согласилась она. – Да, это единственный вариант. Так и сделаю. Сэми кивнул, подкинул шар в воздух, взял Ади за локоть и повёл за собой. Он не сильно сопротивлялся. Мими проводила их взглядом, вытерла вспотевшие ладони о штаны, встряхнула руками, повернулась к телу Урана и набрала в грудь побольше воздуха, готовясь сжечь его тело. – Смотри-ка, – остановила её Вики, – у него какая-то монетка. – Она присела на корточки, разогнула пальцы Урана, достав из его ладони золотую монету, и передала её Мими. Мими удивлённо принялась рассматривать её: золотая, тонкая, ребристая по краям, с еле читающимся гербом Болот на обратной стороне и квадратным камнем по середине. – Это сапфир? – спросила Вики, поднявшись на ноги. – Откуда бы сапфиру взяться на Небесах, глупышка? – Ну, говядину же вы едите. – И курицу тоже, – кивнула Мими. – Нет, эта монета старее, чем Земля. Это не сапфир. Видишь, здесь, – она перевернула монету, – герб Болот. А вот здесь, – она вновь перевернула её, – герб Топей. Герб моего отца. – Топей? Никогда не слышала про эту территорию. – Потому что её больше не существует. Теперь на том месте Каньон Смерти. Эту монету сделали ещё до моего рождения, до того, как Топи разрушились, до того, как на моей Родине поселилось нечто, порождающее смерть. Это подарок моего отца Бельфегору. Они называются монеты беспризорников. У каждого, кто был в приюте Бельфегора, есть такая монета. Ими можно позвать на помощь любого, у кого есть подобная монетка, если кому-то нужна помощь, камень засияет определённым цветом, и ты сразу будешь знать, кто именно в беде. – Это вроде как даже мило, – хмыкнула Вики, – ощущение семьи и поддержки. – Это не мило, – хмуро ответила Мими. – Это плохо. Потому что этот засранец успел позвать на помощь. – И чего ты тогда ждёшь? – спросила Вики недоумённо. – Спали его, да пошли отсюда побыстрее. – Спалить его?! Уокер, ты ли это? Девочка-одуванчик, блин. Как мне, по-твоему, это сделать? Я же не высшая, я и способность эту использовала только чтобы шарики света лепить на День Примирения или фаерболами на тренировках кидаться для вида. – Класс, и зачем мы тогда вообще сюда пришли? Чем мы бы им помогли? Кажется, Сэми и то лучше знал, что делать. – Я же не знала, что он мёртвый. Я все свои манатки сюда тащила, чтобы найти этот медальон, стирающий память. Стёрла бы ему память и всё, проблем нет. Притащили бы его в лазарет, сказали, что упал, головой ударился, плохо в полёте стало или ещё что-нибудь. Да что угодно можно было бы придумать, а теперь? Что теперь ты придумаешь? Огнём я пользоваться не умею, никаких других штук у меня нет. – А монстры? Может, скормить его кому-нибудь? – предложила Вики без задней мысли. – Уокер, это точно ты? Камень, – она указала на висящий камень у неё на шее, – штука сильная, но ведь не настолько. – А что? Свиньи жрут людей. – Ох, Шепфа… – простонала Мими, отвернувшись от непризнанной. – Только вот не понимаю, почему вы всегда так всё усложняете. Какие-то монетки, хрень для стирания памяти, сжигать его какой-то способностью, когда есть обычный бензин и спички, будто вы фильмов никогда не смотрели, – проворчала Вики, снова опустившись на колени перед Ураном, достала из своей сумки небольшое складное зеркальце и сунула его Урану под нос. – «Он умер, потому что у него не затягиваются раны, регенерация отключилась, всё – он труп», – передразнила она Сэми, всматриваясь в поверхность зеркала, начавшую медленно затягиваться поволокой и бледнеть. – Тем более, что он вообще-то жив. – Он жив?! – переспросила Мими. – То есть… в смысле он жив? – Вон, сама посмотри. – Вики протянула ей зеркало, пар, ещё недолго задержавшись на поверхности, медленно растянулся и исчез. – И что это? – Углекислый газ, или что вы там выделяете при дыхании? Хоть какие-то земные законы у вас должны работать? – Никогда об этом не думала. – Вас и биологии не учат? Вы же ходите в туалет и зубы чистите? Что, никогда не было интересно, зачем тебе чистить зубы? – Медальон, Уокер, – перебила её Мими, бросившись к рюкзаку. – Медальон, да, точно, – пробубнила Вики себе под нос. Мими быстро вытряхнула из рюкзака всё его содержимое: золотые и серебряные кулоны, кольца с драгоценными камнями, какие-то амулеты на простых верёвках, склянки с жидкостями, мешочки из льна, перевязанные бечёвкой, и прочие вещи. – И как он выглядит? – Вики ошарашенно смотрела на всё, что лежало на земле. – Как обычный медальон. Бери все, я узнаю нужный. – А сразу ты не могла его узнать? – Я торопилась. Они принялись за поиски. Задача оказалась сложнее – на вид медальоны оказались все одинаковыми. Более того, замки работали так же не у всех и часто заедали, на что у Мими уходило по десятку драгоценных секунд, чтобы открыть один и убедиться, что этот медальон не подойдёт. Наконец, когда все медальоны были отысканы, Вики уселась на землю и смотрела за подругой, которая, ломая ногти, пыталась вскрыть замки. – Хвоей пахнет, – заметила Вики, посмотрев вокруг. Раньше она иногда замечала, насколько одинаковые деревья в Поднебесье. Они все разного размера, иногда их ствол был более широкий, иногда совсем тонкий и точно чахлый, но всех их объединяло одно – листья. Листья у всех были одинаковые. Мими почему-то резко оторвалась от своего занятия, испуганно встрепенувшись, и дрогнувшим голосом прошептала: – Уокер, в Поднебесье не растут хвойные. – А запах?.. – Собирайся. Быстро. – Мими подскочила на ноги с побледневшим лицом. – Чего? Почему? А как же?.. – Живее. Собирай всё в рюкзак. – Да что с тобой? Это какой-то дурной знак? Хвоя, серьёзно? – Нет. Мы опоздали, – ответила она, сглотнув. – И лучше бы тебе через секунду не быть здесь.*** Soundtrack Hans Zimmer – The Mole
У Кимейеса всю жизнь было правило – не привязывайся. Ни в коем случае, ни за что на свете, не привязывайся. Его так мать учила. Ненароком, незаметно – воплощение холодной отстранённости, ледяная, прозрачная почти, являясь к нему в далёких воображаемых моментах призраком нежности – вот, она гладит его по голове, хваля за учебные заслуги, вот, гуляет с ним вокруг Коцита, а потом, продрогнув от холода, они топят камин и пьют запаренные травы, согреваясь, а она рассказывает истории, и не от огня идёт тепло, а от неё самой, или совсем ненастоящее, фальшивое воспоминание – она, громко смеясь, играет с ним в снежки. На ней почему-то дурацкая вязаная шапка с помпоном и большой пуховик – это он на Земле подсмотрел в каком-то фильме, мать бы ни за что такое не надела. Она даже и не подозревает, что где-то есть вязаные шапки, помпоны и пуховики, и что с собственными детьми можно греться у камина или бросаться друг в друга снегом. И он следовал своему правилу. Следовал, отстраняясь ото всех, ведь если собственная мать сумела причинить такую жуткую боль равнодушием, то остальным уж тем более не было дела до Кимейеса, сына Нотт. А он ведь почти нарушил его, допустил ошибку, маленькую осечку, лишающую смысла всю его жизнь. Допустил, когда ему вдруг взбрело в голову, что дочь Мамона позволяет с собой общаться из-за взаимной симпатии, из-за каких-то выдуманных им же чувств, а не от простой скуки. И вот теперь, стоя перед ней в Туманном лесу, он знает, он точно уверен – никаких чувств нет. Тень отступила. Минутой ранее она заполнила всё вокруг, сгустила мрак среди деревьев, заставила небо почернеть, а сердце демоницы сжаться от страха. Она выдохнула, уверенно подняла взгляд вперёд и изумлённо захлопала глазами, увидев перед собой Кимейеса. – Ты? Офигеть. – Как любопытно, – усмехнулся он, подкинув в руке точно такую же монетку, как у Урана. Мими подметила это ловкое движение – странно получалось, особенно для неё, она ведь знала, что Кимейес никогда не был в приюте Либерандума и получить её смог бы от кого угодно, но только не от Бельфегора. – Ты. Это место. Уран. – Он кивнул ей за спину, улыбаясь всё шире. – Как думаешь, твоя мать сильно обрадуется, если узнает, что ты погубила любимчика Бехарда? А сам Бехард? Мими помнила Бехарда. Толстый, высокий, злой мужик. Служил в одном легионе с папашей Ади, одинаковые донельзя, но вечно спорящие друг с другом о всём подряд. Страшно, конечно, встретить Бехарда, убив при этом его сына, но Мими просто так не обведёшь, не напугаешь персоной какого-то жирного монстра. Тем более, когда она знает, что Уран жив. – А что подумает твоя мамаша, узнай, что ты шестёрка какого-то змеиного отщепенца? – Паззл сложился сам по себе, тут и к гадалке не ходи – Хаборис спонсировал Кимейеса монетами, щедро раздавая их всем, кто захочет заполнить пустые места в его команде. – Шестёрка? – улыбнулся Кимейес. – Пришлось ей ненадолго побыть, признаю. Но как же удивительно можно попасть в собственную же ловушку, Мими. Знать, что тебя ненавидят всей душой и предложить такой опасный план, прекрасно понимая, что тебя подставят, что тебя предадут, что тебе не поверят, а ты навсегда лишишься короны. – Что за хрень ты несёшь? Какой план? Какая корона? – Я всё хотел, чтобы он понял, что его никто не любит, что нет ни одного бессмертного, кто был бы предан ему. Его ведь даже собственный отец терпеть не может, – говорил он, всё приближаясь ближе к Мими. – О, Дьявол, ты что, всё играешь в свою выдуманную войну с Люцифером? – И имею в ней успехи, заметь. Он в шаге от провала, в шаге от подземелья, в шаге от того, чтобы демоны усомнились в здравомыслии Принца. – Ни хрена не понимаю. Ты совсем с катушек съехал. Связался с Хаборисом? На кой чёрт? Он тоже тебе чего-то наобещал? – Не успел. Наши отношения дали трещину. – Но ты пришёл помогать Урану? – Как мило с моей стороны, правда? Все его друзья его бросили. А я, демон, который ему никак не обязан, здесь. – Он в издёвке опустил уголки губ с натянутым сожалением. – Ты не меня тут ожидал увидеть, – сказала Мими, опустив голову. – Всё гоняешься за Люцием. – Лучше быть начеку. Держать ушки… на макушке. Ким, убрав руки за голову, пальцами показал рожки. Так нелепо, глупо и жутко, что Мими только сейчас поняла – перед ней безумец. Сумасшедший, одержимый, привязанный к какой-то идее, к какой-то фантазии о собственном величии и власти, но не имеющий в них никаких успехов. – Забирай его, – она кивнула на Урана, отсупив на шаг назад. – Забирай и проваливай. – Он мне не нужен. Даже могу помочь тебе доделать начатое. Он ведь живой, – улыбнулся Ким. – Пока что. Тени сгустились, налилось чернотой всё вокруг, затрепетали ветки деревьев, хрустя и ломаясь, невидимая рука мрака сдавила Урану горло, Кимейес сжал ладонь в кулак, с омерзением посмотрев в его сторону. Уран затрепыхался, очнулся на момент, безуспешно пытаясь скинуть с себя то, что душило его, жадно со всхлипами заглатывая воздух. – Прекрати. Оставь его. – Скажи мне, где Люцифер, – прошипел Кимейес. – Люцифер? Мне-то откуда знать? Мы же с ним не подружки. Боги, Ким, отпусти его! Он же умрёт! Она толкнула его, набросилась, сильно пихнув демона в грудь, взмахнула крыльями, заставив Кимейеса отшатнуться и прикрыться крылом, в ладони разожгла жёлтый огонь, готовясь напасть вновь. Кимейес выпрямился, оглянул демоницу с ног до головы и рассмеялся – так жалко она выглядела со своим огнём, которым никогда и пользоваться не умела. И только почему рюкзак у Уокер? Сейчас бы он очень пригодился Мими. – Ох, милая, как ты отважно защищаешь того, кто плевать на тебя хотел. Перестань его покрывать, я же знаю, он где-то здесь, и вот это, – он указал на Урана, – его рук дело. Не удалось получить своё при помощи непризнанной девчонки, так решил напрямую валить пешек. – Непризнанной? Что?.. – А тебе ведь стоит задуматься Мими, кому ты помогаешь. Разве можно так поступать с собственной соседкой? Вы же подружки. – Ты о Вики Уокер? – удивлённо спросила Мими. – О ней самой. Или ты не знаешь? Посмотри, как он с тобой обошёлся, даже не рассказал такую важную информацию.*** Soundtrack Jeffrey Foucalt – Jesus Will Fix It for You
– План отстойный, ты в курсе? – Он сметает ещё одну его пешку, и Киму приходится сильнее ненавидеть своего соперника. Во всех смыслах этого слова. – Ну, ты либо соглашаешься, либо нет. – У Люция вид, точно ему совершенно плевать, пойдёт ли Кимейес на это или нет, точно у него есть ещё тысяча и одна кандидатура, и каждый из этой толпы готов помогать сыну Сатаны безвозмездно. – Нас могут посадить, если это вскроется. – Ким пытается сохранять спокойное лицо, лицо трудно удержать – уголки губ всё пытаются уползти вниз, выдавая всё омерзение, что он чувствует, брови нахмуриться, а глаза запылать гневом. – Не посадят. Закон безымянной территории, – подмечает Люций, откидываясь на спинку стула, – у Кимейеса больше нет коня, и Дьявол чувствует себя так, точно прямо сейчас смог бы усидеть на обоих сёдлах, – нарушение, произошедшее на территории Поднебесья, не присвоенной ни Аду, ни Небесам… – Карается законом стороны, к которой принадлежат нарушители. За идею можно сказать спасибо Хаборису – Люций даже нашёл её гениальной. Территориальные споры в Поднебесье давно прошли, большая часть Поднебесья давно поделена чисто и прозрачно, их всех в равных долях, можно сосчитать даже в площади – никто ничего не потерял. Не смогли поделить только Аурелион – место, где стоит школа, – договорившись, что он будет находиться под управлением дирекции школы, состоявшей, безусловно, почти из ангелов, и все преступления, совершаемые на территории школы караются ангельскими законами, пусть даже ты и демон. А вот с принадлежностью мелких островов вопрос оставался открытым. Они и являлись настоящей безымянной территорией, ими и хотел воспользоваться Люцифер. Просто так, для подстраховки. Идея зрела давно, ещё с самого сентябрьского Совета, но расцвела только сейчас соцветием мелких деталек, просчитанных до самых малейших крупинок. – Значит, от меня требуется только заманить Хабориса на один из островов? На какой? – На остров Жертвы. – В конце концов, Хаборис сам виноват в этом – поезд они смели в сентябре, а на день Примирения он сам засветился рядом с амфитеатром. Устроить ещё одну вечеринку на безымянной территории Люциферу не составит труда. – Соглашайся, сделаешь благое дело, избавишь общество от язвы, поднимешься в глазах городской управы Пандемониума. Ты же туда метишь? – Региональное бюро, вообще-то, – буркнул Кимейес, отвернувшись от шахматной доски и посмотрев в окно. За стеклом живые красные огни Адской столицы, небо, полыхающее пламенем, а где-то далеко, за Адамовым Хребтом, пеплом Воланда, скалами Вискензии и Адской бездной, бушуют снежные бури его Родины – озера Коцит, которую он почему-то любит до изнеможения и хочет сделать лучше. Хотя бы показать Аду, какое чудесное и удивительное место упускают демоны, привыкшие к огню, лаве и болотам. – Расскажи больше, – говорит он, поворачиваясь к Люциферу. – Почему ты пришёл ко мне? – Потому что ты меня ненавидишь. И это знают все, – ответил Люций без прикрас. – Тебе даже не придётся врать, чтобы втереться Хаборису в доверие. – А если я тебя подставлю? – Кимейес откинулся назад, скрестив руки на груди. – Проболтаюсь Хаборису или настучу Кроули? – Значит, ты идиот. Они тебя в Региональное бюро протолкнуть не смогут и не помогут, если ты сам туда пролезешь. Но я к тому времени уже стану правителем Каньона или Воланда, организую колонию в море Забвения, может, сменю наместника в Вискезнии, или, быть может, поселюсь на Коците в замке папаши, и буду иметь право вето на всё, что предлагает Кимейес, сын Нотт, в этом своём Региональном бюро. Ким сжал челюсть, отведя всю свою ярость на чёрно-белое поле, и сжал шахматную фигурку до треска. – Ладно, – еле выдавил он из себя сквозь стиснутые зубы. На поле нехитрая комбинация, а противник ловко отбивает его атаки, отбрасывая его снова и снова в точку, из которой нет выхода. Хорошо, что Кимейес давно знает – выхода нет только из Небытия, но туда он отправляться не собирается. – Девчонка. Что будет с ней? – Для этого мне нужно твоё согласие. – Значит, она умрёт? – улыбнулся Ким. – Нет. Но пострадает. Должна пострадать.*** Soundtrack Klergy, Marie Gallo – Dark Outside
Вики нервно теребила верёвку на шее. Весь разговор пряталась в кустах за деревьями, никак не понимая, что происходит. Оцепенение не проходило, и десять минут она не могла увести взгляд от ботинок Урана. Этот странный жуткий тип – бывший парень Мими – это она поняла. Что этот странный жуткий тип здесь делает – Вики поняла с трудом. Очевидно, – прикинула она в уме – у него тоже есть монетка беспризорника, иначе в этих дебрях он бы по-другому их не нашёл. И ей даже удалось понять, о чём он всё время бредит: незакрытый гельштат какого-то проигрыша, недостаток любви, как масло, жирно намазанное на хлеб, и раздутое от нечего делать самомнение. Она это знает, уже проходили. Но вот когда демон начал душить Урана, даже не притрагиваясь к нему, Вики вздрогнула, сильно потянув верёвку. Хлипкая застёжка, не выдержав, лопнула, и Вики очнулась, захлопав глазами и уставившись перед собой. Вопрос «как же?» всё вращался на устах, да только ничего она не могла придумать. Не могла додумать, продолжить, понять, что произошло за сегодня. Потерялась даже во времени, не зная, какой час идёт. На горизонте призрачным воспоминанием то уплывали вперёд Ади и Сэми, то Дино удалялся белой точкой от неё, сидя на скамейке и провожая её взглядом. – Да, у Люцифера был шикарный план – я бы пришёл к Хаборису, втёрся ему в доверие, а после Люций натравил бы на него девчонку, эту серафимовскую дочку, мол, её бы Хаборис мимо не пропустил. А если бы не получилось, напасть на неё самим, свалить всё на Хабориса, а я бы подтвердил. Только нихрена бы я не сказал, а Люцифер гнил за решёткой, уж Ребекка Уокер, я полагаю, постаралась. Вики отвлекли. Камень перебрался ей в ладонь, всё так же тускло светясь. Она силилась отвлечься, поддаться его влиянию и не обращать внимание на то, что слышала. Но не получалось. Имя Дьявола прочно засело в голове, умножилось, эхом стуча от стенок черепной коробки, завертелось внутри, всё набирая обороты, точно смерчи в родном Канзасе. Он её хотел подставить, отдать на съедение безумцу, а если бы не получилось, сожрать самому. Высосать всю кровь и выплюнуть косточки, даже не подавившись, напоследок подтерев струйку её крови с губ. С губ, которые она додумалась целовать. Камень, затрепыхав в её ладони, засиял ярче, замигал, а после дал трещину, тут же потухнув. Трещину дала и Вики Уокер. Кимейесу, конечно, не повезло. У него заранее невыигрышное положение. Что не сказать о непризнанной, ведь она знает, где найти Люцифера, а ещё у неё за спиной рюкзак, доверху набитый игрушками Мими, которыми она, на удивление, умеет пользоваться.***
– Знаешь, – тихим голосом сказала Адель, – как-то я… плохо себя чувствую. Она отшатнулась, попыталась сесть на камень, где недавно сидел Люцифер, но промахнулась, свалившись на землю. Еле приподнялась, положила руку на горло, точно ей тяжело дышать, и, засопев, напрягла шею, вытянув подбородок и втягивая в лёгкие больше воздуха. Он было хотел к ней подойти, но замер на месте, смотря на полосу леса. Деревья начали качаться, точно от штормового ветра. Всё зашаталось и затрещало. Поднялся такой шум, точно лес по швам трещит, а деревья вот-вот начнут с грохотом валиться один за одним. Где-то с шумом упало чьё-то тело на землю, безжизненным камнем рухнув вниз. – Ты в норме? – окликнул он Адель. Она ничего не ответила, промычав что-то невнятное. – Что с тобой? – Люцифер торопясь подошёл к ней, присел на корточки, рассматривая её разом побледневшее лицо. Он то и дело поглядывал на лес. Может, они пробудили какое-то чудовище. Может, этот монстр уже несётся на них – другого ответа у Люцифера не было. Шум усилился. Деревья, шурша голыми кронами, ломали ветви друг об друга. Он видел, как быстро они редеют и с какой силой заваливаются в стороны. Но какое бы чудовище они не разбудили, какое чудовище не неслось бы на них, Люций уверен – такой шум ни один монстр леса воспроизводить не в силах. Адель опустила голову, не отрывала взгляда от земли и только тяжело дышала. Люций попытался взять её за руку, потянуть на себя, но стоило только взять её за локоть, с удивлением обнаружил, как напряжено её тело. Точно она борется с чем-то, точно пытается чему-то противостоять. – Не могу… – процедила она. – Не можешь что? – Люцифер аккуратно поддел её подбородок, вгляделся в её лицо и отпрянул назад – от синих радужек не осталось и следа, одна чернота, мрак, сквозь который проступают голубые, красные и жёлтые всполохи. Это не её глаза, даже не глаза её гнева. – Сдерживать их не могу, – сипит она сквозь зубы. Это что-то другое. У Люцифера есть ответ, но он с оцепенением пялится на демоницу, не понимая, как ей помочь. Болезнь известна – лекарства нет. Он судорожно смотрит на свои ладони, прикидывая, какую из способностей на ней применить. Действовать ему нужно срочно – неизвестная хмарь приближается, он знает это по нарастающему шуму, по треску и грохоту. Им нужно валить – он знает. Но знает, что Стоун в таком состоянии к школе приближаться опасно, а куда её нести не имеет и понятия. Быстро, жалея каждую секунду, он обхватывает голову демоницы руками, направляя ей добрую часть своей силы. Она обессилено сползает вниз по камню, её голова заваливается на бок, и кажется, что у него получилось её усыпить. Но не проходит и десяти секунд, как её тело напрягается с новой силой, на шее проступают жилы, и она вскидывает голову, распахивая глаза. Чужие горящие глаза. – Чёрт! – шипит Люцифер. – Стоун, ну же, всё время получалось, а теперь никак? Ты меня слышишь? Давай, очнись. Тут такая хрень творится, помощь бы твоя пригодилась, ну же! Он пытается прикинуть – схвати он её сейчас и дай отсюда дёру, как скоро у неё кончатся силы бороться? Как скоро она выпустит всё, что в ней накопилось? Это уже не школьная тренировка, где всего лишь взорвался защитный купол, не махания в лесу, где они телами прочертили полосу в земле, кидаясь друг другом, как тряпичными куклами. Тогда у неё была энергия использовать дар, направляя в нужное русло, грамотными порциями вбивать сына Сатаны в землю и хлестать по нему огнём. А теперь? А теперь никакой энергии нет и подавно. Он попытался встряхнуть её. Она никак не отреагировала, развалилась на земле, головой привалившись к камню. С виду будто мёртвая, мягкая и обессиленная, человек без костей и стержня, но под своими руками Люций чувствовал, как напряжены её мышцы. Она его слышит, точно слышит и борется, борется до конца. Может, у неё всё-таки получится, получится дотянуть хотя бы до адского факультета, дотянуть до катакомб, а там он просто отгрызёт себе кожу на ладони и вышвернет её в портал на море Забвения, да искупает её в воде разочек, после настрого запретив хоть на долю секунды показываться в школе, пока она полностью не восстановится. А если не дотянет… – А если ты сраная слабачка, Стоун, брошу тебя в озеро, где ты… – начал он с гневом, но остановился. Они ведь сами днём ранее обнаружили там портал прямиком в Ад. Найдя ответ, он быстро поднял её на руки, встал с земли и только на секунду замешкался, всматриваясь вдаль леса.***
Мими и не осознала, что произошло. Раз – она хочет вспороть Киму горло, два – она уже летит в его руки, и они вместе падают на землю. Их накрыло лавиной из грязи, пыли и обломков веток. Откашлявшись, Мими привстала на коленях, в развалку сползла с Кима и влепила ему пощёчину. – За что?! – За то, что ты… Ох, Ким, не важно. Заслужил. – Она попыталась встать, но, потреяв координацию, пошатнулась и упала назад. До неё сейчас только дошло, какое у неё учащённое испуганное дыхание, что она наверняка вся в грязи, и от её милого идеального личика остались только утренние воспоминания. – Что это за хрень была? – Вокруг них всё по-старому: сумрачный лес, небо, затянутое серыми, грязными облаками, остутствие и капли света и полное отчаяние. Но что-то Мими не давало покоя, что-то тревожащее, разъедающее изнутри, точно произошло что-то страшное, а она и понятия не имеет, что именно, и будто она забыла о чём-то чрезвычайно важном. Кимейес приподнялся, сосредоточенно уставился в одну точку, хмуря лоб, прислушиваясь к чему-то. Становилось темнее. Сумерки сгустились, и если полминуты назад Мими могла разглядеть всё пространство вокруг себя, то теперь еле отличала лицо Кимейеса от темноты. – Тени чувствуют что-то, – заключил Ким. – Чувствуют что? – Что-то. – Что-то? Ты издеваешься? Это и я, блядь, чувствую. Даже уточнить могу – залупа. Вот это чувствуют твои тени! – Тут не пахнет никакой… – начал он со всей серьёзностью. Мими завыла и упала на спину. Ей оказалось достаточным просто посмотреть в сторону, увидеть заплывшее от фингалов лицо Урана, который всё ещё лежал на том же самом месте, и подскочить с воплем с земли. – Чёрт! Дерьмо! Напугал, вот же!.. – она бы и хотела продолжить причитать, но вспомнила о том, о чём забыла, и о чём, пожалуй, нужно было подумать если не в первую, то во вторую очередь. – Вики! Вики, ты здесь? Она посмотрела по сторонам. Никто не отозвался. Кинулась в кусты, где укрывалась Вики. Её там, конечно, не было. Зато на земле Мими заметила выжженный след. Точно такой же, какой видела вчера на тренировке в лесу, и он, как и вчерашний, тянулся куда-то в сторону. – Твоя подруга была здесь? – Ким тоже встал и выглядел куда более хмурым, чем минутой ранее. – Ну… она… – Она слышала наш разговор? – Она слышала… – глупо повторила Мими. До неё только сейчас начало доходить, что могло произойти. – Она слышала. – Я очень недоволен, что ты… – Боги, да это же неважно! У неё же… у неё рюкзак. – Мими испугано округлила глаза, метнулась назад в кусты, и, не дожидаясь Кимейеса, кинулась бежать прямо по следу.*** Soundtrack Dead Poet Society – Lo Air
Стало так легко. Только теперь, когда ей показалось, что именно сейчас она знает абсолютно всё. Нет никакой дебильной недосказанности в этом мире. В нём она теперь научилась жить, его она знает от и до. Она обрела дар, о котором все трещали два месяца напролёт. Удивительно, но их трёп ничего не стоил – никаких раскрытий души и медитации, стоило Вики Уокер хорошенько разозлиться, и вот он – поданный на тарелочке. Преподнесенный ей во всей своей красе, да ещё и такой мощный! С каким захватывающим душу увлечением она смотрела, как всё вокруг трещит и разрывается. Разлетается в щепки, стоит ей только подойти поближе. Раз – и вместо милого кустраничка только груда пыли. И уж она надеется, что с лицом Люцифера произойдёт что-то подобное. Ох, она бы очень хотела, чтобы с ним произошло что-то подобное. Она бы с удовольствием на это посмотрела. Всё слишком быстро произошло. Он ещё не успел никуда улететь, держа Адель в руках. Первый удар (Вики, конечно, даже не поняла, как умудрилась это сделать) снёс его с ног. Адель, не приходя в сознание, свалилась на землю и кувырком покатилась к обрыву. Поймать её Люцифер не успел, только схватил её за предплечье, но второй удар выбил её из пальцев. Он и Люцифера выбил, угодил прямо ему в спину между крыльев, заставив припасть к земле, смотря, как демоница падает камнем вниз, а после, с удивлением, сожмурив глаза от боли, замечает, как что-то не даёт ей упасть, укутывает в золотистый кокон, и, с медлительной бережностью, спускает ниже. Люцифер, выдохнув, перевернулся на спину – что ж, одной проблемой меньше. Хаббл, конечно, опоздал, но всё-таки пришёл очень вовремя. Третий удар себя ждать не заставил – Уокер не собиралась смотреть, как причина множества её бед валяется на земле и никакого сопротивления не оказывает, и как только он поднялся, она вновь ударила его чем-то таким из своего новообретённого арсенала, что он пошатнулся. – Слабовато бьёшь, – процедил он сквозь зубы, вытирая костяшкой кровь с лопнувшей губы. Трепаться с ним она тоже не собиралась, вместо этого ударила ещё раз. Совершенно новое ощущение, она даже и не видела такого никогда. Ни у кого на тренировках не было этого дара. Тут тебе ни огня, ни взрывов, не жутких сгустков, просто воздух, наращивающий плотность, способный разбить сыну Сатаны скулу и заставить синяк алеть на шее. – Вики! Погоди! Это Мими закричала. В её сторону Вики даже не посмотрела, направив новую волну силы в Дьявола. Мими бросилась к ней, умудрилась стянуть лямку рюкзака, и, словив злобный взгляд непризнанной, отчего-то отлетела в сторону, сбив Кимейеса с ног. Слабое синеватое свечение окутало фигуру Вики. – Она поставила купол, – прошептала с ужасом Мими. – Она же там… Она понимает, что под этим несчастным куполом такая концентрация силы и энергии, что непризнанная поджарится заживо. Демоница хотела кинуться к Уокер, но не смогла – Кимейес крепко держал её за руки, не давая двинуться. – Сдурел?! Отпусти! – Забыла, что было вчера? – Забыл, что она моя подруга? – Переживёшь. Ей так захотелось двинуть ему по роже. Она и готова была, с яростью вглядываясь в его чёрные глаза, но поняла, что не может – что-то другое её удерживает, окутывает, не даёт и пальцем пошевелить. – Так лучше будет, Мими, – шепчет он. У него же на лице и капли сожаления нет. Обычный Кимейес, точно он её сейчас не связывает тенями, не давая ей принять хотя бы одну попытку, чтобы спасти подругу, а просто чай ей наливает и запрещает пить, пока тот не остынет. – Ублюдок! – выплёвывает Мими. – Урод! Она ещё пытается дёргаться, мотать ногами, сыпать проклятиями, разжигать огонь в ладони, но он потухает, не успев сформироваться, а каждое движение – точно тысяча иголок, впивающиеся в кожу, – тени плотно укутали её тело. Она могла бы с этим бороться, но знает – бесполезно, против Кимейеса не попрёшь. Он точно удав, обездвиживающий и душащий свою жертву. И спокойствие на его лице точно такое же. Противное до омерзения. Как же просто всё даётся! Даже руки поднимать не нужно. Никаких пафосных движений, никаких мудрёных комбинаций пальцами, просто сила мысли, сила энергии, выбивающая сына Сатаны. Он ещё держится, делает вид, точно разбитая губа и скула – единственное, чему Уокер смогла нанести урон, но знает – под одеждой кожа алеет, а внутренности, если ещё не кровоточат, то вот-вот лопнут от давления. Она его разорвёт изнутри. Разорвёт и даже бровью не поведёт. У Люция нет времени для понимания, почему всё это происходит, но он чувствует – стоит пробить купол, да пару раз ударить Уокер своей силой – она свалится наземь. Даже бить не придётся, можно просто по лбу щёлкнуть и хорошенько её встряхнуть. Это точно не та Вики Уокер, которую он знал, не та перепуганная мышка, которую он впервые встретил в тюрьме своего отца, и точно не та Уокер, которую он обманом посылал в лапы Хабориса, чтобы потом отступиться и собственноручно вытянуть её из этого дерьма. Но в ней есть что-то от той Уокер, которая настойчиво, до срыва в голосе, упрашивала, приказывала почти, вытащить её мёртвую подругу. И чтобы с ней не произошло, из-за чего бы там она не разозлилась на него, эту Вики Уокер нужно спасать. – Люций! – сквозь шум ветра и треск пыталась докричаться Мими. – У неё под куполом все мои вещи! – Все твои вещи? – он не понял, к чему она ведёт. Осмотрел Уокер, еле держась на ногах, точно вот-вот и свалится. – Все кулоны, медальоны, кольца. Всё! Вообще всё! В рюкзаке! Её разорвёт! Закон несовместимости энергий! – Закон несовместимости энергий… – пробормотал Люций, сосредоточенно посмотрев на непризнанную. Что ж, а теперь он точно знает, от чего её спасать. *** Ости шагала по балкону в самом отдалённом крыле школы, придавая своему хождению верный смысл – шаги точно помогут ускорить время. Лишних глаз не хотелось. Не то чтобы в школе теперь слишком много студентов, и никто не свалил по домам на каникулы, но встреча с Баргом – интимный момент, и ей бы не хотелось, чтобы кто-то это увидел. А уж тем более подслушал, о чём они собираются разговаривать. Монетка беспризорника трещала в кармане настойчиво и упорно. Она её уже доставала – камень светился синим – что-то произошло с Ураном. Причём, судя по усиленным вибрациям, произошло это с Ураном где-то неподалёку. Но она ведь вовсе не обязана бросать все свои дела ради этого идиота? Совсем не обязана. Особенно, когда Хаборис думает, что она в Аду. Она ещё раз достала её из кармана, покрутила между пальцев и, без всякого сожаления, сунула назад, тяжело вздохнув – Барг опаздывал. – Я не опаздываю, – раздался сухой голос. У него отдышка, и по привычке он приоткрывает рот, жадно глотая воздух, как делает любая собака. Он быстро бежал к ней, у него мокрые волосы, липнущие ко лбу, и покрасневшее лицо. Но он счастлив. По виду не скажешь, но глаза выдают с лихвой – сияют и искрятся. – Будет новый человек? – спрашивает он, поднимая голову к небу. – Что? – Ну… Эти… Мёр-ртвые. С Земли. Как же их?.. – Непризнанные? – Непр-ризнанные. Вода собир-рается. – Не думаю. – От последней странной фразы она отмахивается – он порой забывал слова, придумывая собственные выражения. Странно и нелепо. – Просто погода испортилась. – Вода с неба не к добру. Нечисть гонит. Этому он в Мавросе научился. У них там даже примета есть – дождь с Вискензии тревожит души, обитающие в лесу. А душам нужно спокойствие. Ости знает и это, она тоже с Мавроса. Но давно поняла – в Мавросе вообще не любят никаких перемен, любое изменение для них сущий кошмар, они бы с удовольствием законсервировали себя во времени, оставшись среди своих деревьев и земли, утонув в тишине и спокойствии. Поэтому Ости не может там жить – ей не нужна ни тишина, ни спокойствие. – Всё узнал? – Узнал, – с неохотой подтверждает Барг – ему хочется растянуть их встречу, постоять вот так на школьном балконе да понести какую-нибудь чушь. – Ну и? – Лохматый ангел с др-рагоценными кр-рыльями встр-речался с ним. – Лохматый? Что это значит? Длинноволосый? Господи, Барг, они же там все лохматые! – Я только этого видел. – Что-нибудь ещё ты увидел? Где они встречались? О чём говорили? Куда он потом пошёл? – Тёмный пр-росил пустить его в место, где скр-рыто сокр-ровище. Но светлый отказал, сказал, что р-рано идти туда без ключа. – Что за ключ? Ты понял? Об этом они говорили? – Как тёмный, но др-ругой. Ости задумалась, опустила взгляд куда-то вниз, ища подсказку. Подсказки ей не нужны, они вертятся на языке, витают в воздухе, сгущаясь. Она знает мало, но достаточно, чтобы уже сейчас, даже не заходя на порог, разгадать тайну. – Хаборис ищет не Мальбонте, – бормочет она, – ему нужен кто-то другой. Мы всё это время искали не Мальбонте. Кого мы искали? Место, где он спрятан? Нет, он знает, где его искать. Знает, как к нему пробраться. Что он ищет? Чего ждёт? И на кой чёрт ему серафимы?.. Додумать она не успевает – ответ тает на глазах. На глазах у неё и вспыхивает небо. Там, на кромке Туманного леса, тёмное сгущённое небо чернеет, вспыхивает серой пеленой, а голая его серость превращается в жжёную грязь. Она не сразу понимает, что там происходит, но Барг подсказывает – пахнет мясом. Горелым мясом.