Шляпа Годрика Гриффиндора

На уроке защиты от темных искусств Гермионе снова пришлось занять ученическую парту. Её соседом оказался Флитвик, положивший на стул пышную подушку, отчего казался куда выше, чем был на самом деле. – Посмотрим, посмотрим, – сказал декан факультета Рэйвенкло, довольно потирая ладошки. Урок был у Слизерина, и Снейп, их единственный декан, черной птицей нервно расхаживал по классу, словно сам готовился начать читать лекцию. Вскоре дверь распахнулась, и зашел Прайс, на его голове красовалась потрепанная старинная шляпа. – Здравствуйте, здравствуйте, – доброжелательно сказал он. – Не обращайте на меня внимания, меня тут нет. Винсент уселся за учительский стол, открыл последний выпуск «Пророка» и погрузился в чтение. Шляпа откашлялась и… запела. Вы думаете, уж очень я проста, Ученье тяжкое вам дать мне не по силам, Все, что я знаю – треп и болтовня, Однако, вас не торопиться я б просила. Я рождена была средь волшебства, Великого, какое вам не снилось. Лишенная себя, любви, родства, Я в головной убор вдруг обратилась. И каждый, кто надел меня хоть раз, Навечно в памяти моей остался. Я знаю ум и сердце каждого из вас, О чем ты грезишь, и чего боялся. Слизеринцы слушали Шляпу, недоуменно переглядываясь между собой. Между тем, она спела про то, что она выбрала не только факультет для тысяч волшебников, но и их жизненный путь. О том, что с того страшного дня, когда была битва за Хогвартс, она все время думает про свою роль в этой войне. Что было бы, если бы она отправила Тома Реддла на другой факультет? Стал бы он Темным Лордом, если бы попал в Гриффиндор или в Хаффлпаф? Должна ли она была тогда, ощутив злость и магическую силу мальчика, покривить душой и слегка подправить его судьбу? – Скажите, может ли орудие вдруг стать судьей, дорога – направлять идущего по ней?.. – Вопрошала Шляпа учеников, а они не понимали, что она хочет услышать в ответ и хочет ли ответов вообще. Наконец, она умолкла, в классе повисла тишина. Прайс перевернул страницу газеты, и шорох показался неприлично громким. – Ну что же, мальчики и девочки, – бодро заговорила Шляпа, – давайте откроем ваши учебники на первой странице. Ну, что там написано? Докси? Закройте учебники. Все это ерунда. Сейчас я расскажу вам о том, почему искусства, о которых мы будем разговаривать весь этот год, называют темными. Не потому, что они причиняют вред другим людям, есть много заклинаний, которые далеко не безобидны. Но потому, что они разрушают душу того, кто ими пользуется. Темные искусства – это огромный, наполненный соблазнами путь, по которому так легко и приятно делать первые шаги, и так невозможно больно – последние. Все темные маги закончили свою жизнь в мучениях и страданиях. Но давайте начнем по порядку. Как вы знаете, основатель вашего факультета – великий Салазар Слизерин. Он был рожден на болотах, среди змей, умел разговаривать на парселтанге, и именно он запер в Тайной Комнате василиска. Как вы считаете, был ли Слизерин темным магом? Ученики оживились. Поднялось сразу несколько рук. Гермиона и сама поймала себя на том, что ей хочется ответить. Невольно она втянулась в урок, ей стало интересно, Шляпа вела себя ехидно и уверенно, она не церемонилась, рассказывая о великих магах прошлого, потому что многих из них знала лично. – Моргана! Чуть что – сразу Моргана. Да, она умывалась кровью младенцев пополам с молоком молодых ослиц, но это из-за любви. Что не отменяет того, насколько темной стала со временем её душа… Между прочим, она придумала отличный рецепт для сохранения молодости кожи. Девочки, записывайте. А пепел от сожженного дома врага можно легко заменить на тальк. Учителя одобрительно кивали, Прайс читал газету, Снейп неслышно ходил между рядов, и никто не одергивал его. – Таким образом, Салазар, блестящий маг, ярый борец за чистоту крови, не владел темными искусствами, у него просто был поганый характер, – заключила Шляпа в конце урока, и все с удивлением поняли, что настало время перемены. Прайс поднялся из-за учительского стола и пошел из класса. Шляпа довольно покачивалась на его затылке. – Уничтожить Шляпу! Нет, я не хочу сказать, что Почти Безголовый Ник был идеалом для подражания, но, по крайней мере, он не пытался испортить имущество Хогвартса… Гермиона так сильно кинула палочку на стол, что из неё посыпались искры. Винки испуганно вздрогнула и вытаращила на свою собеседницу глазки с таким видом, будто только проснулась. Кажется, она впала в дремоту от монотонного бурчания Гермионы. – Шляпа не просто вещь, – пискнула эльф-домовик. – У неё есть душа... – и закрыла себе рот обеими руками на манер Хагрида, когда тому случалось сболтнуть лишнее. – Винки! – строго сказала Гермиона. – Ой! – вскрикнула та. – Кажется, у меня молоко убежало! – после чего с треском трансгрессировала из комнаты. В великом раздражении Гермиона запахнулась в мантию и побрела к Прайсу в надежде, что директор узнал хоть немного о том, что происходит в его школе. Нахохленный Прайс сидел в своем кабинете и играл со Шляпой в шахматы. – Конь Е–4, F–6, – скомандовала она. – Шах, – уныло ответил Прайс. – Ну не знаю, не нравится, как я хожу, ходи сам, – оскорбилась Шляпа и замерла, превратившись в неподвижную ветошь. – Мало того, что она совершенно не умеет играть, так еще вспыльчива и обидчива, – пожаловался Прайс. – Как там профессор Спраут? – спросила Гермиона. – Вчера слегка метелила, с утра без осадков, – ответил Винсент. – Директор... Что происходит в Хогвартсе? – Вот! – вскричал Прайс страстно. – Вот это я называю вопросом на миллион! Что, что происходит в Хогвартсе? – он схватил Шляпу и натянул её на голову. – А великий Годрик так не кричал, – меланхолично проговорила та. – А великий Годрик когда-нибудь украшал тебя флёрдоранжем? – Нахал, – холодно откликнулась Шляпа. Так ничего не добившись, Гермиона отправилась обедать. Луна Уизли смотрела на неё через стол круглыми, внимательными глазами. Кажется, за все время обеда она ни разу не моргнула. – Что? – раздраженно спросила Гермиона. – У меня в волосах нарглы или что-то такое? – Ты настолько сильно любишь его, что готова разрушить Хогвартс? – спросила Луна таким пронзительным шепотом, что преподаватели и несколько самых ушастых учеников как по команде бросили жевать и уставились на молодых женщин. – Кого? – изумилась Гермиона, чьи мысли все еще вертелись вокруг Августы Лонгботтом. – Профессора Снейпа, – совсем беззвучно сказала Луна. Приплыли. Хорошо, что хоть сам объект беседы традиционно отсутствовал в обеденном зале. Наверное, продолжал мужественно прятаться. – А он-то здесь при чем? – изумилась Гермиона, ощущая, как заполыхали уши. Конечно, после тех памятных объятий на полянке возле хижины Хагрида в ночь багряных асфоделий, их отношения с зловредным слизеринцем перестали быть секретом, но обсуждать их при всех обитателях школы Гермиона была не готова. – Я объясню, – сказала Парвати Патил. – Как ты знаешь, я уже прошла аттестацию на должность преподавателя прорицаний вместо профессора Трелони, – она говорила очень осторожно, словно не училась с Гермионой в одном классе и не делила когда-то одну факультетскую гостиную. Наверное, перебирала в уме многочисленные слухи, которые ходили о заучке Грейнджер. О том, что она летала на драконах, например, или о том, что может уложить великана одним взмахом палочки, и что даже – Мерлин спаси и помилуй! – крутит шашни со Снейпом. Со Снейпом! – Так вот, утром мы с Луной остались одни за завтраком. У нас не было первых уроков, и мы не спешили. Знаешь, я грызла сушку с корицей, и вдруг нашло вдохновение. – Парвати, – спросила Гермиона, тоскливо размазывая пюре по тарелке, – а есть ли хоть какая-нибудь вероятность того, что мне перестанут предсказывать будущее? Юная прорицательница не обратила на эти слова никакого внимания, она закрыла глаза и заговорила замогильным голосом: – Змея не в силах льва поглотить, лев не может поймать змею. Зеленая тьма на алом свету не может слиться в одно. Как только лев забудет про то, змея перестанет юлить, падут эти башни, падут навсегда, мы знаем, кого винить. – Парвати, – вздохнула Гермиона. – Что, по-твоему, ты только что сказала? Профессор МакГонагал, бледная, прямая, встала из-за стола. – Мисс Грейнджер, – сказала она быстро, – немедленно пойдемте со мной. Мантия декана Гриффиндора струилась по каменным плитам с такой скоростью, что Гермиона едва поспевала за пожилой женщиной. В библиотеке МакГонаггал безошибочно выхватила с полки толстую книгу, полностью игнорируя возмущение мадам Пинс. Вытянув шею, Гермиона успела прочитать тусклые буквы на обложке. «Положение о магических семьях» Ровены Рейвенкло, издания 1361 года, вот что достала МакГонаггал. – Скажите, мисс Грейнджер, – сказала профессор, – вы знаете, что слизеринцы и гриффиндорцы не вступают в брак? – Но это всего лишь предрассудки, – возразила трезвомыслящая Гермиона, – вроде того, что встретить черную сову – к несчастью, а Луну Уизли с африканском шаром – к омоложению. – Ах, – раздосадовано прикусила губу МакГонагалл, – я все никак не пойму, как этой Сибилле так повезло… В смысле, не повезло. Что хорошего в этой молодости, я имею в виду… То есть, произошедшее с ней противоречит всему, что я знаю о магических шарах. Это абсурд. Но речь не об этом, – Минерва строго свела брови и протянула Гермионе «Положение о магических семьях». – Пункт шестнадцать, – подсказала она. «И тогда Салазар Слизерин сотворил страшное проклятие, которому не страшны ни время, ни волшба… Он так сказал: магическое равновесие Британии пошатнет любовный союз великих детей славного факультета Гриффиндор и хитрого факультета Слизерин, поэтому пуще всего прочего ученики этих факультетов должны избегать любовных отношений, и трижды, а потом еще раз трижды должны подумать, прежде чем вступить меж собой не только в брак.» Снейп резко выпрямился, когда Гермиона, не сумев подобрать пароля к его кабинету, немудрено вышибла дверь “бомбардой”. – Мисс Грейнджер, вы ополоумели? – спросил он ошарашенно. – Цивилизованные люди просто стучат в дверь! Там и молоточек есть, такой, в виде головы змеи! – А скажи мне, Северус, – ласково проговорила Гермиона, которая от ярости мигом научилась обращаться к профессору и по имени, и на “ты”, – когда ты собирался мне рассказать про проклятие Салазара? – Я не понимаю, – ненатурально ответил Снейп. – Какое еще проклятие? Гермиона прошла в кабинет и уселась на стол прямо перед зельеваром, отодвинув в стороны его свитки. – 16-ый пункт «Положения о магических семьях», конечно. Снейп молчал. На бледном некрасивом лице проступали редкие красные пятна.