Шляпа Годрика Гриффиндора

Уютно устроившись в уголке мягкого дивана, Гермиона наблюдала за Уизли. Когда все они собирались в одной комнате, это было эпично. Рядом со своими детьми молодела маленькая и круглая Молли, а у Артура Уизли невольно распрямлялись плечи, поднимался вверх подбородок, глаза приобретали особое выражение, которого никогда не случалось в Министерстве. Артур Уизли очень, до слёз, гордился своей семьей. По случаю прибытия Чарли, который все никак не мог поверить своему счастью: настоящий дракон Sneewittchen, единственный и неповторимый в своем роде! – рыжеволосая семья собралась в Хогвартсе, и, наблюдая за ними, Гермиона невольно думала о том, как близка она была к тому, чтобы стать частью этого рыжего племени. Стать частью вот этой вот искренней радости от встречи и шутливых подначек, и дружеских колкостей, и несокрушимой поддержки. Невилл притих рядом. Он тоже не мог оторвать взгляда от многочисленных Уизли, и Гермионе не нужно было прибегать к легилименции, чтобы понять, о чём он думает. Однажды ей довелось видеть родителей Невилла в больнице святого Мунго. Она протянула руку и крепко стиснула его ладонь. Лонгботтом благодарно и часто заморгал. Казалось, что Хогвартс содрогался до самого основания: мальчики Уизли ловили дракона-невидимку. Разумеется, братья не могли бросить Чарли одного в таком захватывающем приключении, и теперь все они, включая Перси, который напрасно старался принять снисходительно-скучающий вид, оглашали своими азартными криками и топотом опустевшие коридоры. Ученикам же было строжайшим образом запрещено покидать свои спальни. Конечно, второкурсник Хаффлпаффа Дик Тобиас тут же нарушил запрет, но даже его отчаянный крик: “Это мой дра-а-а-акон, не смейте! Это мой!” – не впечатлил Гермиону. Она была слишком озадачена. Часом раньше, столкнувшись с Гермионой в коридоре, Снейп небрежно сунул ей в руку сверток пергамента и поспешил прочь с самым равнодушным видом. Гермиона, решившая, что это очередной вызов на очередное собрание, посвященное её интимной жизни, развернула записку прямо в коридоре и ощутила, как пол ушел из-под её ног. Это была вполне официальная расписка в том, что он, Северус Снейп, добровольно и без всякого принуждения переводит свой дом в Паучьем тупике в совместную собственность с мисс Грейнджер, наделяя совладельца всеми фамильными полномочиями, и пожелание того, чтобы мисс Грейнджер делала там, что ей заблагорассудится. Cнизу была ещё одна пометка, которую Гермиона не сразу заметила. “P.S. Достаточно уже при каждом удобном случае сбегать на площадь Гриммо, пусть Поттер отдохнёт от настойчивости вышеупомянутой особы”. Снейп сидел за столом и размашисто перечёркивал ученические работы. – Полюбуйся на своих ненаглядных гриффиндорцев, – сказал он раздражённо, не удивившись её появлению в пустом классе, – каждый год одно и то же! Ни усидчивости, ни таланта. – Северус, что ты творишь? – В этом году я половину курса не допущу до ТРИТОНов, и пусть Минерва даже не прибегает ко мне. – Как ты вообще мог до такого додуматься? Это сейчас-то! Он, наконец, поднял взгляд от свитков, увидел лицо Гермионы. – Что там ещё случилось? – спросил устало. – Ты подарил мне половину дома! Зельевар несколько секунд недоуменно хмурился, словно соображая, о чём ему говорит Гермиона, а потом пожал плечами. – Оставь – он мне все равно не слишком нужен. – Вместе с фамильными правами! – Без них ты бы дальше порога не прошла. Ну что ты так смотришь? – Ты понимаешь, что происходит вокруг нас? Про нас даже в «Пророке» написали! Завтра весь попечительский совет Хогвартса будет о нас говорить, а ты мне даришь половину дома! – Вспомни, сколько там книг, – отмахнулся профессор. Целые ряды полок, от пола до потолка, выросли перед мысленным взором Гермионы, и она даже покраснела от удовольствия, представив, сколько приятных часов проведёт в этой сокровищнице. Снейп вдруг отрывисто, каркающе рассмеялся. – Вижу, что ты осознала, наконец, всю широту моего подарка. Скажи мне, Гермиона, в тот год, когда мой учебник по зельям был у Поттера, что ты думала о человеке, который писал заметки на полях? Она не сразу смогла ответить, очень уж внезапным был вопрос, а потом – слишком уж неприятными воспоминания. – Я думала, что это очень злой человек... – пробормотала Гермиона. – Злой, но и очень умный тоже. – В моих книгах много записей на полях. – И по тёмным искусствам? – В том числе, – просто подтвердил профессор. – Не спеши сверкать глазами, я и без того знаю, как ты упряма. Но тебе будет полезно изучить темные искусства получше. Так сказать, с безопасно-теоретического расстояния. – Полезно для чего? – Я, конечно, не Сибилла Трелони, но предсказываю тебе блестящее будущее – когда-нибудь ты станешь сильной волшебницей. У тебя есть для этого всё: характер, мозги, усидчивость. Не хватает искры вдохновения, – Снейп помрачнел, скривился, – но не всем же быть поттерами. И главное – ты не позволяешь глупым, ненужным чувствам брать верх – а этим так часто грешат посредственности. Это смешно и нелепо, мисс Грейнджер, но, кажется, вы действительно удовлетворяете моим критериям. – Это ты мне сейчас в любви признаешься? – ошарашенно произнесла Гермиона. – Еще несколько дней назад, – кое-как совладав с собой, продолжила она, – ты шарахался от меня, как от сквиба. А теперь ты даришь мне полдома. Теперь ты говоришь, что я стану великой волшебницей. Что изменилось, профессор? – Я подожду, – вежливо ответил Снейп, – когда ты перестанешь руководствоваться эмоциями и вспомнишь про логику. Постой, не убегай. Сейчас, именно сейчас, я хочу воспользоваться твоей растерянностью и взять с тебя одно обещание. – Вот как. И что же ты хочешь взамен своим щедротам? – Пообещай мне, что ты будешь пользоваться моей библиотекой, что бы ни случилось в ближайшее время. Гермиона кивнула, испугавшись того, что Снейп снова принялся за старое: собрался героически погибнуть. – Несколько недель назад ты ходил с царапинами на лице, а потом сильно хромал, – припомнила она, – что это было? – Ерунда на постном масле. Похоже, меня преследовал какой-то слабый волшебник-недоучка, не знающий элементарных основ колдовства. Позор да и только! – ответил Снейп, подтверждая все самые худшие опасений Гермионы. – Я думала это что-то вроде неудачных экспериментов с зельями, – пролепетала она. Страх медленно, но верно принялся скручивать желудок в тугой узел. В коридоре Гермиона встретила заплаканного Дика Тобиаса. Он стоял у окна и смотрел на небо. – Они поймали его, – всхлипнул он, – и увезли. Я никогда вас за это не прощу. Вы мой Волдеморт, и я буду ненавидеть вас вечно. Снейп бы сказал ему, что ненависть – это сильное чувство, а настоящие победители никогда не поддаются эмоциям. Но что знал Северус Снейп о победах? Гермиона ничего не ответила второкурснику и продолжила свой путь. Гарри Поттер, мальчик, живущий сердцем – ошибающийся, исправляющийся – вот он был победителем. А Северус Снейп – всего лишь одиноким подростком, боящимся взглянуть на себя в зеркало.