Шляпа Годрика Гриффиндора

Шагая вслед за Филчем по школьному коридору, Гермиона старательно огибала спешащих на уроки учеников. В коридорах царила вечная утренняя суматоха, кто-то весело болтал, кто-то судорожно повторял состав зелий, кто-то спорил или даже пытался колдовать. Раньше, во времена ученичества Гермионы, при появлении старого смотрителя веселье само по себе сходило на нет, ученики становились тише и как будто незаметнее. Сейчас на Филча решительно не обращали внимания, и Гермиона вспомнила: она уже удивлялась тому, что завхоз стал редко появляться в коридорах Хогвартса и даже на ночные происшествия не реагировал. Раньше Гермиона связывала такое пренебрежение своими обязанностями со смертью миссис Норрис, памятник которой, так же как и Живоглоту, венчал теперь одну из башен школы. Но было в Аргусе Филче что-то ещё, помимо ожидаемой скорби. Скрытое злорадство, торжество мелькали порой в его бледных глазках, и во время завтрака, пристально разглядывая его, Гермиона всё больше понимала: что-то происходит с этим стариком, что-то неправильное и опасное. Несмотря на свои ревматизм и возраст, Филч двигался быстро, и девушке-невидимке стоило больших трудов не отставать от него и не сталкиваться с окружающими. В кабинет смотрителя она успела проскользнуть в последнюю секунду, прежде чем дверь за ней захлопнулась. Гермиона торопливо переместилась в угол, стараясь дышать как можно тише, а Филч принялся тщательно и медленно запирать многочисленные засовы. Комната была без окон, здесь было душно и мрачно, а также нестерпимо пахло кошками. Котята выскочили навстречу своему хозяину с приветственным мяуканьем, и Филч забормотал, даже заворковал что-то нежно-успокаивающее. В тусклом свете керосиновой лампы, свисавшей с низкого потолка, были видны стоящие вдоль стен шкафы с ящиками для документов, на каждом наклеены по алфавиту фамилии провинившихся учеников, внутри ящиков — записи о наложенных наказаниях. Гермиона вспомнила, что в своё время для Фреда и Джорджа Уизли был отведён отдельный ящик, и улыбнулась. На дальней стене висели начищенные до блеска цепи с кандалами. Дамблдор так и умер, не введя в действие Указ о подвешивании к потолку за лодыжки проштрафившихся учеников, чем очень расстроил Филча. Филч наклонился и принялся гладить котят, потом добродушно пробормотал: – Ну хватит, хватит... – выпрямился и ещё раз воровато оглянулся, будто десятков замков на двери было мало. В углу, совсем рядом с тем местом, где затаилась Гермиона, стоял простой маггловский сейф, к нему-то и направился Филч. Он долго гремел ключами, отпирая его, и наконец извлёк на свет волшебную палочку. Гермиона вытянула шею, разглядывая её. Палочка была явно старая, даже древняя, и от неё веяло силой. Она была необычно короткой и, наверное, лёгкой, словно сделанной для маленьких детей или других крошечных созданий. Филч неумело и старательно взмахнул ею и вдруг направил палочку прямо туда, где стояла Гермиона. – Гоменум ревелио! – вскричал он, и вся невидимость мигом слетела с незванной гостьи под действием дезиллюминационного заклинания. Отточенный нюх смотрителя не подвел его и на этот раз. Недаром ученики шутили о том, что Филч появлялся на месте преступления даже раньше самого виновника – нарушения правил старый сквиб чувствовал всей своей шкурой. Вот и сейчас он нечеловеческим шестым чувством ощутил чужое присутствие в своей комнате и теперь смотрел на Гермиону, не мигая, глаза выкатились на лоб, правую щеку дёргал нервный тик. – Как ты посмела, – прохрипел Филч. – Простите меня, – прошептала Гермиона, пятясь и утыкаясь спиной в стену. Мысли в голове метались перепуганными стрижами.Что это за странная палочка? Почему она слушается Филча, ведь всем известно, что он сквиб, а сквибы не умеют колдовать! И почему от этой маленькой, до смешного короткой палочки исходит такая осязаемая сила? – Петрификус Тоталус! – снова выкрикнул Филч, и Гермиона вздрогнула от неожиданности. Заклинание разбилось об одноразовые защитные чары, которые она воздвигла ещё в прошлом году, чтобы доказать свои способности Снейпу, да так и не удосужилась их снять. Поскольку предыдущее заклинание Филча не было атакующим, чары сработали только сейчас, защитив свою обладательницу. Ситуация становилась... несколько напряжённой. – Мистер Филч, – вскричала Гермиона, – давайте поговорим! – Петрификус Тоталус! – исступленно повторил Филч, не слушая её. Пришлось уклоняться и защищаться, и это была сущая ерунда по сравнению со всеми предыдущими боями – и там, в доме Ксенофилиуса Лавгуда, и в замке Гринготтс, и, конечно, в ту ночь битвы за Хогвартс, и многими другими настоящими драками. Сейчас же эта неуместная, ненужная борьба выглядела нелепой, несерьёзной, непонятной. Почему Филч нападает на неё, что за блажь на него нашла? При всех своих мерзких чертах характера, он никогда не позволял себе причинять вред окружающим. – Акцио волшебная палочка, – закричала Гермиона, но коротышка, вместо того чтобы послушно подлететь, вдруг ударила в неё пронзительным алым светом, и девушка бросилась на пол, а в стене за её спиной образовалась солидная брешь. Начались уроки, и сквозь эту брешь были видны пустые школьные коридоры. – Мистер Филч, – снова попыталась воззвать к его рассудку Гермиона, вскакивая на ноги и двигаясь к спасительной бреши, – я никому ничего не расскажу. Не надо нападать на меня. – Столько лет мы смотрели, как эти бездари... становятся волшебниками... учили заклинания вместе с ними... были магическими евнухами, а от теории пухла голова... но всё изменится... я только... нам нужно ещё немного времени, правда? – обратился Филч к своей палочке, и лицо его в обрамлении неизменного клетчатого шарфа осветилось безумием. Гермиона рванула в коридор, цепляясь концами мантии за острые углы дыры в стене. Кусок камня подвернулся ей под ногу, она упала и перевернулась на спину, глядя на надвигающегося Филча. – Рано, – сказал он, – ещё слишком рано, мы ещё не готовы открыться... Надо нападать – отчётливо поняла Гермиона. Достаточно защитных чар, достаточно уклоняться от его заклинаний. Филч сошёл с ума среди этих кошек, и никто в целом замке этого не заметил. А может, его свела с ума эта странная древняя палочка. И что-то снова остановило её от нападения. Что-то, очень похожее на жалость. – Экспеллиармус! – она пропустила это заклинание, и лишилась палочки. – Обливиэйт! От заклинания забвения Гермиона смогла увернуться и кубарем покатилась под ноги Филча, который тоже уже выскочил в коридор. Нужно было просто сбить его с ног, без всяких изысков – его палочка была слишком сильна, это приходилось признать, а у неё и вовсе никакой не было. Филч послушно покачнулся, пролетел несколько шагов вперёд, пытаясь обрести равновесие, но чтобы ухватиться за перила, нужно было выпустить палочку из рук, а этого он сделать никак не мог, и рука слепо ушла в пустоту, а вслед за ней и весь корпус завхоза, и он начал падать вниз, по крутой хогвартской лестнице, с глухим стуком ударяясь о ступеньки. – Аресто моментум, – безнадежно прошептала Гермиона, но её палочка была так далеко, а Филч скатывался вниз так быстро, что исход был ясен. Она встала и подошла к краю лестницы, глядя вниз, на неподвижное тело старика. Отчаянное кошачье мяуканье за спиной сказало всё без слов. Филч был мёртв, совсем-совсем мёртв, он так и не выпустил крохотную волшебную палочку из рук. В холле было полно народа. Бледная МакГонагалл накрыла тело Филча белой простынёй и очень старалась не поднимать глаз туда, где на верхней ступеньке неподвижно сидела Гермиона. Кто-то поднял её волшебную палочку, но ей так и не отдал. Прайс распорядился, чтобы вызвали авроров, после чего громко принялся сокрушаться о своей нелегкой доле. Несколько учителей следили за тем, чтобы сюда не зашли ученики, Снейп тоже стоял внизу, среди преподавателей, но, в отличие от Минервы, не спускал с Гермионы внимательных, цепких глаз. – Ты правда фиолетовая, – сказала Луна, единственная из всех, кто осмелился заговорить с потенциальной убийцей. Гермиона равнодушно посмотрела на свою руку. – Действительно, – согласилась она. Котята продолжали завывать, и это было невыносимо. – Что здесь случилось? – в сотый раз повторил Прайс. Гермиона в сотый раз ответила: – Давайте дождёмся авроров, директор. Поттер явился сам – верховный аврор, спаситель магического мира, оправдавшаяся надежда нации. Посмотрел на Гермиону, и она поняла, как непросто ему оставаться там, внизу, а не взлететь наверх, чтобы обнять подругу. Обнять и защитить, даже от правосудия, если будет нужно. Гарри всегда был слепо предан тем, кого любил. – Что случилось? – спросил он. – Ты фиолетовая. Снейп подошёл к нему и молча протянул пустую склянку – одну из тех, которыми были набиты его карманы. Гарри не сразу понял, для чего она, а Гермиона сразу. Она спустилась по ступенькам вниз, и Снейп так же молча протянул ей свою палочку. Прайс сделал движение вперёд, словно протестуя, но Гарри остановил его жестом руки. Он понимал, что Снейп четко знает, что надо делать. Гермиона коснулась кончиком палочки своего виска и вытянула наружу длинную, прилипшую к палочке серебристую нить воспоминаний. Нить тянулась и тянулась, пока не оборвалась и не повисла, поблёскивая серебром, на кончике палочки. Девушка опустила её в склянку, где нить сначала улеглась витками, а потом расширилась, взвихрившись, точно газ. Гермиона вставила в горлышко пузырька пробку и протянула его Гарри. – Директор Прайс, – сказал Поттер, – распорядитесь доставить омут памяти в Визенгамот как можно скорее. Винсент вскинулся было, но потом посмотрел на Снейпа. Тот кивнул. – Я доставлю. Мне все равно нужно в Лондон. – После этого, – высоким голосом сказал Прайс, – мы проведём полную опись имущества, которое принадлежит директору Хогвартса. Снейп хмыкнул скептически, но снова кивнул. – Гермиона, иди к себе, – сухо велел Гарри, его взгляд был преисполнен сочувствия, – мы вернём тебе палочку, в том случае, если Визенгамот подтвердит твою невиновность. Думаю, слушание, – он скривился, словно от зубной боли, – по делу нарушения пункта 16-ого “Положения о магических семьях” пройдёт без тебя. Этого, – он взглянул на склянку с воспоминаниями, на Снейпа и быстро поправился: – Профессора Снейпа будет вполне достаточно. – Возьмите палочку Филча, – заговорила Гермиона, и собственный голос оцарапал ей горло, – проверьте последние заклинания. – Палочку Филча? – удивился Гарри. – Маленькая такая. Она в его правой руке. Поттер заколебался было, явно не желая прикасаться к мёртвому телу, и это сделал Снейп. Он наклонился, откинул простынь и взял в руки старинную маленькую палочку. Брови зельевара взлетели вверх. – Это очень древняя палочка, – сказал он. – Должно быть, Филч нашел её в одном из тайников Хогвартса. – Чёртов замок, – вдруг вырвалось у Прайса, – под каждым его чёртовым камнем таится какая-нибудь дрянь. – Ну-ну, – успокаивающе сказала МакГонагалл, – будет вам, Винсент. – Но он же сквиб, – возразил Гарри. – Он не мог пользоваться волшебной палочкой! – Бедный Филч, – всхлипнула мадам Пинс. Считалось, что завхоз был неравнодушен к библиотекарше, и она теперь вдруг остро пожалела, что всегда была так нетерпима к Аргусу. – Иди, – сказал Снейп Гермионе одними губами, и она его послушалась. У своей комнаты Гермиона обрадовалась тому, что так и не опечатала дверь охранными заклинаниями – хороша бы она была сейчас, без палочки, не способная войти в собственную спальню. И уже в безопасности своей кровати, спрятавшись с головой под одеяло, разрыдалась. Снейп пришёл очень поздно, ближе к полуночи. Бесцеремонно сдёрнул с неё одеяло, сел рядом, посмотрел на заплаканную мордашку. – Всё нормально, – сказал устало и протянул её палочку. – Твой Поттер настоящий рыцарь. Принц на белой метле. – Спасибо, – она подумала и прижалась лбом к его плечу. – Похороны завтра вечером. Хочешь успокаивающего зелья? Она покачала головой. – Хочешь есть? – спросил он. И Гермиона только тогда осознала, что целый день пролежала, захлебнувшись убийством, пусть и случайным, но убийством, без воды и еды. – Хочу в ванную. И огневиски. И еды. – Эльфы наготовили много еды. Гермиона от любопытсва ойкнула, и сама удивилась этому чувству, пробудившемуся сквозь кору усталого отупения. – Магия возвращается к ним, и сейчас они бурно отмечают это на кухне. Постой, не нужно никуда бежать прямо сейчас. Вся твоя беготня потерпит до утра. – Откуда ты?.. – Я же тебе уже говорил, – сказал нетерпеливо, – что не продержался бы столько лет на своих двух службах без хорошего знания человеческой натуры. А твои желания – они же все на поверхности, я сто раз говорил тебе об этом… Что же, это мне наказание – за то, что связался с младенцем. Впредь буду умнее и стану выбирать себе более зрелых и опытных дам. – Более зрелые и опытные дамы, – холодно заметила Гермиона, – выбирают себе более зрелых и опытных кавалеров. Эмоционально незрелые мужчины, которые застряли в своей подростковой конфронтации с миром, достаются младенцам, вроде меня. Снейп улыбнулся. – Вижу, с тобой все в порядке. Я схожу за едой, – сказал он. – Пьяные эльфы не самая лучшая компания. На пороге зельевар оглянулся. – Ты больше не фиолетовая, – сказал он. Куда позже, когда горячая еда и терпкое вино сделали свое дело, и Гермиона начала приходить в себя, у неё появилась целая куча вопросов. – Магия возвращается к эльфам! Получается, это связано с Филчем! Может ли такое быть, что Вильсемиурга Слизерин как-то передавала сквибу свои умения? Они запросто могли договориться, когда Филч сопровождал её на уроки! Обиженная пятнадцатилетняя девочка и старик, всю жизнь ощущающий свою неполноценность. Снейп сидел у камина, спокойно слушая Гермиону, только глаза его временами поблескивали. – Вильсемиурга передает Филчу часть своих умений, но ей неоткуда черпать силы, она всего лишь Шляпа! И древняя палочка начала тянуть магию из эльфов – почему именно оттуда, кстати? – Возможно потому, что об огромной семье домашних эльфов, столетиями живущих в школе, в “Истории Хогвартса” не сказано ни слова? Гермиона подскочила на месте и уставилась на Снейпа подозрительно. Много лет друзья поддразнивали её за то, что она вызубрила эту книгу назубок, но Снейпу-то откуда об этом знать? – У меня к вам длинный счет, мисс Грейнджер, – усмехнулся Снейп. – На первом курсе вы подожгли мою мантию. На втором вы меня обокрали. На третьем ударили “экспелиармусом”. На четвертом... – С вашей злопамятностью, профессор, только в Визенгамоте трудиться, – с досадой ответила Гермиона, и тут её мысли совершили очередной кульбит. – Как прошло слушание по пункту 16? – Давайте закончим с палочкой. Я оставлю эту книгу на ночь. Она едва не попросила оставить ей на ночь самого себя, но только молча взяла небольшой томик, который Снейп достал из кармана своей бездонной черной мантии. Это была “Энциклопедия молодой хозяйки” издания 1645 года. – Ого, – сказала Гермиона почтительно. – Глава третья, – подсказал Снейп. Гермиона послушно открыла книгу в указанном месте “Сто пятнадцать наказаний для домовых эльфов и некоторые ругательства для оных” – называлась она. – Потом прочтешь, – небрежно сказал Снейп. – Скажи мне теперь, Гермиона, неужели тебе неинтересно, чем закончилось следствие по делу Филча? – Нет, – ответила Гермиона, непослушно пробегая глазами по строчкам. – Авроры посмотрели в омут памяти, проверили палочку Филча, убедились в том, что замковый смотритель сошел с ума, а я невиновна, и завтра Гарри будет здесь, чтобы провести расследование, как палочка оказалась у сквиба, и кто помогал ему с ней управляться. Я ему покажу вот этот абзац – о том, что Салазар Слизерин сделал для своей любимой сестренки (а пока она не влюбилась в Годрика, старший брат баловал Вильсемиургу) специальную палочку для покорения тогда еще свободных эльфов. Все для того, чтобы девочка не портила свои тоненькие пальцы тяжелой работой! Он отдал в рабство целый народ ради прихоти простой девчонки, – голос Гермионы зазвенел от злости. Снейп смотрел на неё с удовольствием. – Итак, мы знаем, что Вильсемиурга пытается стать человеком, и Филч погиб из-за этого, – сказала Гермиона, очень гордясь своими умственными способностями, что бы там Снейп не говорил, – мы знаем, что она очень боится тебя – боится до такой степени, что сначала пыталась выставить из Хогвартса из-за давно всеми забытого 16 пункта, который наверняка придумал Салазар просто из вредности, а потом покушалась на тебя – с помощью магии эльфов и Филча. С связи с этим у меня два вопроса – почему она боится именно тебя, и что нам в связи с этим делать? – Еще есть Дик Тобиас, мальчик, которому не хватило войны, – заметил Снейп. – И таинственная фея, подарившая ему яйцо дракона – очень редкого дракона, надо сказать. Утром, когда Гермиона зашла в класс, она не досчиталась одного из учеников. – Где Дик Тобиас? – удивилась она. – У него отработка. У Снейпа. Целую неделю, – с благоговейным ужасом ответила белобрысая второкурсница. Гермионе очень хотелось бы верить, что профессор забрал ребенка в качестве наказания за пакость, которую тот ей устроил с конфетами. Но здравый смысл подсказывал молодой ведьме, что зельевар Снейп просто хочет поближе познакомиться с 12-летним мальчиком, самостоятельно приготовившем сложнейшее зелье невидимости.