все обязательно будет Хорошо

До его появления Атсуму думал, что небеса уже ничем не могут его удивить. Он и Осаму, — братья-близнецы, известные всему миру, очень старые и могущественные боги равноденствия. Люди считают, что Атсуму каждое утро вытягивает солнце на огромном канате и неусыпно бдит за благополучием тех, кто одаривает его почестями и молитвами. Осаму же, напротив, лениво выкатывает Луну и всю ночь не смыкает глаз, охраняя покой верующих. Большой и, несравненно, тяжелый труд, — Атсуму, честно сказать, и не упомнит всех небожителей средних небес, что числятся за их с Осаму дворцом. Бессмертие всегда казалось ему вершиной мира, чем-то, чего непременно нужно достичь. И он упорно шел к своей цели, пока не стал небожителем, а потом… Постепенно стала угасать та живость, та гордость и высокомерие, — теперь Атсуму знает, что помимо него, Осаму и Цзюнь У на небесах есть гораздо более амбициозные и сильные боги, это уже давным давно его не задевает. Как ничто и не радует. До его появления. Хината, совсем юный бог войны, яркий и солнечный, — Атсуму узнает о его появлении спустя лет сто (последствия запущенных дел божеских) и очень жалеет, что не успел раньше. У Хинаты невысокий рост, но сильные руки, милая улыбка и непоколебимая твердость во взгляде. У Хинаты во френд-листе половина небесной канцелярии, Ши Цинсюань нервно курит в сторонке, и со всеми ними Хината одинаково добр, учтив и улыбчив. Атсуму завидует, Атсуму хочет быть в списке его друзей — нет, он хочет быть чем-то большим — Атсуму хочет отхватить себе кусочек той энергии, снова почувствовать себя живым. Хината в его сторону даже не смотрит, в сети духовного общения отвечает нейтрально-вежливо, учтиво кивает, проходя мимо. Осаму говорит, что это все из-за того, что Атсуму старый пердун, Осаму ржет, когда Атсуму неудачно запускает свиток ему в голову. Лин Вэнь говорит, что Атсуму может попробовать пригласить его к себе во дворец. Остатки былой гордости говорят Атсуму, что это плохая, очень плохая идея, и он принимает волевое решение: пристально смотрит на Шоё во время очередного собрания. Шоё, если честно, страшно. Древний и могущественный бог неотрывно следит за каждым его движением; когда пытается с ним заговорить, излучает невыносимую мощь и силу. Хината думает: "Неужели дело в том, что его прозвали богом восходящего солнца?", и предусмотрительно держится от Атсуму подальше. Не хотелось бы навлечь на себя гнев такого могущественного божества. Первым не выдерживает, кто бы мог подумать, Осаму. — Вот твой крысеныш, — он почти за шкирку втаскивает Хинату в светлый и просторный зал. Шоё выглядит абсолютно перепуганным, Атсуму чертыхается и хоронит все свои светлые надежды на дружбу и кое-что ещё глубоко-глубоко под землей. Осаму закатывает глаза и хлопает Хинату по плечу: — Крысеныш, он по тебе фанючит уже лет двадцать, так и помер бы, если бы я не сказал. Не боись, он тебя не обидит, — и ржет, переводя взгляд на вмиг побледневшее лицо брата. Хината заинтересованно вытягивает шею и смотрит на Осаму, как будто бы спрашивает, не ослышался ли он. Осаму пожимает плечами и указывает на Атсуму. — Атсуму-сан, — говорит Хината, когда за Осаму закрывается массивная дверь. Атсуму тут же пытается принять благопристойную позу (выходит из рук вон плохо), подпирает голову ладонью, — ваш брат, должно быть, пошутил? Атсуму нервно хохочет: наивное ты дитя. — Конечно, такой он у нас, — он специально входит в личную духовную сеть, говорит громче обычного: — клоун. Осаму на это только цыкает и посылает его к черту. У Атсуму улучшается настроение — может, все не так уж и плохо? — Но кое в чем он не ошибся, — гораздо тише продолжает, привлекая внимание улыбашки-Шоё: — я правда давно за тобой наблюдаю. У Хинаты сердце ухает вниз. — Э-это из-за моего имени? — Атсуму вскидывает брови: Хината выглядит виноватым, в чем дело? — А что с твоим именем? — Хината скромно мямлит: — В-воин восходящего с-солнца… Просторный зал заливает звонкий хохот Атсуму. — Вот умора! — он утирает выступившие слезы, закидывает ногу на ногу: теперь, когда он чувствует свое превосходство, дышаться стало как-то легче. — Нет, мне без разницы. Ты выдающийся малый… — он понижает голос, стараясь смахивать на умудренного опытом старца: наивный мальчишка Хината внемлет его словам с искренним и чистым интересом в глазах. Что-то приятно растекается у Атсуму внутри… Давно на него так не смотрели. — Я предлагаю стать твоим покровителем. — Простите? — Шоё тупо моргает, склоняет голову набок. — Я ведь уже божество, мне не нужен покровитель… — поняв, как самодовольно это звучит, он тут же оправдывается: — В смысле, я не отказался бы от поддержки такого могущественного бога, как вы, Атсуму-сан, просто… — Ну и не отказывайся, — усмехается Атсуму, прерывая взволнованный поток речи. — Я редко делаю такие предложения. Осаму сдавленно ржет, привлекая взгляды вокруг. Если бы Хината знал, что это самое «могущественное божество» забыло выйти из сети духовного общения, да и, к тому же, уже лет как пятьсот не поднимает своей задницы с трона, точно бы послал его к черту. Но Хината соглашается, ещё не зная, что одно из божеств равноденствия станет его личной занозой в сердце и, ради всего святого, в заднице. А Атсуму, кажется, в конце концов находит солнце, которое захочется поднимать по утрам.