Переводчик

      Саша быстро натягивал белый халат на себя, никак не мог отдышаться. Из пятой городской больницы он пулей летел сюда. Сам чуть людей не сбил. Вот Ситников ему шею намылит. Почти полтора часа! Акимов даже подумать не успел о всех мерах пресечения и санкциях, как в кабинет зашла медсестра Татьяна.       — Александр Фёдорович, — сказала она. — Там вас просят в 264 палату. Парня перевели из пятой больницы с параличом ног. Не могут успокоить. Его мать говорит, что вы были с ними…       — Иду-иду, Танюша, — Александр застегнул халат, взял все необходимое и пошел за Татьяной. — Постой, из пятой?       — Да, а что случилось?       — Да я недавно оттуда… Ладно, пошли. Поднимаясь по лестнице, он не заметил, что сзади него идёт главврач — Ситников Анатолий Андреевич. Он подошел к Акимову, взял его под руку и пошел рядом.       — Опаздываете, Александр Фёдорович, — сказал Ситников.       — Доброе утро, Анатолий Андреевич, — бодричком сказал Акимов, — правда, у меня оно не совсем доброе. Мотаться туда-сюда без машины — то еще удовольствие! Ну, я пойду пожалуй, отработаю трудовые часы.       — Прошу ко мне в кабинет, — ответил на эту реплику Анатолий.       — Потом, Анатолий Андреевич, потом. Дела, такие дела.       — Акимов!       — До новых встреч! — и Александр скрылся в коридоре.       — Классно вы с ним, Александр Фёдорович, — хихикала Таня.       На подходе к палате они увидели плачущую женщину, небольшое скопление людей. Из палаты доносились крики, пререкания. Оттуда выходили и уходили медсестры.       — Это вы! — Саша обернулся и увидел Веру Сергеевну, бежавшую к нему, — Вы ехали с нами!       — Как вас зовут? — Акимов аккуратно взял женщину за плечи. — Давайте сядем. Танюш, воды и успокоительное.       — Вера Сергеевна Топтунова, — всхлипнула женщина. — Помогите ему, ради Бога. Ему очень больно. Почему? Вы сможете что-нибудь сделать?       — Я Акимов Александр Фёдорович, — начал мужчина, — я займусь лечением вашего сына, — он взял стаканчик с водой, — вот водичка, выпейте и успокойтесь. Сейчас главное успокоится и показать, что все хорошо.       — Но мне сказали, что у него… Паралич ног! Его ноги не будут ходить! — Вера Сергеевна закрыла лицо руками. Её плечи дрожали, она не брала ни воды, ни успокоительного.       — Вера Сергеевна, дорогая моя, — продолжал Акимов, — я и не таких на ноги ставил…       — Александр Фёдорович, как доктор Айболит, — сказала Таня и женщина вдруг подняла голову к ней, — он… Он пришивал ноги людям, как зайцу из мультика, и все эти люди ходят, да что там ходят, бегают, как будто они терминаторы!       — Вот видите! — Саша был благодарен медсестре, но пример с терминатором не очень. Одно «i'll be back» чего стоило. Но это улучшило ситуацию. Вера Сергеевна выпила немного воды, вздохнула и была готова слушать дальше. — Вы должны быть спокойны и готовы поддержать сына. Ваша поддержка очень важна на данном этапе.       — Что мне делать, доктор?       — Оптимизм, светлые мысли, радость, — ответил мужчина, — ваш сын жив, он перед вами, и какой-то изъян не испортит вам жизнь! Правильно, Таня? — девушка кивнула и он продолжил: — Не унываем, только поддержка! Вам нужно переводить все в позитивный настрой. Вы поняли?       — Да, доктор…       — Теперь успокаивайтесь окончательно, а я разберусь со всем этим безобразием в палате, — Акимов встал, подозвал Татьяну, и они пошли в 264 палату. Александр быстро прорвался сквозь всех людей в палату и увидел парня. Он кричал, плакал, вырывал руки, мотал головой. Половина его лица была в бинтах, кисти рук в пластырях и небольших повязках. Парень отчаянно пытался встать, но падал и продолжал кричать. Одна нога его была в гипсе, вокруг метались медсестры, одна из которых держала пятый, наверное по счету, шприц. Все остальные парень выбивал у нее из рук.       — Что тут? Быстро! — сказал Акимов, продираясь сквозь всех присутствующих. — А ну марш все отсюда! Быстро! Таня, Ира, останьтесь. Остальные вон!       — Нужно вколоть успокоительное и обезболивающее, но он нас не слушает, — сказала черноволосая Ирина, как только все разошлись. — Вы только посмотрите, как они гипс наложили. Его зовут Леонид, и он не хочет…       — Достаточно. Танюша, гипс. — Саша поднял руку, а потом взял стул и сел возле парня. — Леонид?       — Уходите! Не трогайте меня! У меня все болит! — крикнул тот резко. Он опять задергался, зашевелился, замахал руками перед своим лицом. — Всё, всё болит… Уходите же! Где моя мать? Костоломы! Коновалы!       — Тише, тише, Леонид! — сказал Акимов, но парень вдруг дернулся и ударил его. Александр встрепенулся, а потом рукой аккуратно провел по чужой щеке и прошептал: — Леонид, чувствуете? Вы чувствуете?       Парень замер и кивнул. Он медленно провожал широко открытыми глазами каждое действие Акимова. Тот же продолжал вести рукой от щеки до ключицы. Парень поежился.       — Что вы чувствуете, Леонид? — спросил доктор, продолжая водить рукой от шеи к ключице и наоборот. — Вы же чувствуете, да?       — Да… Чувствую. Мне щекотно, и какие-то мурашки… — Лёня начал аккуратно тянуться, поворачивать головой. Акимов также провел рукой по плечу и предплечью. — Что вы делаете?       — Вы чувствуете мою руку… Вы чувствуете, что вам щекотно. Вы чувствуете, вы улыбаетесь. Вы очень сильный парень, Леонид! Другой на вашем месте бы уже избил мне лицо. Год — полтора и ты будешь чувствовать абсолютной всем телом. Слышите, Леонид?       Лёня во все глаза, которые бегали из стороны в сторону, смотрел на Сашу. Он начал дышать чаще. «Что такое, Леонид?» — послышался его голос и легкое, успокаивающее движение по ключице заставляет вслушиваться в каждый звук, в каждое сказанное слово. Он чувствует укол в руку, видит сначала шприц, потом катетер и капельницу. Его вопрошающий взор летит в сторону Акимова.       — Лекарство, — пожал плечами мужчина, — вам сейчас самое главное на поправку идти. Посмотрите, что у вас с щекой из-за тех уродов. Не в моей компетенции, конечно, так говорить, но… Они получат свое.       — Обращайтесь на «ты», — тихо сказал Лёня, — спасибо вам огромное. Я бы с собой не справился никогда. Где мама? Она, наверное, там с ума сходит!       — Успокойтесь, она к тебе сейчас зайдет, но! Очень важное «но»! Ты должен быть сильным. Поддерживай её, успокой. С тобой все будет хорошо, терапия, лечение и ты здоровенький, как огурчик. Я сам за этим прослежу. Ты должен быть на позитивной волне, чтобы быстрее выздороветь. Понимаешь?       — Да, спасибо вам… Как ваше имя?       — Акимов, Александр Фёдорович, — сказал Саша, — вот и познакомились. Отдыхай, набирайся сил, это очень важно в будущем. Танюша тебе гипс сейчас по новому наложит и все будет хорошо. Вера Сергеевна!       В палату робко зашла женщина, она попыталась улыбнуться. Лёня ей улыбнулся и указал на стул. Она села рядом, взяла его за руку. Секунда и они разговорились. Акимов пронаблюдал за снятием и накладыванием гипса, потом дал план действий Татьяне и ушел. Он направлялся к кабинету главврача, а на глаза наворачивались слёзы. Перед тем, как зайти, он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Перед глазами мелькало знакомое лицо…

      Ситников давно ждал Акимова у себя. Но терпение лопнуло, и он пошел на обход. После обхода Анатолий Андреевич так и не увидел Александра у себя, поэтому принялся разбирать накопившуюся макулатуру. И только через полчаса Акимов, с немного измученным лицо, зашёл к нему в кабинет.       — Кого я вижу! — Ситников откинулся на спинку стула. — Это что, Акимов что ли? Какая неожиданная встреча!       — Анатолий Андреевич, хватит каламбурить, — устало сказал Александр, опускаясь на стул возле рабочего стола главврача. Он потер переносицу и посмотрел на Ситникова. — Да, опоздал, признаю вину и каюсь! Но не мог я уйти оттуда! И мимо пройти тоже. Клятву Гиппократа давал, как бы…       — Твое опоздание ты отработаешь в ночную смену, — сказал Ситников, — даже не бурчи по этому поводу. Дело есть дело. А вот этот парень, зачем его сюда притащили? Ни гроша за душой, мать получает копейки. Кто оплатит ему лечение, то обезболивающе, которое ты вколол?       — Пожалуйста, — Акимов кинул на стол купюры, — вот. Прошу. Я оплачу ему лечение. И не надо так на меня смотреть. Я буду оплачивать все лечение, в том числе и физиотерапию, разрабатывающие массажи. Всё, чтобы поставить его на ноги.       — Послушай, Акимов, в нашей клинике есть люди, которые нуждаются в твоей помощи больше, чем этот парнишка. Он иногда кажется неуравновешенным, и зачем нам тратить время, когда…       — Он вылитый Павел, — резко сказал Александр, — точь-в-точь. И либо вы помогаете мне, либо я уйду.       — Павел? — Ситников встал и заходил по кабинету. Он опять посмотрел на Сашу. Тот потупился, смотрел вниз, пряча глаза. История с Павлом потрясла всех работающих в клинике, и наверное была самой трагичной.       — Помогите, Анатолий Андреевич, — сказал Акимов, поднимая глаза, — ему нужна операция. Деньги будут завтра в десять утра.       — Я помогу, — сказал Ситников, положив руку на плечо мужчины. — Смотри только, чтобы лишних вопросов не было.       — Спасибо, Толя… Лена все поймет, поймет. Она у меня умная… — Акимов вздохнул, пожал руку главврача, и, попрощавшись, вышел.       Домой он вернулся поздно, чувствовал себя неважно. Все уже спали. Александр даже обрадовался, можно немного собраться с мыслями, а потом рассказать всё жене. Он надеялся, что она поймет его, войдет в его положение. Ведь в лице Леонида он увидел лицо Паши — угасающее и молящее о помощи.