Дебютант(ка)?

      На следующий день, сразу после завтрака, дворецкий сообщил хозяевам дома о том, что прибыли модистки и готовы приступить к своим обязанностям. Приказание проводить их в спальню молодого хозяина тут же было исполнено, и очень скоро к ним присоединилась графиня Ланкастер.       Эти две модистики, которые являлись матерью и дочерью, уже очень много лет работали на эту семью. Настолько давно, что первое сшитое платье было сделано еще тогда, когда старшая женщина работала в одиночку, а Линдси Ланкастер не было на этом свете даже в планах. Так что портнихи уже наизусть знали размеры и предпочтения своих хозяев, а кредит доверия к этим двум девушкам был невероятно велик.       Каково же было изумление работниц, когда в комнате их встретил виконт, а не его сестра, ведь посыльный ясно дал понять, что нужно будет заняться платьем к дебюту, а не парадным костюмом.       Приветственно склонившись, модистки вошли в комнату и замерли, впервые не зная, что им делать дальше. Хорошо, что вскоре вошла хозяйка дома, которая медленно и методично начала объяснять суть проблемы. То, с какой легкостью Эвелин могла объяснить любую ситуацию, всегда восхищало Деррена, он очень жалел, что не обладал этим даром.       Чем дальше заходил рассказ и объяснение графини, тем больше у модисток расширялись глаза. Та, что помладше, пару раз переводила недоверчивый взгляд с Эвелин на Деррена, будто бы надеясь, что всё это розыгрыш. А ее мать на словах о том, что ко двору пойдет молодой виконт, перекрестилась и сделала шаг назад. Женщин явно пугала перспектива участвовать в таком ужасном обмане.       — Не переживайте, мою личность не раскроют, как и то, что вы нам помогали. Разумеется, ваш труд и сопутствующие риски будут хорошо оплачены, равно как и ваше молчание, — вступил в разговор Деррен, делая шаг вперед. Портнихи неосознанно отшатнулись от него, как от прокаженного, но постарались взять себя в руки и согласились на работу. Честно говоря, у них не было особого выбора.       Следующие минут пятнадцать Дер втискивался в платье. На сегодня решили ограничиться кринолином и основными платьями, оставив испытание корсетом и панталонами до лучших времен и договорившись при окончательной перекройке учитывать эти особенности.       Сказать, что Деррен чувствовал себя глупо, значит ничего не сказать. Молодой парень, в самом расцвете лет, стоит на тумбе посреди спальни, а вокруг кружат две модистки и подкалывают на нем большое жемчужное платье, пока он всеми силами своей души изображает истинную леди, стараясь не сильно напрягать бицепсы, и из мужского на нем было только нижнее белье.       — Давайте сделаем ему длинные воздушные рукава из полупрозрачной ткани. Да-да, я знаю, что дебютанткам полагается быть с открытыми руками и грудью, но здесь мы не можем себе этого позволить. Так что придется скрывать эти мускулистые плечи. Но, зато вены хорошо видно, а значит не придется их подкрашивать, ведь это так модно в этом сезоне. Так, вернемся к закрытой груди. Не забудьте, пожалуйста, подшить подушечки вместо нее, иначе у нас будет самая неженственная дебютантка за последние пару десятилетий, — давала наставления графиня, придирчивым взглядом осматривая сына со всех сторон. Помимо этого, она, на всякий случай, дала указания снять мерки для еще нескольких платьев.       Ближайшие два часа Дер только и занимался тем, что поднимался на платформу и спускался с нее. Так как подшивать юбки, когда модель стоит на полу, крайне неудобно, равно как и подкалывать лиф, когда кто-то ростом с Деррена стоит на платформе. По окончании этих юбочно-иголочных экзекуций виконт уже всей душой ненавидел это платье, и единственным желанием было никогда больше его не видеть.       Оставшись в комнате в одиночестве, виконт оделся в белую блузу, темно-синие штаны и такого же цвета фрак. То, что сейчас он будет тренироваться танцевать в роли женщины, вовсе не означает, что и выглядеть он должен соответствующе. К сожалению, графиня его взглядов не разделяла, а потому от фрака пришлось избавиться прямо в бальном зале.       — Смотри, ты должна помнить, что теперь тебя ведут, а не наоборот. В твоих танцевальных способностях я не сомневаюсь, а вот в том, что ты можешь забыть свою роль, признаться честно, я почти уверена, — сказала женщина, подходя к сыну и положив руку ему на талию, как если бы она была мужчиной.       — В триллионе юбок, корсете и с париком на голове? Да, и как бы тут не забыть, — тихо съязвил Деррен, за что тут же получил укоризненный взгляд матери.       Полчаса они пытались станцевать так, как того подобает сложившаяся ситуация. Но в силу природной миниатюрности Эвелин, да и того факта, что она сама была женщиной, у них ничего не выходило. Дер постоянно перенимал на себя инициативу и начинал вести в любом из танцев.       — Так у нас ничего не выйдет, тут нужен еще один мужчина. Дворецкий или твой отец, выбирай, — безапелляционно сказала женщина, отходя от сына и сложив свои изящные руки перед собой. Возражения явно не принимались.       — Лучше с отцом, — выдохнул Дер спустя несколько минут раздумий и, пока мать отдавала приказ слугам, выглянув из зала, парень пытался привести мысли в порядок. Если дворецкий увидит его в такой позорной ситуации, то смотреть на него виконт точно уже не сможет. Да, все слуги догадывались о происходящем за этими дверями. Но одно дело строить домыслы, а другое видеть своими глазами, как наследник благородного дома учится быть девушкой на выданье.       Граф, признаться честно, тоже был не самой лучшей перспективой. Все заметили, с какой холодностью он воспринял эту ситуацию и что терпел происходящее в его доме только из заботы о репутации семьи. Но с отцом у Деррена раньше были теплые отношения, и парень надеялся возобновить их, когда вся эта история с переодеванием кончится.       — Мне сказали, что я срочно нужен здесь, — сказал Грэгори Ланкастер, входя в зал и закрывая за собой дверь. Каким-то образом, только взглянув на собравшихся, он понял, что от него потребуется, а потому ответ прозвучал раньше, чем вопрос. — Нет.       — Дорогой, кроме тебя нам некому помочь. Ты же понимаешь, что я мало гожусь на роль ведущей в танце, а ты превосходный танцор! Помоги нам, это в твоих же интересах, — графиня подошла к мужу и положила пальчики ему на грудь, заглядывая в такие знакомые глаза и пытаясь не дать ему сбежать. — Я же не прошу о многом.       Спустя несколько витиеватых уговоров граф всё-таки сдался и подошел к сыну. Не смотря в его глаза, Грэгори одной рукой взял сына за талию, а второй за правую кисть. Деррен положил свободную руку на плечо отцу, стараясь не пересекаться с ним взглядом, что было совершенно не сложно, так как и сам граф смотрел куда угодно, только не на сына. Между ними мог бы проехать целый экипаж, на таком большом расстоянии друг от друга они стояли.       По хлопку графини, они двинулись в вальсе, но каждый в свою сторону. С каждым неверным движением граф будто больше раздражался, а потому сильнее и грубее взял сына и повел его в танце, явно не намереваясь продолжать это дольше необходимого. На самом деле, возможно, это был и плюс, так как когда в танце тебя ведут сильной и уверенной рукой, то гораздо проще подчиниться и забыть о том, что вообще-то это была твоя задача, быть этой самой рукой.       Музыка в сложившийся ситуации была непозволительной роскошью, поэтому танцевать приходилось под ритм, который хлопками задавала графиня. После того, как вальс был успешно побежден, мужчин будто бы откинуло друг от друга, когда они поняли, что стоять так близко больше нет необходимости.       — Куда же вы разбегаетесь? Впереди у нас еще полонез и мазурка. Я планирую от сегодняшнего дня взять всё. Я же правильно понимаю, что наш граф больше не почтит нас своим присутствием, — сказала женщина, выразительно посмотрев на мужа своими серыми глазами. Тот в ответ только коротко и жестко кивнул.       Полонез танцевать было гораздо легче, там и ритм более спокойный, и контакт между партнерами меньше. Так что на это отец отреагировал гораздо спокойнее, хоть и всё еще избегал каким-либо образом смотреть на сына, будто бы тот уже был в платье и с макияжем, как у уличной девки.       — Главное, помни, что в полонезе всё будет зависеть от первой пары. Как они начнут, так и нужно будет продолжать. Если же первой парой будешь ты, то используй те движения, которые лучше знаешь и сможешь исполнить, а теперь перейдем к мазурке, и я вас обоих отпущу, — сказала графиня и сразу отошла чуть в сторону, предвещая негодование со стороны мужчин.       — Я не смогу танцевать мазурку в платье и корсете, тем более без нормальных и длительных тренировок. И так этот танец не люблю, еще и от лица женщины его танцевать, — начал свои возражения Деррен, но мать остановила его одним взмахом руки.       — Послушай, в мазурке основная нагрузка на мужчине, а ты будешь только ведомым. Пусть твой партнер прыгает вокруг и пытается завладеть вниманием, твоя же задача просто попадать в темп и иногда взмахивать рукой. Ты же уже танцевал все эти танцы, просто вспоминай, что делала партнерша, — сказала мать семейства, приготовившись к очередному хлопку. Граф не стал ничего говорить, но просто хотел, чтобы всё это поскорее кончилось, хотя нелюбовь к мазурке была у них семейной.       После окончания довольно энергичного танца, убедившись, что свои обязанности он выполнил, глава семейства поспешно ретировался из зала. Деррен сел на один из резных стульев, пытаясь привести дыхание и мысли в порядок. Он не мог сказать, что был в восторге от сложившийся ситуации, но и назвать ее отвратительной тоже язык не поворачивался. Немного покопавшись в себе, он понял, что во всем этом его больше смущала реакция его отца, чем то, что сам он исполнял роль женщины. Было страшно себе признаться, но в какой-то степени ему даже понравилось, вероятно, за счет того, что не нужно продумывать каждый свой следующий шаг.       — Всё-таки отказываешься от помощи нашего дворецкого? Ты же понимаешь, что иначе тебе придется тренироваться одной, — осторожно произнесла Эвелин, положив руку на плечо сыну и сев рядом с ним. Дер накрыл пальцы матери своими и улыбнулся самым уголком губ.       — Ты же сама говорила, что я способный... ая и что раньше были танцы с партнершами. Я справлюсь. Если что, сошлюсь на недавнюю болезнь. Отдохни немного, а я еще потренируюсь, — чуть сжав пальцы матери, виконт поднялся с места и помог ей встать. Привычным движением расправив подол своего голубого платья, женщина вышла из бального зала, а Дер остался танцевать в одиночестве.       Следующая неделя прошла в упорных репетициях. Теперь уже молодой виконт совмещал навыки поведения с фигурами танца. Было довольно сложно держать себя, словно ты прирожденная леди, и одновременно помнить о том, что тебя везде и всегда ведут. Слишком за многим нужно было следить одновременно, но напрягаться внешне было совершенно непозволительно. И, стоило только парню подумать о том, что он начинает справляться, как модистки принесли готовые платья и корсеты, а значит, пришло время нового этапа тренировок.       — Это же просто невозможно! Я задохнусь еще до того, как меня увидит королева, — с ужасом воскликнул Деррен, когда только начал зашнуровывать на себе корсет. Всё-таки эти новые корсеты с шнуровкой спереди были очень кстати, унижения от того, что его в это еще и кто-то другой облачает, виконт бы точно не пережил.       — Тебе и не нужно затягивать очень сильно. Главное, сделать талию чуть меньше, а в остальном можешь не сильно стараться, ты у меня и так худой, — сказала матушка, рассматривая принесенные наряды и даже не оборачиваясь к сыну, который в это время отчаянно боролся за свою жизнь и честь.       Всё-таки утянув корсет и посмотревшись в зеркало, Дер очень быстро от него отвернулся и закрыл лицо руками. Какой позор. Молодой мужчина стоит в домашних штанах и женском корсете, железные пластины которого довольно ощутимо впивались в ребра. Но это было еще не самым страшным, ведь взгляд Деррена упал на панталоны, лежащие на краю кровати. И всё было бы нормально, если бы не отсутствие соединения двух штанин между собой. Точнее, они были соединены, но только сверху, а вот снизу была просто огромная дыра.       — Я это не надену. Носить платья, говорить, двигаться как девушка я еще согласен, но это! Разве в этом есть необходимость? Моё нижнее белье всё равно никто не увидит, а если и увидит, то далеко не вид панталон выдаст мою половую принадлежность, — казалось, в этот момент виконт даже забыл о том, что он уже стоит в корсете, слишком уж его ошарашил вид небольшого элемента одежды.       — А как ты собираешься, прошу прощения, справлять нужду, когда на тебе будет несколько килограмм ткани и негнущийся кринолин, который точно не позволит тебе что-либо делать руками ниже пояса. И не говори, что будешь терпеть, ты сам знаешь длительность подобных важных приемов, — нужно отдать графине должное, она старалась не терять достоинства даже в такой ситуации. Дер невольно подумал о том, что и его мать носит такое же похабное белье, но тут же с отвращением отогнал от себя эти мысли. Графиня будто бы знала, что происходит в его голове и неосознанно сложила руки спереди на юбку, отводя взгляд. Повисла крайне неловкая пауза.       — Хорошо, но тогда я надену его только на бал. Сейчас, уж простите, я останусь в своем белье, — с этими словами парень натянул на себя кринолин и понял, что разрез в панталонах и правда был очень уместным решением. Поверх кринолина он надел платье из довольно простой ткани темно-зеленого цвета со светлыми продольными полосами. Теперь он понимал, зачем они заказали несколько моделей, так как пока он тренируется, основное платье лучше не трогать.       — И финальный штрих, — с этими словами графиня надела на голову парня парик из черных волос, старательно убирая под него родные пряди сына. Немного расправив челку и опустив пару прядей на лицо, она развернула сына к зеркалу. Из стеклянной глади на него смотрела высокая широкоплечая девушка с черными волосами и голубыми глазами. Почему-то в таком освещении черные ресницы казались еще ярче, но и небольшая щетина тоже была видна лучше. Мускулы на руках были успешно скрыты объемными рукавами, а корсет сделал вполне приличную узкую талию.       — На платье для дебюта сзади будет турнюр, а спереди над корсетом подложим специальные подушечки, так что будет имитация груди. А целом, моя дорогая, получилось довольно неплохо, — сказала Эвелин, осматривая сына с ног до головы.       — Да, только щетину сбрею, — ответил Деррен, пытаясь сделать несколько шагов по комнате. От покачивания юбок походка становилась более плавной, а корсет помогал держать спину ровно. Главной сложностью было только расслабить плечи и не задохнуться, когда пытаешься изменять голос.       — Отлично, дорогая, оставлю тебя ненадолго одну, чтобы ты привыкла. Я скоро к тебе вернусь, — Эвелин еще раз поправила прядку парика и вышла, плотно закрыв за собой дверь.       Оставшись в одиночестве, Дер с совсем не женственным видом попробовал порастягивать мышцы плеч и спины, отчего платье начало жалобно трещать по швам. После этого он попрыгал, поприседал, чтобы понимать максимальную свободу своих действий. Поняв, что всё не так уж и плохо, виконт сделал несколько танцевальных па, присел в реверансе и изобразил поход в туалет. Старательно отворачиваясь от зеркала в течение всего этого времени, он понял, что вполне сможет выдержать один вечер в качестве дебютантки. Осталось случайно не сорваться при разговоре с кем-либо, уж очень его раздражало то, что женщина должна большую часть времени молчать, особенно с его-то голосом.       Так и прошли следующие три недели подготовки. В различных платьях, оттачивании голоса, речи, осанки, плавности движений и отработке танцев. И вот, спустя почти два месяца, пришел назначенный день дебюта.