Останемся только мы с тобой

Если в какой-то момент Ви и показалось всё это просто каким-то шизоидным бредом на грани того самого около-безумия, в которое он, как иногда ощущалось, всё сильнее скатывался каждый день, то это было обосновано. Его жизнь уже начинала напоминать ёбаную игру, где тот, у кого в руках управление, не даёт продыха, просто гоняя то туда, то сюда. Хотя, казалось бы, он ведь сам хочет помочь. Ему самому нужно искать информацию о биочипе. Самому нужно зарабатывать деньги и покупать новое барахлишко, чтобы добывать больше информации и заказов. Девять кругов драного Алигьери у тебя, а не жизнь, выразился как-то Джонни, пребывая в непривычно хорошем настроении. Ви иногда поражался тому, как в речи рокербоя плавно сочетаются хитровыебанные матерные обороты и философские мысли, присущие не то сумасшедшему, не то простому творцу. Именно поэтому Ви ещё сомневался насчёт того, что в его голову вместилась вся, блять, энграмма Сильверхенда. Его сознание парню иногда казалось куда обширнее собственного, словно бы имея способность заполнить все пробелы в чужой голове. Так-то оно и было, по сути. Правда, немного в смертельном смысле. Но то, что происходило сейчас… Ви, чуть жмурясь от неяркого света, нехотя открыл глаза. Почему даже во сне этого делать так не хочется? Наёмник сразу понял, что спит — он всегда спит слишком чутко, чтобы вскочить при любой попытке нарушения покоя в его квартире. А покой точно был нарушен — его голова покоилась на чьих-то коленях, пока остальное тело развалилась на удобном, но небольшом диванчике. Да и обстановка была незнакомой, хоть и по-странном приятной, атмосферной, успокаивающей. Пахло дымом, алкоголем и чем-то древесным. Было тепло, почти жарко. Чья-то рука, тёплая и сухая, почти ласково, скорее даже аккуратно провела по лбу, зарываясь пальцами в волосы и касаясь виска. Послышался почти бесшумный протяжный выдох и никотином запахло сильнее. В отличие от того Ви, который шарахался от любого курильщика из-за неприятного запаха, для нынешнего теперь дым чувствовался чем-то обыденным, нужным, удовлетворяющим. — Где мы? — тихо шмыгнув носом, пробормотал парень, не двигаясь с места и закрывая глаза, так нормально их и не открыв. Обладатель колен, на которых устроил свою голову наёмник, ещё раз вздохнул, и Ви почувствовал, как он напрягается. — Ты спишь, если вопрос про это, — просто отвечает Джонни, кладя кибернетическую руку на спинку дивана, зажав в пальцах сигарету. Он звучит так тихо и спокойно, что с Ви сталось бы выскочить и начать язвить по поводу того, мол, как же так, то тебя не заткнешь и не успокоишь, то ты сидишь, как кальянный джин, поясняешь за мудрости мира. — Если про другое, то в гримёрке. Мне всегда здесь было поспокойнее. — Это воспоминание? — словно в трансе уточняет парень, оттягивая воротник майки, чтобы та не липла к коже. — Это сон, дурень. Ну или… ну может, частично. Я хер, блять, знает, как эта вуду шамань работает — поправляет рокер, легонько щелкая Ви по лбу. Тот хмурится, насупившись, но молчит, потерев слегка ушибленное место. — Могу менять всё вокруг, но не могу менять людей, ну, их характер, скажем так. Подумал, что ты какой-то дохуя заёбанный в последнее время ходишь, и сон тебе, поверь, не помогает, я проверял. Знаем, плавали. Орать начинаешь после двух-трёх часов метаний по кровати. Ви тяжко вздыхает. Это правда, он устал. Устал от словосочетания «заебался в край». И, вероятно, конструкту в его башке не хочется, чтобы он из-за этого окочурился раньше времени. Но это не объясняет такого тихого поведения мужчины. — Ты ведёшь себя непривычно невозмутимо. И… заботливо, — мямлит Ви, прикрывая глаза и даже не думая о том, что может получить по морде за такие предположения. Он в принципе не особо боялся Джонни и не любил врать кому-либо. Поэтому, если и говорил что-то, то прямо и не пытаясь вылизать кому-нибудь ботинки. Он смутно подозревал, что Сильверхенду это в нём нравилось. — Может, мы с тобой просто два сапога — пара, — фыркнул рокер, в этот раз щёлкнув наёмника по носу. Легонько, но неприятно. Парень недовольно запыхтел в ответ. — Может, я тоже заебался в край от этой беготни. От корпоратов, ото всей этой хуйни с чипом и того, что ты тратишь наши нервы на чужие проблемы, — вздыхает мужчина, откидывая голову на спинку дивана на пару секунд и выдыхая табачный дым. — Ты же притащил меня сюда не затем, чтобы снова начинать этот разговор? — недовольно простонал Ви, пряча лицо в сгибе локтя. — Ладно, ладно, не буду я тебе мозги ебать. Не сегодня, по крайней мере, — вздыхает Джонни, голос звучит более расслабленно. Винс недоверчиво убирает с глаз руку. — Ты ж меня тоже пойми, я так-то знаю, что нехорошо людей кидать, особенно своих. Но ты ж для них, блять, подставляешь свою и так полудохлую жопу чуть ли не под жерло действующего вулкана, а они тебе что? «Спасибо, Ви, хорошая работа, Ви. Дай я тебя обниму и поцелую, чтоб бо-бо прошло побыстрее», — фыркает Джонни и наёмник, наконец, понимает, что всё это время за закрытой дверью играла музыка. Басы чувствовались сквозь стены и мебель, но воспринимались самым что ни на есть бальзамом на душу. Джонни хмыкнул ещё раз, затягиваясь, видимо, услышав сравнение. За игрой было нечётко слышно чужой срывающийся голос. Ви чуть поёрзал, устраиваясь поудобнее. — Это Керри? — будто бы невзначай спрашивает он, но рокер сразу понимает, откуда ветер дует. — А чё спрашиваешь-то? Неужто и ты у нас хуй в штанах держать не можешь при виде молодых обаятельных пацанчиков, которые ещё свою нежную, чувствительную попку детским полотенцем обтирают? Я-то помню, что ты у нас по мальчикам бегаешь, ещё с Облаков это на заметку оставил. Ви невольно рассмеялся, сонно, но хитро глянув на рокербоя. — А ты сейчас назвал Кера «обаятельным», что ли? Ты же у нас вроде не по людям с наличием члена в штанах? — А вот отвечать вопросом на вопрос, вообще-то, блять, не вежливо, Винсент. Парня аж передёрнуло от упоминания его полного имени. Только он собрался прекратить чужой злорадный, тихий смех и хотя бы во сне хоть раз двинуть Сильверхенду по роже, несильно, конечно, как дверь открылась, пропуская чьи-то бешеные визги, свист и ещё одно неформальное нечто. У него была дурацкая растрёпанная причёска начёсом, тяжёлое запыхавшееся дыхание и гитара, которую он почти небрежно, но с тем же крепко и аккуратно держал за гриф. — О, смотри, кто пришёл. Наша звёздочка услышала твои мольбы и решила нам явить свой бледный лик, — пакостно ухмыльнулся Джонни, чуть приподнимая руку с дивана, чтобы жестом поприветствовать второго солиста группы. Керри прислонил гитару к одному из гримёрочных столиков и пробормотал что-то, очень похожее на «нахер пошёл». — Да, я тоже по тебе скучал. Видя, что Евродин направляется к ним с явным намерением завалиться на диван, Ви свесил ноги так, чтобы рокербою было, куда втиснуться. — Ой бля, пиздец, — только и выдавил Кер, закидывая руки на спинку дивана и откидывая туда же голову, прикрывая глаза и дыша через рот. Наёмник с удовлетворённым любопытством следил за его выражением лица, с неким восторгом ощущая себя бесполезной, но какой-то особенной частью их группы в данный момент, навроде талисмана. Несколько волос Керри прилипли ко лбу от пота, грудь вздымалась от каждого вздоха. — Устал? — неуверенно подаёт голос Ви, разглядывая солиста. Он видел пару раз Керри Евродина по телеку и, ну что сказать, решить, какой из его образов ему нравился больше, он сейчас не мог. Джонни тихо фыркнул, передавая сигарету гитаристу. Тот затянулся, блаженно ухмыляясь. — Да щас тебе. После таких-то концертов? Да у нас после них жопа как на батарейках работала, ты думал, почему мы после выступлений чаще всего орём друг на друга? — отмахнулся вместо друга Сильверхенд, потягиваясь. Ви зачем-то подметил, что Джонни сегодня как-то особо зациклен на одном слове. — А если мы даже и не срались сразу, поверь, эту хуеву тучу адреналина просто так не сбросить. Поэтому Кер постоянно после выступления тащил самого пиздатого мужика из толпы в ближайшее тёмное помещение. Ви удивлённо перевёл взгляд обратно на филиппинца, который, к слову, теперь беззастенчиво пялился в ответ. Это вот таким, значит, Джонни его запомнил?.. Ладно, вот теперь точно стало жарче на пару градусов. — Я тебя как-нибудь с ним познакомлю вживую. Ви уже не мог ответить, потому что, ну, разобрать, что там бормотал Джонни, когда твои ноги затягивают обратно на диван, просто чтобы вклиниться между ними и наклониться так близко, чтобы можно было почувствовать жар красивого, гибкого тела, уже достаточно сложно, даже если не упоминать про то, что наёмнику быстро стало неинтересно чужое ворчание. — Ну да, конечно, с кем я, сука, сейчас вообще разговариваю? Что с вами пизди, что со стеной — всё однохуйственно. Пидоры, бля, — недовольно, но беззлобно закатил глаза Джонни, щелчком отправляя окурок в небытие и приятно поглаживая волосы у Ви на макушке. Словно чеша кота за ушком в одном и том же месте. — А сам-то, — сбиваясь с нормального ритма дыхания, кинул в ответ Ви, в свою очередь зарываясь пальцами в волосы на загривке Керри. Они были мокроватыми от пота, но это компенсировало тепло, исходящее от рокербоя, согревающее, приносящее банальнейшее удовольствие. И всё это время наёмник не отрывал глаз от лица Джонни, который так и продолжал даже в блядском помещении сидеть в тёмных очках, то ли незаметно улыбаясь, то ли скалясь, — в таком скудном освещении сложновато было разобрать. — Сидишь тут и этому пидорству способствуешь. Подрагивающие пальцы Керри мягко лезли под одежду, с лёгким, едва ощутимым нажимом царапая ногтями кожу на боках, посылая мурашки по телу. Он был таким неугомонным, таким энергичным, таким настоящим и живым, что было даже несколько затруднительно поверить в то, что это действительно сон. Ну или воспоминание, но тогда, видимо, его сосед по ментальной камере где-то сильно ему напиздел. Потому что откуда ещё они могли знать, что Керри из своего 2023 такой горячий, такой податливый, ластящийся, словно кот, прогибающийся в спине так, что взгляд сам приникал к бёдрам, к талии, такой красивой, тонкой, что неминуемо возникало желание положить туда свои ладони… Если бы Ви не был упрямым и любопытным от природы, то просто лежал бы и наслаждался происходящим, но нет, ему не давал покоя этот вопрос. Откуда этот ехидный хрен знает такие подробности о Евродине, если он его не интересовал? Или какое-нибудь «накидались и в пьяном угаре пошалили немного» для него не считается? Однако, видимо, Сильверхенд сейчас мысли его видел наперёд. Потому что иначе как отвлекающим маневром губы второго солиста группы на своей шее он назвать не мог, особенно учитывая, как самодовольно усмехнулся после этого Джонни, даже не пытаясь отвернуться. Вот же скотина. Губы на шее целовали пылко, жарко, но почти что нежно, медленно, подходя именно под слово «лаская». От таких прикосновений Ви просто таял, словно лёд в стакане с алкоголем, и плюнул на все свои вопросы и метания, прикрывая с глубоким вздохом глаза и обнимая Керри одной рукой за поясницу, чувствуя, как она изгибается при каждом движении. Это и правда было так приятно, так хорошо, что все проблемы оставались где-то совсем там, словно между тем, где он находился прямо сейчас, пусть и только сознанием, и тем, где находились все его неприятности, было огромное непробиваемое нечто. Как давно он не чувствовал, что холод отступает не от того, что на твоих руках кровь, потому что ты только что мотался по грязному складу, убивая людей, а из-за такой близости человека, который желает доставить тебе удовольствие. — Вот так, малыш, — Ви почувствовал, как Джонни вновь провёл ладонью, не механической, по его лбу, зарываясь в волосы, зачесывая их назад. Наёмнику было сейчас так охуенно, что он будто бы просто не мог чувствовать что-то негативное, даже по отношению к мёртвому рокеру. И сейчас, когда весь негатив скоропостижно ретировался под прессом миролюбивого удовлетворения, Ви понял, что уже привязался к Джонни. Как к другу, как к человеку. Был бы он жив, он бы даже сказал, что хочет заботиться о нём, как заботился о своих друзьях, о Вике, о Мисти, о Джеки. — Ты такой милый, — возвращает его к происходящему во сне тихий голос Керри. Ви опускает взгляд и резко вдыхает через рот, потому что Кер уже довольно улыбается, положив свои ладони на бёдра наёмника, залезая пальцами под кромку штанов. В карих глазах отражаются блики неярких лампочек у столиков и кажется, будто между его ног примостился самый настоящий чертёнок. — Когда кажешься потерянным. И подмигивает, задирая ладонями майку и, не отводя взгляда, проводит языком по животу, до самого пупка. Ви с одной стороны хочется знать, принадлежит ли высказанная мысль Джонни или Керри и правда бы так и сказал, но с другой стороны портить момент совсем не было желания. — И не надо, малыш, — снова шепчет Джонни, снимая, наконец, свои ебучие очки и склоняясь ближе. Его голос звучит благодушно, почти ласково, как мурчание кота. Парень по совершенно непонятной ему самому причине чувствует, как его пробивает на приятную дрожь от того, что рокер слышит все его мысли сейчас. — Прекращай уже думать. Или ты и когда трахаешься мозги не отключаешь? Доверься мне и просто получай удовольствие. Расслабься, пацан. И зарывается пальцами в волосы на затылке наёмника, чуть приподнимая его голову, наклоняется ниже, целуя так, что Ви на секунду полностью теряет осознание чего-либо в принципе. Винс чувствует, как расстегивают его ремень и как горячее дыхание Кера проходится по чувствительной коже внизу живота. Он невольно дёргается, когда солист лижет его прямо сквозь бельё, в то время как Джонни, играясь, кусает за нижнюю губу. Парень, вдыхая, выгибается в спине, цепляясь за шею Сильверхенда и чувствуя терпкий запах курева, спирта и чего-то, отдалённо напоминающего чёрный чай. Рокер придерживает его под лопатками, перемещаясь на открытые участки кожи наёмника, и Ви, который, прикрывая глаза, как блаженный идиот любуется на перевернутую картинку комнаты, ощущая приятную лёгкость в, как ни странно, тяжелеющей башке. Ему становится почти плохо от того, как всё хорошо и охуительно, в горле слегка пересыхает. Наёмник облизывает губы, понимая, что у него уже кружится голова и он сейчас окончательно улетит в бессознательное состояние от губ, ласкающих одновременно в двух самых нежных местах, и крепко держащих его везде рук. Джонни чешет по короткостриженному затылку Ви, пока тот балдеет от происходящего, и прикусывает кожу за ушком. — Тебе не помешает глубокий, спокойный сон, малыш. Отдохни пока, я присмотрю, — шепчет он, краем глаза замечая, с каким завидным умением Керри работает языком. Рокер усмехается про себя, чувствуя, как Ви накрывает от его слов. Надо не забыть познакомить его с Кером. Он ему точно понравится.