Без фальши

      Куроо с первого взгляда понравился новый дом. Просторный, светлый, пока ещё практически пустой, но внутри всё равно уютно. Возможно, такое ощущение складывалось из-за людей, с которыми было комфортно рядом. Но Куроо нравилось находиться в студии. И когда его попросили помочь с черной работой, он не отказался. Вторая половина дня была полностью свободной, и Куроо пообещал Кенме приехать. Ойкава в очередной раз собирался сделать налет на Икею, постепенно закупая мебель и прочую мелочёвку, которую приходилось тягать Куроо и Иваизуми. Куроо не был против такого напарника, Иваизуми ему импонировал. Как друг, естественно. И проведенное вместе время всегда было наполнено смехом и позитивом. А ещё забавно было наблюдать за Ойкавой, который определенно умирал по Иваизуми, но какого-то хрена молчал. Иваизуми и правда смахивал на натурала, но что-то в отношении к Ойкаве было непонятное. Не совсем «натуральное». С расспросами Куроо не лез, не желая получить по зубам, но вот наблюдал с большим интересом.       Как сказал Кенма, последние видео принесли неплохую прибыль, что позволило Ойкаве написать здоровенный список того, что он собирался покупать. Куроо видел ролик с Бокуто и был бы не против и этого здоровяка припрячь к помощи, но Кенма наотрез отказался просить постороннего человека носить тяжести. Куроо вызвался сам позвонить Бокуто, но номер ему не дали. Почему-то была уверенность, что с этим крутым чуваком с шикарным прессом они смогут подружиться, но Кенма, жадина тщедушный, не позволял завести нового друга, зажав номерок. Куроо оставалось лишь дождаться встречи с Ойкавой и у него вытрясти информацию. Хотя Ойкава был ещё большей врединой, чем Кенма. Только Куроо сдаваться не собирался.       В назначенный день Куроо явился в студию, где уже были Ойкава, Иваизуми и Кенма. Кенма сидел с ногами на диване, зарубившись в игру, тихо буркнул приветствие и снова уткнулся в приставку. Иваизуми, открывший ему дверь, пошел обратно на кухню, где Ойкава рисовал что-то в блокноте.       — Чем он тебя подкупил, чувак, что ты соглашаешься носить такие тяжести? У меня от одних воспоминаний о кровати и поднятии её на второй этаж пот выступает, — Куроо пристал к Иваизуми, заметив, что Ойкава слишком сосредоточен на каких-то чертежах.       — Он меня кормит.       Громко засмеявшись, Куроо хлопнул Иваизуми по плечу, проходя мимо него к Ойкаве и заглядывая в схему. Как он понял, тот набрасывал обстановку комнаты, уже не в первый раз перерисовывая.       — Физический труд идёт тебе во благо, Куро-чан. Не забывай про свой неидеальный пресс.       Ойкава оказался не таким уж и увлечённым, если услышал его вопрос, да ещё и попытался уколоть. Не задевало совсем. Куроо был доволен своим телом, да и Ойкава раньше не жаловался, значит, всё устраивало. А к шуткам Куроо относился хорошо, очень хорошо. Естественно, он подыграл, возмущённо говоря:       — Я тебя укушу, если ещё раз поставишь под сомнение идеальность моего пресса.       Ойкава обернулся, эффектно выгибая бровь и изгибая губы в приторной улыбке. Явно собирался что-то сказать, чтобы проверить правдивость угрозы, но влез Иваизуми.       — Лучше не открывай рот, Дуракава.       — Ты на чьей стороне, Ива-чан?       Голос Ойкавы буквально пропитан неподдельным возмущением. Он даже отложил ручку и повернулся к ним всем корпусом, недовольно смотря на Иваизуми и сжимая губы в тонкую линию. Куроо нравилось, что перед Иваизуми с Ойкавы слетали все маски. Все, кроме одной. Тот продолжал играть роль лучшего друга, когда более глубокие и сильные чувства были очевидны.       Иваизуми тихо хмыкнул, подошёл ближе и растрепал идеальную укладку на буйной голове, вызвав очередную волну возмущения.       — На своей я стороне, Ойкава. Когда уже машина приедет?       Иваизуми ловко переключил Ойкаву, подняв важную, серьезную тему. Приглаживая волосы одной рукой, второй Ойкава достал телефон, смотря на время.       — Мм, скоро уже. Минут двадцать ещё. А через полчаса у меня встреча с новым актером.       Куроо с интересом посмотрел, ожидая хоть каких-то деталей о новом возможном партнёре по съемкам, но Ойкава вернулся к рисованию. Это категорически не устраивало.       — Актив, пассив, универсал?       — Пассив.       — Иии? — улыбаясь, Куроо сверлил Ойкаву пытливым взглядом, желая больше подробностей, но его в очередной раз отшили.       — И ты мешаешь, Куро-чан. Не отвлекай.       — Ага. Как тяжести носить, то «Куроо, помоги», а как рассказать о новом мальчике, то «Куроо, не мешай».       — Да, всё именно так.       — Вот засранец, — тихо засмеявшись, Куроо пошел пытать Кенму. Который оказался таким же жадным, как и Ойкава. Только возраст назвал, и всё. Куроо особо не расстраивался, всё равно скоро анкета появится на сайте. Возможно, что и вместе сняться получится. Тогда и произойдет более близкое знакомство. Глубокое.       Грузовик с мебелью приехал в указанное время. Ойкава лишь проверил, чтобы всё было на месте, прихватил пару небольших коробок и убежал в дом. Говнюк. Куроо с Иваизуми вдвоем разгрузили машину и начали неторопливо заносить мебель с прочей всячиной в дом. Когда Куроо вносил коробки с досками для стеллажа, оживился Кенма. Поманил за собой в кабинет, сказав оставить нелегкую ношу здесь. И прямо заявил, что Куроо придется собирать шкаф.       — Да вы совсем обнаглели, — беззлобно проговорил Куроо и ушел на кухню, чтобы попить. Иваизуми как раз тоже взял перерыв, жадно опустошая бутылку с водой.       — Всё, отдохнули, теперь идите работайте. Сейчас придет наш новенький, вы мешаетесь под ногами, — Ойкава звучал нетерпеливо, явно взволнованный предстоящей встречей с актером.       Куроо успел сделать лишь пару глотков, как его выперли из кухни. Возмущаясь Иваизуми на рабские условия труда, он помог затащить на второй этаж матрас, после чего они сгрузили оставшиеся коробки в гостиной. Кенма выглядывал из кабинета, всем своим видом выражая нетерпение, и стоило разогнуться, как мелкий эксплуататор утащил его собирать стеллаж. Иваизуми ушел собирать тумбу и какой-то супернавороченный журнальный стол. Нахрен он нужен был для съёмок — никто не знал, но Ойкава сказал, что пригодится.       Нравилось, что Кенма не лез в сборку, не комментировал её. Уселся в кресле, включил приставку и молча играл. Под тихое клацанье кнопок Куроо изучал инструкцию и из набора досок собирал шкаф. Вроде что-то получалось. Но вскоре потребовался перерыв. Дико захотелось пить. Предупредив Кенму, что уходит всего лишь попить, а не сбегает, Куроо под раздраженный взгляд выскользнул из кабинета, направляясь на кухню. Он успел забыть, что у Ойкавы в это время было собеседование. Вспомнил, когда столкнулся с ним и безумно красивым парнем в коридоре.       — Оя-оя, кто это у нас? — Куроо видел много красивых людей. Ойкава, Сугавара, даже Цукишима был красивым, когда не кривил губы в презрении. Но никто не цеплял так, как новый актер, имя которого Куроо ещё не знал. Но собирался узнать.       Ойкава закатил глаза, всем своим видом выражая недовольство встречей, но молча уводить парня не стал.       — Это наш новый актер. Акааши Кейджи, — шумно вздохнув, Ойкава всё же решил по-человечески их представить. — Акааши, это наш актер Тэцу.       Куроо изогнул губы в самой очаровательной улыбке, неотрывно смотря на Акааши. Тот оставался спокойным, не выражая никаких эмоций. Ни восторга, ни раздражения.       — Очень приятно, Тэцу-сан, — по равнодушному голосу вообще нельзя было сказать, что Акааши приятно. Но похрен. На всё похрен, пока Акааши смотрел на него глубокими серыми глазами.       — А мне как приятно, Акааши.       Невольно подавшись ближе, не в силах отвести взгляда, Куроо без позволения взял Акааши за руку, поворачиваясь к Ойкаве.       — Сними нас вместе, Ойкава.       Ойкава внимательно разглядывал их, явно прикидывая, как они будут смотреться в кадре. Акааши не пытался отнять руку, позволяя осторожно сжимать его пальцы и слегка их поглаживать. Куроо не мог прекратить улыбаться, чувствуя, что его разбирает восторгом.       — Хмм. Куро-чан, Акааши девственник. Не знаю, захочет ли он отдавать свой первый раз тебе.       Куроо резко повернулся к Акааши, удивлённо смотря. Что могло привести девственника в порно? Но сейчас не лучшее время копаться в этом. Акааши отнёсся спокойно к тому, что интимную информацию озвучили при постороннем человеке. Не покраснел, не опустил взгляд. Спокойно смотрел в ответ. Чувствуя, как охватывает волнением, Куроо крепче стиснул чужую руку, не желая отпускать.       — Так мой же профиль — девственники. Ты забыл, Ойкава? — весело говоря, Куроо всем нутром желал, чтобы чертов Ойкава согласился. Тот вопросительно глянул на Акааши.       — Я не против, Ойкава-сан.       — Вот и чудно. Как только соберёшь все нужные справки, позвони мне — договоримся о съёмках.       — Хорошо.       Широко улыбаясь, Куроо тупо не мог прекратить смотреть, утопая в дичайшем восторге. И предвкушении. Грядут первые съёмки, которых он реально будет хотеть и ждать. Ещё никто из партнёров не вызывал такого спектра эмоций. Куроо вообще не помнил, чтобы вот так слёту, с первого взгляда в кого-то мощно влипал. Акааши хотелось держать в своих руках, смотреть в его бесконечно красивые глаза и всеми правдами и неправдами выводить на эмоции, которые заиграют новыми красками на лице. Куроо хотел бы пригласить его на свидание, отвести в планетарий, смотреть на звёзды и зацеловывать губы. Он понял, что совсем поплыл, когда Ойкава несколько раз кашлянул.       — Может, ты отпустишь Акааши, Куроо?       Куроо сначала бросил взгляд на Ойкаву, который выглядел непривычно хмуро, потом глянул на свою ладонь, сжимающую тонкие пальцы, и вновь посмотрел на лицо Акааши. Плутовато улыбнувшись, он подмигнул, мягко провел подушечкой большого пальца по руке Акааши и всё-таки отпустил его.       — А сюжет ты уже придумал, биг-босс?       — Никакого сюжета. Обыграете первый раз. Сделаем акцент именно на этом.       — Понял, — расплывшись в самодовольной улыбке, Куроо обратился к Акааши. — Ты не пожалеешь, что первые съёмки будут со мной.       Акааши кивнул, а Ойкава погнал его обратно в кабинет.       — Если всё понял, то вали, Куро-чан.       — Меня, кстати, Куроо Тэцуро зовут, — широко улыбнувшись, он нехотя ушел, очень надеясь, что Ойкава не будет тянуть и вскоре пригласит его на съёмки.       Представляя, как всё будет происходить, как он будет прикасаться к Акааши, как целовать его, как медленно трахнет, Куроо собирал стеллаж. И совсем забыл, что в кабинете он не один. Аж дернулся, услышав чужой голос.       — Прекрати.       Вопросительно выгнув бровь и глянув на Кенму, совсем не понимая, что делает не так, Куроо весело уточнил:       — Прекратить собирать шкаф?       — Мерзко улыбаться.       Засмеявшись, Куроо вернулся к сборке, естественно, не перестав улыбаться, ведь настроение было безумно хорошим.       Куроо практически каждый день после работы ездил в студию, помогая Ойкаве с обустройством рабочих зон. И каждый день задалбливал его вопросами насчёт съёмок с Акааши. Он и с первого раза понял, что всё будет, как только Акааши пройдет медосмотр и принесёт справку. Но было слишком весело раздражать Ойкаву одним и тем же вопросом. Желательно по несколько раз за вечер. Тот так забавно злился, пытался словесно уколоть, задеть, но Куроо на это лишь хохотал, чем только сильнее бесил. Один раз приходили Мацукава и Ханамаки, которых Ойкава отказывался пускать в дом до тех пор, пока не проверил пакеты на наличие алкоголя. Убедившись, что внутри только закуски, Ойкава любезно пригласил их и припряг помогать с поклейкой обоев. Куроо тогда от души насмеялся, удивляясь, как можно было испортить три рулона обоев. Ойкава какое-то время тоже смеялся, а потом выгнал из комнаты самых настоящих вредителей. Те, как оказалось, только этого и ожидали. Быстро слиняли на кухню, где организовали напитки и пригласили отдохнуть.       Пару раз заезжал Сугавара, привозя всякие милые мелочи, занимающие место на всевозможных поверхностях. Кенма обустраивал новый стеллаж в кабинете — перекидывал видео на диски, вырезал горячие кадры и распечатывал их для обложки. Иваизуми тоже был частым гостем. Казалось, он делает гораздо больше, чем все они вместе взятые.       Куроо доканывал Ойкаву не только Акааши, но и Бокуто, желая приобщить его к работам в студии и познакомиться с тем. Но Ойкава наотрез отказался звать ещё и Бокуто, заявив, что два стихийных бедствия просто не вынесет. Куроо не сдавался, собираясь раздобыть номер Бокуто настойчивостью. Даже интересно стало, кому надоест первому. Хотелось верить, что Ойкаве. И он наконец пригласит Бокуто.       Ожидая Акааши, Ойкава не снимал никого другого, пояснив это тем, что сейчас он горит желанием снять именно «первый раз». Куроо тоже горел желанием. Увидеть Акааши, прикоснуться к нему, почувствовать его. Тот стал наваждением и самой настоящей влажной фантазией. Оставалось только ждать.       Ойкава позвонил насчёт съёмок аж через восемь дней после собеседования с Акааши. Куроо был согласен ехать в студию хоть сразу, но съёмки назначили на вечер следующего дня. Назвав Ойкаву садистом, Куроо пообещал быть вовремя и сбросил вызов. Оставалось потерпеть всего сутки.       За эти дни он столько всего представлял, столько фантазировал, что несколько раз приходилось сбрасывать напряжение в душе. Но удовольствие от дрочки даже отдаленно не сравнится с тем, каково будет кончить вместе с Акааши. Куроо был в этом уверен на все сто двадцать процентов.       День, который он ждал с таким нетерпением, с самого утра пошел через жопу. Куроо чуть не опоздал на работу из-за каких-то неполадок на линии метро, из-за чего они простояли целых сорок минут. А после второй пары к нему подошёл коллега и попросил заменить на вечерней лекции. Как же хотелось отказаться, но Куроо не мог. Он всё ещё был здесь на птичьих правах. И портить отношения с коллегами, занимающими более высокое положение, не мог. Поэтому на съёмки он поехал сразу после работы. Ойкава, встретивший его, окинул цепким взглядом и неприятно скривился.       — Ты выглядишь как препод.       — Здравствуйте. Я Куроо Тэцуро, и я работаю в университете. Логично, что я выгляжу как препод, — усмехнувшись, он протиснулся в дом, оттесняя Ойкаву, который загораживал проход. — Акааши уже приехал?       — Да. Он в ванной. Готовится, — Ойкава закрыл дверь, обошел его и пошел на второй этаж. — Ты после работы? Тогда тебе тоже нужно сходить в душ.       — Мм, я могу прямо сейчас туда пойти.       — Ага, мечтай.       Зачем было мечтать, когда всего через несколько минут его фантазия станет реальностью? Куроо прошел за Ойкавой в одну из комнат, где уже был Кенма. Поздоровавшись с ним, Куроо скинул пиджак и осмотрелся. Комната просторная, условно поделенная на две рабочие зоны, но лишь одна обустроена для съёмок. Красивые чёрно-белые обои, которые он клеил вместе с Иваизуми, большая кровать с мягкой спинкой, заправленная белым постельным. Навороченный журнальный столик у правой стороны кровати, заваленный всякой мелочевкой, что придавало комнате жилой вид. Ничего лишнего, цепляющего взгляд. Куроо понял, чего добивался Ойкава — полной сосредоточенности на актёрах. И не имел ничего против. Пускай зрители смотрят на потрясающе красивого Акааши, который будет выгибаться под его ласками и чувственно стонать. Последняя мысль заставила задуматься. А будет ли такой сдержанный человек стонать? Куроо расплылся в улыбке, собираясь хорошенько постараться, чтобы Акааши порадовал его своим голосом.       — Ты опять мерзко улыбаешься.       — А ты опять вредный гном, — засмеявшись над тем, как Кенма скривился, Куроо стянул галстук, отправляя его следом за пиджаком.       — После душа надень лишь брюки и рубашку. Подкати рукава, не застегивай три верхних пуговицы и, мм, и всё.       — Какой ты требовательный.       Услышав шаги, он повернулся к двери, невольно улыбаясь ещё шире при виде Акааши. Тот был в лёгких брюках и тонком джемпере. Немного походил на прилежного студента.       — Привет, Акааши.       — Здравствуйте, Куроо-сан.       — Это смахивает на совращение студента профессором.       Глянув на Ойкаву, не понимая — нравится тому эта схожесть или нет, Куроо пожал плечами и свалил в ванную, желая скорее приступить к съемкам.       В душевой влагой потели стёкла и вкусно пахло гелем для душа с ароматом морского бриза. Значит, именно так будет пахнуть Акааши. Эта мысль вновь заставила улыбнуться. Куроо быстро разделся, приготовил свежее полотенце и зашёл в просторную кабинку, где одновременно могли мыться человек шесть. И никому бы не было тесно. Настроив воду до приемлемой температуры, он спешно помылся, опасаясь задерживаться. Мысли о том, что всего пару минут назад здесь купался Акааши, могли привести к стояку, а тратить время на снятие напряжения не хотелось.       Куроо тщательно вытерся, надел белье, брюки и рубашку. Как было велено, он закатал рукава и не стал застёгивать верхние пуговицы. В таком виде он мало походил на преподавателя. Серьезный образ рушил и кривоватый оскал, вызванный предвкушением и не желающий сходить с лица. Вернувшись в комнату, он застал Ойкаву и Акааши у кровати. Те о чем-то тихо переговаривались. Кенма настраивал освещение, слегка передвигая штативы.       — Я готов, — бодро проговорив, он подошёл к Акааши, с улыбкой на него смотря.       — Ты быстро, Куро-чан.       — А чего медлить, когда меня ждёт такой красивый мальчик?       — Фу.       — Хватит фукать, Кенма.       — Ладно, если все готовы, то начнем, — Ойкава взял деловой тон, что требовало сосредоточить на нем всё внимание.       Куроо осторожно взял Акааши за руку, искоса глянул на него и постарался ободряюще улыбнуться. После перевел взгляд на Ойкаву, который давал наставления перед съёмкой.       — Акааши-кун, во время съёмок к Куроо обращайся «Тэцу». Куроо, Акааши называй «Аджи».       — Это производная от твоего имени? — дождавшись от Акааши подтверждения, Куроо кивнул, снова внимая словам большого босса.       — Куро, тебе нужно будет дать зрителю понять, что это первый раз Акааши. Любишь же трепаться, надеюсь, что сможешь правильно подать эту информацию.       — Естественно, — самодовольно улыбаясь, он снова начал поглаживать Акааши по руке, желая, чтобы тот скорее привык к его прикосновениям и во время съёмок не зажимался, не стеснялся.       — Начнем с поцелуя на кровати. Снимать будем с двух ракурсов. Старайтесь самое вкусное показать, но сами в объектив не смотрите. Если будут какие-то вопросы в течение съёмок — задавайте, — Ойкава слегка улыбнулся и посмотрел на Акааши. — Если что-то не понравится, не стесняйся и говори. Но Куро-чан реально неплох.       — Я смотрел видео.       — Хорошо.       — Куро-чан, презервативы и смазка под подушкой.       — Принял.       — Тогда забирайтесь на кровать, и начнем.       Ойкава отошёл к одной из камер, установленной у изножья. Кенма занял место у камеры, стоящей сбоку кровати. Огибая оборудование, Куроо повел Акааши к противоположному от Кенмы краю, чтобы они смогли нормально залезть на кровать. Остановившись, он посмотрел ему в глаза, тихо говоря:       — Всё нормально, Акааши? Не волнуешься?       — Нет. Всё хорошо, Куроо-сан.       По виду Акааши сложно было понять — реально всё хорошо, или тот за равнодушной маской прячет волнение. Хотелось верить, что во время съёмок Акааши хоть немного покажет эмоции, безмолвно даст понять, что ему нравится, что — нет.       Куроо пришлось отпустить чужую руку, чтобы устроиться на кровати. Он много думал, много представлял, как всё будет происходить. И один вариант зацепил больше всего. По расположению камер как раз выйдут два отличных ракурса. Куроо сел на кровати, опираясь лопатками на спинку, разместившись как раз напротив камеры, за которой стоял Ойкава. Кенма был по правую сторону, что позволит заснять их сбоку. Поцелуи, ласки. А вот Ойкаве ракурс достался погорячее. Но в процессе съёмок всё могло поменяться.       — Иди сюда, Акааши.       Съёмка ещё не началась, поэтому Куроо не стал использовать псевдоним, который идеально подходил Акааши. Тот забрался на кровать с ногами, стал на колени у бедер Куроо, явно не понимая, что делать дальше. Тихо засмеявшись, Куроо сжал его запястье и осторожно потянул к себе.       — Тебе придется оседлать меня. Давай, иди ко мне.       Акааши коротко кивнул, переступая коленями по матрасу и подбираясь ближе. Замялся всего на пару мгновений, прежде чем перекинуть через него ногу и аккуратно опуститься сверху, задницей устроившись на бедрах. Куроо довольно улыбнулся, обнимая поперек поясницы и подтягивая ближе к себе, чувствуя, как ягодицы проезжаются по паху.       — Я собираюсь тебя очень долго целовать, Акааши, — с улыбкой говоря эти слова, Куроо склонился немного вбок, чтобы посмотреть на Ойкаву. — И если ты хочешь, чтобы видео было таким же реалистичным, как и прочие, не торопи меня.       — Что-то ты меня сегодня раздражаешь, Куро-чан.       Засмеявшись, Куроо вернулся в прежнее положение, вновь смотря в красивые глаза и чувствуя приятную тяжесть на своих бедрах.       — Мне очень понравится, если и ты ко мне прикоснешься, — сейчас Акааши близко, и можно было почувствовать его напряжение. Поэтому он старался говорить мягко, с лёгкой улыбкой на губах.       Акааши глубоко вздохнул и осторожно положил ладони на его грудь. Сразу же объяло теплом. Поглаживая по спине, Куроо сдерживал дикое желание наброситься на Акааши. Давал возможность хоть немного привыкнуть к такой тесной близости. Но Ойкава, видимо, не желал так долго ждать.       — Включаю запись. Начинайте.       Хотелось сказать что-то успокаивающее, помочь расслабиться, но Ойкава сказал начинать. Да и желание поцеловать Акааши пересиливало все благие намерения. Куроо кривовато улыбнулся, одной ладонью проскальзывая вдоль позвоночника, а вторую запуская в волосы, кончиками пальцев массируя кожу головы. Показалось ему, или Акааши реально глянул на него с лёгким удивлением, Куроо не знал. И не стал заморачиваться. Подался ближе и втянул в поцелуй. Действуя неторопливо, нежно, он откровенно смаковал каждое мгновение, наблюдая за Акааши через приоткрытые веки. Тот отвечал неуверенно. Не мог попасть с ним в один темп. Но вскоре всё же приловчился. Выдохнул носом, прикрыл глаза и немного расслабился, явно отдаваясь ласке.       Улыбнувшись в поцелуй, Куроо отстранился на пару мгновений и снова поцеловал, в этот раз пуская в ход язык. Сначала лишь дразнился, проскальзывая по губам, но не толкаясь в рот, прихватывал влажные губы, откровенно посасывал их и очерчивал языком. Акааши некоторое время лишь комкал пальцами рубашку на груди Куроо, но потом обнял двумя руками за шею, прижимаясь ещё ближе. Это было хорошим знаком, чертовски хорошим.       Не прерывая поцелуя, Куроо погладил по вьющимся прядям, съехал на шею, щекоча её кончиками пальцев, и обеими ладонями провел вниз по спине, останавливаясь на заднице. Акааши резко выдохнул носом, но даже не попытался отстраниться.       — Какой же ты сладкий, Аджи, — Куроо снова начал дразниться, лишь прихватывая губы, но не целуя полноценно. Акааши на провокацию повелся, сжал на затылке его волосы, удерживая на месте, и сам поцеловал. Настойчиво, глубоко, откровенно. Это восторгом прокатилось по всему телу, приятным теплом оседая в паху. Перехватив инициативу, Куроо языком толкнулся во влажный рот, вылизывая его, не сдерживая забурлившую в венах страсть. Акааши старался поспевать за ним, отвечая страстью на страсть, но вскоре не выдержал такого напора, оттянув от себя за волосы. Это заставило Куроо немного притормозить. Смотря в глаза, подернутые дымкой желания, он самодовольно улыбнулся.       — Для первого раза ты очень смелый, Аджи. Мне нравится. Безумно просто, — потеревшись о слегка покрасневшие губы, Куроо оставил несколько поцелуев в уголках соблазнительного рта, на подбородке, практически невесомыми касаниями спускаясь на шею. Сменив лёгкие касания откровенным поцелуем в место, где быстро пульсировала вена, Куроо влажно провел языком, считывая пульс, и слегка прикусил кожу. Он забыл уточнить насчёт засосов и отметок, но прерываться на рабочий разговор не хотелось. Ни к чему было сбивать настрой. Не тогда, когда Акааши начал отзываться на его ласки тяжёлыми выдохами и топил в омуте своих бездонных глаз.       Зацеловывая его шею, Куроо жадно считывал реакции, собираясь доставить максимум удовольствия. Стоило ему понять, что Акааши нравятся лёгкие укусы, как он с большим усердием начал чередовать ласки языком, губами и зубами. Акааши становился беспокойнее. До боли сжимал его волосы, слегка ерзал и сбивчиво дышал. Это было охренительно. Куроо сам слегка двигал бедрами, притираясь крепким членом к ягодицам, которые откровенно сжимал ладонями.       Возможно, Ойкава убьет его за такую долгую прелюдию, но они только начали, и ускоряться Куроо не собирался. Жаждал насладиться Акааши в полной мере, заведя его до такой степени, чтобы тот сам запросил член в задницу. Ну, это были лишь мечты, но всё же довести до предела он мог, возбудив до звёзд перед глазами.       Лизнув подбородок, Куроо коротко чмокнул в губы и немного отстранился, цепляя края чужой кофты. Акааши послушно поднял руки, позволяя раздеть себя. Пользуясь положением, Куроо сжал его запястья, на которых повисла кофта, не позволяя опустить руки, и неторопливо провел языком по ключице. Реакция была слабой. Усмехнувшись, исподлобья глянув в глаза, он склонился ниже, влажно целуя сосок, очерчивая его языком. Акааши слегка дернулся и шумно выдохнул. Довольно улыбнувшись, Куроо подул на влажную кожу, смотря, как по ней разбегаются мурашки. Восхитительно. Все-таки откинув кофту и отпустив чужие руки, Куроо вернул ладони на его задницу, поджимая её и подталкивая Акааши чуть приподняться на коленях, чтобы удобнее было ласкать его соски. Обвив одной рукой его поясницу, поддерживая, пальцами другой руки он оглаживал, пощипывал и немного оттягивал сосок, пока второй заласкивал ртом. И добился потрясающих результатов. Акааши тихо постанывал, беспокойно переступал коленями по кровати, гнулся в спине, подставляясь под ласки, и зарывался ладонями в волосы Куроо, то сжимая их, то потягивая. Кайф. Тело горело, член пульсировал, пуская смазку, проступающую до черной ткани брюк. Нужно было раздеться, чтобы не испачкать одежду, в которой предстояло ехать домой, но мысли были только об Акааши. Акааши, которого хотелось заласкать до громких стонов и затрахать до потери сознания. Жадные мысли роились в голове, пока Куроо вырисовывал языком на груди незамысловатые узоры, ходя по грани чужой чувствительности.       — Тэцу…       Тихий голос лёгкой дрожью прошёлся вдоль позвоночника. Вскинув взгляд, Куроо расплылся в улыбке и притянул к себе для очередного поцелуя. Запрокинув голову, чтобы было удобнее целоваться с нависающим над ним Акааши, он потянулся к застежкам чужих штанов. В таком положении сложно было раздеть Акааши, но они справились, даже не прекратив влажно, откровенно целоваться.       Не оставив на соблазнительном, желанном теле и нитки, Куроо снова усадил его к себе на бедра, слегка их приподнимая, чтобы Акааши ярче ощутил его член. А тот чуть слышно простонал в поцелуй и начал расстёгивать на нем рубашку. Куроо не вмешивался, позволяя проявить хоть немного инициативы. Сжал обнаженные ягодицы, отлично лёгшие в его ладони, чувственно сминая их, то сводя, то слегка разводя.       Губы покалывало от долгих, страстных поцелуев, но прерываться не хотелось. Тем более, что Акааши тоже нравилось. Тот целовался так же жадно, настойчиво. И как только расстегнул рубашку, начал хаотично оглаживать торс, иногда задевая кожу ногтями. Ощущения были потрясающими. Куроо откровенно вело. До безумия хотелось вставить член в тугую задницу, скользить внутри и смотреть, как удовольствие отражается на чужом лице. Но, черт побери, было слишком рано.       Куроо легко, без нажима провел двумя пальцами между ягодиц и ощутил, как Акааши сразу напрягся. Но тот быстро взял себя в руки, расслабляясь. Целуя с ещё большей жадностью, явно отвлекаясь на это, Акааши позволял идти дальше, чем Куроо сразу же воспользовался. Коснувшись сфинктера, он начал поглаживать его круговыми движениями, немного надавливая, но не проникая в тело. Слегка съехав по кровати, устраиваясь полусидя, уронив при этом Акааши на себя, он организовал лучший ракурс для съёмки и заодно лучший доступ к манящему телу.       Акааши шире расставил ноги, лег на него, притираясь членом к животу, и продолжил горячо целовать. Улыбаясь в поцелуй, Куроо на ощупь нашел смазку, открывая её за спиной Акааши и выливая большое количество на пальцы. Он знал, что Акааши готовился к съемкам, растягивал себя, но всё равно собирался долго трахать его пальцами. Начав с одного, размазывая по внутренним мышцам смазку, он вскоре добавил второй, плавно скользя внутри, разогревая гладкие стенки. Чем дольше Куроо тянул, тем беспокойнее становился Акааши. Уже несдержанно стонал в поцелуи, сам двигал задницей, пытаясь резче насадиться на пальцы, всем собой поторапливая. Для Куроо это было пыткой. Уже давно можно было вставить член и отодрать Акааши с огоньком, но он продолжал измываться над ним, распаляя тело, делая его чувствительным.       Акааши оторвался от его губ, глянув со смесью раздражения и мольбы, и склонился ниже, начиная целовать и кусать за шею. Довольно скалясь, Куроо проминал ладонью аппетитную ягодицу, на которой оставил бы несколько смачных засосов. И скользил в жарком теле уже тремя пальцами.       Обилие смазки текло по запястью, стекая на брюки, но сейчас совсем не думалось об одежде. Лишь об Акааши, который уже бесстыдно стонал, шептал его имя и всем телом просил сменить пальцы членом.       — Поможешь мне, Аджи?       Тот чуть отстранился, смотря поплывшим взглядом, и не сразу, но кивнул. Приподнял немного бедра, запуская руку между телами и принимаясь расправляться с застежками на брюках. Куроо потянулся к Акааши, короткими поцелуями осыпая линию челюсти и подбородок. Восхитительный мальчик, нереальный какой-то. Ощутив ладонь на своем члене, Куроо шумно выдохнул, резче загнав пальцы в тугое нутро. Акааши протяжно простонал, снова падая на него и утыкаясь лицом в шею.       Ещё бы немного помучить удовольствием, взвести чувствительность Акааши на максимум, но у самого уже не осталось терпения. Куроо до одури желал ощутить тесноту и жар манящего тела не пальцами — членом. Вытащив пальцы, он обнял поперек спины и перекатился по кровати, подминая Акааши под себя. Тот выглядел до невозможного сексуально. Притягательно. Соблазнительно. Не сдержавшись, Куроо в очередной раз поцеловал Акааши, откровенно трахая его рот языком. Нашарив под подушкой презерватив, он отстранился, смотря на распластанного на кровати Акааши горящим взглядом. Быстро вскрыв упаковку и раскатав презерватив по члену, Куроо вылил немного смазки на ладонь, размазывая её по латексу. Акааши наблюдал за его действиями поплывшим взглядом, не пытался прикрыться или свести широко разведённые ноги. Шикарный мальчик.       Порывисто стянув мешающуюся рубашку, Куроо опустился сверху, оставив на покрасневших губах несколько поцелуев. Акааши сжал его плечи, немного приподнял бедра, пытаясь удобнее устроиться. Прихватив одну подушку, Куроо подсунул её под чужую поясницу и прижался всем телом, давая прочувствовать лёгкую дрожь, сотрясающую тело.       — Хочу тебя, Аджи. Безумно сильно хочу.       Упираясь одной рукой в матрас, второй он сжал член, ведя им между ягодиц. Ткнувшись головкой в сфинктер, Куроо надавил, раскрывая тело и плавно проникая. Он хорошо растянул Акааши, но всё равно было тесно. Акааши прерывисто задышал, запрокидывая голову и сильнее стискивая его плечи. Войдя до конца, ощутив, как внутренние мышцы сжимают его, он замер, но Акааши сам повел бедрами, подстегивая его.       Куроо начал двигаться неторопливо, проскальзывая на всю длину, головкой проезжаясь по чувствительной простате. Он не мог отвести взгляда от лица Акааши, которого перетряхивало удовольствием от каждого толчка. Тот начал громче стонать, буквально драть ногтями его плечи и нетерпеливо вскидывать бедра навстречу каждому толчку.       Куроо понял, что перегнул с играми пальцами, когда при первом же сильном, проникновенном толчке Акааши забился под ним, громко выстанывая удовольствие и кончая себе на живот. Куроо даже не успел насладиться близостью, а пришлось выйти из жаркого тела, импульсами сжимающего его член. Но кончал Акааши охренительно красиво, возбуждающе.       Усмехнувшись, обласкивая его лицо и тело взглядом, Куроо стянул презерватив, начав дрочить себе. Всё ещё нависая над Акааши, видя, как глаза того проясняются, как лицо заливает краской, он прерывисто, хрипло дышал, быстро водя ладонью по члену. Не так мечталось, фантазировалось, но он и подумать не мог, что Акааши кончит от нескольких толчков. Только это почему-то не печалило, наоборот — значило, что он хорошенько возбудил его и распалил пальцами, разбудив в Акааши жажду большего.       Оргазм от дрочки был не таким ярким, каким мог быть, если бы Куроо кончил вовнутрь. Но всё равно было гораздо круче, чем когда он дрочил дома на светлый образ Акааши Кейджи. С коротким стоном запачкав живот Акааши спермой, он склонился ниже, в который раз целуя его.       — Стоп. Снято.       Этого было недостаточно. Куроо хотел предложить Ойкаве снять второй заход, уверенный, что у него бы снова получилось завести Акааши. Возбудить до лёгкой дрожи и в этот раз хорошенько трахнуть, не позволив так быстро кончить. Но Ойкава уже снимал со штатива камеру, завершив съёмку.       — Сходите в душ, приведите себя в порядок и можете приходить пить чай. Нужно отметить первые съёмки Акааши. Я купил торт, — Ойкава говорил привычно бодро, но что-то Куроо не нравилось в его взгляде. Тот смотрел напряжённо, слегка хмуря тонкие брови. Такой Ойкава был непривычен.       — Я вот сейчас обижусь до глубины души.       — У тебя её нет.       — Кенма! — бросив на друга наигранно обиженный взгляд, Куроо встал с кровати, подтягивая трусы и брюки. Ощущения были не из приятных. Ткань была в смазке, мерзко липнувшей к коже. Нужно будет застирать и просушить, ведь надевать это на чистую кожу совсем не хотелось. — Почему ты не отмечал мои первые съёмки тортом?       Ойкава усмехнулся, прихватил Кенму и быстро слинял на первый этаж. Куроо уверен был, что те побегут в кабинет, скидывать и просматривать отснятый материал. Задроты.       Пока он отвлекся на Ойкаву с Кенмой, Акааши ушел в душ. Как приличному человеку, уважающему чужое личное пространство, ему требовалось подождать здесь. Но к Акааши тянуло, как магнитом. Выйдя в коридор, убедившись, что Ойкавы поблизости нет, Куроо прошел к ванной комнате, замирая у двери. Акааши мог запереться изнутри, а мог даже не подумать, что к нему нагло вторгнутся.       Шумно вздохнув, растягивая губы в предвкушающей улыбке, Куроо сжал ручку и потянул дверь на себя. Заперто не было, от чего предательское сердце заполошно забилось в груди. Войдя в помещение, прикрывая дверь и запирая её на замок, он жадно наблюдал за силуэтом Акааши через запотевшие стекла. Тот стоял к нему спиной, не шевелясь. Лишь подставлял восхитительно чувственное тело под струи. Быстро стянув брюки и белье, оставляя их валяться бесформенной кучей, Куроо прошел к душевой кабине. Не давая себе времени одуматься, он скользнул вовнутрь, сразу же прижимаясь со спины и оставляя на плече мягкий поцелуй. Акааши вздрогнул, резко оборачиваясь через плечо и серьезно смотря. Куроо подумал, что его сейчас выгонят. И это было бы правильно. Но Акааши ничего не говорил, только смотрел своими невозможными глазами, на дне которых ещё клубилось удовольствие. Это придало смелости. Куроо приоткрытыми губами начал собирать с шеи и плеч капли воды, обвивая руками поперек живота и поглаживая его ладонями. Акааши начал плавиться под ласками, подставляясь. И сам повел бедрами, притираясь ягодицами к паху. Резко выдохнув, теснее прижимаясь, Куроо начал прикасаться откровеннее — гладил по внутренней стороне бедер, дразняще водил ладонью по члену, чувствуя, как он наливается кровью, и зацеловывал заднюю часть шеи и спину.       Видимо, не только ему было мало. Не только он чувствовал неудовлетворённость после секса. Раздразнив Акааши пальцами, он всего ничего был в его теле членом, чего, судя по отклику партнёра, не хватило им обоим. И сейчас, находясь не под искусственным светом и объективами камер, они могли удовлетворить собственные желания, насладившись друг другом.       Надрачивая член Акааши, второй рукой поджимая нежную кожу бедра, Куроо притирался пахом к заднице, жарко выдыхая на ухо, которое слегка покусывал. Акааши опирался локтями на влажную плитку, толкался в ласкающую ладонь и с большим нажимом проскальзывал ягодицами по члену. Явно возбуждал, вновь желая ощутить член в потрясающе красивой и тугой заднице.       Немного сместившись, Куроо вставил два пальца, чувствуя, как внутри влажно от смазки и горячо. Мышцы были податливыми, раскрываясь, когда он развел пальцы. Можно было не мучиться больше ожиданием, а сразу взять Акааши. Судя по тому, как тот недовольно глянул через плечо, они жаждали одного и того же. Тихо засмеявшись, ощущая пузырящееся счастье, Куроо нежно поцеловал в уголок губ и отлип от Акааши. Потянув его за бедра, заставив немного выставить зад, он провел членом по ягодице, впитывая нежность кожи, и упёрся головкой в сфинктер.       Проникая медленно, давая привыкнуть, Куроо гладил Акааши по бокам и бёдрам, целуя его плечи. Сложно было сдерживать желание разом засадить по яйца и сразу же задать быстрый темп. Но он помнил, что имеет дело с неопытным партнёром, что и давало силы терпеть. Но вскоре сам Акааши растоптал его лучшие намерения, буквально сразу же начав двигаться вместе с ним, резко насаживаясь на член. Кто ещё кого поимел? Но было чертовски горячо и вкусно. Влажные шлепки, тяжёлое дыхание и тихие стоны. Всё это делало удовольствие от каждого толчка ещё мощнее, ещё ярче.       Куроо не давал кончить до тех пор, пока самого не затрясло от подступающего оргазма. Ослабив давление пальцев на основание чужого члена, проведя пару раз по всей длине, он почувствовал, как сжался Акааши, после кончая с протяжным стоном. Как же хотелось кончить вместе с ним, в его роскошное тело. Но Куроо успел вытащить, забрызгивая спермой красивый изгиб спины и ягодицы.       Вот сейчас было хорошо. Идеально. Навалившись на Акааши, вжимая его в стену, Куроо тёрся носом о шею и довольно улыбался. Но долго наслаждаться ему не дали.       — Нужно помыться, Ойкава-сан ждёт.       Ойкава. Если тот узнает, что они делали в душевой, то точно прибьет его. Но Куроо ни о чем не жалел. Акааши отказался от помощи с мытьём. Быстро ополоснулся и вышел из душевой кабины. Куроо хорошенько вымылся, думая, что было бы очень классно завалиться спать. Но требовалось привести одежду в порядок и идти пить чай. Он не имел ничего против чаепития, ведь была возможность побыть рядом с Акааши.       На кухню он спустился в одном полотенце, словив на себе три неодобрительных взгляда.       — Эй, и чего вы так смотрите? Моя одежда сушится.       — Всё равно неприлично садиться за стол в таком виде, Куро-чан.       — Неприлично смотреть на то, как люди трахаются. Но я же молчу, Ойкава.       Обменявшись с Ойкавой ядовитыми улыбками, они всё же отвлеклись на торт, который на середину стола выставил Кенма.       Как только видео загрузили на сайт, Куроо сразу его запустил. Смотреть порнуху с собственным участием всё ещё было немного странно, но он наблюдал за Акааши, откровенно от него кайфуя. После видео на сайт сразу же залили новую анкету.       Имя: Аджи.       Возраст: 22 года.       Положение в постели: Пассив.       Фетиши/предпочтения: Шлепки, игры с девайсами, игры с сосками.       Табу: Туалетная тематика, жесткое доминирование, женская одежда, фистинг.       О себе: Я только познаю все прелести секса, выявляя свои предпочтения.       Информации очень мало, об Акааши хотелось узнать больше. И не только касающееся секса. Зато фотография потрясная. На ней Акааши был в одних штанах, низко висящих на бедрах. Лицо немного повернуто вбок, зато взгляд прицельно бил в объектив камеры. Акааши не улыбался, не гримасничал, но от его лица невозможно было отвести глаз. Куроо в очередной раз поплыл.       В студию Куроо позвали через два дня после съёмок, вновь собираясь использовать как чернорабочего. Он и не думал отказываться. В просторном доме нравилось, да и компания всегда собиралась приятная. А ещё хотелось всё же дожать Ойкаву и получить номер Бокуто. И Акааши. Но Ойкава, сволочь жадная, так и не выдал личную информацию актеров. Оставалось уповать на случай и надеяться, что как-нибудь работы по дому будут проходить одновременно со съемками Бокуто, и Куроо сможет с ним лично переговорить. В этот день съемок не было. Как сказал Кенма, Ойкава не мог договориться об удобном времени с актерами, которых хотел снять. Имена актеров не были озвучены, и такая секретность немного раздражала. Куроо же был частью команды и другом, но большие боссы всё равно не говорили всего. Два засранца.       Сегодня требовалось собрать большой шкаф-купе, где Ойкава планировал хранить постельные принадлежности, полотенца и сменную одежду на непредвиденные случаи. Куроо понял, что последнее — это намек на то, что Ойкаве не понравилось лицезреть его голый торс во время чаепития. Нежный какой, а. Как секс снимать, так нормально, а попить чай с полуобнажённым мужиком, так сразу нежная фиалка. Куроо, естественно, не смолчал, и у них в очередной раз завязалась словесная перепалка, от которой оба получали удовольствие. А потом приехал Иваизуми, следом привезли коробки с досками и креплениями, которые пришлось отнести на второй этаж в одну из самых просторных комнат. Собирали шкаф вдвоем с Иваизуми. Ойкава некоторое время раздавал указания, совсем ненужные, но вскоре всё же свалил к Кенме, который что-то делал за ноутбуком.       Переговариваясь с Иваизуми, делясь интересными случаями с работы, они быстро расправлялись со здоровенной махиной. Нахрена Ойкаве такой большой шкаф, ни один из них не понимал, ведь туда можно будет сложить столько вещей, сколько нет у всех них вместе взятых.       Оставалось совсем немного, когда Иваизуми поднялся, размял спину и пошел на кухню попить. Куроо попросил прихватить воды и ему, продолжая прикручивать реи для раздвижных дверей. Он успел закончить сборку, а Иваизуми так и не вернулся. Собрав инструменты, Куроо пошел вниз, замирая на середине лестницы при виде страстно целующихся Ойкавы и Иваизуми. Иваизуми вжимал всем телом Ойкаву в стену, напористо целуя. Даже смотреть на это было горячо.       Изогнув губы в кривоватой улыбке, Куроо взвешивал все за и против, думая — вмешаться или нет. Ему бы свалить обратно и не мешать, но было много «но». Иваизуми вроде как был натуралом, а сейчас буквально пытался сожрать Ойкаву. Ойкава же зажопил номера актеров, и ему хотелось хоть немного, но поднасрать, прервав такой смачный засос. Если бы Куроо ещё подумал, он нашел бы ещё причины, что надо вмешаться.       — Оя-оя, а все натуралы так делают? — медленно спускаясь по лестнице, Куроо кривовато улыбался, насмешливо смотря на Иваизуми, который отлип от Ойкавы и хмуро посмотрел на него. Ойкава, что странно, ничего не говорил. Вообще не подавал признаков жизни, продолжая подпирать спиной стену.       Иваизуми шумно вздохнул, отступая от Ойкавы, но не выглядел ни смущенным, ни раздраженным. Отличная выдержка.       — Закончишь сам, мне нужно идти.       — Ива-чан?       — Потом спишемся, — коротко попрощавшись, Иваизуми забрал свои вещи и свалил.       Ойкава метнул на Куроо злющий взгляд, изгибая губы в неприятной улыбке.       — Ты же понимаешь, что тебе это ещё аукнется, Куро-чан?       — Я в предвкушении, — хмыкнув, он кивнул в сторону лестницы. — Шкаф, кстати, собран. Хоть чаем угостишь за мои труды?       — Конечно, — Куроо видел, как Ойкаве тяжело дались эти слова. Но не обиделся. Понимал, что влез куда не стоило. Но ведь удержаться было нереально. Да и Ойкава скоро оттает, и всё будет как обычно.       — Надеюсь, у тебя здесь нет мышьяка.       — Мое упущение. К следующему твоему приходу обязательно приобрету.       — Ты такой внимательный, Ойкава.       — Всё для тебя.       Продолжая беззлобно переругиваться, они прошли на кухню, где попили чай с вкуснейшей выпечкой. Успели помириться, поговорив на отвлеченные темы, а потом снова словесно сцепились. Куроо нравилось.