Без фальши

      Надоело думать об Иваизуми, анализировать чужие поступки и пытаться понять, что между ними происходит. Ойкава знал одно — его вины во всем этом нет. Он всю жизнь сдерживал чувства к лучшему другу, никак не намекал, не приставал даже в шутку. А тот разом разрушил все старания Ойкавы, вдобавок к этому сбежав после, оставив одни осколки, болезненно впивающиеся в душу.       Приходилось занимать себя работой, чтобы хоть ненадолго прогнать навязчивые мысли. Но стоило потерять бдительность, и в голову вновь лезли воспоминания событий, что привели к их «необщению». Если бы уже опубликовали книгу, то Ойкава погряз бы в презентациях, разъездах, встречах с фанатами. Тогда бы не осталось времени для Иваизуми.       Ойкава тихо фыркнул от откровенного бреда, роящегося в голове. Даже в самые загруженные дни он вспоминал о человеке, без которого не представлял себя. От того сейчас и так больно, что он не знает, как это — не общаться, не перебрасываться сообщениями, не проводить вечера вместе. Человек привыкает ко всему, рано или поздно, но к такому Ойкава не согласен привыкать.       Ойкава пообещал себе, что если Иваизуми не объявится и не объяснится в течение следующих пяти дней, то он всё же напишет сообщение. Только не будет душу изливать, а пошлет друга к чертовой матери. И если Иваизуми ещё ценит их дружбу, то прибежит как миленький. А если нет… Думать о таком было откровенно страшно, да Ойкава и не собирался этого делать.       Пока можно посвятить время съемкам охренительного порно. Кенма скинул статистику просмотров, которая безумно радовала. Как и прибыль от роликов. Они могли больше платить актерам, покупать в дом мебель и всё необходимое, оплачивать аренду, «крышу». Кенма предложил создать счёт и переводить туда свободные деньги. Скопить приличную сумму, после распорядиться ей на свое усмотрение. Хотя Ойкава прекрасно понимал, что так партнёр хотел подстраховаться на случай, если дела пойдут на спад и им нечем будет платить за дом. Этого он не собирался допускать, но идею поддержал.       Последние два ролика, как и прежние, были по достоинству оценены зрителями. Статистика говорила о том, что свежие ролики привлекают новых людей, которые шерстят сайт от и до, пересматривая весь отснятый материал. И пока откровенно везло, Ойкава собирался ловить волну, чтобы застолбить им место в порнобизнесе. Чтобы их сайт набирал популярность, а постоянных зрителей становилось ещё больше. Это позволит создавать более качественный материал.       Ойкава хотел в будущем сделать упор не на количество, а на качество. Да, их актеры давали реальные эмоции, что чертовски возбуждало. Но им с Кенмой не хватало профессионализма. Хотелось более качественной картинки. А это требовало тщательной подготовки, до малейшей детали продуманного сюжета и высококачественного оборудования. И всё это у них обязательно будет. Анонс ролика, чтобы раздразнить зрителей и заставить их ждать, а потом только полное видео. Когда Ойкава поделился этими мыслями, Кенма только хмыкнул, но по его лицу было понятно — ему нравится их новая цель.       Ойкава завис на их сайте, просматривая анкеты. Он помнил обо всех актёрах, каждый ему нравился. Но как бы он ни пытался придумать сюжет с Цукишимой или Дайшо, которые давно не участвовали в съемках, в голове крутились совсем другие картинки. С Акааши в главной роли. Снова. Ойкава понимал, что третий ролик подряд с одним пассивом — перебор, но его буквально заклинило на мыслях об Акааши с Сакусой. Образы, всплывающие в голове, щекотали нервишки. И просто безумно хотелось показать их зрителям.       Во время съёмок с Бокуто Акааши раскрылся с новой стороны. Проявил активность, страстность. Легко направлял, подстегивал партнёра. И этим хотелось воспользоваться. Ойкава собирался в новом ролике сделать Акааши инициатором секса. Активный пассив, который завалит партнёра и хорошенько отымеет. Это позволит увидеть новые грани не только Акааши, но и Сакусы, который обычно занимал ведущую позицию. В этот раз Сакусе хотелось вручить роль, где нужно лежать и получать удовольствие.       Когда мысли о Сакусе с Акааши стали навязчивыми, он прекратил мучить себя попытками придумать сюжет, где можно задействовать других актеров. Связался сначала с Акааши, сразу же рассказав тому, кого хочет дать в партнёры и каким представляет их секс. Акааши несколько секунд помолчал, явно прикидывая себя в новой роли, и все-таки согласился. Ойкава попросил скинуть даты и время, удобные для съёмок, ведь предстояло ещё договориться с самым тяжёлым актером. Лучше Сакусе сразу предоставить на рассмотрение несколько вариантов, чтобы тот мог выбрать. Этим Ойкава собирался свести их общение к минимуму. Не то настроение, чтобы терпеть хамоватое отношение.       Как только Ойкава получил от Акааши сообщение, сразу позвонил Сакусе. Поздоровался и, не дожидаясь ответного приветствия, перешёл к делу.       — Доброго дня, Сакуса-кун. Хочу снять тебя с Аджи. Сюжет и все подробности при встрече. Скажи, какой из дней тебе удобен, — Ойкава включил на телефоне громкую связь, открывая сообщение Акааши и зачитывая указанные в нем даты. — Вторник после семи, четверг после шести или суббота в четыре?       — Мне подходит вторник.       — Замечательно. Мы переехали. Адрес новой студии скину сообщением. Жду во вторник к семи.       — Я понял.       Не прощаясь, Ойкава закончил разговор. Удивительно, что Сакуса выбрал ближний день. Скорее всего, ему подходило время во вторник. Но ни к чему заморачиваться по этому поводу, когда дата съёмок уже назначена. Стоило съездить в дом, выбрать комнату и декорации. Отправив Акааши и Кенме сообщение с датой, он вызвал такси. Оставалось всего два дня, чтобы всё подготовить. Скорее всего, снова придется покупать что-то из мебели, вот только в этот раз у Ойкавы совсем не было помощников. Иваизуми морозился, Куроо злился. Отлично. Ну и в задницу их. Всегда можно немного приплатить, чтобы ему и занесли, и собрали.       Уже в такси Ойкава представил интерьер, в котором всё будет происходить. Попросил таксиста ехать сразу в Икею, где предстояло найти всё необходимое. Он хотел, чтобы всё выглядело дорого. Роскошная кровать с резной деревянной спинкой, прикроватные тумбы из дорогого дерева, красивые обои на стенах. Приглушённый свет. И актеры в костюмах. Ойкава понимал, что его несёт куда-то не туда, далеко от традиционно японского, но уже не мог остановиться. Представлял, что всё будет происходить в большом европейском доме, где на первом этаже проходит какой-нибудь благотворительный вечер. Там встречаются Аджи и Оми, обсуждают скучную хрень, касающуюся экологии или исчезающих видов животных. Но постепенно между ними разгорается интерес, нарастает притяжение, с которым сложно бороться. Только Оми более сдержанный, холодный, из-за чего Аджи придется завлекать, соблазнять. Жаль, что всё это останется за кадром. И только в голове Ойкавы. Зрителям же достанется секс красивых мужчин в дорогих костюмах и в роскошной обстановке, где активную роль возьмёт на себя пассив.       В магазине Ойкава провел несколько часов в поисках того, что будет полностью соответствовать нарисованной в голове картинке. Договорившись о доставке и грузчиках/сборщиках, он поехал в дом. Клеить обои одному — нелёгкая задачка, но Ойкава упрямо собирался справиться самостоятельно. Закончил он далеко за полночь, зато стена, возле которой будет стоять кровать, выглядела круто. Черные обои с пепельными вензелями идеально подойдут под резную спинку кровати. Комплект черно-белого постельного белья ожидал своей участи, как и две небольшие лампы в абажурах. Это Ойкава прихватил с собой, а вот мебель должны привезти следующим днём.       Так же стоило уточнить, есть ли у актеров черные классические костюмы. Если нет, то предстоял очередной поход по магазинам. Акааши ответил, что костюм есть, но простой. Даже фотографию скинул. Ойкава придирчиво осмотрел её и недовольно поджал губы. Симпатично, но не дорого. Акааши в такой одежде смотрелся просто, а нужно, чтобы он выглядел повелителем этого мира. Попросив скинуть размеры костюма и рубашки, Ойкава полез в интернет искать ближайшие магазины, где продавали западную классическую одежду.       Сакуса написал, что костюма у него нет. А на просьбу Ойкавы скинуть свои размеры, ответил, что сам всё купит. В том, что тот купит дорогой костюм, Ойкава не сомневался. У Сакусы вся одежда была стильной, качественной, что говорило о хорошем достатке. И вопрос, зачем тот пришел в порно, всё ещё оставался открытым.       Ойкава ближе к вечеру выбрался в магазин, проведя там больше часа, подбирая ткань, покрой, цвет. Хотелось, чтобы Акааши примерил подобранную одежду, но тот написал, что никак не может вырваться, готовясь к важному семинару. Оставалось надеяться, что всё сядет идеально, а вот в своем вкусе Ойкава не сомневался.       Уже к обеду вторника Ойкава подготовил комнату, довольно осматривая результат своих трудов. Он добился желаемого — выглядело дорого. Роскошно. И два красивых мужчины смотреться здесь будут ещё сексуальнее.       Ойкава принял душ, откровенно кайфуя от размеров кабинки, переоделся в чистое и спустился на первый этаж. Если Кенма любил сидеть в кабинете, то Ойкава предпочитал кухню. Нравился простор, светлые тона, дорогая техника и мраморная стойка. Разместив на ней личный ноутбук, он в который раз попробовал написать краткие описания к видео. Только ни черта у него не получалось. В голове крутились слова Кенмы про большой член и узкую дырку. Проклятие какое-то. Это раздражало, ведь он был писателем, и со словами проблем не должно возникать, но он никак не мог подобрать правильные. Или выходила откровенная дичь, или ванильная херня. Оба варианта не подходили.       Можно было бы посмотреть у других, переиначить. Но плагиатом заниматься не хотелось. Ойкава дошел до того, что вообще собирался забить на это, но в голову неожиданно пришла идеальная идея — проставлять теги. Это позволит выделить основное — секс, петтинг, девственник, кроссдрессинг, дрочка, групповой секс и тэдэ. Реально же идеальный вариант.       Как только в дом вошёл Кенма, Ойкава налетел на него, рассказывая, до чего додумался. Партнёр слегка усмехнулся, отвёл взгляд и тихо проговорил:       — Ну, ничего нового ты не изобрел, но идея рабочая.       — Эй! Знаешь, сколько я ломал над этим голову?       — Догадываюсь. Но, Ойкава, ты, видимо, давно порно не смотрел. Многие используют теги.       Ойкава фыркнул, обиженно отворачиваясь и уходя на кухню. Ну и что, что он не придумал ничего нового? Если многие пользуются, то это удобно. И вообще, кому захочется читать текст, когда они пришли смотреть порно. Кенма его нагнал, легко хлопнув по плечу.       — Ты чего, Ойкава? Идея и правда хорошая.       — Я знаю, — улыбнувшись, Ойкава приобнял Кенму за поясницу, пользуясь моментом. — Всё хорошо, Кен-чан.       — Угу.       Кенма попробовал отстраниться, но Ойкава держал крепко, обняв партнёра и второй рукой. Посмеиваясь над тем, как Кенма недовольно пыхтел, пытаясь вырваться, он мягко поцеловал его в висок и чуть слышно прошептал:       — Спасибо тебе. За всё.       Отстранившись от замершего друга, который удивлённо смотрел и растерянно хлопал глазами, Ойкава подмигнул и, не желая сейчас обсуждать свой порыв и слова, бодро проговорил:       — Нужно навести идеальный порядок перед приходом Сакусы. Интересно, а мы можем позволить себе уборщицу?       — Можем, ты же видел наши доходы. Но…       — Но лучше всё делать самим. Согласен.       В этот раз Кенма вызвался помочь, и на пару они быстро вымыли полы и продезинфицировали все поверхности. Заготовив маски, парни открыли окно на проветривание и спустились на первый этаж немного отдохнуть перед съемками. Оставалось перенести оборудование и настроить его.       — А может, не такая и плохая идея нанять уборщицу, — развалившись на диване, Кенма устало пробурчал и закрыл глаза.       Ойкава устроился рядом, вовсю зевая. Сама уборка не была тяжёлой, но дни до этого хорошенько его измотали. Вот бы сейчас завалиться на самую удобную кровать и проспать до следующего дня. Но скоро придут актеры. Обсуждение, съёмки, а потом и работа над отснятым материалом. О сне можно только мечтать.       — Мы давно не снимали Цукишиму. Но я не смог с ним придумать никакого интересного замеса.       — После этих съёмок подумай. Ты же сейчас можешь думать только об Аджи и Оми.       — Как хорошо ты меня изучил, Кен-чан.       — Пфф. Ты же простой, как сто йен.       — Эй, — Ойкава вскинулся, собираясь серьезно обидеться, но заметив, как Кенма слегка улыбается, широко улыбнулся в ответ. — Мелкий негодник. Ладно, хватит прохлаждаться, пойдем камеры ставить.       — Не хочу. Ночью стрим был, вообще не выспался.       — Могу только посочувствовать. Но не буду. Пошли работать.       Кенма так раздражённо глянул, что Ойкава не сдержал смеха. Иногда партнер походил на кота, злющего такого кота, который в любой момент может кинуться в лицо и разодрать его к херам. Этого допускать совсем не хотелось.       Акааши приехал первым. Ойкава сразу же отправил его в душ, а потом позвал примерить костюм. Довольством буквально затопило, стоило увидеть, как шикарно выглядит актер. Всё было идеально — иссиня-черный цвет, покрой, плотность ткани. Акааши реально смахивал на богатого мажора, имеющего возможность спускать деньги на благотворительность. И завлекать в свою постель красивых мужиков.       Красивый мужик прибыл к семи. Поздоровался, шагнул в дом и замер, осматриваясь. Ойкава усмехнулся. Даже такой ледышке было интересно.       — Если хочешь, я проведу для тебя экскурсию.       — Нет. Спасибо.       — Да не за что. Пойдем на кухню.       Сакуса молча прошел следом, поздоровался с Кенмой и Акааши, достал салфетки и протер стул. Не забыл и про столешницу, на которую опёрся локтями. Ойкава с интересом глянул на Акааши, желая увидеть реакцию. Но тот выглядел равнодушно, не выразив и толики удивления таким поведением. Его самоконтроль впечатлял.       Ойкава занял место напротив актеров и во всей красе расписал свою задумку. От встречи на приеме до уединения в спальне, где ведущую роль займет Аджи. Актеры слушали молча, не перебивали, ничего не уточняли. Но как только Ойкава закончил, заговорил Акааши:       — Вы собираетесь снимать и прием?       Тихо засмеявшись, Ойкава покачал головой.       — Это было бы интересно. Нагнать массовку, обставить гостиную под банкетный зал. Но пока об этом мы можем только мечтать.       — Но у нас в планах снимать и полнометражные фильмы.       Ойкава с восторгом глянул на Кенму и подарил ему улыбку, полную счастья. Не прогадал, когда подумал, что партнёр тоже загорелся идеей снимать более объемные и качественные видео.       — Что в этот раз делать мне, Ойкава?       — Оми-кун, в этот раз тебе нужно лежать и получать удовольствие. Доверься Аджи. Конечно, и бревном не стоит быть, но вести и задавать настрой будет Аджи. Не нравится?       — Я не против.       — Замечательно. Оми-кун, можешь идти в душ и переодеваться.       Привычная предсъемочная рутина не заняла много времени. Удивительно, но они быстро настроили свет, добившись полумрака, но не потеряв при этом четкости картинки. Установив камеры, в который раз использовав два ракурса, они могли приступать к съемкам. Но Ойкава замер, упираясь взглядом в стену.       — Кен-чан, а если использовать ещё одну камеру? Крепить её на стену под потолком, чтобы съёмка была сверху. Когда пассив будет в позе наездника, это шикарный ракурс на его лицо.       Кенма какое-то время молчал, также смотря на стену.       — Можно попробовать в следующий раз. Я куплю небольшую камеру и крепления. Не знаю, что получится. Нельзя, чтобы расширение было больше, чем кровать. Иначе в кадр попадём мы и разруха за нашими спинами.       Ойкава покивал, соглашаясь с партнёром. Чертовски жаль, что он поздно об этом подумал. Съёмки переносить не хотелось, поэтому третью камеру они опробуют в следующий раз. Сегодня же оставалось довольствоваться привычными двумя ракурсами.       Вошедший в комнату Сакуса одним своим появлением выбил весь воздух из лёгких. Безумно красивый. Притягательный. Ойкава помнил о неприятном характере, но когда Сакуса молчал, то был бесподобно хорош. Костюм сидел как влитой, подчёркивая идеально сложенное тело. Бордовая рубашка отлично сочеталась с черным костюмом, разбавляя общую мрачность образа. Ойкава был в восторге.       — Вы оба потрясающе смотритесь, — улыбаясь, Ойкава переводил взгляд с Сакусы на Акааши и обратно. — А вместе произведете настоящий фурор. Всё, хватит болтать, приступаем к работе.       Ойкава с лёгкой грустью подумал о том, что, будь здесь Куроо, тот бы обязательно его подколол, сказав что-то типа «здесь болтаешь только ты, большой босс». Шумно вздохнув, не желая портить себе настроение, он вновь сосредоточил всё внимание на актёрах.       — На исходную. Действуйте по плану. Аджи, я хочу, чтобы ты показал все основные моменты, что были оговорены.       — Хорошо, Ойкава-сан.       — Если что, в любой момент можно остановить съёмку. Не забываем об этом.       Только Ойкаве этого совсем не хотелось. Плавность съёмочного процесса добавляла реализма. Но всё же он не запрещал и не собирался запрещать брать перерыв, что-то уточнять.       ***       Находясь за кадром, Сакуса повел плечами, некомфортно чувствуя себя в костюме. Он предпочитал более свободную одежду, не сковывающую движений. В этот раз ему и шевелиться не придется. И всё это по прихоти Ойкавы. Сакуса понятия не имел, что выйдет из этой задумки, но спорить не стал. Как он уже понял, Ойкава умел и актеров подбирать, и сюжеты придумывать, чему были доказательством съёмки с Дайшо. Тот изначально не вызывал никакого желания, но стоило ему прикоснуться, как накрыло возбуждением. Почему-то Сакуса не сомневался, что в этот раз будет что-то подобное. Аджи был красивым, привлекательным. Но всё равно не в его вкусе. Но выбора Сакусе не предоставляли. И вряд ли бы кто-то из имеющихся активов согласился лечь под него.       Сакуса не привык бездействовать в постели. Дорываясь до близости, он жаждал руководить процессом, теша все свои «хочу». В этот раз он мог лишь уповать, что Аджи распалит возбуждение и хорошенько объездит его член, не оставив неприятного осадка неудовлетворения.       Аджи подошёл к нему, встал напротив, неотрывно смотря в глаза. Стало интересно, изменится ли выражение его лица, когда начнутся съёмки, или же останется таким же равнодушным. Ответ на этот вопрос Сакуса узнал, как только Ойкава дал команду начинать. Взгляд серых глаз изменился, а на губах появилась лёгкая улыбка. Аджи действовал по сценарию. Намотал на ладонь его галстук и потянул к кровати, идя задом наперед. Сакуса пошел следом, ни на миг не прерывая зрительного контакта.       — Думаю, в этом месте мы сможем обсудить волнующие нас вопросы более детально, — у Аджи даже голос немного изменился, стал более глубоким, лаская слух.       По задумке Ойкавы, Сакусе предстояло по большей части молчать. Или отвечать односложно, чтобы сделать упор на то, что инициатором всего этого выступает Аджи. Тот замер у кровати, отпустил его галстук и провел ладонями по груди, замирая возле двух крупных пуговиц на пиджаке.       — Меня очень волнует, что вам тесно в этом пиджаке, Оми-сан.       Аджи шагнул ближе, прижимаясь к нему, и мазнул губами по подбородку, после легко касаясь поцелуем губ. Сакуса не мог назвать это полноценной лаской, Аджи лишь коротко соприкасался с его губами, продолжая говорить и расстёгивать на нем пиджак.       — Уверен, теперь разговор пройдет гораздо легче.       Аджи медленно стянул с него пиджак, вжимаясь грудью, и, удерживая за запястья руки, втянул в поцелуй. Целовал тот тягуче, сразу же используя язык. И на вкус был как мятная зубная паста с примесью выпитого после кофе. Пах Аджи тоже приятно — свежестью. Не имея возможности обнять, Сакуса попытался в поцелуе перехватить инициативу, но Аджи сразу отстранился, лукаво улыбнувшись.       — Что мы до этого обсуждали, Оми-сан? — ослабляя на нем галстук, Аджи касался губами уха, щекоча дыханием чувствительную кожу. Пытался обольстить, что получалось очень даже хорошо.       — Проблемы с экологией.       — Да, точно. Глобальное потепление, — Аджи стянул с его шеи галстук, принялся за пуговицы на рубашке, расстегивая её сверху вниз. И начал выцеловывать шею. Стало жарче, чем до того, как на Сакусе ещё был пиджак. — При таком климате вам определенно жарко.       Сакуса помог избавить себя от рубашки, шумно выдыхая, когда всё ещё одетый Аджи опалил горячим дыханием кожу на груди. Влажно зацеловывая торс, оглаживая его и руками, тот что-то говорил о потеплении и плавно спускался всё ниже, пока не опустился на колени.       Вид был потрясающим. Как и ощущение влажных губ на разгоряченной коже. Сакуса запустил пальцы в темные волосы, слегка сжимая их. Второй рукой он опёрся на стену. Если Аджи и дальше будет так напирать, заласкивая, то стоять станет сложновато.       Вылизывая, целуя, кусая кожу внизу живота, Аджи расстегнул брюки, не снимая их, лишь раздвигая ткань и приспуская трусы, вытащив член. Сосал тот неумело, но усердно. Брал настойчивостью, пытаясь взять по яйца. При этом умудрялся смотреть так, будто это Сакуса стоит на коленях и ублажает его. Интересно. Волнительно. Сильнее сжимая его волосы, подталкивая, направляя, Сакуса тяжело, прерывисто дышал, чувствуя, что заводится всё сильнее.       — Хватит.       — Мм? — с влажным звуком Аджи выпустил член изо рта, плавно поднимаясь на ноги и кончиками пальцев вытирая покрасневшие уголки губ. — Вы хотите прервать наш разговор?       — Нет. Сменить тему.       Улыбкой, которой одарил его Аджи, можно завоёвывать страны. Сакуса ощутил, как сладко потянуло внизу живота только от одного вида партнёра. Гребаная магия.       — Поговорим о животных?       Сакуса бы предпочел не говорить, а заниматься сексом. Можно и животным. Но всё было в руках Аджи, который осторожно запустил пальцы в шлевки на его брюках, подтягивая ближе к себе. Член проехался по ткани чужого костюма, от чего по всему телу прошлась слабая дрожь. Кивнув на вопрос, он накрыл ладонью шею Аджи, слегка сжимая её сзади, с нажимом проводя по коже подушечкой большого пальца. Аджи резко выдохнул и потянул за шлевки, меняя их местами. Легко толкнув, тот повалил его на кровать, забираясь сверху.       Целуясь, Сакуса избавил Аджи от пиджака, ослабил на нем галстук и расстегнул рубашку с брюками. Ойкава говорил, чтобы рубашку не снимали. Хотелось ослушаться, чтобы ярче ощутить чужое тело. Но Сакуса не стал. Аджи настойчиво к нему притирался, целовал откровенно, глубоко, но был тихим.       Они с трудом сняли с него брюки и белье. Аджи остался в черной рубашке, сексуально смотрящейся на его алебастровой коже, и болтающемся галстуке, за который Сакуса снова притянул к себе для поцелуя.       Аджи сам достал смазку и, притираясь членом к члену, растягивал себя. Что-то говорил о вымирающих видах животных, но Сакуса не слушал. Смотрел и трогал гибкое тело под рубашкой, сгорая от желания. Ощутив касание к члену, он сжал чужую задницу, приподнимая Аджи, чтобы видеть, что тот творит. Аджи завел руку назад, надрачивая ему, размазывая по члену остатки смазки. От этой ласки напряжение стало нестерпимым. Нашарив презерватив, Сакуса отдал его Аджи, который ловко вскрыл упаковку, переместился немного ниже и раскатал по члену латекс. Сразу же вернувшись в прежнее положение, тот стал притираться задницей к члену, позволяя ему скользить между ягодиц.       Терпение трещало по швам. Сакуса хотел сам завалить Аджи и удовлетворить собственные желания. Но тот вовремя прекратил играться, придержал его член и медленно, с долгим стоном насадился на него. Вся текучесть, неторопливость, все поддразнивания сразу закончились. Аджи опёрся двумя ладонями на его живот и начал двигаться, резко насаживаясь на член. Сакуса сжимал задницу, вскидывал бедра, идя навстречу чужим движениям, он и думать забыл, что они под камерами. Удовольствие становилось объёмнее, заполняя всё тело. Ярче, выжигая всё изнутри. Но как бы Сакуса ни пытался руководить процессом, Аджи ни на миг не ослабил бдительности, до самого конца контролируя его наслаждение. Не позволял кончить, замедляясь, или до невозможного сладко сжимался, подводя к пику.       Когда терпеть уже не осталось сил, Сакуса сам потянулся к его члену, обхватывая его пальцами и быстро надрачивая. Аджи сбился, то глубоко принимая крепкий стояк, то насаживаясь короткими рывками. И тихо стал постанывать, до конца отпустив себя.       Аджи кончил первым, испачкав Сакусе не только руку, но и живот. Но продолжил объезжать его, пока Сакуса не кончил. Аджи не рухнул на него, только немного склонился. Слегка улыбнулся, деловым тоном говоря:       — С вами приятно беседовать, Оми-сан.       — Да. Познавательно.       Аджи чувственно погладил его по животу и с протяжным выдохом снялся с члена, вставая с кровати.       — Стоп. Снято.       ***       Звонок от Куроо стал неожиданностью. Неужели тот прекратил злиться и захотел приехать в студию? Или же взбесился ещё сильнее после выхода очередного видео с Акааши и собирался выплеснуть всё свое недовольство? Ни к чему гадать. Ойкава мог снять трубку и узнать, что понадобилось одному из его лучших актеров.       — Приветик, Куро-чан.       — Привет, Ойкава.       Куроо говорил бодро, что Ойкава посчитал хорошим знаком. Значит, они снова могли собираться в доме, заниматься мелкими делами и обмениваться привычными остротами. Губы невольно изогнулись в улыбке. Ойкава реально хотел дружить с Куроо, а не быть его злейшим врагом.       — Чё как? Съёмки не планируешь?       — Планирую, конечно. Думаю над сюжетом для Цукишимы и Дайшо.       — Сними меня с Аджи.       Ойкава разом перестал улыбаться. Идиот. Поверил, что Куроо так быстро остыл и вернулся к прежнему состоянию. А тот всё так же горел Акааши, желая вновь добраться до того. Ойкава шумно вздохнул, понимая, что своим ответом лишь ухудшит их отношения.       — Нет.       — Какого черта, Ойкава?       От беспечного тона Куроо не осталось и следа. Тот звучал раздражённо, и это совсем ему не шло. Ойкава привык к широкому оскалу, игривому блеску янтарных глаз, а не к этим негативным эмоциям.       — Ты увлекся, Куроо. Но это работа, никому здесь не нужны отношения и чувства. Акааши не нужны.       Ойкава старался говорить спокойно, чтобы достучаться до Куроо и не разосраться с ним окончательно. Тот мог психануть и вообще уйти, а как это предотвратить — Ойкава не знал.       — Это твой окончательный ответ?       От ледяного тона стало не по себе. Ойкава будто с незнакомцем говорил. Но всё равно не собирался изменять своего решения.       — Да, окончательный.       — Тогда иди к черту.       Шумно выдохнув, Ойкава опустил телефон. Отлично. Приплыли, блядь. Неужели Куроо серьезно влюбился? Ведь тот не казался человеком, способным уйти лишь из-за того, что что-то идёт не по его плану. Куроо же лёгкий на подъем, весёлый, позитивный, добрый. Черт.       Ойкава снова потянулся к телефону, набирая Кенму.       — Привет.       — Привет, Кен-чан.       — Что случилось?       Ойкава тихо хмыкнул. Если Кенма смог лишь по приветствию понять, что что-то не так, значит, он совсем расклеился, не контролируя ни голос, ни эмоции.       — Куроо ушел.       — А он приходил?       — Он ушел от нас. Из порно.       — Что случилось?       — Акааши.       — Тч. Ладно, не убивайся, Ойкава. Я поговорю с ним.       — Угу.       Даже после разговора с Кенмой легче не стало. Ойкава не любил терять людей, особенно тех, кто очень нравился. А Куроо хоть иногда и бывал придурком, но придурком обожаемым.       И для студии это большая потеря. Да, у них оставались ещё активы, но Куроо был незаменимым. С его обаянием, улыбками, умением горячо трахаться на камеру. Ойкава шумно вздохнул, чувствуя себя разбитым. И даже пожаловаться некому. Чертов Куроо. Чертов Иваизуми.       Каково же было удивление, когда вечером к нему заявился Иваизуми. Улыбался немного неловко, выставив перед собой стопку из трёх коробок пиццы, сверху которой стояли бутылки пива и саке. Ойкава растерянно смотрел, замерев на пороге.       — Не пригласишь?       — Ох, — вернувшись в реальность, он отошёл в сторону, пропуская Иваизуми в квартиру. Боги. Он так скучал по нему. Злился, но всё равно скучал.       Неловкость буквально витала в воздухе. Ойкава пошел на кухню, включая чайник и нервно начиная расставлять кружки и всё необходимое для чаепития. Он больше ни разу прямо не посмотрел на Иваизуми, боясь сорваться и разборками всё испортить. Тот же только пришел. Хотелось удержать, побыть немного рядом. Но как же это сложно. Молчать, закипать изнутри, сходя с ума из-за непонятных действий друга.       Иваизуми сгрузил пиццу на стол и уселся на стул. Ойкава чувствовал его взгляд, но так и не смотрел, для начала собираясь взять под контроль собственные эмоции. Стоило придумать нейтральную тему и разбавить неловкость беспечным разговором, но это казалось нереальным.       — Посмотрим что-нибудь?       — Да! С удовольствием, — слишком быстро ответив, Ойкава неловко улыбнулся и наконец глянул на Иваизуми. Тот слегка улыбался, смотря виновато. Как же всё это напрягало.       — Тогда пойду выберу нам фильм.       — Конечно.       Иваизуми пошел в гостиную, прихватив всё, что принес. Ойкава прекрасно понимал, что чай им ни к чему — друг принес алкоголь. Но ему просто необходимо время, чтобы взять себя в руки. Им определенно нужно поговорить, но, возможно, не сегодня. Не после стольких дней разлуки. Ойкава очень хотел вновь почувствовать себя хорошо рядом с Иваизуми. Провести вместе вечер, критикуя фильм и поедая вкусную еду. Даже большего не нужно. Он привык и к тому, что друг рядом. И этого хватало.       Немного справившись с разбушевавшимися эмоциями, Ойкава вошёл в гостиную, где уже витал запах пиццы.       — Ты начал без меня, Ива-чан? — возмутился Ойкава и поставил кружки на низкий столик, заглядывая в открытую коробку.       — Нет. Просто приманивал тебя запахом.       — Хитрец.       Присев на диван, сохраняя между ними дистанцию, Ойкава потянулся к пицце. Есть особо и не хотелось, но рот занять стоило. Он опасался, что начнет говорить откровенную ерунду, чем выдаст свою нервозность, или же поднимет опасную тему, испортив им вечер.       — Я выбрал боевик. Твой любимый жанр для обсирания актеров и сюжетов, — Иваизуми тихо хмыкнул и потянулся за пивом.       Ойкава покивал, не став ничего говорить с набитым ртом. Друг иносказательно предлагал мировую, и стоило принять его предложение. Но на языке так и вертелась неозвученная куча вопросов. И предъяв. Стоило продолжать есть. И как только он уничтожил первый кусок, сразу потянулся за вторым. Иваизуми искоса на него посмотрел, усмехнулся и вновь уставился в экран, неторопливо попивая вонючее пиво. Ойкава ненавидел этот напиток, с удовольствием бы смыл его в унитаз. Или вылил бы Иваизуми за шиворот. За все дни молчания. За его тупые поступки. За его поцелуи, взбудораживающие сознание.       Как бы Ойкава ни пытался себя успокоить, он всё сильнее злился, раздражённо жуя пиццу и сверля друга взглядом. Тот повернулся к нему, вопросительно смотря. Быстро дожевав, чувствуя, как кусок застрял в горле, Ойкава запил его чаем и резко повернулся к Иваизуми. Не дурачился, не кривлялся. Смотрел прямо, хмуро.       — Не могу, Ива-чан. Не хочу сейчас поднимать эту тему, но не могу иначе.       Иваизуми шумно вздохнул, отставил пиво и повернулся к нему, явно давая понять, что готов слушать.       — Что между нами происходит? Что происходит с тобой? Зачем ты целуешь меня, а потом пропадаешь из моей жизни?       — Ойкава, тормози. Слишком много вопросов, не кажется?       Иваизуми слегка улыбнулся, и это почему-то только сильнее выбесило. Ойкава себе места не находил, скучал, переживал, а друг натворил херни, а потом вернулся как ни в чем не бывало.       — Не кажется. Вообще не кажется. Ты повел себя, как самая настоящая сви…       Распалившись, Ойкава умудрился упустить момент, как Иваизуми оказался близко. Слишком близко. Накрыл его щеки ладонями и поцеловал, прерывая поток возмущений. Шумно выдохнув носом, потерянно смотря на Иваизуми, Ойкава недовольно замычал в поцелуй и упёрся ладонями в грудь. Как оказалось, проще каменную плиту сдвинуть, чем Иваизуми Хаджиме. Тот, наоборот, придвинулся ещё ближе, одну ладонь запустив в волосы, сжимая их на затылке, а второй слегка поглаживал по щеке. И продолжал целовать.       Злость, ненавистный вкус пива, очередная тупая ситуация — даже всё это не дало сил сопротивляться ласкам Иваизуми. Ойкава обречённо простонал и закрыл глаза, отвечая на настойчивый поцелуй. Он сжал футболку на крепкой груди, злясь на себя из-за слабости. Неспособности оттолкнуть Иваизуми, поцелуев которого он желал больше всего на свете. И получив это, не мог отказаться, даже зная, что потом между ними будет очередная непонятная хрень.       Стало совсем не до мыслей, когда Иваизуми начал откровенно напирать, целуя жарче, прижимаясь настойчивее. Пока не повалил его спиной на диван. Это было самое откровенное положение, в котором они оказывались. Возбуждением ударило в затылок и в низ живота. Ойкава слегка завозился, удобнее устраиваясь под Иваизуми, и обнял его поперек спины, жадно прижимая к себе. Тот хрипло выдохнул, принявшись целовать голодно, жарко. Ойкава не поспевал за чужой страстью, но отвечал со всем пылом.       Иваизуми будто переключили. Он резко сбавил обороты. Прервал поцелуй, глубоко задышал, неотрывно смотря в глаза, и снова поцеловал. Только в этот раз действовал неторопливо, будто смаковал каждое мгновение. Тягучая ласка заводила не меньше горячих поцелуев. Ойкава вновь прикрыл глаза, чувственно отвечая Иваизуми, скользя по его языку своим и слегка посасывая его губы.       Иваизуми погладил по щеке, провел по шее, огладил бок и замер на бедрах, властной хваткой сжимая его. Ойкава беспокойно зашевелился, чувствуя, как пульсирует член. Эти движения позволили ощутить, что Иваизуми тоже возбужден. Резко выдохнув, Ойкава начал поглаживать его по спине, прижимая к себе ближе и дурея от удовольствия. Это были лучшие поцелуи за всю жизнь. Самые вкусные, самые волнительные.       Иваизуми не заходил дальше поцелуев, а Ойкава боялся сделать что-то не так и спугнуть его. Плыл по течению, наслаждаясь лаской и сгорая от мучительного возбуждения. Хотелось хоть потереться об Иваизуми, но даже этого Ойкава себе не позволил. Он не знал, сколько это продолжалось. Нежные поцелуи сменялись страстной лаской и обратно. Губы чертовски болели, член ныл, а всё тело пробирало лёгкой дрожью из-за мощного возбуждения.       Телефонный звонок разрушил атмосферу. Иваизуми сразу прервал поцелуй, смотря таким темным взглядом, что Ойкава не сдержал протяжного стона. Боги. Друг хотел его. Сильно хотел. Возможно, так же сильно, как и Ойкава жаждал Иваизуми.       — Ответь на звонок.       Чужой голос хрипел, возбуждая только сильнее. И это почему-то испугало. Ойкава кивнул и, как только получил свободу, слетел с дивана, уходя на кухню, где лежал телефон.       Оказалось сложно сосредоточиться на разговоре, когда стоит до боли в яйцах. Ойкава тупо смотрел перед собой, чувствуя, как горит всё тело. И пытался вникнуть в слова Кенмы. Тот что-то говорил о новых актёрах, но всё воспринималось фоновым шумом. В ушах громко стучало сердце, а все мозги стекли в пах.       — Ты слушаешь, Ойкава?       — Прости. Один момент, — Ойкава отложил телефон и подошёл к раковине, чтобы умыться холодной водой. Немного, но помогло. — Да-да, Кен-чан?       — Может, мне перезвонить?       — Нет. Кхм, всё хорошо.       Ойкава понимал, что его выдавали сбившееся дыхание и голос, но всё равно не хотел прерывать разговор. Тогда бы пришлось идти обратно к Иваизуми, как-то с ним разговаривать. А к этому Ойкава не готов. Не тогда, когда у него крепкий стояк грозил прорвать плотную ткань джинсов.       — Как скажешь.       — Так что ты говорил? Новые актеры? Сразу несколько?       — Да. Близнецы.       — Что?!       Эта новость шокировала ещё сильнее, чем произошедшее на диване. Ойкава не мог поверить такому счастью. Да они же нагнут все другие студии, если отхватят себе близнецов. Особенно, если те не гнушаются баловаться друг с другом.       — Один универсал, второй актив.       — Охренеть, Кенма! Это просто, мм, охренеть!       Ойкава взволнованно начал расхаживать по кухне, уже представляя, что можно с ними снять. Близнецы. Черт побери. К ним пришли близнецы.       — Стоп. А в чем подвох? Они страшные? Не может же быть всё так хорошо.       — Как по мне, то довольно симпатичные.       — Вау. Если ты говоришь, что они симпатичные, то там красавчики. Срочно скинь мне их фотки.       Кенма тихо хмыкнул и сбросил вызов. Не прошло и минуты, как на телефон пришли две фотки. Ойкава засмеялся, смотря на двух потрясных красавцев. Вроде бы и отличаются друг от друга, но сразу понятно, что близнецы. Ойкава поспорить мог, что те различаются не только цветом волос, но и характерами. Хотелось увидеть их вживую, пообщаться. Рассматривая фото, Ойкава поставил на то, что крашенный — универсал, а темноволосый — актив. Ни имен, ни какой-либо информации Кенма не скинул, дразнясь. Ойкава перезвонил партнеру, чтобы поделиться с ним впечатлениями.       — Они крутые, Кен-чан. Хочу их. Срочно.       — Сразу двоих? Думаешь, я смогу один вас снять?       — Кенма!       Ойкава снова засмеялся. Настроение разом подскочило до небес. Ему нужны эти мальчики. Вместе, по отдельности — неважно. Главное, чтобы пришли и остались.       — Договорись с ними о встрече. В любое удобное им время.       — Как скажешь. Инфа на них нужна?       — Нет. Хочу лично у них всё узнать.       — Окей.       Попрощавшись с Кенмой, Ойкава ещё какое-то время думал о близнецах, а потом вспомнил об Иваизуми. Иваизуми, который его зацеловал до умопомрачения и довел до болезненного возбуждения. Радовало, что во время разговора оно откатило. И если с одной проблемой он разобрался, то оставалась ещё одна — разговор с другом, который вел себя совсем не по-дружески.       Ещё раз умывшись, Ойкава пошел в гостиную. Вот только Иваизуми уже не было. С трудом удержавшись, чтобы не разбить телефон, который держал в руке, Ойкава набрал сообщение.       Ойкава: Хватит бегать. Нам нужно поговорить!       Иваизуми даже не заигнорил его. Прислал ответ практически сразу.       Иваизуми: Я знаю. И мы поговорим, Ойкава. Просто дай мне время.       Откинув телефон, тихо застонав, Ойкава упал на диван. Чертов Иваизуми. Но не оставалось ничего другого, как ждать. Хорошо, что у него есть дело, на которое можно отвлечься. Иначе точно свихнулся бы.