Без фальши

      Сколько бы Ойкава ни думал, не мог понять, почему ему так не везёт с личной жизнью. Во всех остальных областях всё отлично: он успешный писатель; смог ворваться в порно бизнес, получая от этого не только удовольствие, но и прибыль; у него замечательные друзья, всегда готовые поддержать и прийти на помощь. Видимо, судьба решила, что хоть в чем-то должно не фартить. Мало того, что Ойкава ещё в юности влюбился в лучшего друга, который вроде бы натурал, но творит всякую дичь, так жизнь его свела с мафиози, который в итоге выбрал интересы клана и женился. После, да и до Ушиджимы, ему так и не встретился человек, с которым бы хотелось построить отношения. Иваизуми, естественно, не в счёт. Ойкава всегда хотел быть с ним рядом, довольствуясь ролью друга, но желая большего. Ведь иногда чувства душили, требуя выхода через прикосновения, поцелуи, физическую близость. И это из раза в раз приходилось подавлять. Зато Иваизуми свои странные хотелки не удосужился сдержать. Наломал дров и свалил в туман.       Не хотелось на него злиться, но Ойкава просто не мог не. Он не знал, на сколько ещё ему хватит терпения играть в молчанку, давая другу время. Казалось, ещё немного, и что-то треснет внутри него, сломается. И уже он не захочет разговаривать, видеться с Иваизуми. У всего есть предел, Ойкава практически достиг своего. Слишком долго любил, бесконечно долго терпел и сдерживался. В итоге лишившись друга.       Ойкава привык, что Иваизуми всегда рядом. Если не физически, то с ним можно было попереписываться, поговорить по телефону. А сейчас этого всего нет. Остались лишь жаркие воспоминания об умопомрачительных поцелуях и буря из чувств и эмоций.       Звук входящего сообщения вырвал из размышлений. Ойкава, звездой лежащий на кровати, потянулся к телефону. Увидев имя отправителя, он резко сел, быстро разблокируя телефон и открывая короткое сообщение от Иваизуми. Тот спрашивал, зайдет ли Ойкава к нему в гости. Это удивило. Обычно Иваизуми сам приходил, а сейчас звал в свою небольшую квартиру, куда возвращался только поспать. Возможно, друг специально хотел провести тяжёлый разговор на своей территории, чтобы быть более уверенным. Гадать можно бесконечно, ведь в последнее время Ойкава совсем не понимал, что творится в голове Иваизуми. Поэтому решил всё выяснить на месте. Ему-то всё равно, где разговаривать, лишь бы видеть оппонента. Видеть его глаза, считывать эмоции.       Уточнив время, Ойкава поднялся с кровати, начиная собираться. Нужно принять душ, одеться, зайти в магазин за вкусностями и успеть доехать к назначенному времени. Опаздывать он не любил, ведь сам терпеть не мог кого-то ждать.       Отгоняя волнение и стараясь не прокручивать в голове всевозможные варианты развития событий, Ойкава включил громче музыку, подпевая знакомым песням. Но мысли всё равно просачивались, наматывая нервы. Тогда Ойкава одергивал себя и снова сосредотачивался на словах песни.       На улице стало проще. Много людей, шум города, играющая в магазинах музыка. Прикупив сладостей к чаю, Ойкава скрипя зубами, купил любимое пиво Иваизуми и большую пачку чипсов. Всё же он шел в гости, а значит, хозяина нужно порадовать. И неважно, что пиво хотелось вылить тому на голову, сверху присыпав чипсами. Эта картинка так ярко представилась, что Ойкава не сдержал тихого смеха, привлекая внимание продавца. С извиняющейся улыбкой, он расплатился за покупки и пошел к метро. У него сорок минут, чтобы познать дзен, настроиться на разговор, подавив все эмоции. Необходимо хотя бы выслушать, что Иваизуми скажет в свое оправдание, а уже потом высказать все, что накопилось за эти дни.       За время поездки Ойкава смог обуздать чувства, представляя себе бескрайнюю гладь моря. Штиль. Прозрачная вода, бездвижная. Ни намека на волны. Удивительно, но это помогло не волноваться самому.       Из метро он вышел с лёгкой улыбкой на губах, но чем ближе подходил к дому Иваизуми, тем напряжённее становился. Но всё ещё ничего критического не происходило. Ойкава, уверенный в своем самообладании, нажал на звонок, собираясь как можно быстрее во всем разобраться. Иваизуми открыл через пару секунд, будто стоял под дверью и ждал его. Маловероятно, но эта мысль потешила собственную значимость.       — Привет, Ива-чан. Это тебе, — быстро проговорил Ойкава и всунул в руки Иваизуми пакеты, нагло отодвигая его от двери и проходя в крохотную квартиру.       Он поспешно разулся, стягивая обувь за задники, и направился в комнату, где между ними можно сохранить расстояние хотя бы в полтора метра. Заняв место у окна, опираясь задницей на подоконник, Ойкава выжидательно смотрел на вход в комнату. Слышал, как Иваизуми шуршит пакетами на кухне, и изо всех сил старался не выказывать вновь обрушившейся нервозности.       — Стоп. Замри на месте, Ива-чан. Больше ни шага вперёд, — Ойкава тормознул друга, стоило тому переступить порог комнаты. Больше не собирался допускать поцелуев, пока они не поговорят. А значит, стоило сохранять между ними расстояние.       Иваизуми хоть и выглядел раздраженным, но послушался. Шумно выдохнул, засунул руки в карманы, опёрся плечом на дверной косяк и слегка улыбнулся. Такой красивый, притягательный, что у Ойкавы болезненно сжалось сердце. Сейчас решится, как дальше они будут жить. Останутся ли друзьями, станут ли парой или вообще разойдутся. Стало безумно страшно, но Ойкава подавил чувства, стараясь бесстрастно смотреть на Иваизуми.       — Отлично. А теперь говори, что хотел, — скрестив руки на груди, будто пытаясь защититься от чужих слов, Ойкава приподнял подбородок, не позволяя заметить истинных эмоций. Лишь самоуверенность великолепного Ойкавы Тоору.       — Если тебе не понравится, что я скажу, выйдешь в окно? — Иваизуми говорил насмешливо, что всколыхнуло бурю эмоций — от негодования до раздражения.       Но Ойкава вовремя себя одернул, никак не реагируя на подначку. Даже не поменял ни позы, ни выражения лица. Иваизуми вновь шумно вздохнул и прекратил ухмыляться. Всё, момент истины настал. Сейчас друг скажет что-то ужасное, и Ойкава реально выйдет в окно.       — Тебе как, короткую версию или полную?       — Издеваешься, Ива-чан?       — Нет. Я серьезно.       — Мм, даже так? Тогда полную, пожалуйста.       Ойкава почему-то немного расслабился. Опустил руки, опираясь ими на подоконник. Интуиция это, или же он понял по виду Иваизуми, что тот не сделает ему больно. Не сегодня.       — Окей. Полная версия, — тихо хмыкнув, Иваизуми прямо посмотрел в глаза, начиная говорить. — Я запал на тебя в пятнадцать лет. Хм, думаю, что раньше. Но понял, что это за странные чувства, только в пятнадцать.       Ойкава неверяще смотрел. Это же какой-то бред. Он готов был поверить, что у Иваизуми к тридцати годам проснулся интерес, каково это с парнем, вот он и начал зажимать его по углам. Но Ойкава совсем не готов слушать о давнишней влюбленности. Не после того, как Иваизуми даже признаться ему не дал, обломав своей «натуральностью». Хотелось заткнуть его, развернуться и уйти, но Ойкава бесшумно глубоко вздохнул и кивнул. Иваизуми продолжил:       — Пока я ловил кризис ориентации, ты вовсю флиртовал с девушками, чем только поддерживал мою решимость держать чувства при себе.       — Класс. Я ещё и виноват, — Ойкава не сдержался, высказав свое возмущение.       — Ты хотел полную версию, может, дослушаешь? — Иваизуми начал раздражаться, что стало понятно по хмурой складке на лбу. Ойкава тоже нахмурился, но кивнул, собираясь до самого конца молчать. — Вот спасибо. Надеюсь, ты не помрешь, помолчав несколько минут.       Ойкава шумно выдохнул, зло смотря на издевающегося над ним Иваизуми. Засранец. Ещё наглости хватает усмехаться.       — Ладно, не злись, Ойкава. Потом же сам ныть будешь, что морщины появились.       — Ива-чан, — елейно протянув, Ойкава натянул самую приторную улыбку. — Или ты говоришь по делу, или я ухожу.       — Какой серьезный. Всё-всё, я понял, — хмыкнув, Иваизуми на пару мгновений отвёл взгляд, собираясь с мыслями. Ойкава понимал, что тому трудно говорить, но не испытывал и толики жалости. — Где-то в этом же возрасте родители начали строить планы на счёт моего будущего. Отец хотел, чтобы я выучился на врача. Женился к двадцати пяти годам. Обзавелся парочкой спиногрызов к тридцати. К сорока уже должен был стать успешным врачом.       Ойкава впервые об этом слышал. Иваизуми никогда не рассказывал, что родители давили на него, настроив столько планов.       — Практически каждый совместный ужин отец распинался насчёт медицинского университета, «советуясь» со мной, какой профиль мне стоит выбрать. Когда мы определились с дальнейшим обучением, он начал искать мне курсы для поступающих. Понятное дело, что я был не в восторге. Курсы мешали бы играть в волейбол.       Ойкава понятия не имел, что лучший друг находился под таким прессингом. Он часто зависал у Иваизуми, но при нем никогда не поднималась эта тема. Да, родители часто спрашивали о планах Ойкавы на будущее, но никогда не говорили о том, что надумали для своего сына. Ойкава почувствовал себя преданным. Он был плохим другом, если Иваизуми ему об этом не рассказывал? Не делился с ним переживаниями. Не искал в нем поддержки.       — Ой, не делай такое лицо, Дуракава. Мне не хотелось ещё и с тобой об этом говорить. С тобой я отдыхал. Мне было хорошо даже просто рядом быть.       Ойкава ощутил, как у него потеплели щеки. Этот чертов Иваизуми. Всегда так было. Друг мог обидеть грубым словом или ударить, а потом делал что-то безумно милое, и обида бесследно исчезала. Этот раз не стал исключением.       — Я отвоевал возможность доучиться в старшей школе, играя в волейбол, не пропадая на курсах. Тогда мне начали вдалбливать в голову, какой должна быть идеальная жена. Скукотень ещё та, не буду вдаваться в подробности, — Иваизуми оттолкнулся от косяка и сделал шаг ближе, но Ойкава сразу же вскинул руку.       — Стой на месте, Ива-чан. Просто стой на месте.       Иваизуми тихо, невозможно приятно рассмеялся.       — Стою. Нечего так нервничать.       — Давай дальше.       — Ага, — взлохматив волосы на затылке, тот продолжил исповедь. Иначе Ойкава этот монолог назвать не мог. — Я понятия не имел, что ты влюблен в меня, Ойкава. Подавляя свои чувства, я не замечал очевидного. Всё стало понятно, когда ты рассказал о своей ориентации. Почему ты такой тактильный только со мной, твои долгие взгляды. Да там много всего палевного было, что я вспомнил во время того разговора. И я знал, что ты хотел мне признаться, но я не дал этого сделать.       Ойкава ощутил, как кровь отхлынула от лица. Как же хорошо, что он опирался на подоконник. Иваизуми знал, столько лет знал, что Ойкава его любит. Знал. Боги. Ойкава догадывался, что услышит дальше. Но не представлял, как к этому отнестись.       — Я испугался, что, если ты признаешься, я не сдержу собственных чувств. Но я не мог, Ойкава. У меня вся жизнь была расписана. Жизнь успешного натурала, — Иваизуми безрадостно засмеялся. — Я не дал тебе сказать самых желанных для меня слов, надеясь, что подростковая влюбленность пройдет. Не прошла.       Ойкава резко выдохнул, тяжело смотря на Иваизуми. Во всё это сложно поверить, но друг не стал бы таким шутить. Не стал бы?       — Дома был ад, когда я сказал, что не буду поступать на медицинский. Что поеду в Токио, учиться на спасателя. Но родители вскоре смирились, ведь профессию я выбрал удовлетворительную для отца. А я просто решил взбунтоваться. Да и тебя не мог одного отпустить в большой город.       Ойкава даже не знал, что сказать. В голове творился самый настоящий хаос. Поэтому он молчал, давая возможность спокойно закончить рассказ.       — Ну, ты сам знаешь, что я пытался найти девушку. Идеально подходящую под вдалбливаемый мне в голову образ. И даже находил, но… — Иваизуми широко улыбнулся, неотрывно смотря в глаза. — Стрёмно заводить серьезные отношения, когда дрочишь на лучшего друга.       — Это грубо, Ива-чан!       Черт. Слышать такое одновременно смущающе и безумно приятно. Ойкава не мог винить Иваизуми за годы, что они были рядом, но не вместе. Поставив себя на место друга, он понял — сделал бы так же, чтобы не разочаровать родителей. И вряд ли бы взбунтовался, выбрав другую профессию. А Иваизуми смог, лишь бы последовать за ним в Токио.       — Ты же хотел правду? Получай.       — Пфф. Напугал. Ты поэтому нечасто ездишь домой?       — Ага. Каждый визит домой — головомойка. Я уже должен был жениться и иметь минимум одного отпрыска. Постоянно выслушивать эту дичь не хочется. Мне хватает и телефонных разговоров.       — Хорошо, Ива-чан. Я понял. Но почему именно сейчас ты… ну ты…       Ойкава не смог выдавить из себя окончание фразы, ещё не верилось, что Иваизуми любит его.       — Почему я сейчас проявил свои чувства?       — Да. Ты спокойно отдал меня Ушиджиме несколько лет назад, а сейчас начал действовать. Почему?       Иваизуми громко расхохотался, вызывая недоумение, отразившееся на лице.       — Совсем не спокойно. Мне хотелось прибить и его, и тебя. Но тогда слова родителей ещё давили на меня, и я честно пытался стать нормальным. А сейчас, хм, больше не могу пытаться. Не могу не прикасаться к тебе. Знаешь, когда всего внутри слишком много — сложно удержаться.       Ойкава активно закивал, прекрасно понимая, о чем говорит Иваизуми.       — Собственное поведение дало мне понять, что я грёбаный трус. Мало того, что испугался разочаровать родителей, так ещё и сбежал от тебя, когда поцеловал. Побоялся, что ты не примешь меня после всего.       — Ты не трус, Ива-чан! — Ойкава даже от подоконника отлип, немного подаваясь вперёд. Невыносимо слушать, как любимый человек напрасно на себя наговаривает. Да, Иваизуми потрепал ему нервы, но у него есть оправдание. — Ты просто хотел быть хорошим сыном. Не желал разочаровать родителей.       — Ага. Пока я пытался быть хорошим сыном, проебал свое счастье.       Ойкава лукаво улыбнулся, слегка прищурив лучащиеся счастьем глаза.       — Если под своим счастьем ты подразумеваешь меня, то вот он я, бери.       Иваизуми сразу же шагнул к нему, но Ойкава быстро опомнился, вновь выставляя перед собой руку.       — Стоп, Ива-чан. Не так быстро. Я ждал тебя столько лет. И теперь, пока ты не сводишь меня на три, нет, на пять свиданий, ничего тебе не обломится.       Самодовольно улыбаясь, Ойкава смотрел, как у Иваизуми меняется выражение лица. Сначала растерянность, затем она перешла в недоумение, а потом в насмешку. И это только укрепило уверенность в правильности слов.       — Ты должен мне умопомрачительные свидания. Незабываемые. И после третьего я, так уж и быть, позволю себя поцеловать. После пятого, возможно, только возможно, тебе перепадет что-то большее от восхитительного меня.       Иваизуми громко засмеялся. Ойкава не разделял его веселья. Тот не смеяться должен, а обкусывать локти от досады, что не сможет прикоснуться так долго.       — А ты сам выдержишь, Ойкава?       Недобро прищурившись, Ойкава искусственно улыбнулся.       — После твоих слов обязательно выдержу. Чего бы мне это ни стоило.       — Ну-ну.       Хмыкнув, Иваизуми снова сошел с места, чем заставил напрячься. Ойкава отступил, натыкаясь на подоконник.       — Куда это ты идешь, Ива-чан?       И так мизерное расстояние слишком быстро сокращалось. Иваизуми спокойно отвел выставленную руку, прижался всем телом и втянул в восхитительный поцелуй. Ойкава физически не мог ему противиться, растекаясь в крепких объятиях. Черт побери. Злясь на себя, он пылко отвечал на жадную ласку, цепляясь за широкие плечи уже не друга.       — Что ты творишь, сволочь? — тихо, прерывисто шепча, когда Иваизуми прекратил терзать его губы, Ойкава пытался собрать себя в кучу.       — А это аванс. Чтобы я смог продержаться эти пять свиданий.       — Терпеть тебя не могу, — раздражённо говоря, Ойкава так и не отпускал Иваизуми, пожирая его взглядом.       — Неа. Ты меня любишь, Дуракава.       — Люблю.       — И я люблю тебя.       Находясь в эйфории после признания Иваизуми, Ойкава всё же не забывал о съёмках. В воспоминаниях из раза в раз прокручивались слова Иваизуми, их поцелуй, а между этим всплывали мысли об Ацуму. Его снова хотелось снять. И снова в нижней позиции.       Как только Ацуму сказал, что останется с ними, Ойкава подобрал ему партнёра, и вскоре в голове нарисовалась картинка того, как всё будет происходить. В очередной раз придется постараться, чтобы оборудовать рабочую зону. Очень постараться. Но Ойкава вновь загорелся идеей, и, пока не реализует её, не сможет снимать ничего другого. Оставалось заручиться поддержкой Кенмы, который точно будет бурчать из-за места съёмок, а после договорится с актерами.       Иваизуми работал, пообещав пригласить Ойкаву на свидание в ближайшее время. Требовалось чем-то заполнить ожидание. Съёмки показались идеальным вариантом, тем более, идея стала такой же навязчивой, как и мысли об Иваизуми. Позвонив Кенме, Ойкава рассказал о своей задумке, какое-то время напряжённо слушая тишину. Кенма не возмущался, помолчал, шумно вздохнул и дал согласие на осквернение кухни. Даже пообещал помочь, чем избавил от многих хлопот и сократил объем покупок до минимума. Теперь предстояло встретиться с актерами, обсудить всё с ними, дождаться от Ацуму справки и назначить день съёмок. Обговорив с Ацуму день и время встречи, Ойкава набрал Сакусу, которого просто безумно хотел видеть рядом с Цуму.       — Добрый вечер, Оми-кун. Сможешь завтра подъехать в студию к восьми вечера? Я бы хотел обсудить предстоящую съёмку, — чтобы нормально общаться с Сакусой и не беситься из-за него, нужно говорить коротко и по существу. Тогда тот не успевал ни нагрубить, ни нахамить.       — Добрый. Смогу.       Ойкава победно улыбнулся. Чем быстрее они всё обсудят, чем быстрее он получит согласие от актеров, тем скорее они снимут этот ролик. Он собирался сбрасывать вызов, но Сакуса удивил, задав вопрос:       — С кем я буду сниматься?       С трудом подавив удивленный возглас, Ойкава хитро улыбнулся, собираясь подразнить. Но вспомнил, с кем разговаривает, просто отвечая:       — С Цуму.       — Понял. До свидания.       — Ага.       Не став заморачиваться по поводу неожиданно проснувшегося интереса у Сакусы, Ойкава достал блокнот, записывая сюжет, изнасиловавший ему мозг. Как только они отснимут его, Ойкаву попустит. Но пока он горел этой идеей, желая скорейшей её реализации.       Сакуса приехал первым. Коротко кивнул и пошел в сторону кухни. Какой догадливый. Ойкава усмехнулся и направился следом. В помещении пахло антисептиком и свежесваренным кофе.       — Я протер и столешницу, и стул. Присаживайся, Оми-кун. Будешь? — взглядом указав на дымящуюся турку, Ойкава по-лисьи улыбался, наблюдая за тем, как меняется выражение чужого лица. И хоть половина его скрыта под маской, но глаза и морщины на лбу выдавали все душевные терзания Сакусы. Усмехнувшись, он достал свою любимую кружку и чуть не выронил ее, когда услышал согласие. Стараясь сдерживать удивление, Ойкава беспечным тоном поинтересовался: — Тебе с молоком, сколько сахара?       — Без молока. Одна ложка сахара.       — Окей.       Охренеть. Этот день можно обводить в красный кружок. Впервые Сакуса Киеми согласился что-то выпить в его компании. Ойкава достал кружку, тщательно её вымыл, вытер бумажным полотенцем и кинул на Сакусу взгляд. Тот вроде не кривился, значит, пока Ойкава делал всё правильно.       Приготовив кофе и расставив кружки, Ойкава присел напротив, премило улыбаясь. Ацуму опаздывал, а Сакуса опоздания не любил. Плохо. Очень плохо. Но хотелось верить, что всё обойдется.       — Видел последние ролики, Оми-кун?       — Видел.       — И как тебе?       — Нормально.       М-да. Нормального диалога не получалось. Сакуса никак не хотел идти на контакт. Зато притянул к себе кружку, сдвинул на подбородок маску и сделал пару глотков. И никто не умер. Охренеть. Усмехнувшись своим мыслям, Ойкава буквально сорвался с места, когда в дверь позвонили. Наконец-то.       Ацуму с порога вручил файл с документами и пошел на кухню, не дожидаясь приглашения. Наглец. Но очаровательный.       — А я всё гадал, с кем Ойкава-сан хочет меня снять. Привет, Оми-Оми, я Ацуму Мия.       Ойкава наблюдал за этими двумя, зайдя на кухню следом за Ацуму. Тот стоял рядом с Сакусой и протягивал руку для рукопожатия. Сакуса смотрел на нее, как на самое мерзкое, что видел в своей жизни. Требовалось хоть попытаться спасти ситуацию и не позволить актерам разосраться ещё до съёмок.       — Цуму-чан, держи, — протянув ему спиртовые салфетки, Ойкава надеялся, что тот всё поймет без лишних вопросов.       — Это он ко мне брезгует прикоснуться? А как мы тогда трахаться будем? — Ацуму говорил насмешливо, но салфетки принял, тщательно вытерев руки. Но после этого больше не пытался пожать чужую руку. Уселся на соседний стул, смотря только на Ойкаву. Неловкая ситуация. Но Ойкава надеялся, что ещё всё наладится. Поставив перед Ацуму чашку кофе и вазу с конфетами, он занял свое место.       — У меня на вас большие планы. И на эту детку тоже, — Ойкава любовно провел ладонью по столешнице барной стойки, разделяющей кухню на две части.       — Секс на кухне? Не такие уж и большие планы, — Ацуму улыбнулся, закидывая в рот конфету.       — Помолчи, Мия.       Ойкава еле удержал грозящуюся отвиснуть челюсть. Сакуса только что заткнул Ацуму? Вот просто так, без видимой на то причины? Он же никогда ни на кого так не реагировал. Обычно грубил только Ойкаве, но не своему партнеру. Охренеть.       Ацуму тоже уставился на Сакусу, медленно пережевывая конфету. Казалось, тот обязательно колко ответит, а потом актеры поругаются и разойдутся, а Ойкава будет подыхать из-за нереализованной идеи.       — Так, ребята, всё внимание на прекрасного меня. Я буду вещать.       Удалось перетянуть их внимание. Ацуму с Сакусой посмотрели на него. И пока снова ничего не случилось, Ойкава быстро заговорил:       — Из кухни мы сделаем бар. Задрапируем одну стену, чтобы Кенма потом смог на компьютере сделать задник в виде полок с алкоголем. Настроим полумрак, заготовим несколько бутылок с алкоголем и пару бокалов, — глянув на Ацуму, Ойкава улыбнулся.       — Цуму, ты будешь барменом. И не надо так похабно скалиться, я нашел в интернете нормальную униформу.       — Тч. А я уже успел нафантазировать, как буду стоять за стойкой в одном фартуке на голое тело.       — И с бабочкой?       — Ахаха. Да ты в теме, Ойкава.       Ойкава себя одернул. Они сюда не развлекаться пришли, а обсуждать будущий ролик.       — Так. Никакого голого тела. Не сразу, — переведя взгляд на Сакусу, который недовольно поджимал губы и хмурился, Ойкава продолжил. — Оми-кун, ты — поздний клиент, пришедший под закрытие. Заказываешь виски, неторопливо пьешь. Между вами завязывается диалог.       Ладно. Ойкава понимал, что Сакуса и диалог — что-то сверхъестественное, но надеялся на Ацуму и его болтливый рот.       — Между вами химичит. Ещё до того, как вы заговорите друг с другом, нужно показать взаимный интерес. Долгими взглядами, улыбками.       Ацуму засмеялся, кинув на Сакусу насмешливый взгляд.       — А он умеет улыбаться?       Сакуса только сильнее скривился, с пренебрежением смотря на будущего партнёра. Вот же херня. Казалось, ещё немного — и он просто уйдет.       — Улыбки на тебе, Цуму-чан. А долгие взгляды оставим Оми-куну, — подмигнув, Ойкава поспешно продолжил. — Цуму, ты закроешь бар и сядешь рядом с Оми. Нальешь себе и продолжите разговор. Пускай он будет максимально пошлый, откровенный. Нужно, чтобы градус повышался, атмосфера накалялась. Чтобы вы буквально набросились друг на друга. Хочу борьбу за позицию актива. Но так как Оми-кун не снимается в нижней позиции, то, Цуму, тебе придется проиграть и подставиться.       — Да не вопрос. Справлюсь. Но справится ли Оми-Оми?       Сакуса перевел черный взгляд на Ацуму, улыбнувшись так, что у Ойкавы по спине холод прокатился. Ужас.       — Проверим, Мия. Справлюсь я или нет.       Ацуму только рассмеялся на это. Удивительно, в спор не стал вступать. И Ойкава посчитал это хорошим знаком.       С Ацуму пришлось встретиться за день до съёмок, чтобы подогнать под него форму, а так же припрячь помогать с обустройством рабочей зоны. Ойкава позвал и Иваизуми, который больше не бегал от него, но на свидание пока не звал. Невольно подумалось, что тот передумал, вот только смотрел так, что у Ойкавы колени подкашивались. Хочет. Любит. И этого хватало, чтобы молча ждать, когда Иваизуми дозреет и пригласит его на их первое, самое важное свидание.       Форма села на Ацуму как влитая. Не зря Ойкава выспрашивал размеры, а потом долго сидел на сайте, подбирая белую рубашку, черные зауженные брюки, черную безрукавку и, мать ее, бабочку. Одевшись и повязав на пояс фартук, Ацуму стал выглядеть как идеальный бармен. Но покрасоваться Ойкава не дал. Заставил переодеться и спуститься на первый этаж, где Иваизуми с Кенмой пытались затянуть зелёной тканью одну из стен кухни. Лишь вчетвером они смогли это сделать, закрепив ткань. Оставалось прикрепить дополнительные светильники с жёлтым светом, занавесить плотными шторами окна, чтобы погрузить помещение в полумрак.       Пока под чутким руководством Кенмы Иваизуми прикручивал над стойкой освещение, Ойкава с Ацуму пошли в ближайший магазин за оставшимися декорациями. Стеклянная пепельница, бокалы под виски, вазочка для орешков и белоснежное полотенце, которым Ацуму предстояло полировать стойку — всё это они купили в небольшом магазинчике хозяйственных товаров. А вот две бутылки алкоголя и орешки приобрели в ближайшем комбини. Также Ойкава купил сладостей к чаю, чтобы после работы они смогли отдохнуть и пообщаться.       С Ацуму скучно не было. Тот постоянно болтал, делясь впечатлением обо всех роликах, что имелись на их сайте. Ойкава слушал внимательно, спокойно воспринимая критику. А критики было много. Но он понимал — Ацуму не пытается обидеть, он высказывает своё мнение, указывает на явные ошибки, чтобы в будущем они не повторялись.       — Спасибо, Цуму-чан. Этот разговор оказался чертовски полезным.       — Всегда пожалуйста. У вас реально здорово. А со мной будет вообще шикарно.       Ойкава засмеялся, уверенный — так оно и будет. Теперь бы справиться с предстоящими съемками. Он заметил, что всегда работа с Сакусой напрягала. Ойкава опасался сказать что-то не то, сделать что-то не так. Будто Сакуса — бомба замедленного действия. И он самолично решил подпустить к ней ураган в лице Ацуму. Рванёт. Точно рванёт. Но слишком интересно узнать, как оно будет, чтобы отступиться от намеченного.       В день съемок Ацуму не опоздал, приехал чуть раньше, сразу отправившись в душ. Ойкава с Кенмой топтались на кухне, где с трудом хватало места для камер и маневров с ними. Они заранее навели порядок, дезинфекторами обработали стойку и стулья. Тщательно вымыли новые бокалы, к которым Сакусе придется прикасаться, и не забыли с хлоркой вымыть пол. Такая тщательная уборка перед съемками Сакусы утомляла, но пока Оми нравился зрителям, можно и потерпеть.       Сакуса приехал, когда Ацуму, одетый в униформу, спускался со второго этажа. Актеры обменялись лишь взглядами, не сказали друг другу и слова, расходясь по разным помещениям. Ацуму пошел на свое «рабочее» место, заходя за стойку, а Сакуса — в гостиную, чтобы переодеться. Ойкава натянуто улыбнулся, следуя за Ацуму. Хотелось верить, что взаимная антипатия между актерами не станет помехой для годного ролика. Всё же Ойкава ставил на этих двоих, которые в одном кадре будут смотреться безумно горячо. Лишь бы захимичило.       — Ну как я? — Ацуму самодовольно улыбнулся, поправил бабочку и пытливо посмотрел на них с Кенмой.       — Норм, — из уст Кенмы это наивысшая похвала, чего Ацуму ещё не знал, поэтому Ойкава сразу подхватил, желая потешить чужое самолюбие комплиментами.       — Ты потрясающе выглядишь, Цуму-чан. Хотя мне кажется, ты в любой одежде чертовски хорош.       От лести Ацуму ещё шире улыбнулся, расправил плечи, демонстрируя себя во всей красе.       — Не понимаю, откуда столько восторгов, — появившийся на кухне Сакуса стёр с лица Ацуму улыбку всего одной фразой. Вот же мрачный засранец.       Ойкава нервно засмеялся, подходя ближе к Сакусе и цепким взглядом окидывая его одежду. Нужно срочно что-то сказать, как-то разбавить повисшее напряжение.       — Ты тоже хорошо выглядишь, Оми-кун. В классике выглядел отлично, но и повседневная одежда тебе к лицу, — разливаясь соловьём, Ойкава начинал злиться.       Сакуса даже не глянул на него, прожигая темным взглядом Ацуму. Обернувшись, Ойкава увидел, что и Ацуму смотрит не с самыми позитивными эмоциями. Приплыли. Они же сейчас не потрахаются, а подерутся. Терпение лопнуло. Ойкава хлопнул в ладоши, привлекая внимание к себе, и серьезно проговорил:       — Прекратили. Оба. Ядом плеваться будете вне этого дома. Сейчас у нас съёмка, — Ойкава прошел к своей камере, словив на себе одобрительный взгляд Кенмы. С такой поддержкой под боком уверенности только прибавилось. И «большой босс» включился сам собой. — Мы детально обговорили сюжет. Если нет вопросов или пожеланий, то приступаем.       Посмотрев на Сакусу, дождавшись кивка, Ойкава перевел взгляд на Ацуму, который подмигнул ему и улыбнулся.       — Готов к труду и обороне.       — Отлично. Кенма, включай свет, — партнёр настроил свет, погружая кухню в полумрак. — На исходную. Начали.       ***       Сакуса не ожидал, что так скоро получит в свои руки нового универсала. Казалось, Ойкава в следующем ролике задействует Цуму как актива. Но тот в очередной раз удивил, решив снять их вместе. Приятно удивил. Цуму понравился с первого взгляда. Полностью во вкусе Сакусы. Высокий, крепкий, с красивым, подтянутым телом и привлекательным лицом. Только характер подкачал. Сакуса терпеть не мог наглых, самоуверенных. Стоило Мие при первой встрече открыть рот, как стало ясно, что, помимо внешности, в нём нет ничего хорошего. Манера речи, надменные взгляды, жесты — всё это дико раздражало.       Но Ойкава с чего-то решил, что они с этим павлином смогут записать вкусное видео. Сакуса уже понял, Ойкава всегда видел шире, глубже. И доверял его мнению. Поэтому не стал оспаривать или противиться такому раскладу. Тем более, внешне Мия всё равно привлекал. Да и пока Ойкава добросовестно исполнял все требования, изложенные в контракте, Сакуса не имел права выказывать свои хотелки. Нужно просто игнорировать Мию вне съёмочного процесса. Не получилось. Сакуса сам его задел, войдя на кухню и увидев того за барной стойкой. Красивый, нахальный, раздражающий. От одного его вида кровь вскипала в венах. Как же он бесил Сакусу.       Но Ойкава прав — они на работе, а любую порученную ему работу Сакуса выполнял безукоризненно. Сценарий, если так можно назвать подводку к сексу, они прогнали при первой встрече. Ничего сложного. Можно сразу приступать к съемкам, что Ойкава и сделал, дав отмашку к началу.       Мия стоял за стойкой, натирая её белоснежным полотенцем. Сакуса вошёл в кадр, и тот сразу же вскинул взгляд. В нём больше не было раздражения, лишь интерес.       — Добро пожаловать. Мы уже закрываемся, — Мия изогнул губы в откровенно пошлой улыбке, явно переигрывая, но Ойкава не останавливал съёмку. Значит, Сакуса снова придирался. — Но для такого красивого господина я сделаю исключение. Что будете пить?       Сакуса кивнул, безмолвно благодаря за продление рабочего дня, и присел на один из трёх стульев. Именно туда, куда сказал Ойкава. Съёмка велась сзади и сбоку, но Сакуса легко абстрагировался от камер, сосредоточив всё внимание на партнёре.       — Двойной виски, пожалуйста.       — Будет сделано, — Мия ловко достал из-под барной стойки бокал и бутылку виски. Накидав льда, он щедро плеснул алкоголь, пододвигая к нему заказ. — Задержались на работе?       — Да. Был долгий день, — Сакуса сжал пальцами бокал, приподнимая его, но не спеша пить. — Присоединитесь? Не люблю пить один.       — Мм. Моё рабочее время закончено. Можно и присоединиться, — достав ещё один стакан, наполовину заполнив его алкоголем, Мия обогнул барную стойку, на ходу снимая фартук и оставляя его на третьем стуле. Сакуса невольно залип на крепких бедрах, обтянутых брюками. Притягательный вид. Даже очень.       Присев на соседний стул, Мия взял свой бокал, приподнимая его.       — Цуму.       — Оми.       — За знакомство, Оми-Оми.       Сакуса легко коснулся чужого стакана своим и поднес его к губам. Пить он не собирался. Только сделал видимость. Зато Мия отпил пару глотков алкоголя, после медленно облизав губы. Сука.       Сакуса понять не мог, из-за чего раздражается. Но внутри всё бушевало, спиралью скручиваясь внизу живота. Если бы не съёмки, если бы не обговоренный сюжет, Сакуса с удовольствием бы сжал крашенные патлы и ткнул Мию лицом в стойку. Прижался бы сзади и хорошенько отодрал, чтобы тот дышать забывал. Если бы они реально встретились в баре, он и думать бы забыл о своей мизофобии. Соблюдать личную гигиену не казалось таким уж и важным рядом с Мией. И это только сильнее раздражало.       Крепче сжав стакан, Сакуса не сводил с Мии тяжёлого взгляда. Тот что-то говорил, смеялся. И ему тоже нужно что-то говорить. Блядь.       — Видимо, день был реально тяжёлым, если ты выпадаешь из реальности, Оми-Оми.       Мия подался ближе, накрывая его колено ладонью. Не по сценарию. Но какой, к черту, сценарий, если Сакуса пропустил пару своих реплик. Ойкава всё ещё не останавливал съёмку. Значит, его всё устраивало. Значит, не против импровизации. Главное — дать ему борьбу, верно?       — Может, я могу чем-то помочь? — Мия скользнул ладонью по бедру ближе к паху, сжимая длинные, сильные пальцы, от чего возбуждением практически ошпарило.       — Да. Прекратить пустую болтовню и использовать рот по назначению.       Грубо ответив, Сакуса, как и хотел, запустил ладонь в чужие патлы, с силой сжимая их и притягивая Мию к себе для поцелуя. Тот резко выдохнул носом, опёрся и второй рукой на его бедро, чуть не свалившись со стула. И сразу же включился в поцелуй, пытаясь выгрызть ведущую позицию. Ойкава так и не прервал съёмку, что стало последней вразумительной мыслью.       Сакуса стянул Мию со стула и сам поднялся, вжимая всем телом в барную стойку. Тот зашипел в поцелуй и болезненно укусил, что заставило Сакусу оторваться от губ. Мия с силой сжал его задницу, прижимая ещё ближе к себе, и сам поцеловал.       Ойкава хотел борьбу — Ойкава её получил. Они оба пытались задавать настрой происходящего. Из раза в раз перехватывали инициативу в поцелуе, зажимали друг друга у стойки, перевернув оба стула. Хаотично, грубо прикасались, сдирая одежду.       В очередной раз прижав Мию к стойке, Сакуса одной рукой крепко обнял его поперек спины, а второй снова потянул за волосы. К этому времени на Мие остались лишь брюки, сползшие к коленям, трусы и бабочка. Игнорируя ее, Сакуса кусачими, болезненными поцелуями покрыл шею, видя, как на коже проступают синяки. Мия стонал, ругался, но лишь сильнее запрокидывал голову, подставляясь. И тянул с него штаны сразу с бельем.       Сакуса тяжело дышал, чувствуя дикую усталость и такое же дикое, сносящее крышу возбуждение. Мия даже не пытался поддаться, боролся до последнего, пока запас его сил не иссяк. И только почувствовав слабину, Сакуса сразу же нагнул его над стойкой. Мия лег на неё грудью и щекой, искоса смотря и издевательски улыбаясь.       — Надеюсь не уснуть, пока ты будешь меня трахать, Оми-Оми.       Резко выдохнув, Сакуса несдержанно шлёпнул по заднице, с которой успел стянуть трусы. Мия протяжно простонал, что гораздо лучше его поганых слов. Надавив ладонью на поясницу, не позволяя дёрнуться, Сакуса склонился к сползшим штанам, вытягивая из кармана пакетик смазки и презервативы.       Пока он поспешно растягивал Мию пальцами, покрывал его спину, шею и плечи укусами, заставляя непрерывно стонать и до побелевших костяшек сжимать край стойки. Мия топтался на месте, сильнее прогибался в спине, то резче насаживаясь на пальцы, то пытаясь уйти от проникновения. Совсем не сдерживал голос, от чего мозг плавился, а член непрерывно пульсировал, и бросал такие провокационные взгляды, что его хотелось придушить.       Сакуса раскатывал презерватив по колом стоящему члену дрожащими пальцами. Хотел Мию. Подчинить, подавить, поиметь. Дёрнул его за бедра к себе, вставляя одним слитным, грубым движением. И сам не сдержал короткого, хрипящего стона. Только трахать Мию, не видя его глаз, оказалось чертовски скучно. Выйдя из него, Сакуса резко повернул его лицом к себе, подхватывая под колено и прижимаясь всем телом. Мия идею уловил, нервно улыбнулся, обозвал психом и подстроился, позволяя подхватить его под бедра. Хоть тот и опирался поясницей на стойку, снимая часть веса, всё равно руки дрожали от тяжести. Но в таком положении трахать Мию оказалось охренительно приятно. Тот обвил руками его шею, сжал ногами поясницу и неотрывно смотрел в глаза полыхающим взглядом. Выдыхая в его приоткрытые губы, иногда срываясь на порывистые, настойчивые поцелуи, Сакуса трахал его короткими, быстрыми толчками, чувствуя, как внутри всё бурлит, пенится.       Он ощущал, как о напряжённый живот трётся член Мии, оставляя на коже влажные следы, и срывался на ещё более грубые толчки. Мия сжимался на нём, дрожал, развязно стонал и оставлял на спине и плечах красные полосы.       Сакусе хотелось повалить его на пол и дотрахать там, но остановили остатки здравого смысла, напомнившие, что сейчас съёмки, а такого расклада нет в задумке Ойкавы.       — Сильнее, Оми-Оми. Я сейчас… Хочу кончить.       Проминая пальцами ягодицы, удерживая Мию на весу, Сакуса не отводил от него взгляда, жёстче загоняя член в сжимающуюся дырку. Мия шире распахнул глаза, приоткрыл рот в долгом стоне, сдавил член внутренними мышцами и задрожал, кончая. Сакуса ни за что не признается, что кончил не от прошившего всё тело удовольствия, а от вида Мии. Он финишировал следом, запечатывая собственный стон поцелуем. И медленно начал оседать на пол вместе с тяжёлой, но чертовски желанной ношей.       — Стоп. Снято.       ***       Сакуса каким-то чудом не словил сердечный приступ, после съёмок воспользовавшись душем, а не обошёлся влажными салфетками, как делал ранее. Ацуму испачкал их обоих, и Ойкава ждал возмущений от их мизофоба, на которого попала чужая сперма. Но тот молча встал с пола, окинул растекшегося партнёра тяжёлым взглядом, подтянул штаны и бросил короткое «я в душ». Ойкава ничего не ответил, подхватил заранее приготовленное полотенце и подошёл к Ацуму.       — Всё хорошо, Цуму-чан?       — Ага. Хоть трахается Оми-Оми как животное, но мне понравилось.       Да, животной страстью так и фонило во время съёмок. Даже пофиг стало, что актеры сбились со сценария. Пока те давали такие живые, яркие эмоции и сочно, жарко трахались, Ойкава не собирался вмешиваться. Чем больше реализма, тем лучше. А этого сегодня было предостаточно.       — Держи. И вставай с пола, — протянув Ацуму руку, помогая ему подняться, Ойкава вручил полотенце, заставив прикрыться.       — Как скажешь, папочка.       — Фу, Цуму-чан, фу, — поморщившись, Ойкава передёрнул плечами. — Мерзко звучит.       Ацуму лишь засмеялся, обтирая грудь и живот полотенцем, после вешая его на бедра. Кенма в это время снимал камеры, а значит, сейчас свалит в кабинет, оставив Ойкаву одного приводить кухню в порядок.       — Цуму-чан, поможешь с этим? — обведя кухню рукой, Ойкава мило улыбнулся, смотря на Ацуму.       — Да не вопрос. Только в душ схожу и оденусь. С тебя за это еда.       — Хорошо, — довольно протянув, Ойкава резко изменился в лице. — Так, Цуму-чан, где мои онигири?       — А? Ааа… Я не был у брата. В следующий раз принесу.       Вошедший Сакуса вновь надел маску и отвратительное настроение, что стало понятно по его взгляду.       — Я пошел.       — Сейчас, Оми-кун, — Ойкава взял заготовленный заранее конверт с оплатой, протягивая его Сакусе. — Останешься с нами поужинать?       — Нет.       Ойкава и не рассчитывал на положительный ответ, но всё равно предложил. Только Сакуса не изменял себе.       — Господин считает, что мы не достойны его общества, — насмешливо протянув, Ацуму пошел на выход из кухни, намеренно задев Сакусу плечом. — Пока, Оми-Оми.       Сакуса ничего не ответил, раздражённо глянул, засунул конверт в карман и свалил. Грубиян.       — Я буду в кабинете.       — Хорошо, Кен-чан. Когда привезут еду, позову тебя.       Пока Ацуму принимал душ, а Кенма закрылся в кабинете, Ойкава заказал пиццу, вымыл стойку и пол. Оставалось снять с креплений ткань и открутить дополнительные светильники. Этим они занялись с Ацуму, который ни на минуту не замолкал, расписывая, как круто он отыграл этот сюжет. После ужина, выпроводив Ацуму, Ойкава с Кенмой засели за обработку видео. Кенма успел его скинуть и просмотреть, вынося вердикт.       — Здесь почти нечего вырезать. всё быстро, страстно и возбуждающе. Только соберу самые лучшие кадры, и всё.       — Хорошо, Кен-чан, вверяю это тебе.       — О, глянь.       Кенма хмыкнул и включил видео, что-то пощелкал на ноутбуке, и на заднем фоне, где должен быть стеллаж с алкоголем, оказались динозавры. Секс на фоне джунглей, кишащих здоровенными тварями, выглядел эпично. Ойкава засмеялся. Они больше часа развлекались, подставляя всевозможные неуместные фоны. Ойкава впервые видел, чтобы Кенма так веселился. И от этого стало чертовски хорошо.       — Хм, Кен-чан, а почему мы мучаемся с декорациями, тратим деньги, если можно использовать компьютерную графику?       — Ойкава, не перегибай. Я не настолько мастер, чтобы сделать всё идеально. Фон бара — самое простое. И то, ни теней, ни бликов на бутылках, ничего не будет. Зрители ничего не заметят, если сразу же акцентируют внимание на актёрах.       — Обидно, конечно. Но не страшно.       Звук входящего сообщения прервал беседу. Ойкава достал телефон и широко улыбнулся. Иваизуми наконец пригласил его на свидание.