Как в сказке

У Драко Малфоя были большие проблемы, и если бы он не находился в отключке из-за заклинания сна, то, может быть, смог задуматься о том, как же жестоко издевалась над ним судьба последнее время. Ситуация до боли знакомая — он в непонятном помещении на полу, связан по рукам и ногам, во рту тряпка, бывшая когда-то частью его супермодных джинс. Но Драко спал, свесив голову на грудь, и не мог полностью насладиться уже ставшей привычной атмосферой. Кто-то поднял его голову за волосы и вытащил кляп, влив какие-то зелья из мутных баночек, внимательно наблюдая, чтобы жидкость полилась в горло. — Эвигиларе! — пропел низкий женский голос, указав палочкой ему в грудь. Драко завалился набок и удобно устроился на жестком полу, не желая просыпаться. — Поднять его! — приказной тон неприятно резанул ухо, и он поморщился, пробурчав что-то про мешающих спать тупых куриц. Его грубо схватили и усадили у стены, но он снова начал заваливаться набок. — Агуаменти максима! — в его лицо брызнула сильная струя воды, но, вопреки ожиданию присутствующих в комнате, он открыл рот и начал ее судорожно пить. — Достаточно! — раздраженный женский голос прозвучал у его уха, а следующим он почувствовал боль на правой щеке — кто-то, определенно суицидник, решил воспользоваться непривычным способом буждения аристократов. В обычном состоянии Драко показал бы ему, где раки зимуют, но сейчас у него хватило сил лишь на то, чтобы вопросительно поднять левый глаз и выдавить: — Ммм? — Так-так-так, — голос женщины показался смутно знакомым, но ее очертания расплывчатым ореолом дрожали перед дымным взором парня, в то время как мысли обрывками кружились вокруг его головы, не желая останавливаться на чем-то одном. Его опоили, однозначно. Это было первым и единственным здравым предположением. После этого и так нечеткая комната замерцала разноцветными огоньками, а голоса людей начали доноситься будто издалека. Он больше не осознавал, что происходило — но продолжал что-то говорить, смеяться над самыми смешными шутками в мире, отвечать на многочисленные вопросы, суть которых не понимал, и слушать музыку. Пение разносилось по всей комнате от каждого дрожащего сгустка энергии и было настолько красивым, что он невольно прослезился и начал мурлыкать мелодию под нос. — Томас, — спросила миссис Лутерштайн спустя два часа, украдкой вытирая со лба выступивший пот, — ты что ему дал? Стоявший рядом парень как-то весь сжался и выдавил: — Сыворотку правды… — И-и-и? — протянула она на высокой ноте. — Ну эээ… Вы же сказали, что потом надо от него незаметно избавиться… — Ты дебил, да? — раздраженно спросила она, стараясь не обращать внимания на Драко, блаженно закатывающего глаза. Дверь небольшой комнаты взорвалась, рассыпавшись на мелкие щепки. В проеме возникла она — принцесса необычайной красоты в снежно-белом ореоле света и с развевающимися от ласкового апрельского ветра каштановыми волосами. Ее глаза, как две жемчужины чистой энергии, встретились со стальными, изучающими это восьмое чудо света. — Взрывы стали во мгле, бесконечные грозы, — пропел он хрипловатым голосом, не в силах больше противиться оглушающей мелодии. — Схватить ее, — завизжал кто-то вдалеке. — Остолбеней! Протего! — Беспокойными стали твои детские грезы… — Экспеллиармус! — Протего! Инкарцеро! Два тела рухнули на пол, связанные тугими веревками. Из-за опрокинутого стола доносился визгливый голос женщины, выкрикивающий проклятия в сторону девушки. Его принцесса перелетела комнату и элегантно умостилась на корточках за креслом. Тонкая шея, хрупкие узкие плечи, изящные запястья, в которых она сжимала тонкую саблю. Фигура лесной нимфы, соблазняющей путешественников на верную гибель. Он не мог оторвать глаза от острых коленок, упирающихся в деревянный пол. Если бы он смог пошевелиться, то уже полз к ним навстречу, чтобы поцеловать каждый синячок, каждую царапинку, оставленную некачественно постеленными досками. Вместо этого, он продолжал петь: —… Но ты не одна — я рядом с тобой. Прости за ошибки, ведь я не святой. Сейчас и навеки — я только твой… Принцесса обеспокоенно посмотрела на него глазами-жемчужинами и что-то сказала, но музыка в ушах Драко была настолько громкой, что он видел, как раскрываются идеально очерченные розовые губы, но не смог расслышать ни слова. От мысли, что эта призрачная женщина-воин обратила на него внимание, стало жарко. Он даже почувствовал, как краснеют мочки ушей. Она поползла к нему навстречу, но зеленая вспышка заклинания заставила ее отпрыгнуть назад и зарычать от бессилия, показывая белые зубы. — И мы застряли в перестрелке между небом и землей, — затянул он припев, уверенный в том, что его принцесса найдет способ, чтобы добраться до него, — И некуда бежать. Гермиона была умной девушкой и сразу поняла, что к чему. Когда Драко выкинул палочку, она схватила ее клювом на лету, а потом затаилась в кустах, выжидая. Мужчина, который поймал Драко, оказался незнакомым и неопытным. Кое-как оттащив бессознательного парня внутрь дома, он связал его по рукам и ногам и остался ждать подмогу, которая явилась не так быстро, как хотелось бы. Около десяти вечера калитка двора тихо отворилась и вошли трое человек, включая начальницу Гермионы миссис Лутерштайн. Девушка и сама начала подозревать, что в ее отравлении замешан кто-то из руководства, но подумать на строгую начальницу лет шестидесяти, при каждом удобном случае рассказывающую о внуках и пенсии, она точно не могла. Раздраженно щелкнув клювом, она наблюдала за развитием событий. Сначала Драко левитировали во внутреннюю комнату дома, в которой, судя по мелькнувшему просвету между дверью, даже присутствовала мебель. Подобравшись поближе и схоронившись за опрокинутой тачкой, она внимательно прислушивалась к каждому слову, но тщетно — из-за закрытых дверей ничего было не разобрать. Страшные картины лезли ей в голову — Драко пытают или хотят отравить, как и ее, а вдруг просто, по-магловски, избивают, оставляя на идеальном лице синяки и кровоподтеки. Но что может сделать курица? Два часа она мучалась за тачкой, вздрагивая от каждого громкого звука. — Что это? Смех? Да нет, это, скорее всего, плач. Драко плачет? Ну он же плакал на кухне с Роном… Почему ей вздумалось послать его в Министерство? А Драко еще… Зачем надо было кого-то провоцировать? Хотя его план удался и теперь они точно знают, кто замешан в ее отравлении. Зато какой ценой? Нашелся герой, тьфу! — ее мысли были хаотичным потоком сознания, убеждающим девушку с каждым мгновением в одном — Его надо спасать! Срочно! И когда часы пробили двенадцать и Гермиона скинула мешающее куриное оперение, то первым делом, отправила патронус Гарри Поттеру. Гордость и стыд подождут, когда дело касается жизни и смерти. Красочно представляя, как не в меру смелый аристократ валяется бездыханным телом на пыльном полу, она уверенно стиснула его палочку и прокричала: — Бомбарда! Первое неизгладимое впечатление от застывшей в дверном проеме, взлохмаченной как Баба-яга, и абсолютно нагой Гермионы быстро сменила молниеносная реакция начальницы: — Схватить ее! Слабаки. С войны прошло уже три года, но Гермиона по-прежнему могла скрутить их всех в бараний рог, не вспотев и не переставая свободной рукой попивать изысканный английский чай. Первые несколько заклинаний она отбила, даже не задумываясь о том, как легко ей подчиняется палочка Драко, будто заскучавшая по потасовкам. Обездвижив двоих, она ногой оттолкнула незнакомого мага в живот, неловко кувыркнулась вперед, избежав заклинания начальницы, и спряталась за креслом, прикидывая, как бы ей побыстрее добраться до Драко, благодушно созерцающего ее коленки. Она попыталась его позвать, но он смотрел, будто бы, сквозь нее и что-то напевал. Что именно — она не слышала из-за ругани миссис Лутерштайн. Гермиона, конечно, попыталась проскользнуть к нему, чтобы оттащить в укрытие, но вовремя заметила направленный в ее сторону зеленый луч. В комнату влетело несколько черных воронов и визгливые тона женщины приобрели ядовито-зеленые оттенки, змеиными языками-волнами выплескивающиеся из рта-омута. Мглистые тени воронов рассредоточились по комнате, выпуская столпы разноцветных искр из длинных крючковатых клювов. Его принцесса с акварельно-голубой кожей, недовольно хмурила брови и что-то кричала. Из ее рта вылетали золотистые ноты, лопаясь как мыльные пузыри, едва они достигали середины комнаты. Драко с восторгом наблюдал за этой красотой, ведь раньше он и не догадывался, что можно видеть звуки. Как же он мечтал обнять его принцессу, поцеловать каждую родинку на идеальном лице. Ему так хотелось дотронуться до нее, но черные змеи, сплетающие по рукам и ногам, не давали возможности пошевелиться, поэтому он просто пел дальше, наблюдая, как розовые волны его голоса нежной вуалью обволакивают ее изумительно красивую грудь: — Я во мгле ночной ищу покой, а ты спешишь меня спасать… Громкая барабанная дробь практически заглушила его мысли, оповестив о появлении балерин в белоснежных пачках, начавшими вести хоровод вокруг черных воронов. А его принцесса поднялась, провела ладонью по лбу, смахивая на пол россыпь голубых звезд, и начала танцевать под музыку его песни, кружась вокруг своей оси, высоко подняв руки и счастливо улыбаясь. Из ее дымчатых пальцев вырывались тонкие красные нити, каждая их которых устремлялась к сердцу Драко. — Улыбаясь как пьяный, я держу твои руки, забывая, как больно мне было в разлуке. Темные тучи сжигают дотла… — пел он. Подмога пришла как раз вовремя. После того как в комнату заявилось несколько человек бандитской наружности, Гермиона уже попрощалась с жизнью, но Гарри Поттер и добрая половина аврората трансгрессировали практически сразу за ними. Бой был коротким, даже слишком — авроры быстро повязали растерявшихся бандитов. Но и Гермиона все-таки успела припечатать несколькими заклинаниями особо наглых магов и удовлетворенно кивнула, увидев, как Поттер, пряча глаза от ее голого тела и ругаясь как черт, связывает ее бывшую начальницу. Потом она развернулась и кинулась к Драко, снимая заклинание пут. — …все, что мне дорого, все, кем был я. Сейчас и навеки — ты только моя, — продолжал он, облегченно улыбаясь, а затем поцеловал ее в тыльную часть ладони. Гермиона подняла его за подбородок и внимательно посмотрела в серые безэмоциональные глаза с застывшим расширенным зрачком. — Малфой? — осторожно спросила она. Его голова медленно качалась в такт беззвучной мелодии. — Твою мать, — прошептала она, сразу поняв в чем дело, и кинулась искать клатч, хлопая пальцами по карманам его джинс. Ему это, видимо, понравилось, потому что руки уверенно скользнули по плечам, притягивая к себе, а губы уткнулись в шею, оставляя дорожку из поцелуев. — Р-р-р-р-р! Малфой, — оттолкнула она блондина, — Угомонись. Ах, вот он! — И Нечистивый, пускающий стрелы по венам исчезнет навеки в проклятии бренном… Достав клатч, она начала рыться внутри, пытаясь не обращать внимания на Драко, норовившего лобызнуть ее куда попало. Наконец найдя шкатулку, она схватила баночку номер шестнадцать и зубами сорвала крышку. — Драко, послушай, — сказала она, ловя его взгляд — Тебя отравили песчанкой. Нужно выпить противоядие. Еще не поздно. Он отрицательно помотал головой. Она попыталась влить пузырёк насильно, но он упирался, отворачиваясь и сцепляя зубы. Наконец Гермиона потеряла терпение. — Малфой! — от ее сердитого окрика в комнате стало тихо, как в морге, можно было даже услышать, как он продолжает напевать: — И наши сердца познают покой — ты только моя, а я только твой. Его глаза зависли на уровне рта Гермионы. Пересохшими губами, он продолжал нашептывать песню, поглаживая ее по бедрам. Она вздохнула: — Хорошо. Значит, по плохому, — и опрокинула половину пузырька себе в рот, а потом припала к его губам, делясь выпитым настоем безоара. Через несколько секунд он оторвался от нее и закашлялся, проглатывая зелье. Его трясло, как от холода. А Гермиона гладила его по плечам, приговаривая: — Ну-ну. Все. Молодец, скоро все закончится. В комнате по-прежнему было тихо. Даже Миссис Лутерштайн, до этого поливающая Поттера проклятиями, с интересом наблюдала за парочкой. — Голова, — наконец проговорил Драко сиплым голосом, прижимаясь лбом к ключице Гермионы, — пиздец, как болит. — Мне так жаль, — она гладила его рукой по волосам, — Я должна была это предвидеть. — Ты меня спасла. — А разве могло быть иначе? Он вздохнул и зажмурился, пряча голову у нее на груди. — Вот это меня вставило… Какая-то принцесса, вороны, белые пачки и много, очень много музыки… Перед глазами все плывет. Пошли домой, а? — попросил он. — Конечно, — кивнула она, прижимая его к себе. — Да ебаный в рот, снимите номер, — послышался сзади раздраженный голос Гарри Поттера. Гермиона обернулась и окинула его уничижительным взглядом: — Гарри, сейчас не время и не место. — ДА? СЕРЬЕЗНО? — он был весь вне себя от гнева и от него явно разило алкоголем. Патронус Гермионы застал не в самый трезвый момент его жизни, — Скажи тогда, какого хуя ты делаешь здесь с бандой преступников, да еще и полностью голая? Гермиона слегка покраснела и почувствовала прикосновение ткани к телу — Драко, чьи щеки тоже покрывал румянец, накинул на нее рубашку. Благодарно кивнув, она завернулась в нее и наконец встала с пола: — Делаю твою работу, Гарри! Кому как не мне? — Голая? — Мой личный каприз! — Да, блять! — топнул он ногой, — просто признайся, что ты снова трахалась с этим хорьком, который втянул тебя в очередные неприятности? И даже не удосужилась сказать мне! Она застыла в неверии. — Что ты сказал? — ее голос звучал холодно. — Тебе повторить? — А ты кто, Поттер, ее мамочка? — устало поинтересовался Драко, неясно каким образом оказавшийся на ногах за ее спиной. — Нет, блять, твоя! — Драко, не надо, — слабо отозвалась Гермиона. — Драко? Он теперь Драко? А почему не «любимый»? — У-у-у-у! — протянул маг, удерживающий заклинанием одного из бандитов, — Сатурну больше не наливать. — Заткнись, — зарычал Гарри, немного пошатнувшись, — а ты, он указал пальцем на Гермиону, — ведешь себя, как шлюха! Наверное, он хотел сказать еще что-то, но Драко, совсем по-магловски, закрыл ему рот ударом в челюсть. Гарри упал на спину и удивленно уставился на блондина, от которого исходила холодная ярость: — Запомни, Поттер! Так говорить будешь со своей мертвой мамочкой, или папочкой, или самим Темным Лордом, но я не позволю так отзываться о моей невесте! — Нападение на сотрудника Министерства, — икнул Гарри, неуклюже пытаясь подняться, — тебе светит до трех месяцев Азкабана! Что? Выкусил? Драко замер, недоверчиво разглядывая бесстрастные лица окружающих авроров. — Какое нападение? — Гермиона подошла сзади и успокаивающе положила руку ему на плечо, — Гарри явился на службу пьяным в бабулины щи, махал палочкой, как козел рогами, а потом не вписался в поворот и чуть не вывихнул челюсть. Осторожнее надо, Гарри. Ты у нас, конечно, Герой нации, но… За пьянство при исполнении полагается отстранение от службы… А если бы что-то пошло не так, — задумчиво посмотрела она на коллег из Министерства, — то и до трех месяцев Азкабана. — Все верно, — кашлянул один из авроров, а остальные одобрительно закивали. — Гермиона? Пошли домой. У меня действительно болит голова, — снова попросил Драко, когда Гарри пробурчал что-то про предателей и отполз к дальней стене. Она протянула ему палочку и, взявшись за руки, они аппарировали на порог поместья. Дорога до спальни Драко напомнила Гермионе маггловские фильмы о студенческой жизни, где девушка шла на следующее утро после вечеринки по так званной Аллее Славы. В гостиной при всем параде сидели мистер и миссис Малфой, обсуждающие светские новости за бокалом дорогого вина с людьми, которых Гермиона не знала, но судя по количеству надетых украшений и качеству одежды, в мире магии они были очень влиятельными, а их натянутые улыбки говорили, что о ней они знали все и даже ожидали этой встречи. Увидев, в каком наряде заявились ее сын с невестой, Нарцисса опрокинула бутылку и начала пить с горла, а Люциус преувеличенно бодро расхохотался и замахал руками, говоря что-то про современную молодежь, украдкой показывая им кулак. Ввалившись наконец в комнату, оба облегченно упали на пол и остались лежать. Спустя минут десять Гермиона поднялась на локтях и посмотрела на Драко, тупо уставившегося в белый потолок. — Ты как? — Голова, — кратко ответил он. — Вот и у меня, — поднявшись на ноги, она прошлепала к небольшому серванту и достала оттуда первую попавшуюся бутылку. Понюхав содержимое, она удовлетворенно кивнула своим мыслям и наполнила две стопки. Подойдя к распластавшемуся на полу Драко, она протянула ему одну из них: — Вздрогнем! — Водка? Фу, бля… Я пас. — Не ругайся, — сморщила она нос, — и вообще! Алкоголь уберет последствия отравления песчанкой — расширит сосуды и поможет избавиться от головной боли, — авторитетно заявила она, настойчиво удерживая руку с водкой перед его лицом. — Ты же только что это придумала, — он видел ее насквозь. Она пожала плечами: — Может, да, а может, нет. В любом случае — быстрее заснешь, а завтра будешь как новенький. Он издал непонятный звук губами и слабо махнул рукой. — Мерлин! Да просто выпей со мной. — Ну так бы и сразу, — нехотя поднявшись, он принял стопку, и они выпили, одновременно скривившись от горечи во рту. Гермиона сразу же налила по еще одной. — Между первой и второй перерывчик небольшой, — потерла она руки в предвкушении, — Давай. Не чокаясь. За смерть дружбы! Он закатил глаза и снова выпил. — Приползёт еще твой Поттер на коленях прощение просить, — проговорил он, наблюдая, как она снова разливает алкоголь. — Дело не в том, что он приползёт, а в самой ситуации. Я уже не знаю, кто из вас мой лучший друг, а кто… — она посмотрела на него оценивающим взглядом, но так и не нашлась что сказать, поэтому просто махнула рукой, поднимая следующую стопку, — за новых друзей! Он насмешливо изогнул бровь и добавил: — И за старых врагов! — Брось, ты мне не враг! — Но и не друг, — возразил он, — за последние несколько дней нас связала ситуация, но это не значит, что мы с тобой будем друг другу открыточки на день рождения слать. Опомнись, Гре-е-ейнджер, — растянул он ее фамилию, — Когда ты снова станешь собой, то первым делом переедешь в любимую квартирку, за которую выплачиваешь кредит и, может быть даже, хотя я очень сомневаюсь, наберешься сил, чтобы наконец выставить за дверь любовничков, нагло пользующихся твоей жилплощадью. Она хмыкнула и опрокинула стопку. Он провел взглядом линию от тонкой шеи до неприкрытых колен, осознавая, что из одежды на ней до сих пор была только длинная мужская рубашка. Красный как рак, он последовал ее примеру, опорожнив стопку, а после этого забрал бутылку, самостоятельно принявшись за разлив. — Что-то жарко здесь, не находишь? — потеребил он горловину футболки, запуская воздух. Она проигнорировала вопрос, посчитав его риторическим: — Мне было стыдно, — развела она руками, — Встречаться с парнем на протяжении трех лет и в упор не видеть, что он гей. И да, искренне верить, что он хочет ждать до свадьбы. — Ты хотела за него замуж? — спросил он, протягивая ей стопку. — Сначала да, а потом уже как-то нет. Знаешь, бывает вот хочешь чего-то так сильно, что потом становится не нужно? Последний год мы даже жили по разным комнатам, так что его признание меня не сильно удивило, особенно после того, как я обнаружила на кухонном столе журнал с колдографиями с многообещающим названием «Вишенки». Сначала я думала, что там что-то с женской грудью, сам понимаешь. Открываю и первая статья, попавшаяся мне на глаза — «Рейтинг самых красивых вишенок Уимбли» и фотографии мужских мошонок крупным планом. Драко прыснул и щелкнул пальцами, призывая домового эльфа. Под хмурым взглядом Гермионы он распорядился, чтобы тот принес им что-то на закусь. И спустя мгновение эльф вернулсяс фруктами и вяленым мясом. Гермиона тут же впилась зубами в кусочек яблока и продолжила пережевывая: — Вот што ты… Тьфу… Вот что тебе стоило самому пойти на кухню и взять пару фруктов? — В таком виде? — хохотнул он, имея в виду джинсы и футболку, а затем поднял стопку, рассматривая жидкость на свет, — Я и так причинил слишком много боли родителям. Давай! За взаимопонимание! — И взаимопомощь! — поддержала она, — Кстати, — продолжила она после того, как закусила водку долькой лимона, — Можно воспользоваться твоим гостеприимством и остаться еще на некоторое время? Мне нужна будет помощь в приготовлении зелья. — Уже узнала недостающий ингредиент? — Скорее догадалась, но было бы замечательно, если ты завтра сходишь в аврорат за подтверждением. Мы! — исправилась она, — Мы вместе пойдем завтра в аврорат и узнаем все у миссис Лутерштайн. Все равно на ней будут использовать сыворотку правды. — Хорошо, — устало вздохнул он, отлично понимая, что выбора у него как такового нет. Да и опыт передвижения с курицей по Министерству у него уже был. В дверь громко постучали и, не дожидаясь ответа, в щель просунулась обеспокоенная голова его матери: — Сынок, вы можете спуститься? Там Поттер подшофе решил силушку молодецкую показать, — протараторила она, но ее быстро оттолкнули, потому что в комнату ввалился сам Гарри Поттер, видимо, проследивший за Нарциссой до самой спальни, и захлопнул дверь. — Ага! — заорал он, обличающе указывая на Гермиону, держащую стопку водки в правой руке, — Беременным запрещен алкоголь! — Да, блять, — Драко спрятал лицо в ладонях, отказываясь верить своим глазам, — когда я говорил, что Поттер приползет, я не имел в виду сегодня. Гарри тем временем подошел к Гермионе и выпил ее порцию, отшвырнув ненужную рюмку о стену, а потом уверенно взял ее за руку, поднимая на ноги: — Я был плохим другом и не заметил того, как ты страдала все это время с Роном, но у меня еще есть шанс все исправить! Я не позволю тебе испортить свою жизнь в объятиях этого змея. — Что, прости? — ее глаза блестели от выпитого алкоголя, а саму девушку начало немного потряхивать от злости, — Ты мне не позволишь? Да ты в своем уме? — вырвала она руку, массируя запястье. — Гермиона, — топнул ногой он, — ты совершаешь ошибку! Даже если он тобой воспользовался и ты от него забеременела, это не значит, что вы должны жениться. Я помогу тебе с ребенком. Мы с Джинни примем его как родного. Одумайся! — Поттер, я всегда знал, что слава тебя до хорошего не доведет. Совсем мозги набекрень. Алкоголик несчастный. — А ты заткнись! — плюнул он на пол в сторону Драко, — Даже если… — То есть ты, Гарри Поттер, считаешь, что мной могли воспользоваться? — спокойно, абсолютно ровным голосом, спросила Гермиона, немного прищурив глаза. Гарри ничего не заметил, но Драко, как истинный слизеринец, всегда чувствовал приближающуюся опасность и моментально захотел оказаться как можно дальше от этой комнаты, Гермионы и Англии вообще, — Ты думаешь, что я слабая и беззащитная? Не могу постоять за себя? Позволю собой манипулировать и, самое главное, выйти замуж за человека, которого не люблю? — А ты его любишь? — снова фыркнул Гарри, — Он издевался над тобой в школе, унижал, насмехался, а еще тебя пытали в этом самом доме, а ты говоришь, что хочешь провести с этим садистом всю жизнь? Что это за практика такая? — БДСМ, — ее губы расплылись в не предвещающей ничего хорошего усмешке. — Ты притворяешься! Разыгрываешь меня. Или хочешь отомстить Рону и семье Уизли! — За что? За то, что Рон гей? Может, мне тогда начать мстить природе? Выжигать леса и выкидывать пластиковые пакеты в океан? — Значит, нет? — скрестил он руки, — Тогда скажи мне здесь и сейчас, что ты действительно любишь этого червяка, — махнул он рукой на притихшего Драко, — и если я тебе поверю, то, может быть, ты даже получишь мое благословение. — Уймись, Гарри! Ты не мой отец и мне плевать, одобряешь ли ты мои отношения с Малфоем. — Ага! — завопил он, — Малфоем! Почему же ты не называешь будущего супруга по имени? — Так, Драко. Подойди сюда, — командным тоном сказала она, боковым зрением наблюдая, как он послушно поднялся и, немного шатаясь, подошел к ней, — Ты меня любишь? — вопрос, на который очень страшно ответить «нет». — Да. — И я тебя люблю. Вот и разобрались, — а потом развернулась и притянула его за футболку, затягивая в долгий поцелуй. Гарри Поттер, очумело наблюдающий, как руки Драко уверенно опускаются по бедрам его лучшей подруги, сжимая ягодицы, стал пунцовым от злости, а потом развернулся и вылетел в коридор, хлопая дверью так, что посыпалась штукатурка. — Он ушел, — прошептала Гермиона ему в губы. — Ну и хуй с ним, — ответил Драко, расстегивая ее дурацкую клетчатую рубашку. *** Взрывы стали во мгле, бесконечные грозы Беспокойными стали твои детские грозы. Но ты не одна — я рядом с тобой Прости за ошибки, ведь я не святой. Сейчас и навеки — я только твой. Припев: И мы застряли в перестрелке между небом и землей И некуда бежать. Я в темноте ищу покой, а ты спешишь меня спасать. Улыбаясь как пьяный я держу твои руки, Забывая, как больно мне было в разлуке. Темные тучи сжигают дотла Все, что мне дорого, все, кем был я. Сейчас и навеки — ты только моя. И Нечестивый, пускающий стрелы по венам Исчезнет навеки в проклятии бренном. И наши сердца познают покой — Ты только моя, а я только твой.