Это не приём. Это чёртова Санта Барбара. Маггловский сериал, который длился 9 лет. Их история длилась, казалось, уже целую вечность. Вот вся эта драма напоминала Гермионе мыльную оперу, но точно никак не реальную жизнь.
— Заставь меня, Уизли.
— С чего ты вообще взял, что тебя это касается, Малфой? — голос подал Гарри, выходя из-за спины своего друга и спокойно складывая руки на груди. Его способности сохранять спокойствие в разговоре с Драко всегда поражали Гермиону. Еще со времен войны он не выводил бывшего врага на конфликты, вел себя очень по-взрослому. Уизли, увы, эта способность так и не досталась.
— С того, что, в отличие от вас, я умею думать и анализировать. И я не знаю ни единого повода, почему бы у Вислого возникло такое острое желание отчитать мою девушку, кроме как наши с ней отношения, — Драко приподнял бровь и бросил взгляд себе за плечо, зная, что Гермиона сейчас там стоит совершенно напуганная и не находящая что сказать. Это не было далеко от правды.
— Отойди. Нам есть, о чём с ней поговорить. И этот разговор пройдёт без тебя, мерзкий… — Рон с яростью хотел оттолкнуть парня подальше и пробраться к Гермионе, но Малфой не дал ему это сделать и просто отвёл его руку.
— Хорёк? Придумай что-нибудь пооригинальнее, — нарочитое спокойствие, никакой серьезности. Он насмехался над всей компанией. Как серый кардинал направлял их туда, куда только ему одному было нужно. — Ещё раз. Заставь меня, Уизли.
Гермиона смотрела на всё как в замедленной съёмке. Она видела, как её бывший парень отступает назад, как его рука тянется к палочке, закреплённой на внутренней стороне пиджака. Рон много лет сражался на поле боя и работал когда-то аврором в Министерстве. Не было никаких сомнений, что если они вступят в схватку прямо здесь, то это будет побоище.
Мерлин их подери.
Грейнджер выскочила из-за спины в ту же секунду, как Рон наставил палочку на слизеринца и закрыла парня своей грудью.
— Либо мы разговариваем спокойно в моём кабинете, либо мы не разговариваем никак.
«Неплохо, Грейнджер. Но твоя защита мне была за ненадобностью»
Голос Малфоя снова прозвучал в её голове, но не заставил ни единый мускул дрогнуть на её лице.
Джинни ретировалась быстрее. Она глянула на репортёров, которые уже направили камеры в их сторону и поспешила занять место рядом с подругой, грозно и тихо сообщая:
— Давайте все успокоимся и пойдём в кабинет. Если вы не хотите завтра видеть себя на первой странице Ежедневного пророка, конечно.
Это заставило Рона протрезветь и опустить палочку, кивая в сторону дверей. Гарри и Джинни проследовали первыми, ослепительно улыбаясь гостям. Уизли сразу за ними и только потом Драко, который по-хозяйски разместил свою руку у Гермионы на талии, повёл её следом.
— Зачем? — только успела шепнуть она, поднимая свою голову.
— Если тебе так хочется разбираться с Уизли одной, вперёд. Одно твоё слово, и я найду себе занятие поинтереснее, — сквозь натянутую для репортеров улыбку шепнул Драко.
— Нет, просто… я думала, твоя выгода лишь в французах…
— Моя выгода в том, как я выгляжу на людях, Грейнджер. А защищать свою
девушку от толпы разъярённых друзей идёт на пользу моему социальному имиджу.
— Ясно, — она недовольно надула губы, чем заставила парня усмехнуться, выводя её из зала следом за гриффиндорцами.
— Не надо обижаться. Давай на чистоту, я не питаю к тебе никаких нежных чувств, не надо тешить себя глупыми фантазиями.
— Это заметно. И взаимно, — они шли по коридорам через мракоборцев, которые, само собой, пропускали их вперёд. Спустились на второй уровень, совершенно пустой, без единой души. Только стук каблуков обеих девушек отзывался эхом по пространству.
Известный каждому вошедшему кабинет, достаточно просторный. Они зашли внутрь. Гермиона запечатала двери и наложила заклинание, хотя в этом и не было особого смысла, все гости были на приёме.
— Мы все жаждем объяснений, — Гарри встал возле окна, сложив руки на груди, повернулся к подруге. — Не хочешь рассказать, что здесь происходит?
— Поттер, ты правда не умеешь делать очевидных выводов? — Драко расположился у двери, прижимаясь к ней спиной, засунул руки в карманы. Его тон сменился, перестал быть насмешкой, в его словах сквозил лишь холод и уверенность. — Или не веришь слухам?
— Помолчи, Малфой. Тебя никто не спрашивал, — огрызнулся Рон, оставаясь у двери, — Гермиона… — он сделал на неё шаг. И ей так чертовски хотелось последовать к нему.
В его глазах теплилась не прикрытая ничем надежда, что все совсем не так. Что это лишь игра, спектакль, да не важно, что именно. Что Гермиона все еще их подруга, она не ввязалась в отношения с человеком, которого ненавидели слишком многие.
— Мы…
«Солги».
Голос снова ударил по голове, пробираясь в самые далекие уголки сознания.
Она вспомнила его угрозы. И сразу за этим то, что, если она скажет правду, их план будет раскрыт. Гермионе нужно было знать, в чем причина его интереса к французам. Нужно было понять, зачем они здесь, почему она выбрана для такого задания. Кингсли знал, на что она идет. И к тому же, запретил ей говорить.
Как с ангелом и демоном на плече, девушка гадала, как ей поступить. Замолчала на минуту, переводя дыхание, собираясь с мыслями. Она чувствовала, как взгляд Малфоя прожигал ей спину. И как друзья ждали ответов.
Выбор между дружбой и делом. Между Гарри и Малфоем…
— Это… это не слухи… — голос дрожал. Черт, как она не умела и не хотела врать.
— Давно? — снова Гарри, наклоняющий голову.
— Чуть больше года.
Джинни, которая стояла рядом, едва не упала от шока. Она удивлённо подняла брови, присаживаясь в кресло рядом.
— И когда ты собиралась сказать? — девушка коснулась лба пальцами, как при мигрени, прикрыла глаза. Из груди вырвался удивленный вздох.
— Я не думала, что это уместно. Учитывая… все, что происходило, — Грейнджер хотя бы пыталась звучать уверенно. Хотя перед друзьями не выходило. Не получалось.
— Чёрт подери, Гермиона. Мы не собирались говорить, потому что вы же как стервятники. Накинулись бы мгновенно. Вы нихера не умеете радоваться за чужое счастье, и ваша реакция была предсказуема, — Малфой, который снова налил себе в бокал тот же виски, что открывал и утром пару дней назад, теперь сел на диван и закинул ногу на ногу.
— Не смотри на меня так, Поттер. Мы оба знаем, что вы всё равно бы ругали её. И всё равно бы облили меня грязью, сообщая, как она неправа. Вам было бы плевать, как сильно она любит меня и как счастливо улыбается рядом. Вы бы уничтожили в ней каждую крупицу этой радости своими обвинениями.
— Да с чего ты взял, Малфой? — Джинни была оскорблена его словами до глубины души, она посмотрела на Гермиону с укором, видимо решив, что это она создала в голове своего парня такой образ. — Мы могли бы быть рады за её счастье. Но она же не обмолвилась ни словом.
— И поставила своё счастье выше принципов, предрассудков и всего прошлого. И выше ваших мнений. И я горжусь этим её поступком, — он поднес бокал к губам. — Ещё вопросы?
Гарри и Рон повернули головы синхронно к Гермионе, которая стояла сейчас у стены и жалась к ней, совершенно не зная, что сказать. Ей нужно было извиниться, стоило выкрикнуть, что это всё неправда и она вовсе не встречается с Малфоем. Ей стоило объяснить всё раньше, но сейчас у неё не было ни единой возможности сказать эту правду.
Через минуту промедления и молчания Гермионы Рон не сказал ровным счётом ничего. Он мотнул головой и вышел за дверь, оглушительно ей хлопнув. Джинни поставила локоть на стол, поправляя локоны волос.
— С рождеством, Гермиона, — её тяжёлый вздох так и транслировал в себе огромное разочарование. Она взглянула на подругу ещё раз, затем посмотрела на Гарри и также вышла, оставляя после себя лишь лёгкий шлейф цветочных духов.
Её рыжие локоны мелькнули в коридоре прежде, чем дверь закрылась. В комнате остался только Гарри, который сделал лишь единственный шаг и был остановлен резкой фразой слизеринца.
— Поттер, стоять, — Малфой, всё ещё смотрел на девушку, но окликнул Гарри прежде, чем он захочет следом покинуть комнату, — прежде чем делать какие-либо выводы, принимать решение. Я поспешу тебе напомнить, что Гермиона всегда была на твоей стороне. Она забывала про себя, но помнила о тебе. И даже когда твой драгоценный друг уходил. Она, — парень кивнул на Гермиону, — всегда была рядом. Учти это, когда возьмёшься за её осуждение.
— Спасибо за совет.
Гарри кивнул, в последний раз окинул свою подругу взглядом и скрылся за дверью. Он оставил лишь двоих в этом кабинете. Наедине. В очередной раз девушка осталась с бывшим Пожирателем Смерти и совершенно не знала, как поступить.
Гермиона закрыла глаза. Она дышала тяжело, осознавая весь груз принятых решений. Осмысливала в своей голове разрушенные отношения и доверие с друзьями, ситуацию в стране, угрозы Малфоя, чертов прием. Она думала о том, что решила так ради интереса, любопытства. Пыталась придумать, как из всего этого выкрутиться.
Девушка приземлилась на диван, налив себе еще один бокал виски, и залпом его осушила. Алкоголь немного смягчал ситуацию, притуплял все чувства. Нет, она не позволит слезам скатиться по щекам. Потому что у любой истории есть выход. Она просто должна его найти.
Лёгким движением Малфой поднял её лицо за подбородок, провел большим пальцем по щеке и заглянул в тёплые карие глаза.
— Они того не стоят, глупая ты грязнокровка, — Малфой видел её всю насквозь. Абсолютно каждую эмоцию. Хотя не то, чтобы она скрывалась.
— О, правда? — она скептически подняла бровь, чувствуя, как боль сменяется в ней болезненной агрессией. — Что ты вообще знаешь о дружбе? Только как вытягивать из людей выгоду, разве не так?
— Знаю, что если люди не принимают счастье своего друга, то друзья из них так себе, — Драко пожал плечами.
— Ты ждёшь от меня благодарности?
Её голос прозвучал грубо. С особой обидой, потому что сейчас так хотелось задеть Малфоя за живое. Хотелось сообщить ему, как ей было больно. Чтобы и он почувствовал эту ненависть, обжигающую её вены изнутри.
Гермиона мотнула головой, вырываясь из его хватки, и повернулась к окну. Она не хотела знать, что он имел в виду. Как хотел защитить её перед друзьями. И даже что в его голове ей знать абсолютно не хотелось. Только послать его к чертям, чтобы потерялся по дороге.
— Нет.
Как человек может быть настолько бесчувственным? Какие, к чёрту, мотивы его теперь оправдают? Была ли в этом мире хоть одна ситуация, требующая таких жертв?
Гермиона не понимала, почему сейчас она так себя вела. Почему ломалась под давлением Малфоя, хотя когда-то в Мэноре встречалась со взглядом его серых глаз, пока Беллатриса вырезала ей на руке ножом «Грязнокровка». Она смотрела в его глаза, испытывая на себе Круциатус от его руки и могла находить в себе силы сражаться. А теперь одно слово, одна угроза и она уже ползёт выполнять любое его приказание.
Все её мысли отразились в его глазах. Они промелькнули воспоминаниями в его радужке, показались практически картинками. Но Драко ничего не сказал. Явно хотел. Он помнил, как наставил на неё тогда палочку и как крикнул заветное «Круцио». Но ничего не сказал.
Видимо, решил таким образом чуть сгладить обстановку и… возможно это была определенная жалость с его стороны.
В любом случае, Драко не собирался терпеть долго её истерики. Он знал, с какой девушкой имел дело, но успокаивать её не собирался, похоже. Промелькнувшее в его лице раздражение дало о себе знать. Неужели он настолько не терпит проявление человеческой слабости?
Парень скользнул вниз по её щеке, убрал выбившуюся кудрявую прядь и наконец выпрямился.
— Перестань копаться в своих воспоминаниях, Грейнджер. Ты не найдёшь там ответы на свои вопросы.
— Очевидно, мне понадобится спросить, чтобы узнать, верно?
— Верно. Но даже если ты спросишь, я вряд ли отвечу. Выводы делай сама, — Малфой достал из кармана своего пиджака небольшой белоснежный платок и протянул ей. — Эти придурки не заслуживают твоих слез.
— Эти придурки — мои друзья, Малфой.
— Бывшие друзья.
— Да, спасибо, что напомнил, — она вырвала платок из его рук и сжала его в ладонях.
— Грейнджер. Ты — глава отдела Магического Правопорядка Англии. По взмаху твоей руки делается половина вещей в этой проклятой стране. Ты героиня войны, в конце концов, самолично убившая Долохова и покушавшаяся на жизнь Тёмного Лорда. И ты реально собралась страдать из-за Вислого и Святого Поттера? Ты? — Малфой чуть повысил голос, похоже искренне удивляясь, как она могла действительно закопать себя так глубоко.
Гермиона могла. Легко. Все эти заслуги давили на её жизнь сильно, она бы лучше избавилась от них, чем носила в памяти. Многое, очень многое она бы стерла из своей головы.
— А ты правда прибегал к угрозам и насилию, чтобы заставить меня подчиниться своему плану, вместо того, чтобы просто рассказать, в чём дело? — она гордо вскинула голову, протягивая платок назад и поднимаясь с пола.
— Ты ведь согласилась не только потому, что я тебе угрожал, Грейнджер, — Драко оскалился, обнажая белоснежные зубы. — И ты себе льстишь.
— А ты аморальная, жестокая и бесчувственная личность.
— Так и договорились. У тебя десять минут. Буду ждать тебя в Большом Зале. Приведи себя в порядок, — с лёгкой брезгливостью Малфой кивнул на её внешний вид и только потом забрал платок из её рук и наконец ушёл, окончательно оставляя в комнате лишь девушку.
И, наконец, подарил ей 10 минут полного спокойствия, чтобы нырнуть назад в библиотеку своей памяти.
***
— Ну же Драко, ДАВАЙ, — голос Беллатрисы мерзко звучал прямо над ухом у Гермионы, заставляя её вздрагивать при каждом движении. Она держала нож у её горла, прижимая его так сильно к коже, что тонкая струйка крови всё-таки вырвалась и потекла вниз по шее, окропляя тёмную футболку.
Как бы сильно страх не сковывал её душу, как бы не тряслись её руки и как бы не сбивалось дыхание. Она встретилась с человеком напротив взглядом. Он держал палочку перед собой, но медлил. Медлил и ждал, только вот непонятно чего. Холодные стены давили на всех присутствующих. Тёмная магия повисла в воздухе, отравляя его, перехватывая дыхание девушки. И снова только эти глаза имели значение…
Они были серыми, словно сталь. Гермиона никогда не видела его глаза так близко. Никогда не всматривалась в них, чтобы найти что-то. Но сейчас пыталась. Ведь хотела, чтобы это промедление было сомнением или жалостью к ней. Увы. Не было.
— Я хочу чтобы Уизли это увидел. Может быть, это заставит их расколоться, — не было в нём той пугливости, что она помнила когда-то. Она помнила его страх, когда он увидел очнувшуюся Кэти. Но сейчас это не имело ничего общего с той жестокостью, что сочилась из каждой клеточки его тела.
— Однако… ты прав. Приведите дружка Поттера! — крик протеста Гермионы лишь сильнее заставил Беллатрису вонзить нож ей в шею. Ещё пара сантиметров, одно резкое движение и жизнь девушки смело бы прекратилась. Смерть была так близко, к ней стоило лишь протянуть руку…
Рон бросился вперёд, но был остановлен Яксли, что с силой схватил его за обе руки и кинул назад от девушки.
— Теперь ты доволен? — Белла приподняла бровь, с улыбкой опускаясь к шее девушке и языком стирая эту струйку красной крови. — Давай!
Она была уверена, что ей послышалось в голове «Прости, Грейнджер». Как будто это была лишь её фантазия, которая облегчила страдания. Увы. Нет.
Она гордо вскинула голову, врезаясь своим взглядом в серые стены его глаз…
«Круцио»
***
Любовь толкает на отвратительные поступки.
Во имя любимых ты переступишь через любую грань закона. Через смерть и жизнь, ты перешагнёшь через трупы, если это спасёт тех, кто тебе дорог.
Так, очевидно, думал Драко, вступая в ряды пожирателей. Так думала Гермиона, вступая в ряды Ордена. Они были одинаковыми.
Чем принципиально отличались методы Ордена, когда они пытали пожирателей ради информации, от Беллатрисы, которая пытками доводила людей до сумасшествия? У каждого была своя правда. У каждого были свои близкие для защиты.
Кто в итоге выиграл в войне? Формально победило добро. Вот только какой ценой…
Гермиона тихо вздохнула, поправляя волосы. Она продолжит копаться в своих воспоминаниях и искать смысл в том, что происходило. Абсолютно точно продолжит. И пусть даже Драко не собирался давать ей очевидные ответы, она получит их сама. Чего бы ей это не стоило.
***
— Твоей пунктуальности можно позавидовать, — Малфой усмехнулся, возвращая себе лёгкую и привычную усмешку, не имеющую ничего общего с той серьёзностью, что была до этого.
— Это комплимент? С ума сойти! — девушка скептически ответила ему, снова делая глоток этой глупости, называвшейся алкоголем. Как же жутко хотелось выпить чего-нибудь вроде огневиски, а лучше текилы в таком количестве, чтобы мир поплыл перед глазами. Кактусовая водка лучшее лекарство от любых душевных переживаний.
— Перестань налегать на шампанское, — попросил Драко, будто они были супругами на свадьбе.
— С чего бы это? — она приподняла бровь, намеренно делая еще глоток ему на зло.
— Ты и без него на танцполе как ураган, сносящий всё вокруг. А подшофе мне страшно представить, что останется от моих ног, — он недовольно закатил глаза её упрямству и собственноручно забрал бокал из её рук под недовольный, но тихий возглас.
— Даже напиться не дают, — Гермиона поджала губы, сдерживая желание развернуться и уйти. — И я не собираюсь танцевать. С тобой тем более.
— Зато я собираюсь, — она и забыла, что её мнение сегодня никто не спрашивал. Время близилось к полуночи, прошло всего 2 часа, а как будто целая вечность. — И как ты будешь проводить со мной минимум по 4 часа каждый день, если даже два для тебя пытка?
— Тебе просто надо быть не таким засранцем. И тогда мы уживёмся вполне спокойно, — Гермиона хотела пойти за новой порцией алкоголя, раз старую у неё бессовестно украли, но Малфой перехватил её руку и лёгким движением развернул в сторону центра зала. Она даже вскрикнуть-то не успела, как парень уже кланялся ей и касался тыльной стороны руки губами. Гермиона подавила в себе желание дёрнуть рукой. — Ты вообще не считаешься с моим мнением, да?
— А есть какой-то смысл? Что бы я не сказал, ты захочешь сделать ровно противоположное. Прости, но это не мнение. Это просто желание мне насолить.
И увы, он был прав. Если бы Драко отказался от танца, она бы потащила его на вальс. Если бы он вливал в неё алкоголь самостоятельно, она бы противилась. Самая настоящая ходячая проблема для него.
— Я не пойду с тобой танцевать, — прозвучали первые аккорды лёгкой мелодии, которые напомнили Гермионе вальс.
— Пойдешь, — он не собирался даже идти на поводу у её желаний, усмехаясь так типично по-малфоевски. — Ещё какие-нибудь предложения, на которые я дам подобный ответ?
— Нет.
— Вот и славно. А теперь сотри это выражение откровенной неприязни со своего милого лица и постарайся не отдавить мне все ноги.
— Я прекрасно танцую!
— Так ты себя успокаиваешь на балах? — снова его надменность и усмешки. Сколько же можно. Малфой, похоже, вообще не планировал что-либо менять, делая шаг назад от девушки и ожидая, пока она сделает поклон. Гермиона присела так низко, что коснулась коленями холодного пола, а потом резко была притянута за руку назад сразу в крепкие объятия, пускаясь венским вальсом по зале.
Мир вдруг перестал существовать совсем, земля ушла из-под ног в его руках, которые придерживали за талию и сжимали ладонь Гермионы в своей.
Они кружились в танце, будто одни на весь зал под прицелом всех вокруг. Картинка смазалась, и она не видела ровным счётом ничего, кроме серых глаз Малфоя и его спокойного лица. А когда обе его руки легли на её талию, ей показалось, там им было и место. Секунда, и она в воздухе. А потом снова ногами на земле, ловя на себе насмешливый взгляд партнёра.
Никогда раньше она не танцевала ТАК. Их движения дошли до той полной согласованности и так слились с музыкой, что казалось, будто у них — одна воля, одно дыхание, одно биение сердца. Гермиона касалась холодного мрамора лишь самыми кончиками своих туфель, не думая ни о чём в те секунды. Всё, что волновало её ранее, казалось более совершенно неважным.
Огни множества свечей вздрагивали, иногда, как ей казалось, даже в ритм. Веял лёгкий тёплый ветер от раздувавшихся одежд присоединившихся к их танцу гостей, из-под которых показывались на секунду стройные ноги в белых чулках и в крошечных белоснежных туфельках. А сверху лился из рук весёлых волшебников, как ритмическое очарование, упоительный вальс…
Они всё ещё ненавидели друг друга.
Они всё ещё боролись каждый с желанием придушить другого, в этом Гермиона была более чем уверена.
Но внезапно она потеряла любую возможность греть в себе эту злость и обиду. Будто музыка уничтожила в ней всё, что было с этим связано, оставляя после себя только воздушность. И даже серость глаз Драко не казалась ей более такой нерушимой. Она будто потеплела, согревая её хоть на капельку.
Они всё ещё были врагами.
Но танцевали словно любовники, вытесняя других людей с паркета и теряясь друг в друге. Это не было игрой. Это просто случалось так, как случалось, неведомо и необъяснимо.
Считанные секунды до Рождества, но они не могли оторваться от мелодии, не могли сделать шаг назад.
10…
Драко осторожно, держа её за талию одной рукой, прижал к своему боку и заставил её на мгновение оказаться вновь в воздухе.
9…
Гермиона вернулась в прежнее положение, оказываясь на шаг ближе прежнего и чувствуя, как горячее дыхание обжигает кожу на щеке.
8…
Музыка подходила к концу, знаменуя конец танца.
7…
Парень, и не думая останавливаться, снова повёл её по тому же кругу, заставляя её забыть, что такое твёрдо стоять на ногах.
6…
Они парили в воздухе. Но никак не танцевали. Кружились в музыке, будто в облаках.
5…
Гермиона забыла, что такое дыхание, что такое кислород, делая буквально на мгновение шаг назад.
4…
Драко вернул её назад, словно нуждался в ней как в воздухе. Прижал к своей груди, находясь лишь в паре сантиметров от её губ.
3…
Она выдохнула ему в губы, поднимая голову к нему.
2…
Малфой осторожно соскользнул ладонью с её талии, поднял руку выше, зарываясь пальцами одной руки в её мягких волосах.
1…
Гермиона замерла, чувствуя сейчас только эти прикосновения. Всматриваясь в глаза, не зная, нужно ли ей отступить назад или наоборот отдаться в эти ощущения. В этот поцелуй.
0…
В ту же секунду, как отсчёт закончился, Драко притянул её к себе и накрыл губы своими.
Он был на вкус как вишня. Не буквально. Просто…почему-то это было первое, что взбрело ей в голову, когда она осторожно и робко ответила на первое движение его губ. Сначала резкая, даже слегка горькая, грубая, каким он был по отношению к Гермионе. Настойчивой и неожиданной. А потом сладкая, яркая со своим терпким вкусом на языке, как когда рука Малфоя скользнули вниз по талии.
И это было так странно, так… ошеломляюще. Мир исчез вокруг. Оставалось только ощущение его языка, который осторожно обвёл её губы, властно раздвигая их и ныряя внутрь. Он изучал её в своей манере — совсем не спрашивая разрешения. Жестоко. Слишком требовательно.
Она чувствовала вкус шампанского и табачного дыма где-то на кончике языка, обводя его своим. Слышала запах бархатного жасмина, сандалового дерева и амириса. Он пах как тёмный лес, как ночь в саду, среди цветов и на вкус был словно любовь под звёздами. Таким ощущался Драко Малфой с его поцелуем, настоящим и сложным.
Руки его с силой притягивали девушку к себе, запутываясь пальцами в локонах волос. И ладонь на талии так сильно сжимала её, что пускала маленькие заряды вниз по телу. Не давая ей ни единой возможности отстраниться. А сделала бы она это, если бы могла?
Гермиона провела одной рукой по его плечу, укладывая на затылок и осторожно перебирая короткие волосы. А вторую положила где-то на уровне ключиц, чтобы чувствовать биение его сердца, знать, как поднимается его грудь при дыхании. И улыбнулась уголком губ, не осознавая, насколько нежно и романтично это выглядело со стороны.
Она не знала, зачем она это сделала. Может, всё дело было в привычках. Но она определённо не играла сейчас, сняла свои щиты защиты и впустила Малфоя так далеко, как только могла только на эти мгновения.
Кто-то рядом с ними сейчас поперхнулся шампанским от этой картины. До Гермионы доносились и звуки вспышек фотоаппаратов, запечатляя этот момент. Но всё это было так неважно…
В одну секунду ей захотелось оттолкнуть парня от себя с его приказами, с его властью над ней. Он застал её врасплох танцем, а потом даже не получил и капли отпора из-за неожиданности поступка.
Ей не пришлось произносить что-либо вслух или даже перемещать руки. Малфой почувствовал её желание закончить этот спектакль на сегодня и осторожно отошёл на пару сантиметров, переводя дыхание.
Он выглядел растерянным буквально на мгновение, таким… уязвлённым. А потом вновь надел маску непроницаемости, усмехаясь.
— Неплохо целуешься, Грейнджер.
У неё не нашлось, что ответить. Она не сумела вернуть себе даже ту маломальскую защиту, что постаралась выстроить против него. Осталась открыта для удара, как бы не хотела снова спрятаться за свою стену и спасти себя от парня рядом.
Он был опасен.
И она его боялась…
