Между ними ничего не было.
Потому что это было неправильно. Дело даже не в том, что он — пожиратель смерти, а она — героиня войны. Слизеринец и гриффиндорка. Добро и зло. Дело было не в том, кто из них был светом, а кто тьмой. Они слишком нуждались в том, чтобы кто-то был рядом. Это было неважно, кто именно. На месте Малфоя мог быть кто угодно, Гермиона бы также позволила оставить на своей ключице одинокий багровый след хоть Рону, хоть Невиллу… Она хотела чувствовать себя живой. Нужной кому-то. И так было нельзя. Это бы разбило ей сердце. Разбило бы его хрупкое самообладание. Гермиона не хотела так поступать. Не хотела просто использовать слизеринца для удовлетворения своих потребностей в любви. Пусть даже на один вечер. И потому остановила его прежде, чем совершить ошибку. Они ещё долго разговаривали. Оставаясь на достаточном расстоянии друг от друга. Чтобы не сорваться. Вспоминали школу, в основном. Это было так глупо. Третий, четвёртый курс. Турнир Трёх Волшебников. Малфой возмущался, закатывал глаза при рассказах об их приключениях, но все равно продолжал слушать и комментировать. Пока её язык не стал заплетаться настолько, чтобы не быть в состоянии выдавать слова. А теперь он исчез с коротким сообщением. Гермиона не знала, как себя вести. Она увидела частичку его души сквозь трещину железной фигуры. Не просто увидела, она дотянулась до неё кончиками пальцев и прикоснулась. Невыносимо больно. Это было больше, чем просто неприятные ощущения. Но он все равно позволил ей. Только на эту ночь. Герм закрыла глаза, опуская тёплую ладонь на горящую кожу в том месте, где красовался засос. Почувствовала, как её тянет к себе холодная рука сновидений. И позволила себе нырнуть в неё, падая с головой.***
Гермиона проспала до 4 часов вечера крепким сном без сновидений. Возможно, таковым было действие зелья, ведь по пробуждении ей правда было гораздо легче. Взглянув вновь на часы, девушка вздохнула. У неё было два часа до ужина, а значит, хотела она того или нет, вставать и собираться придётся. Простая рутина прошла в полном одиночестве, Малфой не удосужился побеспокоить её. Хотя, возможно, он был тут пока она спала. В общем-то, это уже не слишком важно. Под струями холодной воды, Гермиона чувствовала, как вода уносит с собой тепло его прикосновений. Струйки текли вниз по её коже, огибая каждый контур и отрезвляли окончательно. Голова все ещё ныла где-то в области лба, но это было достаточно выносимо для натянутых улыбок и новых спектаклей. Но. Было одно большое но. Гермиона понятия не имела, как себя вести. Она бы хотела, чтобы кто-нибудь дал ей ответ. Оттолкнуть его, сделать вид, что ничего не было? Или не скрывать, а просто отпустить все на самотёк? Ей не нравилась перспектива такого решения. Нет, не так. Она боялась такого решения. Их потребность могла зайти слишком далеко, а такого быть просто не может. Ни сейчас, ни когда бы то ни было. Причёска, макияж, одежда. Стоя сейчас в белом шёлковом тонком халате, девушка выбирала между несколькими вариантами платьев на ужин. — Надень чёрное. Голос Малфоя за спиной заставил её вздрогнуть и тихо пискнуть от испуга. Нельзя так врываться! Её страх сменился злостью и Гермиона сдержалась, чтобы не швырнуть в него подушку. Но он остался столь же спокоен. Даже поймав огонёк раздражения в зрачках. — Мне нравится чёрный. — Почему меня должно заботить, что тебе нравится? — А почему нет? Ты все равно не можешь выбрать, так держи мнение со стороны. Чёрное лучше, — он отрезал это все слишком грубо, чем застал Гермиону врасплох. Его фразы оказались одновременно грубыми и простыми, банальными. Драко развернулся на каблуках своих дорогих туфель и планировал уйти, но был остановлен её цепкой хваткой. Гермиона никогда так быстро не хватала кого-то за руку. Она и не успела толком прогнать мысль в своей голове хоть единожды. Просто схватила запястье. Малфой боролся с желанием выдернуть сейчас свою руку и это отразилось в напряжении его челюсти. Лишь едва. Но Гермиона успела уловить. — Не надо, Грейнджер. — Не надо что? — Не надо пытаться обсудить все со мной. Нам не нужно разговаривать. Мы оба взрослые люди. Напились вчера, разговорились. Не пытайся превратить это в свой мост к разгадке моей тайны. Я не загадка, чтобы искать решение. И не школьный проект, по которому тебе нужно написать эссе. — Значит, вчерашнее ничего не значило? Просто ошибка? — Ошибка, — сердце Гермионы рухнуло вниз. Нет, она не надеялась на нежность или доброту. Но может… хоть на какое-то изменение в их отношениях. Разве он правда считал, что все, что было вчера, было лишь недоразумением. Ей не нравилось думать, что она случайность, о которой он жалеет. Она рассчитывала на большее. И он об этом знал. — Но я не сказал, что это ничего не значит, — Драко выдернул свою руку из её пальцев и все-таки ушёл, скрылся в проёме, а потом вниз по лестнице. Холод. Она чувствовала холод. И его резкость. И грубость. Она подумала, что он похож на лёд. Или просто отгородился от неё ледяной стеной, и она видела лишь его отражение сквозь неё. — Нитс! — раздалось его глухое внизу, а дальше она уже не вслушивалась. Значит все это что-то для него значило. — Но ты не загадка. «Ты целая комната. Чёрная, когда даже если протянешь руку, ты не увидишь её очертания. Можно наощупь пытаться что-то найти, но чаще всего это бесполезно. И ты так и будешь блуждать в этой тьме, пока кто-нибудь не включит свет». Она надела белое. Тонкое шёлковое платье на бретельках, закрыла плечи простым пальто и выбрала простые белые каблуки. Потому что он любил чёрный. И она не пойдёт на поводу его желаний. Драко долго смотрел на её спуск по лестнице. Внимательно наблюдал за вьющимися прядками волос в её собранной причёске. Они не сказали друг другу практически ни слова. Как будто был вообще смысл разговаривать? Гермиона не хотела. Ей нравилось копаться в мыслях и воспоминаниях, чем она и занималась, пока Малфой разбирал последние вопросы перед их отправкой в отель в центре Лондона.***
— ДЖИННИ! — Гарри кричал. Гермиона отчётливо слышала его вопль, когда обернулась, чтобы поймать рыжие волосы глазами. Девушка была обездвижена одним из пожирателей. Загнана им в угол и теперь мужчина прижимал её тело к камню одной рукой за плечо. Хищный оскал явно выдавал его намерения. Гермиона не думала ни секунды. Она схватила палочку, крепче перехватывая её в руке, и со всей злостью крикнула. — Авада Кедавра! Это был первый раз, когда она использовала смертельное проклятие для человека. Их вылазка в замок Льюис с целью разведки обстановки закончилась очередной бойней. Они нарвались на ловушку, что подбросил им попавшийся на днях Пожиратель. Кажется, его звали Дэнис. Это было уже неважно. Гермиона только что использовала заклинание Авада Кедавра, чтобы спасти подругу. Её первое убийство. Мужчина обмяк, падая на землю словно тряпичная кукла. Поттер замер в шоке. Он повернулся к Гермионе, поднимая брови испуганно, как если бы она убила хомячка, а не преступника. Расколдовал Джинни взмахом палочки и подхватил её хрупкое тело. Они молча смерили друг друга взглядами. И если бы могли, прожгли бы дыру в телах. Рон встрял между ними, обращая внимание каждого из них на себя и на их задание: — Кажется, последний. Остальные скрылись. Все напрасно… — Давайте осмотрим замок. Может мы найдём что-то нужное, — Полумна одёрнула свою футболку, отрывая от неё целый кусок, а потом перемотала им свою рану на руке. Гермиона поймала это движение и мягко остановила её кисть. — Подожди. — Гермиона, на это нет времени. — Подожди же! — она прикрикнула, заставляя блондинку замолчать. Чтобы убрать уже успевшую впитать в себя кровь ткань и осмотреть рану. На бледной коже алая тягучая кровь смотрелась лишней и неестественной. Но к виду порезов Грейнджер уже привыкла, и они не вызывали у неё таких же чувств тревоги и страха, как раньше. Наоборот, она провела пальцами по разрезанной коже, заставляя Луну тихо зашипеть от боли. — Прости. Рана не могла быть обычной. Просто не могла. Поэтому, когда кровь оказалась у неё на пальцах, Гермиона лизнула её языком и мгновенно сморщилась. — Яд? — Рон шагнул вперёд, наблюдая за действиями своей девушки над рукой Полумны. Девушка кивнула. Она пыталась на вкус определить, что это было и что с этим можно было сделать. В итоге просто взмахнула палочкой, тихо произнося заклинание диагностики. — Аппаре Стигмата, — пара капель крови отделились от основной и взмыли в воздух под действием заклинания. Они провисели так около секунды, а потом окрасились в темно-чёрный. Ещё несколько секунд и ночной, непроницаемый цвет стал сменяться зелёным и Гермиона выдохнула. — Змеиный яд. Ничего непоправимого. Полумна тоже тихо выдохнула. Она была одной из тех, кто вообще боялся показывать свои раны. Ей было проще обмотать свою руку грязным куском футболки и ждать, пока она заживёт сама собой. Лишь бы не прибегать к чужой помощи. Боялась услышать слова «ничем нельзя помочь». Но Гермиона почти всегда настаивала на помощи. Она маловато знала про медицину, но из их компании единственная, кто понимал больше простого «Ферула». — Антисептикум, — осторожно змеиный яд стал подниматься и собираться в один клубок, который девушка откинула в сторону на землю. А потом Санентуром зашила рану до состояния лишь тонкой слегка розовой полоски. Теперь Луна будет в порядке. Дин появился из-за спины, закончив осматривать периметр: — Мы потеряли слишком много времени, — он не любил зря тратить драгоценные минуты. Война сделала его слишком хладнокровным и нетерпимым к бесполезным тратам. Будь то зелья, еда, время — неважно. Томаса бесил сам факт. И ему было плевать, кто о нем что подумает. Гермиона бросила в него злое: — Плевать. Зато Луна будет жива и здорова. — Мы могли отправить её в Касл-Ховард и пойти дальше. Он фыркнул, складывая руки на груди. Гермиона уже открыла рот, чтобы ответить ему со всей злостью, которая в ней копилась, но была остановлена самой Полумной. Её тёплая ладонь легла ей на плечо, когда когтевранка шагнула вперёд. — Не стоит, Гермиона. Дин прав. Идём. Грейнджер отступилась. Сегодня её мнение снова никто не учитывал. И её слова ни для кого ничего не значили. Поэтому, кивнув и закрывшись ото всех, она последовала за Томасом, игнорируя боль в спине. Они осматривали замок достаточно внимательно. Естественно, все Пожиратели, которые тут были, при угрозе быстро перенесли штаб. Они знали о приходе, а потому искать тут было абсолютно нечего. Они разделились на пары и отправились осматривать все комнаты. К ней подошёл Гарри, и она знала, что разговор ей не понравится. Поэтому, как только они оказались в одной из пустых комнат, девушка развернулась к другу и сразу пошла напрямик. — Не тяни. Если есть, что сказать, говори. Гарри шумно втянул воздух, его рука легла на стол, покрытый пылью: — Авада Кедавра, Гермиона? Она лишь кивнула. Что ещё она могла тут сказать? — Мы всегда обездвиживали их, а потом стирали память. Мы никого никогда не убивали. Зачем? — Я не успела подумать. Там же была Джинни! — Это не повод убивать человека, Гермиона! — его голос сорвался на крик, но она была непреклонна, спокойно смотря перед собой. Не на друга. Рассматривая воздух. — Чего ты ждёшь от меня, Гарри? Извинений? Я не собираюсь извиняться за то, что сделала. Ещё минута промедления и Авада полетела бы в твою девушку. Это повод использовать заклинание, плевать какое. Что с тобой не так? — Что со мной не так? Чем мы тогда лучше Пожирателей, Гермиона?! Чем?! — А кто тебе сказал, что мы лучше Пожирателей? — Гермиона оперлась на подоконник спиной. Её спокойствие бесило Поттера, это было видно и удивляло её саму. Но девушка не находила в своём поступке ничего преступного, хотя, наверное, это было неправильно. Сейчас уже стало неважно, какие заклинания применять. На это ей точно было все равно, когда её близкие были в опасности. Гарри мотнул головой, разочарованно смотря вниз. А Гермиона продолжила свою прежнюю мысль: — Мы не лучше, Гарри. Мы тоже убиваем людей. Тоже пытаем ради информации. Может, у нас более благородные мотивы, но и они в это верят. Разница лишь в том, кого больше и кто не побоится использовать любые средства ради победы. Я не боюсь использовать даже убивающее проклятие, если речь о спасении жизни. И я и ты уже убийцы. С Авадой или без. И мы будем убийцами к концу войны. Вопрос, будем ли мы при этом победителями или проигравшими. — Ты не права. — В чем? — Мы лучше пожирателей. — В том, что мы не убиваем грязнокровок? Может быть. Но мы убиваем любых волшебников без привязки крови, с чьей позицией не согласны. — На жестокость отвечают жестокостью. — Это её не оправдывает. — Оправдывает. Гермиона тихо вздохнула, отталкиваясь спиной от окна: — Нет, Гарри. Не существует оправдания для жестокости, какими бы благими не были цели. Но если мы хотим выиграть эту войну, пора выйти из той сказки, в которой ты живёшь. Экспеллиармус не равен Авада Кедавре. И ты не выиграешь, жалея каждого. Это было самое начало войны. Первый год, в котором они путешествовали по стране в поисках крестражей. Изредка возвращались в квартиру на площади Гриммо, брали других одноклассников и отправлялись на стратегические задания. Весь отряд Дамблдора перевели из Хогвартса туда. Раненых было слишком много. Крошечный Орден не справлялся сам и, хотя Кингсли был против участия подростков, выбора у них не было. Война ударила по Гермионе в первые дни. Она лишила своих родителей памяти, когда уходила из дома. И для неё больше не было ничего хорошего. Люди умирали у них на руках, на глазах от проклятий, жестоких заклинаний, многие теряли семью. И пока самые сильные надежды возлагались на их плечи, она считала, что они не могут подвести такое количество людей. А пользуясь простенькими заклинаниями 1 курса, они подведут. И все смерти будут напрасными. Гарри не знал, что ей ответить. Он прогибался под весом своей ответственности и сейчас ему нечего было сказать. Разочарование светилось в нем. И откуда он нашёл в себе силы кивнуть в сторону двери, Гермиона не знала. Они молча исследовали остальные комнаты. Одна за другой, но не находили ничего лучше пыли и золы от сожжённых бумаг, писем и других улик. Пока Рон не крикнул им из другого крыла. Они двинулись по пустынным коридорам к источнику крика. И, оказавшись там, Гермиона почти задохнулась. Они стояли на высокой башне, с который было видно все окрестности. Армия. Это была настоящая и просто громадная армия. Сотни, тысячи людей… Девушка подняла с пола камушек и, взмахнув палочкой, сделала из него небольшой бинокль. Чудеса трансфигурации. И, приглядевшись, нашла светлую макушку. На небольшом возвышении стоял Драко Малфой. В длинной мантии. В его руках покоилась железная маска пожирателя. Рядом с ним стоял муж Беллатрисы, Рудольфус Лестрейндж, слева Блейз Забини и Долохов. Гермиона передала бинокль каждому из их небольшой компании. — Когда Малфой успел стать главным? — злостно прошипел Уизли, задержавшись на враге школы на какое-то время. — Очевидно, пока мы искали крестражи.***
— Грейнджер! — Малфой помахал у неё перед носом рукой, вытягивая из внезапно нахлынувшего воспоминания. Она потерялась в своей голове и с трудом вернулась назад в реальность, где уже знатно раздражённый её поведением парень пытался вернуть Гермиону назад. — Опять копаешься в своих воспоминаниях? Его язвительный тон заставил её чуть сморщить нос и прищуриться. Но, видимо, это выглядело так глупо, что Драко усмехнулся: — Копаешься. И что нашла в этот раз? — Первый убитый мною человек. — Вспоминала ощущения? — Реакцию Гарри. Он замер, приподнимая бровь. Кажется, он догадывался, что сказал бы Поттер на все это. И на этом его едкие комментарии закончились. Он стал более терпим к ней в последнее время. Вопрос: с чем это связано? — С чего вдруг такая нежность к моим чувствам, Малфой? Она зря спросила. И Гермиона поняла это, когда внезапно парень повернулся к ней и посмотрел с высоты своего роста. Он словно окаменел за секунды. Покрылся снова своей прочной чешуёй. Черт. Она потеряла ту щель, через которую пыталась добраться до его души. Твою мать. — Гриффиндорская принцесса любит пожёстче, кто бы мог подумать… — ледяная усмешка резанула ей по самому сердцу. Он резко притянул её к себе за талию, Гермиона дёрнулась, думая, что он собирается ей навредить. Но Драко лишь крепче обхватил её, перемещая в пространстве прямо в холл отеля. Клэридж. Маленькое пристанище волшебников прямо посреди столицы Великобритании. Единственный магический отель помимо того же дырявого котла. Этот, правда, отличался особой роскошью. Ночь здесь стоила немалых денег, к слову. Да и не всех гостей так просто пропускали. Чтобы попасть даже в фойе нужно было иметь специальное приглашение. Гермиона не сомневалась, что у Малфоя оно было. Как будто вообще могло быть иначе. Здание, подобно Министерству, располагалось в самом центре, окна номеров выходили на все главные достопримечательности: Биг Бен, Вестминстер, колесо обозрения. И охранялся всеми известными защитными заклинаниями. Гермиона практически почувствовала их силу, озираясь по сторонам. Этот холл не был для неё чем-то новым. И все же оказаться здесь вновь было прекрасно. Потолок напоминал ей Большой Зал Хогвартса. Заколдованный. С него будто сыпался снег, но снежинки растворялись на полпути до её волос. А так хотелось ощутить холод таявшего на коже снега. Гермиона опустила голову вниз от потолка и поймала на себе взгляд Малфоя. И снова он не сказал ни слова. — Мисс Грейнджер, мистер Малфой, рады видеть вас снова. Ваши гости ещё не прибыли. Я провожу вас, — простой рабочий отеля в красно-золотой форме засуетился возле них. Гермиона подумала, что он похож на мышку возле мышеловки. Ещё не понимает, сколько проблем принесёт его прибытие сюда, чтобы проводить эту пару. Все ещё держа руку на талии девушки, Драко пошёл за служащим. — Снова, Грейнджер? — Что ты там говорил про размер моей зарплаты? — по губам скользнула самодовольная улыбка, пока они поднимались по лестнице. Малфой не ответил, лишь сильнее сжимая пальцы на её хрупкой талии. Она подумала, что он наверняка оставит следы с такой хваткой, но пока что не сопротивлялась. Пока что. Пара поворотов и они оказались на балконе. Солнце давно скрылось за горизонтом и ночной Лондон предстал перед ними во всей красоте. Гермиона не сдержала своего восхищения. Ночь… она любила ночь. В самом любимом городе на свете Ришар выбрали именно то место, откуда открывается самых захватывающий вид. Девушка шагнула вперёд, освобождаясь от хватки Малфоя и подходя к ограде. Конечно, балкон был ограждён согревающими чарами, не дающим гостям замёрзнуть. Ещё пара шагов и она окажется за стенами согревающего барьера. И она с уверенностью прошла вперёд. Оказываясь окутанная холодом с головы до ног. Она положила обе ладони на каменную балюстраду и та обожгла ладони низкой температурой. Но ей было плевать. Гермиона словно не была на воздухе много дней и часов. Не чувствовала, что может вдохнуть полной грудью. А сейчас могла. Так глубоко, что воздух покрыл её лёгкие инеем. Снежинки, крошечные кусочки снега запутались в её собранных волосах. Нет, уже не собранных. Ветер плёл косы из её волос. Осторожно игрался с каждой прядью, уничтожая причёску. Пусть. Ей было все равно. Желание чувствовать зиму настолько реально было сильнее любых неприятных ощущений. Ветер окутывал её обнажённые лодыжки, уже делая их красными. Щеки мгновенно покрылись румянцем, а остальная кожа, кажется, стала только бледнее. В темноте, освещённая лишь парой фонарей на балконе, Гермиона была прекрасна. Волшебна. И она прекрасно чувствовала взгляд на своей спине. Не прожигающий. Просто взгляд. Поэтому, обернувшись, ожидала встретить Драко недалеко. Он стоял за границей, все ещё в тепле. И ей подумалось, что если ледяной слизеринец сделает ещё хоть шаг к ней, сюда, он окончательно замёрзнет. Хотя, наверное, лёд не может быть слишком холодным. Он просто есть и все. Он убрал руки в карманы своих чёрных брюк и спокойно наблюдал. То за ней, то за видами города. Где-то внизу ездили машины, маггловские такси, слышался смех людей, кто ещё носился с подарками. И горизонт. Полный огней, разных цветов и размеров. Он был похож на тонкую и длинную новогоднюю гирлянду. Ведь сейчас рождество. Гермиона представила, как цветной линией весь Лондон огибает куча огоньков. Они зажигаются и гаснут, мерцая со спутника, откуда это будет непременно видно…праздник. Послышался щелчок пальцев. Тонкое, почти призрачное одеяло накрыло её плечи. И только коснувшись ткани пальто, растворилось в темноте ночи. Малфой наложил на неё согревающие чары. Достаточные, чтобы не дать ей получить обморожение, но все-таки слишком тонкие, чтобы она потеряла ощущение снега на губах. Ажурная снежинка приземлилась прямо ей на нижнюю губу. Она почувствовала её вкус, слизывая капельку воды языком. Как в детстве. Она снова была ребенком… Ей нравилось быть ребёнком. Пока мама укладывает в постель, а отец приносит горячий шоколад. И утром всей семьёй вы бежите смотреть, нет ли там подарков под ёлкой от Санты. Зима была счастьем. Холодным. Суровым. Редким. Безжалостным счастьем. Гермиона удивилась, как изящно она провела метафору про время года. А потом поняла, что она не про зиму, она про парня, стоящего прямо за её спиной, согревающего её тёплыми чарами своей магии. Она обернулась на шум у дверей и пожалела, что у них все ещё есть работа. Семья Ришар в сопровождении своих подчинённых и работников отеля все-таки появилась на балконе, покрытом мраком звёздной ночи. И полотно звёзд было им сегодня фонариками.***
Формальности. Так Драко обозвал весь сегодняшний вечер, продолжавшийся около 3 часов скучных разговоров и совершенно никакого рабочего мотива в их болтовне. Тупые идиотские формальности, а не удачное времяпрепровождение. Драко начинало раздражать все, что было связано с этим спектаклем. И Гермионе неожиданно понравилось, что ему также плохо, как и ей. Не она одна в ловушке в этой ситуации. С порога парень стянул со злостью надоевший ему галстук и швырнул его куда-то в сторону. — Нитс! Нитс, Мерлин, где ты, черт возьми?! — редкие моменты злого Драко даже смешили Гермиону. Она улыбнулась, смотря, как он пытается докричаться до домовика, который появился через несколько секунд и получил пару распоряжений. — Мне нужно уехать. Сиди тут, Грейнджер, пожалуйста. Если ты уйдёшь, — он кивнул на своего слугу, что удалился в кухню, — поверь, я узнаю. — С какой стати я должна отсиживать своё время тут? Когда я стала твоей пленницей? — О нет, Грейнджер, ты не пленница. Ты гребаная заноза в заднице, вот ты кто, — Малфой терял самообладание. Она не знала, что его выводило из себя. Но он терялся в эмоции злости. Скулы напряглись, становясь слишком острыми на его лице. А глаза потемнели. — Хоть раз. Сделай как говорят. В какую опасную игру она играла, сама не зная зачем. Но сейчас ей не хотелось идти на поводу. — Нет. Зря. Вот теперь её действия были ошибкой. Малфой стоял несколько секунд, прожигая девушку своей злостью. И так обманчиво развернулся, чтобы в следующую секунду грубо схватить её за шею и со всей силы прижать к стене. — Ты забываешься, мерзкая грязнокровка, — его слова были похожи на шипение змеи, когда он шептал их ей в ухо, с каждым мгновением сжимая пальцы все сильнее. Девушка, задыхаясь, схватила его руку и попыталась убрать, но Драко лишь притянул её ближе к себе, снова резко прижал к стене, отрезвляя, угрожая, заявляя свои права на неё и её тело. Он может все, что угодно сделать с ней в этих стенах. Никто не узнает. Никто не поможет. — Ты права. Не стоит проявлять к тебе хоть каплю нежности. Ты слишком теряешься и думаешь, что тебе все позволено. Она чувствовала, как мир снова поплыл перед глазами. — Посмотри на меня, — теперь он сорвался на рык, и она, не в силах противиться, распахнула глаза, врезаясь в его. Его разум мгновенно влетел в её. Разрушил защиту, с болезненной мукой стал копаться внутри, перерывая каждое её воспоминание о нем. Со стороны послышался крик, и девушка затряслась в судороге. Но он не остановился. Проглядывая каждую картинку, с ним связанную. Каждый её вывод, слово, мысль. Все. Он раскусил орех её мозга пополам, забирая самую сердцевину. Это было похоже на пытку. На губах почувствовался металлический вкус крови, что потекла тонкой струйкой из носа. Это было пыткой. Его серые глаза — последнее, что она запомнила достаточно хорошо, чтобы это отпечаталось в её памяти. — Я ошибалась, — беглый, но все ещё жестокий шёпот. Она почти выплюнула это сквозь слезы, теряя сознание и падая в его же руки. Пошёл нахуй, ебаный Драко Люциус Малфой.