Map of The Soul - Game Over

Все снова рушится, время истекает, А мы делаем лишь хуже. Нет выхода, впереди тупик. Обломков становится лишь больше. Карточный домик, а мы внутри него Даже если видишь исход, Даже если говоришь, что скоро все обрушится Карточный домик, глупые мы Пусть даже это и пустая мечта Прошу, побудь со мной еще немного (Слова песни BTS –House of cards) Намджун всегда был ранней пташкой и уже стоял на ногах с полпятого утра, готовя завтрак. Роскошное рельефное тело сияло от просыпающихся лучей рассвета. В одних шортах, с голым торсом, Намджун ловко расправлялся с овощами и яйцами, творя вкуснейший утренний омлет. Запах свежесваренного кофе наполнил кухню. Сделав глоток, Джун задумался о предстоящем собрании любимых коллег. Сняв омлет с плиты, он разложил его по тарелкам на два хрустящих золотистых кусочка, достал мамино кимчи, и, наконец, поставил рядом две чашечки кофе с пончиками, которые успел купить в ближайшей пекарне. На данный момент самым трудным заданием оставалось разбудить дрыхнущего Чонгука, а это дело не из легких. Чонгук всегда имел привычку спать как убитый всегда и везде. Только две причины могли заставить вырваться Чона из царства Морфея: это Тэ и тренировки. Намджун спокойно подошел к спящему в гостиной Чону, развалившемуся на весь диван, прикрытому одеялом Джуна и темно-синим пальто Тэ. Джун воспринимал Чона как младшего брата, или даже сына. Назначенный быть лидером, Джун всегда ответственно подходил к своей должности в группе. Так как Чон был и остается самым маленьким в группе, Джун усердно следил за ним и контролировал. Он видел, как растет Чонгук и гордился тем, что внес свой вклад в воспитание малыша Гуки. Присев на краешек дивана, рядом с Чоном, Джун смотрел на его все еще детское личико, отмечая, что макнэ все же начинает приобретать взрослые черты лица. Его взгляд внезапно остановился на маленьком шраме на щеке. Взглянув на длинную черную челку Чонгука, Джун потянулся, чтобы убрать ее с чоновых глаз, как почувствовал крепкие сильные руки, сжимающие его талию и притягивающие к себе. Джун этого никак не ожидал и просто встал в ступор от действий макнэ. Всё еще спящий Чонгук, не открывая глаз, сильнее дернул Джуна на себя и начал нежно расцеловывать лицо лидера, гладя по темным волосам. Такого Намджун точно не ожидал и попытался вырваться из чонгуковых объятий, хотя несмотря на это, мягкие губы Чона доставляли ему странное удовольствие, которое он давно не испытывал. Но всё же это неправильно — тотчас подумал Наму. — Тэхен-а, ты так вкусно пахнешь жареным омлетом, хён, иди ко мне… — промурчал Чон, продолжая нацеловывать Джуна, мягко надавливая на спину, чтобы тот ближе нагнулся к нему. — Воу! — кто-то неожиданно удивленно воскликнул. — Чего-чего, а вот такое увидеть с утра пораньше я не ожида-а-ал, — протянул только что вошедший Хосок. Все знали пароли друг друга, на всякий случай, чтобы зайти, если не могли дозвониться или достучаться друг до друга. Мало ли что случилось. Так как энергичный Хоби также был любитель ранних подъемов, то решил с утра пораньше наведаться к Намджуну. Ко всему прочему, он любил Намджуна. И то, что он увидел, совсем его не обрадовало. Что-то резко защемило в груди Хосока, будто бы прошибло стрелой. К тому же, Хоби сразу же подумал про Тэхена, ведь Чон и Тэ встречались… Смесь предательства и гнева окатила Хосока с головы до ног. Но он по-прежнему стоял и улыбался, пытаясь понять, что же на самом деле все-таки происходит. Глаза Намджуна бешено округлились и встряхнув Чона, он прокричал: — Чонгук, просыпайся, я не Тэхен! Чон резко открыл глаза и уставился на шокированного Намджуна с беспокойством, после увидел стоящего в растерянности улыбающегося Хосока с пакетом закусок в руках и утренним кофе. — Что происходит? Где я? — спросил Чонгук, ничего не понимая. — Где мой хён? — вскрикнул он и поднялся с дивана, схватившись за голову. Глаза предательски защипало, комок реальности застрял у Чона в горле, разум отказывался признавать действительность… Воздух пропал… Стало нечем дышать. Обратно сев на диван, Чон начал сдавливать грудь рукой, зажимая глаза, лишь бы не было видно его подступающих слез… Согнувшись, Чон обнял свои колени и уткнулся в них лицом. Отрывки вчерашнего дня ворвались в сознание Чона без спроса: последний поцелуй Тэхена, его пальто, мирно лежащее на диване рядом с Чоном… Нет, это был не сон. Хён и правда покинул группу и оставил его… Хотелось рыдать… Нет… Хотелось просто кричать от боли… Чон боролся с этими липкими чувствами внутри, выворачивал кожу на груди, но дышать по-прежнему было нечем… Пока Намджун оставался в легком опьянении от поцелуев Чонгука и в недоумении от этой ситуации, Хосок быстро кинул пакет с закусками на стол, поставив вместе с кофе и сел на корточки перед Чонгуком, пытаясь понять почему он в таком разбитом состоянии. Чонгук не хотел, чтобы Хосок видел его в подобном состоянии, но дышать от осознания действительности было по-прежнему тяжело. «Омлет уже остыл и кофе», — подумал Намджун. — Чонгук-а, Чонгук-а малыш, — обхватив голову макнэ, звал Хосок, пытаясь до него достучаться. — Хён, — завыл Чонгук, и отчаянные слезы водопадом потекли из его прекрасных глаз. Бросившись обнимать Хосока и завывая ему в грудь, сидя на полу, Чонгук прокричал: — Хён! Он ушел! Тэ… ушёл, он бросил меня, он бросил группу! Я его ненавижу! Отчаяние Чонгука заполнило всё пространство. Тут до Хосока дошло, что та утренняя ситуация с Намджуном оказалась недоразумением. Хосок всё понял. Он вспомнил всю перебранку с ребятами, в его глазах стояла ситуация Тэхена — когда тот хлопнул дверью агентства и ушел, как за ним следом помчался Чонгук. Неприятные скользкие догадки медленно проникали в его сознание. Хосок теперь понял, что Тэхен по правде ушёл, и это был не просто эмоциональный порыв оставить ссору, он решил все для себя раз и навсегда. Все также сидя на полу и обнимая Чонгука, Хосок взглянул на Намджуна, как бы спрашивая и подтверждая свои догадки. — Да, ты все так понял… — выдохнул Намджун, — именно поэтому я вас всех вечером собираю… Впервые в жизни я не знаю что делать в этой ситуации и что делать дальше… Впервые в жизни я ни в чем не уверен. Пойдемте все за стол, омлет уже остыл, да и кофе тоже… Ох Хосок, спасибо за закуски, но, кажется мне, из-за этого нервяка мы мало что съедим… — Проблемы проблемами, а обед по расписанию, ничего не знаю, все за стол! — подбадривая ребят и поднимая Чона с пола, скомандовал Хо. Хосок всегда был поддержкой и опорой группы, даже когда все было плохо, он старался поддерживать командный дух и никогда не сдавался! Именно за это Намджун всегда восхищался Хосоком, особенно когда лидер падал духом. В минуты отчаяния, Хоби всегда давал надежду на лучшее и придавал Намджуну сил… Именно поэтому Хосок был Джей Хоупом (Надеждой) и солнышком группы. Ребята уселись наконец за стол, но Чонгук ничего не ел, взглядом гипнотизируя стол и уплывая куда-то в другой мир. Хосок чуть ли не с ложечки пытался его накормить, но кусок застревал в горле, и Чон не мог даже ничего проглотить. С большим трудом Джун с Хоби заставили его попить немного кофе. По правде говоря, ребята никогда не видели его в таком состоянии: Чон всегда был любителем хорошо поесть, даже когда был не в настроении… Но в этот раз все было настолько плохо, что казалось будто душа Чонгука лежала трупом в собственном теле, и кровь сочилась изнутри от осколков разбитого сердца, не давая сделать хоть один спасительный вдох на пути к жизни. Макнэ не хотел ничего: ни петь, ни есть, ни заниматься любимым спортом. Чон не готов был к жизни без Тэхена, даже никогда не думал об этом… Ребята всегда преодолевали трудности вместе… Когда казалось, что сил двигаться дальше больше нет, и хочется все бросить, их ласковые губы, чувственные объятия, долгие ночи прекрасного утешающего секса наполняли их тела и души энергией и становились спасательным маяком в этом океане корейской музыкальной индустрии. Тэхен был для него вселенной, в которую можно окунуться с головой и остаться там навсегда в космической невесомости… Его божественное тело, такое горячее, нежное, медовое, мгновенно покрывающееся мурашками от легких прикосновений рук Чонгука; его бархатные губы, порхающие от одного участка кожи Чона к другому и дарящие неистовую бурю восторга и эйфории. Перед глазами Чонгука поплыли волны воспоминаний последней ночи с хёном Тэ. Картина в голове была настолько живой, что приносила как дикий восторг, так и болезненную ломку, словно наркомана лишили последней дозы героина. В тот последний вечер Чон сидел один дома и залипал в какую-то компьютерную игрулю, Тэ тогда сказал что не придет и очень занят своими делами, поэтому Чон просто решил отключиться в виртуальном мире. Но неожиданно посреди ночи, часа в три, раздался протяжный звонок в дверь, Чон тогда подумал ему показалось, что кто-то ночью позвонил в дверь, на секунду ему даже стало тревожно. Но через несколько минут звонок раздался снова, уже не такой длинный как предыдущий, и Чону пришлось натягивать шорты с футболкой, потому что в одних труселях ему не хотелось открывать абы кому дверь. К его большому счастью на пороге стоял слегка подвыпивший хён, в черной кожаной курточке, со слегка взъерошенными карамельными волосами, немного подмерзший, с небольшим румянцем на щеках, такой родной… — Хён, ты же говорил у тебя дела, и ты не придешь, — обеспокоенным голосом протараторил Чон, удивленно и радостно осматривая любимого хёна. Тэ без слов ввалился в квартиру Чона, разулся, повесил куртку на вешалку и направился в ванную… В принципе это был и дом Тэхена, он знал пароль, но почему-то решил вежливо позвонить и на всякий случай намеренно разбудить Чонгука, если вдруг тот спал в три часа ночи. Умывшись и вытеревшись полотенцем, Тэ вернулся к так и стоявшему в коридоре Чонгуку, все-таки соизволив ответить, немного нахмурившись: — Малыш, опять пособачились с Джином и Чимином, я пошел к Соджуну, мы поболтали, выпили, поговорили, он меня успокоил и я решил вернуться домой, к тебе… Пошли в комнату, — договорил Тэхен и потянул Чонгука за футболку в спальню. Младший даже не успел возмутиться по поводу Соджуна, лучшего друга Тэ. После съемок Тэ в дораме Хваран, ребята очень сдружились, и для Тэхена Соджун стал старшим братом, отдушиной, тем человеком, с кем он мог обсудить все на свете, послушать его советов, прислушаться к мнению хёна Соджуна. Именно поэтому Чонгук очень ревновал Тэ к Соджуну, хотя и понимал, что это просто чувство собственничества, и именно оно вызывает у младшего слепую и ничем не обоснованную ревность. — Чонгук-и, — пропел любимым бархатным голосом Тэхен и прижал мелкого к стене комнаты, облизывая его губы своим горячим языком, прижимаясь к нему сильнее всем телом. — Хён… Хён… — промурлыкал Чон, отвечая на ласки Тэхена и сильнее целуя, притягивая ближе за голову… Сильные разгоряченные руки младшего проникли Тэхену под его теплую кофту, наглаживая бархатистую мягкую кожу. — Малыш… — прохрипел Тэ, оторвавшись от губ мелкого, — подними-ка ручки, хён снимет футболку, — улыбнувшись и вытащив свои руки из-под кофты, Чон послушно поднял руки. Тэ резко стянул с него футболку, кинув на кровать… Макнэ не успел опомниться, как влажные губы Тэхена примкнули к его шее, облизывая и обволакивая молочную кожу. Хён вдыхал любимый аромат своего мальчика… — Ммм… — снова пропел Тэ. — Ты как всегда вкусно пахнешь… От накрывающего удовольствия, Чон сильнее вжался в стену, задрав голову, открывая свою шею для сладких губ Тэхена, прикрывая глаза… Ловкая рука Тэ потянулась к трусам Чонгука, оттянув их резинку, накрыла собой возбужденный, такой любимый Тэхеном член Чонгука… Блаженное тепло разлилось по дрожащему телу Чона, его и так большие от природы глаза, резко распахнулись, а руки с новой силой стали сжимать любимый зад хёна Тэ, прижимая старшего к себе… Тэхен продолжал расцеловывать горящую шею Чона, спускаясь ниже к соскам, его любящие руки по-хозяйски массировали пульсирующий и твердый член Чона, заставляя становиться еще тверже… Тэхен будто изголодался по своему малышу, настолько он бешено целовал и облизывал Чонгука, не давая сделать ни вздоха. — Хён, хён, — начал выстанывать Чон, боясь, что скоро кончит, и впился ногтями в крепкую спину хёна… — Малыш, еще не время… — выдохнул Тэ… — все только начинается, эта ночь полностью наша, пошли в кроватку… Папочка приказывает… — улыбнулся по-лисьи Тэхен и повел Чонгука на кровать… Чонгук всегда любил игры хёна, каждый раз был интереснее и увлекательнее предыдущего… Хён всегда был главным в постели. Даже когда Чонгук трахал его, он чувствовал превосходство и незримую силу хёна. Чонгуку нравилось подчиняться. Это на сцене он самец, и как он сам сказал в шутку — интернешнл плэй бой… Но на самом деле, он всегда хотел всей душой и телом принадлежать Тэхену, так что подчиняться старшему — это одно бесконечное удовольствие… — Чонгуки-малыш, не хочешь ко мне на коленочки? — томно протянул Тэ, стягивая с себя штаны с трусами, и присаживаясь на кровать. Чонгук уже начал снимать свои трусы, завидев манящий член Тэхена, намереваясь поскорее на него сесть, но услышал возмущенный крик… — Эээ, малыш, тебе кто разрешал снимать трусики, а, ну быстро надел обратно! Чонгук лишь хмыкнул, улыбнувшись, и натянул черные трусишки обратно… Чонгук любил черный, но всё потому, что Тэ однажды сказал, что Чонгук чертовски сексуален в черном, и он бы его трахал и трахал до конца своей жизни… Тогда они еще не встречались… Чонгук жутко смутился после таких слов хёна… — А теперь садись на коленочки. Чонгук послушно сел на колени Тэхена, прижимаясь задом к члену Тэ. Руки хёна сжимали сильные плечи мелкого и разминали их, его спину, делая массаж. Чонгук лишь устало застонал и запрокинул свою голову, прижавшись затылком к плечу Тэхена. Руки же хёна переместились: одна рука щипала и оттягивала соски Чонгука, другая залезла в его трусы, обхватив успевший стать влажным член младшего, начиная сладостные движения, доводя Чонгука до дрожи в ногах… Чон начал постанывать и ерзать задом о набухший член хёна, намекая на большее… Неожиданно для себя самого Тэхен обхватил руками мелкого, прижался к влажной спине лбом и вздохнул, чмокая мурашки на его спине… — Хён Тэ? Я сделал что-то не так? — забеспокоился макнэ… Обычно Тэхен не любил останавливаться… Тэ лишь крепче обнял Чона и всхлипнул ему в спину: — Малыш, я так устал… Морально устал… Я впервые устал от ребят, от группы… Я устал от Ви… Я хочу быть Ким Тэхеном и петь баллады, или может сниматься в дорамах… Я хочу показывать свои чувства, а не прятать их… Малыш… — Ты мой пьяненький хён, — сглотнул Чонгук нервничая, ведь распад группы мог означать и то, что Тэ его бросит… — Я поддержу тебя во всем… Ты же не бросишь меня? — с опаской спросил Чон… — Ну, что ты, малыш… Ты же такой сладкий… — опять игриво протянул Тэ и сбросил тяжелого Чона на кровать, стягивая с него трусы. Как кот подкрадывается к еде, выгнулся, оттопырив зад, прильнул своими пухлыми губами к любимому горячему члену Чонгука… — О Боже, хён! — всхлипнул Чон, когда Тэхен принялся насасывать его, массируя яйца, лаская пальцем сфинктер ануса… — Тебе же нравится, когда хён тааак делает? — отвлекшись, промурлыкал Тэ. — О дааа… — застонал Гук, гладя Тэ по золотистым волосам… Такой домашний родной кот…подумал тогда о нем Чон… — Чонгук… Чонгук, малыш… Ты нас слышишь? — раздался эхом где-то в голове голос Намджуна, вытягивая Чонгука из омута воспоминаний, при этом почувствовав что-то мокрое на своем лице… Немного поморгав, Чон очутился снова на кухне и смотрел на хёнов, перед ним стояла чашка с уже остывшим кофе… По лицу предательски стекали слезы, делая его кофе соленым… Хосок с беспокойством обнял его, сидя рядом. Намджун же сидел напротив и звал… — Намджун хён, тебя когда-нибудь бросали? Вот так… — отчаянно бросил слова Чон, вытирая слезы… Намджун отвел глаза в сторону… — Давай не будем об этом, макнэ… — прохрипел Намджун и встал из-за стола… Чонгук посмотрел на обнимающего его Хосока, ожидая нормального ответа… — Всем нам было больно… Макнэш… Мы тебя очень понимаем, наш хороший, — тепло улыбнулся Хосок, пряча боль безответной любви в глазах. — Пойдем на диван… Час собрания приближался… Намджун заказал кучу разной еды и выпивки, чтобы хоть как-то разрядить будущую обстановку. Хосок помог расставить еду на столе, подготовил бокалы для вина, стопки для соджу, стаканы для пива, уже приготовил поктанджу (соджу с пивом), пододвинул все кожаные коричневые стулья, напоминающие больше кресла. На часах было ровно 18.00. Чонгук лежал по-прежнему на диване, уткнувшись в телефон, разглядывая фотографии хёна, просматривая их совместные видео; закрывал глаза, закрывал руками лицо, не давая больше волю слезам, их в принципе больше не было, от боли в груди слезы исчезли сами по себе… Даже если бы Чон и захотел заплакать, у него бы не получилось… Он просто смотрел в потолок и пытался убедить себя, что это какое-то недоразумение, и что Тэ скоро вернется…