Map of The Soul - Game Over

Восстань против дьявольского общества, Мечты — это особая милость Спроси себя, чего именно ты хочешь Избавься от оков и стань главным объектом своей жизни Где тот ты, о котором ты так мечтал? Кого ты видишь в зеркале? Я тебе скажу Ты должен идти своей дорогой, даже если живешь лишь день Сделай хоть что-то, забудь о своей слабости Эй, ты, какая у тебя мечта? Эй, о чём ты грезишь? Эй, чего ты хочешь? Это всё, о чём ты мечтаешь? (Слова песни BTS – No More Dream)       Минут десять седьмого раздался первый звонок… Намджун, открыв дверь, увидел стоящего Джина с бутылкой 1955 Glenfarclas (виски), в темно-зеленом кашемировом пальто, с уложенными светло-каштановыми волосами как всегда: короткие сзади, впереди густая удлинённая челка, которая спадала тонкими прядями и немного прикрывала глаза. — Чего пялишься?! — пафосно фыркнул Джин, — Пропускай… — сказал он и прошел мимо Намджуна, цокая лакированными начищенными ботинками. — Можешь не разуваться, — кинул ему вслед Намджун, закрывая дверь. — Привет, Джи-и-и-н, — протянул Хосок, — Присаживайся. Сняв и повесив свое пальто, Джин предстал перед ребятами в атласном белом костюме, напоминая члена королевской семьи… — Я надеюсь, что проблема очень серьезная, и я не зря отменил свои съемки в журнале… — язвительно прошипел Джин, присаживаясь на кожаный стул. Намджун ничего не ответил, лишь открыл бутылку джиновского виски, наливая янтарную жидкость ему в рокс (специальный стакан с широким толстым дном).       Минут через пять снова раздался звонок. На пороге стояли Юнги с Чимином… Чим явно уже немного выпил по дороге… Юнги был одет в большую теплую черную парку, его темно-каштановые волосы были немного растрепаны, а губы немного опухли. Походу Чимин решил немного поразвлечься, пока они поднимались на лифте… От Чимина пахло пряным ароматом духов и элитным алкоголем. Облокотившись на Юнги, Чим стоял, также как и Джин, в кашемировом пальто с белым меховым воротником, только красного оттенка, его уши украшали красивые серьги из белого золота с большими бриллиантами, губы с остатками розового тинта также немного припухли, взгляд был немного затуманен, медные волосы были уложены по бокам.  — А мы тут острых крылышек взяли по дороге и сливового вина, — прогудел Юнги и протянул Намджуну пакет.       Наконец все уселись. Из колонок раздавалась лаунж-музыка, создавая атмосферу спокойствия и расслабленности, которую так любил Намджун… Но Чонгук даже не взглянул на пришедших хёнов, по-прежнему лежа на диване, изучая потолок и утопая в ворохе безнадежных мыслей.       Намджун, наконец-то, разлив все напитки пришедшим ребятам, присел на свободный кожаный стул, стоящий рядом с Джином и начал оглядывать всех мемберов, потихоньку собирая все насущные проблемы и тщательно подбирая слова в голове, измученно думая, что сказать и как…       Хосок решил остаться с макнэ на диване, став ненадолго успокаивающей подушкой для маленького Гуки, но при этом держа в руках большой стакан с прохладным пивом. Гуки же в свою очередь рассматривал хёна, лежа в его объятиях, гладящего его больную от мыслей голову и массирующего ему виски. Чон с тревогой прикрыл глаза и был искренне благодарен Хосоку за его энергетическую помощь. Он не хотел никого видеть, и вечерняя обстановка его морально угнетала. — Что-то наш маленький псих сегодня крайне непунктуален, — чванливо протянул Джин, отпив глоток янтарного виски из своего рокса. — Он не придет. — резко вырвавшись из своих мыслей в реальность и уставившись в пол, потирая большим пальцем подбородок, тихо сказал Намджун. Джин удивленно вскинул брови и хмыкнул — Вот как… Лидер, у тебя появились любимчики, которым ты предоставляешь различные поблажки? — с некоторой иронией произнес Джин. — Я так понимаю, он совсем не придет… — весьма проницательно и задумчиво, будто разговаривая с самим собой, пробормотал Юнги.— Поэтому ты нас позвал, Намджун? Лидер по-прежнему смотрел в пол, попивая свой коктейль, состоящий из соджу с пивом…       Чимин, разлегшийся в своем золотистом шелковом костюме на Юнги, который пришел просто в обычных теплых черных штанах и синей толстовке, решил присоединиться к разговору и нежно пропел: — Чонгукиии, что же ты сделал со своим любимым парнем? Неужели он наконец-то ушел к своему дорогому Соджуну? Мммм? — сладко смакуя каждое слово, он посмотрел на лежащего Чонгука, наблюдая за его реакцией.       Смысл слов Чима сперва не дошел до сознания Чона, тот не сразу понял, что вообще обращаются к нему… Но за него решил вступиться Хосок. — Да нет, поганец, просто мы все довели Тэ своими вечными ссорами, и он решил уйти, не отвечая никому на звонки… — Хосок всегда говорил правду, как и сейчас, в данный момент, не ходя вокруг да около. На минуту воцарилось молчание.       Все же собравшись с мыслями, Намджун решил высказаться: — Мы живем в непростое время… Когда в мир проник страшный вирус и захватил нас. Все и так знают, что тур отменили, и нам пришлось залечь на дно, придумывая разные способы общения с АРМИ… Но что случилось с нами? Да, эта ситуация нас сломала… Каждого по-своему, но сломала. Но почему бы нам всем вместе не объединить наши силы, энергию и идеи, чтобы морально помочь друг другу? Выстоять против всего, чего мы не можем пока изменить… Почему мы не изменились в лучшую сторону? Тэхен не выдержал и покинул группу, на связь не выходит… Что говорить Бан Шихеку? Я признаться честно пока не знаю… Я не был готов к такой ситуации… — Ну что же он такой не стрессоустойчивый-то у нас, давно бы привык, ведь мы ежедневно получаем тонну дерьма и хейта от наших любимых фанатов… — с презрением перебил Намджуна Джин. Хосок решил на всякий случай прикрыть уши Чонгука, дабы тот не слушал яд Джина, сочащийся из его уст.       Но Чон и не пытался даже… Он был в своем мире… Мире боли и разбитого сердца… В мире отчаяния и угасших красок… Гуки потерял весь смысл. Несмотря на всю доброту к Хосоку, не Хосок должен сейчас гладить его голову, массировать его виски. Голова его не должна покоиться на коленях Хоси, это должны быть милые упругие бедра Тэхена, лежать на которых было подобно ангельским объятиям и своего рода психотерапией… «Прости, Хосок… Но не в твоих глазах я должен утопать в данную минуту, не твой милый носик я должен рассматривать, выискивая ту самую родную мне родинку, словно она была мне самым драгоценным пятнышком, к которому хочется прикоснуться своими губами, нежно спускаясь к почти сухим розовым губам Тэхена, подарив им свою влагу, как дождь, поливающий пустыню…»       Вот-вот и дождь ударит из глаз Чонгука… Вот одна, вторая, третья… Слезы медленно омывали лицо Чонгука… Но теплые руки Хоси, быстро смахивали их, не давая другим разглядеть… И сильнее прижали к себе голову Чонгука, повернув лицом к своему животу… Хосок почувствовал хлынувший горячий поток спасительных слез безмолвной благодарности… Благодарности хёну за возможность погоревать, спрятав лицо, уткнувшись в живот Хоси… — Ну и где нам искать этого придурка? — продолжал своё Джин. — Ой, дорогой, да тебе должно быть приятно ведь, что он не вернется, — смеясь глазами, цокал Чимин, обвив руками шею Юнги… — Ты же у нас наверняка, точно и бесповоротно будешь ворлдвайдхэндсом гай… — добавил Чим и с вызовом посмотрел на Джина, — Юнги, милый, еще вина… — зацепившись зубами за кончик уха Юнги, Чим протянул ему свой бокал. Юнги лишь молча налил ему белого полусухого, продолжая обдумывать слова Намджуна. — Все и так знают, что я самый красивый… К чему был этот высер, а Чимина? — фыркнул Джин… — Ой, ну да ладно-о-о, большинство всегда считало Тэхена более красивым мужчиной, намно-о-о-ого красивее тебя, Джини хён… — захихикал Чим, по-прежнему стреляя глазами в Джина… — Мне просто он никогда не нравился… — надменно сказал Джин, раздраженно смакуя свой виски… — Да ну? — усмехнулся Намджун и наконец отвел взгляд от пола… — может на это все-таки имеется причина? — Конечно, имеется! —отозвался Джин. Намджун с удивлением уставился на него. — Ну так поделись, давай… — Намджун, ты как всегда очень много говоришь… — остановил его Джин… — Мы вообще-то тут пытаемся решить проблему…       Намджун горько засмеявшись, продолжил: — Нашей группе конец, ребята… Вы понимаете? Если мы не найдем Тэхена… То это все… У всех нас хватит денег, чтобы выплатить неустойку по контракту, и Тэ не глупый, он прекрасно это знает и понимает… — Мы же так все этого хотели… — вздохнул Хосок… — последний наш срач был из-за того, что все хотят заниматься своим делом… Всем уже было просто срать на группу… Намджун поддержал Хосока. — Вот именно… Только есть одно НО — АРМИ. — А что АРМИ? — с непониманием решил осведомиться Чим. — Они нас поддержат, как сольного участника, как отдельного персонажа… — Оче-е-е-ень смешно-о-о… — язвительно отозвался Джин… — А то ты не знаешь… Рука, которая нас кормит и гладит, с легкостью нас придушит и убьет… Если что-то пойдет не так… Фанаты не примут наш распад, они нас закопают, с дерьмом смешают… Вначале обвинят, что мы поспособствовали тому, что Тэхен покинул группу, далее нам скажут, что мы опозорили Южную Корею на мировом уровне, а потом что? Нас не оставят в покое, либо пока мы не суициднимся, либо пока не покинем страну… И то скажут, что мы предатели… Вот они… Наши любящие АРМИ…       Намджун молчал… Он знал, что в какой-то степени Сокджин был прав… Это на сцене и в шоу он весь такой без башки и дурень… На самом деле, Джин всегда был умен и проницателен, он любил все анализировать и строить теории, которые потом оказывались верными… — Чонгук, чего ты там сопишь… Где твоя любовница? — раздраженно бросил Джин. — Мне…срать…на…нашу…группу… — словно выстрелы, Чонгук кинул эти слова в мемберов. — Да что ты говоришь, сопляк. — Джин, не говори с ним так. — попросил Намджун. — А как? — взгляд Джина готов был сжечь всех находящихся в квартире дотла… — Я все эфирное время отдал этим двоим… Этому щенку вообще просил дать больше партий, чем остальным. — Я тебя просил? А? Джин?! — захрипел Чон. — Называй меня Хён! — повысил голос Джин, обычно он был весьма сдержан…. — Да пошел ты на х… — Хосок вовремя заткнул Чону рот. — Интересно-то как… — казалось Джин сейчас подойдет и придушит мелкого… — То есть, я все семь лет скакал как придурок, изображал из себя клоуна, потакал вам всем, поддерживал, чтобы вот так обосраться и развалить группу? — Джин, не говори так… Мы же семья… — Какая к черту семья! Вы мне ни друзья и ни семья, я говорил об этом. Хосок шокировано уставился на Джина… — Но как же так-то… — Мы просто коллеги по работе, не надо это путать с дружбой, а тем более применять термин — семья… Всем людям приходится быть социальными на работе… Мы не исключение… Хватит верить песенкам, а ля ви а тугева булетпруф… — Джин, ты такой смешной, но мне нравится то, что ты говоришь… — ласково промуркал Чимин… — Но не про группу, я бы оставил ее и занялся бы моделингом, чего и тебе бы советовал… Хватит хвататься за группу… Она себя изжила за семь лет. — облизывая губы и щурясь, добавил Чимин… Губы Джина дрогнули… Чимину удалось задеть его за живое… Каким бы не был Джин надменным, он всегда боролся за группу… Она была будто бы его детищем, на которое он потратил свою юность, энергию, силы и время… — То есть, все то, чего мы достигли громадным упорным трудом для тебя совсем не имеет значения? — Совсем нет. — допивая вино усмехнулся Чим, — я буду моделью, а Юнги будет писать песни. — Да кому будут нужны его песни, когда он перестанет быть мембером BTS? — не выдержал Джин. — Так ты, оказывается, сомневаешься в моих способностях? — без тени улыбки сказал Юнги, одаривая Джина убийственным взглядом. — Прекращаем спорить, — повысил голос Намджун, — Джин имеет ввиду, что мы — одно целое, Юнги. Все знают, как ты талантлив… — Намджун, давай ты не будешь моим переводчиком и говорить за меня, что я имею ввиду, а что нет… — упрекнув лидера, сказал Джин. — Но я… — Намджун даже на секунду растерялся. — Мы давно не пара, хватит играть в папочку и мамочку.       О да… Джину так хотелось добавить яда в напиток Намджуну, и он сделал это словесно… Намджун и бровью не повел на выпад Джина… Да они когда-то встречались, и да… Намджун по-прежнему очень любит Джина… Но он всё испортил сам…       Когда-то они до безумия любили друг друга. Лидер и самый старший участник группы… Повседневная ответственность за юных мальчишек объединила эти два сердца… Вначале они отрицали зарождающиеся чувства, принимая их за дружескую привязанность, так сказать побочный эффект от каждодневной работы в группе…       Но каждый день сталкиваясь с различными проблемами и пытаясь их решить, Джин и Намджун иногда не представляли, как жить дальше, не посоветовавшись друг с другом… Джин отменно готовил и умел чинить всё, всё что Намджун успевал сломать… В этом плане Намджун был тот еще рукожоп, и словно король Мидас, превращавший в золото всё к чему он прикасался, Намджун ломал все, что попадало к нему в руки… Джин был очень рад и постоянно разражался заразительным смехом, когда в очередной раз слышал — Хён, я опять сломал… на этот раз настольную лампу… ну что такое… Хён, почему ты ржешь… перестань, не смешно…       Но Джин лишь ласково притягивал Джуна к себе, словно маленького ребенка, которого должны отругать и вместо этого утешают. В такие моменты время словно останавливалось, и всё остальное в этом мире казалось настолько незначительным, простым, нелепым, легким… Всё… Кроме их эмоционального единения… В глубине кофейных глаз Джина у Намджуна был свой персональный мир…       Джин всегда был очень красивым парнем, чья красота сразу не оставалась никем незамеченной. Можно было вечно наблюдать, как Джин возмущается, бубнит, ест. Движения его пухлых губ были завораживающими, даже если он на самом деле нес полнейшую чепуху. То как он дико смеялся над собственными шутками, даже если никому не было смешно, он делал это так красиво… Что Джуну оставалось оболванено любоваться этим произведением искусства и постоянно крутить как заезженную пластинку — «Почему? Почему… Как? Почему он выбрал меня? Почему он со мной?».       Намджун по правде всегда считал себя весьма непривлекательным парнем, даже можно так сказать некрасивым… Поэтому когда впервые обратил внимание на Джина, то подумал, что такой мальчик-принц вряд ли посмотрит в его сторону… Но Джин никогда не был выскочкой и высокомерием не страдал. Милый парниша с красивым лицом оказался к тому же очень умным и эрудированным парнем, что еще больше зацепило Намджуна. Намджун же в свою очередь зацепил Джина психологической зрелостью, обычно не присущей столь молодому парню… С ним всегда было интересно и увлекающе…       Когда появлялись какие-то вопросы, которые могли замучить Джина до смерти, он непременно приходил к Джуну, залезал к нему в кровать и выливал все свои проблемы, внимательно слушая советы Джуна. Всегда смеялся, что лидеру нужно было определенно стать лучшим психологом Кореи… Джуну поначалу было очень неуютно, он мог ответить на любой вопрос, соориентироваться в любой ситуации, но как реагировать на полуобнаженного красавчика, прыгающего к нему по вечерам в кровать просто поговорить… Он не знал… В одну из таких ночей, после веселой бантановской тусовки с ребятами, Джин как обычно пришел к полуспящему Намджуну в кровать и просто молча прижался к нему… Вздрогнувший от неожиданности Джун решил притвориться спящим и никак не реагировать на объятия пьяненького хёна, но как потом оказалось, Сокджин практически не был пьян….Покрепче сжав Намджуна, Джин прошептал: — Намджун, я так скучаю по дому, я так скучаю по семье… Я так давно никого не видел. У меня, конечно, теперь появилась команда… менеджер, стафф, Бан Ши Хек, ребята… Но мне по-прежнему одиноко… Я скучаю… — шепот Джина был так близко…       Решив приоткрыть глаза, Джун не был готов к предстоящему зрелищу… Он увидел склонившегося над ним вкуснопахнущего Джина, прикрывшего глаза и тянувшего свои мягкие губы-подушки к его губам… Джун испуганно выдохнул и нервно сглотнул… Как бы это странно ни звучало, но будто ангел склонился над ним в ожидании поцелуя…       Как… Опять этот вопрос в голове… Все тот же… Этот ангел хочет целовать его… Чудовище Намджуна… Но Джин лишь видел перед собой полуспящего красивого парня, от которого пахло зрелостью…сексом…страстью… И не дав опомниться лидеру, накрыл его своим телом, погрузившись в бездну головокружительного удовольствия…       После той ночи Джин перестал приходить к Намджуну в постель по вечерам… Эта постель стала и его постелью тоже…       2018 год выдался очень тяжелым для мемберов, группа была на грани распада. Следовало бы повториться, что Джин всегда боролся за группу… Она была будто бы его детищем, на которое он потратил свою юность, энергию, силы и время… Но было одно но, из-за которого Джину хотелось прекратить борьбу за сохранение их бэнда.

***

Однажды холодным, но солнечным январским днем того года, после очередной перепалки ребят, запыхавшийся, с розовым румянцем на щеках Джин прибежал к Намджуну, который в тот момент только закончил говорить с директором группы и налил себе соджу с пивом, усевшись на разобранную кровать… Он явно был в плохом расположении духа. — Намджунаааа, Намджун, послушай меня… — затараторил Джин, судорожно вздохнув и опустившись на колени перед Намджуном. Глаза Джина восторженно горели и смотрели на любимого с волнением, от того что он собирался сказать… — Джин, может быть не сейчас, я не в настроении… Наша группа рушится… Мы можем потерять всё, — направив свой взгляд в манящую жижу в стакане, расстроенно ответил Джун… Он явно собирался сегодня напиться и похоже в одиночестве… — Ну и пусть, Намджун, пускай мы распадемся и будем наконец свободны! — все также с воодушевлением продолжил Джин, схватив Джуна за руку… — Что? — не поверил своим ушам Джун и уставился на Джина ошарашенными глазами, еще раз переспросив, — Что, Джин? Я не ослышался? — Намджуни, мы уже два года вместе, я тебя очень люблю, — Джин по-прежнему смотрел с теплотой и любовью в глазах, — Для меня главное — это ты. Мне двадцать шесть лет, тебе двадцать четыре года, идеальный возраст, чтобы нам создать с тобой семью… Может заведем ребенка? — в конце концов Джин озвучил то, что давно хотел сказать Намджуну…       Намджун залпом выпил содержимое стакана и поставил его на тумбу рядом с кроватью… Взяв Джина за плечи, Джун пронзительно, даже с отеческим укором посмотрел на старшего… — Джин, любимый мой… Ты, наверное, забыл, но мы живем в Корее, люди нетрадиционной ориентации здесь не в почете, ты знаешь, что узнав о нашей семье, люди сожрут нас с потрохами, не оставят и кусочка, сравняют нас с землей и втопчут в грязь… Ко всему прочему, неразумно сейчас это обсуждать, когда судьба группы висит на волоске. — Намджун-а, но… — Джин слегка опешил, его сердце вырывалось из груди от того, как сильно он хотел озвучить свою мечту и завести ребенка с Намджуном… — Намджун, давай уедем в Америку, там нам дадут спокойно жить! — выпалил на эмоциях Джин, — мы заведем малыша, возьмем из детдома или воспользуемся услугой суррогатного материнства… Джуннааа, нашей группе уже пора распасться, все уже морально устали, да и физически…       Джин хотел обнять Намджуна, как тот в этот самый момент резко его оттолкнул… Джин, не удержавшись, так и остался на полу, непонимающе уставившись на Намджуна. — Как ты можешь такое говорить? — с болью в голосе зарычал Намджун, — Группа — это и есть наш ребенок! Ты такой эгоист, Джин… Думаешь только о себе, о своих желаниях… — Намджун резко перешел на звенящий крик, — Америка? Какая к черту Америка??? Мы живем в Южной Корее! Какого, мать его, хрена, мы должны сбегать в другую страну? Джин, включи мозги! Какой ребенок? Мы еще сами дети! — доорав последнюю часть, Джун плюхнулся на кровать и уткнулся лицом в свои ладони, скрывая свое раздражение. Потерев лоб и убрав волосы назад, спустя пару минут молчания, Джун устремил свой взор на полулежащего на полу Джина…       Джин так и распластался на полу, удерживаясь на локтях, после толчка Джуна, губы его дрожали и сглатывали стекающие по лицу слезы… Его глаза непонимающе были направлены на Намджуна, яркость их сменилась накатывающим приступом мучительной боли, будто он видел перед собой ненастоящего Джуна, это был не он, его Намджун не стал бы с ним так разговаривать… Джин молча плакал… Не такой реакции он ожидал от любимого человека… Воздух в легких будто растворился… — Ты… — нарушив тишину, дрожащим голосом выдавил Джин… Намджун был все еще зол и осуждающе смотрел на него… — Ты….меня любишь? — выдохнул Джин, сглатывая слезы, уголки его губ медленно опустились, а глаза все также блестели, только уже от накатывающих слез… — Не время для глупых вопросов, — раздраженно бросил Намджун. Обычно он был всегда спокоен и рассудителен, но неизвестность от того, будет ли их группа функционировать в дальнейшем, пугала и бесила одновременно, а тут еще ко всему прочему Джин несёт какой-то бред…       Приподнявшись, Джин расправил свои шикарные огромные плечи и уже настойчивее повторил вопрос: — Ты меня любишь?  — Да, люблю! И хватит плакать… — оскалился Джун, — Вставай! Внутри что-то неприятно заныло в груди… Джин поднялся и сел рядом, он не понимал, почему Джун с ним сегодня настолько груб. — Ну так почему нам не завести семью, Намджун? Прошу-у, прошу тебя-я… — Джин с отчаянием обхватил Намджуна и уткнулся в его плечо, продолжая изливаться слезами мольбы и надежды, что ему удастся достучаться до Намджуна… — Я так сильно тебя люблю… — Да хватит уже ныть, угомонись! — вырвался из объятий Джун и посмотрел на Джина, — Хватит! — Я не понимаю! Не понимаю тебя! Мы же так любим друг друга… Джун, ты для меня всё, ты моя семья, ты знаешь, я всегда хотел большую семью… Я хочу ее с тобой… Я долго не мог тебе в этом признаться… — Ты вот сейчас несешь полный бред! — негодовал Джун, — Уйди, оставь меня одного… — чуть ли не столкнув Джина с кровати, отпихнул его Намджун…       Снова неприятно заныло в груди… Губы продолжали трястись от обиды и разочарования… Коктейль из соджу и пива, согревающий Джуна, словно простая вода по сравнению с коктейлем нахлынувших чувств в сердце Джина… Медленно поднявшись с кровати, Джин потер свой распухший от слез нос, и медленно произнес каждое слово, делая слабую паузу между ними: — Намджун…если…я…сейчас…уйду…я…больше…не…вернусь…никогда…больше…никогда…       Терпение Намджуна подошло к концу и дойдя до точки кипения, Намджун вскочил с кровати и с остервенением в голосе рявкнул: — Если тебе что-то не нравится, можем расстаться! Вали отсюда!       Прошло секунд десять, прежде, чем смысл сказанных слов действительно стал понятен старшему Киму.       Лицо Джина внезапно застыло в немом крике, он немедленно попятился к двери, боясь задохнуться или разрыдаться перед Намджуном… Джин хватал воздух ртом и пятился… Пока у Намджуна не перемкнул провод разума в голове, и тот зажав рот рукой, ошарашенно взглянул на Джина, в конце концов осознавая, что только что он сказал… — Джин, стой! — протянув руку, хватаясь за воздух, крикнул Намджун. Но Джин поскорее отперев дверь, поспешил покинуть Намджуна, исполняя его желание…       Онемев и опешив от самого себя, Намджун так и замер на месте… Минуту спустя в стену полетел стакан, а за ним и соджу с пивом… Джин не отвечал… Шли гудки… Падал снег… В стену полетел телефон… Что осталось от зимнего солнечного январского дня? Разбитые бутылки… Разбитый стакан… Разбитый телефон… Намджуна… Что осталось от зимнего солнечного январского дня? Разбитое сердце… Разбитые мечты… Разбитая любовь… Джина… Для Сокджина «No more dream» обрела теперь совсем другой смысл…