***
Месяц спустя. 25 января 2022 года После очередного модного показа в Сеуле, как всегда уставший Сокджин возвращался домой. На часах девять часов вечера. Скорее всего любимая Хёнджу приготовила ужин и ожидает своего суженого, читая очередную книгу или просматривая замысловатый фильм, чтобы обязательно обсудить его с Кимом. Но, к своему удивлению, заходя в свою квартиру, Джин услышал доносившийся с кухни до боли знакомый голос и хохочущую Хёнджу, поддерживающую своего собеседника. Ким заметно напрягся, не особо желая принимать после дикого рабочего дня таинственного незваного гостя. Неспешно приближаясь к кухне, Сокджин увидел свою смеющуюся будущую жену в домашнем розовом платье и с небрежным пучком на голове. Ей было весьма комфортно с мужчиной напротив, весело рассказывающего всякие дурацкие истории. — Привет, дорогой! — пропела, закрывая рот от смеха, большеглазая Хёнджу. — Твой друг решил навестить тебя и познакомиться со мной. Чудесно, не правда ли? — Ну, здравствуй, Ким Намджун. — Джин недовольно закатил глаза, опершись о дверной косяк, наблюдая за ужинающим за своим столом Намджуном, одетым в светло-синюю рубашку и синие джинсы. Джин невольно прошелся взглядом по его светлым волосам с отросшими корнями, которые чертовски сексуально были зачесаны наверх. Ким младший так мило улыбался, заставляя Сокджина залипнуть на мгновенье на его флаффных ямочках, поспешно мотая головой, избавляясь от своей секундной глупой слабости. — Chérie, dis-moi pour l'amour de dieu, qu'est-ce que cet imbécile fait ici? (фр.яз. Дорогая, скажи мне на милость, какого черта здесь делает этот придурок?) — нарочито любезным тоном поинтересовался Сокджин, вызвав недоумение на лице девушки. — Tu as chanté dans le même groupe. Namjoon a beaucoup parlé de vous et du fait que vous étiez les meilleurs amis. (фр.яз. Вы же пели в одной группе. Намджун много о тебе рассказывал и о том, что вы были лучшими друзьями). — таким же спокойным тоном мурлыкала Хёнджу, поправляя выбившиеся пряди волос. Намджун взволнованно переводил взгляд с одного на другую, чувствуя себя дураком, но в то же время признавая, как сексуально произносит слова на французском Сокджин, двигая пухлыми губами. — Всё в порядке? — решил поинтересоваться Джун. — Да, конечно! Оппа очень тебе рад, просто очень устал после рабочего дня. — ласковым голосом поспешила объясниться Хёнджу. — Soyez poli avec votre ami et mettez votre mauvaise humeur dans votre cul. (фр.яз. Будь повежливее со своим другом и засунь свое плохое настроение себе в задницу). — пробурчала девушка, нахмурив брови и скрестив руки на груди, предупреждая Джина недобрым взглядом. — Конечно, дорогая! За это я тебя и люблю. — не успев снять свой фисташковый костюм, Сокджин поспешил к Хёнджу с объятиями, оглушая своим заливистым смехом. — Ужин остывает, присаживайся. — подливая в чашку соджу, усаживая Джина за стол, Хёнджу снова засияла, наблюдая за вернувшейся гармоничной обстановкой в доме. — Лучшие друзья, значит, да, Намджун? — запихивая ложку риса в рот, пробубнил Сокджин, одновременно хватая палочками разложенные на столе закуски и куски говядины. — Больше, чем лучшие друзья… — осторожно начал Наму, заставив Джина поперхнуться. — Мы же были друг другу как братья. — Ну, тонсен, давай тогда выпьем за долгожданную встречу. — чокнувшись, Джин мгновенно осушил свою маленькую чашку, наблюдая как Намджун аккуратно прикрывает рукой свой стаканчик со спиртным и залпом выпивает, глядя в пронзительные глаза Джина, наблюдающего за ним. — У тебя такой хороший друг, оппа. Он так много рассказывал о тебе. Вы и правда были очень близки. Я наконец-то познакомилась с твоим другом. Я-то думала, что с твоим характером у тебя их и вовсе нет. — тараторила Хёнджу, вызывая улыбку у Наму. — Поговори мне тут еще про мой характер, маленькая бестия. — растрепав пучок под негодующие возгласы, произнес Джин, не сводя острого взгляда с Намджуна. — Свадьба через два месяца, ты придешь? Лучший друг. — последние слова Сокджин намеренно произнес с издевкой. — Конечно, приду, хён! — как ни в чем не бывало откликнулся Наму, выпивая очередную стопку. — Хёнджу… — выдохнул он, переводя взгляд с Джина на девушку. — Она замечательная. Я очень рад, что у вас будет ребенок. Это подарок судьбы тебе за все твои страдания, хён. Береги ее, а я, пожалуй, пойду. — договорив, Ким младший поднялся из-за стола, направившись к выходу. — Намджун-а, возьми с собой жареную курочку. — крикнула девушка, поспешно собирая еду в контейнер. — Оппа, передай ему курицу и кимчи, скорее, пока он не ушел. — Ким Намджун! — приказным тоном заорал Сокджин, приближаясь к обувающемуся Джуну с пакетом еды. — Что это за выходки? — тихо прошипел Ким старший, чтобы, не дай бог, не услышала Хёнджу. — Я хотел с ней познакомиться. — выпрямившись и попутно надевая черное зимнее пальто, также тихо прошептал Наму. — Я, конечно, шел к тебе немного с другими намерениями, но узнав ее поближе… — Ким младший смотрел на не сводившего с него взгляда Сокджина, тыльной ладонью намереваясь прикоснуться к лицу старшего, но тот резко поймал его руку сильно сжимая. — Сокджин-а, я брошу все попытки тебя вернуть. Она правда замечательная. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Отпусти мою руку. Джин по-прежнему не сводил подозрительного взгляда с младшего, пытаясь прочитать в его глазах истинные намерения, пытаясь отыскать какой-то подвох в его словах, не выпуская руку. — Что ты задумал? — выделяя каждое слово, процедил Джин. — Люди так быстро не меняются. Отвечай. — крепче сжимая руку младшего, сдавливая ее, Джин испепелял Наму своими темными глазами. — Джин, прекращай. Отпусти меня. У тебя будет ребенок, у тебя прекрасная будущая жена. А я… — вырвав наконец ладонь, продолжил Наму. — А я устал вымаливать прощение. Тем более… Но Джин бесцеремонно прервал намджуновы речи: — Тем более у тебя есть Хосок. — Хоби съехал от меня пару недель назад, так и не дождавшись от меня истинной любви. Я так и не сумел полюбить его. Джин изумленно приоткрыл рот, чтобы сказать что-либо о сложившейся ситуации, но впервые не находил подходящих слов. Пользуясь замешательством Кима старшего, Намджун взял пакет с едой и крикнув Хёнджу «До свидания!», покинул квартиру.***
После того, как Сокджин помог своей Хёнджу убраться со стола, избегая развитие темы о Намджуне, он направился в ванную комнату, чтобы погреться и расслабить свое измученное после показов и фотосессий тело. Погружаясь в теплую воду с порхающей на ней пеной с ароматом чайного дерева, Сокджин медленно проваливался в свежие воспоминания смеющегося Намджуна и задумался над его последними словами. Неужели младший прекратит попытки возобновить отношения с ним? Прошло ровно пять лет с того момента, как они расстались с Намджуном и как бывший лидер упорно пытался загладить свою вину за свои причинившие Сокджину боль бездумные слова. «Слово не воробей» — как заезженная пластинка повторял ему Сокджин, причиняя Намджуну ответную боль. Но вспоминая, как Наму искренне желал ему счастья и утверждал, что бросит все попытки вернуть былые отношения, причиняло особый, незнакомый ему ранее, вид боли, заставляя ловить ртом воздух от ощутимой тяжести в груди. Опускаясь под воду с головой, досчитав до двадцати, Джин поднял голову, позволяя пене застилать глаза и ноздри, стекая по пухлым губам. Сокджин весьма болезненно относился ко всем эмоциональным проявлениям внутри своей окрепшей души. Сейчас же он пытался избавиться от этого бесполезного ноющего ощущения, как от раковой опухоли, которая способна его уничтожить. Но почему? Почему Намджун прекратит свои попытки? С какого хера? Недовольство внутри всё росло и росло, не поддаваясь благоразумному анализу. Отчего же так грустно? Неужели Сокджин впервые в жизни испугался того факта, что Намджун перестал его любить? Может быть ему доставляло удовольствие мучить Наму, при этом зная, что тот его сильно любит и представить, что однажды Ким младший прекратит попытки вымолить прощение и перестанет бегать за Джином, было совсем невозможным для самоуверенного старшего? Джину нравилось, когда лидер страдал из-за него, ему это казалось довольно романтичным. Ему нравилось изводить бывшего возлюбленного, испытывая невероятное удовольствие от морального истязания Кима младшего. Намджун был, словно пёс на поводке, за который приятно было дергать… Неужели Наму сбросил свой ошейник и окончательно сбежал? Невозможно… Джин поддался внезапной злости, сильно ударив по воде, создав небольшую волну, оказавшуюся на полу. Сокджину стало невыразимо грустно. Обняв колени, он впервые за долгое время поддался унынию, непроизвольно закусив губу, вспоминая как Наму смеялся на кухне вместе с его будущей женой. Такой уютный, домашний Намджун, которого так хотелось зажать в своих объятиях. Он стал таким большим, что даже по сравнению с широкоплечим Джином казался огромным качком, синюю рубашку которого хотелось расстегнуть и провести языком по каждому кубику, смачно засасывая бронзовую кожу Кима младшего, попутно запуская руку ему в джинсы. Утопая в развратных фантазиях о бывшем парне, Джин разрешил себе сломать свою психологическую клетку, в которой когда-то запер все свои чувства к Наму. Ким жадно ласкал свой напрягшийся член, представляя, как он скручивает снятую с Наму рубашку и связывает ему руки, опуская того на кухонный стол, зацеловывая вздымающуюся грудь младшего, трепещущую от его пухлых губ. Джин блаженно жмурил глаза, сильнее сжимая свой пульсирующий член, лаская большим пальцем его головку и практически стонал, когда в своей голове он уже стягивал джинсы с лидера, начиная разрабатывать его узкую дырочку, трахая двумя пальцами. Намджун в фантазиях Джина изрядно выгибался, поддаваясь навстречу, рыча и заставляя старшего скорее засунуть свой член в него. Уже вовсю воображая, как Сокджин вытрахивает со всей своей невысказанной ненавистью лидера, он обильно кончает, издавая тихий стон, прерывисто дыша и запоздало ругая себя за недопустимую слабость. Дрочить на Намджуна? Что может быть хуже… Но и лучшего чувства быть не может… Ведь Намджун так прекрасен в его руках…***
— Стоп, стоп, стоп! Так не пойдет… — звонкий недовольный голос сокрушал танцзал. — Джеюн, куда ты вечно торопишься? Ты слишком резкий, твои движения должны быть более плавными! Сонхун! Ты кроме себя еще кого-нибудь видишь в зеркале? Я понимаю, ты отличный танцор, но синхрон не просто так придумали! — Чонгук в очередной раз отчитывал участников Энхайпен на занятии по танцам. — Но, хён, я виноват что ли в том, что остальные отстают? — бухтел Сонхун, закипая от чонгуковых замечаний. — В смысле мы отстаем? С каких пор ты заделался соло исполнителем? — заступился за остальных членов команды Чонвон. — Но я всё правильно делаю! — парировал Сонхун. — Может ты вместо меня сейчас занятие проведешь, а? — нахмурив брови, оскалился Чонгук, сузив глаза и подбоченившись. — Вы сейчас будете у меня тут приседать до умопомрачения и ходить гуськом! Неожиданно ворвавшийся Хосок заставил Чонгука замолчать и обратить на себя всё внимание. — Прошу прощения, Чонгук, ты мне очень нужен. — глаза Хосока выражали откровенный испуг, заставив Чона прервать занятие. — Рики, проведи остаток урока и можете быть свободны. Будут себя плохо вести, можешь им надавать тумаков… — Чонгук строго обвел всех взглядом и вышел вслед за Хосоком. — Я вызвал скорую, Бомгю упал в обморок. Ты в курсе, что он, похоже, употребляет наркотики? — Хосок озабоченно смотрел на Чонгука, в глазах которого вспыхнуло необъяснимое чувство вины за своего близкого тонсена. — Где он сейчас? Я хочу его видеть! — вцепившись в плечо Хосока, Чон умоляюще простонал, бешено вглядываясь в его нахмуренное лицо. — Мы с Субином отвели его в медицинский кабинет, стафф пытается привести его в чувство. Но он совсем истощен. — по пути объяснял Хосок, поспевая за Чоном. Стремительно влетев в медкабинет, вспотевший от занятий Чон, растолкал в разные стороны стафф и Субина, взяв за прохладную руку Бомгю, который постепенно приходил в себя. Как давно Чонгук не видел этого исхудавшего мальчика, под глазами которого пролегли темные круги, словно тот превратился в очередного героя мультфильмов Тима Бёртона. Черные волосы обрамляли бледное лицо Бомгю, еще больше подчеркивая его появившиеся от болезненной худобы скулы. — Что этот ублюдок с тобой сотворил? — узрев дорожку багровых пятен от шеи до груди, рыкнул Чонгук, заставив Бомгю резко распахнуть свои большие глаза в серебристых линзах от тембра знакомого ему голоса. — Хён… — вымученно простонал Бомгю. — Не говори Господину Бану. Субин, прости… — подняв свои красные глаза, продолжил он, заметив обеспокоенного лидера, стоящего позади Чонгука. — Экстази. Каждый день. Чимин. Он плачет. Ему плохо. И мне плохо, очень больно и мы их употребляем. Потом становится легче на сердце. Чонгук, нам нужна клиника для наркозависимых. — закончил свою постыдную речь Бомгю и устало прикрыл глаза, подрагивая своими пушистыми ресницами. Чонгук в ступоре пытался переварить полученную информацию, поглядывая на ошарашенного Субина, наблюдающего как врачи скорой помощи забирают Бомгю, попросив всех покинуть кабинет. — Я во всем виноват… — прошептал Чонгук, обнимая Хосока, едва сдерживая слезы. — Неправда, Чонгук. Все мы взрослые люди. Ты не виноват в том, что стал его первой любовью. — обнимал в ответ Чонгука Хосок. — Но мы в ответе за тех, кого приручили… — вспомнив маленького принца, сильнее прижался к старшему Гук. — Мы сделаем все возможное, чтобы вылечить Бомгю. Макнэш, группа развалилась, но я чувствую, что нам определенно нужно навестить нашего Пака. — голос Хосока выдавал его тревогу, прокручивая в голове дальнейшие действия. Ведь Чимин также нуждался в лечении, которое скорее всего, зная его, он будет отрицать.***
В это же время Чимин спокойно проебывал очередной модный показ в Сеуле, не отвечая на гневные звонки менеджера. Пока младший был на занятиях, как думал Пак, он как ни в чем не бывало, снюхивал со стола очередную дорожку белого порошка, затуманивая разум, пытаясь дозвониться Мину, который, конечно же, не брал трубку. Разбивая очередной телефон вдребезги, Чимин дико кричал, пытался резать руки, в итоге откидывая нож в стену, который со звоном падал на пол, раздражая Пака. Его раздражало всё. Всё, кроме Бомгю, которого он каждый день заставлял спать с ним, вытворять различные недопустимые вещи, пичкая его таблетками, тестируя на нем многочисленные вибраторы и другие секс-приспособления, применяя силу, отыгрываясь на младшем, представляя на его месте своего любимого хёна. Чхве стойко терпел все издевательства, пытаясь заслужить любовь Чимина, принимая все правила его развратных игр, едва не падая в обморок от удушья и бесконечных сексуальных подходов. Пак мог изводить его всю ночь, не давая нормально выспаться, в следствие чего Бомгю отдавал последние силы на тренировках, думая, что никто не замечает его плохого самочувствия. Субин давно забил тревогу, но Хосок, привыкший сам толком не спать из-за последних событий, а именно болезненного расставания с Намджуном, не воспринимал слова лидера ТХТ всерьез. «Так что, единственный кто виноват в этой ситуации, так это я» — думал Хосок, приближаясь к квартире Чимина, пока Чонгук вспоминал код от квартиры Пака, чтобы надавать старшему огромное количество пиздюлей.***
Два Чона с сожалением осматривали полуразрушенную квартиру Пака, на которой тот вымещал всю свою злобу и отчаяние. Поломанный стул валялся посреди коридора, все зеркала, точнее то, что от них осталось, были разбиты и могли опасно ранить ступни, ведь Чимин не удосужился убрать разрушенные вещи, а Бомгю не успевал, так как почти сразу же при выходе из душевой оказывался в объятиях Пака. Посреди спальни на кровати, с окровавленными от порезов руками, лежал на животе обдолбанный Чимин, истерика которого перекатывалась со слез к смеху и обратно, как металлический шарик. Услышав приближающиеся шаги, Чимин поднял свои заплывшие глаза на мужчин и приветливо им улыбнулся, пытаясь привстать. — Ооо, какие люди! Вы только посмотрите, кто пришел меня навестить! Братья Чоны. И срать, что ваши фамилии пишутся и произносятся по-разному… — засмеялся Пак, откашливаясь… — Но ваши фанаты вряд ли знают об этом. — Что ты с собой сотворил? — глухо проговорил Чонгук, негодующе, с ноткой сожаления, он смотрел на упавшего на дно когда-то хорошего друга, с которым они весело проводили время втроем. Он, Тэхен и Чимин. — Чимин, мы отвезем тебя в больницу. У тебя раны на руках. — ком в горле больно саднил, не давая Хосоку нормально говорить. Он не понимал, почему Пак так себя изводил. — Да ну… — протянул Чимин, переворачиваясь на спину. — Мы можем поиграть с вами. Как там в фанфиках? Чисоки? Чигуки? А может быть втроем замутим это дело? Я отсосу у тебя, Хосок, пока меня будет долбить сзади Чонгук. Как вам такой план? — соблазнительно изогнув бровь и облизнув пухлые губы, Чимин сел на кровать, хлопая по ней, предлагая парням присоединиться. — Тебе совсем голову отшибло, придурок? — встав перед ним, смотрел на него сверху вниз Чонгук с болью в глазах. — Ты зачем подсел на таблетки и Бомгю подсадил? Чимин, ухватившись за ноги Чонгука, сидя на кровати, поднял свои красивые затуманенные карие глаза и ехидно пропел: — Потому что вы нас бросили. Ты бросил Бомгю, а Юнги кинул меня. Как скверно, не находишь? — Чонгук дернул ногой, желая вырваться из крепких объятий Чимина. — А ты сам? Забыл, как Тэхен тебя оставил? Как ты сходил с ума и сидел на антидепрессантах. Поди до сих пор на них сидишь? — Ты такая сука, Чимин. — процедил Чонгук, отшатываясь от Чимина, убирая его руки со своих ног. — Он тебя бросит, вот увидишь… Он так боится, что общество узнает, что вы долбите друг друга в задницу и он потеряет свою актерскую карьеру, что, попомнишь мои слова, он бросит тебя и бровью не поведет. Ты думаешь, ты ему так важен? Он так упорно шел к своей мечте стать актером… Может быть ты сам догадаешься уйти раньше, чем это произойдет? Не будешь портить жизнь своему хёну? — протянул последнее слово Чимин и тут же получил удар по своему лицу от взбесившегося Чонгука. — Ты любишь меня избивать… Бьешь, значит любишь? — смеялся во весь охрипший голос Чимин, пока Хосок оттаскивал от него озверевшего Чонгука. — Ты мразь! Отпусти меня, Хосок, ты слишком добрый! — орал Чонгук, пока его сзади удерживал Хосок, шепча ему на ухо: — Чонгук, спокойно. Остынь. Он болен, вот почему я добр. Посмотри на него, он невменяемый, не злись, не бей его, он — больной человек. Тебе совсем его не жаль? — сочувственно смотрел на хихикающего Чимина Хосок. — Чиминушка, я сейчас вызову скорую помощь, и мы отвезем тебя в наркоклинику. Мы поможем тебе. — Себе помогите. — прорычал Чимин, пытаясь встать с кровати, но не удержав равновесия, упал на колени, опустив голову. — Мне не нужны никакие клиники, у меня показы от Ив Сен-Лоран. У меня много дел. — Чимин никак не мог встать, будучи истощенным от ненормального питания, точнее никакого. — Хосок-а, каково тебе так и остаться подстилкой Намджуна? Он всё бегает за Джином, как собачонка? А в тебя выливает остатки своей спермы, после дрочева на бывшего? Не так ли? — криво улыбался Чимин, пытаясь сделать Хосоку максимально больно. Хосок лишь озабоченно смотрел на Чимина, опустившись перед ним на колени, чтобы их глаза были на одном уровне. — Чиминушка. Ты больше не носишь свои линзы. Почему? — обеспокоенно смотрел на него Хосок, попутно поглаживая довольно грязные черные волосы Чимина. — Потому что я так хочу! — вскрикнул Пак, убирая от себя руки Хосока. — А если честно? — прозвучал возле уха тихий вкрадчивый голос Хосока. Чимин нервно поджал губы, не желая смотреть на хёна, отводя глаза. Чонгук набрал номер скорой помощи, уйдя в другую комнату, пытаясь отдышаться, ведь своими паршивыми словами Пак поселил в груди Чона мелкого червячка сомнений насчет Тэхена. — Чимин-а, расскажи мне, почему ты больше не носишь свои серебристые линзы… — продолжал свою психотерапию Хосок. — Отвали, Чон! — отпихивал его своими маленькими ручонками Пак, но Хосок был непреклонен в своих действиях. — Ты можешь поплакать. — тихо шептал Хосок, заставив Чимина невольно заскулить, как брошенного щенка. — Юнги. Он не любил эти линзы. — Пак прикрыл лицо рукой и почувствовал, как глаза наполнились слезами. — Мы можем попытаться все исправить, Чимин. — Но как? — закричал Чимин, срываясь в очередную истерику. — Хосок, я вызвал врачей, они скоро приедут. — всё еще плавая в своих неприятных мыслях, Чонгук вернулся в комнату, хмуро наблюдая за зареванным Паком. — Мы найдем лучшую клинику в Сеуле. — Я не хочу никуда… У меня никого нет! — всхлипывал Чимин, сокрушаясь в спасительных объятиях Хосока. — У тебя есть мы. — кивал Хосок, вытирая салфеткой слезы Чимина. — Чего?! — возмутился Чонгук, округляя глаза, попутно издавая нервный смешок. — Мы? Серьезно? — Заткнись, Чон Чонгук. — сердито цыкнул на него Хосок, отвлекая Чимина, надеясь, что он не слышал негодование макнэ. — А как же мои контракты? — Чимин вовремя вспомнил о своем моделинге. — Я все улажу, верь мне. — Хосоку было жаль Пака. Слава богу не дошло до самоубийства, эти мысли часто посещали Хосока, как-никак очень сложно остаться в здравом уме, когда вся твоя жизнь расписана от и до, и ты как клоун на экране, отыгрываешь даже малейшее удивление, которое четко прописано в сценариях шоу, концертов, интервью, ты не можешь показать людям себя настоящего. Кому ты будешь нужен настоящий? Ты должен… ты должен… ты должен… Какой ты и чего ты хочешь, всем наплевать. Ты должен быть идеальным человеком в глазах всего мира. Пак Чимин — ангелок с пухлыми щечками, красавчик, прекрасный мальчик, несущий в себе свет. Но сейчас он сломанный наркоман, потерявшийся в этом мире, дьявольский развратник, который хотел, как можно больше любви, безрассудно играя со своей жизнью. Кому он нужен такой, настоящий… Никто не любит правду, даже если отчаянно доказывает обратное. Лишь они семеро… Они знают себя настоящих. Они знают друг друга. И только лишь они способны выручить друг друга, хотя совсем не обязаны этого делать. Ангелы… скажут фанаты на форумах. Падшие… продолжит за них Хосок.***
Соджун любезно предложил подвезти опьяневшего Тэхена после удачного интервью в связи с оглушительным успехом вышедшей с ним дорамы. Каждый раз в зале присутствовала его любимая семейка Wooga во главе лучшего друга Соджуна, всячески поддерживая его. Ведь Тэ каждый раз нервничал, обходя вопросы о бывшей группе и Чонгуке, хотя перед каждым интервью Соджун настоятельно просил журналистов не поднимать эти вопросы. — Все в порядке, Тэ? — следя за дорогой, поддерживал разговор Пак, боковым зрением удостоверившись, что Ким не спит. — Да, но что-то Чонгук не отвечает, наверно еще не освободился. — удрученно промурлыкал Тэ, сдвинув брови, поглядывая на смартфон. — Ты счастлив? — осведомился Соджун, тепло улыбаясь. — Очень… — прикрыл глаза Тэхен от удовольствия, потянувшись. — Ты же понимаешь, что рано или поздно о вас узнают. Невозможно долго что-то скрывать… — Пак быстро почесал свой глаз, не отвлекаясь от дороги. — Знаю… — нервно провел языком по нижней губе Тэхен, задумчиво глядя вперед на ночную улицу, огни которой превращались в одно световое месиво. — Я этого очень боюсь, я даже не хочу представлять. Море хейта. Ноль поддержки. — Тэхен… Невозможно усидеть на двух стульях, сам знаешь. Ты хочешь, как в сказке — быть успешным и иметь счастливую семью… со сколькими детьми ты там хотел? С пятью? Шестью? — Соджун иронически улыбнулся, ероша золотистые волосы Тэхена. — Ну, вообще-то… — буркнул Тэ… — Я хотел бы стать успешным актером в Корее и уехать в Лос-Анджелес, чтобы обручиться с Чонгуком, это самая лучшая идея от моих поклонников. Ты был бы подружкой невесты. — низко хохотнул Тэхен, завидев знакомые дома. — Дохуя хочешь. — съехидничал Соджун в ответ, припарковываясь у ворот высотки, где жил Тэхен. — Спасибо, хён. — отстегиваясь, Тэ приобнял на прощание Соджуна, показывая мизинцем и большим пальцем, мол, еще созвонимся.***
Проходя в собственную квартиру, Тэ увидел зимнюю черную куртку и ботинки Чонгука и внутренне расслабился. Любимый дома. Умывшись, Тэ побрел на кухню, но Чона там не оказалось. Ким явно ощущал запах сигарет где-то поблизости. Точно. Лоджия. Полукруглая лоджия с панорамными окнами занимала половину гостиной, Тэхен очень любил там часто почитывать книжки и курить в одиночестве, глядя с четырнадцатого этажа на ночное небо, усеянное яркими созвездиями. У Тэ даже был свой телескоп, подаренный когда-то Юнги. Белый пушистый ковер и белый диванчик завершали дизайн лоджии, по углам которой были установлены белые горшки с искусственными деревьями с шаровидной кроной. Единственного, кого он не пускал в лоджию, был приведенный менеджером Ёнтан, который находился на его попечении, так как Тэхена практически не было дома. Чонгук сидел на диванчике, сильно согнувшись, подперев рукой подбородок, затягиваясь очередной сигаретой, задумчиво глядя сквозь небо, летая в своих мыслях. Он даже не услышал, как дверь лоджии приотворилась и Тэ приземлился рядом с ним, нежно обнимая. Не заметив никакой реакции, Тэ непонимающе уставился на Чона. — Ты не рад меня видеть, Гук-и? — прижавшись губами к прохладной щеке Чона, Тэ озабоченно посмотрел на задумчивого парня. — Ты когда-нибудь думал рассказать о нас? Мм? Тэхен… — своим вопросом Чон заставил врасплох Тэхена, не ожидавшего именно сегодня услышать его из уст любимого младшего. — Конечно, Чонгук… — неуверенно протянул Тэхен, опустив взгляд на белый ковер. — Но я не думаю, что сейчас подходящее время, я, считай, второй раз дебютировал в кинематографе и моя позиция совсем не окрепла в этом ремесле. — А если из-за меня ты так и не достигнешь актерских высот? — тяжелый взгляд Чона заставил сердце Тэхена бешено забиться, не понимая и не желая понимать, к чему клонит Чон. — К чему весь этот разговор, Чонгук? — поднявшись с дивана, Тэ решил уйти от темы, но Чон вцепился в его руку, усадив старшего обратно… — Чего ты дрожишь, Тэхен? Ты ведь понимаешь, что когда-нибудь о нас узнают и твое падение будет слишком болезненным, особенно если ты добьешься невиданных высот в своей карьере. Ты осознаешь, что я та самая ложка дегтя в твоей бочке мёда?! — К чему ты клонишь, Чонгук? — приблизив свое лицо к Гуку, Тэ вглядывался в совершенно трезвые вишневые глаза любимого, который, казалось, порол какую-то чушь. Своими прохладными ладонями, на которых еще оставался запах сигарет, Чонгук обхватил прекрасное лицо Тэхена, мягко касаясь своими губами его замерзших губ, не пытаясь проникнуть языком в его рот, мельком узрев разочарование в глазах Тэ, который явно ожидал большего. — Я хочу, чтобы ты был самым счастливым человеком на планете, Тэхен. Со мной такого не будет, ты понимаешь? — Чонгук едва шевелил губами, заставляя принимать на себя неверящий взгляд Тэхена, который никак не мог понять, о чем толкует Чонгук. — Любимый, что ты несешь? Если это какая-то шутка, то как-то совершенно не смешно. — криво усмехнулся Тэхен, проводя большим пальцем по розоватым губам Чона. — Я думаю… — Чонгук на мгновение помедлил, оглядывая, не сводившего с него глаз Тэхена. — Нам лучше расстаться.