Map of The Soul - Game Over

Мы просто, мы просто Люди, мы люди, мы люди. В этом мириаде прямых линий Любовь моя, любовь, любовь Когда мы нежно касаемся друг друга, зажигаются сердца Что было бы если б я ушёл? Если б я ушёл, ты бы грустил? Если бы это был не я, то что бы было? Ты бы тоже покинул меня? (Слова песни BTS — Trivia 承: Love) — Я думаю… — Чонгук на мгновение помедлил, оглядывая, не сводившего с него глаз Тэхена. — Нам лучше расстаться. Белый пушистый ковер с подогревом внезапно превратился в огромную глыбу льда, заставляя ноги Тэхена неметь и ничего не чувствовать. Противный ультразвук заполнял ушные раковины, заставляя резко приложить ладони к ушам и не слышать. Не слышать ничего. Между рёбер кололо так, что было больно дышать. Он едва почувствовал горячие руки Чонгука, разворачивающие его к себе и отнимающие ладони от его головы, болезненно заглядывая в самое дно прекрасных золотых глаз, которые Тэ предпочел закрыть, надеясь, что это просто сон. Тэ искренне надеялся, что Чонгук сейчас скажет, что это какой-то глупый розыгрыш, обнимет его и поцелует. Но Чонгук лишь снова закурил сигарету, купаясь в сомнениях, сидя на белом диване лоджии и смотрел будто бы сквозь Тэхена. А сам думал, сможет ли он без Кима? — Послушай меня, пожалуйста. — Чон начал с мольбой, будто просил маленького ребенка быть послушным и внимать с понимаем каждое его слово. Тэ, сильно зажмурившись, в итоге открыл глаза, пытаясь удержать накатившие эмоции, от которых внутри всё медленно плавилось, словно воск. Сердце предательски покалывало… Голос Чонгука был мягким и вкрадчивым, но одновременно строгим, внося понимание того, насколько для него это всё серьезно. — Тэхен, ты всегда любил внимание и стремился к нему… Мне же всегда хватало внимания одного тебя. Я понимаю, все люди в этом мире жаждут признания. — Чон нежно взял ладони Тэ в свои, успокаивающе поглаживая. — Ты боишься. Я же чувствую… Тэ, ты всегда желал поделиться всем с этим миром, но не всегда встречал одобрения и поддержку, среди множества хороших слов ты всегда умудрялся зацепиться за какое-нибудь дерьмище, сказанное хейтерами и нашими фанатами. Ты пытаешься казаться спокойным как Юнги, но каждый раз ты страдаешь… Я знаю, ты хочешь признания в актерском мастерстве, а я хочу признание своего хёна, признания что он будет гордиться мной, своим любимым человеком…не прятать…хотя, разумеется, я понимаю, в какой стране мы живем, я не могу просить большего… Я бы хотел кричать миру, как люблю тебя… Но важнее для меня быть честным с семьей… Я хотел бы признаться своим родителям, что люблю тебя и хочу быть с тобой… И хотел бы, чтобы знали и твои… Мне все равно что скажут люди, но каждый раз молчать в трубку на вопрос — у тебя есть любимый человек? Я рвано дышу, лишая кислорода свой мозг… Или эти любимые вопросы: сынок, эти ваши прикосновения на сцене и в шоу, эти картинки и рисунки в интернете… Я молчу… Ведь прекрасные рисунки, согласись, Тэ? Чон говорит это все, будто общаясь с самим собой, ведя задушевный монолог, пока Тэхен переваривает, обдумывает каждое сказанное любимым человеком слово… Он дрожит и боится, снова потерять его… — Тэ, я знаю, ты меня услышал… Раньше я был слишком эгоистичным, я хотел тебя… тебя всего себе… хён… — выдохнул Чонгук, прикасаясь к красивому лицу старшего, освещенному лунным светом. — Но теперь я понимаю, когда любишь, ты любишь своего человека и желаешь ему быть счастливым, с тобой или без тебя…неважно… Главное, что он счастлив… Знаешь, когда ты меня оставил… — Чон на секунду запнулся, от чего Тэ виновато отвёл взгляд в звездное небо в окне, вспоминая о своем неприятном поступке. Если бы можно было повернуть время вспять. — Я вскоре начал посещать психотерапевта, потом изучать психологию, читал статьи как научиться любить как здоровый человек… Все романтизируют больную любовь… Но мы с тобой не Ромео и Джульетта… — Чонгук… — хриплый голос Тэхена заставил Чона на секунду остановиться… Чем быстрее Тэхен вдумывался в речь Чонгука, тем всё глубже утопал в невидимой жиже, не желая реагировать на слова младшего. Это просто чертов бред его мужчины. — Тэ, я справлюсь, я ведь как-то прожил без тебя год… Я смогу… Я буду смотреть дорамы с твоим участием… Лучше я буду наблюдать за счастливой звездой, чем каждый день видеть, как мой любимый человек становится все более депрессивным и подавленным, потерявшим всё из-за меня. Я хочу видеть твою улыбку. — Чон как всегда мило улыбнулся, заправляя Тэхену за ухо выбившиеся светлые пряди волос, собранные в хвост. — Ты блефуешь… Чонгук… Ты никогда мне не врал… Как ты можешь так спокойно об этом говорить? Мою улыбку? А что увижу я? — голос Тэхена дрожал, издавая низкие хрипы. — Как ты опять срываешься? Мечешься, словно рыба, пытаясь выбраться из аквариума в открытое море? Если бы я мог, я вернул то время назад, когда бросил тебя! Чон, содрогаясь, прикрыл веки, туша сигарету и скрывая свое замешательство, застывшее на лице. По правде, он не знал, он не хотел опять привыкать к тому, что Тэхена рядом нет, но и портить его жизнь он тоже не хотел. Иногда так хочется, чтобы за тебя решения принимал кто-то другой, был твоим жизненным компасом. С детства Чонгук привык, что окончательное решение всегда принимал Шихек, менеджеры и хёны, оставаясь под защитой старших. Заполучив любовь Тэхена, он часто полагался на его решения, хотя именно в данный момент Чон понимал, насколько Тэ ребенок в его руках… Ребенок в оболочке мужчины. Потерянный, превратившийся в один большой комок страха и сомнений, терзавших его изнутри. Тэхен — борец. Только борьбу он ведет каждый день не с кем либо, а с самим собой. Перемалывая сомнительные мысли на мелкие кусочки, словно блендер, Чон молча тер глаза, в попытке смыть с себя неуверенность в своем решение расстаться с Тэ… Пока не почувствовал тепло прижимающегося к его коленям Тэхена. Его светлые волосы пахли остатками январского воздуха, вырывая Чона из своих мыслительных дебрей. — Если ты таким образом мстишь мне, признаю, весьма справедливо… Но как-то слишком больно мне это слышать… Карма, так ведь? — голос тонул в домашней ткани, руки крепко сжимали мягкую черную худи Чонгука. Чон убрал руки с лица, оглядывая сидящего на коленях в элегантном голубом костюме, не успевшего переодеться, своего любимого мужчину. Тэ отчаянно прижимался к сидящему Чонгуку, будто тот сейчас убежит, как когда-то сделал он сам. — Это же мой бумеранг? Да? — всхлипывал Тэ, не отрывая лица от чонгуковых коленей. — Я тогда тебя бросил, когда ты просил не оставлять тебя. И теперь я прошу тебя не уходить. Весьма иронично, не находишь? Чонгук вздрогнул от неприятного чувства вины, заставившего так быстро склонить голову Тэхена, пришедшего с повинной. Ким не хотел поднимать голову и смотреть Чону в глаза, боясь лишь одного, что тот сразу же покинет его. — Я был бы слишком глуп, наказывая тебя тем же… Какой нахер бумеранг, Тэхен? Я люблю тебя… Твоя ошибка, что ты вечно пытаешься сбежать…сбежать от проблем…от слухов… Ты пытаешься отложить важные решения, искренне надеясь, что они разрешаться сами собой… Главное, чему научил меня мой психоаналитик, что с человеком нужно разговаривать, особенно с любимым человеком… Я не ухожу… Да, может быть я был слишком категоричен в заявлении о расставании… — Чон по привычке гладил Тэхена по волосам, тем самым заставляя его как кота прижиматься макушкой к его ладони лишь бы ощущать своего мужчину, пока тот не оставил его… — Просто поверь мне, в жизни все не так радужно… Я надеюсь на лучшее, но готовиться надо ко всему… — Чонгук, моя мама каждый раз шутит, когда уже прекратятся наши голубые игрища и мы найдем себе подружек… Я так боюсь, что она откажется от меня, узнай она всю правду о тебе. Я слишком люблю свою мать и отца… Пускай весь мир от меня отвернется, только не они… Я просто скажу им что болен… — Ты считаешь свою любовь ко мне болезнью? А как же все мои слова про здоровую любовь? — в голосе Чона чувствовалась явная обида, разве его искренние и трепетные чувства возможно назвать болезнью? — Чонгук, и часто ты наблюдал эту здоровую любовь? У родителей? Многие просто осточертели друг другу, но менять что-то не собираются. Пройдя сквозь огромные преграды, реки измен и водопады слез, им просто не хочется проходить это заново, когда они наконец смирились с привычками друг друга. Кто-то остается вместе ради детей, денег, чтобы не делить имущество. Ты видишь здоровый организм, не замечая, что, если его просканировать, там все не так радужно и красиво. Вот так и со здоровой любовью. Все равно кто-то любит больше, а кто-то меньше… — Ну и кто же из нас любит больше, а кто меньше? — скептически отнесся к сказанному Чон. — Ты слишком буквально воспринимаешь мои слова, не пытаясь взглянуть на них под другим углом… Сегодня ты можешь ненавидеть меня, любить меня меньше, а я тебя больше…. А завтра я буду ненавидеть тебя и думать, что в тебе нашел, но вечером снова нежиться в твоих объятиях, зацеловывая до потери пульса… Здоровой любви нет, Чонгук… Мы все больны… — Тэхен, рано или поздно, нам нужно будет рассказать родителям, открыться… Я не хочу ставить выбор между мной и родителями, но долго прятаться я тоже не смогу… И все же для тебя наилучшим вариантом, с меньшими потерями будет избавление от меня… Так ты сохранишь карьеру, любовь и гордость своей семьи… — Да, а потом я пожалею… Когда останусь один… Старый дедушка с нелюбимой женой, просматривающий собственные дорамы и ни минуты, не забывая твои слова о том, что ты их тоже смотрел, и хотел, чтобы я был счастливым… Может быть мое предназначение — оставаться по жизни несчастным? Под каким углом ни глянь…я хочу слишком многого… Я слишком идеализирую этот мир, пытаясь противостоять реальности… — Но ведь я же здесь, перед тобой… Не выдуманный… Я реальный… и между прочим очень крутой! — Ты — кипяток… — Я, конечно, горячий мужчина, но почему сразу кипяток? — А я, морковь, яйцо и кофе… — Что за набор такой продуктов? — удивился Чон, изогнув бровь, когда Тэ поднял свое уставшее лицо, с блестящими от звезд или от слез, кто знает, глазами, и засмеялся. — Притча такая, про то, как кипяток изменяет яйцо, морковь и кофе… Там кипяток — это обстоятельства жизни… а у меня кипяток это ты… с тобой я бываю мягким и податливым как сваренная морковь, твердым как крутое яйцо и растворяюсь в тебе как кофе… — Тебе говорили, что ты странный? — Да, часто… один несносный парень… но в последнее время очень умный… наслушался тут своего психотерапевта и разглагольствует… — Обожаю, когда меня девчонки в инете называют крутым, но больше всего нравится, как один чертовски привлекательный мужчина своим бархатным голосом называет меня мелким придурком… — Я обещаю, что никогда не оставлю тебя. — Обещания людей очень хрупкие, как крылья бабочки, на самом деле. — По-моему ты переслушал своего психоаналитика. — Ким Тэхен, я тебя никогда не прогоню и не брошу… Может быть я так и не определился чего хочу на самом деле, ведь я идеален во всем. — засмеялся Чонгук. — Я бы хотел танцевать и обучать танцам, мне это нравится — быть как хён Сондык. Я не брошу тебя, но если ты опять меня прогонишь, когда всё пойдет по пизде и ты обвинишь во всем меня, я уйду и больше никогда к тебе не вернусь, я просто не выдержу дважды, ведь твое настроение и решения как качели…то вверх, то вниз… если ты думаешь, что я черствый и безэмоциональный, это не так… Я все переживаю внутри, мне также больно, я также пропускаю сквозь себя все чувства, практически всё анализируя. Если ты показываешь, как тебе тяжело, я обычно это прячу… Ведь мы как две лягушки в кувшине, если ты перестанешь пытаться спастись, мне придется спасать нас обоих. Знай, мы все переживем, твои взлеты и падения, просто не гони… Я всегда буду рядом, пока ты не откажешься от меня и не скажешь мне уйти… И может быть ты встанешь с колен? — Я готов так лежать около тебя столько, сколько потребуется для того, чтобы ты забрал свои слова обратно… — произнес дрожащим голосом Тэ, переосмысливая всё сказанное Чонгуком. — Вставай уже, морковку свою застудишь… Или ты сегодня кофе? А может яйцо? — хохотал Чонгук, поднимая Тэхена с белоснежного ковра, но тот и не желал вставать, резко потянув младшего на себя. Чон приземлился на руки аккурат над растянувшимся на теплом ковре Тэхеном, который хитро улыбался, наблюдая за замешкавшимся макнэ. — Ким Тэхен… — прошептал Чонгук, вперившись в приоткрытые глаза Тэ, смотревшие на него с вызовом. Падающий сквозь огромные окна свет ночных огней и небесных светил так красиво смотрелся на двух темных фигурах, застывших посреди лоджии на белоснежном ковре. — А где же твоё протяжное — Хён? — дразнил Тэ, задевая Чона между ног своим коленом. — Не дождешься, дорогой. Теперь играем по моим правилам. — сладкая игривая улыбка украшала его небольшие губы, опускающиеся к тэхеновой шее. Слабый вдох растворился в темноте, заставляя Чонгука поднять руки Тэ над головой, чтобы тот не сопротивлялся, трепетно переплетая их пальцы. — Малыш Гук-и вырос? — пытался поддеть его Тэ, чувствуя легкие укусы на своей шее. — Или еще не вышел из роли вампира, м? — Сейчас кто-то доиграется… — ухмылялся Чон, отпуская его руки, медленно расстегивая каждую пуговицу тэхеновой рубашки, а затем приближаясь к брюкам. Тэ тихо приподнялся на локтях, откровенно разглядывая каждое уверенное действие Чонгука, пока тот медленно раздевал его, оставляя влажные следы на каждом сантиметре бронзовой кожи старшего, от чего Тэ шумно втягивал воздух, запрокидывая голову назад, по-прежнему пошло рассматривая своего любимого мужчину, который пару минут назад хотел расстаться, а теперь нежно ласкает его, забирая инициативу в свои руки. Тэ почувствовал, как начинает истекать естественной смазкой, пока Чон снимал с себя домашнее худи, откидывая на пол, переливаясь небесным светом, выгодно подчеркивающим его божественные рельефы. — О, мой, Бог… — не сдержал восторженного возгласа Ким, потянувшись рукой к своим боксерам, которые Чон не успел с него снять, мешая Тэ реагировать на чужую красоту. Молниеносно перехватив руку Тэ, Чонгук снова положил ее над тэхеновой головой, запрещая опускать. — Ну нет… — канючил Тэ, снова приподнимаясь на локтях. Я хочу на тебя смотреть. Чон лишь улыбнувшись и сощурившись, покачал головой, толкая Тэхена в грудь, заставляя полностью лечь. Стянув с Кима серые боксеры, Чонгук с замиранием сердца прильнул к любимым губам, с нежностью целуя уголки, не спеша вторгаться в соблазнительный красивый рот своим проворным языком. Чон блаженно ощущал, как тело Тэхена вздымается под ним и приятно подрагивает от предвкушения. Его руки оглаживали тэхеновы бёдра, поднимаясь к грудной клетке, а затем зарываясь в его отросшие волосы, стягивая резинку. Не успел Тэ сказать о том, какой Чонгук мучительно медленный, как почувствовал обжигающие сильные руки своего парня на их членах, сходя с ума от настойчивых прикосновений и ощущения близости его влажной плоти. Но поцелуи по-прежнему были легкие, практически невесомые и так безумно контрастировали с движениями рук Чонгука, от чего Тэ ощущал непонятный диссонанс, наполняющий его тело новыми неизученными чувствами и это так возбуждало, что казалось, будто он сейчас взорвется в руках своего мужчины. Чон, словно уловив его состояние, замедлил движения руки, теперь заставляя Тэхена разомкнуть покрасневшие губы, грубо проникая языком, умело танцуя им во рту. Тэ что-то пытался сказать, но все слова превращались в непонятные звуки, утопая в страстных поцелуях своего партнера. Сегодня в танце вёл Чон Чонгук, играя с превосходным телом Тэхена, заставляя повторять и разучивать новые движения, доводя их до исступления. Не давая им закончить, Чон разорвал вкусный поцелуй Тэхена, обхватив его член и медленно вставив между своих ягодиц, спровоцировав Тэхена на низкие гортанные стоны, который вот-вот готов был обкончаться. Такой Чонгук еще больше сводил его с ума, превращая Тэхена в чонгукозависимого, заново влюбляя в себя своим телом, мудростью, откровенностью, острым умом, добротой, умением прощать. И как теперь Тэхену соответствовать? — Ты прекрасен. — надрывно хрипел Тэ, сжимая талию Чонгука, пока тот мощными движениями насаживался на него, демонстрируя свой шикарный пресс, выгибаясь всем телом по максимуму, не забывая себе надрачивать. — Самый прекрасный здесь только ты… — прикусывая губу в экстазе, произнес Чон. — Но прекрасней всего ты, когда во мне… Тэ больше не мог выдерживать, покрываясь мелкой дрожью, активно подаваясь бедрами Чонгуку навстречу, изливаясь в него, подрагивая веками и пошло облизывая губы. От увиденного Чон усилил движения рукой, готовясь кончить Тэхену на живот, но к своему большому удивлению, Ким снова приподнялся на локтях приглашающе приоткрыв рот. — Чонгук, кончи мне в рот и на лицо… Прошу тебя… Этой фразы хватило, чтобы Чон выгнулся навстречу Тэхену, направляя свой член к нему, изливаясь, слегка не попадая точно в рот, пачкая прекрасные губы и щеки спермой, стекающей по подбородку к шее. — Я хочу тебя еще… — горячо шептал Чонгук, разглядывая такого развратного Тэ, которого он всегда любил, который всегда подсказывал, что и как делать, помогал ему изучать себя, запоминать, как им больше нравится. Теперь Чонгук точно знал, как ему нравится и как обязательно понравится Тэхену. Мальчик вырос. Теперь можно без подсказок и без страха. Теперь можно снова целовать обкончанного Тэ, от вида которого сносило крышу и выносило мозг. Чон будто сорвался с цепи. — Эй, полегче… — смеялся Тэ, зарываясь длинными пальцами в черные волнистые волосы Чона, оттягивая от себя младшего. — Ну уж нет, не дождешься… Мы еще не дошли до десерта… — лукаво улыбнулся Чон, опускаясь меж тэхеновых ног. И снова стоны и крики. Даже слезы. Слезы счастья и оргазмов. Повторение имён и слов: Ещё, ещё, больше, глубже, быстрее… — Тэхен-и, я люблю тебя. — Чонгук-ши. Я люблю тебя тоже.