— Тебе так идет, малыш, — чувствую, как со спины обнимают такие теплые и родные руки. — Ты так думаешь? — прижимаюсь к Его телу, вдыхая запах, всегда меня успокаивавший. — Я более чем уверен. Хочу, чтоб на своем выпускном ты была в длинном черном платье. Этот цвет тебе идеально подходит. Расклешенное такое. Ты будешь самой красивой на всем выпускном! — парень целует осторожно меня в щеку. — До него дожить сначала надо! Да и какое тебе-то дело! Ты ведь давно уже не учишься. — Доживем! Большое дело! Как я могу пропустить твой выпускной, Влад! Я приду. И несмотря ни на что, мы с тобой станцуем! Все обзавидуются нам. Мы будем самыми красивыми! — с воодушевлением говорит Дерек, смотря мне прямо в глаза своими сверкающими. И не скажешь, что именно Он под одним из них пару часов поставил мне фингал. За что, к слову, получил ногтями по лицу. — А сейчас… Давай порепетируем, — юноша протягивает мне руку, приглашая на танец.
Лжец. Не дожил.
Раз-два-три. Раз-два-три. Руками воздух обхватив, кружусь в вальсе. И будто чувствую присутствие Дерека здесь. Будто вместо воздуха Он. Прекрасное далёко, напрасно и далёко. Бессмысленно жестоко, дорогу забудь. В теле такая непривычная легкость. Ее давно не было в моем теле. Будто я вновь вернулась на несколько лет назад. Когда единственное, что меня волновало: когда же мы пойдем бухать, а потом засосемся с Ним на Его хате? Хочется вновь ощутить тепло Его губ на своем теле. Хочется вновь ощутить всего Его.— Пха-ха. Ты абсолютно неопытна, малыш. Ты совсем не умеешь целоваться, — смеется Дерек после нашего поцелуя. — Дурак! — рычу я. — Может, потому что это мой первый поцелуй! — Может, может. Ладно, не рычи на меня, Владка. Научишься еще. В конце концов, у тебя самый лучший учитель! — самодовольно вскидывает голову парень. — Тц. Кобель.
На щеках чувствую горячие слезы. Я совсем не заметила, когда они потекли. Без выхода и входа, к напрасному далёко. В напрасное далёко ты не пройдешь свой путь. — Блядство! Ебаный пиздец! — вскрикиваю, остановившись. — Блять. Блять. Блядь! — продолжаю ругаться, стену избивая. Невнятная ненависть начинает заполнять захлестывать волной. Хочется переебать кому-то. На глаза попадается ебучий чехол с поломанной гитарой. Сука. Оставил после себя память, а сам под землю съебал гнить. Уебок. Не контролируя себя, прям в чехле ебашу инструмент об пол, слыша звон все еще как-то натянутых струн, что не позволяют грифу отвалиться от основы. Доламываю ногами. Накалываюсь на обломки гитары. И, не обращая внимания на боль, хуячу дальше. Исчезни, блядина, из моей жизни навсегда! Наивно было полагать, что такой шум останется неуслышанным. На него пришел раздраженный Субару. Контроль. Контроль, Влада. Не позволь себе сорваться на него. Он не виноват, что ты такая неуравновешенная. Я не разбирала того, что он говорит.— Тц. Психованная. Что ты творишь? — смиряю девушку хмурым взглядом. Расшумелась на сон грядущий, дура. Повезло, что на крики не пришел кто-то из братьев. Райн молчит. — Совсем оглохла? Тебя спрашиваю! — Заткнись! — резко выкрикивает красновласая. — Заткнись, кому сказала! — кажется, бредит. Владлена переводит взгляд на меня. Он будто бы не ее. Бешеный, не осознающий ничего вокруг. Это даже не та Влада, которая дралась с Аято.— Проронишь еще слово и твои кости будут подобны этой гитаре, — в голосе никогда не было столько эмоций, сколько сейчас. Меня начало это выводить из себя. Какая-то девчонка решила, что может вот так со мной общаться! Вздор! Она давно потеряла всякий страх. Отчаянная депрессия, в которой она погрязла, не дает чувству самосохранения функционировать и стирает рамки. Надо показать, кто тут хозяин. Подойдя к девушке, хватаю ее резко и вонзаю в плечо клыки. От болезни даже вкус крови изменился. Слишком резкий, ни разу не сладкий, как у той же блондинки. Слишком явный вкус железа. У Райнхарт хватает сил, чтоб оттолкнуть меня. Удивительно, как с ее питанием и худобой у нее вообще силы есть. — Не хочешь по-хорошему — будет по-плохому.
— Нет, стой! — рванула за вампиром, что взял чехол с гитарой. Только сейчас начало приходить осознание того, что произошло. — Субару! Прости! Извини, пожалуйста! Можешь хоть всю иссушить, но положи на место! Умоляю! Я готова на все, чтобы это сохранить. Но непреклонный Сакамаки уже около камина в холе. Только не говорите, что он… — Нет! Стой! — из глотки вырывается визг, когда вампир кидает чехол с обломками гитары и старыми дневниками в огонь. В отчаянии и надежде хоть что-то спасти отталкиваю парня и лежу руками в огонь. Но альбинос хватает меня сзади, заключая в крепкие объятия. — Отпусти, сука! — Нет! Тебе давно уже пора отпустить прошлое! Видишь, что оно делает с тобой! Впиваюсь в руку Сакамаки зубами, прокусывая до крови, в надежде, что от поли хватка ослабнет и я смогу вырваться. Но хуй там плавал. Он лишь сильнее сжал меня. Все, что я могла сейчас, — смотреть на то, как сгорает все, что я с таким усилием хранила. Беспомощно смотреть и шмыгать носом, чувствуя, как по щекам текут слезы. Я совершенно потеряла миг, когда Субару повел меня куда-то за руку. Я не ощущала ног. Я ощущала лишь то, как все мое тело содрогается в истерике. Как всю знобит и леденеют руки. Даже лапа Сакамаки, кажется, теплее моей сейчас. Вампир стучит в какую-то дверь. — Рейджи, — говорит, заходя. В нос сразу бьет сильный запах лекарств, — помощь нам нужна. Есть какое-нибудь сильное успокоительное? — альбинос усаживает меня на какой-то диван, пиджаком своим сверху накрывая. Сразу кутаюсь в него, поджимая ноги. Химик, кажется, не ожидал никого. Особенно нас. Особенно человека в таком состоянии. — Что с ней? — эстет присаживается рядом на корточки, пытаясь заглянуть в глаза. А потом щелкает пальцами, дабы внимание привлечь. — Не реагирует… Она жива вообще? — Пять минут назад была живее всех живых, — фыркает укушенный младший. — Так вот кто был источником этого шума… Говори, как довел девушку до такого шокового состояния. — Неважно! — рычит альбинос. — Просто дай какое-нибудь успокоительное и все! В голове вместо этого разговора был лишь белый шум. В глазах все плыло. Ровно до того момента, как в комнату не зашла Юи. Услышав ее вопрошающий голос, сразу дергаюсь, отворачиваясь да голову руками накрывая. — Уйди! Выйди, пожалуйста! Не смотри! Не смотри на меня в таком состоянии! Я отвратно выгляжу! Уйди! Я не хочу, чтоб ты меня видела такую! Выйди, Ю! Чувствую, как перепуганная блондинка чуть не плачет, да на Рейджи смотрит. Ничего ей не остается, как выйти. А второй Сакамаки начинает шарить по своим полкам. — Сними с нее пиджак свой. Я сейчас вколю ей сильный транквилизатор, а ты унесешь ее спать. И уже потом придешь и все расскажешь. Будем думать, что делать с юной леди. Без пиджака холодно. В нос бьет сильный запах спирта, коим смочена ватка. На руке ощущается неприятно. Но еще более неприятно ощущается игла, вводимая в тело. Сразу после инъекции на плечах вновь оказывается пиджак. В глазах начинает мутнеть, веки тяжелеть. После этого я чувствую лишь как оказываюсь на чужих руках и все. Дальше не ощущений, ни памяти. Темнота и пустота.